Текст книги "Ночь в твоих глазах (СИ)"

Автор книги: Яна Ясная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

От постыдного бегства из хижины (или обморока, что тоже в своем роде – бегство) меня спасло прикосновение Мэла, стиснувшего мою руку.

И голос Сомхэрла “Полагаю, вы увидели достаточно”, стал сигналом, что можно открыть глаза.

–  Это могла быть иллюзия.

У Тау хищно трепетали ноздри, и заострившиеся черты лица и опасно сощуренные глаза говорили, что Таура Роше увидела цель и теперь методично отсекает возможность ошибки.

Не знаю, видел ли это Тайернан Сомхэрл, но на вопрос он ответил без тени возмущения недоверием Тауры к представленным доказательствам:

–  Не могла. Дракона невозможно обмануть иллюзией. Если ныне покойная Этиари Акламина, дочь дома Зеленого Пламени, назвала человека в этой записи “ваше величество” – значит, видела перед собой его величество.

Магический фон вокруг сестры был исключительно ровным, и даже специально прислушавшись, я не чувствовала его колебаний. Но если смотреть на Тау не прямым взглядом, а искоса – можно было заметить, что воздух вокруг нее дрожит и течет.

Тайернан Сомхэрл добился, чего хотел. Он заполучил Тау на сторону кронпринца целиком и полностью – и вряд ли он этого не понимал.

Ну, что ж. Даже если мы убьемся об этот переворот, значит, так тому и быть.

Сейчас я как никогда ясно понимала, что чувствовал отец, ввязываясь в ту историю с заговором. Зная, чего это может нам всем стоить.

Есть цель, которая должна быть достигнута. Которая стоит того, чтобы положить на ее алтарь жизни свою и близких.

–  “Последний свет” невозможно подделать, госпожа Таура Роше. Будучи созданным, он выжигает носителя. Это действительно… послание последнего шанса. Возможность сказать самое важное тогда, когда шансов на спасение уже нет. Этиари Акламина, сохраняя свое последнее свидетельство, знала, что ее будут искать. И что камень позовет дракона, который окажется с ним рядом. Она создавала его, чтобы родичи узнали правду о ее смерти – рано или поздно.

Тау смотрела на него молча, в упор. Сомхэрл не отводил взгляда. Синяя ярость столкнулась с серым спокойствием – еще чуть-чуть, и заскрежещет вслух сталью…

–  Что вы с принцем хотите конкретно от меня?

Слова Тау прозвучали вслух, и сеть возможных вариантов развития событий для нас с ней в моем восприятии переплелась. Нити, ведшие “мимо” участия в конфликте кронпринца и императора, и до того были бледными, маловероятными – теперь же и вовсе растаяли, поле возможностей сузилось, количество проблем на горизонте подскочило.

–  Нам нужно знамя. Символ. Человек, которому поверят и за которым, при необходимости, пойдут.

–  Знамя… После победы знамя, как правило, вешают. –  Тау усмехнулась. –  На стену.

–  Это “нет”? –  уточнил Сомхэрл.

–  Это “да”. Но мне нужны гарантии.

–  В этом вопросе гарантии вам может дать только принц. Я же могу лишь обеспечить вашу встречу с его высочеством и гарантировать вашу безопасность во время этой встречи. Есть еще, что вы желали бы узнать?

Сомхэрл адресовал свой вопрос Тау, но я проигнорировала это, как досадную мелочь, и вступила в беседу:

–  Да. Мы хотели бы знать, почему, если вам нужно было “знамя” – почему вы не спасли Тау?

–  Потому что не так уж просто вытащить с каторги человека, определенного туда личным пожеланием императора. Госпожа, вы не задумывались, почему вашу сестру вообще приговорили к заключению в климантиловых рудниках?

– За биографию? –  это и впрямь было одним из моих предположений.

– За активность. Ваша сестра, Даркнайт Ирондель, сорвала акцию по устранению кронпринца, которую готовили несколько лет, да еще и ментально выпотрошила одного из агентов. Ей повезло, что она не задала лорду Вействелу ни одного по-настоящему опасного для императора вопроса, и печати тайной канцелярии на его сознании остались целы – иначе она просто скоропостижно скончалась бы в камере, скажем, от острой сердечной недостаточности. Скажите, Таура Роше, у вас есть сердечная недостаточность? –  Сомхэрл повернулся к Тау.

