Текст книги "I don't wanna be in love (СИ)"
Автор книги: Яна Рейнова
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Я сотню раз просил тебя перестать называть так Лорен, – отчеканил я, поднимаясь со стула. Дыхание заметно участилось, а сердце по неизвестной причине съежилось.
Я вызывающе скрестил руки перед собой и отошёл к окну. Брианна буравила мою спину вопросительным взглядом, но делала вид, что продолжает спокойно есть. На подоконнике случайным образом оказались папины сигареты, и я потянулся к открытой пачке. С самого утра настроение оставляло желать лучшего, поэтому я не видел ничего зазорного в том, если сделаю пару затяжек. Брианна не разделяла моего мнения и ловким движением руки запустила пачку в мусорное ведро.
– Не смей! – фыркнула сестра и подошла ко мне, сосредотачивая взгляд на моём лице.
Мне никогда не нравился её изучающий взгляд, как будто она пыталась просканировать мои мысли и чувства. Но разузнать нужную информацию для неё никогда не составляло особого труда, потому что я был для неё открытой книгой. Меня откровенно удивляла её необыкновенная проницательность, которая была вполне характерной для пятнадцатилетнего подростка, но невыгодной для меня. Бри любила твердить, что по всей школе у неё есть глаза и уши.
Я сухо откашлялся, сгорая под её пристальным взглядом, а сестра не сдержалась:
– Я тебе руку откушу, если ещё раз увижу в руках сигареты.
Я невольно крутнулся на одной ноге и недовольно скривился. Мой взгляд сосредоточился на девушке за окном, которая выгуливала собаку. Глядя на неё, я почему-то вспомнил Стефани. Её лаково-черные кудрявые волосы, теплый взгляд и зовущие губы. В тот вечер я не сдержался и поцеловал её. Поцелуй получился коротким и смазанным, но таким опьяняющим. Порой кажется, что я до сих пор ощущаю сладостный вкус губ Стефани. Она не оттолкнула меня и ответила на поцелуй, а я сбежал как испуганный мальчишка.
Прошло три дня, а я так и не решился позвонить или написать. ОʼБрайен, что с тобой сделала эта девушка? Куда делся твой неиссякаемый напор и решительность? Куда делся самоуверенный ловелас, перед которым не могла устоять ни одна девушка? Но ведь Ховард совершенно не похожа на остальных: она благоразумная, открытая и чистая. Каждый раз, глядя в её сверкающие янтарно-медовые глаза, боишься обидеть эту красавицу неловким словом или движением. Стефани хочется просто безмерно любить и оберегать, но … Лорен до сих пор со мной рядом, и её любовь заслуживает уважения.
– Ты говорил со Стефани? – Брианна внезапно толкнула меня в плечо, буравя меня требовательным взглядом.
Услышав до боли знакомое имя, я непроизвольно вздрогнул и отшагнул в сторону. Мне не хотелось встречаться глазами с сестрой, в голосе которой клокотало ярое негодование. Не то, чтобы я её боялся, но Бри с лёгкостью могла меня разговорить, а сейчас мне это было нужно меньше всего. Меня раздражали её издёвки и пререкания, от которых гудела голова. Мне с горем пополам удавалось найти общий язык с отцом в последнее время из-за моих резких перепадов настроения, а тут еще и Брианна наседала. Я решил удалиться, пока было ещё не поздно, чтобы избежать малоприятного разговора. Нога сестры искусно задержала меня в дверном проёме.
– Я не хочу с ней разговаривать, – моя ложь получилась слишком неубедительной, и возмущённый вздох сестры послужил тому подтверждением.
Брианна прижала меня ладонью к стене, и я презрительно закатил глаза. Опустив глаза в пол, я хрипло вздохнул и недовольно нахмурил брови. Если сестра намерена вытянуть из меня правду, то она будет переть как танк и не остановится, пока не добьется своего. Я упорно стоял на своём, сохраняя глубокое молчание, и не собирался играть по её правилам. Бри сверлила меня требовательным взглядом, и её янтарные глаза под бахромой черных ресниц сверкали как молодое вино. Я уставился в серьёзное лицо сестры, наблюдая за бегающими глазами.
