355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Яна Ясная » Ночь в твоих глазах (СИ) » Текст книги (страница 13)
Ночь в твоих глазах (СИ)
  • Текст добавлен: 8 июня 2021, 08:30

Текст книги "Ночь в твоих глазах (СИ)"


Автор книги: Яна Ясная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

–  Нет. Но тебя она не тронет, так что я сочла возможным ее выгулять.

И, шагнув вперед, заключила меня в объятия.

Защиту против описка на меня мы ставили вместе – и защита получилась на загляденье, с ее-то силой и моими навыками.

…а вот портал из этого тихого и торжественного леса открывала Тау. Открывала хитро, сложно, как лиса в старых-старых сказках: “рыльцем роет, хвостом след заметает”.

Я не возражала. В любом случае, если Мэл захочет со мной поговорить – он найдет способ. Так что от уловок Тау ни вреда, ни пользы, одно только душевное успокоение старшей сестре, а раз так, то на здоровье.

Утес встретил приветливо, как родную: хлопьями белой пены и мелкой водяной пылью, тут же осевшей на лице. Передернувшись от вызванных этими ощущениями воспоминаний, я поспешила прогнать признак беспомощности – выставить щит против влажности, укутаться согревающими чарами…

Я больше не отрезана от магии. Я могу сама о себе позаботиться, и сама принимать за себя решения.

–  Итак, почему ты от него сбежала? –  Тау устроилась на лежанке, подобрав под себя ноги, и блестела на меня глазами с возмутительным любопытством.

В хорошо знакомых кружках, глиняных и побитых жизнью, плескалось изумительнейшее вино.

На столе, прямо на разделочной доске, лежали нож и голова ароматного сыра.

Две благовоспитанные девушки из хорошей семьи вели беседу.

–  Я не сбежала, – педантично уточнила я, и с наслаждением втянула в себя терпкий аромат вина. –  Мне просто нужно подумать.

–  Понимаешь... – я задумчиво поболтала кружкой и пригубила напиток. –  Я ничуть не жалею, что принесла эту клятву. Я хочу остаться в доме Алиэто! Та работа, для которой я им необходима – она необходима и мне. Я хочу ею заниматься. Я получаю от нее удовольствие, которого не испытывала за все годы в Алых Башнях, хотя тогда я фактически создала свою магическую школу. Но… я навсегда останусь для них только человеком. Лирелей. Вторым сортом.

–  Не поздновато ли ты об этом задумалась, сестренка? –  блеснула на меня синим глазом Тау.

И я смутилась:

–  Понимаешь… на стадии вербовки это не проявлялось и я… ну… и когда я принимала решение, я упустила эльфийскую ксенофобию из вида! Но знаешь, давай лучше поговорим о тебе: почему ты все еще здесь, а не на теплом пляже, и где, в конце концов, твой гарем!

Тау захихикала, как легкомысленная юница:

–  Я еще не нашла достойный себя гарем! Но у меня есть и другие новости.

Приняв максимально пафосный вид (максимально пафосный вид, подобрав ноги под себя на лежанке и укутавшись в шкуры, подразумевает определенный актерский талант), Таура объявила:

– Недавно в столице произошло удивительное и необъяснимое событие, оставшееся, к сожалению, незамеченным большей частью наших сограждан! В дом высокого лорда Тайернана Сомхэрла почтовой службой был анонимно доставлен кусок климантила!

И уставилась на меня, ожидая эффекта от столь громкого заявления.

Дождалась, конечно: я многозначительно промолчала.

–  Как думаешь, он поймёт, что я имела в виду?

–  Безусловно, – с железной убежденностью подтвердила я. –  Это совершенно очевидно! Тау… а что ты имела в виду?..

И с хихиканьем отразила “хлопушку” отработанным “волнорезом” – шутейное заклинание Тауры распалось, бессильно обдав щеки потоком воздуха. Некоторое время мы увлеченно обменивались чарами для младшего детского возраста, пока спонтанная дуэль не иссякла сама собой.

