Текст книги "Сын воды. В стране райской птицы. Амок"
Автор книги: Янка Мавр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
X. МИНГЕР ПИП ЗАПУТАЛСЯ В ЧУЖИХ ДЕЛАХ
Мингер ван Дэкер и Тугай в другой роли. – Встреча с Нонгом. – Отъезд Пипа. – Лагерь инсургентов. – Совещание. – Из огня да в полымя!
За несколько дней до этого по той же дороге, по которой двигались Пип с Нонгом, ехали двое других путешественников, тоже белый господин со слугой-малайцем. Они ехали также в кахар-балоне, но за десять километров до Тэнанга остановились возле одной избушки, стоявшей на отшибе, и отпустили подводу.
В этих путешественниках мы сразу узнали бы уважаемого мингера ван Дэкера, представителя уважаемой фирмы ван Бром и К0 в Амстердаме, и его слугу Тугая.
– Подготовил? – сразу же спросил Тугай у хозяина дома, который вышел им навстречу и помог вносить багаж.
– Есть, – ответил тот. – Сейчас поедете?
– Сейчас же.
Вскоре возле избушки уже стояли две маленькие яванские лошадки.
– Мне тоже ехать? – спросил хозяин. Тугай задумался.
– Конечно, с одной стороны, лучше, чтобы охотничья экспедиция имела надлежащий вид, – ответил он, – но, с другой – ты тут нужнее. Где Селим?
– Он уже там.
– Тогда едем, тем более что без тебя нам трудно будет пройти.
Несколько минут спустя по полевой дорожке двигалась еще одна охотничья экспедиция в составе трех человек. Во главе ее, верхом, вооруженный с ног до головы, ехал ван Дэкер, за ним шли два тоже вооруженных туземца. На второй лошади были вьюки со снаряжением. Ехали они, по-видимому, в те же Бантамские джунгли, но с восточной стороны.
Встречные туземцы при виде белого туана делали «дьенг-кок». Туан морщился и важно кивал головой. Но последний раз, когда они уже приближались к лесу, не выдержал и обратился к такому почитателю на малайском языке:
– И чего ты, глупец, кланяешься? Зачем тебе унижаться перед чужим человеком? Или ты поступаешь так лишь потому, что у него белая кожа? Стыдно! Считай и себя человеком!
Слуги захохотали, а встречный как сидел на корточках, так и шлепнулся на землю, раскрыв от удивления рот. Путешественники успели скрыться с глаз, а он все еще сидел и смотрел им вслед. И не удивительно: наверное, с сотворения острова Ява не бывало такого случая. И выпал он как раз этому счастливцу!
Когда вступили в лес, ван Дэкер слез с лошади и сказал:
– Теперь, товарищи, распределимся получше. Грузите все лишнее на эту лошадь и пойдем, как настоящие охотники.
– Ну и удивил же ты того человека! – опять рассмеялся Тугай. – Всю жизнь будет помнить и трубить на весь мир!
– Пускай трубит. Жалко, что нельзя так поступать на каждом шагу, – спокойно ответил Дэкер.
Может быть, читатель уже догадывается, кто такой был «уважаемый мингер ван Дэкер, представитель уважаемой фирмы ван Бром и К0 в Амстердаме?»
Если нет, придется напомнить драму на море, «Саардам», механика Гейса и его товарища Салула, который теперь назвался Тугаем. Нет нужды разъяснять причины их перевоплощения. Мы уже знаем, какими преимуществами пользуется «представитель фирмы ван Дэкер» на Яве. Он может всюду ездить, все видеть, все его уважают, а за спиной такого туана и слуга чувствует себя и лучше и безопаснее. Мы уже видели, как в доме генерал-губернатора Гейс узнал о том, что власти пронюхали что-то о «Саардаме», и предупредил об этом товарищей телеграммой.
Кроме того, перед Гейсом и Салулом стояла еще одна важная задача: нужно было распределить оружие, захваченное на «Саардаме». А это дело нелегкое. Оружия было много, куда попало его не сунешь. Нужно сначала спрятать, а уж потом распределять. Для этого они и направлялись в Бантамские джунгли, где намеревались устроить свой главный склад.
И, наконец, вообще такое дело, как организация восстания, в первую очередь требует надежной связи. А для этого не придумаешь ничего лучшего, чем путешествие представителя фирмы ван Бром и К0 с никчемным слугой Тугаем.
