Текст книги "Врата трех миров"

Автор книги: Ян Ирвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

Часть 2

16
НЕОБЫЧНАЯ ФОРМА ЛЕЧЕНИЯ

Поездка в Туркад была мучительной, и не в последнюю очередь оттого, что Лиан знал: он подвел Карану и, вероятно, никогда ее больше не увидит. И все же надежда не покидала его. Каждое утро он просыпался, ожидая, что уж сегодня Таллия и Шанд появятся вместе с Караной или хотя бы с новостью, что она жива. И каждую ночь он засыпал в отчаянии оттого, что этого не произошло.

Лиана везли в повозке, запряженной лошадьми, и любая выбоина на дороге мучительной болью отдавалась в его ногах. Правила лошадьми Лилиса, а Джеви сидел рядом, докучая дочери советами, в которых не было необходимости. Чуть позади верхом ехала сопровождавшая повозку Малиена. Иггур, Мендарк, Надирил и их люди отбыли в Туркад накануне. Другие аркимы остались в Готриме с Ксарой, состояние здоровья которой не позволяло ей путешествовать.

– А какова твоя позиция в этом деле, Малиена?

Этот вопрос давно интересовал Лиана, поскольку вот уже несколько месяцев Малиена не принимала никакого участия в борьбе с Рульком. Она стала почти совсем незаметной, с тех пор как провалилась попытка заточить Рулька в Ночной Стране, предпринятая прошлым летом.

Малиена подъехала к повозке.

– После безумств Тензора и наших бед в башне над пропастью я была в растерянности и не знала, что делать. И потому решила подождать, пока не пойму, что к чему.

– Теперь уже все ясно, – заметил Лиан.

– Но я не могу сражаться с машиной Рулька.

– В таком случае что же ты намерена делать, если намерена вообще?

– Прошлой осенью я послала скита с депешей на восток – я просила всех аркимов собраться на Совет. После того как мы прибудем в Туркад, я отправлюсь за море, на встречу с ними. А как насчет тебя, летописец? Что будешь делать ты? Где твое место?

– Рядом с Караной, конечно!

Малиена, взявшись за подбородок Лиана, повернула его лицо к себе и пристально посмотрела ему в глаза. Наконец она его отпустила со словами:

– Я верю, что ты говоришь правду.

– Разумеется! – вмешалась Лилиса. – Лиан не стал бы лгать, когда речь идет о ней!

–  Помолчи, Лилиса, – посоветовал ей Джеви. – Это не наше дело.

– Все, что происходит с моими друзьями, – мое дело! – яростно возразила девочка.

Малиена отъехала от повозки, и они продолжили путь в молчании.

– Осторожно, впереди большой камень! – внезапно закричал Джеви.

Поджав губы, Лилиса спокойно объехала препятствие.

– Мне уже не пять лет, Джеви, – с легким раздражением заметила она.

– Мы уже во владениях Мендарка? – спросил Лиан у Малиены.

– Не думаю, летописец. А почему ты спрашиваешь?

– Ни в одном другом государстве не тратится так много денег на правителя и так мало – на дороги. – И Лиан издал душераздирающий стон.

– Пожалуйста, сделай остановку, – попросила Малиена Лилису.

Девочка свернула повозку с дороги и остановила ее под деревом, с которого уже опала вся листва. Лиан повалился на бок.

– В чем дело? – спросила Малиена.

– При каждом толчке мне словно стеклом режет ноги. – Закатав штанины, Малиена начала разбинтовывать ноги Лиана. Левая нога уже выглядела лучше, тогда как правая ужасно распухла и покраснела.

– Что ты об этом думаешь, Джеви? Полагаю, в свое время ты повидал немало ран.

– Сотни! Мне не нравится его нога: в рану попала инфекция. Лилиса, пожалуйста, разожги костер и вскипяти воду. И будь осторожна…

Глаза Лилисы сверкнули, но она послушно начала собирать хворост. Они промыли рану и смазали ее медом, смешанным с толченым чесноком и остатками красного вина из фляжки.