–  У меня и впрямь наблюдается некоторая недостаточность сердечности. Со всем остальным у меня полный порядок.

–  Вот видите, как хорошо! – совершенно искренне порадовался за Тау Сомхэрл. –  Так что эта участь постигла не вас, а лорда Вействела!

У императора своеобразное представление о награде за верную службу – это я не могла не отметить.

Тау кивнула, даже не думая скрывать удовлетворения во взгляде, и перешла к делу:

–  Какой у нас план?

Огненный таур увидел противника, определился с целью и не тратя времени на мелочи, понесся на врага, набирая ход.

Кажется, к этому зрелищу Тайернан Сомхэрл был морально не готов!

Ветреная и темная островная ночь обвилась вокруг избушки хтоническим зверем, когда лорд тайный советник кронпринца Теренса Оуксворда наконец собрался покинуть нашу скромную (очень скромную) обитель.

Не дожидаясь, пока завершатся расшаркивания сторон, я выскользнула в двери и практически наощупь добралась до облюбованного места на обрыве. Села, укрывшись магией от ночной прохлады.

Ждать пришлось недолго – вскоре на плечи мне опустилось покрывало чужой, но такой родной силы, и рядом на траву опустился темный эльф.

–  Ты хотел поговорить? –  усталость, скопившаяся за весь этот бесконечный день, ломила виски, но этот вопрос не стоило откладывать и переносить.

–  Да. Нэйти, я знаю о разговоре, который состоялся между тобой и Корзой эль-Талафом. И знаю, почему ты ушла. Я работаю над проблемой. Кстати, ты не расстроишься, если через некоторое время я останусь бездомным и безработным?

–  Ушел, – прервала наши нежности Тау, появившись из темноты за нашими спинами.

Правда, тех нежностей и было-то – моя ладошка в его руке да его сила на моих плечах.

Но всё равно, контакт рук я разрывала неохотно.

–  Нам тоже пора.

Сестра была собрана и деловита, я же дернула бровью с недоумением:

–  Ты же говорила, что сюда без приглашения не пройти?

–  Не пройти. Но запереть нас здесь, если очень постараться – можно. Не хотелось бы, знаешь ли.

А вот у Мэлриса необходимость немедленного отхода не вызвала ни удивления, ни сомнений – он, кажется, и не сомневался, что так быть и должно…

И если действия Тау были мне понятны (и вызывали самое горячее одобрение), то Мэл-то где свою паранойю раскормить успел?

–  Тебе, наверное, пора? –  прозрачно намекнула Тау, когда овальное окно портала вытянулось во в человеческий рост.

– Да нет, – пожал плечами Мэл. – Я как раз сейчас рассказывал Нэйти, что в настоящий момент совершенно уже никуда не тороплюсь.

Они смотрели друг на друга с таким умилительным равнодушием, скрывающим взаимную неприязнь, что мне отчаянно хотелось обхватить обоих за плечи, прижать к груди и поцеловать в макушки со словами “ну-ну, дети, не ссорьтесь”.

С сожалением откинув заманчивую картину, я взяла Мэла за руку.

– Он пойдет с нами, Тау.

Сестра фыркнула, тряхнула гривой и первой шагнула в портал.

Мы последовали за ней.

В лицо мгновенно дохнул густой теплый тропический воздух. Я запрокинула голову и с изумлением уставилась на необычайно яркую разноцветную россыпь звезд на бархатно-черном небе. Сапоги лизнула теплая волна, а серебристый песок под ногами днем наверняка был почти белым.

Таура, не обращая внимания на красоты, уже решительно направлялась к крохотной бамбуковой хижине, которую взгляд даже не сразу мог выхватить в буйстве островной зелени.

– И почему, спрашивается, нельзя было нам сразу обосноваться здесь? – пробормотала я себе под нос, задумавшись о том, что страдать в таком месте без магии было бы куда приятнее!

– Потому что тогда нам нельзя было расслабляться, – Тау все равно услышала.

