Текст книги "Сводные. Паутина лжи (СИ)"
Автор книги: Яна Нова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 48: Егор
Ирина ушла, громко хлопнув дверью. Чертовски захотелось покурить. Вообще я не курю, но после такого сложного разговора, очень захотелось. Для таких случаев на балконе припасена пачка сигарет. Вышел, прикурил, одна затяжка… вторая… дым обжигает сначала горло, потом лёгкие, никотин сразу ударяет в голову.
Как вовремя я подоспел домой, иначе бы Ирина заклевала Нику.
Надо всё-таки позвонить отцу. Набрал, он ответил сразу.
– Да, Егор привет. Что там у вас произошло? – отец говорил спокойно, без наездов, это радовало. Он всегда рационально смотрел на вещи, не рубил с горяча. Зная меня, спокойного и уравновешенного, он понимал, просто так, я бы Ирину трогать не стал. – Ирина звонила, вся раздражённая, жаловалась, что ты её из квартиры выгнал, ещё про какого-то ребёнка голосила, Нику. Я толком ничего не понял. Объясни, пожалуйста.
– Пап, привет. История длинная, если вкратце, то Ника вернулась, она родила ребёнка, три месяца назад. Девочка – Ариша.
– Вот так новость! – повеселел отец. – Я, что теперь дед? Скорее бы вернуться с командировки, не терпится с внучкой познакомиться.
– Не все так обрадовались внучке, как ты…
– В смысле?
– В прямом. Когда вернулся с работы, Ирина была здесь, кричала на Нику, обзывая последними словами. Поставила ультиматум, если та не уйдёт жить к отцу ребёнка, то должна покинуть квартиру.
– Чё за нахер? Она, совсем, с ума сошла?… – возникла немая пауза. Услышал шуршание, а потом щелчок зажигалки. – Я тебе не говорил, сынок, – отец затянулся, потом выпустил дым, – но у нас с Ириной в последнее время не всё гладко. Она очень изменилась, стала совсем другая, я порой её не узнаю. С Аней очень плохо обращается, уезжая в командировку боюсь её с ней оставлять. Она и ударить может.
– Я сам заметил, что она изменилась, а может просто показала своё истинное лицо. Не думал, что это коснулось и ваших отношений. Аню привози к нам, скоро каникулы, пусть отдохнёт от абьюза, Ника будет очень рада, и с племяшкой по нянчится.
– Спасибо, за предложение. Я подумаю. Посмотрю, как будет, – тяжело выдохнул. – У нас же была хорошая семья, что могло произойти. Может у неё появился другой. Она часто в город стала мотаться – с досадой сказал отец.
Мы ещё поговори немного, я начал замерзать, поэтому поспешил завершить разговор. Договорились, что по приезду, отец сразу приедет к нам с Аней. Тогда и выложу всё в деталях.
Зашёл с балкона, увидел Нику, она сидела на полу, привалившись на стену, глаза открыты, но словно не живые.
– Ника! – подлетел, тряхнув за плечи. Испугался, что у неё опять приступ случился. Она вздрогнула, посмотрела на меня, ручейки слёз сразу потекли по щекам.
– А Егор, это ты? – сказала апатично, размазывая влагу по лицу.
– А ты кого ждала... думала Ирина вернулась – меня самого аж передёрнуло от своих слов. Ну, нахера напомнил. Шутник, бля-ять.
– Зачем ты так?... – залилась плачем. – За, что... за, что она так со мной, что я ей сделала?...
– Ника, ну, чего ты так расстроилась, – присел рядом с ней. – Всё же обошлось. Я понимаю неприятный выдался разговор, но может она отойдёт, – старался сгладить ситуацию, чтоб хоть как-то её успокоилась. – Зато у твоей девочки самый замечательный дедушка, и он ждёт не дождётся, когда вернётся домой, чтоб понянчится с внучкой. Ну, давай, успокаивайся, – Ника качала головой.
– Не могу-у-у! Мне очень обидно и больно… – стукнула себя в грудь слева. – Вот здесь… сердце разрывается в клочья, она же моя мама… как она могла.
Как не пытался успокоить, Ника не утихала. Тогда в голову пришёл единственный и беспроигрышный способ её унять. Я её поцеловал.