– У нас кончилось вино, – сказала Малиена. – Надо бы купить в следующем городе. Как ты думаешь, ты сможешь помочь нам его выпить, летописец? Чтобы мы могли вылить остатки на твои раны! – Она засмеялась: пристрастие Лиана к крепким и не очень напиткам любого сорта было хорошо известно.

– Это моя единственная радость в жизни! – огрызнулся Лиан.

Вскоре повозка снова тронулась, и мучения Лиана возобновились. Так прошел этот день и следующий; каждые несколько часов они останавливались, чтобы промыть и обработать раны юноши. Остановки становились все чаще, Малиена с Джеви все дольше совещались, качая головами. Лиан пытался читать свои записи, но внутренний жар мешал ему сосредоточиться.

На третий день во время ленча Малиена и Лилиса снова разбинтовали больную ногу, и Лилиса издала сдавленный крик. Малиена замерла, пристально глядя на ногу Лиана.

– Что там такое? – спросил Лиан, пытаясь сесть. Затем ветерок донес до него отвратительный запах, и он понял. Это был запах гниющего мяса. У него гангрена, и Малиене придется ампутировать ему ногу. Правда, не исключено, что и в этом случае он умрет.

Малиена и Джеви снова устроили тайное совещание. Лилисе явно было не по себе, но она подошла и взяла Лиана за руку.

– Я уверена, что ты скоро поправишься, Лиан. – Девочка знала, что это далеко не так, знал это и Лиан, но оба они продолжали притворяться.

– Полагаю, ты права, Лилиса. Ты не поверишь, как часто Малиена меня чинила.

Вскоре к ним подошла Малиена. Обычно подшучивавшая над ранами Лиана, в этот раз она была чрезвычайно серьезна.

– Плохо дело, Лиан, и я не знаю, что предпринять. Гангрену нельзя вылечить с помощью лекарств. Но пока что не сдавайся. Иногда все проходит само, так что мы проедем еще несколько часов и посмотрим…

– А если не станет лучше? – в отчаянии спросил Лиан.

– Дольше мы не сможем оставить ногу в таком виде.

– Ты собираешься ее отрезать?

– Не всю, – слабым голосом ответила Малиена.

К следующей остановке пораженный участок заметно расширился. Малиена покачала головой:

– Бесполезно, Лиан. Мне придется ампутировать ногу!

– Как… как ты собираешься это сделать? – в ужасе пролепетал он.

– Тебе действительно хочется это знать?

– Да!

– Я разрежу мясо на ноге до кости вот здесь, под коленом, и зашью кровеносные сосуды. Потом отпилю кость.

Лиан смотрел на свою ногу. Через несколько минут он простится о ней навсегда, и ее бросят в костер, как мусор. Он не мог с этим смириться.

Малиена беседовала с Джеви. Кивнув, он с трудом забрался на ее лошадь (рука у него была на перевязи) и ускакал.

– Он поехал искать пилу, – пояснила Малиена. Они прождали Джеви целую вечность.

– Можно жить даже с одной ногой, – сказала Малиена Лиану.

– А сколько их у тебя? – с горечью спросил он.

На дороге показался Джеви. К спине его была привязана двуручная пила. Малиена помогла ему спешиться.

– Это все, что мне удалось найти, – сказал Джеви. Редкие зубы пилы больше подходили для того, чтобы валить деревья, а не пилить кости.

– Придется использовать ее, – нахмурилась Малиена.

Они снова устроили с Джеви совещание, украдкой поглядывая на Лиана. Юноша предположил, что они решают, кто будет его держать, а кто – пилить. Наконец они подошли к повозке.

– У Джеви появилась одна идея, – сказала Малиена. – Возможно, тебе захочется ее рассмотреть, хотя… Я не уверена, предпочла бы я такое решение сама… – Она легонько вздрогнула.

Джеви молчал, время от времени бросая взгляды на Лиана и снова отводя глаза.

– О чем вы? – спросил Лиан.

– Это… Тебе может показаться отвратительным… – смущенно начал Джеви, – но я видел, как это сработало, когда мы потерпели кораблекрушения возле острова Бэнти. Это… личинки мясной мухи!

