Текст книги "Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 (СИ)"

Автор книги: Ян Громов

Соавторы: Ник Тарасов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Понаблюдав несколько минут за этим движением, я снова лёг спать. И только стал проваливаться в сон, как отчётливо услышал выстрелы – да, это определённо были мушкетные выстрелы. Один, два, три. Потом всё затихло. Не знаю, может, прошло секунд пять, может, десять, и снова раздались выстрелы – два или три, точно не скажу. Они слились залпом в один.

– Да что ж там случилось-то? – подумал я, вновь подходя к окну и вглядываясь в темноту. Пытаясь разглядеть хоть что-то, я снова высунулся из окна, но на том месте, где до этого видел людей с факелами, никого уже не было – там было темно. Ни души, ни огонька, словно мне всё привиделось в полудрёме. Лишь лёгкий дымок, едва заметный в ночном воздухе, указывал на то, что недавно там происходило нечто значительное.

С этим тревожным ощущением я снова лёг спать, однако сон долго не шёл. Я ворочался с боку на бок, представляя самые разные сценарии ночного происшествия: от банального разбойного нападения до полномасштабного восстания. Впрочем, последнее казалось маловероятным.

Когда я наконец заснул, мне снились странные сны: факелы, превращающиеся в огненных птиц, выстрелы, звучащие как удары колокола, и лица – множество незнакомых лиц, смотрящих на меня с немым вопросом.

Утром, проснувшись, я поспешно умылся холодной водой, пытаясь привести мысли в порядок. Ночное происшествие не давало покоя, и я решил пойти вниз, чтобы разузнать, что же всё-таки случилось.

Спустившись, я увидел, что в одиночестве за столом сидел Захар. Периодически к нему подходил хозяин таверны, и они перебрасывались словами. Тот, увидев меня через плечо Захара, кивнул мне и предложил было вип-зону для завтрака, но я отказался.

– Лучше тут давай, тем более что и людей-то никого нет. Сообрази позавтракать.

– Захар, ты уже перекусил? – спросил я, присаживаясь за стол.

Тот кивнул.

– Да, любезнейший, – обратился я к хозяину, – а лучше скажи, что ночью-то было. Вы не в курсе?

Тот посмотрел на меня так, будто бы я не знаю очевидного.

– Ах да, вы же только спустились, Егор Андреевич, – и начал быстрый сбивчивый пересказ.

Оказалось, что градоначальника отравили, причём лазутчики, оказывается, давно уже были в городе и даже официально устроились к градоначальнику работать на кухню. И у них там чуть ли не целая сеть оказалась развёрнута.

– Вы представляете, Егор Андреевич, – хозяин таверны понизил голос до шёпота, – говорят, эти лазутчики уже полгода здесь обосновались. Всё высматривали, выжидали. А третьего дня какой-то новый человек к ним присоединился, сразу после этого и решились на отравление!

Я слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова. История становилась всё запутаннее.

– И как же их раскрыли? – спросил я, отпивая горячий чай, который успел принести расторопный слуга.

Да когда те уходили, что-то у них не заладилось – то ли быстро обнаружили, что градоначальнику плохо стало, то ли те себя выдали как-то. Ну, в общем, они были обнаружены, и завязался нешуточный бой.

– Говорят, очень успешные они в бою оказались, – с каким-то даже восхищением произнёс хозяин. – Но перебили всех. К сожалению. Теперь вот нет возможности узнать, что именно подсыпали в вино.

– И каково состояние градоначальника сейчас? – спросил я, уже догадываясь об ответе.

– Сейчас градоначальник при смерти! – хозяин всплеснул руками. – Местные лекари не знают, что делать, говорят, и кровь пускали – ничего не помогает, только хуже становится. Весь опух, бедняга, и в жару бьётся. Кричит, что внутри всё горит.