– Серьёзно? – прыснула Брианна и неожиданно убрала ногу.
Я прислушивался к своему сердцу, которое отбивало удивительно тревожный ритм, и пытался не обращать внимания на въедливый тон сестры. Она кичливо подошла к столу и повернулась ко мне спиной. Я знал, что Бри готовится к «нападению», то есть к нешуточному разговору, и собирается с мыслями. Через минуту она бойко обернулась, и я напряжённо вздохнул от её настороженного взгляда. Её слепящие глаза впивались в моё лицо, как острие ножа, оставляя кровавые царапины. Мне стало не по себе, и я резко шагнул вперёд, скривившись от лёгкого хруста шеи.
Сестра вызывающе скрестила руки перед собой, вздёрнув бровью:
– Ты говоришь, что не хочешь разговаривать со Стефани, а перед этим целуешь её? И как это называется, братец?
– Стефани уже успела нажаловаться, прекрасно. Я всё равно не собираюсь с тобой это обсуждать. Я опаздываю на тренировку, – вспыхнул я, возмущённо сжав губы в тонкую линию.
Сердце забарабанило с такой дикой скоростью, что в ушах начало звенеть. В глазах рябело, дыхание сбивалось в край. Я чувствовал, что должен немедленно уйти, пока тревога не переросла в неконтролируемую ярость. Мне следовало бы сразу догадаться, в чём заключался подвох – сестра изначально знала о том поцелуе. Конечно, она получала массу удовольствия от того, что пытала меня. Брианна знала, что я никогда не причиню ей боль, и умело этим пользовалась в корыстных целях. Мне меньше всего на свете хотелось обсуждать с сестрой отношения со Стефани.
– Ты можешь уходить, но это не изменит того, что ты не любишь Лорен, – гордо заявила Бри мне в след.
Я почувствовал, как по спине пробежал лёгкий холодок от её слов, а ядовитый ком подступил к горлу. Я смело встряхнул головой, чеканя шаг, но мимолётная дрожь заставила меня остановиться. Сестра по-прежнему не отрывала взгляд, когда я обернулся. Мне было невыносимо смотреть в её лучистые глаза, в которых светилась надежда.
Наверное, Брианна жаждала услышать от меня какие-то объяснения или откровенное признание, но я не сдвинулся с места, обдавая её искрами ледяного молчания. В глубине души мне хотелось остаться и, возможно, даже расспросить о Стефани, потому что последние три дня я только то и делал, что метался в сомнениях. Ещё и этот жуткий сон не давал покоя. Но я поступил так, как делал всегда, – молча ушёл, громко хлопнув дверью.
*
От лица Стефани
Сегодня был слишком солнечный день, поэтому я не решилась раздёрнуть шторы. Слепящий солнечный свет меня откровенно раздражал, по необъяснимой причине. Мне хотелось зарыться с головой под одеяло, провалиться сквозь землю, укрыться в тёмном неизвестном месте, чтобы избежать излишних вопросов мамы и назиданий отца. После того, как я вчера отказалась идти в школу, они яро обеспокоились моим здоровьем и душевным состоянием. После жуткой истерики родители наконец-то оставили меня в покое. Сегодня утром они снова полетели на выходные к сестре. До свадьбы Джессики оставались считанные недели, но меня это мало заботило. Я слабо помнила, когда вообще последний раз разговаривала с сестрой. Раньше мы созванивались практически каждый день, по телефону или по скайпу, но с недавних пор всё изменилось. Джесс постоянно была загружена свадебными хлопотами, а я погрязла в сердечных проблемах, как в болоте.
Я сидела на кровати, качаясь со стороны в сторону, и краем глаза поглядывала на мусорное ведро, полностью заполненное мокрыми салфетками. Я рыдала почти целую ночь, боясь разбудить родителей. К счастью, они ночевали в гостиной на первом этаже, чтобы утром не разбудить меня грохотом чемоданов, поэтому ничего не слышали. Я боялась смотреться в зеркало с утра, потому что могла только представить, какие у меня свинцовые круги под глазами и запухшее лицо.