– И что же они?

– Они едят мертвую плоть – объедают пораженные участки настолько чисто, что нам с Малиеной едва ли удалось бы так же отрезать.

Идея была положительно тошнотворной, однако потерять ногу было бы еще хуже.

– Они действительно едят гнилое мясо?

– Обожают! – И Джеви причмокнул.

– И я смогу спасти ногу?

– Шанс есть.

– Я бы попробовал что угодно, лишь бы сохранить ногу, – сказал Лиан. – Может быть, ты найдешь этих личинок?

– Вообще-то я уже нашел, – ответил Джеви, развязывая кожаный мешок, притороченный к седлу. – Там, на дороге, лежала мертвая собака… Мертвая собака! – Лиана чуть не вырвало.

– Приступай!

Лиан не стал смотреть, как Джеви кладет на рану горстку белых извивающихся личинок и обвязывает ногу влажной тряпкой.

– Что теперь? – спросил Лиан.

Малиена, которой явно стало плохо от этого зрелища, достала из повозки огромную флягу c красным вином.

– А теперь подождем! Где твоя кружка, Лиан?

– Я выпью прямо из фляжки, – ответил он и хорошенько приложился к ней.

– Что ты чувствуешь, Лиан? – спросила Лилиса.

– Чуть щекотно!

Лилиса ушла помочь Малиене разбить лагерь. Джеви сел в повозку напротив Лиана, явно полагая, что тому нужно общество. Правда, Джеви не произносил ни слова.

– Как твоя рука? – поинтересовался Лиан, пытаясь завязать беседу.

– Не так уж плохо, – ответил Джеви. Никто никогда не слышал от него ни единой жалобы, да и вообще Джеви молчал всю дорогу – разве что обращался к Лилисе.

Последовало долгое молчание. Лиан пил вино, от души желая, чтобы Джеви либо что-нибудь сказал, либо удалился.

– Интересно, как там Таллия и Шанд в Каркароне? – заметил Лиан, лишь бы что-нибудь сказать.

В глазах Джеви отразился ужас, но он быстро овладел собой. Как интересно, подумал Лиан. Он в нее влюблен. Как это я раньше не заметил?

– Надеюсь, Таллия в безопасности, – продолжал Лиан. – Она чудесная женщина.

Джеви пробурчал что-то нечленораздельное. Вино начало делать свое дело. Лиан, ощутив бесшабашное веселье, решил разговорить Джеви во что бы то ни стало.

– Ты знаешь, – небрежным тоном произнес он, – мне кажется, Таллия в тебя влюблена.

– Не говори глупости! Как она может любить меня? Она такая… – почти зло выкрикивал он. – Занимайся собственными делами, Лиан! – И, спрыгнув с повозки, Джеви заковылял прочь.

– Лиан, проснись!

Лилиса трясла его за плечо. Солнце стояло высоко в небе.

– Что случилось?

– Пора завтракать.

Юноша ел, не замечая, что ему подали. Затем Джеви начал снимать с его ноги бинты. Руки у Джеви были очень осторожные. Лиан задержал дыхание, боясь снова ощутить омерзительный запах гниющего мяса. Джеви и Малиена склонились над раной.

– Ну, что там? – с робкой надеждой осведомился Лиан. Малиена покачала головой:

– Я бы никогда не поверила!

– Что?

– Гангрена исчезла.

Джеви поднял одну личинку, усмехаясь во весь рот.

– Вот прожорливые толстые мерзавцы, а?

Лиан что-то тихо пробормотал.

– Что… что такое? – всполошилась Малиена. – С тобой все в порядке, Лиан?

Лиан громко расхохотался. У него было тяжелое похмелье, но как же мало это значило для него в такой чудесный день!

– Я подумал, что надо бы сложить – разложить, ха-ха! – «Оду личинкам мясной мухи» по пути в Туркад. Поехали!