–  Нэйти, ну подумай – откуда я сбежала? Из климантилового месторождения. Он должен сразу понять, что это послание от меня, начать распутывать следы, она приведут его в Восьмой Гномий мир... Ну, или он сразу догадается воздействовать на камень своей силой – и тогда там развернется послание, настроенное на его ауру.

Вопрос, когда сестрица успела настроиться на ауру лорда Сомхэрла, я задавать не стала – помнится, одна сова не так давно изрядно вышеупомянутого лорда потрепала.

Мэлрис эль-Алиэто

С некоторых пор стоило мне завидеть на горизонте Мастера Теней, как левый верхний клык начинал противно ныть. Крайне тонкие намеки «не вмешивающегося в не свое дело» старого паука с каждой встречей становились все виртуознее.

Родичи были… возбуждены. Они, конечно, счастливы принять новую озаренную в лоно дома, но видеть ее в статусе постоянной спутницы главы дома?! Фи, как можно – оттуда же до супруги рукой подать!

Будь Нэйти обычным человеком, мне бы хватило беспокойства ограждать ее от доброхотов. Но задевать озаренную смертников нет – так что я только посмеивался: Даркнайт Ирондель с одинаковой легкостью не заметила как моего особо теплого отношения, так и кланового прохладного.

Полагаю, именно это задевало родичей больше всего остального: это они планировали занять такую позицию в отношении нее!

Я их понимал, в чем-то даже сочувствовал, но последнее, что я планировал согласовывать с Домом – это с кем мне делить путь.

Им придется проглотить любое мое решение. И не забывать делать вид, что они ему чрезвычайно рады.

Корза эль-Талаф на правах старого наставника мог позволить себе больше прочих. Но и он не допускал ничего серьезнее намеков, поднимая эту тему, к счастью, вскользь и опосредованно, к сожалению, регулярно.

Темные эльфы не склонны к аллергиям. Но, видимо, при наличии достаточно сильного раздражителя, исключения все же возможны.

–  Вериалис.

“Раздражитель” почтительно склонил голову в приветствии – а не изобразил это, как обычно.

Клык заныл ощутимее.

–  Как Мастер Теней, я обязан донести до тебя, что озаренная Даркнайт Ирондель покинула Улариэ и отбыла в направлении мира Каньруж, после чего ее след потерялся, но мы на всякий случай продолжаем поиски. Хотя я думаю, что она рано или поздно вернется.

–  Как – “отбыла”? –  уточнил я у стоящего мастера Талафа.

–  Порталом, вериалис. Полагаю, это связано с нашим разговором…

Полуприкрыв глаза и чуть улыбаясь, я слушал старого наставника.

Бывшего наставника.

И не испытывал даже ярости.

Сам виноват. Слишком привык доверять мудрому старому Корзе. Слишком на многое смотрел сквозь пальцы. Пора с этим заканчивать.

–  Скажи мне, эль-Талаф, на что ты рассчитывал с этим разговором?

Моя улыбка стала легче. Светлее.

Безупречная осанка старика и голова, склоненная чуть ниже, чем обычно. На едва уловимые доли градуса. “Я признаю свою вину перед тобой, но верю в свою правоту” – говорило его осознанное либо неосознанное послание.

–  Я рассчитывал на происхождение озаренной, вериалис. Бывшая княжна Янтарная должна лучше прочих понимать, что такое мезальянс. И что в нем страдают обе стороны. Она серьезная девушка. Она искренне намерена это обдумать.

Понятно.

–  Что ж. Корза Ивеллиус Белег Энгрин Таривол эль-Талаф эль-Алиэто. Я предупреждал тебя, что больше не потерплю попыток манипулировать моим решением?

–  Я не…

–  Формально – нет, – смахнул я-то кружево слов, которое собирался заплести передо мной эль-Талаф. –  И наказывать тебя тоже не за что. Формально. Ты же не выгонял мою спутницу из Алиэто-оф-Ксадель. И не ты посоветовал ей вернуться под крыло к старшей сестре именно сейчас, когда та взялась выяснять, чего от нее хотела тайная канцелярия императора… Тебя не за что наказывать, мой старый верный Мастер Теней. Но отныне нам не ужиться с тобой в одном доме.