Целую долго и жадно, кусая и сминая губы, засасывая их до боли, проникая языком в рот, издавая хрипы и глуша стоны Ники. Как гласят многие духовные практики – "Любовь лечит". Оргазм – один из лучших способов, пребывать в хорошем настроении, а вырабатывающиеся во время оргазма эндорфин, повышает настроение. Сегодня ты точно от меня никуда не сбежит, будешь только кричать и молить о пощаде и одновременно просить, чтобы я не останавливался.
Моя ладонь по-хозяйски накрыла грудь, пальцы сжали уже твёрдый сосок, оттянули его, спускаясь на живот, потом ниже. Ника отвечала на поцелуй, отросшая щетина царапала её лицо, она сама тянулась, цеплялась за плечи. Потом открыла прикрытые глаза, словно выходя из коматозного состояния, резко толкнула меня в грудь, отползая. Ну, хоть плакать перестала!…
– Егор, мы не должны этого делать, – облизала губы, потом прикоснулась ладонью, словно обожглась. – Нельзя. Иначе гореть нам в аду...
– Я уже в аду, больше года... без тебя, – подполз к ней, притягивая ближе. – Хочу тебя, малышка, не упрямься, – скользил носом по щеке, упираясь стояком в бедро. – Тебе же уже можно? Я чувствую, ты тоже хочешь... Ну, же, дай – начинаю покрывать лицо, шею, плечи поцелуями.
Я дурел.
В прямом смысле этого слова.
Призраки прошлого толкали на все смертные грехи. Я готов взять эту девушку, не спрашивая её согласия. Вот прямо так, задрать коротенький халатик, сдвинуть полоску трусиков, чуть приподнять ягодицы, достать член, войти в неё по самые яйца, которые звенят от напряжения. А она наверняка там, внутри, горячая и влажная.
Снова поцелуй. Но на этот раз длящийся не так долго, как первый, но одновременно более страстный и требовательный. Ника укусила меня за язык, во рту почувствовал вкус металла. Моя кошечка, ещё и кусается. Ар-р-р-р. Съел бы.
– Хватит от меня бегать. Меня задолбали, эти кошки – мышки. Я люблю тебя... Ника, слышишь, люблю. Ни на минуту, не переставал любить. Даже когда ты мне изменила, даже когда родила от другого… Всё равно люблю… Ничего не могу с этим поделать, – держал её за плечи смотря в её глаза. В них видел своё отражение и… любовь. На миллиард процентов был уверен, она по-прежнему меня любит.
– Егор, я тоже… – Ника начала дрожать. – Люблю… люблю… люблю… – шептала, словно боялась, что нас застукают. – Что нам делать, нас не поймут, нас осудят. Это же неправильно... грех. От нас все отвернутся, папа, Аня, друзья. Наше общество к такому не готово…
– Тш-ш-ш… – прервал её, она находилась, как в бреду, взгляд поменялся, глаза стали стеклянными. – О каком грехе ты говоришь? Когда наше общество осуждало за любовь?
– Не-еет, у нас не простая любовь, – начала гладить меня по лицу, смотря пустыми глазами с безумной улыбкой. – Любовь единокровного брата и сестры, это ведь не нормально.
Что?!… Какие брат и сестра?... Я потряс Нику за плечи, выводя из транса.
– Что ты сказала, Ника?!… Ты оговорилась? Сводные… мы сводные брат и сестра! – Ника моргала глазами, приходя в себя.
– Нет, Егор, я не ошиблась. Мы родные по отцу, – и начала опять плакать.
Глава 49: Ника
Зачем я вышла из комнаты?
Дочка наконец-то уснула, мне бы тоже лечь и отдохнуть, а я иду в гостиную. Егора там нет, только отдалено слышен разговор на балконе. Наверняка с отцом разговаривает, он же обещал маме позвонить. Сажусь на пол и жду его. Зачем?... Сама пока не знаю. Я так устала держать всё в себе, мне иногда кажется, что я схожу с ума. Если я окончательно свихнусь и выйду в окно, кому будет нужен мой ребёнок. Кто будет её воспитывать? Нет, я не хочу доводить до такого состояния. Я думала, что справлюсь, что сильная. И я бы справилась, но вдали от Егора, от матери, от всех, кто может напомнить о былой жизни. Рядом с ним не могу ничего забыть, эта боль постоянно разъедает меня изнутри.