Надо сказать, что Гейс отнюдь не был главным руководителем всей этой операции. Даже Салул, который играл значительную роль, и тот не был главным. Главный штаб находился в Батавии, комитеты его – в городах Бантаме, Сурабайе и других. Но главные руководители не имели возможности путешествовать, они все время нужны были на месте, а потому и выпала на долю Салула и Гейса самая серьезная и ответственная часть работы.
Вот каким образом в Бантамских джунглях очутилась вторая охотничья экспедиция. Но звери могли быть спокойны: эти охотники не обращали на них никакого внимания, они охотились за иными, более крупными зверями…
Через два дня они проходили в трех-четырех километрах от горы «табу», направляясь далее на юг, и тут случайно встретили Нонга, который, переночевав в долине гейзеров, шатался, не зная, что делать и куда идти.
Неожиданно увидев новых людей, да среди них еще и белого, Нонг не знал, что и подумать. А путешественники не удивились встрече: они решили, что это один из их товарищей-повстанцев. Кто же еще, если не считать бадувисов, мог тут быть? Тем более что Нонг был отлично вооружен.
– Скорее проводи нас на место! – обратился к нему Салул.
– Куда? – не понял Нонг.
– Да ты не бойся, мы свои! – нетерпеливо сказал Салул.
– К бадувисам? – спросил юноша.
– Довольно! – рассердился Салул. – Разве не видишь, что нас только трое? Даже враги не рискнули бы так лезть сюда!
– Не понимаю, чего вы хотите, – откровенно признался Нонг.
– Молодец, товарищ! – сказал Гейс, хлопнув его по плечу. – Надежный парень. Веди!
– Честно говоря, я и сам немного заблудился и не знаю, куда идти. Кажется, в ту сторону, – показал Нонг рукой в сторону поселка.
Путешественники переглянулись.
– Кто же ты такой? – строже спросил Салул.
– Я – Нонг из дэзы Бандью.
– Как ты сюда попал?
– Прибыл с белым туаном на охоту.
– А как зовут твоего туана? – спросил Гейс, вспомнив Пипа.
– Не знаю…
– Как он выглядит?
– Довольно высокий, худой, со светлыми волосами…
– Так и есть! – воскликнул Гейс. – Это, наверное, и есть чудак, с которым мы встретились в Батавии. Помнишь, Салул?
– Помню, – усмехнулся тот. – А каким образом ты с ним встретился? – опять обратился он к Нонгу.
– В дороге. Я шел куда глаза глядят, вернее, направлялся в эту сторону. Мать умерла… Отец погиб… Все имущество пропало… Мне ничего не оставалось, как уйти туда, где…
Он нерешительно посмотрел на Гейса.
– Говори, говори, не бойся! – успокоил его Салул. – Этот человек наш.
Эти слова еще больше удивили юношу: как это так, белый человек и вдруг– «наш»!
Салул и Гейс догадались, о чем он думает.
– Ну, ладно, – сказал Салул, – мы объясним тебе, кто мы такие: мы те, кто ведет борьбу с белыми и разными туанами вообще.
Нонг недоверчиво посмотрел на Гейса, и тот, улыбнувшись, добавил:
– Особенно с белыми туанами!
Наконец юноша поверил, что эти люди хорошие, и признался:
– Я и хотел присоединиться к таким, как вы.
– Так и идем с нами! – предложил Салул.
– Охотно, – сказал Нонг, – но как же быть с моим туаном?
И юноша подробно рассказал о недавнем происшествии.
– Жаль человека, – задумчиво произнес Гейс. – Во всяком случае, он не из тех, кого мы считаем врагами.
– Верно, – согласился Салул, – и надо подумать, как его освободить. Но сначала обсудим наши дела. Идем скорее, а там посмотрим.
Все четверо пошли дальше и через два часа были в лагере инсургентов.
Лагерь размещался в долине меж гор, на берегу речушки, и выглядел, как обыкновенная малайская деревня. Ведь для того чтобы построить такую деревню, нужно всего лишь несколько часов. Тут было человек триста народа, все преданные делу, сознательные борцы.
Они составляли как бы войсковую школу будущих командиров. К беглецам, прятавшимся тут раньше («бандитам», как их называли голландцы), присоединились новые товарищи и под руководством бывшего офицера, метиса Пуана, начали обучаться военному искусству[25]25
Позже, во время восстания, голландские газеты с удивлением отмечали, что повстанцы оказались «хорошо вооруженными и обученными».
[Закрыть].
С того времени и прекратились налеты, о которых рассказывал Пипу ассистент-резидент в Тэнанге. Этим и объясняется, что Пипа никто не трогал во время его охоты.
