Текст книги "Бриллианты вечны (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Бретт Холлидей,Миньон Гуд Эберхарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

20.
23 ч 38 мин

Уилл Гентри только что кончил отчитывать Шейна, напомнив ему в заключение, что, если с девушкой, которую он послал к Люси, что-нибудь случится, в этом будет виноват рыжий сыщик, потому что он своевременно не сообщил местонахождение девушки, как зазвонил внутренний телефон, и Гентри слегка наклонился, чтобы выслушать доклад.

Из аппарата послышалось:

– В парке между 2-й авеню и 2-й улицей найдена убитая девушка. Сообщил патрульный Кэссэди. Перерезано горло.

Гентри взглянул на Шейна.

– В конце концов, оказалось, что это не пуля из "К.ольта-45", а еще одна работа ножичком.

Шейн уже направлялся к двери, и Гентри поспешил за ним.

– Но тебе ведь еще не известно, что это именно та самая девушка, – сердито бросил через плечо Шейн.

– Давай на пари, – предложил ему Гентри. – Или не хочешь рисковать деньгами?

Шейн только громко фыркнул и пошел к своей машине. Хотя он гнал изо всех сил, все же, когда он подъехал к месту преступления, там уже были машина "Скорой помощи" и две радиомашины. Свет прожектора освещал группу мужчин, собравшихся около скамейки примерно в сорока футах от главной аллеи.

Шейн поставил машину сзади медицинской и вышел. Он немного постоял около машины, как бы стараясь овладеть нервами перед предстоящим ему испытанием, затем медленно, с безразличным выражением лица пошел по дорожке.

Трое полицейских, стоявших около скамейки, взглянули на него и немного посторонились. Над трупом склонился одетый в белый халат доктор.

Шейн заглянул через его плечо в лицо девушки. Легкая гримаса исказила его лицо, когда он узнал ее.

Он немного отступил и мрачно спросил:

– Давно, док?

Стоявший на коленях молодой врач, не поднимая головы, ответил:

– Примерно час тому назад.

– Вам что-нибудь известно по этому поводу, Шейн? – спросил один из полицейских офицеров. Но Шейн, не ответив, повернулся навстречу торопливо шагающему к нему Гентри.

Начальник полиции безмолвно взглянул на Шейна, тот кивнул головой и ответил надтреснутым голосом:

– Я рад, что не поставил деньги.

Глаза Гентри на минуту задержались на лице Шейна, потом он кивнул и подошел к патрульному, обнаружившему труп.

Шейн сделал несколько шагов и остановился, прислонившись правым плечом к гладкому, круглому стволу пальмы. Он достал сигарету, закурил и, стараясь совладать с охватившей его дрожью, глубоко затянулся, до отказа наполнив легкие дымом, который он потом медленно выпускал через нос. Он всячески старался придать своему телу максимально небрежную позу, как будто его совершенно не интересовало, что происходило сзади него.

Так он стоял до тех пор, пока Гентри не окликнул его довольно резко:

– Шейн, посмотри-ка.

Шейн сделал последнюю затяжку, отбросил в сторону сигарету и повернулся к начальнику полиции, который держал в руках какую-то бумажку,

– Все-таки в конце концов это оказалась Нелли Польсон, – сказал он.

– Вот счет из отеля "Эдельвейс" за последнюю неделю за комнату № 316. Тут кое-какие бумажки. И все на имя Нелли Польсон.

– Но это невозможно, – ответил Шейн, – Мы же с тобой совершенно точно установили, что это должна быть Мэри Барнс.

– Ну посмотри на нее еще раз, – продолжал Гентри. – Ты уверен, что это та самая девушка, которая...

– Боже милосердный, конечно уверен. Мне нет никакой необходимости смотреть на нее еще раз. Да-а-а, так, значит, она все-таки Нелли Польсон? И о ней проделали то же, что и с парнем, которого вытащили из залива... С Барнсом или с Польсоном. Бог его знает, кто он. Ну, и куда же это нас привело?

– Довольно далеко! Двое за одну ночь. Черт возьми, Шейн...

Шейн мрачно смотрел на него, стиснув зубы,

– И эту прикончили совсем близко от моего отеля, – сказал он с насмешкой. – Ну что ж, отлично. По-видимому, она хотела снова обратиться ко мне за защитой.

– Да, – проворчал Гентри. – Я как раз это хотел сейчас сказать. Выходит, что быть твоим клиентом довольно рискованно, Как ты думаешь? А?