Вспоминая разговор с мамой, будто теряю жизненные силы. Она унизила меня, задела меня, моего ребёнка... Я испытываю глубочайшую обиду и никак не могу прийти в себя. Радость и счастье, которые постепенно начали появляться в моей жизни, словно молодые побеги весной, в очередной раз покинули меня. Мне кажется я готова во всём признаться Егору, если только он сам заговорит об этот.
За своими мыслями, даже не заметила, когда Егор подошёл. Опомнилась только, когда почувствовала свежий запах сигарет. Егор сидел передо мной и тряс меня за плечи, смотря испуганными глазами. Опять курил... значит этот разговор не оставил его равнодушным. Егор зачем-то напомнил о разговоре с мамой и меня опять прорвало, ревела белугой, настолько мне было горько, неприятно.
Егор пробовал меня успокоить, даже рассказал, что папа обрадовался внучке. Это не помогало, никак не могла уняться. Тогда он поднял моё лицо к себе, и поцеловал влажным поцелуем. Его руки сразу напали на грудь, потом вжались в мою задницу, потянули на себя, вдавливая в эрекцию, что с каждой секундой становилась твёрже. Почувствовала во рту привкус сигарет, раньше злилась, если он курил, сразу отправляла чистить зубы. Не курит ведь, к чему это баловство. Сейчас даже со вкусом табака, чувствую сладость сумасшедшую, нежность щемящую и одновременно страх снова в этом раствориться.
Мозг мало, что соображал, но тело всё ещё помнило, то как его трогали, ласкали, мяли и целовали. Всё нутро дрожит от желания и жажды яростного проникновения.
Всё же опомнившись, прервала поцелуй, отползла назад, повторяя, как в бреду, что нам нельзя этого делать. Егор не отпускал меня, шептал, как по-прежнему меня желает.
Поцелуй повторился, я простонала в его рот, но не решаясь на более активные действия. Когда его язык напористо двинулся вглубь моего рта, слегка прикусила кончик языка. Егор тихо рассмеялся, я надавила сильнее. Он перестал толкаться в мой рот, мы застыли и медленно отодвинулись друг от друга, восстанавливая дыхание.
Неожиданней всего было, когда Егор признался в любви. Я не могу не улыбаться, восторг и тепло огненным шаром грудь пробивает. Любит. Не смотря не на что. Это смертельно приятно. Наверное, его признание, придало мне силы. Я не осталась в долгу, начала повторять, как мантру о своей любви. Может стоит побороться за любовь... А, может нам уехать, туда, где нас не знают. У нас есть ребёнок, он абсолютно здоров. Мы можем быть счастливы...
Я не выдержала и выложила всю правду.
– Мы родные по отцу, – открылась, начав опять плакать.
Егор сначала разглядывал меня прищурившись, как умалишенную.
– Какие брат и сестра? Ты что такое говоришь?...
– Я говорю тебе правду. В тот роковой день, когда ушла, я об этом узнала. Я очень испугалась, не нашла ничего лучшего, как просто испариться из твоей жизни.
– Как такое вообще может быть?... – смотрел не понимающе. – Меня усыновили. Мои родители, мне не родные? – провёл рукой по лицу, разлохматив слегка отросшую чёлку.
– Нет... то есть... ты всё не так понял... это я. Я внебрачная дочь твоего отца. Мама изменила папе Саше с твоим отцом, потом родилась я, – виновато опустила голову. Я понимала, как Егору будет больно принять измену отца, его маме.
– Ника, ты глупости говоришь. Отец не пошёл бы на предательство, он как я, не приемлет грязи в отношениях. Кто тебе такой бред сказал?!... – посмотрел пристально, словно хотел уличить во лжи.
– Мама, – пожала плечами. Дальше выложила всё, что в тот день рассказала мама.
– Ты ей поверила?
– Зачем ей врать. Она даже не знала о наших отношениях.
– Теперь я уже в этом не уверен. Слишком много в последнее время от неё интриг. Тебя не смущает, что она резко изменила своё отношение к тебе?
– Смущает. Я думала, она злится из-за учёбы, и Ариши, конечно. А о каких интригах ты говоришь?
Егор рассказал, как мама пыталась подложить Светку к нему в постель. В свою очередь сообщила о встрече с ней в роддоме. Егор меня убедил, что ребёнок никак не может быть его. Я поверила. Я и без пояснений, это знала, но после того, как он пролил свет на все подробности, от сердца отлегло.
Егор поднялся с пола, отошёл к окну. Я задержала дыхание, наблюдая, как его ломает. Хотелось бы узнать, что творится в его голове. Всегда спокойный, сдержанный, уверенный в себе, не позволяющий лишних жестов, сейчас Егор нервничал. Это выражалось в том, как он беспокойно двигал головой, мимика стала оживленной, движения рук, ног, тела.
– Что из того, чем ты меня "кормила", правда? Ты мне изменила? Ариша, моя? – посмотрел пристально.
Своему ребёнку я всегда желала самого лучшего. Не могу оставить её без возможности на нормальное существование. Если, то что сказала мама всё-таки окажется правдой, на мою дочь будут смотреть, как на дитя инцеста. Нельзя этого допустить. Если Егор простил мне измену, значит, когда-нибудь простит и эту ложь. Пусть лучше он будет самым любящим и лучшим дядей, чём роковым папой.
– Там много лжи… про институт и практику знаешь…
– Ребёнок мой?… – нетерпеливо перебил Егор.
Я отрицательно помотала головой.
– Нет, здесь я не соврала. Я всеми способами пыталась тебя забыть, вытравить из головы. Это парень из общежития. У нас было всего один раз, – веки пристыжено прикрыли глаза.
– И как получилось забыться?... Хороший способ... – фыркнул, после поединка взглядов, кинул. – А я как дебил на работе пропадал, а всего-то надо было трахнуть другую бабу.
Моё сердце, как раненный зверь стонало, вина изнутри разъедала. Накатило сомнение о правильности поступка. Между нами снова выросла большая стена. Мир вокруг меня начал тускнеть, терять краски и объем, превращаясь в чёрно-белую гравюру. В душе начала оголяться огромная воронка, через которую опустошительным потоком стали пропадать оставшиеся силы. Она ведь начала уже затягиваться с момента возобновления нашего общения с Егором.
Господи! Молю, чтоб она не засосала меня полностью.
Егор взял телефон, развернулся и вышел молча на балкон. Я продолжала сидеть на полу.
– Да, хорошо... – вернулся в квартиру, по полу потянуло прохладным воздухом. – Я прям сейчас билеты закажу на ближайший рейс, – от страха ёкнуло в груди, Егор, что решил уехать. – Вы мне скиньте данные фирмы и инфу по гостинице. Ок.
Егор зашёл в свою комнату, ямподнялась и побрела за ним.
– Пожалуйста, давай поговорим, – Егор сидел на кровати, делая что-то в ноутбуке, рядом лежала спортивная сумка, куда наспех были заброшены вещи.
– Разве разговор не окончен? – посмотрел на меня волком, не могу понять, что у него внутри.
– Я хотела объяснить...
– Не надо... всё итак понятно, да и времени нет слушать. Я улетаю в командировку в Москву.
– В командировку?... – растерянно переспросила. – Так неожиданно, ты не говорил.
– Мне предложили неделю назад, я сразу отказался, думал тебе сложно будет одной, а теперь передумал. Тебе ведь может помогать отец ребёнка. Он ведь скоро приедет, да?...
– Да, – тихо ответила. Пусть едет, так будет лучше.
Егор уехал ночью, попрощался вскользь. На мой вопрос о длительности командировки, ответил смотря пронзительно.
– Не знаю. Мне надо забыться.
Глава 50: Егор
Думал, простил, но, когда она в очередной раз тыкнула носом в свою измену с видом великомученицы, словно чеку сорвало. Оказывается, ничего не забыто, сердце по-прежнему ноет. Боли с избытком, злости и негодования – с лихвой. Может надо было пожалеть её, бедняжка, как ей было тяжело под другим мужиком... Бля-ять! Не мог больше рядом с ней находится, задыхался... мне не хватало воздуха.
Чушь про родство не стал воспринимать всерьёз. Это очередные россказни Ирины, уже не удивляет. Больно от того, что Ника во всё поверила, сломав при этом две жизни... Свою и мою. Я конечно расспрошу отца, чтоб раскрыть Нике глаза на её мать.
Идея о командировке в голову пришла неожиданно. После того, как отказался, про неё не вспоминал, а тут, как обухом по голове, хорошая возможность отвлечься, привести мысли в порядок. Вместо меня Кирилла отправляли, он тоже не горел желанием, но у него не было такой уважительной причины, как у меня. Быстро набрал ему, перетёр, он даже обрадовался. Решил не терять время и заказать билет на ближайший рейс, тем более нашего представителя уже давно ждут в Москве. Отец как раз сейчас там, думаю мой визит для него будет неожиданным. Пусть что-то уже решает с Ириной, Аню надо забирать, а с ней разводиться, она перешла уже все границы. Мало того оболгала отца, так ещё покусилась на светлую память моей мамы, позволив, говорить о ней, как об обманутой жене. Это конечно моё личное мнение, я не собирался давить на отца и настаивать на разводе, он способен сам прекрасно справиться с подобной проблемой.
Неверное Ника правда своей ложью и предательством убила во мне всё живое. Я ничего не чувствовал. Во мне больше не жила любовь, ненависти тоже нет. Буквально полчаса назад в любви признавался, а сейчас в сердце пробоина.
Улетел этой же ночью, лететь три часа. Прилетел ранним утром, добрался до гостиницы, сразу завалился спать. Впереди выходные, съезжу к отцу, погуляю по городу, а в понедельник выйду на работу.
Встречу с отцом назначил ближе к вечеру, в ближайшем кафе от гостинице. Он всё– таки на машине, столицу знает лучше, чем я, поэтому возможность выбора места было любезно предоставлено мне.
Пришёл раньше отца, занял столик в углу, чтоб можно было спокойно поговорить. Место довольно неплохое, кафе расположено в уютном и стильном отдельно стоящем знании. На первом этаже, просторный зал со столиками. Есть место для музыкального оборудования и танцев. Благодаря большому количеству окон, в зале достаточно светло, даже без дополнительного освящения. Не знаю конечно, как здесь кормят, но атмосфера приятная, играет тихий джаз, официанты снуют между столиками, принимая заказы.
– Привет сынок, – отец подошёл к столику, протягивая руку. Я встал, протянул руку, приобняв отца. Не видел его уже больше месяца.
– Здравствуй, отец. Как дела? Как здоровье? Работа?
– Всё хорошо. Егор, что-то случилось? – посмотрел на меня внимательно. – К чему такая необходимость приезжать в Москву для разговора?
– Я в командировке здесь, но не буду лукавить, разговор предстоит и правда серьезный, поэтому лучше лично, чем по телефону.
– Выкладывай давай, не томи, – взглянул нетерпеливо. – Надеюсь с девочками всё в порядке? – кинул обеспокоенный взгляд.
Даже не знал с чего начать.
– Ты на машине?
– Нет, меня Софа подвезла.
– Кто такая?
– Моя ассистентка, работаем вместе.
– Красивая? – спросил улыбнувшись.
Отцу только сорок семь, выглядел он замечательно. Даже седины на его волосах, не портили картину, а наоборот добавляли брутальности и опыта. У него отличная фигура, может дать фору молодому пацану, отлынивающему от спортзала. Я ему всегда желал счастья, если с Ириной так прискорбно вышло, он может ещё найти свою половинку.
– Обычная, – пожал плечами. – Хотел познакомиться?
– Я о тебе беспокоюсь.
– Вообще-то я женат, – продемонстрировал правую руку с кольцом на безымянном пальце.
– Может недолго, особенно после того, что я тебе расскажу.
– Всё-таки изменяет, – сделал вывод из сказанных слов, наделив мрачным взглядом.
– Я этого не говорил, разговор пойдет действительно об Ирине, он не касается её возможных измен. Здесь разбирайся сам, – повисла тяжёлая пауза. – Может закажем что-нибудь выпить? – предложил.
– Давай, – согласился отец. – Чувствую разговор будет длинный и не простой, – только кивнул.
Мы заказали коньяк и закуски. Когда заказ принесли, сразу выпили.
– Ну, давай сын, жги.
Я начал с самого начала, рассказал о своей любви к Нике, о наших отношениях, о её побеге, поисках, неоднократных разговорах с Ириной. Старался ничего не упустить.
– Деньги отправлять не прекращал. Правда делал это через Иру... Пиздец!.. Неужели она пошла на это? – отец негодовал. – Каждый месяц я переводил сумму денег на карту Ире, а она должна была перевести Нике. Она ведь потом отчитывалась, – обхватил рукой голову. – И почему у меня не возникло желание спросить у Ники, хватает ли ей. Я ведь ни раз не интересовался. Бедная моя девочка... Я плохой отец, – налил коньяка, выпив залпом.
– Бать успокойся, всё обошлось. Ника не голодала, преподавала английский язык, тем самым зарабатывала на жизнь.
Продолжил свой рассказ, дойдя до того момента, как Ирина оказалась в квартире.
– Об этом я тебе рассказывал. Она кричала, норовилась выгнать Нику, если та в течение трёх дней не приведёт отца ребёнка. Называла себя хозяйкой квартиры, – отец усмехнулся. Я тогда не стал ещё больше шокировать Ирину, а мог бы поведать, что квартира давно переписана на меня, Нику и Аню, в равных долях. Отец так решил, когда мы уехали учиться. Ника об этом пока не знает, поэтому я всегда ей говорил, что эта квартира такая же её, как и моя.
– Разве не ты отец ребёнка? – недоумевая спросил. Сердце выполнило кульбит, от напоминания о предательстве.
– Нет, – отрезал. – До этого мы ещё дойдём. После того, как выгнал Ирину, у нас с Никой состоялся тяжёлый и долгий разговор, где она наконец-то призналась о причине побега, – набрал воздуха в лёгкие. – В общем, Ирина сказала, что ты родной отец Ники, – отец, собиравшийся выпить, замер, потом отставил бокал, неотрывно сверля меня глазами.
– Что?...
– Я также спросил... Она там такого наговорила, придумала целую историю вашего знакомства на каком-то фуршете, ночь любви, и как следствие рождение Ники. При том, будучи замужем, она была полностью уверена, что отец именно ты. Так всё вывернула и аргументы привела неоспоримые.
– Абсурд, какой-то.
– Теперь твоя очередь.
– Не понял, – взглянул, нахмурив брови
– Я конечно убеждён, что это чистой воды враньё, но расскажи, пожалуйста, где ты был за девять месяцев до рождения Ники.
– Не веришь, – посмотрел с огорчением.
– Ни на минуту не сомневался в твоей верности маме, – отец посмотрел с облегчением. – Это ради Ники. Понимаешь, она год думала иначе, переубедить её будет сложно. Да, и в предательство родного человека непросто поверить. Как бывалый тебе говорю, – подчеркнул с горестью.
– Легко. Ника же в две тысячи четвёртом родилась, – качнул головой. – Тебе тогда два только было, ты, наверное, не помнишь. Мама, как раз заболела, мы каких только врачей не обошли, чтоб хоть какую-то надежду на выздоровление получить, – посмотрел вдаль сквозь меня, на глазах навернулись слёзы.
Маму помню плохо, с каждым годом кажется всё меньше и меньше, не от того, что я её любить перестаю. Наш организм так устроен, мозг постепенно стирает некоторые эпизоды из жизни, заполняя их новыми. А ещё мы почему-то плохие события запоминаем лучше, чем плохие. Уверен, что никогда не забуду её теплые и нежные руки, как она вечерами укладывала меня спать, перед этим дав попить тёплого молока с печеньем. Она чаще пела колыбельные, чем читала сказки. В трудные минуты всегда возникает неодолимое желание снова услышать голос мамы, такой ласковый и любящий, напевающий колыбельные моего детства.
– Один специалист посоветовал клинику в Израиле, у них как раз был набор на экспериментальную методику лечения, таких заболеваний, как и Дарьи. Этот доктор отправил анализы мамы, её приняли в группу. Собирались быстро, я уволился с работы, продали бабушкину квартиру и улетели в Тель-Авив. Мы пробыли там ровно год, вернулись только зимой в две тысячи пятом.
– Точно… Израиль! Как я мог забыть.
– Ну, что теперь я в твоих глазах обелён? – наполнил снифтеры, выпивая не чокаясь.
– Бать, я же сказал, я тебя не подозревал.
– Да, ладно, ладно. Я так… Вот, что любопытно, – почесал подбородок с лёгкой щетиной. – Ире зачем этот обман понадобился?
– Мне тоже… Погоди, это ещё не всё… Теперь про ребёнка. Мы с Никой только две недели были вместе, но по срокам сходится. Я был уверен, что девчонка моя, но Ника упирается, говорит, переспала с каким-то общаговским, от него и залетела, – кулаки сами собой сжались, что костяшки побелели. Отец, увидев моё состояние, легонько коснулся руки.
– Ты любишь её ещё?
– Не знаю… она столько мне врала, предавала.
– Я бы очень хотел, чтоб вы были вместе, вы очень подходите друг другу. Ты такой мужественный и брутальный, и она такая крошка – малышка. Эх-хх, – вздохнул. – Может ещё помиритесь, или она с тем парнем в отношениях?
– Этого выдуманного парня в глаза не видел. Она твердит, что он в командировке, мент вроде. Как-то подозрительно, ребёнку уже четвёртый месяц, а он даже не изъявил желание приехать посмотреть.
– Значит у них не серьёзно. Так мимолётная интрижка, – сказал воодушевившись. – Дорога открыта, Егор. Я вас благословляю, дети мои.
– Ты слишком торопишься. Я сначала хочу всё обдумать. Месяц здесь потусуюсь, а там видно будет.
– Дело твоё… смотри только, чтоб потом локти не пришлось кусать, – вымолвил поучительным тоном. – Скажи, а как девочка… внучка? На Нику похожа?
Я только сейчас понял, услышав вопрос отца, что не раз толком не видел личика малышки. Когда с ней оставался, она всегда спала, а когда бодрствует, в комнату не захожу. Действительно, я даже не знаю, какая она, на кого похожа, каким цветом волосики, глаза. Даже стало немного стыдно, почему я никогда не брал её на руки. Ответ простой, даже если с Никой что-то сложится, я никогда не смогу полюбить чужого ребёнка.
– Нормально. Кушает, спит, плачет, как все маленькие дети.
– Похожа на кого?
– Не знаю, – пожал плечами. – У маленьких же не понятно, – было совестно признаваться, что я её ещё не лицезрел.
– Надо сегодня Нике обязательно набрать, давно не звонил, с этой работой совсем замотался.
– Не говори, пожалуйста, что мы с тобой встречались и ты обо всём знаешь. Я позже сам всё расскажу.
– Хорошо, как знаешь.
– Что будешь делать с Ириной?
– Спроси, что-нибудь полегче… бл-яя… когда всё пошло по пизде. Может это из-за моих командировок, я ведь месяцами дома не бываю.
– И что от скуки она начала портить жизнь своей дочери или писать любовные романы, а главными героями сделала нас…
– Я с ней конечно поговорю, а лучше бы приехать к вам в гости и вместе во всём разобраться.
У отца зазвонил телефон.
– Да. Ты уже всё? Я ещё тут. Наверное скоро, – покосился на меня, я моргнул, давая понять, что рассказал всё. – Сонь, заходи сюда, я тебе сейчас закажу что-нибудь перекусить, весь день ведь не ела. В углу у окна. Латте без сахара. Конечно помню, – улыбнулся загадочно. – Всё жду.
Через минут десять появилась та самая Софья, приятная, миниатюрная брюнетка, с длинными волосами. Отец нас представил. Мне она показалась очень милой девушкой. Посидев ещё немного вернулся в гостиницу, надо было позвонить Кириллу, попросить, чтобы привозил продукты Нике и Саше, раз в три дня. Хоть Ника сказала, что её хахаль скоро приедет, я прекрасно понимал, что она в очередной раз блефует.