Прибытие новых товарищей взбудоражило весь лагерь. Особенный энтузиазм вызвало то, что приехали Гейс и Салул, герои, захватившие корабль. Об их подвиге ходили легенды, в которых не последнее место занимал «оранг-путих», присоединившийся к яванскому народу. На него смотрели, как на чудо!
Вскоре в одной из пещер началось совещание. В нем приняли участие четыре человека: Салул, Гейс, Пуан – красивый молодой человек в военной форме – и Селим. Последний был похож на чистокровного араба: смуглое лицо, острый нос и черная борода.
Было ему лет сорок пять. Он пользовался большим авторитетом, особенно среди магометанского населения, и всю свою жизнь посвятил борьбе с колонизаторами. Задачи Селима значительно отличались от задач его товарищей.
Он был сначала членом мусульманской партии, потом «Сарэкат-Райят». Тут он вошел в число меньшинства, стоявшего за решительные действия, но революцию мыслил лишь как национальную: надо прогнать голландцев и создать независимое государство. Социальные вопросы Селим оставлял «на потом». Это пока не мешало всем им идти по одному пути. Селим возглавлял национально-освободительное движение в Бантаме.
Первым проинформировал участников совещания Салул:
– Корабль до последнего времени укрывался у южного побережья, в расщелине так называемых «Скал Ласточкиных Гнезд». Он должен был выгрузить оружие в соответствующем месте. Часть этой работы уже выполнена, а что успели сделать дальше, мы еще не знаем. Гейс выяснил, что власти что-то пронюхали и направили туда миноносец под командованием бывшего мичмана на «Саардаме» ван Хорка. В Батавии и окрестностях дела идут хорошо. Если Селим не обидится, – усмехнулся Салул, – я могу добавить, что за последнее время многие рабочие из «Сарэкат-Райят» присоединились к коммунистам.
– Пусть себе присоединяются куда хотят, лишь бы не сидели сложа руки! – сверкнул глазами Селим.
– А насчет действий, – продолжал Салул, – дело обстоит так, что уже становится трудно сдерживать народ. Основное ядро из рабочих организовано. Выступление намечено на ноябрь, если, конечно, не будут возражать на местах.
– Но нужно добавить, – заметил Гейс, – что в Вельтэвредене при мне случилось одно неприятное происшествие: какой-то безумец бросил бомбу во дворец генерал-губернатора. Губернатору вреда от нее никакого, а нам – большой. Можно ждать усиления репрессий, общего наступления на нас. Я даже готов допустить, что это умышленно сделано агентами правительства.
– Да, неприятно, – согласился Селим, – но задумываться тут особенно нечего. В Бантаме, например, поднимается весь народ. Вместе с Батавией восстание охватит всю западную Яву, а там и дальше пойдет. Главное – начало! Я согласен на ноябрь. Времени еще хватит.
– Нужно наладить дело в Центральной Яве. Там тоже есть почва. Мы туда и едем, – сказал Салул.
– Тем лучше!
– А я должен напомнить о своем, – выступил Пуан. – Не забывайте о самом главном: об оружии. Необходимо сначала сконцентрировать его в определенных пунктах, а уж потом назначать срок.
– Не забывайте, – горячо ответил Селим, – что мы подготовились и без этого оружия! Даже если бы его не было, мы все равно выступили бы. А теперь – тем более!
– Согласен, – кивнул Пуан, – и все же этот вопрос нужно обсудить в первую очередь.
– Ради этого мы, главным образом, и приехали сюда, – прервал их спор Салул.
– Ладно, – сказал Пуан, – допустим, что лучшего места, чем это, быть не может. Оно и как бы далеко, и вместе с тем очень близко: на расстоянии всего лишь двухдневного перехода. И все же создавать большой склад оружия в этой долине очень рискованно. Пошлют сюда приличный отряд – и всему делу конец, не успеем перепрятать. Значит, нужно найти такой пункт, где ищи не ищи – не найдут. Может быть, дальше в горах подходящее место есть. Но – далеко, а оружие всегда должно быть под рукой.
– Нельзя ли как-либо договориться с этими бадувисами? – предложил Салул. – У них наверняка есть тайники.
– Ничего не получится, – сказал Селим, – я их хорошо знаю. Они фанатики, – я имею в виду их руководителей, особенно таинственного Гиранг-Ту-Уна. Единственное, чего они хотят – чтобы их не трогали. Да они первые и выдадут нас, если придут голландские войска! Им ни к чему освобождение страны, от которой они сами отмежевались, а важна только своя собственная независимость, которой они фактически и пользуются.
