Текст книги "Калина для Светозара (СИ)"

Автор книги: Яна Тарьянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Вечер Светозар провел с тазиком горячей воды, пачкой соли, ведерком песка и куском пемзы. Оттирался старательно, но получилось только хуже. Физиономия распухла и стала багровой. Показываться на глаза Калине в таком виде Светозар не хотел – выглядел он теперь хуже, чем с краской. Матушка Анджея, увидев результат его экспериментов, испугалась, выдала ему лёд из морозилки и велела на ночь намазаться кремом. Лёд Светозар использовал – кубики приятно охлаждали пылающую кожу, а от крема категорически отказался.

Утром волк позволил ему позавтракать и снова вынудил перекинуться. Светозар протестовал: «Куда ты бежишь, она же сказала, что будет занята!», но хвостатый его не слушал и помчался в университет. Ярмарку он нашел сразу – трудно было промахнуться, прилавки стояли в холле и на площадке огромной мраморной лестницы. Его продвижение к цели сопровождалось криками и смехом, но, вроде бы, никто не предлагал вызвать полицию.

«И то хорошо», – подумал Светозар.

Волк деловито обнюхал гирлянду, закрепленную на мраморных столбах и перилах – пахнет Калиной и хурмой, вкусно! – и побежал на площадку, к столу и стойке с декоративными венками. Чего там только не было! Светозар и волк дружно уставились на осенние листья, куколок, сидевших на ивовых кругах, на банты, гроздья сушеной рябины, кругляшки высушенных лимонов и декоративные тыквы.

– Ты зачем пришел? – Калина встала со стула, нахмурилась. – Я же сказала!..

Волк прижал уши и полез под стол, чем вызвал смех студенток. Калина ворчала, подружки убеждали ее, что розовый зверь будет отличной приманкой для покупателей и послужит талисманом факультета. Виновник раздора исхитрился и откусил сушеную хурму со свисающей низки – Калина трогала ее руками, незачем кому-то такое лакомство продавать.

Однокурсницы оказались правы. Розовый волк привлекал внимание. Покупатели – по случаю ярмарки был объявлен день открытых дверей – реагировали по-разному. Некоторые думали, что волка выкрасили специально, и очень его жалели, некоторые смеялись, но почти все уходили с декоративным венком на дверь, композицией, которую можно поставить в вазу, или гирляндой. Калина вздыхала и подкармливала волка то хурмой, то черносливом, то ломтиками яблок. А в обед повела в общежитие и отдала ему суп. Почти весь. Себе налила только маленькую тарелочку.

Вечером волка выставили прочь. А на следующий день, когда он самонадеянно явился в общежитие, его ждал неприятный сюрприз.

– Она уехала, – сообщила одна из студенток – статная рыжая лисица. – Сказала, что не знает, когда вернется. Может быть, через неделю.

Волк растерянно заскулил и выудил из лисицы дополнительную информацию. Умерла двоюродная тетушка Калины, жившая в столице.

– Утром позвонила ее мама. Она летит в столицу из Лисогорска, Калина – отсюда. Отпросилась в деканате, заказала билет, помчалась в аэропорт. Она была очень расстроена – любила тетю, часто у нее гостила.

Волк побродил вокруг общежития – машина Калины стояла на парковке – и отправился назад. Анджей выслушал перекинувшегося Светозара и вынес вердикт:

– Для тебя это плюс. Краска постепенно сходит. Когда она вернется, ты уже будешь выглядеть приличнее. Выразишь ей соболезнования и поговоришь.

– Я не знаю, что делать, – пожаловался Светозар. – Пойти, узнать, есть ли места в ключеводском ОМОНе? Как ты думаешь, меня примут с результатами экзаменов из Лисогорска? Меня тянет к ней, как будто приворожили. Я не смогу жить в другом городе.

– Не торопись, – посоветовал Анджей. – Сначала поговори с ней. В ОМОН пока не ходи – посмотрят на физиономию, выяснят, откуда краска взялась, и откажут. Выжди. Не дергайся.