Я не спала третью ночь после поцелуя с Диланом. Тот алый вечер должен был стать волшебным, когда я почувствовала его пылкие губы на своих губах. ОʼБрайен был таким измученным и растерянным, его терзали мрачные мысли. Я видела его воспламененные глаза – потухшие, тёмные и опечаленные. Мне хотелось рассказать ему о своих чувствах, крепко обнять, прямо до хруста в рёбрах, и неотрывно смотреть в его родные до одури глаза. Но глупые надежды рухнули, когда он просто сбежал. Молча, без объяснений, не оглядываясь. Сказать, что я была в замешательстве, – ничего не сказать.
Я не собиралась звонить, писать. Я просто сидела дома в своей комнате, задыхаясь от боли, которая пожирала моё сердце так нагло и беспощадно, что сводило грудную клетку, отнимало ноги и туманились мысли. Мне было так больно и гадко, как никогда до этого. Если раньше я думала, что хуже быть не может, что у страданий есть предел, то теперь понимала, что ошиблась.
Я не хотела видеть друзей, выслушивать их бесполезные советы и колкие слова сожаления. София, Крис, Дэвид… Они узнали всю правду: сестра Дилана им всё рассказала. Я не винила её за это, потому что Брианна стала близким для меня человеком за последние дни. Она обещала, что поговорит с Диланом, но третий день от неё не было никаких известий.
Я просто опустила руки. Сдалась. Закрылась в себе. Отгородилась от окружающего мира, от родителей, от друзей. Я захлёбывалась в жгучей боли, которая глодала меня по кусочкам, кислотой разъедала каждый нерв, каждую клетку, выжигая внутри всё без остатка. Пустота тёмным водоворотом затягивала меня в свои тернии, вышибая здравый рассудок и способность чувствовать.
Я бы жизнь отдала, чтобы перестать чувствовать эту невыносимую горечь, которая кипящей лавой растекалась по венам, перестать чувствовать эту пронизывающую боль, которая не даёт спокойно дышать, перестать нуждаться в человеке, который вытер об меня ноги. Дилан наплевал на мои чувства, которые только слепой мог не заметить. Он собственноручно столкнул меня в пропасть страданий, как прокаженную. Он бесстрастно выстрелил мне в самое сердце, оставив там глубокую дыру. Открытая рана. Моё сердце вечно будет кровоточить из-за него. Я не хотела влюбляться, я не должна была. Наивная дура, безмозглая курица, никому не нужная брошенка.
Я понимала, что есть только один выход. Единственное правильное решение, которое прекратит горькие слезы и заглушит боль. Избавит меня от мучительных страданий навсегда. Я была готова к этому вопреки тягостной тревоге, которая давила на меня каменным градом, истощала душу и застилала глаза пеленой сомнений.
Нужно было сделать последний шаг – отпустить Марка. Я договорилась о встречи у меня дома час назад, поэтому Паттерсон должен был придти с минуты на минуту. Я вздрагивала от каждой перемены цифр на табло настольных часов, словно оставались считанные минуты до смертного приговора. Мне было плевать, как я выгляжу: третий день я не вылезала из сиреневой толстовки и черных спортивных штанов. Одинокая слеза отчаяния потекла по щеке, когда раздался стук в дверь.
– Заходи, – едва слышно протянула я, смахивая со щеки слезу. Мой голос предательски дрожал, а сердце стонало от боли, заставляя меня вздрагивать от вспышек боли.
Марк нерешительно зашёл в комнату и приблизился ко мне. Он был удивительно бледным, словно предчувствовал, о чём пойдёт разговор. В школе Бейкон Хиллс слухи разносились со скоростью света, поэтому я бы не удивилась, узнав, что каждый второй старшеклассник твердит о моей несчастной любви к ОʼБрайену. От мимолётного воспоминания о Дилане в груди неприятно кольнуло, и острый ком подошёл к горлу, заставив тяжело вздохнуть.
– Марк, я хочу с тобой серьёзно поговорить, – с трудом выдавила из себя я, переводя взгляд на Марка.