– Ты ничего не можешь сказать мне нового, чего бы я не думал сам, Уилл. Пойдем отсюда.

– Куда? – не без сарказма спросил Гентри.

– Ну, теперь нам во всяком случае известно, кто она, Поэтому у нас появилась уже более определенная основа для начала работы.

– Надо сказать, довольно жестокий способ установления личности девушки, И если мы помешкаем, может быть, нам придется натолкнуться еще на несколько трупов, личность которых удастся установить только впоследствии. И тогда нам все станет ясно. Ты что, таким образом хочешь вести это дело?

От этого ядовитого сарказма впадины на щеках Шейна углубились еще больше, но он спокойно сказал:

– Меня сейчас интересует вопрос, почему бывший солдат с "кольтом" в кармане воспользовался для этой цели ножом вместо револьвера.

– Ну, прежде всего потому, что так спокойнее. А револьвер он носит только для того, чтобы пугать им частных детективов, чтобы те отпускали его на ночную улицу, где он может убивать клиентов этих самых детективов.

– Можно сказать и так, – спокойно согласился Шейн. Он остановился, почесывая подбородок и пропуская двух санитаров с носилками. – Хорошо бы вызвать горничную из "Рони Плаза", чтобы она взглянула на оба трупа и опознала бы в них Мэри и Чарльза Барнсов, проживавших у них.

– Не беспокойся, установлением личности мы займемся без тебя. После того, как их убили, нетрудно установить, кто они такие, – язвил Гентри.

Не обращая внимания на его тон, Шейн продолжал:

– Ты мне не сказал одну вещь, Уилл. Что, отпечатки пальцев убитого те же, что и отпечатки, найденные в комнате № 316?

– Что? Ах это! Да. Он определенно был в комнате № 316 после того, как горничная в середине дня произвела уборку и все тщательно вытерла.

Шейн пошел к машине. Гентри молча плелся за ним. Дойдя до тротуара, Шейн остановился и сказал:

– Давай не будем оскорблять друг друга до конца расследования. Согласен?

Гентри совершенно неожиданно протянул руку.

– Согласен. А потом я, вероятно, отберу у тебя патент.

– Возможно, я тебе его сам верну, не дожидаясь твоего приказа, Уилл. – Шейн пожал его руку и спросил: – Никакого оружия не нашли?

Гентри покачал головой.

– Рана примерно такого же характера, как и та. Один быстрый разрез чертовски острым ножом. Есть какие-нибудь соображения, Майк? – Вопрос звучал почти как просьба.

– Только одно и не ахти какое хорошее. Я, собственно, должен был бы сделать это раньше. Скажи, фотография, которую я тебе отдал в морге, все еще у тебя?

– У меня в кабинете.

– Если ты сейчас направляешься туда, я проеду с тобой и заберу ее.

21.
23 ч 47 мин

Когда Берт Польсон отъезжал от отеля «Эдельвейс», его искаженное шрамом сердитое лицо низко склонилось над рулевым колесом. Он едва замечал, где проезжает.

Куда теперь? Что, черт возьми, случилось с Нелли? Все так перепуталось. Мысли кружились, как в водовороте. Что это ему рассказал рыжий частный детектив? Сколько здесь правды и сколько лжи?

А лифтер из "Эдельвейса", узнал ли он его? Ведь он как раз поднимал его наверх именно в тот момент, когда из 316-го исчез труп. Страх и ярость буквально пронизывали все тело Польсона, несколько успокаивала только тяжесть "Кольта-45", висевшего у левого бедра. Как бы ему хотелось ухватиться обеими руками за эту неразбериху и разорвать ее на части. Где-то, в этом темном ночном городе, от него прячется Нелли, безумная от страха, что ему вдруг удастся найти ее.

Да, у нее есть все основания прятаться от него. Если только ему удастся добраться до нее...

Его огромные руки крепче вцепились в руль, а полученный на корейской войне шрам проступил яркой белой полосой на фоне покрасневшего от ярости лица.

Во всем виноват он сам. Вся эта печальная история – дело его рук.

Если бы только он раньше осознал, в какую пучину позволил Нелли втянуть себя.

Неоновый свет баров и ресторанов напомнил ему, что он с утра ничего не ел. Он резко остановил машину около одного из них. Пара стаканчиков и какая-нибудь еда помогут ему основательно обдумать все и внести ясность в дело. А такое бесцельное мотание на машине по улицам ничего хорошего не сулит. Этот проклятый рыжий, вероятно, уже сообщил в полицию, что он убежал от него, угрожая револьвером, и клятвенно уверял, что непременно разыщет Нелли. У них, вероятно, уже есть описание его примет...