– Правильно, – поддержал Пуан. – Даже больше того: они настолько чуждаются общения с посторонними, что помимо известного «табу» придерживаются других, не менее строгих законов. Знаете ли вы, что если чужой человек попадет в жилище таинственного Гиранг-Ту-Уна, то оно считается оскверненным? Гиранг обязан оставить его и искать для себя новое пристанище.
– Где он живет теперь? – спросил Салул.
– Черт его знает! У них все покрыто тайной. Жилище Гиранга не знает даже никто из бадувисов, кроме их сорока «святых» мужей. Эх, вот бы хорошее место было для склада нашего оружия! – с завистью закончил Пуан.
– В таком случае, друзья, – с комической торжественностью произнес Гейс, – я нашел способ, как овладеть «святым» местом!
– Ты? Каким образом! Шутишь! – закричали товарищи.
– Нисколько! Вчера один бедняга, кажется, попал туда и исчез. Значит, согласно их законам, этот Оранг-Утанг, или как там его, должен немедленно покинуть свою квартиру. Вот мы и займем ее!
И он повторил все, что слышал от Нонга.
– Знаем и мы этого чудака-белого, – сказал Пуан, – но почему ты думаешь, что он попал именно к Гирангу? И откуда мы можем знать, что думает делать этот Ту-Ун?
– А вот сейчас узнаем! – сказал Гейс и позвал Нонга.
– Скажи, ты действительно хочешь быть с нами?
– О да, туан! – горячо ответил Нонг.
– Вот что, дорогой товарищ: постарайся навсегда забыть слово «туан» и запомни, что ты такой же туан, как я и все остальные.
– Слушаю. Я очень хочу быть с вами!
– Ну, так вот тебе боевое задание. Если хорошо исполнишь его, мы примем тебя в свои ряды. Беги сейчас же в поселок, узнай поподробнее, что там слышно о твоем туане, и возвращайся.
– Слушаюсь! – ответил Нонг и тут же покинул лагерь.
После совещания товарищи созвали общее собрание инсургентов и ознакомили их с положением. Продолжительное время сидя в глуши, люди ничего не знали о том, что творится на свете, подвигается ли их общее дело, каковы перспективы борьбы. Свежая авторитетная информация и бодрые известия значительно подняли настроение повстанцев. Особенно обрадовались они, когда услыхали, что скоро им придется участвовать в интересной операции с оружием, – с тем самым оружием, о котором ходит столько слухов.
Так, в деловых разговорах, прошел весь день и наступил вечер. Запылали костры, запахло жареной дичью.
– Придет ли Нонг? – время от времени спрашивали друг у друга товарищи. – Успеет ли он сегодня вернуться?
Нонг появился часа через два после захода солнца, – усталый, потный, в изодранной о колючки одежде.
– Молодец, Нонг! – похвалил его Салул. – Экзамен выдержал! Ну, садись и рассказывай!
– В поселке только и разговоров, что о белом человеке и его преступлении, – начал юноша. – Говорят, что он не только нарушил табу, но и осквернил святое жилище Гиранг-Ту-Уна.
– Вот мы и знаем теперь, где оно находится! – сказал Гейс.
– Жрецы оповестили, – продолжал Нонг, – что очиститься от осквернения можно только кровью преступника.
– Как же так? – воскликнул Гейс. – По закону жрецы обязаны покинуть опоганенное место!..
– Точно так же считает и наш хозяин Того и все бадувисы. Но жрецы объясняют, что можно сделать иначе: нужно очистить святыню кровью жертвы. Для этого через пять дней, в новолуние, в церкви будет проведена торжественная церемония. Собираются или убить, или зажарить туана. А нам, его спутникам, даже больному Хаону приказано в ближайшие три дня уйти из селения. Мне удалось узнать, где находится белый туан: жрецы заперли его в храме.
– Вот тебе на! – возмутился Гейс. – А как же закон? Почему они сами не выполняют его? Что ж это будет, если никто не захочет выполнять законы!
– Посмотрите, какой «законник» нашелся! – рассмеялся Селим. – А жрецы эти оказались неглупыми святошами. Да и кому охота бросать насиженное место. Возможно, когда-либо их деды и выполняли этот закон, а нынче этот народ поумнел. Не смотрите, что в дебрях сидит.
– Подождите! – с хитрой улыбкой поднял руку Салул. – А что будет, если жертва вдруг убежит и не удастся провести очищение кровью? Как же им тогда быть?