Он испуганно смотрел на моё лицо и практически не дышал. Как удивительно ярко блестели его глаза: то ли от боли, которую я ему причиняю, то ли от волнения, которое искажало его лицо. Паттерсон крепко сжал мою руку и хрипло вздохнул. Я не могла сдерживать слёз, осознавая, насколько больно сделаю этому человеку. Марк любил меня так преданно, так самоотверженно, а я разбивала ему сердце каждым отрешенным взглядом, каждым холодным словом. Эта наглая ложь выходила за все рамки, и я была обязана с ней покончить. Я знала, что Марк не откажется от меня, будет продолжать любить и терпеть любые выходки, но нельзя играть с любовью. Нельзя привязывать к себе человека и удерживать его рядом невидимыми нитями, когда нет чувств.
– Я знаю, что ты хочешь сделать, и готов тебя выслушать, – Марк отмерил меня скорбным взглядом, от которого у меня потемнело перед глазами.
Я сдавленно вздохнула и зажмурилась, собираясь с мыслями. Горячая рука Паттерсона по-прежнему сжимала мою ладонь. Он поддерживал меня каждую секунду, и от этого становилось ещё тяжелее. Я зарекалась себе, что ни под каким предлогом не подвергну человека страданиям, но не смогла сдержать своих слов. Дыхание утруднялось, и бисеринки пота рассевались на лбу. Я молчала и смотрела Марку прямо в глаза. Коварные слезы подступали к глазам, и я словно потеряла дар речи.
– Я расстаюсь с тобой, Марк. Прости меня, если сможешь, – сквозь слёзы прохрипела я, задыхаясь от нестерпимой боли.
Грудь тревожно вздымалась, и я захлёбывалась едкими слезами, которые неумолимо обжигали лицо. Всхлипы смешивались с надрывными вздохами, воздуха катастрофически не хватало, но я смогла это сказать. Мне хватило смелости отпустить Паттерсона, потому что он заслуживал лучшей жизни, а главное – преданной девушки, которая будет любить его всем сердцем и не посмеет причинить ему боль.
Туман горьких слёз застилал глаза, но я видела его лицо. Я видела болезненно-бледное лицо Марка, на котором ни один мускул не вздрогнул после моих колких слов. Казалось, будто он заранее был готов к моему сложному решению. Он спокойно отпустил мою руку и пошёл к двери. Я слышала только его тяжелое дыхание, в котором читалась немая обида. Мне стало противно от того, какой законченной сволочью я стала.
*
Прошло несколько часов с того момента, как Марк ушёл. Стефани сидела на кровати, поджав под себя ноги, и судорожно сдавливала в руках фотографию. На ней была одета синяя просторная рубашка в клеточку. Распущенные волосы черным водопадом струились по плечам, а янтарно-медовые глаза ужасно потемнели. Два черных уголька, в которых нет ни искорки прежнего золотого блеска. В её черносливовых глазах навеки поселилась боль и обида. Печаль зримо отпечаталась на истощённом лице. Свинцовые круги под глазами напоминали ссадины. Это были ссадины, поставленные любовью. Невыносимой, убийственной любовью, которая забирает надежды на будущее, избивает хлыстами боли до полусмерти, оставляет кровоточащую рану на сердце, которая неустанно зудит. Такая любовь превращается в дикое наваждение, в докучную болезнь, от которой невозможно излечиться.
Ховард пристально смотрела на фотографию, на которой была запечатлена она вместе с Диланом. Счастливые, улыбчивые и беззаботные. ОʼБрайен подписал эту фотографию: «Друзья навеки». От одного воспоминания об этом у Стефани слёзы воспламенялись в глазах, а сердце клокотало с сумасшедшей скоростью. Горло снова пересохло, а в ушах клубился раскатистый шум.