Лицо Корзы не дрогнуло, но закаменело чуть сильнее.

–  Выбирай, кто из нас его покинет, – безжалостно, с извращенным удовольствием ударил я.

И замолчал, всё с той же легкой улыбкой перегоревшей ярости ожидая, какое решение примет эль-Талаф. Потому что меня равно устроили бы оба варианта.

Глава 10

“Нам нужно поговорить. Приходи на старое место” – моя просьба отправилась к Нэйти, и я прислушался к эху послания.

Оно не вернулось отдачей и не рассыпалось на бесполезные брызги силы – значит, моя озаренная не сняла артефакт связи и не закрылась от меня.

Значит, можно рассчитывать на разговор.

Прикрыв себя маскировкой, я устроился с максимально возможным комфортом, приготовившись к долгому ожиданию там, где мы с Нэйти встретились в прошлый раз.

Однако ждать пришлось недолго. Буквально через несколько минут пространство взрезалось, выплюнув из себя невзрачный камешек, округлый, бережно отполированный морским прибоем. Стоило мне его коснуться, как отреагировав на мою ауру, раскрылись координаты и ключи к защитам.

Я вышел на утесе, под которым бушевали волны. Но и там Нэйти не оказалось. Куда ни брось взгляд – только воздух, вода, скалы и ветер. И маленький серый домик, приткнувшийся на утесе.

Я вошел в него без стука, резонно решив, что меня и так пригласили. И замер на пороге, удивившись встретившей меня картине. Три головы – две с косами, одна коротко стриженная – склонились над столом, на котором были разложены бумаги, артефакты и еще бог знает что.

–  А он что тут делает? –  в один голос произнесли мы с полукровкой, уставившись друг на друга.

Девицы переглянулись и прыснули типично девичьим смехом.

–  Госпожа Янтарная, мы не можем ему доверять! –  нахмурившись, начал Сомхэрл.

И прежде, чем он успел выдвинуть сколько-нибудь убедительные аргументы, я вмешался:

–  Даю слово не разглашать ничего из сведений, полученных мною здесь и сейчас, а также не применять их во вред сестрам Янтарным, ныне известным как Даркнайт Ирондель и Таура Роше!

–  В течение суток, – поправила меня Нэйти.

Я послушно повторил исправленную формулировку – и с ухмылкой уставился на полукровку, гадая, что он предпримет дальше.

–  Дамы, несмотря на всё глубокое уважение, которое я испытываю к нашему общему другу Мэлрису эль-Алиэто, он темный эльф, и…

–… и может определить, когда высокий лорд Тайернан Сомхэрл врет. Подумайте, дамы, не в этом ли причина, что он так мне не рад?  Кстати, насчет “нашего общего друга” – ложь.

Дамы смотрели на наше представление с интересом, с азартом даже смотрели. Интересно, они поделили участников аттракциона, или обе болеют за кого-то одного?

–  Оставьте, – голос Тауры Роше оборвал затянувшееся противостояние взглядов между мной и Сомхэрлом. –  Клятвы, принесенной высоким лордом эль-Алиэто достаточно для того, чтобы сообщить ему, для чего мы здесь собрались и выяснить, желает ли он знать больше.

Я мысленно поморщился: пускай она и выступила на моей стороне, а не на стороне полукровки, но Таура Роше показательно обращалась ко мне на человеческий манер, демонстративно игнорируя эльфийский этикет и давая понять, что в данный момент ее нелюбовь ко мне чуть больше, чем была в нашу прошлую встречу. И хотя в целом благосклонность старшей Янтарной мне была глубоко безразлична, зубами скрипнуть всё равно хотелось.

–  У меня нет сведений, когда именно его императорское величество пришел к мнению, что у Самоцветных княжеств слишком много прав и свобод. Это касалось не только вас, уже много лет император вел последовательную политику централизации земель, не трогая разве что эльфийские территории, с их магической спецификой, да некоторые другие анклавы иных. Но Самоцветное ожерелье было для него попросту бельмом на глазу: собственные законы, отказ от имперской религии... Да у вас даже порядок наследования, отличный от общеимперского!