Товарищи с удивлением посмотрели на него, переглянулись и дружно расхохотались.
– Вот уж тогда хочешь не хочешь, а придется им оставить свое гнездо! – воскликнул Селим и даже вскочил с места.
– Значит, придется нам позаботиться об этом, – сказал Салул. – Мы с Гейсом охотно поможем своему приятелю. Тем более что его судьба отныне некоторым образом связана с судьбою будущей Яванской Республики.
– Эх, взять бы человек пятьдесят, ударить, и никакие хитрости не нужны, – вздохнул Пуан.
– Нет, нельзя, – возразил Гейс. – Сразу к голландцам побегут и приведут их сюда. Пусть-ка на этот раз их бог поможет нашей борьбе. Лучше заставим их выполнить закон.
Так перед инсургентами встала совершенно неожиданная задача: освободить мингера Пипа, и освободить настолько осторожно, чтобы никто не узнал, кем это сделано.
Обсудили план операции. Чтобы не рисковать жизнью товарищей, решили на следующий день к ночи сгруппировать в лесу поближе к храму человек пятьдесят инсургентов. Вмешаться они должны будут лишь в том случае, если не удастся проделать все скрытно и тихо.
Несколько человек должны были взобраться на первую, а быть может, и на вторую террасу храма и через отверстия в стенах проникнуть внутрь.
– Главное не в том, как взобраться туда, – говорил Пуан, – а в том, как бы не заблудиться в запутанных лабиринтах древнего храма. Войти легко, а вот выйти…
– Не нарвемся ли мы на сторожей? – спросил Селим.
– Едва ли. Им не от кого охранять храм. А если и встретим, так просто заткнем им рот, и все. Так или иначе, а этого незадачливого охотника надо выручать.
Уточнив все технические подробности, товарищи улеглись спать. А на следующую ночь произошло все, о чем мы уже знаем.
Операция прошла гладко. Сторожей не было, так как жрецы отлично знали, что храм их неприступен. А убежать из него пленник тем более не мог.
Став друг другу на плечи, инсургенты быстро закрепили вверху веревку и по ней взобрались на первую террасу. Не найдя здесь нужного отверстия, влезли на вторую террасу, выломали в окне решетку и проникли в храм.
Но вот тут-то и оказалось, что они выполнили всего лишь самую незначительную часть работы, потому что найти дорогу, как и предвидел Пуан, было куда сложнее. Впрочем, как мы видели, и эту задачу они решили успешно.
Очутившись на свободе, Пип не знал, какими словами высказать свою благодарность ван Дэкеру. Но тот только отмахивался:
– Стоит ли говорить об этом? Вы ведь тоже на моем месте поступили бы так…
– Но каким образом вы оказались здесь? Как узнали обо мне? Откуда взяли помощников? – сыпались бесконечные вопросы. И напоследок: – Может быть, вместе поедем назад?
– Нет, я должен еще остаться, – отказался Дэкер-Гейс. – Мне поручено обследовать здесь землю для плантаций. Эти люди и есть моя экспедиция, – показал он на четырех (кроме Нонга) товарищей.
Об остальных он, естественно, умолчал.
Времени на рассуждения не было. Оставалась не менее трудная задача: выехать отсюда. Салул отвел Нонга в сторону и сказал:
– Тебе, друг, придется довести дело до конца, проводить его назад. За ночь вы успеете далеко уйти, и если даже бадувисы погонятся за вами – во что я, впрочем, не верю, – то с вашим оружием вы легко справитесь с ними.
– Я бы хотел остаться… – начал Нонг.
– Знаю. Ты и вернешься через несколько дней. А кроме того, я хочу дать тебе еще одно поручение: найди слугу ассистент-резидента Рагу и вручи ему эту вещь. Помни: это большой секрет! В случае чего, уничтожь ее.
И он передал Нонгу какую-то палочку с зарубками.
Немного времени спустя экспедиция Пипа тихонько выехала из селения. Благодаря тому, что дом Того был в нем последним, никто не заметил отъезда. Все трофеи Пипа и даже палатку пришлось оставить хозяину, потому что мул нужен был для Хаона, который еще не мог ходить. После всего пережитого Пип не жалел о своем имуществе. На память ему и без того осталось достаточно впечатлений…
На рассвете они прошли первое болото, около полудня были на месте первой своей стоянки, и тут с радостью встретили отряд голландских солдат.
Пип готов был броситься к ним с распростертыми объятиями, но солдаты вскинули винтовки, а офицер грозно приказал:
– Бросайте оружие! Вы арестованы!