Стефани скомкала злосчастную фотографию и яростно выбросила её на пол. Её лихорадочный взгляд сосредоточился на стакане с водой, стоящем на прикроватной тумбочке. Девушка потянулась к заранее подготовленным пузырькам с неизвестными таблетками. Она высыпала на ладонь содержимое белого пузырька с ярко-синей наклейкой и начала глотать. Неотступная боль колокольным звоном отбивалась в висках, растекаясь ядом по всему телу. Стефани опустошила второй пузырёк и только теперь решилась сделать глоток воды. Ей начало казаться, что горечь превращается в приятное томление, а печаль туманит сознание, как пьянящий наркотик. Боль начала медленно утихать, откликаясь лишь мелкими покалываниями в груди. Голова начала кружится, а сердце пульсировало так отчаянно, что кровь обжигала запястья. Перед глазами всё поплыло, как в тумане. Сквозь звон в ушах девушка услышала скрип отворяющейся двери, прежде чем потеряла сознание.
– Что ты натворила? – тёмные стены комнаты затряслись от оглушающего крика Дилана, смешанного со слезами. Крик свирепой боли, мучительного чувства вины и слёзы отчаяния. Настоящие мужские слезы.
========== 14. Расплата ==========
Любовь, которая заполняет сердце без остатка, не только искажает сознание и меняет характер человека в корне. Безумное чувство, которое кипучей лавой струится по венам, порой перерастает в нечто большее, чем ощущение абсолютного комфорта и уверенности в завтрашнем дне, когда ты полностью доверяешь любимому человеку.
Ты даже мыслей не допускаешь, что все не так гладко, как может показаться на первый взгляд, не позволяешь себе усомниться в преданности и искренности партнера, словно он и вправду является твоей второй половинкой. Слепая любовь? Зависимость? Наивность? Нет, это настоящие крепкие отношения, построенные на взаимной любви и понимании.
Человек, который дорожит вашими чувствами и делает всё, чтобы ваши отношениями были теплыми и доверительными, никогда не даст повода для ревности. А нужен ли вообще для нее повод? В психологии существует закономерность: ревность – удел слабых людей с заниженной самооценкой, которые испытывают страх, что найдётся кто-то лучше их, интереснее, красивее, и любимый контролируемый ими человек его покинет, перестанет любить.
Избитая фраза «Ревнует – значит, любит» на самом деле не объективна. Психологи в один голос твердят, что любовь и ревность – это противоположные чувства, которые никак не связаны. Нельзя воспринимать эти слова как прописную истину. В реальной жизни встречается множество ситуаций, когда любовь и ревность идут рука об руку.
Человек обычно ревнует в трёх случаях. Во-первых, когда он боится потерять любимого человека, которому неожиданно перестал доверять. Во-вторых, когда он видит бывшего возлюбленного или возлюбленную с другим человеком и испытывает злость из-за ущёмленной гордости. В-третьих, когда он пытается завоевать внимание симпатичного ему человека, но на пути встаёт «препятствие» – человек, которому объект вашей симпатии напрямую отдаёт предпочтение.
В какой-то мере ревнующий человек неосознанно считает: «Я буду причинять боль, пока ты будешь делать то, чего я не хочу». И таким образом неосознанно разрушает отношения. Чувство ревности опасно тем, что может в крайних своих проявлениях перерасти в гнев – чувство, которое практически невозможно контролировать. Вы можете дико ревновать, сгорать от неистовой злости, но никогда не забывайте про любовь – чувство, ради которого нужно бороться, а не крушить окружающий мир.
Стефани Ховард не появлялась в школе две недели после того, как пыталась покончить с собой. Никто в школе не догадывался о причине её внезапного исчезновения, поэтому появился очередной повод для распускания слухов и бесконечных обсуждений. Единственным человеком, который знал правду, был ОʼБрайен.
Вокруг Дилана постоянно точились подозрительные перешептывания, на которые он слабо обращал внимание. В его сторону каждый день бросали косые взгляды, полные осуждения и в то же время неприкрытого интереса. Парень избегал любого внимания со стороны друзей и пересекался с ними только в столовой. Он с кислым лицом садился за стол, за которым сидела большая компания, и в течение пятнадцати минут ковырялся в своей тарелке, не обмолвившись с друзьями и словом.