– А сейчас можно, – покладисто согласилась я. – Вот сядем на песочке, погреемся, расслабимся и обсудим, как нам свергнуть императора.

– Я рада, что тебе здесь нравится, – Таура шпильку проигнорировала. – Неизвестно, насколько это затянется, и мне будет спокойнее, если ты переждешь все это здесь, а не у эльфов на куличках.

– “Переждешь”? – переспросила я. – В каком смысле “переждешь”?

– В прямом, – сестра остановилась у самой двери в хижину и обернулась, так что вопрос задала, уже глядя мне прямо в глаза: – в сердце заговора тебе все равно делать нечего, а аналитическую поддержку нам ты и на расстоянии оказать сможешь. Заодно будешь защищена, если что-то пойдет не так.

– Ты в своем уме? – ласково осведомилась я. – Ты всерьез решила, что я снова отпущу тебя вляпываться в новый заговор самостоятельно?

– А ты всерьез решила, что я отпущу тебя в активные действия? Какой из тебя боевой маг? Тут нечего даже обсуждать, Нэйти, – с этими словами она взяла и…, и… и просто ушла в хижину!

Я возмущенно хватанула ртом воздух и повернулась к Мэлу, в поисках поддержки.

– Нет, ты это слышал? Какой из меня боевой маг?!

– Никакой?.. – осторожно предположил темный, кажется, пытаясь свести накал страстей к шутке, но шутку я не оценила, и он продолжил уже уверенно и серьезно: – Нэйти, я не верю, что ты не понимаешь, что тебе там действительно не место. Тайернан не зря пришел к Тауре, а не к тебе. Это ее дело – вести битвы.

– А мое – сидеть на пляже и наблюдать, как члены моей семьи гибнут один за другим?!

Я вдруг почувствовала, что не на шутку расхожусь. Возможно, мой гнев и не выглядел, как стадо огненных быков, не повергал в трепет (от ужаса или благоговения), но он был. Я ощущала его в груди как черную пропасть. Ночь без дна. Не ходи туда – не вернешься.

Мэл был прав – я и сама понимала. Но именно это и вызывало мой гнев.

– А в чем смысл глупо погибнуть вместе с ними?

– Глупо?!

– Да, глупо. Ты не воин, Даркнайт Ирондель, и никогда им не станешь.

Мэл чеканил слова, зеленый взгляд потемнел, сейчас передо мной стоял не любимый мужчина, не загадочный Тень, а действительно – Глава Дома. Привыкший отдавать приказы и требовать их исполнения.

– Ты нужна этому миру в совершенно ином качестве. И да, погасить звезду твоего дара, ввязавшись в чужую битву – глупо и безответственно. И я не позволю тебе этого сделать.

– Вот как ты заговорил, – произнесла я ледяным тоном. – Вот чего стоят все искренние и такие правдивые эльфийские обещания. Ты обещал мне свободу, Мэлрис эль-Алиэто, а значит не тебе запрещать мне делать с этой свободой все, что я пожелаю.

И я повернулась к нему спиной. На душе было горько и больно.

Даже если они оба правы, даже если…

Все равно это не дает им права решать за меня мою жизнь.

– Нэйти…

– Я хочу побыть одна.

Тихий вздох за спиной. Секунды промедления. Удаляющиеся шаги. Скрип бамбуковой двери.

Тишина.

Я села на песок и запрокинула голову, снова падая в черное небо.

Ну что, тезка, надо посоветоваться…

Мэлрис эль-Алиэто

Дурак ты, Мэл! Вот что тебе стоило выбрать взрослую, зрелую женщину, которая давно всё поняла о себе и своей жизни? Такая верно оценивает свои силы, умеет отдавать другим ту часть работы, которую они выполнят лучше и берет себе работу по силам...

Нет, влип по уши вот в эту, которая только-только на пороге стоит, едва ступила на путь понимания себя – и тебе предстоит собрать вместе с ней все кризисы на этой ухабистой дороге.

Старшей Янтарной в хижине не оказалось. Видимо, она прошла хижину насквозь – в противоположной стене обнаружилась еще одна дверь, к счастью, предусмотренная создателями сего дивного жилья, а не пробитая разгневанной княжной.