А также налоговые льготы и ослабление повинностей. Я только хмыкнул: надо полагать, его императорское величество раздражали не только различия в законодательной системе, но и недополученная с союзников прибыль.  И прибыль немалая.

–  Наши права и свободы оплачены кровью, – с каменный лицом напомнила Таура Роше то, что я не знал, а Тай не забывал. –  Кровью наших воинов. В отличие от многих иных, наши земли не были взяты империей силой оружия: мы пришли к ней сами, мы принесли ей свои мечи и свою верность. Самоцветные князья не слуги императора, но союзники.

Именно поэтому они с сестрой не могли поверить в измену отца. Верность, не вырванная клятвой, а осознанная, добровольная верность слишком много поколений была основой, краеугольным камнем их мировоззрения.

Сомхэрл склонил голову, признавая правоту Тауры Роше.

–  Верно. Но более десяти лет назад его императорское величество решил, пересмотреть этот договор в одностороннем порядке. Самоцветное ожерелье защищает северные окраины империи от вторжения змеелюдов – но этим защищает также и свои земли.

–  В этом суть нашего союза, – ровно пожала плечами Таура Роше с закаменевшим лицом. –  Без поддержки империи Самоцветное ожерелье пало бы под натиском Змеиного Гнезда. Без поддержки Ожерелья империи пришлось бы защищать свое мягкое подбрюшье самостоятельно.

–  И снова все правильно. Вот только с тех пор, как империя и Самоцветные миры заключили союз, наш вечный противник здорово пообломал об него зубы. Змеелюды ослабли, и эта угроза уже не выглядит настолько существенной, как раньше.

Я сдержал невеселую ухмылку.

Нэйти закусила губу.

Таура Роше смотрела на Тая прямо и гордо, он на нее – сочувственно.

–  Всё верно, – подтвердил Тай наши общие мысли. –  Угроза исчезла, а права и свободы остались… И ничего-то этим сделать было нельзя: попробуй его императорское величество прижать Ожерелье так же, как имперскую знать – Самоцветные князья тут же взвились бы на дыбы. И… разорвали союз. А империя привыкла считать эти земли своими. И потерять их означало бы потерять лицо.

А недополученные прибыли манили. И уже рассматривались, как вынутые из собственного кармана. Как плевок в лицо…

–  Около десяти с лишним лет назад нам стало известно о неких непонятных движениях между змеелюдами и империей…

–  Император предал союз с Самоцветным ожерельем? – перебила аккуратные, обтекаемые слова Сомхэрла Таура Роше.

И ее помертвевшее лицо даже во мне шевельнул что-то похожее на сочувствие.

– Нет. Не император. Длинная цепочка подставных лиц. У нас есть уверенность, но нет доказательств – все, кто мог дать показания, очень быстро… лишались этой возможности.

Сомхэрл не врал. Не играл смыслами. Моё чутье отмечало рекордно высокий уровень искренности говорящего.

–  Некие личности планировали за вознаграждение передать змеелюдам оружие, магические накопители и кое-что из артефактов. –  негромко рассказывал. –  И они понятия не имели, кто является реальным интересантом сделки и главным выгодополучателем. Продажные чиновники Арсенала в столице не могли иметь достоверных сведений об организации обороны Самоцветного Ожерелья и особенностях их магических техник. Змеелюды не располагали информацией о составе и характеристиках запасов на имперских военных складах глубокого хранения. Но, удивительным образом, сделка оказалась укомплектована оружием и артефактами, способными наиболее эффективно решать задачи в Ожерелье.

Я уважительно цокнул языком: как изящно он выразился. “Решать задачи”. Звучит, безусловно, куда лучше, чем “наиболее эффективно зальют кровью миры Самоцветного Ожерелья”.

Приграничные князья, не первое поколение рубившиеся с опасным соседом, без боя, конечно, не дались бы, и прорвавшиеся через их заслон силы змеелюдов были бы изрядно потрепаны. Что позволило бы императору без особого труда вышибить их со своих земель – возможно, прирезав к территориям империи мир-другой. И взяв под шумок к ногтю чрезмерно свободолюбивых союзников.