– Вот дела в городе-то творятся, – сказал я, мысленно перебирая возможные яды, которые могли дать такие симптомы. – Нее, домой хочу…

Но тут, как чёрт из табакерки, прямо на пороге таверны появился Иван Дмитриевич и прям с порога:

– Егор Андреевич, вы нужны мне!

– Я, кажется, догадываюсь, зачем, – хмыкнул я, отодвигая недоеденный завтрак.

Тот, не слушая меня, продолжил:

– Вы же там у себя операцию делали, нужно градоначальника спасать, – и уже тише: – Сможете помочь? – И совсем тихо, – С учётом ваших знаний (последнее он сказал тихо, но с нажимом).

– Пошли, – ответил я, поднимаясь из-за стола. – Первым делом нужно дать ему уголь.

– Какой уголь? – недоуменно переспросил Иван Дмитриевич, едва поспевая за мной.

– Березовый. Просто чтобы съел перетертый уголь. А дальше…

– А дальше? – нетерпеливо перебил он меня.

– А дальше будем ставить капельницу, – твёрдо сказал я, ускоряя шаг.

Глава 8

Не доев свой завтрак, мы с Иваном Дмитриевичем быстро вышли из таверны на утреннюю улицу – город только просыпался, прохожих было мало, по дороге видели, как открываются первые лавки. И другие, так сказать, заведения – в основном это были те, которые требовали предварительной подготовки, у нас бы их называли кафе. А тут – таверна, может быть.

Дойдя до центральной улицы, я заметил следы ночного боя – на брусчатке в разных местах виднелись тёмные пятна. Явно кровь.

– Быстрее, Егор Андреевич, – заметив то, что я слегка приостановился, торопил меня Иван Дмитриевич. – Ему совсем плохо, говорят, до полудня не доживёт.

Я ускорил шаг, пытаясь собраться с мыслями. Ночная стрельба, лазутчики, отравление градоначальника – всё это складывалось в тревожную картину. Город, казавшийся таким спокойным, на поверку оказался местом интриг и тайных операций. Интересно, кому понадобилась смерть градоначальника? Все эти мысли роились в моей голове, пока мы быстрым шагом приближались к резиденции.

– Что известно о симптомах? – спросил я Ивана Дмитриевича, стараясь идти с ним в ногу.

– Сначала были боли, потом жар, бред, – отрывисто бросил он, не сбавляя темпа. – Местные лекари говорят, что зрачки расширены, а пульс то частит, то почти исчезает.

Мы подошли к большому особняку и, начиная со входа на территорию и до самой светлицы, прошли через все посты охраны – их было штук семь. Но никто нас даже не подумал остановить, все только кивали Ивану Дмитриевичу. Видно, его здесь хорошо знали и уважали.

Поднимаясь на второй этаж, я прокручивал в голове возможные сценарии, что нужно было дать в первую очередь, и склонялся к тому, что уголь – это правильный первый шаг. Он должен был абсорбировать остатки яда в желудке, если таковые ещё оставались.

Только вот вся беда в том, что уголь должен быть активированным, а его нужно было бы сделать. Он должен быть с огромной площадью поверхности внутри с массой микроскопических пор – такого у меня под руками не имелось. То, что я помнил – это бы заняло достаточно много времени для его приготовления, а я так понял, что этого времени нет.

Широкая лестница, устланная ковром с затейливым узором, вела на второй этаж особняка. Стены были увешаны портретами – видимо, предыдущих градоначальников или иных важных персон. Они смотрели на нас строго и с некоторым недоумением, словно спрашивая: «Что вы здесь делаете? И как допустили такое в нашем городе?»

Воздух в доме был тяжёлым, наполненным запахами лекарственных трав, уксуса и ещё чего-то неопределённо-медицинского. Судя по всему, местные лекари уже перепробовали всё, что знали, но безрезультатно.

– Кто его обычно лечит? – спросил я на ходу.

– Магистр Фабиан, – ответил Иван Дмитриевич. – Обучался в столице, считается лучшим в городе. Но сейчас даже он разводит руками.

– А кто подавал еду градоначальнику вчера?

– Обычная прислуга, – Иван Дмитриевич на мгновение задумался. – Хотя нет, вчера был особый ужин. Подавал новый повар, которого наняли месяц назад. Его-то и схватили первым, когда начался переполох.

«Месяц назад», – отметил я про себя. Достаточно времени, чтобы втереться в доверие и подготовить отравление. Но слишком мало, чтобы по-настоящему изучить привычки градоначальника. Возможно, именно поэтому план сорвался – отравители были вынуждены действовать прежде, чем полностью подготовились.

В итоге, поднявшись в светлицу градоначальника, и бросив взгляд на мужчину, вывод был один – он был совсем плох: бледный, еле дышит, видать, хорошую отраву ему подсыпали.

Лицо градоначальника приобрело землисто-серый оттенок, лоб покрывала испарина. Губы потрескались и посинели, а руки безвольно лежали поверх одеяла, изредка подрагивая, словно от электрических разрядов. Дыхание было поверхностным и прерывистым, с едва уловимым хрипом на выдохе. Веки полузакрыты, но в щелочках виднелись закатившиеся глаза с расширенными зрачками. По всем признакам – сильнейшая интоксикация, поражающая нервную систему.

Вокруг постели суетились несколько человек в тёмных одеждах – видимо, местные медики. Они что-то шептали друг другу, прикладывали компрессы ко лбу больного, пытались влить ему в рот какие-то отвары. Но судя по их растерянным лицам, все усилия были тщетны.

Я, нагло распихав местных врачевателей, подошёл к мужчине, лежавшему на кровати – он был в сознании, это хорошо.

– Рвало? – спросил я этих врачей.

– Нет, – наперебой стали говорить они.

– Плохо, – сам же рявкнул. – Быстро мне кипячёную воду и мыло! Чего стоим⁈ – Я сказал – быстро!

Иван Дмитриевич, подхватил инициативу:

– А ну, исполнять – рявкнул он.

И только после этого началась суета.

Пока бегали за водой с мылом, я сказал служке, чтобы приоткрыл окна проветрить комнату. Среди врачевателей пошли шушуканья, мол, зачем ему вода и мыло, он что, его омывать будет? Он же ещё жив. Но благо, что буквально через пару минут у меня уже был кусок мыла, причём самого обыкновенного – мне точно такое же Фома привозил в Уваровку. И вода в кувшине.

Отлив почти полную кружку воды, я стал растворять в ней мыло. Бультыхал его, вода пенилась и становилась мыльной, а дальше я поднёс кружку градоначальнику, чтобы тот выпил. Все стали возмущаться, мол, что это я делаю. Я же, игнорируя их, сказал, чтобы таз принесли или ведро. Срочно.

Градоначальник кое-как через силу, под моими уговорами, что так надо, допил, а через минуту скрутился, и его вывернуло, а потом ещё раз и ещё.

– Очень хорошо, – сказал я, наблюдая за процессом.

Он же побледнел ещё больше, а лекари, что крутились возле него до этого, все загомонили и взвыли в один голос:

– Что вы хотите? Убить его? Вы что, заодно с лазутчиками?

Я же гаркнул на них:

– Пошли вон отсюда! Тоже мне, нашли, как лечить – кровь пускать!

Дальше повернулся к служке и сказал:

– Сейчас нужно очень сильно обжечь хлеб на огне, прям до черноты. Потом принести сюда, замотать в тряпицу и побить чем-то сверху. Нужно его раскрошить на мелкие-мелкие крошки, а после этого дать съесть, запивая водой.

Служки застыли, переглядываясь между собой, явно не понимая смысла моих указаний. Для них это выглядело как странное колдовство, а не лечение.

– Ну чего встали? Быстрее! Прям в печь, чтоб быстрее получилось! – Иван Дмитриевич прикрикнул на них сверху, и те сорвались с места, словно ужаленные.

Градоначальник лежал на постели, обессиленный, но, как мне показалось, уже не такой бледный, как прежде. Первая часть лечения – очищение желудка – прошла успешно. Теперь предстояла вторая – абсорбция оставшегося яда.

Я склонился над больным, внимательно вглядываясь в его лицо. Зрачки были расширены, но реагировали на свет – это внушало надежду. Пульс – слабый, но ровный. Дыхание поверхностное, с легким хрипом. Всё говорило о том, что яд был сильным, но не смертельным, по крайней мере, не в той дозе, которую успел принять градоначальник.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я, слегка потрепав его по плечу.

– Как будто тысяча чертей плясала на моём животе, – едва слышно ответил он, пытаясь улыбнуться. – Это… лечение?

– Да, – кивнул я. – Необходимо было очистить желудок от остатков яда. Мыльный раствор – не самое приятное средство, но действенное.

– Вы… знаете, что делаете? – в его голосе слышалось одновременно и сомнение, и надежда.

– Поверьте, знаю, – твёрдо ответил я. – Мне доводилось видеть подобные отравления. Если всё сделать правильно и вовремя, опасность минует.

Оставшимся слугам я сказал, что когда им принесут сгоревший хлеб, нужно сделать всё так, как я велел:

– Нужно дать ему четыре или пять ложек этих обугленных крошек и чтоб водой запил. Много, сколько сможет выпить.

Те посмотрели на меня, потом перевели взгляд на Ивана Дмитриевича. Тот же утвердительно кивнул, подтверждая мои слова своим авторитетом. Слуги кивнули в ответ, потом повернулись ко мне и тихо сказали:

– Сделаем, боярин.

– Пошли, – сказал я Ивану Дмитриевичу.

Тот же, не спрашивая куда, последовал за мной из светлицы.

В коридоре было прохладно и темно по сравнению с жарко натопленной комнатой больного. Я остановился у окна, выходящего во внутренний двор, и глубоко вдохнул свежий воздух. Нервное напряжение, которое я старательно скрывал при градоначальнике и слугах, наконец дало о себе знать – руки слегка подрагивали.

Пока мы шли ещё по поместью, я уже начал его инструктировать. Как бы отчасти размышляя вслух.

– В общем, Иван Дмитриевич, уголь активированный мы сейчас сделать не успеем, это время, – сейчас ему дадут обожжённый хлеб, а потом кого-то пошли к кузнецу. Пусть возьмёт берёзовый уголь, только обязательно, пусть уточнит, чтобы тот был пережжённый в яме закрытый, это важно, уголь должен быть обожжённый, без доступа кислорода. Вот такой вот нужен.

Я показал ему кулак.

– Чтобы размером был с половину кулака. Его точно так же, как обгорелый хлеб нужно будет раскрошить и через полчаса также скормить мэру.

– Кому? – переспросил он с недоумением.

– Я отмахнулся. – Градоначальнику.

Тот кивнул, махнул рукой, и к нам тут же подбежал какой-то мужик. Я даже не понял, откуда он взялся. Быстро и кратко пересказав ему, то, что я только что говорил, мужик кивнул и убежал.

«Вот как, оказывается, за нами тут сотни глаз наблюдают», – подумал я, невольно оглядываясь по сторонам. Неприятное ощущение, если честно.

А тут Иван Дмитриевич спросил, слегка замедлив шаг:

– Егор Андреевич, не поймите меня неправильно, но я просто обязан вас спросить. Вы уверены в своих действиях?

– Уверен, – твёрдо ответил я. – Только не уверен, успеем ли помочь. Много времени утеряно. Вам нужно было ещё ночью меня тащить к нему, а не утром.

Иван Дмитриевич слегка потупил взгляд, а потом поднял голову. На его лице читалось беспокойство и чувство вины. Он явно понимал, что промедление могло стоить градоначальнику жизни. Мы продолжили путь в молчании, и только через несколько десятков шагов он снова заговорил:

– Что ещё нужно делать? – спросил он тихо, будто боясь услышать ответ.

Я пытался сформулировать мысль. Задача была не из простых – объяснить человеку, далёкому от медицины, все тонкости предстоящих процедур.

– Даже не знаю, как объяснить… Ну, для начала, к ювелиру пошлите кого-то. Тот обещал к обеду сделать для меня иглу, хотя бы одну. Вот пусть её и заберут. Если тот не успевает, посодействуйте, чтобы успел. Мне нужна она максимально быстро.

Иван Дмитриевич снова махнул рукой, и уже другой мужик буквально появился возле него. Быстро, в двух словах описав, что нужно сделать, и тот умчался, видать, к ювелиру. Я лишь провёл его взглядом, отмечая про себя странную эффективность этой невидимой сети помощников.

– Дальше, – сказал я, собираясь с мыслями, – мне нужны несколько серебряных монет или обрезки серебра. Тоже, кстати, у ювелира можно узнать и взять.

По взмаху руки Ивана Дмитриевича к нам подбежал какой-то щуплый парнишка. Иван Дмитриевич ему что-то шепнул, и тот убежал.

«Да сколько же их тут вокруг нас крутится?» – подумал я, сам оглянулся – никого нету. Странное ощущение, будто находишься в центре невидимой паутины, каждая нить которой готова передать сигнал в нужном направлении.

– Ладно, – махнул я на все это рукой и продолжил. – Ещё нам нужно полбутылки азотной кислоты.

Иван Дмитриевич слегка нахмурился, явно не понимая, о чём речь.

– Её здесь могут ещё называть крепкой водкой, – пояснил я, наблюдая, как на его лице отражается понимание.

– А где же её взять? – спросил Иван Дмитриевич, уже готовя руку для очередного таинственного жеста.

– Скорее всего, у ювелиров или у аптекарей.

Тот снова взмахнул рукой, и новое действующее лицо появилось как по волшебству. Пара слов, и парень исчез, буквально растворившись.

– Да где же они тут все прячутся? – хмыкнул я, озираясь по сторонам, будто ожидая увидеть толпу людей, выглядывающих из-за угла. А сам продолжил: – Дальше найдите открытое место, ну или, по крайней мере, хорошо проветриваемое. Туда нужно организовать огонь, какие-то зажимы, триноги. Инструмент, чтобы было сподручно работать, горшки, воду.

Иван Дмитриевич внимательно слушал, морща лоб от напряжения, словно боялся упустить хоть слово. В его глазах читалась надежда, смешанная с недоверием – видно было, что он не до конца понимал, как мои странные указания помогут градоначальнику, но готов был выполнить любое распоряжение.

– Да, найдите Фому, – продолжил я. – Он где-то к обеду или, быть может, вот-вот уже должен приехать. Возьмите у него одну или две банки. Скажите, я попросил, они мне нужны.

Я остановился на мгновение, пытаясь упорядочить мысли, перебирая в голове всё необходимое, чтобы ничего не упустить.

– Ещё пару горшков возьмите небольших и воду дистиллированную.

– Это какую? – переспросил Иван Дмитриевич, явно не знакомый с термином.

– У аптекаря спросите, – отмахнулся я. – А если не будет, так в чан налейте воды два-три пальца и поставьте на сильный огонь. Та, когда начнёт кипеть…

Я замолчал, подбирая наиболее простые слова для объяснения процесса дистилляции людям, никогда не изучавшим науки.

– Опять же, у Фомы или, если ещё не приехал, у Игоря Савельевича, у него тоже, может быть, возьмите лист стекла, который мы в Уваровке делаем. И пусть кто-то, даже лучше двое, его держат над этим паром. Пар будет подниматься и, охлаждаясь, стекать по стеклу. Вот, собственно, эти капельки и нужно собирать. Обязательно нужно собирать в чистую посуду, – подчеркнул я, зная, насколько важна стерильность в таких делах. – Пускай вымоют её перед этим. В кувшин, в ведро, но главное, чтоб было чисто.

Пока я всё это рассказывал, я не обращал внимания, а когда оглянулся, то увидел, что сзади шёл мужик и время от времени что-то кивал сам себе, словно мысленно повторяя мои инструкции. Его взгляд был сосредоточен, а пальцы то и дело сжимались, будто он пытался удержать в руках нечто невидимое.

Иван Дмитриевич переспросил его:

– Всё запомнил?

Тот кивнул.

– Иди, – коротко бросил Иван Дмитриевич.

Мужик испарился, как будто его и не было, а я же продолжил дальше:

– Мне нужно несколько металлических пластин двух типов: медь…

Я задумался на мгновение, соображая, где в городе можно достать необходимые материалы для создания примитивной гальванической батареи.

– Кстати, можно использовать просто медные монеты, проволоку, может быть, куски старой посуды. Неважно. Главное, чтобы это была медь. И цинк. Его можно у кузнеца спросить. Либо же в виде пластин у лудильщика взять.

Я представил, как эти люди, никогда не слышавшие об электричестве, будут собирать то, что в их понимании было лишь странным набором металлолома.

– И нужно будет сделать крепкий раствор из чистой соли, но важно, чтобы соль была чистая. Также нужно будет ткань, лён или сукно, можно кожу либо же толстую бумагу, которая потом будет пропитана соляным раствором.

Иван Дмитриевич снова кивнул мне за спину. Я повернул голову и заметил, что от нас куда-то побежал парнишка с такой скоростью, словно от этого зависела его собственная жизнь.

Я посмотрел ему вслед и спросил:

– Иван Дмитриевич, а где вы всех их собирать-то будете? С тем, что я заказал?

А он уверенно ответил:

– У кузнеца во дворе.

– Ну отлично, тогда идём, – согласился я, прикидывая в уме, насколько подходящим будет это место для моих целей.

И мы направились к нему. По дороге я же продолжил, добавив, что мне нужны трубки метра полтора.

– Их можно взять у кожевников, – продолжал я свои пояснения. – Из кишок, может быть, козы, может, овцы, чтобы не слишком толстые были. Только нужны абсолютно чистые. Проследите, чтобы были выделанные и выстиранные.

Иван Дмитриевич шёл рядом, иногда оборачиваясь к сопровождавшим в тени нас людям и отдавая короткие распоряжения. Казалось, весь город был теперь мобилизован на спасение своего градоначальника.

– Кстати, может быть, спросите у аптекаря, есть ли готовые? – добавил я, думая, что городской аптекарь мог иметь в своих запасах что-то подходящее.

Тот кивнул и передал слова подбежавшему мужику, который тут же сорвался с места, словно гончая, учуявшая след. Я невольно улыбнулся такой расторопности – когда нужно, люди могли действовать с удивительной эффективностью.

Улицы петляли, заставляя нас то и дело сворачивать то вправо, то влево. Город был построен без всякого плана, как это часто бывает в старых поселениях, где каждый новый дом возводился там, где было удобно его хозяину, а не согласно какой-либо общей схеме.

Наконец, мы вышли туда, где располагалась кузница. Дым из трубы поднимался высоко в небо, а звук ударов молота по наковальне разносился далеко вокруг.

Пока мы дошли до кузницы, на столе во дворе уже лежали металлические пластины, несколько серебряных монет, соль, ведро с водой, а помощник кузнеца уже разжёг огонь, ставя нечто похожее на треногу возле него.

«Быстро же они тут все могут делать, когда хотят», – подумал я, с удивлением глядя на эту картину готовности.