Он вошел в длинную узкую комнату с баром, находящимся как раз напротив входа. Направо стояли столики и отдельные кабины. В помещении бара было довольно многолюдно, а освещение весьма скудное. Полумрак усугублялся клубами табачного дыма.

С полдюжины мужчин сидели на высоких кожаных табуретах у бара, примерно три четверти столиков были заняты парочками и группами по 3-4 человека. Все весело смеялись, сидя за стаканом вина или за поздним ужином.

Польсон прямо направился к кабинам и почти в самом конце ряда нашел одну пустую. Он скользнул в нее, усевшись шрамом к стене. К моментально подскочившей к нему официантке он старался не поворачиваться этой стороной лица.

– Вы один, cэp?

– Да. – По тону его голоса легко можно было догадаться о скрытом вопросе "ну и что?".

– Тогда, может быть, вы не будете против пересесть на маленький столик? Мы держим кабины для больших компаний.

Он хотел крикнуть ей, что будь он проклят, если только сядет за один из этих столиков, где его шрам будет виден всем присутствующим. Что он платит такие же деньги, как и любой другой в этом заведении, и поэтому может, если ему хочется, занять любой столик.

Но страх и беспокойство о Нелли заставили его вести себя более осторожно. И, сдерживая раздражение, он сказал:

– По правде говоря, ко мне скоро присоединится одна пара. А пока в ожидании их я выпью пару стаканчиков.

– Хорошо, сэр. Конечно, в этом случае... Что вы желаете выпить?

– Канадское виски и воду. Двойную порцию. Вода отдельно.

Когда она ушла, он откинулся на спинку стула и закурил. Бог мой, ему действительно сейчас нужно выпить. Пожалуй, парочку двойных. Это его билет в дальнейшую жизнь. Только тогда он сможет все как следует обдумать. А сейчас у него просто кружится голова. События сегодняшнего вечера были как ночной кошмар, его даже начало мутить от них.

А пожалуй, у него не очень хорошо получилось с этим рыжим Майклом Шейном. Он мог бы или договориться с ним, войти к нему в доверие и вместе с ним разыскивать Нелли, или пристрелить этого рыжего перед тем, как броситься на дальнейшие поиски.

Официантка принесла двойную порцию виски и большой стакан воды со льдом. Польсон жадно схватил меньший стакан, выпил из него, потом перевел дыхание, взял большой стакан и сделал из него огромный глоток. Горло слегка обожгло, а по желудку разлилась приятная теплота. Виски было плохо очищенное и очень крепкое, Он выпил еще глоток, отхлебнул воды, потом вылил остатки виски в большой стакан и перемешал все.

Напиток оказался слишком слабым, поэтому он повернулся, чтобы отыскать глазами официантку. Поймав ее взгляд, он поднял кверху два пальца и указал на стакан.

Она принесла еще двойную порцию. Он вылил все в стакан с водой. Вот теперь крепость вполне достаточная, Чудесно. Божественно. И не жжет горло, и достаточно крепко. Клубок в желудке начал постепенно рассасываться.

Он теперь понимал, что совершил большую ошибку, не убив Шейна. Ему очень легко было это сделать, и, черт бы его побрал, с каким наслаждением он всадил бы пулю в живот этого сукиного сына. Крепкий парень, а? Что ж, много таких крепких парней угостил пулями Берт Польсон.

И подумать только, как он спокойно сидел, заставив Польсона рассказывать всю историю, а в это самое время Нелли была спрятана у него в кухне. Будь он проклят, рыжий черт. А теперь Нелли убежала, и один Бог знает, куда и что она делает.

Он выпил еще немного, и клубок в желудке совсем рассосался. Вдруг он обнаружил, что стакан у него совсем пустой, за исключением двух полурастаявших кусочков льда. Он снова поймал взгляд официантки и, с трудом ворочая языком, сказал:

– Еще такую же дозу, мисс. Кажется, мои друзья немного задерживаются.

Она пробормотала ему нечто вроде сожаления и принесла еще одну двойную порцию и еще стакан воды со льдом. Он вылил виски в стакан с оставшимися кусочками льда и тщательно отмерил воду в нужной пропорции: не слишком крепко, чтобы не свалиться с ног, и не слишком слабо, чтобы все-таки почувствовать его действие.