– Обескровленные княжества физически не смогли бы противостоять введению единых имперских законов, – подтвердил мои мысли Сомхэрл.

Старшая Янтарная фыркнула: то ли не согласна была с этими словами, то ли поняла, что в этом случае княжеский престол ей, женщине, не увидеть бы. В империи женщины наследуют титулы по остаточному принципу, и то не всегда, а если Звезды будут к ним благосклонны и найдется мужчина, готовый отстаивать их интересы.

– Религию первое время не трогали бы – но возвели храмы имперских богов, и теснили местную веру постепенно. А вот княжеская вольница была бы урезана самым жестким образом – вплоть до смены правящих династий в особо упорствующих мирах.

Сомхэрл помолчал, будто собирался с мыслями. Видимо, мы подходили к главному: к истории заговора и участии в нем князя Янтарного.

–  То, что я расскажу вам дальше, не моя тайна. И прежде, чем я ее вам открою, я хотел бы получить гарантии, что она не будет передана дальше.

Таура Роше колебалась, и это было видно. Ей отчетливо хотелось иметь возможность придать огласке услышанное – сколько бы лет ни прошло в разлуке, но Самоцветные миры по-прежнему оставались в сознании сестер их домом.

И если все, сказанное Сомхэрлом раньше, было голословным заявлением, не подтвержденным ничем, кроме его веры в свои слова, то дальнейшее…

И сейчас в Тауре Роше боролись жажда справедливости и желание узнать правду.

Второе победило, и меч с дубом засвидетельствовали магическую клятву. Следом за сестрой поклялась и Нэйти.

И несмотря на все свои сомнения и нежелания влезать в это дурно пахнущее и насквозь человеческое дело, я принес клятву – и плющ с терном осыпались над моими руками зелеными и коричневыми звездами.

– Кронпринц Теренс достаточно давно конфликтовал с отцом по… по целому ряду причин. В том числе – из-за усилившейся мнительности его императорского величества. К моменту, когда его высочеству в руки попала информация о готовящейся кампании против самоцветного ожерелья, конфликт зашел настолько далеко, что принцу приходилось проявлять большую осторожность и, так скажем – изобретательность, чтобы не быть лишенным права престолонаследования.

Я воздержался от высказываний вслух, но про себя отметил, что, не важно, был ли наследник престола и впрямь замечен в чем-либо предосудительном, но, чтобы не дать себя в этом предосудительном обвинить – нужно обладать немалой изворотливостью.

–  Отлучить сына от императорского дома Оуксвордов и престолонаследования Родвиг Третий не сумел, – продолжил полукровка. –  Но старался держать наследника как можно дальше от двора и от столицы. В этих обстоятельствах у его высочества не было возможности повлиять на ситуацию вокруг Ожерелья. И он вынужден был искать того, кто сумеет взять это на себя.

–  Какое потрясающее благородство! – не удержался я от издевки.

– Понимаю, друг мой, что тебе внове понятие благородства, но не все готовы безучастно смотреть на то, как кровью платят за то, чтобы превратить вчерашних союзников в слуг…

–  К тому же, принцу Теренсу нужна была поддержка.

–  К тому же, принцу Теренсу нужна была поддержка, – легко согласился Сомхэрл.

Тай по очереди поглядел в глаза сестрам:

– Ваш отец действительно участвовал в заговоре против императора – но к тому моменту он считал себя свободным от обязательств перед тем, кто нарушил клятвы и предал союзника.

–  Почему он просто не предал огласке поступок императора? Не разорвал союзный договор, заручившись поддержкой остальных князей?

–  На этот вопрос, Таура Роше, я могу тебе ответить, – вмешался я скучающим тоном. –  Клятвы. Те, которые принесли мы, эльфы, были завязаны на кровь рода Оуксвордов, а не на отдельного человека. И раз уж так вышло, что клятва была предана человеком, но не родом – все права клятвополучателя просто перешли к следующему по старшинству носителю крови. В прямой линии наследования – это кронпринц. А он не хотел раскола империи.

Он хотел избавиться от отца.

Но говорить это я не стал. Ни к чему.

