Текст книги "Сводные. Паутина лжи (СИ)"
Автор книги: Яна Нова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– И всё равно, мне не верится, что Кирилл играл. Я видела вас вместе, он смотрел на тебя с обожанием, такое сыграть не получится, – поставила чайник, чтоб хоть как-то её успокоить.
– У него видимо получилось. Ой, я на что-то села.
– Саш, ты будешь зелёный или чёрный чай? – в ответ тишина. – Саш! Ты где там, чё молчишь?
– Ни-ик, а откуда у тебя фотография моей сестры Маши? – она пристально рассматривала фото моих родителей.
Глава 67
Шок. Первое, что я испытала, услышав вопрос Саши.
– Ника, где ты взяла эту фотографию? Такой даже у меня нет. Это одно из последних фото Маруси, – вытерла скатившуюся слезу.
– Мне дал нотариус, – тихо ответила. – Это фото моих родителей, папа – Саша, и мама – Мария.
– Ты же говорила, что твою маму зовут – Ирина.
– Как оказалось, она мне не родная.
– Боже... Я знала… я чувствовала… – соскочила с дивана, набросившись на меня с объятиями. – Я сразу заметила сходство. Ты так на неё похожа, – подняла заплаканные глаза. – Прости… прости, что не нашла. Я тебя искала… я даже имени твоего не знала… мне тогда всего пятнадцать было, что я могла, а родители и слушать не хотели, – она начала плакать ещё сильнее.
– Саша, успокойся, – гладила по спине. – Я тебя не виню, ты не в чём не виновата. Пожалуйста, успокойся. Давай поговорим и ты всё, всё мне расскажешь.
– Такая же добрая, как мама, – улыбнулась сквозь грусть. Взяла за руку, повела к дивану. – Я же тогда, сразу что-то почувствовала, сердце так затрепетало, когда тебя увидела, – показала рукой трепетание в районе сердца. – Весь день думала о тебе. Родителям позвонила, в очередной раз узнать, может они всё-таки знают, как назвали девочку Маруси.
– А они?
– Ничего, – опустила голову. – Ты знаешь, я их так и не простила, что они так с Машей поступили. Общаюсь редко, езжу ещё реже. Как только школу закончила, переехала сюда, начала искать Сашу, тебя. Безрезультатно, в квартире другие жильцы, а там след обрывается. Я не знала, что Саша тоже умер… Я видела его всего два раза, на похоронах и когда Маша привозила его знакомить с родителями. Тогда разразился большой скандал, отец не принял Сашу, мать его поддержала. Они переночевали ночь у бабушки и уехали. Маша тогда всю ночь проплакала, так ей было обидно. Бабушка их благословила, дала немного денег на свадьбу. Они позже прислали приглашения, даже родителям, они демонстративно кинули их в печку и сожгли, – Саша крепко держала меня за руку, словно боялась, что я испарюсь. Хорошо, хоть плакать перестала. – Не знаю, чем, твой папа им не понравился, высокий, красивый, самодостаточный.
– А где мама похоронена?
– В нашем городе. Родители забрали тело, несмотря на то, что Саша был против. Они даже хотели скрыть дату похорон. Я в тайне от них позвонила ему и сообщила. Я знаю, что он несколько лет, два раза в год приезжал на могилу, в день рождение и смерти. Он даже памятник установил, но отец его демонтировал, поставив другой.
Мы так и просидели, держась за руки, пока Арина не проснулась. Всё это время Кирилл названивал на телефон Саши, но она не брала трубку.
– Чё с беременностью решила? – спросила, скинув очередной вызов. – Теперь на правах родной тёти, прошу, не руби с плеча. Подумай хорошо, расскажи Егору. Он тоже должен нести ответственность.
– Я завтра с утра в больницу, если всё подтвердится, в субботу к нему. Ты завтра выходная? – кивнула. – Посидишь с малышкой? И вообще оставайся у меня ночевать, мне так о много хочется у тебя распростись.
– Конечно родная. Подумать только, – взяла на руки Аришку, – мне тридцать четыре года, а я уже бабушка, – подняла над головой дочурку, та сразу залилась смехом. – Кому скажи не поверят, да, кнопка.
***
Утром сходила в больницу, беременность подтвердилась. Четыре недели. Выходит, малыша мы сделали, после приезда Егора, во время сексуального марафона в ванной. Я была уверена, что Егор в меня не кончал, но видимо ошиблась. Моя яйцеклетка с удовольствием приняла шустрого сперматозоида.