Светозар проскучал неделю. Пытался читать – без особого успеха – играл с Анджеем в нарды и шашки, готовил речь для Калины, чтобы убедить ее в необходимости близкого знакомства, а потом и женитьбы, искал неоспоримые плюсы и не находил.

Светозар впервые понял, что он, как жених и ухажер, имеет ценность в Ромашке, пользуется спросом у продавщиц и парикмахерш Лисогорска, и даже у некоторых ключеводских студенток вызывает интерес – а вот для долгосрочных отношений или для мимолетной интрижки, это вопрос. Но стоило подпрыгнуть чуть выше и попытаться ухватить лакомый кусочек, как оказалось, что он не по зубам. Нужен ли Калине муж, который все праздники будет проводить на дежурствах, уезжать в командировки в горячие точки в красных воеводствах и потом валяться в госпиталях?

– Пойди учиться, – посоветовал Анджей, выслушав его рассуждения. – Ты сможешь поступить на заочное по льготе, если получишь направление от отряда. Это не помешает и без женитьбы на Калине. Подумай сам. Какие у тебя перспективы? Будешь стоять в оцеплениях, да бегать с автоматом. Повысят до старшего прапорщика и это предел. Прослужишь до тридцати пяти или до сорока, а что потом? Куда-нибудь на склад? Пересчитывать кальсоны и подворовывать сухари? А если отучишься, сможешь подняться по служебной лестнице. Перейдешь в СОБР, там и зарплаты выше, и льгот больше. Но там только офицеры. Как и в специализированных отрядах.

Светозар задумался. Он не помышлял об учебе. Хотя армейский командир, подписывая ему характеристику, спросил, не собирается ли он куда-нибудь поступать. Тогда он ответил «нет» – некогда учиться великовозрастному лбу без денег. Зарабатывать надо. О заочном обучении он и не подумал. А почему?

Анджей усилил напор. Объяснил разницу между собой и Светозаром – «я отучился, и у меня зарплата уже чуть больше, чем у бойца ОМОНа, а чем дальше, тем сильнее будет увеличиваться разрыв» – еще раз, подробно, просчитал возможное будущее.

– Ты – альфа. Я чувствую вожака – не как лидера, которому нужно подчиняться, а как собрата, чью стаю можно позвать на помощь. Пока и ты, и я – подчиненные. Со временем каждый из нас, вольно или невольно, начнет собирать вокруг себя верных волков. Это природа. И тут главное не допустить разрыва. У двуногого должно быть положение в обществе, которое позволит ему собирать стаю легально. Иначе начнутся неприятности: на службе у тебя будут распри с командирами, не желающими, чтобы в коллективе появился неформальный лидер, оспаривающий их власть, закончатся эти распри увольнением, а тогда будут два пути – глушить утерянные перспективы медовухой и аконитовой дрянью или уходить в криминал. Вариант, что ты устроишься в какое-то охранное агентство или службу безопасности, и соберешь стаю там, маловероятен. У тебя будут скверные характеристики от командиров, не то, что сейчас. А частные конторы не берут бунтарей. Им нужны служаки, не доставляющие хлопот.

К приезду Калины – волк бегал в общежитие, как на работу, выслушивал новости от лисицы – Светозар почти решился попробовать. Попробовать получить направление и попробовать поступить. На первый пункт он повлиять не мог – если начальство заартачится, направления не будет. А вот второй сулил бдения над учебниками – школьные знания позабылись – и поступление зависело только от него.

Калина приехала через десять дней. Волк забежал в комнату, сбил ее с ног, заскулил, извиняясь, и тут же придавил к дивану и облизал лицо – показал, что сильно соскучился. Калина кое-как высвободилась и надавала волку по ушам и по носу – не больно, и даже не очень обидно.

– Прекрати! – строго сказала она. – Ты пользуешься моей добротой. Трудно ругать зверя. Но мне не нравится, когда ко мне бесцеремонно вламываются. Нам надо об этом поговорить.

Волк наклонил голову и насторожил уши: «Когда?»

– Или сегодня или завтра вечером. Посидим в кафе, выпьем чаю. Согласен?

«Да!» – заорал Светозар.

Волк кивнул, хотя чаепитие двуногих ему не особо нравилось.