–  Этот союз выгоден обеим сторонам, – пожал плечами Тай, не опровергая моих слов. –  И в одиночку Ожерелью будет куда сложнее сдерживать набеги змеелюдов, а их слабость – не вечна… И вряд ли князь Янтарный этого не понимал… Но причина была не в этом. Для того, чтобы придать полученные сведения огласке на Совете Князей, Дариолу Янтарному пришлось бы раскрыть их источник. И это означало бы подписать смертный приговор его высочеству.

–  Князь выбрал другой путь, – полукровка теперь говорил неохотно. –  И, хотя подобные методы были ему не по душе, но будучи политиком, он понимал, что иногда выбора нет. Он больше не считал себя связанным какими-либо обязательствами перед Родвигом, и подобные действия наносили ущерб его совести – но не чести.

Все мы здесь не были детьми, и все, включая обеих княжон, понимали – с совестью любому правителю договариваться не привыкать.

– И есть еще кое-что, что вам следует знать, прежде чем мы перейдем к дальнейшему, – Тай едва заметно вздохнул, набирая воздуха, и не знаю, заметили ли эту заминку остальные, а я подобрался. –  Это я предложил его высочеству кандидатуру князя Янтарного.

Даркнайт Ирондель Янтарная

Как ни странно, это заявление лорда Сомхэрла меня не удивило. Ощущалось во всем его рассказе, в отношении к ситуации что-то... личное.

А еще забавным показалось, что нас – меня и Тау – это откровение не слишком-то задело: все случилось так, как случилось. Всё уже случилось.

Бессмысленно винить Сомхэрла за решения отца – князь Янтарный сам сделал свой выбор, он обладал свободой воли.

...да и поздно.

Мэл появился как нельзя кстати. И, к счастью, мгновенно сориентировавшись в происходящем, принял решение отложить те вопросы, которые хотел со мной обговорить, и влился в наши, прошу прощения за выражение, переговоры с Сомхэрлом.

Сложно назвать переговорами нашу ситуацию. Я бы назвала ее “совращение” – вот только хотел высокий лорд от бывшей наследной княжны, ныне простолюдинки, отнюдь не доступа к телу.

Вывалившись из перехода (мы с Тау слегка помудрили с координатами, на случай если визитер прибудет не один либо с недружелюбными намерениями), лорд Сомхэрл быстро восстановил равновесие, и сходу огорошил нас:

–  Госпожа Таура Роше, мне нужна ваша помощь!

Вот только Тау с детства не отличалась альтруизмом – так что эльф, на слух определяющий ложь, и впрямь появился в нужный момент.

– Князя Янтарного предали, – выдернул меня из отвлеченных размышлений голос Сомхэрла. –  Кстати, тот самый его «бывший соратник», которого потом вывернули наизнанку вы, Таура Роше, – он учтиво поклонился в сторону Тау.

–  Ч-что? –  опешила сестра. –  Лорд Вействел? Это он предал отца? Но я же... Но он же...

Сомхэрл покивал, сочувственно щурясь, а потом уточнил:

– Вы ведь не задавали ему вопросов о его роли в тех событиях? Только о вашем отце, верно?

–  Да, но я ведь не об этом хотела сказать. Он ведь собирался убить при… – и Тау растерянно осеклась.

–  Совершенно, верно. Это одна из причин, по которой приговоры по вашему делу были вынесены столь стремительно. Попытка устранить неугодного наследника провалилась, и доверенные исполнители его величества стремительно зачищали все следы. Его высочество, будучи заинтересованным лицом, конечно же получил доступ ко всем материалам… Но только после того, как приговоры были приведены в исполнение. Удивительно, не правда ли?

–  Впрочем, вернемся к предыдущей теме, – одернул сам себя Сомхэрл. –  Заговор был раскрыт, и ваш отец казнен. Но благодаря тому, что фокус внимания Родвига Третьего переместился, партии принца удалось сорвать поставки оружия и боевой магии змеелюдам, выставив это как недобросовестность человеческой стороны. Змеи – ребята злопамятные, обнаружив обман, они больше не пошли на контакт. Когда союз со Змеиным Гнездом умер, не родившись, его императорскому величеству пришлось... пересмотреть планы.