На следующий день, одела ребёнка, вышла с коляской и направилась в сторону жилого комплекса Егора. Он не приезжал уже четыре дня, звонил только вчера. Сегодня выходной день, если мне повезёт, то застану его дома, а может и их.
Нужный дом нашла сразу, остановилась у первого подъезда, вспоминая номер квартиры. Ей, Богу не помню... Из головы просто выпало. Набрала Саше.
– Саш, привет, напомни, пожалуйста, номер квартиры.
– Привет, …надцать, – рядом проехала машина, с включённой музыкой на всю громкость, что окна дребезжали.
– А точно, вспомнила, спасибо, теть Саш. Потом позвоню.
Поднялась на пятый этаж, позвонила в звонок. Дверь открыла беременная девушка-блондинка, на большом сроке, месяцев семь не меньше. Опешила, стояла молча, смотрела на неё.
– Вам кого? Сразу говорю, мы ничего не покупаем, в Бога не верим, – увидев коляску с ребёнком, изменилась в лице. – Ты кто такая? Ты чё сюда приперлась, денег опять просить?! – пошла на меня буром.
– Здравствуйте, а Е… – договорить мне не дали.
– Ты че совсем охренела, шалава подзаборная. Он тебя бросил, вернулся ко мне, что тебе не понятно. У нас скоро ребёнок будет, его родной, а не тот, которого ты непонятно, где и с кем нагуляла. Вали отсюда и дорогу сюда забудь, иначе пожалеешь. Мой отец майор полиции, хочешь за хранение наркотиков сесть, я тебе устрою, а сосунка твоего цыганим отдадим, будет в переходе сидеть с протянутой рукой.
Сказать, что была в шоке от увиденного и услышанного, ничего не сказать. Молча развернулась и вызвала лифт. Выйдя из подъезда, набрала Сашу.
– Саш, только ничего не спрашивай, пожалуйста, – говорила, глотая слёзы. – Запиши меня на аборт, к тому врачу, о котором ты говорила.
– Ник…
– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула, присев на лавку.
– Хорошо. Информацию скину в смс. Может мне приехать.
– Не надо. Я хочу побыть одна.
– Ты звони, если что.
– Спасибо, Саш, – посмотрела в небо, закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Ещё некоторое время просидела на лавочке, пытаясь успокоиться. Из горьких размышлений пришла к выводу, что любовь – это не розы и лунный свет, как пишут в романах или показывают в мыльных сериалах, а боль и страдание. Любовь – это заблуждение, болезненная страсть, ревность, это всё то, что немилосердно терзает душу. Она заставляет человека, терять голову, пронизывая его, то жарким пламенем, то ледяным холодом. Любовь коварна: ты надеешься на то, что она взаимна и бесконечна, мечтаешь найти с любимым человеком физическое и духовное единение, а случается совсем другое. В один прекрасный день, вдруг обнаруживается, что надежды иллюзорны, а желания мертвы, и тогда ты остаёшься одна. Именно это и сейчас произошло со мной…
Когда Егор стал таким двуличным. У него девушка, ни сегодня, завтра родит, он мне в любви признавался, когда она уже беременная была. Я уже не говорю о сексе. Может ей нельзя, так он со мной справляет нужду.
Господи, как же больно. Теперь я должна убить своего ребёнка, душа плачет, просит этого не делать, но головой я понимаю, что не потяну двух детей, ещё и погодок одна. Он уже четыре дня не приходил к дочери, она ему не нужна, второй ребёнок ситуацию не изменит. Наверняка не хочет нервировать невесту, на таком большом сроке.
Сидела опустив голову на ручку коляски.
– Девушка, у вас все в порядке? – подняла голову, передо мной стоял, очень высокий, худощавый парень, с пакетами в руках и любопытным взглядом.
– Да. Присела отдохнуть, – встала, чуть пошатнувшись. Вцепилась в ручку крепче, чтоб не упасть.
От Саши пришло сообщение. Встала посреди улицы, как вкопанная, боясь прочесть его. Горечь и страх смешались в бурный коктейль, от которого вот-вот сердце выпрыгнет наружу.
Всё же открыла: «Вторник, 10:30. С собой анализы и направление. Направление завезу в понедельник».
Вот так просто решается судьба ещё не родившегося маленького человечка.
***
В воскресенье Егор всё же явился. Мрачный, как ночь, заросший больше обычного. Бросил короткое «привет», поставил на кухне памперсы, питание и ушёл в комнату к ребёнку.