Я последовал ее примеру, и снова оказался на пляже – пустом, как и хижина. Поисковое заклинание подсказало, куда идти, и за излучиной берега открылся вид. Нет, не так – Вид.

Залитый лунным светом берег, пальма, не до конца поваленная когда-то, да так и нависшая над водой. И темный профиль женской фигуры на этом стволе, пронзительный и контрастный на фоне посеребренных луной волн.

Вот же… Таура Роше! На всем острове ни одного мужика, кроме любовника её сестры – но она все равно принимает эффектные позы. Видимо, это у нее в кровь впиталось.

–  Я иду с вами.

–  Не отговорил? –  и, не дождавшись моего ответа, неожиданно продолжила, – Я ведь уже совершала эту ошибку однажды. Отец тогда пытался мне объяснить, что я не должна пытаться выигрывать ее битвы – от того, что я отдам ей победу, эта победа не станет ее. И то, что я сильнее, не делает Нэйти слабой.  Я ведь думала, что всё поняла… И снова – та же промашка. Но он же безумец! Мне невыносимо думать, что, если нас схватят, Нэйти может оказаться в руках у этого живодера!

Хмыкнул её внезапной откровенности и присел на тот же ствол, что и Янтарная, но ближе к корню:

–  Не волнуйся! Ты гораздо эффектнее – если нас схватят, живодер выберет, скорее всего, тебя. Но Нэйти я, на всякий случай, чудесную пилюльку дам… Убивает быстро и эффективно, без мучений и шансов.

–  Спасибо, утешил!

–  Что? –  дернул я ухом на ее негодующий взгляд. –  Хочешь, и тебе дам?

Возмущенное фырканье – и резкая смена темы:

–  Скажи, неужели ты и впрямь бросил свой Дом ради женщины?

–  И что? – неподдельно заинтересовался я. –  Какое тебе до этого дело?

Тон Янтарной заледенел:

–  А такое, что я вовсе не уверена, что готова отдать сестру настолько безответственному ч… разумному.

Было большое желание поинтересоваться – а каким именно образом Таура Роше может мне ее не отдать, но… сегодня был тяжелый день. Вздохнув, я решил воздержаться от эскалации конфликта:

– Янтарная, не будь такой… таким человеком. Мы эльфы – у нас другой уклад и механизм передачи власти. У нас нет системы прямого наследования: раз в десять лет любой желающий имеет право бросить вызов действующему главе Дома и занять его место.

От уточнения, что такое право имеет лишь носитель нужной крови, я воздержался – совершенно лишняя для этой человечки информация, ни к чему она ей.

– Но вырвать бразды правления из ослабевших рук мало – их нужно еще удержать. Очередное десятилетие моего правления наступит через три года – и уже сейчас я примерно знаю всех, кто будет претендовать на мое место. Их видно. Они готовятся. Неужели ты думаешь, я этого не отслеживаю? Как минимум двое вполне перспективны и способны справиться. Даже трое, пожалуй… Хотя, насчет третьей все же не уверен. Но если я не вернусь – мой Дом не осиротеет. Он пережил не одну смену правителя – и не одну еще переживет.

–  Но… Ты сам говорил ей, что, возможно, останешься бездомным и безработным! Вы же не можете лгать!

–  Та-а-ак. Понятие чувства юмора тебе, Таура Роше Янтарная, очевидно, не знакомо? Про “конфиденциальность” даже не спрашиваю. Что ж, раз мы уладили наши вопросы – то позволь мне с тобой попрощаться, Янтарная.

Окинув бывшую княжну насмешливым взглядом (который не обнаружил ни следа угрызений совести или раскаяния), я встал.

Следовало отыскать Нэйти и привести наши разногласия к компромиссу.

Даркнайт Ирондель Янтарная

Не хочу лежать. Не хочу сидеть, стоять тоже не хочу.

Тело просило движения – и я медленно брела вдоль кромки прибоя, забросив туфли и чулки, с наслаждением ощущая венные волны и мокрый песок под ступнями.

Со стороны моей сестры и моего любовника имело место явное нарушение договора.