Добившись желаемой крепости, он с наслаждением стал потягивать напиток. Давай теперь посмотрим. Надо все как следует обдумать. Две двойных порции привели его в норму. Теперь только бы не перехватить. Потому что сейчас мысль работает отлично. Он в самом подходящем настроении, чтобы перехитрить этого проклятого Майкла Шейна и вообще всех копов в Майами. Он чувствовал себя так, как будто снова вернулся в Корею. И старается перехитрить врага. Ему это всегда здорово удавалось. Он остался жив. Так ведь? А сколько проклятых желтолицых погибло? И почему? Потому, что он перехитрил их и оказался более сильным в борьбе и выносливым.

Что ж, он опять это сделает. Он один против всех. Черт возьми, какое значение имеет соотношение сил? Разве в Корее численный перевес не был на стороне желтолицых корейцев?

По мере того, как количество жидкости в стакане уменьшалось, он все больше и больше храбрился, и получалось, что он чуть ли не в единственном числе боролся против всей корейской армии. И победил ее. Конечно, там были и другие американские солдаты, но на его долю выпала львиная часть работы. Ведь он Берт Польсон, не так ли?

Вот так-то. Разве он не Берт Польсон? – спрашивал он себя еще и еще раз. Что-то мысли опять начинают путаться. Ведь это не он был в отеле "Эдельвейс" с перерезанным горлом? Или он? Тогда кто же, черт возьми, сказал, что это был он? Но кто-то сказал. Нелли. Вот кто. А может быть, это рыжий просто врал? Скорее всего, именно так и было. Черт бы его побрал. Почему он ему прямо не сказал тогда, что тот врет? Это чушь, что Нелли видела его с перерезанным горлом. Нелли знает, что это невозможно. Нелли отлично знает своего брата. А? Знает?

Он прикончил третью порцию и начал спорить сам с собой – не заказать ли четвертую? Хоть и неохотно, но все же он принял решение против четвертой. Сейчас он чувствует себя хорошо. Отлично. Как раз в норме. Как раз ровно столько, сколько нужно для того, чтобы действовать.

И ему что-то совсем не хочется есть. И вообще никогда не надо есть после того, как выпьешь. Еда впитывает в себя алкоголь, находящийся в твоем желудке, и ты сразу становишься трезвым.

Итак, больше ни капли вина. Никакой еды. Вот сейчас все как раз в норме.

Он достал бумажник и порылся в нем. Официантка подошла к нему с листком бумаги на маленьком подносике.

– Кажется, вы собираетесь уходить, не дождавшись? – весело спросила она.

Он заморгал на нее, не понимая, чего она хочет. Потом вспомнил, что наврал ей относительно пары, с которой должен был встретиться, и сказал:

– Да, кажется, надо уходить. У меня больше нет времени дожидаться.

Близорукими глазами он уставился в счет. Черт бы побрал эту аварию, из-за которой у него разбились очки. Надо будет купить новые. Завтра с утра самое первое дело. Пожалуй, сегодня уже поздно заниматься этим.

Черт бы побрал этих ленивых оптиков, которые дрыхнут по ночам и так рано закрывают свои магазины.

Цифры прыгали у него перед глазами, и он спросил официантку:

– Сколько с меня?

Она сказала. Он поморгал на бумажник, вынул оттуда пять долларов, положил ей на поднос и сказал: "Сдачи не надо".

Когда она ушла, он поднялся на ноги, выбрался из кабины, шатающейся походкой прошел к двери, не забыв, однако, повернуться к бармену правой стороной, и вышел в прохладную ночь. Он сильно покачнулся, когда усаживался за руль.

Искать, искать Нелли. Вот что надо делать. Во что бы то ни стало найти ее.

Он включил передачу и тронулся с места. Ну-ка, посмотрим, где это он находится? Он был плохо знаком с Майами, но в этом городе очень легко ориентироваться, если читать названия улиц. Он остановился на следующем перекрестке и через ветровое стекло вслух прочитал название улицы.

Конечно, теперь он знает. Нужно повернуть налево и проехать шесть кварталов. Потом направо три квартала. Конечно, он знает.

Теперь все было в порядке. Он точно знал, где находится и куда едет. Может быть, ему понадобится еще один стаканчик на сон грядущий. Тогда он крепче заснет. И первое, что он сделает завтра утром, это купит новые очки и найдет Нелли.

22.
23 ч 43 мин

«Сильвер Глэйд» был скромным ночным заведением юго-восточной части города, не более чем в десяти кварталах от отеля Майкла Шейна.