17
ПИСЕЦ-УЧЕНИК

В ту ночь, когда Лиан вернулся в Туркад, в доме Надирила состоялось заседание. Оно проходило в великолепной старой вилле, находившейся неподалеку от крепости. Путешествие вымотало старого Надарила, к тому же он еще был нездоров. Тень транкса нависла над всеми.

На этом заседании присутствовали Мендарк, Иггур, Малиена и Лилиса. Иггур был чисто выбрит и, вопреки обыкновению, одет не в черное, а в новый синий наряд. Казалось, он страстно желает как можно скорее начать новую жизнь. В руках он держал кружку с ларсом, слабым алкогольным напитком желтого цвета, изготовленным из сладкого сока сардовых деревьев. Над кружкой вился пар. Иггур явно расслабился, и Мендарк никогда еще не видел его таким уверенным в себе. После победы над транксом он снова стал тем благородным Иггуром, каким был до войны. Изменение, происшедшее с ним, было поразительным, впрочем, Мендарк сомневался, что оно может задержаться надолго.

Мендарк стоял у камина, смакуя геллению в маленькой рюмочке. Это был очень сладкий, ароматный ликер, который Шанд изготовлял из спелых плодов геллона. Наклонившись, он поставил рюмку поближе к огню, чтобы напиток подогрелся. Аромат, напоминавший персик и манго, наполнил комнату.

У Малиены тоже была маленькая стеклянная рюмка, но аркимка не пила. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, и любовалась напитком, золотистый цвет которого при свете пламени становился то красным, то оранжевым, то пурпурным.

– Как мало отделяет нас от бездны, – заметил Надирил, ворочаясь в кровати. Подушки упали на пол, Лилиса поспешно подобрала их и положила старику за спину.

– Спасибо, дитя мое, – сказал он. Надирил поднял свою тонкую руку, и она упала на покрывало. – Как легко нас можно захватить и опустошить нашу страну!

– Я хочу поговорить о Лиане, – сказала Малиена.

– Наконец-то Малиена выходит из своей раковины, – ворчливо произнес Мендарк.

– Я чувствую себя виноватой, – продолжала Малиена. – Возможно, Лиан – великий летописец, но в реальном мире он беспомощен. Я бросила его в Каркароне.

– Ба! – воскликнул Мендарк. – Он был не таким уж беспомощным, когда повел Карану к Рульку и та предала нас.

– Я знаю Лиана, Мендарк. Я заглянула ему в душу, и я заявляю, что он невиновен.

– Если бы ты видела его в Готриме, то думала бы иначе, – отрезал Мендарк. Он чувствовал, что все присутствующие в комнате настроены против него.

– Я тоже больше не убежден в виновности Лиана, – сказал Иггур. – Ты так долго искажал правду, что уже не знаешь, что это такое.

– А ты – несчастный неудачник, Иггур!

– Транкс придерживается иного мнения, – вмешался Надирил. – Да, Мендарк, мы теперь иначе смотрим на Лиана.

– Сначала я должен выслушать Карану, – стоял на своем Мендарк. – Зачем ей понадобилось сдаваться Рульку?

– Потому что так уж она устроена! Зная Карану… в общем, ею не так легко управлять. – Малиена отпила из своей рюмки.

– Значит, решено, – заключил Надирил. – Суд закончен, и Лиана нужно освободить.

– Очень хорошо, – согласился Мендарк. – Делайте как хотите, но его нужно держать под домашним арестом до возвращения Караны.

– Я поставлю оставшихся у меня вельмов караулить его, – предложил Иггур. – Вартила будет у них главной. Не сомневайся, Малиена, ему не причинят никакого вреда.

Мендарк улыбнулся деланной улыбкой. Власть опять выскальзывала у него из рук. Он чувствовал себя неуверенно, с тех пор как возродился Иггур. После Хависсарда все пошло не так, и Мендарк не знал, как исправить дело.

– Давайте перейдем к главному вопросу, – предложил Иггур. – Рульк!

– От его машины у меня кровь в жилах стынет! – признался Мендарк. – Рульк нас уничтожит. У нас нет против него оружия.