“Ш-ш-шурх” – накатила особо длинная волна, влажно поцеловав мои щиколотки.

Формально – оба они рассуждали здраво, действовали в моих интересах и пытались защитить меня же.

Но я тоже права. Потому что я взрослый, разумный человек, способный адекватно оценить степень опасности, и имею право самостоятельно принять решение, следует ли подвергать себя ей.

И можно было бы уступить, в конце концов, я действительно не боевой маг, я аналитик.

Но.

Первое. Мы идем не на войну, мы идем на переговоры. На переговоры с потенциальным союзником и будущим сюзереном.

Второе. Не используемое право – утраченное право. Либо я сейчас отстою свое право на принятие собственных решений – либо за меня их так и будет принимать кто-то другой, большой и сильный. Кто-то, кто знает как мне лучше.

“Ш-ш-шу-урх” – море вздохнуло особенно глубоко, лизнув влажным языком икры и подол приподнятого платья…

Смирившись, я отпустила подол, позволив трепать его прибою – все равно сушить и чистить – и побрела вдаль совершенно бездумно.

Решение было принято. Оно было разумным и не вызывало сопротивления – и рационально, и эмоционально я была с ним согласна.

Но как же было тяжело на душе!

Я не люблю ссориться с близкими. Не то чтобы у меня их было много – но тех, что имелись, мне хватило, чтобы понять: меня угнетает быть с ними в состоянии ссоры.

Мэл догнал меня, когда я успела отойти достаточно далеко от хижины – но возвращаться мне и не хотелось.

Подстроился под мой шаг, молча пошел рядом.

Я с трудом вынырнула из овладевшего мной бездумного уныния, подобралась, готовясь выдержать еще один бой.

–  Я пойду с вами, – мрачно сообщил мне Эиравель Тамиорн Амакиир Мэлрис Васарен эль-Алиэто, враз рассыпав все заготовленные мной аргументы.

–  А тебе-то это зачем? –  растерялась я, но дурацкое сердце пело.

Потому что его “с вами” на самом деле означало “с тобой”!

Смерив меня мрачным взглядом (даже более мрачным, чем ночной мрак вокруг), Мэл сгреб мою руку, и дальше мы побрели вдоль кромки прибоя вдвоем. Молча, думая каждый о своем – но вместе.

И как так вышло, что в какой-то момент мы начали неудержимо целоваться?

–  Нэйти! Нэйти-Нэйти-Нэйти!

Бездумный шепот щекотал мое ухо, когда губы моего мужчины ловили ушной завиток, то прихватывая, то целуя.

–  Ты умеешь плавать, Нэйти?

–  Что? –  я растерялась от несоответствия вопроса моменту, но разве что слегка. –  Нет, не умею.

–  Я тебя научу!

–  Что? Мэл, зачем?

–  Надо!

И шнуровка моего платья пала под натиском умелого темноэльфийского бойца со шпионками.

–  Мэл!

–  Нэйти?

Легкий поцелуй в плечо – а платье уже улетело куда-то на берег.

–  Мэл, завтра будет тяжелый день!

–  Да, и рано вставать!

Нижняя юбка, нижняя рубашка, пояс с подвязками…

–  Мэл, я боюсь!

И его горячечный шепот:

–  Детка, ты просто не пробовала!

Я и в жерло вулкана прыгать не пробовала! Это же не повод меня туда сбрасывать?!

А Мэл между тем придирчиво, как художник, оглядел плоды трудов своих (нагую меня) – и… пожаловал мне рубашку с собственного плеча, в знак серьезности и целомудренности намерений, не иначе!

Каменный шелк, чего и следовало ожидать.

Он подарил мне еще несколько минут на подготовку (и эстетическое удовольствие), избавляясь от собственной одежды и отправляя в воду сканирующее заклинание, а затем крепкая мужская ладонь ухватила мою – и повлекла за собой.

В море.

Волна толкнулась в колени, в бедра, выше – заставляя пискнуть и сжать живот.

–  Смотри. Ложишься на воду, и пытаешься грести руками и ногами, а я поддержу тебя под живот…

Я честно попробовала, раз уж Мэл попросил – но, если быть откровенной, обучение плаванию не попадало в число моих приоритетов, когда он стоял рядом. Голый, остроухий, плечистый. Многочисленные косы собраны в один жгут, а на мокрой коже в лунном свете белеют завитки ритуальных шрамов…

Немного побарахтавшись, я коварно улыбнулась – и набросилась на бедного, не ожидавшего такого вероломства темного.

Оплела за талию и плечи – ах, как не давали мне покоя эти плечи! –  замерла на мгновение, глядя на него снисходительно сверху вниз, а потом – впилась в губы.

Какой же он вкусный! Какой красивый!

Особенно ухо. Вот это, в безумном количестве сережек, такое чувствительное, такое отзывчивое… Я поняла, что сейчас заурчу, как кошка, от восторга, и вгоню в него когти. Удержать накатившее безумие кое-как удалось – только бедрами стиснула мужскую талию сильнее.

Крепкие ладони подхватили меня под попу – мой самозванные наставник наконец-то смирился с провалом урока, и перешел к занятию поинтересней.

Намного, намного интересней! Выгнувшись, я потерлась об Мэла животом, грудью, лобком – всем, что удалось прижать. Обняла ладонями узкое лицо – и снова поцеловала.

Хочу быть с тобой. Сейчас или всегда – не важно.

Ты наглый, бессовестный, ты без зазрений совести собирался привязать меня к себе в наш первый раз совершенно бесчестными методами.

А я хочу быть с тобой. Всё равно хочу.

Хочу, чтобы ты вот так запрокидывал голову, чтобы целоваться, когда мое лицо сверху, как беззащитно закрываешь глаза, доверяя себя – опять, снова, несмотря ни на что.

Хочу чувствовать, как твои губы ловят мои, как твой язык, такой же бессовестный, как ты сам, ласкает меня – самым кончиком, едва-едва, а я теряю разум.

Хочу ощущать, как колотится твое сердце – совсем рядом с моим.

Я хочу быть с тобой!

Сегодня. Всегда. Не важно.

Мэл положил руки на мою талию, плавно потащил меня вниз.

Член коснулся моего живота – возбужденный, твердый.

Выгнувшись так, чтобы касаться его промежностью, я потерлась о мужскую плоть, напряженно шепнула:

– На берег?

Ухмыляясь, Мэл покачал головой. Пла-а-авно. Многозначительно.

И я изумилась:

–  Здесь?!

Он прижал меня к себе теснее вместо ответа.

–  Но… мы же в море! В море, наверное, нельзя!

Хриплое “Можно!” заставило ёкнуть мышцы внизу живота.

Пуговицы мокрой рубашки как-то сами собой неторопливо выскальзывали из петель...

–  Но…

–  Детка, – выдохнул он мне в грудь, прежде чем впиться в нее поцелуем, – ты просто не пробовала!

Я блаженно зажмурилась, стекая вниманием туда, где шелковые губы мягко пощипывали мой сосок. И ниже, туда, где туго, неторопливо входил в меня его член.

Собственное тело в воде ощущается как-то иначе.

Его руки снова на ягодицах – контролируют движение. Задают ритм.

Скольжение его плоти во мне неспешное. Медовое. Искушающее.

Толчками бедер я умоляю его поторопиться, ускориться, двигаться быстрей – но он очень занят, он ласкает мою грудь и моих безмолвных просьб не слышит.

Мэл! Мэл-Мэл-Мэл!

Я насаживаюсь глубоко – чтобы чувствовать, как мой темный упирается в меня где-то внутри. И когда скольжу по его плоти наверх, изнемогаю от желания. А когда вниз – от наслаждения.

В этот раз разрядка приходит к нам медленно. Мучительно. Восхитительно.

Горячее семя изливается в меня, мои мышцы пульсирующе сжимают его плоть – в том же ритме его губы сжимают мой сосок…

Это прекрасно!

А то, что мои ногти оставили на его плечах, поверх старых шрамов, скобки следов – это тоже неплохо.

–  Нэйти, – хрипло пробормотал мой вкусный-красивый немного погодя, – мы же собирались научить тебя плавать…

Я лизнула его в шею:

–  Я поплыла!