Не легко, наверное, справляться с капризами беременной. Слова Светки, когда-то произнесённые, оказались пророческими, Егор и правда плодовитый.
– Егор! – окликнула его, когда он был уже на пороге, – ты не мог бы во вторник с утра, побыть с Аришей, мне надо к врачу.
– Ты заболела? – кинул взгляд, на минуту показалось, что в нём присутствовало беспокойство.
– Плановый осмотр, – от его взгляда, всю затрясло. – Так сможешь?
– Смогу. Во сколько приехать?
– К девяти.
– Хорошо. До вторника, – развернулся и вышел.
Глава 68: Егор
Сил потрачено немало, чтоб доковылять до квартиры Ники. Вот правильно говорят, дурная голова, ногам покоя не даёт. Работа уже не спасает от мыслей, переживаний, ревности, решил налечь на спорт, но перестарался. Поднял штангу, с весом больше в два раза, чем обычно поднимаю. Спину защемило так, что самостоятельно не мог до медпункта дойти. Кирилл практически нёс на руках. Неделю уже на больничном, ставлю уколы. Сегодня первый раз подняться смог, сразу поехал к дочери. Да, и что лукавить, я по Нике ужасно соскучился.
Она совсем чужая стала, далёкая. За несколько часов пребывания, попросила побыть с дочуркой во вторник, это всё наше общение.
Перед встречей практически всю ночь не спал. Заснул только под утро, с большим трудом сомкнул глаза и провалился в сон. Обычно я редко сны запоминаю, но этот сон я запомнил.
Мне снился маленький мальчуган, годика два. С темными глазенками-пуговками и мордашкой, точно, как у Ники. Её черты лица, скулы, подбородок, носик... Всё её. Весь в мамочку! До чего же хорошенький малыш, сладкий такой, что хочется держать его на руках и наносить, обнимать, целовать без конца.
Сидит играет с разноцветными кубиками на ковре, здесь в гостиной. Я пристально наблюдал за ним со стороны.
Сон был цветной. Как сейчас вижу, ярко голубую футболочку с красивым принтом – красной гоночной машинкой, серые шортики и белые носочки. Он так умело складывал кубики, делал высокие домики, а потом из рушим, звонко и заливисто смеясь. В голове долго-долго после пробуждения звенел его звонкий смех.
В один момент всё заканчивается, яркие краски пропали, сон стал мрачным и чёрно-белым. Малыш тянет ко мне ручки и плачет. Я вижу, как слёзы гроздьями текут по щечкам мальчишки, рвусь к нему, но не могу пошевелиться, ноги словно приросли к полу. Хочу сказать, успокоить его, отрываю рот, а оттуда лишь хрипы. Я будто онемел. Потом появляется тучная женщина в белом халате и медицинской маске. Она шла к малышу. Я хриплю, машу руками, пытаясь привлечь к себе внимание, но она на меня не смотрит, хватает небрежно мальчика и идёт к лоджии. Открывает окно, высунув плачущего ребёнка.
– Па-па!…
Я подскочил в холодном поту, так резко, что спину простреливает адская боль. Бляяя… Схватился за бок. Посмотрел на часы, шесть утра, ещё можно поспать, но сон, как рукой сняло.
Встал, принял контрастный душ, выпил двойную дозу обезбола, крепкий кофе и поехал к Нике. Приеду раньше на два часа, да, и пофиг. После такого сна, как-то жутко здесь находиться, а выходить на лоджию тем более.
Воздух на улице был морозный и свежий, снег перестал идти. Посмотрел на небо, наблюдая, какие на нём яркие звёзды. Когда я вообще последний раз смотрел на звёзды? В прошлой жизни?
Мы как-то с Никой, ещё до армии, до ночи катались на мотоцикле, я заехал в густой лес и заглушил мотор, оставил светить только центральную фару. Взял плед, валявшийся в бардачке, постелил на густую траву. Мы легли на спину, взявшись за руки. Лежали долго, болтали, разглядывали небо, созвездия, загадывали желания на падающие звёзды. Как бы хотелось сейчас вернуться туда...
Можно было пройтись пешком, я уже несколько раз, так делал, но сейчас с больной спиной, с трудом представлял себя пешеходом.