– Так давайте изобретем его! – воскликнул Иггур. – Ему нанесли удар в Каркароне. Возможно, он не так уж и велик.

– А как насчет плана Шанда, – напомнила Малиена, – заново изготовить Золотую флейту?

– Если бы у нас была флейта, – сказал Мендарк, – мы бы могли застать Рулька врасплох. Рискнуть всем, чтобы получить все – машину!

– Флейта не равноценна машине, – возразил Иггур. – Все, что она может, – это открывать врата из одного места в другое. Машина же – это и оружие, и защита. К тому же, чтобы сделать флейту, нам нужно красное золото Аркана, а у нас его недостаточно.

– Зато его много у Феламоры! – заметил Мендарк с горечью.

– Можешь и дальше забавляться со своими фантазиями, Мендарк, – презрительно бросил Иггур, направляясь к дверям. Он больше не хромал. – В реальном мире мне нужно управлять империей и подавлять восстания. Я не говорю уж о транксе. Его видели не так уж далеко – в Фейдонском лесу. Я отправляюсь на поиски транкса завтра утром.

Мендарк вернулся в свою комнату. Он знал, что прав. Флейту нужно обязательно изготовить. Другого пути нет.

Но нет и золота!

Даже когда он лежал на спине, суставы у него сильно болели. За последний месяц он очень состарился. Поездка в Туркад была для него мучительной. Мендарк, прихрамывая, прошел в ванную комнату почистить зубы. При виде своего отражения ему захотелось разбить зеркало кулаком. Жизнь проносится так быстро, а нужно еще столько сделать! Он сдает такими темпами, что через несколько месяцев, быть может, будет прикован к кровати, а через год умрет.

Ему захотелось запереться и больше никогда не выходить из комнаты. Его приводила в отчаяние не скорая смерть – для человека, прожившего долгую жизнь длиною не в одно столетие, она была даже желанной.

Однако ему предстояло сделать, возможно, самое главное в жизни. Мендарк страстно любил свой город и свой мир и не мог умереть, когда над тем, что он любил, нависла угроза, исходящая от Рулька.

Он позвонил в колокольчик и, когда явился слуга, велел позвать личных целителей и чародеев. Пока те трудились над его хрупкими костями, творя чудеса, у Мендарка начал формироваться план. Золото Аркана, которое должно принадлежать ему, Мендарку, сейчас находится у Феламоры. Она – сильный противник. Так что ему понадобится поддержка, и лишь один человек может ее оказать.

У Иггура есть шпионы и войска. Нужно так направить его, чтобы он выяснил, где спрятано золото Феламоры, а потом совершить набег на этот тайник и захватить золото. И тогда можно будет изготовить Золотую флейту. И наконец, Мендарк нанесет самый дерзкий удар: сделает врата и, попав с их помощью в Шазмак, заберет машину, созданную Рульком. Возможно, план провалится, но если он удастся, то упрочит репутацию Мендарка. С помощью машины Рулька он навсегда избавит мир от ее создателя и Феламоры. А также и от Иггура, если тот осмелится встать у него на пути.

– Хватит! – закричал Мендарк, и все тотчас же молча вышли. Мендарк платил достаточно, чтобы требовать немедленного исполнения своих приказов.

Когда он соскользнул со стола, то почувствовал себя так хорошо, как не бывало за последние месяцы. Конечно, эффект будет длиться недолго, но за это время нужно многое успеть.

Мендарк пролежал всю ночь без сна. Ради Сантенара он совершал подвиги, но они не были должным образом признаны, да, наверное, и не будут. А ведь стать частью Сказаний, когда твои деяния вплетены в общее полотно Истории, было величайшей честью, какую можно было пожелать себе на Сантенаре. И Мендарку не было безразлично, попадет ли он в Предания или нет.

Мендарк стремился, чтобы его роль в истории Сантенара была увековечена в Сказаниях, которые заучивают наизусть ученики в любой школе. И наконец, эта цель была достигнута. Но даже это больше не удовлетворяло его. Теперь Мендарк мечтал попасть в Великие Сказания. После заточения Рулька в Ночной Стране имя Мендарка наконец-то зазвучало в Великом Сказании о пленении Рулька, но теперь и этого было мало.