– Отлично, – подытожила Калина. – Приходи и поговорим.

Глава 11

Краска почти сошла, но вид все равно оставался не ахти – как будто Светозар подхватил лишай и не лечился. Прихорошиться не получилось – из одежды у него имелась только военная форма, рубашки Анджея давили в плечах, а брюки были коротковаты. Светозар долго думал, почти решился купить костюм, а потом отказался от этой идеи. Какой есть, такой и есть, зачем притворяться?

Студенческое кафе встретило его шумом голосов и громкой музыкой. Светозар, заглянувший в заведение, перед тем, как идти в общежитие – а вдруг Калина уже тут? – повертел головой и увидел знакомую компанию. Статная лисица, одна из девушек, гладивших волка на кухне, и Калина пили чай. Волк заволновался. Светозар застыл в дверях. Его толкнул какой-то вертлявый лис, и это вызвало недовольство – Светозар посмотрел на него с высоты своего роста и зарычал. Как раз в этот момент стихла музыка, и угроза – «сейчас как дам трепку!» – разнеслась по всему залу и заставила ощетиниться особей мужского пола. Подружки Калины обернулись, заулыбались. Калина постучала ноготком по чашке и осуждающе покачала головой. Светозар пожал плечами и направился к столику.

Поговорили о погоде. Светозар съел пирожное Калины и спросил, можно ли здесь заказать что-то посущественнее.

– Наверно, – сказала Калина. – Днем здесь продают комплексные обеды, скидка по студенческому билету. Сейчас я узнаю.

– Я заплачу, – спохватился Светозар. – И за пирожное тоже.

Они пошли к стойке вместе – подружки уже собирались уходить, но пообещали постеречь им место. Светозар скупил все остатки обедов – семь котлет, двойная порция пюре, миска салата из капусты и огурцов и нарезанная булка хлеба – и торт на десерт. Небольшой, полкило, шоколадный, с маленькой белой розочкой.

Калина помогла ему донести еду – заказ не уместился на одном подносе – попрощалась с подружками и налила себе чашку чая из стеклянного чайника. Светозар расправился с половиной котлет и извинился за поведение волка:

– Он очень обрадовался. Мы тебя ждали. Скучали. Мы...

Музыка зазвучала громче, и Светозар немного повысил голос.

– Мне хочется быть рядом. Приходить к тебе каждый день. Я не привязан к Лисогорску. Могу подать документы в ключеводский ОМОН. Я...

Сообщить, что им лучше всего жить вместе – разумеется, после предложения руки и сердца и свадьбы – он не успел. Музыка стихла. Калина сказала:

– Нет.

Волк застонал.

– Я поступила в университет, чтобы учиться. И пока не получу диплом, не собираюсь тратить время на чьи-то ежедневные визиты.

Светозар обдумал ее слова, заедая разочарование котлетами, и уточнил:

– «Чьи-то» – это про всех или только про меня?

– Про всех, – улыбнулась Калина. – Сначала учеба, потом диплом, потом хотя бы год работы. И только после этого можно будет думать о семье.

– А где ты собираешься работать?

– В Лисогорске, – улыбка стала чуть шире. – Там есть комбинат художественных ремесел. Изготовление сувениров, бисерного полотна для браслетных мешочков, сумок и кисетов для травяных сборов. Цех изготовления плетеных изделий – именно там делают шары, которые я креплю к венкам.

Светозар возликовал и быстро доел хлеб и капустный салат, попутно предложив Калине отличный план: он поработает тут, в Ключевых Водах, будет приходить к ней через день, а когда она получит диплом, они вместе переедут в Лисогорск. Нет? Почему нет?

– Мне нравится учиться, – терпеливо объяснила Калина. – Мне нравится будущая работа. Мне кажется, ты не совсем понимаешь, для чего нужны венки.

– И красиво, и запас продуктов на черный день? – осторожно предположил Светозар. – Если ничего не осталось, можно съесть чернослив и хурму?

Калина вздохнула. Светозар начал оправдываться – мол, дома тоже и куколок из кукурузных листьев на Зажинки плели, и осенние листья на входную дверь вешали, и на Камулов Покров всегда свежие пучки можжевельника по избе раскладывали. Но без сухофруктов.

– И в Сельденбурге я таких венков не видел. Куколок видел, да. В часовне Феофана-Рыбника вешали плетеный круг, а на нем сидели две фигурки. Не пойми кто – вроде бы, двуногие.

Калина порылась в маленькой сумочке, достала карандаш. Быстро набросала на салфетке силуэт, спросила:

– Такие?

– Да, – приободрился Светозар. – У тебя был похожий венок, на ярмарке купили. Но там было еще много всего – и листья, и рябина.

– Это будет тема моего диплома, – сообщила Калина. – Трансформация образов Берегинь. Знаешь, откуда они взялись?

Светозар помотал головой.

– Полары переняли их от тюленей. Те жили очень бедно, ценили каждый клочок ткани. И дом, который охранялся тряпичной Берегиней – не плетенкой из сушеных водорослей – считался удачливым и зажиточным. Видишь? Характерные треугольные «руки»? Это ласты. Потом от поларов Берегини добрались до гризли, от них – к пещерникам. И на остров Медовик. Здесь, на юге, смешались разные традиции. Я пытаюсь выяснить, кто первый начал добавлять сухофрукты на венки и в букеты – медовики или пещерники. Но обычай делать куклы именно из ткани заимствован у тюленей. Южане плели куколок из кукурузных листьев, пока сюда не добрались северные собратья.

Это было интересно. Действительно интересно, и Светозар с волком поняли – Калина будет докапываться до корней, выяснять пути куколок, и лучше не мешать ей этим заниматься. Если навязываться – разозлится и прогонит насовсем.

Они ушли из кафе – прогулялись по крохотной набережной вокруг пруда неподалеку от университета. Светозар рассказывал Калине о Сельденбурге, распускал руки, обнимая ее за плечи, и даже осмелился поцеловать – без особого успеха, Калина ловко вывернулась и губы скользнули по уху. Зато он взвесил в ладони косу и запомнил запах – теплый, родной, с примесью травы и сладких фруктов. Запах успокаивал и его, и волка – не было желания обнаглеть, удержать, вырвать поцелуй вопреки настроению Калины. Появилась уверенность: нужно спокойно ждать, и тогда всё получится так, как нужно. На годы, на десятилетия. Прочно, не без мелких ссор, но с большими радостями. С прогулками бок о бок – на ногах и на лапах.

Они расстались возле общежития – Светозар вдруг вспомнил полковника Васеньку и Есению, и поцеловал Калине руку, вызвав улыбку.

– Погуляем завтра? Побегаем на лапах?

– Вечером, – подумав, ответила Калина. – У меня будет два часа.

Волк ликовал всю ночь, не позволив выспаться – да Светозар и без волка не мог сомкнуть глаз. Думал, представлял Калину в своей постели, вставал, прокрадывался в дом, чтобы принять холодный душ. Дважды перекидывался, бегал по двору, тихо подвывая на звезды. К утру успокоился, поспал, чтобы с новыми силами ожидать встречи.

Волк заставил его побежать к общежитию на два часа раньше. Белая волчица вышла в назначенный срок, и все окрестности университета содрогнулись от приветственного и торжествующего воя альфы: «Пришла! Моя! Пришла ко мне! Я буду ее защищать! Мы вместе!». Волчица знакомо прижала уши – стало понятно, что это не испуг, просто она не любит громкие звуки. Волк постарался загладить свою вину: кувыркался на газоне, дрыгая лапами, чтобы вызвать улыбку, бегал кругами, принося своей избраннице ветки разного размера – а вдруг пригодятся на венок? – ловил лягушек в пруду, но только намочил и перепачкал лапы.

Два часа пролетели незаметно. Звери попрощались – белая не обещала волку быстрой встречи, сказала, что у Калины очень много дел. Светозар с волком расстраивались полночи, а утром выяснилось, что у них тоже есть дела. Нужно было возвращаться в Лисогорск – начальство уже начало интересоваться, где пропадает новобранец – решать вопросы с документами, искать время для короткой поездки в Ромашку.

Светозар подстерег Калину после занятий. Сообщил, что Анджей взял билеты на ночную электричку. Спросил, могут ли они считать себя парой – если да, то он прямо сейчас купит помолвочные браслеты.

– Да и нет, – ответила Калина. – Волчица считает, что волк ей подходит. Я еще не знаю. Помню, как кто-то бросал нам в сад дохлых мышей, а однажды даже енота...

– Это не я! – соврал Светозар. – Это, наверное, сын директора Дома Культуры. Он известный хулиган, мне сестра говорила.

Калина рассмеялась и продолжила:

– Покупной браслет мне не нужен. Если решусь – сделаю сама. Запиши свой адрес. Я найду тебя в Лисогорске.

– Когда?

– Не знаю. В начале лета. Дай мне время подумать.

Светозар жаловался Анджею весь вечер и начало ночи – на вокзале, когда они ждали электричку. Тот слушал, поддакивал, утешал, а к полуночи разозлился, и сказал, что ему надоело. Светозару повезло – встретил свою волчицу, и она ему не отказала. А он, свою, между прочим, еще не встретил. И откуда вдруг возникла обида? Сам же говорил, что Калина ему не по зубам, а теперь ноет, что она не захотела прямо сразу объявить о помолвке.

Светозар обиделся и зарычал. Анджей тоже зарычал. Они отложили вещмешки, приготовились в драке и притихли после окрика:

– А, вот вы где!

Калина – светлая, прекрасная, с лентами в косе и жемчужным браслетиком – тащила огромную коробку. Светозар отобрал ношу и принюхался. От коробки пахло выпечкой.

– Выскочила из общежития за кофе, – объяснила Калина, – и увидела объявление на пекарне: «Ночная распродажа». Тут всё вперемешку. Пироги и пирожки с разной начинкой, рогалики, ватрушки. Я купила всё, что у них было. Ешь. И не забудь поделиться с другом.

Глава 12

Светозар рассыпался в благодарностях.

– А еще я принесла скрутки. Пойдем к чаше Хлебодарной. Говорят, что отсюда, с вокзала, лучше видны пути и судьбы. Пусть Хлебодарная посмотрит на нас, когда мы стоим рядом, и подумает, хочет ли она подать мне знак.

Скрутки Камулу Светозар купил в киоске перед входом в алтарный зал. Сказал Калине:

– Нельзя идти только к ней одной. Альфа не должен проходить мимо алтаря бога войны и охоты, не испросив удачи. Если бы я вообще сюда не заглянул, он бы не обиделся. А одарить только Хлебодарную – навлечь на себя его гнев. И еще... знаешь, жрец в часовне как-то сказал, что Камул умеет смягчить Хлебодарную, если она разозлилась из-за пустяка или услышала просьбу в плохом настроении. Пусть он за меня заступится, если что. Мало ли...

Калина кивнула. Они зажгли скрутки, положив их в переполненные пеплом бронзовые чаши. Несмотря на поздний час, в алтарном зале было довольно много людей и оборотней – вокзал никогда не спал. Светозар посмотрел на статуи в нишах, скользнул пальцами по прохладному орнаменту, опоясывающему чашу, и прошептал:

– Не забавы ради, а на долгие годы. Пусть будет рядом всегда.

Дым щипал глаза, размывал фигуры и лица статуй. Светозару показалось, что Камул кивнул, а Хлебодарная вздохнула, но вздох тут же заглушил свисток тепловоза.

Калина позволила поцеловать себя в щеку – к сладкому запаху добавилась дымная можжевеловая горечь расставания – и ушла к машине, запретив себя провожать.

– Ваша электричка уже возле платформы. Иди, вам еще коробку с пирогами в вагон заносить. Стоянка освещена, рядом полицейский пост. Ничего со мной не случится.

Пироги они с Анджеем доели прямо перед прибытием в Лисогорск. Не так их там много и было – все завернутые, одной бумаги на два пирога! Ладно, на полтора. Или на один и небольшую булочку.

В Лисогорске Светозару быстро стало не до страданий. Обучение, тренировки, получение допуска к оружию, первые дни в новом коллективе со сложившейся иерархией – какие уж тут вздохи и романтические мысли? Даже если бы были в одном городе с Калиной, все равно бы не получалось встречаться через день – это Светозар по наивности придумал.

Он собирался поехать в Ромашку, но так и не собрался – написал туманное письмо, что планирует переводиться поближе к дому, но не уточнил, куда и когда. Чтобы матушка невесту подыскивать не начала, а то с нее станется.

Незаметно промелькнул апрель, а за ним и май – праздники Светозар провел в оцеплениях, статую «Зеркальных» под витражным куполом не заминировали, хотя завалили полицейский комиссариат звонками, обещая это сделать. Зато взорвали автомобиль на окраине – явно собирались перегонять в центр города, но что-то пошло не так.

В первой декаде июня к нему приехала Калина. Похвалила фонарик, согласилась переночевать, если Светозар перекинется, а волк не будет царапаться жесткими лапами. Спросила, не собирается ли Светозар учиться, выслушала пересказ разговора с Анджеем и отругала за то, что он до сих пор направление не попросил.

– Почему откладываешь? Пропустишь год, а чем дальше, тем сложнее.

– Я схожу к командиру, – пообещал Светозар. – Командир у нас хороший, понимающий. Только пожилой и с травмой позвоночника – пострадал при взрыве на автовокзале. Он дослуживает, ему до пенсии год остался. А вот замы его... один с гнильцой, вечно что-то прокручивает, никогда прямо не ответит, не прикажет, лишь бы ответственность на себя не взять. А второй нормальный, но вис. Отец волк, мать лисица. Рыжая. Формально чист, но командиром никогда не станет – для местных лисов и висов существует негласное ограничение. Только северяне приезжие могут до командира подняться. Местные – нет.

– Папа говорил, что у белых медведей такое же ограничение, – кивнула Калина. – Ледовые – яты, которые издавна дружили с тюленями – не могут занимать высшие командные должности. У него в подчинении только волки, но он с медведями тесно общается, знает все нюансы.

Они погуляли на ногах – в универсам и на рынок за черешней; а потом на лапах – на заднем дворе и по улице. Светозар гордо здоровался с соседями – низко рычал, объявляя: «Это Калина, она моя!». Белая волчица улыбалась, не протестовала, но и не поощряла ухаживания – отказалась съесть и улитку, и червяка. А лягушку волк опять не поймал. Что за невезение?

Ночь прошла по договоренности – Калина вышла из ванной комнаты в длинной ночной рубашке, волк попытался откусить розочку с подола, получил по ушам и послушно улегся на коврик возле кровати. И волк, и Светозар знали, что квартира впитает запах Калины – он останется и на креслах, и на подушках, и на постельном белье. Можно будет нюхать, валяться, оставляя шерстинки, повизгивать и дрыгать лапами – это ли не счастье?

В этот визит помолвочного браслета Светозар не получил. Зато в следующий, в августе, после череды экзаменов, тестов, работы и Зажинок, на которых он обезвредил сумасшедшего медведя, пытавшегося осквернить Хрустальный пруд, настало время для вечеринки. Они не извещали родственников, не собирали толпу приятелей – курсант Светозар пригласил Анджея, а Калина приехала вместе с однокурсницей-волчицей. Посидели в кафе, погуляли по парку, пустили венки по Хрустальному пруду, шли следом, смотрели, как они огибают «Зеркальных», скатываются по желобу и уплывают к реке по каскаду фонтанов. Отражение Камула улыбнулось, показало Светозару сжатый кулак. Отражение Хлебодарной покачало головой и подтолкнуло венок Калины, чуть не зацепившийся за стойку купола.

Браслеты были сплетены из кожаных шнурков, виноградных усов и тоненьких низок разноцветного бисера. На шнурках-завязках болтались красные ягоды, в рисунке проглядывались виноградные гроздья, снежинки и капли пламени. Браслет Светозара был шире, Калины – уже. Бисерный мешочек украшал осенний венок с куколкой Берегиней. Мешочек был один на два браслета – словно Калина сразу запланировала, что спрячет их в шкатулку после свадьбы, чтобы когда-нибудь показать выросшим детям.