Я оценила изящество формулировки: еще бы, не пришлось, когда главный инструмент ускользнул из рук.

А Сомхэрл сделал глоток из стоявшей рядом с ним кружки, не смутившись ее обшарпанностью, и, смочив горло, вернулся к рассказу:

– Он воспользовался раскрытым заговором, чтобы провести всё ту же политику ограничения прав и свобод Самоцветных Князей. В итоге то, что должно было занять год – не закончено и за восемь лет, и Самоцветное Ожерелье всё еще упирается.

Я фиксировала разговор лишь краем сознания, потому что в моей голове в этот момент смещался узор давно минувших событий: стало вдруг кристально ясно, каким образом Тауру успели засунуть к оркам и почему в тогда, восемь лет назад, когда меня вызвали не куда-нибудь в опасное место, а домой – со мной вдруг поехала сама глава академии Неце. Их успели предупредить.

Старый узор сложился по-новому, в другом свете предстали кое-какие мелочи – и я разглядывала Тайернана Сомхэрла. Это человек, который постарался сдернуть с плахи нас с Тау, как дочерей своего друга – и, кажется, сожалел о том, что не смог ничего сделать для него самого и его жены.

–  За прошедшее время его высочество так и не нашел общий язык с отцом? –  отстраненно поинтересовалась Тау.

–  К сожалению, – осторожно подбирая слова, отозвался лорд, – в свете определенных обстоятельств, такое развитие событий не представляется возможным.

–  Даже если бы его высочество желал примирения с отцом (а после двух покушений, в которых у кронпринца есть все основания подозревать отца, такого желания у Теренса Оуксворда нет), это все равно было бы… затруднительно, чтобы не сказать – невозможно.

Я скосила взгляд на Мэла – судя по лицу темного, Сомхэрл сейчас не врал.

А у меня от его тона кошкой поскреблись на душе скверные предчувствия.

Лорд обвел нас взглядом, с сомнением задержавшись на мне. Поколебался, потом дернул углом рта – и достал из внутреннего кармана небольшой футляр, из тех, в каких хранят кольца или серьги. Из футляра на тусклый свет хижины появилось… появился… я не знала, как это описать.

Тусклый камушек, размером не больше лесного ореха. Я вглядывалась в него, пытаясь разобраться в переплетении силовых узоров – и не могла.

–  Это аналог гномьего артефакта “Око”, но создан другой расой и другим способом, – пояснил лорд Сомхэрл, и Тау нахмурилась.

–  Почему у меня такое ощущение, что он врет? –  в пространство спросила она.

–  Потому что он врет, – пояснило пространство через Мэлриса. –  Формально, его слова – чистая правда, но доля умолчания в них такова, что даже моё происхождение позволяет назвать это утверждение обманом.

Сомхэрл поморщился:

–  Что вы хотите от меня услышать? Что это – драконий “Последний свет”? Вы услышали, это изменило суть дела?

Возможно, для других и не изменило, а меня продрало морозом по коже: когда раса, тесно связанная с огнем, дает своим артефактам такое название – это плохой признак.

–  Пока не изменило, – миролюбиво отозвалась Тау, не хуже меня считавшая нюансы названия. –  Хотелось бы услышать еще подробностей.

Я затосковала: когда Тау начинала говорить подобным тоном, это означало, что она уперлась насмерть и всё, теперь ее не сдвинуть даже грузовыми чарами.

Понял это и Сомхэрл. Вздохнул, прикрыв глаза. Потом открыл их, взглядом сообщил Мэлу “Как же невовремя ты явился”, но явно куда менее приличным выражением, и уступил сестре:

–  Этот камень сотворен дракони… драконом из собственной крови. Он позволяет увидеть то, что видел дракон в тот момент, когда камень создавался. Всё, полностью. Но такая магия расходует внутренний огонь дракона, его огненную душу. Это мера, на которую идут только в самом крайнем случае. У того, кто создал этот камень, – Сомхэрл снова стукнул темной горошиной по столешнице, – такой случай наступил.