Ему захотелось, чтобы о нем было сложено отдельное Великое Сказание, в котором были бы изложены все его деяния и подвиги, совершенные на благо страны.

«Ну что же, быть непризнанным – такова участь всех реформаторов. Я смогу это перенести, – подумал Мендарк. – Но мне невыносимо осознавать, что после моей смерти другие присвоят себе мою славу, а мне припишут все ошибки и глупости, содеянные Советом.

У меня непременно будет собственное Великое Сказание! Никто не заслуживает этого так, как я. И у меня под рукой есть Лиан! У него передо мной долг: ведь это я поддерживал его в годы учебы в Школе Преданий! Он-то и напишет Великое Сказание, причем не «Сказание о Зеркале», а «Сказание о Мендарке»!» С этими приятными мыслями Мендарк наконец уснул.

Лиана держали на первом этаже крепости, в маленькой чистой комнате с зарешеченным окном. За окном виднелся двор, обнесенный стеной, и одно-единственное дерево – старое, без листвы, с искривленными ветвями, похожими на ревматические пальцы.

Едва забрезжил рассвет, Мендарк появился на пороге у Лиана.

– Твое время пришло, летописец!

– Что ты имеешь в виду? – осторожно осведомился Лиан.

– Я хочу, чтобы ты сложил сказание обо мне. Мир должен знать, как я жертвовал собою ради него.

Этого еще недоставало!

– В данный момент я занят «Сказанием о Зеркале», – ответил Лиан.

– Хорошо. Но ты можешь изменить название на «Сказание о Мендарке» – ведь по сути это сказание о моей жизни.

Лиан был поражен его самонадеянностью.

– Школа Преданий никогда этого не допустит. Лучше найми платного сказителя.

– Ах ты, неблагодарный мерзавец! – загремел Мендарк. – Это мое сказание, и ты мне должен!

Лиану хотелось дать Магистру хорошую затрещину, но вместо этого он, хромая, доплелся до окна. Он стоял, глядя в окно и пытаясь обуздать свою ярость. Вдруг ему пришло в голову, что таким образом он сможет узнать, что на самом деле произошло во времена Непреодолимой Преграды, а также при пленении Рулька. Возможно, ему удастся сыграть на слабости Мендарка и получить доступ к документам, которых никто не видел. Однако ему нужно быть осторожным.

– Я прекрасно сознаю собственный долг, – начал Лиан. – Пришли свои записи, и я их изучу. Возможно, я соглашусь, но тебе хорошо известно, что каждый факт должен быть подтвержден, и мастера-летописцы лично будут проверять все доказательства. Кроме того, запомни, что ты должен будешь предоставить те документы, которые я попрошу. Иначе даже величайшее из всех существующих сказаний не будет признано Великим Сказанием.

Мендарк бросил на Лиана яростный взгляд, но не успел он ответить, как в дверях показался Иггур. Поспешно сказав «Конечно!», Мендарк фальшиво улыбнулся.

– Мир распадается на куски прямо вокруг нас, а все, о чем ты можешь думать, – это твоя слава, – презрительно отчеканил Иггур. – Просто невероятно! И неважно, что будет делать Рульк, в то время как вы вдвоем сочиняете свои сказочки? – И, плюнув на пол и чуть не попав на сапог Мендарка, он вышел, хлопнув дверью.

На следующий день, сидя у окна, Лиан начал сортировать первый ящик с бумагами Мендарка, но никак не мог сосредоточиться: мысли о Каране не давали ему покоя. В дверь робко постучали.

– Входите! – крикнул Лиан, не вставая со стула. Ноги у него заживали, но каждый шаг все еще давался с большим трудом.

Лилиса просунула голову в дверь:

– Можно мне посидеть с тобой, Лиан?

– Конечно. Как сегодня чувствует себя Надирил?

– Он еще спит.

– А твой отец? – Джеви избегал Лиана после их разговора в повозке.

– Уплыл с Пендером в Ганпорт.

– И оставил тебя совсем одну?

– Ему нужно делать свою работу, – сдержанно ответила девочка.

– Даже со сломанными костями?

– Он много чего умеет.

– А тебе нечем заняться, да?

– Да! Мне одиноко. Я скучаю по Джеви и Таллии. – Лиану было любопытно кое-что выяснить.

– Скажи мне, Лилиса, а что думает Джеви о Таллии? – На лице девочки отразились разные эмоции.

– Он считает, что она самая чудесная женщина в мире.

– А ты?

– Я люблю Таллию всем сердцем.

– А Джеви собирается что-нибудь предпринять в ее отношении?

– Он боится. О Лиан, это как в сказке! Он считает, что бедный моряк никогда не сможет…

– Не думаю, чтобы это имело какое-то значение для Таллии, – заметил Лиан.

– Конечно, для Таллии это не имеет никакого значения, – заявила Лилиса. – Но он-то этого не знает. Джеви совсем не понимает женщин.

– Быть может, ему нужна твоя помощь, – предположил Лиан.

– Да, нужна! Как же все сложно! – Лилиса вздохнула и сменила тему. – Мне бы хотелось вновь оказаться в Великой Библиотеке. Там так хорошо! – Лилиса воодушевилась, худое личико раскраснелось.

– У меня есть неплохая идея! – с улыбкой сказал Лиан. – Почему бы тебе не помочь мне в моей работе?

– О! – с восторгом выдохнула Лилиса. – Но ты такой умный! Чем же я могу тебе помочь?

– В основном моя работа самая обычная: нужно проверять документы, приводить в порядок бумаги, находить книги в архивах, переписывать. И только когда складываешь все вместе, получается нечто умное. Посмотри! – Лиан указал на беспорядочную кипу документов, которые прислал ему Мендарк. – Все эти бумаги нужно разобрать и составить каталог.

– Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя! Мне нужно многому научиться, но, с тех пор как мы покинули библиотеку, мы… – Она замолчала, чувствуя, что по отношению к Надирилу нехорошо так говорить. – Надирил был занят важной работой, а сейчас он болен.

– Не все из того, что необходимо знать, можно найти в книгах, – заметил Лиан. Он и сам никак не мог усвоить эту истину. – Конечно, ты можешь поработать вместе со мной. Вообще-то мне очень нужна твоя помощь. Иди сюда, я покажу тебе, что делать.

Следующие несколько дней прошли очень приятно, и присутствие Лилисы подбадривало Лиана. Скоро все документы были приведены в такой идеальный порядок, что стоило Лиану подумать о чем-то, и Лилиса тотчас же подавала ему нужную бумагу. Правда, через какое-то время его стало отвлекать, что Лилиса постоянно суетится рядом.

– Лилиса, – позвал он ее как-то. Девочка мгновенно оказалась рядом.

– Лилиса, прости, но я никак не могу сосредоточиться, когда ты на меня смотришь.

У Лилисы вытянулось лицо.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? Хорошо, я уйду, – произнесла она, пытаясь сохранить достойный вид, но ей это плохо удавалось.

– Ну конечно, я этого не хочу. Чем бы тебе заняться? – Лилиса замерла, держась за ручку двери.

– Я сделаю все, о чем ты попросишь, – произнесла она с обиженным видом.

– Есть одна работа, которую необходимо выполнить, но выполнить безупречно. Ты умеешь переписывать?

– Это первое, чему научил меня Надирил, – гордо ответила Лилиса.

– Ты можешь переписать набело вот это? – Лиан передал ей лист бумаги, исписанный собственным прекрасным почерком. Однако в тексте было много исправлений, сделанных чернилами разных цветов. – Но помни, ошибок быть не должно. Если чего-то не поймешь, ты должна спросить.

Лилиса очинила новое перо и склонилась над работой. Очень скоро она вновь оказалась возле Лиана.

– Тебе что-то неясно? – спросил он.

– Я закончила!

– Так быстро? – Лиан взял бумагу. Почерк был красивый и замысловатый, в стиле Надирила. Так писали в былые времена, сейчас этот почерк казался несколько старомодным, но он идеально подходил для данного текста. Лиан проверил каждую букву, сверяясь с оригиналом, и наконец просиял: – Почти идеально.

Лилиса бросилась ему на шею и расцеловала.

– Это все? – спросила она. Лиан засмеялся:

– Это еще даже не начало! У маня тут пропасть работы! Взгляни!

На полу возле письменного стола лежало три тома в кожаных переплетах разных цветов. Два были потрепанные, а третий относительно новый.

– Это мое «Сказание о Зеркале».

– Ты хочешь, чтобы я переписала твое сказание? Но это же работа для мастера-писца! Это слишком большая честь для меня.

– Честь, за которую великие писцы содрали бы с меня большие деньги, а я сейчас совсем обнищал. Но если это слишком трудно или ты не хочешь…

Схватив все три тома, Лилиса прижала их к груди.

– Конечно, хочу! – пылко возразила она. – Я ничего на свете так не хочу, и никто не сможет работать упорнее меня. Я буду стараться изо всех сил, чтобы вышло идеально. Где у тебя чистая бумага?

– Бумага! – повторил Лиан. – Я об этом не подумал. У меня не хватит денег даже на маленькую тетрадь. Попробую что-нибудь выклянчить у Мендарка. Отложи пока эти тома. Может быть, мы сможем начать после обеда.

Лиану удалось раздобыть маленькую тетрадь в кожаном переплете, куда не поместилось бы ни одно из его сказаний даже гораздо меньшего объема. Прошло много времени, прежде чем Лилиса появилась вновь. На плече у нее висела большая сумка.

– Что это – твой обед? – пошутил Лиан.

Открыв сумку, девочка вытащила из нее четыре толстые пачки бумаги, шелковистой на ощупь.

– Но… это же шелковая бумага – самого высокого качества! – воскликнул Лиан. – Где ты ее взяла?

– Я скопила денег на поиски моего отца, но они не понадобились. Вот я и решила купить для тебя бумагу.

Впервые за всю свою жизнь Лиан лишился слов. Шелковая бумага стоила целое состояние – по крайней мере по два золотых тара за пачку, а Лилиса купила целые четыре. А ведь на один тар Лиан мог бы прожить пару лет.

– Я… я не готов принять, – бормотал Лиан, чувствуя слабость в коленях. – Я никогда не смогу вернуть тебе такую сумму.

– Я теперь не бедная, Лиан, – сказала Лилиса. – После того как началась война, я вывела Совет из Большого Зала в безопасное место. Некоторые из членов Совета были богаты. Таллия взяла с них за это плату и отдала все деньги мне. А потом Мендарк щедро вознаградил меня за помощь по пути в Зиль.

– Но такая сумма! – продолжая настаивать Лиан, который только раз в жизни держал в руках целый тар.

– Великое Сказание заслуживает самого лучшего, – просто сказала Лилиса.

«Это сказание стали бы читать, даже если бы оно было записано на самой никудышной бумаге», – не очень-то скромно подумалось Лиану.

– К тому же, – продолжала девочка, – бумага обошлась не так уж и дорого, как ты думаешь. Продавец хорошо меня знает: я пообещала поговорить с Надирилом о контракте на поставку бумаги для Великой Библиотеки, и обязательно поговорю. За это продавец сделал мне очень приличную скидку.

Лиан вернулся к своему стулу. До сих пор он считал Лилису ребенком! А она уже почти совсем взрослая! И немудрено: ведь она выросла на улице, и столько пережила. Во многом она старше и мудрее, чем он.

Лиан задумался и не сразу понял, что Лилиса все еще что-то говорит.

– Я спросила, нет ли у тебя какой-нибудь еще бумаги для переписывания. Я хочу попрактиковаться, прежде чем приняться за твое сказание.

– Я раздобыл только эту маленькую тетрадь.

– Что мне переписывать? – спросила девочка.

– Сейчас что-нибудь найдем.