Лорен бросила отчаянные попытки выяснить, что случилось с Диланом, ещё в неделю назад, потому что их отношения и так находились на гране разрушения, а скандалы, вызванные допросами Стивенс, только усложняли ситуацию. Дэвид сдался после того, как Дилан бросил мотоспорт и перестал появляться в их излюбленных ночных клубах. София и Крис упорно вытягивали из друга хоть какие-нибудь ответы, но усилия были тщётны. ОʼБрайен прожигал их потухшим взглядом, на любые вопросы отвечал односложно и торопливо скрывался в толпе, как бледная тень. Лили Сноу была единственной в их компании, кто равнодушно отнеслась к побитому виду Дилана, потому что не переставала думать о Марке. Сноу пришла в школу Бейкон Хиллс год назад, но ей сразу приглянулся застенчивый красавчик Паттерсон. Она была не на шутку озадачена исчезновением Марка, но все её друзья ссылались на то, что он вместе со Стефани отправился отдыхать. Всем было проще так думать.
До выпускного оставалась неделя, поэтому старшеклассники не могли оставить этот факт без внимания. По традиции, все единогласно решили устроить прощальную вечеринку. Нет, не заунывное официальное торжество в вечерних платьях и смокингах, предназначенное скорее для учителей и родителей, чем для выпускников. Планировалось бурное веселье с разгоряченными телами, покрытыми светящимися в темноте красками, заводящей музыкой и кучей выпивки.
Дилан, удручённый мыслями о Стефани, был настроен категорично и не собирался идти на ультрафиолетовую вечеринку. Стивенс поклялась зацеловать его до смерти, если он откажется, поэтому ОʼБрайен сдался. На самом деле смерть казалась ему достаточно заманчивой идеей, потому что завершение жизни стало бы идеальным выходом и решением всех проблем. Но Дилан не хотел быть похожим на тех самовлюблённых подростков, которые кончают жизнь самоубийством из-за неразделённой любви. Это звучало иронично, но Стефани едва не оказалась в числе этих полоумных глупцов, и по вине кого? По вине ОʼБрайена. По вине своей первой любви. Режущее чувство вины стальным ножом впивалось в сердце, глодало косточку за косточкой, едким дымом вливалось в горло, перекрывая доступ кислорода, отравляло мысли и сводило с ума.
Дилан каждый день вспоминал жуткую картину того вечера: Стефани без сознания падает на кровать, на покрывале валяются пустые пузырьки из-под таблеток, а у него, окаменевшего на месте, всё плывет перед глазами от лёдяных слёз и взрывается голова. Скорая приехала незамедлительно. Перед глазами до сих пол мелькали фигуры в белых халатах, пугающе длинный коридор, сжатые губы и застывшие глаза Стефани. Томящее бессилие не отпускало его вторую неделю, давая о себе знать каждую ночь. Кошмары, вспышки гнева, мрачный вид – это лишь мелкие проявления чувства вины. Всё чаще его мучили приступы паники. Но Дилан знал причину нехватки воздуха, тяжести в груди и оголённых нервов – Ховард не было рядом уже вторую неделю. Её измождённый взгляд и благодарная улыбка слабо запечатлелись в его памяти.
Охранники со сдержанной ухмылкой отворили перед Лорен и Диланом двери клуба, пуская их внутрь. Родители выпускников не страдали от недостатка денег, поэтому охотно согласились снять на ночь клуб для своих детей. После приведения Лорен самых неопровержимых доводов и уверений шерифа ОʼБрайена о поддержке безопасности никто и спорить не стал.
Лорен с ликующей улыбкой вошла в клуб, незаметно поправляя бирюзовую блузку и обтягивающие белые шорты, таща за собой Дилана. ОʼБрайена, в отличие от его прекрасной спутницы, ни капли не заботил его внешний вид, поэтому он надел первые попавшиеся под руку джинсы и клетчатую рубашку. Стивенс проклинала его за это, но невинно изогнула губы бантиком, крепко держась за его руку.
Девушка боялась такого разбитого вида ОʼБрайена, потому что остро ощущала приближение неприятностей в каждом кривом слове, брошенном якобы невпопад, в каждом изучающем взгляде, в каждом мимолётном прикосновении. Пропала страсть, химия во взглядах, желание, а осталась лишь стена равнодушия. Дилан был излишне холоден с ней достаточно долго, что не внушало доверия. Страх? То невыносимое чувство, терзающее сердце Лорен, носило другое название. Это была отчаянная тревога, медленно перерастающая в злость. Она имела полное право злиться, но слишком сильно любила ОʼБрайена, чтобы потерять его из-за собственного, скорее всего неоправданного, беспокойства. Потухшие карие глаза и дряблая рука в её руке доказывали, что на всё есть свои причины, и довольно серьёзные.
Перед глазами Дилана танцевало море людей, резво качающихся в такт электронной музыке, молотом бьющей по ушам. Жаркий ритм захватывал всё сильнее с каждой секундой, вливаясь в кровь долгожданным наркотиком. ОʼБрайен видел перед собой взбудораженную толпу светящихся тел, танцующих в безумно быстром темпе, словно под воздействием неведомой силы. Замысловатые узоры на телах смешались в сумасшедшую палитру люминесцентных красок, переливающихся в темноте.
Светильников в клубе практически не было: только огонь светящихся тел, слепящий глаза. Никого, кроме ОʼБрайена, это не волновало – выпускники пришли оторваться по полной, чтобы создать незабываемую атмосферу выпускного. Алкоголь лился рекой, влюблённые парочки теснились по углам, погружаясь в омут сочных поцелуев, а Дилан отрешенно стоял в стороне, облокотившись на стену. Лорен уже распивала с Лили какие-то сомнительные коктейли, а ОʼБрайен не верил, что находится в клубе, на выпускной вечеринке. Его прежние походы по ночным клубам отличались далеко не примерным поведением, но теперь всё было по-другому. Вернее он был другой.
Настороженный взгляд Дилана упал на парочку, явно выделявшуюся в толпе. Он видел широкую спину шатена, обтянутую тёмно-синей футболкой, но лица разглядеть не мог. Около него кружилась улыбающаяся девушка с черными волосами до плеч. Её изящную грудь обтягивал розовый топик, а черная расклешенная юбка открывала линию стройных ног. Брюнетка сжала в губах кисточку, призывая своего спутника раскрасить её тело. Как только парень принялся выводить на её ключицах хитроумные узоры, на губах девушки расцвела игривая улыбка.
ОʼБрайен внимательно пытался рассмотреть черты лица незнакомки. Полыхающие глаза резко расширились, а кровь обжигающей волной хлынула в самое сердце, заставив парня на миг пошатнуться. Дилан издал приглушенный вопль, хотя громкая музыка запросто перекрыла бы даже крик. Посинелые губы сжались в тонкую линию, а на висках выступили капли пота. Страх сдавливал горло, не давая вздохнуть, но Дилан не мог больше отрицать очевидного. В каких-то пяти метрах от него стояла заливисто хохочущая Стефани и обвивала руками шею того самого шатена, который оказался не кем иным, как Полом Харрисом. Пол всегда таскался по пятам за Марком, норовя стать его лучшим другом, но это место уже было занято ОʼБрайеном. Теперь он положил глаз на его девушку. Дилан не собирался оставить такой наглый поступок безнаказанным.
– Стефани, он сейчас просверлит во мне дыру своим сердитым взглядом, – испуганно твердил Пол, блуждая глазами по сторонам.
Стефани насмешливо хихикнула и сильнее сжала руками его шею, прижимая к себе как можно ближе. После той ужасной ночи Ховард полностью изменилась: от прежней вспыльчивой и жалостливой отличницы не осталось и следа. Новая стрижка, новые принципы, новая жизнь. Она решила измениться, когда её жизнь повисла буквально на волоске. Две недели Стефани провела в санатории, пытаясь собрать по крупицам свой уничтоженный внутренний мир, оживить разбитое сердце и начать бороться. Она начала ценить свои чувства, а не упорно заботиться о других. Пришлось сломать ряд принципов, наступить себе на горло, стиснуть зубы и пойти вперёд с высоко поднятой головой. Если везунчика, который оказывается в шаге от смерти и выбирается из пропасти вопреки всем опасностям, называют человеком, родившимся в рубашке, то Ховард можно было смело назвать одной из них.
– Перестань визжать как баба и просто обними меня, – требовательно заявила Стефани, укладывая ладонь Харриса на свою талию.
Пол был слишком озадачен своими страхами, чтобы заметить, как пристально Стефани наблюдала за каждым движением Дилана. Она видела его обезумевшие глаза и сжатые кулаки, но продолжала накалять ситуацию до невозможного. Ховард стала решительной девушкой, которая будет бороться за своё счастье до конца. Она не забыла того, что сделал для неё ОʼБрайен, и ни в чём не винила его. Её безрассудный поступок подтолкнул Дилана к серьёзному шагу: её бывший лучший друг впервые проявил свои чувства, и они были далеко не дружескими. Со стороны Стефани было ужасно подло играть с чувствами ОʼБрайена, но она хотела удостовериться, что он действительно нуждается в ней, пускай таким банальным способом – с помощью ревности.
– Зачем я только подписался на это? – лепетал Харрис, робко касаясь талии Стефани.
Его сердце колотилось от дикого страха, а пот ручьями лился по вискам, смешиваясь с люминесцентной краской на его лице. Его зрачки были подозрительно расширены, но Стефани не обращала на это внимания. Она украдкой наблюдала за Диланом, который буравил её свирепым взглядом. Ховард чувствовала щемящую дрожь, но умело скрывала её под горячими прикосновениями, оплетающими шею Пола. Дыхание сбивалось от каждой мысли об ОʼБрайене, но брюнетка была настроена решительно. Малейшее проявление ревности, и она сдаться, утонет в водовороте любви, которую так упорно связывала в тугой узел.
– Дилан не выжил из ума – он не станет бить тебя на глазах у десятков старшеклассников, – заверила Пола Стефани, пустив в сторону Дилана хмурый взгляд.
Сердце треснуло в груди, наталкиваясь на стены грудной клетки, и умолкло. Тягостное ожидание растворялось необъяснимой усладой в крови, словно Ховард нравилось доводить ОʼБрайена до точки кипения, испытывая его терпение всевозможными способами. Дилан неотрывно смотрел на Стефани, тяжело вздыхая, и девушка видела, как в его янтарно-карих глазах вздымаются искорки ярости. На миг школьнице показалось, что его глаза стали темнее ночи – это был плохой знак, вещавший об опасности. В потемневших глубинах смешались боль, обида и чувство вины, которые могли взорваться в любой момент.
– Не подходи к ней! – раскатами грома разразился крик Дилана, который со сверкающими от ярости глазами двигался вперёд, засучивая рукава рубашки.
Харрис не успел и глазом моргнуть, как сочный удар сокрушающей силой свалил его с ног. Пол коснулся полыхающей щеки, окидывая Дилана возмущённым взглядом. За долю секунды Харрис подорвался с пола, встряхивая головой, и бросился на ОʼБрайена с кулаками. Стефани с ужасом наблюдала за парнями, катающимися по полу, которые ни на секунду не переставали колотить друг друга. Девушка с перепуганными глазами вскрикнула и бросилась разнимать Дилана и Пола, но оба, запыхавшиеся и разъяренные, продолжали драться. Дэвид оказался рядом как нельзя вовремя и оттащил Дилана в сторону. Неожиданно образовавшаяся драка чудом осталась незамеченной, потому что старшеклассники, опьяненные значительной дозой алкоголя, по-прежнему дергались в ритме неугасающей музыки.
– Она же тебя любит, идиот, – нахмурился Пол, потирая посиневшую щеку. Его серые глаза всё ещё рдели от негодования, и дыхание было утруднённым, но голос был идеально ровным и твердым.
Дилан пытался перевести дыхание, отряхивая джинсы от пыли, а потом сосредоточил вопросительный взгляд на Харрисе. ОʼБрайен понял, что допустил очередную ошибку, увидев исчезающий в дверях клуба силуэт Стефани. В висках барабанила зудящая боль, а пот застилал глаза. Шатен поймал на себе оторопелый взгляд изумрудных глаз.