Он обвел нас взглядом:

–  Такой ответ вас устраивает? Или есть еще какие-то вопросы?

–  Есть. Тай, ты дракон?

Сомхэрл чуть склонил голову в сторону Мэла:

–  Наполовину. Какая досада, что ты связан клятвой и не сможешь сообщить об этом никому, верно?  Как, впрочем, и вы все. И надеюсь, мне не нужно объяснять, что сведения касательно особенностей и самого существования “Последнего света” были вам доверены только благодаря принесенной вами клятве молчания?

Мэл молча вернул Таю символический поклон.

Мы с Тау не сказали ничего – потому что – а что тут можно сказать? Только склонить голову в молчаливом подтверждении уже принесенного обета.

–  И прежде, чем я покажу вам, что здесь сохранено… – Сомхэрл поколебался, но все же договорил, – госпожа Даркнайт Ирондель, возможно, вы хотели бы выйти?

Я с негодованием отвергла это предложение.

Когда над камнем перестала клубиться багровая взвесь и развернулась картина запечатленного когда-то события, я уже не была так уверена в верности этого решения.

Кровать, растянутая ремнями нагая шатенка, окровавленные простыни.

Ракурс изображения был настолько странным, что я не сразу поняла – это отражение в потолочном зеркале.

Девушка внизу, впившаяся в свое отражение взглядом, была ослепительно хороша – это не могли скрыть ни искаженное мукой лицо, ни разводы крови на золотистой коже, ни ее неестественная поза.

Ни длинные порезы, вытянувшиеся по ее телу алыми узкими лентами.

Влажный, душный запах крови и чужой боли воображение достроило самостоятельно.

Браслеты на щиколотках и запястьях я заметила не сразу – но когда заметила, опознала в то же мгновение.

Прекрасные, изысканные, тонкой работы…

...блокираторы.

Без них у мучителя не было бы ни единого шанса удержать свою жертву. С ними – шансов не было у нее.

–  Меня обязательно найдут, – девушка оторвала взгляд от зеркала, и стал виден мужчина, к которому она обращалась.

И его я тоже узнала безошибочно, вот только его императорское величество Родвиг Третий нынче выглядел не так торжественно, как в тот день, когда выносил приговор нашему отцу. Нынче вместо парадного камзола на нем была простая белая рубашка, и бурые пятна на ней без слов кричали о том, что происходит в этой комнате.

–  Вот видишь, милая. Ты уже не говоришь, что тебя спасут, – он шагнул к беспомощной, распятой жертве, склонился к ней. –  Еще немного, и ты смиришься с реальностью, радость моя.

О, Оракул, он… он что?.. Он действительно пьет кровь из раны на теле своей жертвы?..

Меня замутило – а она смотрела, не отводя взгляда, и было до боли очевидно, что она отчаялась и не ждет спасения, но хочет запечатлеть подробности преступления.

Я закрыла глаза, ясно понимая, что Тайернан Сомхэрл был прав, когда предлагал мне уйти.

–  Ты прекрасна, моя прелесть, – бормотал голос, который я узнала бы из тысячи. –  Ты восхитительна…

–  Все другим вы тоже это говорили, ваше величество?

Короткий вскрик-стон – и я не стала открывать глаза, чтобы посмотреть, что творится там, в той страшной комнате.

А срывающийся болезненный голос снова прорезал тишину хижины:

–  Много их до меня было?

И этот вопрос он удостоил ответом:

–  Много. Много, моя совершенная. Но все они тебе в подметки не годились. Ты – идеальна.

От звуков легких поцелуев дурнота накатила на меня с новой силой.

–  Кто они были? Те, кто лежал здесь до меня? Они все были драконицами?

Приглушенное хмыканье, и:

–  О, нет. Я люблю экзотику. Экзотику и разнообразие. Но ты, моя прелесть, можешь считать себя жемчужиной моей коллекции. Пожалуй, возможно, ты права, и впредь мне следует отдавать предпочтение подобным тебе…

И каким же контрастом с этим голосом, полным любования, был мучительный крик, вырвавшийся – и тут же задавленный, чтобы не доставлять удовольствия палачу…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю