Текст книги "Сестра Рока (Эрнани из гильдии Актеров)"

Автор книги: Яна Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3
Договор

Судьба – строгий судья. И верная спутница, от которой не следует отворачиваться. Древние давно поняли, что гораздо легче идти вперед, прислушиваясь к ее подсказкам, не пытаясь свернуть с указанного пути. Сколько бы ты ни отвергал происходящее, она все равно вернет тебя – рано или поздно, так или иначе. И чем дальше ты сможешь уйти, тем больнее и страшнее будет возвращение. Раз за разом предлагая определенные варианты событий, жизнь подталкивает вас к нужному решению или убивает упрямца…

Следуя своей судьбе, гораздо легче лавировать в широком потоке времени, чем, регулярно отвергая ее, идти по натянутому канату одного-единственного варианта. Оба пути ведут к концу, но не лучше ли пройти безболезненно и принять легкую смерть?

Мы фаталисты? Да! Судьба, фатум, рок…

Всегда следует иметь пространство для маневра, чтобы в самом конце обмануть его.

А потому я не буду убегать, а спокойно, непринужденно спущусь вниз. Пройду сквозь стеклянные двери ресторана, закажу легкий ужин и подожду… они придут.

Не перепутав ни одной вилки, я добралась до десерта. Тушенные в сметане овощи, фирменные отбивные и легкое светлое вино, поданное в закупоренной стеклянной бутыли в кожаной оплетке. Простота меню искупалась изысканной сервировкой. Блестящие ножи и вилки, белоснежная скатерть, салфетки, сложным веером распустившиеся в вазочке посреди стола, – все это напоминало давно ушедшие времена придворных гастролей. Откинувшись на стуле, я задумчиво любовалась переливами свечных огней в бокале. Молодое вино отсвечивало в моих руках расплавленным янтарем, поблескивая острыми, как иглы, искорками. Фрукты в горячей карамели уже не вызывали желания их съесть. Никто не обращал на меня внимания… Невидяще глядя сквозь призму света на зажигающего канделябр слугу, я мысленно унеслась назад. Этот сон заставил меня вспомнить…

Арриол, друг мой милый, отчего тебе вздумалось поспорить с Судьбой? Неужели ты так любил меня, что не захотел остаться в Дитерхофе? Ты же был так умен! Ты играючи читал знаки Рока! И не мог не знать, чем кончится противостояние.

– Что? – Я удивленно оторвала взгляд от бокала с игристым вином.

– Я отказался, – повторил Арриол, усмехнувшись.

– Почему? Это замечательное предложение! А Мелмор вполне справится и сам, новичков не так и много…

– Я так решил, и не будем больше об этом! – сурово сдвинул брови Ри.

– Хорошо… – растерянно согласилась я, поднимаясь из-за стола. – Потанцуем?

Ты галантно протянул мне руку. Мы кружились в танце по мраморным полам королевского дворца среди моря огней. И ничто не предвещало твоего печального конца. В те дни, наряженные в шелка и бархат, мы блистали при королевском дворе Дитера. Успешное выступление нашей труппы на свадьбе наследника престола обеспечило нам радушный прием во всех Высоких домах государства. И не было недостатка ни в золоте, ни в серебре, ни в щедрых предложениях остаться навсегда… Почему ты не остался, Арриол?

Потом снова была дорога, разматывающаяся бесконечной серой полосой из-под колес фургона, репетиции, тренировки и тихие вечера у костра. И арбалетный болт, пущенный в спину из засады, и взбесившаяся лошадь, придавившая тебе ногу, и бесконечное ожидание переправы у вздымающегося гигантскими волнами моря. И твоя, Арриол, мучительная, долгая смерть от кровавой лихоманки в заброшенной придорожной таверне на границе с горными княжествами. Не жалел ли ты о своем решении, корчась от непрерывной боли в груди и клочьями выкашливая легкие?

А может быть, я льщу себе и вовсе не из-за молодой, подающей надежды актрисы ты решился принять такую смерть? Твоей силы не хватило, чтобы сойти со старого пути, или ты не смог предать забвению годы работы и начать жизнь заново на новом месте? В большом столичном театре, среди огней большого города, в безопасности и покое… я бы не отказалась, но мне был уготован другой путь.

Как бы то ни было, я буду помнить, что пологий холм на границе Полунса, поросший короткой мягкой травкой, хранит останки смелого и отчаянно гордого человека, Мастера Арриола д’Варриана, учителя, друга, возлюбленного.

Из грустных, но уже не горьких, пронзающих душу и скапливающихся непролитыми слезами в уголках глаз воспоминаний меня вырвал незнакомый голос:

– Здесь свободно?

Подняв взгляд, я с удивлением обнаружила, что уже почти час сижу, задумчиво всматриваясь в пляшущие на столе огни стеклянной лампы. Плохо, что подобное отсутствующее настроение посещает меня все чаще. За это время зал окончательно опустел, а за широкими, прикрытыми бежевыми портьерами окнами начало темнеть. Равнодушно проследив, как незваный гость по-хозяйски располагается напротив меня, я усмехнулась. Едва только ты устремляешься мыслями в прошлое, злодейка Судьба подкидывает очередную проблему, не давая заскучать и забыться…

Откинувшись на спинку стула, сквозь ресницы разглядываю вестника Судьбы. Крепкий, даже поджарый мужчина в шикарном красно-синем бархатном камзоле и плаще цвета ночи, сидит на стуле так прямо, словно проглотил шпагу. Сквозь аристократически бледную кожу просвечивают синие вены, под глазами темные мешки, резкие, но приятные черты лица кажутся сейчас одутловатыми, как у людей, не спавших сутки, а то и двое. В холодных серо-зеленых глазах светилось высокомерное презрение и сдерживаемая Сила. Он знал себе цену, этот жадный и цепкий лорд, одержимый жаждой власти.

– Ну что же, Сирин…

– Воспитанные люди сначала представляются сами, – спокойно прервала я его, покачивая в руках бокал.

Он чуть подался вперед, опираясь на спокойно лежащие на столе руки. Уголок рта раздраженно дернулся.

– Лорд Тикан Рилан, граф Новарский, – коротко кивнул он головой, вместо того чтобы возмутиться и гордо удалиться.

– Сирин.

– Так вот, сера Сирин, у меня есть к вам деловое предложение.

– Не интересуюсь. – Продолжая говорить все положенные в таких случаях фразы, я скосила глаза к выходу. Конечно же у дверей, ведущих в большой зал, стояли двое. Выходящее на улицу большое окно перекрывали еще трое наемников.

– Тридцать тысяч, – спокойно предложил граф. У него приятный голос, богатый и выразительный, сейчас абсолютно спокойный. Судя по прекрасному владению собой, в молодости с графом работал кто-то из нашей Гильдии.

– Наймите профессионала, – посоветовала я, вздернув бровь. Очень неплохие деньги, особенно если золотом. – Контракт с руками оторвут.

– Вы будете меня учить, сера? – В голосе собеседника прорезался холод, отчетливо выделяя последнее слово.

– Где уж мне?! – еле слышно пробормотала я.

– Сорок тысяч.

– Что за работа? – Оторвав взор от бокала, я посмотрела в упор на графа, отбрасывая сомнения. Уйти все равно не дадут.

– В высшем обществе. У одной высокопоставленной особы…

– Вы полагаете, вам подойду я? – искренне удивляюсь.

– Я не строю предположений, а предлагаю работу, сера. Или мастера Гильдий выстроились в очередь у ваших дверей, предлагая членство? – Он помолчал. – Сколько денег осталось на ваших векселях – сотня, две?

Я неопределенно пожала плечами. Предполагается, что эти слова должны показать осведомленность нанимателя и, продемонстрировав беспросветность моего существования, подвигнуть на соглашение. Скорее всего, на кабальных условиях.

– А подробности? – Отставив наконец бокал, я сцепила руки на животе.

– После заключения сделки.

Вполне объяснимо, но вызывает некоторые подозрения. Особенно если учесть сумму, за которую магистр любой Гильдии предоставит в распоряжение лорда любого своего подчиненного, не интересуясь подробностями и степенью риска. Цинизм – неизбежный спутник всех прорвавшихся к власти людей.

– Семьдесят, – ровно произнесла я, и граф запнулся на вдохе.

Торговались мы долго. Я с удовольствием испытывала на прочность силу лорда, привыкшего к трепетному почтению, ни капли не опасаясь холодного гнева в его глазах. Я же являюсь единственным вариантом решения неизвестной еще проблемы. В конце концов мы остановились на пятидесяти тысячах золотом и простом контракте «за услуги».

– Половину вперед, – категорически заявила я, наблюдая за руками графа, комкающими салфетку.

Он только кивнул. Ожидавший на входе слуга подал лорду лист бумаги и перья. Глядя на ровные угловатые буквы, ложащиеся на белую поверхность, я пыталась понять, этого ли требовали от меня боги.

«Я, лорд Тикан Рилан, граф Новарский, принимаю в услужение серу Сирин для оказания особых услуг, оговариваемых отдельно, выплачивая в качестве аванса двадцать пять тысяч золотых монет. По истечении срока службы, оговариваемого отдельно, обязуюсь выплатить сере Сирин двадцать пять тысяч золотых монет». Внизу граф поставил затейливую роспись и приложил к ней свой перстень-печатку. Овальный синий аметист коротко вспыхнул, оставляя темный след в виде львиной лапы, герба Новары. Подняв глаза, лорд брезгливо перекинул мне лист. Я расписалась рядом и произнесла:

– Я принимаю ваши условия.

Под моей рукой лист на мгновение нагрелся, и буквы налились сочной зеленью. Все. Одноразовый вассальный контракт зарегистрирован.

Имеющие такую формулировку договоры очень любят заключать куртизанки, не состоящие в Гильдии, со своими благодетелями. А также благородные лорды, желающие получить одну-две незаконные услуги от не состоящих в Гильдии неудачников. Нанимателю моему кажется, что он ничем не рискует, но что он сказал бы, узнав о моей гильдейской принадлежности и о том, что копия договора автоматически оказалась в магическом кристалле нашей ближайшей резиденции?

Простая предосторожность против недобросовестных нанимателей, ну и конечно же превосходная возможность для легкого шантажа. Надеюсь, это не понадобится.

– Это я оставлю у себя, если позволите. – Свернув в трубочку лист, я засунула его в пустующие ножны левого сапога. – А теперь, не изложите ли подробности работы?

– Не здесь, – хмуро бросил лорд, поднимаясь.

Встав следом, я огляделась, и тут же передо мной возник официант. Придержав его за лацкан, я сделала страшные глаза и прошептала:

– Бутылку лучшего ледяного через полчаса в мой номер! – и двинулась следом за нетерпеливо ожидающим меня в дверях работодателем. В молчании мы проследовали через зал, наверх по лестнице, где к нашей процессии присоединились двое охранников. Деловито прошагав за демонстрирующим свою осведомленность графом, мы вошли в номер, дверь которого распахнулась изнутри. Стражи встали по обе стороны от нее и замерли.

А внутри нас ожидал еще один персонаж. Среднего роста, в кожаной безрукавке, обтягивающей будто отлитое из бронзы тело, кожаных же штанах и умостившейся между лопаток секирой в потертом чехле. В черных, собранных в хвост волосах поблескивала седина, а серые глаза на грубом, словно топором вырубленном лице смотрели неожиданно проницательно. Доверенное лицо или телохранитель… Ему, кажется, далеко за сорок, но ни одной жиринки в плотном, не обделенном силой теле. Он один из тех обманчиво медлительных и неповоротливых людей, которые в самый неожиданный момент могут взорваться ослепительно быстрой и точной атакой. Как свернувшаяся в кольцо, напружинившаяся анаконда из дикейских болот. Плавным движением мужчина переместился к двери и замер.

Граф Рилан элегантно опустился в одно из кресел. Подойдя к окну, я раздвинула жалюзи и, посмотрев вниз, улыбнулась краешком губ. Во дворе, среди разноцветных фонариков, толпилось подозрительно много посетителей. Неужели они думают, что я буду прыгать в окно? Покосившись на присутствующих, я выжидательно замерла.

– Вы хотели подробностей? – соизволил начать первым лорд.

– Разумеется, таковые не помешают, – сложив руки на груди, заметила я.

– Хорошо! В настоящее время политическая ситуация сложилась неординарная, требующая присутствия представителей всех сколько-нибудь значимых родов в Замке Королей.

Вот даже как! Надеюсь, мое лицо по-прежнему невозмутимо!

– В том числе требуется присутствие и моей… работодательницы. Но она не совсем… здорова и не всегда может посещать заявленные мероприятия. И для того чтобы поддержать иллюзию ее превосходства, не уронить престиж и не утерять влияния при дворе, нам нужен двойник!

– И особа эта… – Я уже начала догадываться.

– Ее высочество принцесса Ирин Хейхольтская, – неожиданно раздался густой баритон телохранителя.

Да, неудивительно, что им хотелось найти одиночку, которой никто не хватится, когда надобность в ней отпадет.

– Бред, – спокойно заметила я, – как можно использовать двойника в Замке Королей, да еще в период междуцарствия? Ведь там собираются самые лучшие маги, для которых выявить подлог – как мне вина выпить! Куда как проще – истинное имя проверить. Да и внешность…

– Это не должно тебя беспокоить, гримом займется профессионал, а имена… настолько схожи, что никто не заметит разницы.

И ты не понимаешь, что это значит! Если магистр Опознания, а вы, лорд, именно магистр, не смог найти разницы в двух сравниваемых объектах… Это значит, что они идентичны! Редчайший случай, истинный знак судьбы. Ну хотя бы ясно, каким заклинанием был прерван мой сон. «Тайное имя», из сферы высшего Опознания. Я в раздумье потерла подбородок.

– Полагаю, отказаться уже невозможно. – Граф Рилан, хищно улыбнувшись, качнул головой. – Значит, мне следует познакомиться с принцессой и ее привычками. Войти в курс дела, так сказать.

Лорд удивился, явно не ожидая от меня готовности сотрудничать, а охранник невозмутимо произнес:

– Вы наняли Охотницу, мой лорд, не удивляйтесь.

В дверь постучали. Это до полусмерти перепуганный двумя стражами у двери слуга принес бутылку вина и два хрустальных бокала на подносе. Деловито прошагав к нему, я отобрала мелко подрагивающее сокровище и, сделав круглые глаза, захлопнула створку перед его носом.

– Ну что ж, выпьем за сотрудничество. Я угощаю. – Сделав широкий жест, я поставила поднос на столик. Лорд скривился, но, разглядев этикетку, разрешающе кивнул. Его коробила моя фамильярность, а вот телохранителя происходящее откровенно смешило. Являющийся все же верным слугой секироносец ловко вскрыл непрозрачную бутыль и разлил по бокалам тягучую рубиновую жидкость. С благодарным кивком приняв из его рук напиток, я отрешилась от реальности, разглядывая фиолетовые отблески солнца за окном. На город ложилась ночь.

Ледяные вина давят из винограда, остающегося на кусте до первых заморозков. Кисти заражают особой плесенью, которая подвяливает ягоды, не теряющие ни грамма накопленных за лето соков. Вино получается густое, ароматное, сохраняющее все оттенки сорта и обладающее пронзительной свежестью северной осени. Терпкое и вяжущее… лучшее, что порождали высокогорные виноградники.

– Все, – произнес граф, возвращая меня к реальности. – Если ты настаиваешь, завтра будешь представлена ее высочеству, а позже твоей внешностью займется мастер Гильдии. Послезавтра с утра мы выезжаем.

Явно считая разговор оконченным, лорд резко поднялся. Выходя, обернулся, окидывая холодным взглядом мою скромную персону. Кажется, он не очень доволен тем, кто ему достался. Умная, тертая жизнью Охотница сделает все возможное, чтобы выжить и победить. Ответив таким же холодным взглядом, я кивнула. Именно, и по истечении нашего договора я не позволю выкинуть себя, как сломанную игрушку.

– Ах да! Аванс ты также получишь завтра. Грейнарр, останешься здесь, дабы уберечь моего исполнителя… от необдуманных действий, – откинув плащ, приказал он двинувшемуся было за ним человеку. Тот невозмутимо замер у закрывающейся двери.

А я мучительно напрягла память. Грейнарр, Грейнарр… Необычное имя, редкое. И почему мне оно знакомо? Не сам человек, но образ, мысль, действие. Хм… Неужели тот самый? Нахмурившись, я замерла посреди гостиной. Тот самый Грейнарр, единственный выживший в пограничной стычке с хетеритскими наемниками. Оставшийся с группой добровольцев прикрывать отход потрепанных пограничных отрядов Дитера в перекрывающей узкую горную долину сторожевой башне. Не давший трем сотням лучших мечников враждебного соседа прорваться через горы в тыл основному королевскому войску. Единственный выживший из двух дюжин добровольцев, найденный подоспевшим подкреплением под грудой изрубленных трупов.

По этому эпизоду поставлено несколько героических драм. Вот почему мне знакомо это имя, хотя это и не мой типаж. Комплекция немного не та…

С новым, более пристальным интересом я воззрилась на этого человека. Как же ты попал в свиту сумасшедшей хейхольтской принцессы? Умный, сильный, смелый, не сломленный произошедшим капитан пограничной стражи Дитера, доверенное лицо и телохранитель графа Новарского, лучший мечник севера… Я узнаю тебя лучше, обещаю. Та ли это секира, что, «взвиваясь смертоносной белой змеей, рубила врагов как колосья»?

Направившись в спальню, так как замерший с неприступным видом Грейнарр не поощрял моего желания засыпать его вопросами, хотя в серых глазах и поблескивали смешливые искорки, я развернулась, хлопнув себя по лбу. Гром и Молния! Сапоги!

Раннее утро застало меня за повторением простейшего ученического упражнения – растяжкой. Более сложные акробатические комплексы оказались мне недоступны, потому что я поздно начала. Десять лет – это слишком много для ученика акробата. Да еще мое пресловутое вдохновение, в самые неподходящие моменты преобразующее тонкую нить представления в нечто новое, неизведанное и рискованное. А этюд должен быть четко выверен и безупречно исполнен, в каком бы состоянии ни находился артист. Часто от его действий зависит жизнь членов труппы, ведь чем рискованней трюк, тем больше успех и оплата…

Клокочущая в теле ярость медленно перековывалась в жажду действий. Первая позиция, мостик над бездной… стоя на низком столике, медленно прогибаюсь назад, вытянув руки, пока не упираюсь ладонями в табуретку. Вчера мне все же удалось разговорить сторожа, и услышанное меня не порадовало.

Вторая – фиксируя запястье, поднимаю ноги строго вертикально, затем следует стойка на руках и поперечный шпагат. Принцесса Ирин была отослана из столицы десять лет назад и теперь желала трона и власти. Именно она главный игрок в этой партии. И не следует обманываться уверенным видом графа Новарского, способного беспрекословно выполнить ее приказ.

Третья позиция… дрожащие от напряжения мышцы повинуются очень неохотно, но я медленно опускаю ноги и выпрямляюсь. Замираю на мгновение, поднимаю правую ногу и касаюсь лбом колена, обнимая щиколотку. Потом левую… затем плавно перетекаю в четвертую – ласточкино гнездо. И автором идеи с двойником является именно ее высочество… ничего страшного, но если учесть, что женщина не может занять хейхольтский престол, что закреплено давним эдиктом… Стоя на стуле, поднимаю ногу назад, выгибая спину, и касаюсь кончиками пальцев запрокинутой головы… Что она задумала? И не являемся ли мы все, включая даже графа, пешками и расходным материалом для ее плана. Именно в этой позе меня застигает страж, бесцеремонно распахнув дверь.

Распитые вечером остатки красного ледяного и краткий эпизод приобретения сапог вовсе не способствовали нашему сближению. Доверие зарождается дольше, а вчера я просто заронила в его разум клочок мысли о том, что заслуживаю чуточку больше информации о происходящем.

– Мы уходим, – бросил бесстрастно мне в спину Грейнарр.

– Совсем?

– Да, не забудь расплатиться! – И вышел.

Сожалеюще выдохнув, я опустила ногу и принялась одеваться. Совсем запускать тело не хотелось, но ситуация… Через пару минут я была готова, привычно скрутив длинные волосы на затылке, и примеряла новые сапоги из серой мягкой кожи. Не хуже старых, безжалостно выкинутых за дверь ночью, предварительно обследованных на предмет наличия завалявшейся мелочи. Вдобавок к сапогам мне удалось приобрести у мастера нательный пояс, в котором путешествующие в одиночку люди обычно прячут деньги. Широкий, из тонкой, но плотной материи, он без труда вместил полсотни золотых монет в три ряда, и еще осталось место для договора и кредитных билетов. Обернутый вокруг талии на дикейский манер, широкой полосой, пояс мог служить еще и дополнительной защитой от ножевых ударов в бок и спину.

Неторопливо спустившись вниз чуть расхлябанной, неуверенной походкой всю ночь потреблявшего спиртные напитки человека, я звякнула колокольчиком на полированной стойке.

– Желаю расплатиться, – обратилась я к выскочившему на звонок заспанному портье. Ночной дежурный зевнул и раскрыл свой талмуд. Представленный счет впечатлял, но я не поскупилась, выложила тридцать золотых и оставила щедрые чаевые.

– Вы довольны обслуживанием, сер Сирин?

– Вполне, – рассеянно ответила я, обегая взглядом зал в поисках Грейнарра.

– И куда вы теперь?

В упор посмотрела на любопытного портье.

– К друзьям, – строго оборвала его я и вышла на вызолоченные восходящим солнцем улицы.

Телохранитель графа, совершенно неузнаваемый в накинутом на плечи плаще, ждал снаружи. Я последовала за ним сквозь утренний туман. Предстоял еще один многотрудный день.

Немного странно, что принцесса пожелала увидеть своего двойника, и поскорее, как резко заявил мне граф, встретивший нас на пороге черного хода резиденции.

Эта резиденция ничем не отличалась от прочих, расположенных в фешенебельной части города. Разве только грандиозными размерами парка, в котором совершенно терялось не менее гигантское двухэтажное здание. Правда, все мимохожие горожане были в курсе того, что сокрыто за узорчатыми коваными воротами, и по широкой дуге обходили главный вход. В городе не то чтобы боялись королевской дочери, а скорее брезгливо опасались. Так поступили и мы, свернув с Дворцового проспекта и сделав круг по Купеческому, до узкого тенистого переулка с неприметной калиткой.

Как перламутровая раковина скрывает жемчуг, так и сад, полный осенних ароматов, медленно приоткрывал створки, демонстрируя удивительно соразмерное светло-желтое здание, вольно раскинувшее свои ажурные крылья. Только вот жемчужина эта была с изъяном.

По светлым коридорам, следуя за нервным молодым слугой в темно-синем одеянии, мы прошли в обитую серебристым шелком гостиную. Маленькие пуфики и кушетки покрыты синими бархатными чехлами, тяжелые портьеры совершенно не пропускали света в комнату, создавая ощущение пустого аквариума с холодной, мертвой водой. Грейнарр привычно занял место у входа, ничуть не тяготясь тяжелой, душной атмосферой. Я немного нервно прошлась по ворсистому ковру, совершенно заглушающему любые шаги.

Вторая дверь открылась, и в комнату вплыла она, задрапированная в сложное светло-серое одеяние, величаво и холодно кивнула, распространяя вокруг себя незаметную, но для меня вполне ощутимую ауру смерти, причем плохой, страшной, не оставляющей надежды на милосердное забвение. Отчетливый трупный душок заставил меня поморщиться и отступить на пару шагов, склоняясь в поклоне, скрывающем гримасу.

Следом в гостиную проскользнул граф, утерявший часть своего благородного лоска и еще более бледный.

– Она почтительна… хорошо… – неожиданно прошелестело около меня, – поднимис-с-сь…

Невозможно было противостоять этому приказу, и я подняла взгляд на ее высочество Ирин Хейхольтскую. И на миг ошеломленно замерла. Это треугольное лицо с серыми, глубоко посаженными глазами и чуть припухшими губами так походило на мое собственное, что казалось зеркальным отражением. Только усталые, немного брезгливые складки у рта портили безупречную свежесть белоснежной кожи. Она томно подняла руку, касаясь моего подбородка. Еле сдержавшись, чтобы не отшатнуться от холодного и влажного, как у лягушки, пальца, я прикрыла глаза.

– Боишься? Правильно… смотри в глаза!

Пришлось исполнять. Теряясь в этих бесцветных мутных омутах, я попыталась расслабиться, чувствуя, как Сила, накопленная столетиями кровосмешения, окутывает меня, медленно просачиваясь сквозь одежду и кожу, добирается до костей трупным ядом, разлагает разум…

Меня трясло от омерзения. Пришла я в себя, сидя на одном из пуфиков, но сознание бесстрастно продолжало фиксировать происходящее.

– Хорошо, я удовлетворена… граф. Удача пока на вашей стороне. Она подходит почти идеально… Пригласите мастера Лозена, дабы он отшлифовал ее до приемлемого вида, – голос заметно удалялся, – завтра утром мы выезжаем… И где мой завтрак?!

Безропотно подчиняясь сильной руке, я позволила протащить себя в правое крыло, где меня ожидала ванна с благовониями и две перепуганные служанки в гостиной уже успевших опротиветь серебристых тонов. Хорошо, что портьеры были раздвинуты и желтые лучики, прорываясь сквозь густую листву, ложились теплым тонким узором на стены и пол, весело поблескивая на боках большой медной ванны и десятка кувшинов и кувшинчиков с банными принадлежностями.

В углу располагался туалетный столик, тройное зеркало отражало множество флаконов с самыми дорогими снадобьями из когда-либо мною виденных.

Погрузившись в почти кипящую воду, я остервенело принялась тереть кожу мочалкой, пытаясь убрать из памяти тела прикосновения этого разума. Уж как эта дорогая, роскошная обстановка отличалась от таверн Ларинна, но… именно там я сейчас желала бы оказаться. Искреннее яростное желание нисколько не затмевало понимания того, что дороги назад уже нет. Как жаль!

Краткое, но информативное, для меня, прикосновение чужого разума разъяснило мне самое главное. Кем, а вернее, чем является эта принцесса…

Когда на свет появляется такой ребенок, он ничем не отличается от других младенцев. Разве что чаще болеет и очень сильно любит ластиться к взрослым. Но проходит год, другой, третий, и он незаметно начинает меняться. Все больше хиреет, несмотря на обильное питание и уход, жизненные силы быстро утекают из нежизнеспособного тела. Потом он начинает впадать в подобие летаргического сна, вывести из которого практически невозможно. Аура его истончается, превращаясь в тонкую, полупрозрачную кисею, рваными клочьями реющую вокруг спящего.

И дальше есть только два пути. Либо дитя погибает, либо превращается в верей-аали, существо, восполняющее постоянные потери энергии за счет других людей. Изгои, паразиты, жестоко преследовавшиеся в древности. Клан, где появлялся верей-аали, вырезался до последнего человека. И это правило неукоснительно выполняется до сих пор. К счастью, в последние триста лет к подобным кардинальным мерам прибегали лишь однажды. К своим родословным кланы относятся очень трепетно, и родственникам до третьего колена запрещено иметь общих детей.

Верей-аали, или попросту энергетический вампир, – это признак крайней степени вырождения рода. Это мужчины или женщины, выпивающие из человека жизнь чаще всего во время разного рода любовных игр. Является ли результатом смерть партнера или просто его истощение, зависело только от настроения и силы извечного голода. Такие понятия, как жалость, сострадание, доброта, совершенно их не занимают. А живут они, подчиняясь только своим желаниям, жестокие, кровожадные и беспринципные, презирающие и ненавидящие род людской. И нельзя полностью перекладывать вину за это на них одних.

Веками за этими порождениями Кромки охотились все способные держать оружие. Их семьи гибли мучительной смертью, их дома сгорали, обагренные кровью родичей… Мы сами сотворили из них воплощение ужаса.

И вот я встретила самое худшее, во что может превратиться подобное существо. Умная, изворотливая, жаждущая власти, капризная принцесса, унаследовавшая стихию Воздуха. Сильнейшая верей-аали, не брезгующая некромантией…

Каждое ее движение наполнено томной, тягучей силой. Она медленно встает и плавно, будто по воздуху, совершенно бесшумно скользит в своих серебристых шелках, скрывающих движения налитого, упругого тела. Ей не нужно никуда спешить, не надо изнурять тело долгими тренировками, а потому молочная кожа принцессы не несет ни одного изъяна. Я абсолютное отражение, но сильнее обточенное временем и обстоятельствами. Мне будет совсем не трудно собрать матрицу ее характера, ведь мы Сестры Рока. Вот только я не хочу погружаться в бездны темных инстинктов, таящиеся в разуме моей Сестры. Не желаю принимать в себя эту Кальку, несущую мерзкую смерть и торжество Изнанки…

Зачем ей двойник?

Водя пальцами по краю полированной ванны, я задумчиво смотрела на воду, искажающую очертания тела до неузнаваемости. Встретить Сестру Рока – величайшее благословение и проклятие одновременно. Подавляющее большинство людей просто не имеет настолько подобного себе близнеца, а если и существуют где-то два Брата Рока, они вовсе не обязаны встретиться. Это знак поворота судьбы, судьбы не только человеческой, но и немалой части мира. И разумеется, подобные встречи всегда сопровождаются катастрофами и потрясениями, примеров достаточно.

Мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь догадался о произошедшем. Самый верный способ избежать катаклизма – это уничтожить одного из Близнецов, разрывая связь. И можно с изрядной толикой уверенности предположить, чья гибель предпочтительней для благородных обитателей этого особняка. Я предчувствую, что у меня будет достаточно причин опасаться за свою жизнь во время этой работы и помимо наличия Сестры.

Вот только кто из нас Старшая?

Облачившись в серебристый шелковый халат, я позволила служанкам убрать в комнате, отойдя к окну. На ковре оставались мокрые следы от капель воды, стекающих с распущенных волос. Я всмотрелась в тенистый узор, отбрасываемый на оконное стекло проникающим через кроны деревьев светом. Безупречная каллиграфия тонких, резных трилопастных листочков так и просилась на пергамент. Думаю, Мастер Аххаш многое бы отдала, дабы запечатлеть этот момент… Вслушавшись в шелест сада, я уловила слабые отголоски тяжелого вдоха Степи. Завтра я отправлюсь навстречу року, и твое благословение пребудет со мной.

За дверью послышались мягкие шаги.

Сначала Мастер подумал, что ошибся дверью. Она стояла чуть в стороне от окна, спиной ко входу. Теневой узор ложился на светлое серебро шелкового одеяния и рассыпавшиеся легчайшей паутиной длинные пепельные волосы, спускающиеся гораздо ниже талии. Вокруг головы отрешенно всматривающейся в глубину сада статуи мастеру на миг почудился сияющий нимб. Он моргнул… это всего лишь солнце запуталось в распушившихся вокруг лба завитках.

Она резко развернулась, и очарование мимолетного образа рассыпалось мелкими зеркальными осколками. Смуглая кожа и тускло-зеленые глаза как-то не вязались с томной грацией движений. Мгновением позже он понял, что это несоответствие было продемонстрировано ему намеренно, просто чтобы он заострил внимание именно на этих деталях внешности. Мастер прищурился, внимательно оглядывая замершую женщину. Да, если удалить загар и сменить цвет глаз, она окажется почти точной копий его клиентки. Удивительно, ведь еще два дня назад не было и намека на удачное решение вопроса.