От совместной поездки в Ромашку Калина отказалась наотрез.

– Я сказала маме, но не сообщала отцу, – объяснила она. – Не хочу лишних вопросов и разговоров, если мы вдруг передумаем. Мне бы не хотелось объясняться с твоей матушкой. Не обижайся, но... если будет свадьба, всех оповестим и пригласим. А пока пусть это будет секрет.

Светозар согласился – без обиды и с некоторым облегчением. Он прекрасно представлял себе реакцию матушки и не хотел ни выслушивать стенания о дурной северной крови, ни осложнять жизнь Есении. Ему еще предстояло сообщить матушке, что он поступил в военное училище, и будет учиться заочно и работать в Лисогорске. Неизвестно, какой отклик это вызовет – не та волчица, которая обязательно порадуется. Может сказать, что зря в училище поступил, от лишних знаний одни печали, а в начальники метить – неприятности наживать.

В Ромашку Светозар выбрался только в конце ноября, после Камулова Покрова и первого снега. Матушка ему обрадовалась, новость о поступлении в училище выслушала невнимательно и сказала, что надо срочно наколоть дров и нарезать калины в саду поэтессы. Светозар дрова наколол, а идти с мешком в сад Есении отказался наотрез.

– Это воровство, – строго заявил он. – Я – сотрудник правоохранительных органов. Мне не к лицу идти в чужой сад без приглашения хозяйки, да еще с мешком и секатором.

– Мне разрешили, – уклончиво буркнула матушка.

Светозар напомнил, что разрешение было дано другой хозяйкой и давным-давно утратило силу. Матушка задумалась. Долго осматривала кухню, вытащила из буфета пакет печенья на смальце, сунула Светозару в руки и велела:

– Раз ты такой умный, иди и попроси. Печенье я на Покрова пекла. Поздравишь Поэтессу с прошедшим праздником и попросишь разрешение нарезать калины.

«Вот это я попал», – понял Светозар.

Матушка вытолкала его за порог. Пришлось идти в сторону сада, принюхиваясь к печенью и раздумывая, что делать – выкинуть пакет нельзя, кто-нибудь заметит, матушке донесет и случится скандал. И дарить Есении закаменевшее и не очень приятно пахнущее печенье было опасно – а ну как разозлится и запретит жениться на Калине? Светозар миновал заросли терновника, остановился возле деревьев и обернулся на скрип двери. Есения выглянула, спросила:

– За калиной пришел?

– Здравствуйте! Я... вот...

– Что это у тебя? – заинтересовалась Есения.

– Мама печенье вам передала, – промямлил Светозар. – С праздником.

«Мало меня Калина енотом попрекает, так теперь еще и Васенька за печенье Кайрата пришлет!»

– О! – сказала Есения, заглянув в пакет. – Неужели на смальце?

– Ага, – уныло подтвердил Светозар. – На Покров такое пекут.

– Вкус детства, – сообщила Есения, прожевав и проглотив один закаменевший кружочек. – Тетя моя двоюродная всегда такие пекла. А матушка рыбий жир добавляла. На радость Феофану, чтобы никого не обидеть. Ты калину-то собери. Все равно никому не нужна, только птицы расклевывают.

– Спасибо. Раз вы разрешаете, я приду и нарежу. И еще... – Светозар осмелел и решился поговорить о самом важном, напрямую. – Калина вам сказала?..

Он оттянул манжет куртки и показал помолвочный браслет.

– Сказала, – кивнула Есения.

– Я прошу у вас ее руки. Она не собирается выходить замуж, пока не закончит университет, поэтому я буду ждать. Но говорю заранее: я хочу на ней жениться. Очень хочу.

– Ты, вроде, тоже в училище поступил? – спросила Есения, расправившись со вторым печеньем.

– Да.

– Ну, вот и учитесь пока. Отучитесь – потом поговорим.

– Я хочу на ней жениться, – упрямо повторил Светозар.

– Хоти, – усмехнулась Есения. – Кто же тебе мешает?