Зашёл в квартиру, немая тишина. Ника наверняка ещё спит. На часах пол восьмого. Скинул обувь и пуховик, заглянул к дочурке. Моя булочка сладко спала, посапывая. Значит Ника опять в моей комнате легла, это даже хорошо. Снял на ходу свитер, футболку, спортивное трико, носки, бросил всё небрежно на диван. На улице холодно, почему бы не погреться о маленькую и горячую печечку… Тихо приоткрыл дверь, Ника, лежала свернувшись в клубок, лицом к окну. Я сразу шмыгнул под одеяло, как можно плотнее прижавшись к ней, опоясав рукой за талию.
Чтобы между нами не происходило, она всё равно моя, от пяток и до кончиков волос. После кошмарного сна, решил за неё бороться. Это мог быть наш неродившийся сынишка, Илья. Такое имя мы когда-то вместе выбрали. Если мы с Никой, так и будем ходить, вокруг да около, сынишка не родится. Если она испытывает ещё хоть малейшие чувства ко мне, я её верну. Отобью у того кренделя, я всегда рядом, а он появился раз за полгода. Отношения на расстоянии долго не живут. Если б я ей был безразличен она не отдавалась бы мне так самозабвенно.
Ника поёрзала, устроившись в моих объятьях поудобнее, немного оттопырила попку, прижавшись ещё теснее. Вбился бёдрами мгновенно, поглаживая по её бедру одной рукой. Пальцы задумчиво гулями возле резинки пижамных шортиков. Член уже вовсю стоял, яйца потяжелели. Пропихнул руку в трусики, которые были уже влажные. Моя заводная девочка, только от одних касаний напрудила, полные трусишки. Начал поглаживать влажный вход указательным пальцем, Ника немного развела ножки в сторону, и снова их свела, зажав мою руку. Ввёл один палец в пылающее огнём лоно, начал им двигать. К одному пальцу сразу добавил второй, нежно растягивая такое узкое лоно. Ника поморщилась, большим пальцем начал ласкать клитор, почувствовав, как начали дрожать её бёдра. Ника уже была близка к оргазму, но вдруг зазвонил будильник. Она начала просыпаться, тереть глаза, зевать, повернулась на другой бок, потом почувствовав, что не одна, резко подняла голову, посмотрев испуганно на меня.
– Егор? Что ты тут делаешь? – отодвинулась, натянув одеяло до подбородка.
– Ты же сама меня звала с дочуркой посидеть. Иди сюда, – хлопнула по матрацу, рядом с собой. – Ты почти кончила, нельзя так это дело бросать.
– Уже что девять? Я проспала!
– Ещё восемь. Малышка иди сюда, – поманил повторно.
– Ты… ты воспользовался мной спящей.
– Ты сама ко мне прижалась и раздвинула свои ножки, – подшутил над ней.
– Я думала, это сон.
– И часто тебе снятся такие сны, маленькая шалунья? Ммм.
– Это тебя не касается, – сжала кулачки со злости. – Не собираюсь быть твоей любовницей, – фыркнула, соскочив с кровати.
Я ей залюбовался, она хоть и родила, но оставалась такой же стройной и миниатюрной. Такая забавная сейчас, заспанная, с чуть взлохмаченными волосами. В своих маленьких пижамных шортиках и такой же маечке, на тонких бретельках. Без бюстгальтера. Ммм. Одна лямка спала, оголив плечо и часть груди. Такие упругие круглые дыньки, с затвердевшими от возбуждения сосочками. Я бы сейчас их с удовольствием поласкал. Во рту сразу скопилась слюна.
– А женой?
– У нас в стране двоеженство запрещено, – схватив полотенце, убежала в душ, виляя своей упругой попкой. Какое двоеженство, чё ей ещё в голову взбрело. Потёр лицо, откинулся на подушку, прикрыл глаза. Надо наконец-то сесть и поговорить нормально. Высказать все претензии друг другу. Так и сделаю, когда вернётся с больницы.
Член всё ещё торчал колом, приподнял одеяло, посмотрел на него, простонал, чувствуя, как остро и резко накатило возбуждение, и набухли яйца. Не идти же в душ, чтоб передернуть, как подросток, слить сперму и словить секундный кайф.
Поднялся с кровати, снова посмотрев на свой эрегированный член. Упал на пол, отжался десять раз, даже немного помогло.
Вышел из комнаты, Ника уже порхала по кухне.
– Когда Ариша проснётся, дашь ей смесь, – показала на смесь и бутылочку.
Я сел на диван, рядом лежал файл с какими-то документами. Надо Нике отдать, чтоб не забыла. Моё внимание привлекла бумажка, лежавшая сверху, где было указано: "Решение комиссии по прерыванию беременности". Чё за херня… Достал справку, внимательно вчитываясь: «Дата направления на мед. аборт», «Срок беременности – 5 недель», «Назаровой Веронике Александровне».
– Ты зачем это взял? – Ника подбежала с намерением забрать папку, отодвинул её рукой, устремив на неё шокированный взгляд.
– Ник, это чё такое? Ты сказала идёшь на плановый осмотр? Ты, что беременна?
Глава 69
– Это не твоё дело! Отдай! – кружила вокруг меня в надежде отобрать документы. – Отдай, я уже опаздываю, – посмотрела на часы.
– Ты не понимаешь, ты никуда не едешь. Это ведь мой ребёнок?
– Хватит… хватит, – начала колотить меня по груди кулаками. – Хватит, смешивать меня с грязью и считать шлюхой. Я никогда ни с кем кроме тебя не была! У меня даже мысли не было подпустить к себе другого мужика, в отличии от тебя, – выпалила на одном дыхании, начав плакать. – Ты не можешь сейчас распоряжаться моей жизнью, ты утратил это право, когда сунул свой член в другую бабу и сделал ей ребёнка.
– Чё за бред, какая баба? Я конечно понимаю, что лучшая защита, это нападение, но претензии должны быть обоснованные.
– Не знаю какая, я им счёт не веду, Илона, или ещё может кто. Так, что отдай документы, мне пора.
Я кинул папку на диван, сам резко подскочил к ней, взвалив на плечо и потащил в комнату, уложил на кровать, навалившись сверху.
– Ник… Ника, – начал целовать её лицо, руки. – Скажи, ты правда беременная? Скажи… скажи… – на глазах у самого выступили слёзы. – Ты хотела убить нашего Илюшку?…Ты бы пошла на это? На убийство?
– Пусти, – она плача извивалась подо мной. – Думаешь, я так легко решилась на это? Я боюсь… я не справлюсь одна с двумя детьми, у меня ни образования, ни работы. У тебя, когда появится ребёнок от другой, ты о нас забудешь, уже стал редко появляться.
– Ну, какой другой, у меня кроме тебя никого не было. Болел я всю неделю, спину сорвал, лежал пластом, не мог пошевелиться. Почему не сказала? Почему опять скрыла, Ника?
– Я хотела рассказать, ясно! Я даже к тебе пришла на квартиру, которую ты от меня скрыл, – ткнула пальцем в грудь, посмотрев с укором. – Думаешь приятно слышать оскорбления и угрозы. Она Аришу грозилась цыганим отдать, а меня посадить за наркотики, – всё звучало, как какая-то нелепица, уставился на неё с подозрением. – Не веришь, что твоя ненаглядная могла такое сказать. Самка в борьбе за самца способна на многое. Можешь не лукавить, мне всё известно.
– Да, как тут слукавишь, если я впервые об этом слышу. Ты точно ко мне приходила? Кто адрес дал? Хотя не надо, я знаю, Саша. Ник, я клянусь, – обнял её крепче. – Нет у меня никого, не знаю я эту беременную. Я тебе докажу. А сейчас скажи, ты правда беременная? Скажи, это правда? – мечтал услышать это от неё, из её уст.
– Конечно, правда. Я беременная. Егор, ты скоро второй раз станешь папой, – всхлипнула. – И ещё ты не сдержанный… очень не сдержанный, поэтому у нас будут погодки.
– Я так счастлив… очень счастлив, – сполз вниз, оголил пока ещё впалый животик, начал покрывать его поцелуями. – У нас будет сын, – констатировал довольно.
До меня сейчас дошло к чему был сегодняшний сон. Страшно представить, что Ника могла решиться на такое. Но упрекать её ни в чём не собираюсь, я понимаю, как ей всё это время было не легко, пока я метался и холил свою обиду.
Понял одно, если тебе больно, обидно, если сдыхаешь от несправедливости и задыхаешься от чувств, нужно дать выход, пусть некрасиво и со скандалом, но очиститься от негатива.
Нельзя, не в коем случае нельзя консервировать обиды, зло в себе, будто склад с радиационными отходами. Однажды рванёт, заденет всех… Даже тех, кого любишь всем сердцем и меньше всего желаешь причинить боль. Так и у меня вышло, я дулся, как мышь на крупу, что могло привести к ужасным последствиям.
– Откуда ты знаешь, может ещё одна дочь?
– Мне от сегодня приснился, наш Илюша, он просил у меня помощи, – сморгнул набежавшую слезу. – Ника, мы такие дураки, чуть не потеряли самое дорогое, что у нас может быть. Прости меня, малышка. Я люблю тебя.
– И ты меня прости. Я тоже тебя люблю, – переворачиваюсь на спину, усаживая её сверху, припадаю к губам, солёным от слёз.
– Кажется я утром кое-что не закончил, – открываю глаза. – Хочу порадовать твою кисуню. Иди сюда… Сядь мне на лицо…
– Егор, я никогда так не делала, – застенчиво прошептала.
– Знаю… Когда-то надо начинать, – накрыл её рот поцелуем. – Иди уже сюда, – дёргаю её на себя, собирая в кулак платье.
Заставляю приподняться выше и выше, пока её промежность не оказывается прямо над моим лицом. Она прикрывает глаза, смотрит через щёлочку, как я облизываюсь, трогаю её пальцами. Ника, для меня, как опиум. Мозг отключён, он словно вата. Я ощущаю пьянящее, тёмное возбуждение, что ртутью плещется по венам.
Запах сочной дырочки, что течёт под глухие стоны моей девочки. Вылизываю её до суха, но через секунду на язык опять капают горячие капли, словно лава, обжигая язык.
Глотаю пряный сок, будто пью из источника жизни, а сам подыхаю от того, как крутит внутренности от желания заменить членом язык. Как яйца сжимаются от переизбытка спермы. Бля… Давай кончай, ты же близко, вон, как дрожишь вся, как сама бёдрами танцуешь. Кто ж знал, что ты умеешь по лицу елозить, запахом по нервам бить. Втягиваю кожицу, отпускаю, скольжу языком по клитору. Раз, другой… Слышу стон и одобрительный шепот.
– Боже, помоги…
Нащупываю нужный ритм и добиваю эту мелодию финальными аккордами.
Ника вдруг вжимается пальцами в мои волосы, тянет до жгучей боли.
Я вою, а Ника кричит, выпуская из себя новые капли сладкой смазки. Не выдерживаю и секунды, роняю её на кровать, ложусь сверху и пока она бьется в оргазме, раздвигаю худые ноги и толкаю член, между розовых губок. Они плотно раскалываются под давлением болта, поглощают меня глубже и глубже. Пока каждый миллиметр плоти не оказывается в охуительно сладком плену. Задерживаю дыхание лишь на секунду, потом хватаю ртом тёплый воздух смешанного дыхания. Двигаться начинаю резко, сильно, под стать биению сердца, что кувалдой бьет в грудь. Словно в тачке на огромной скорости, словно футбольным мячом в ворота. Да, как же хорошо – то блять...
Смотрю в глаза Нике, там глубокое словно подводный мир океана безумие. И я тону в нём, тут же скрываясь и целуя её. Пальцами нащупываю ткань платья, поднимаю его выше, царапаю нежную кожу бедер под вздохи и шепот...
– Что ты со мной делаешь?...
– Если бы я знал, – платье уже на талии, и я чувствую, как трепещет живот под касаниями.
Вижу, как дрожит грудь и сжимается в тугие камушки соски.
Идеальная.
Совершенство, от которого не оторваться...
Я поднимаю подол всё выше и выше. Платье оказывается на шее, губы прикрывает, по рукам скользит, падает на пол бессмысленной тряпкой.
Внутри Ники горячо и влажно, она гладит спину, снимает с меня футболку, что падает рядом с платьем.
Снова её целую.
Трахаю на полной скорости.
Целую.
И снова.
Пока задыхаться не начинаю.
Пока яйца не начинают полыхать огнём.
Замедляюсь. Ускоряюсь.
Эта эротическая карусель безумия и похоти, как на бесконечном двигателе. Ника вдруг содрогается, начинает кричать, стягивать меня мышцами, выкачивая силы... Потом опомнившись, что мы можем разбудить ребёнка, кусает меня на плечо, крича с куском моей плоти во рту.
Я сам почти ору, со сжатыми зубами, кончаю в наркотической горячке, почти не видя, почти не слыша, только ощущая под собой влажное податливое тело.
Падаю на Нику, проваливаюсь в полудрему. Сон накрывает глубокий, тяжёлый, всё-таки пол ночи без сна, дают о себе знать. Просыпаюсь от назойливого дверного звонка.