Ресторан с маленьким Дивертисментом и танцплощадкой. Неразбавленные напитки подавались только тем гостям (все равно, местным жителям или туристам), которые были достаточно трезвы, чтобы заметить, что они пьют.

Потому что это было поблизости и потому что бармен знал, что Шейн из всех напитков предпочитает коньяк, рыжий сыщик частенько забегал в "Сильвер Глэйд" выпить на ночь стаканчик.

Когда он сегодня вошел в вестибюль, гардеробщица мило улыбнулась ему и сказала:

– Давненько вас не видно, мистер Шейн. – Она приняла его панаму без номерка.

Это была пышногрудая девушка в вечернем платье с очень глубоким вырезом, подчеркивающим высоту ее бюста. Шейн наклонился к ней через низкий барьер и полюбовался роскошной долиной, идущей глубоко вниз от подбородка.

– Мой желудок может только изредка принимать ту бурду, которой меня здесь угощают.

Он достал из кармана фотографию и показал ей:

– Я всегда считал тебя слишком умной для такой глупой работы, как гардеробщица. Ну-ка, скажи, ты видела когда-нибудь этого парня?

Она захихикала от восторга, отчего все ее тело затряслось, а низкий вырез платья спустился еще ниже.

– Ой, всегда-то вы шутите.

Теперь она, в свою очередь, перегнулась через барьер к Шейну, от чего декольте опустилось еще ниже, и с сомнением рассматривала фотографию.

– Не помню такого. Но вы знаете, как это бывает. Я почти никогда и не смотрю на них, когда принимаю шляпы и выдаю номерки... если, конечно, это не такой огромный безобразный рыжий парень, – снова захихикала она.

– А ты все-таки постарайся вспомнить. Не был ли он сегодня вечером? Часа два-три тому назад?

– Клянусь, я ничего не могу сказать. Не помню такого.

Шейн кивнул и повернулся так, что ухитрился при этом скользнуть локтем по выпяченному бюсту, от чего девушка захихикала с новой силой.

Держа в руке фотографию, он направился к бару, где в конце был один пустой табурет. Когда бармен – мужчина с ласковым лицом, средних лет – увидел, что к нему направляется Шейн, он повернулся, достал с верхней полки бутылку "Мартеля" с обыкновенной пробкой, в отличие от других бутылок, заткнутых серебряными пробками.

Он сел за баром напротив Шейна, откупорил бутылку, наполнил четырехунциевый бокальчик, поставил стакан с водой и сказал с упреком:

– Что-то вы редко к нам заходите, Майкл,

Шейн положил на стойку бара фотографию, перелил коньяк в маленький бокал и спросил;

– Не заметил ли ты эту птичку сегодня вечером?

Бармен сначала нагнулся и посмотрел, потом достал из бокового кармана очки в кожаном футляре, нацепил их на нос и стал внимательно разглядывать лицо мужчины.

– Не могу сказать, что видел, Майкл. Но это отнюдь не значит, что его здесь не было. Вы знаете, как бывает. Если это не постоянный посетитель...

Шейн сказал, что, конечно, он все понимает. Он мрачно посасывал свой коньяк, когда сзади к нему подошел высокий стройный мужчина в элегантном вечернем костюме и слегка хлопнул его по плечу.

– Рад вас видеть, Шейн. Что-то редко вы забегаете в наше заведение. Генри, за счет фирмы, – обратился он к бармену, указывая на бокал Шейна.

– Не так уж редко. Вы значительно реже угощаете меня бесплатно "Мартелем", – Шейн приятно улыбнулся владельцу ресторана. Потом подвинул к нему фотографию и спросил: – Сегодня вечером никто не приходил к вам, похожий вот на этого?

Сальвадор внимательно посмотрел на фотографию, слегка склонив набок свою гладко причесанную черную голову.

– Конечно, приходил. Дюжина таких приходила. Такие лица не бросаются в глаза.

– Я знаю. В этом, черт возьми, и загвоздка. Но это действительно очень важно, Сальвадор. Ну-ка, покажи ату фотографию горничным и боям, пусть они внимательно посмотрят. И если кто-нибудь из них видел его сегодня вечером, пришли их поговорить со мной.

– Хорошо, Майкл. – Сальвадор Ротичелли взял двумя пальчиками фотографию и ушел.

Генри отошел к другому концу стойки обслуживать нового посетителя, а Майкл сердито уставился в свой стакан. Он не особенно надеялся на успех с фотографией. Как правильно сказал Сальвадор, лицо было слишком обыкновенное, ординарное, чтобы могло запомниться. И все же Шейн считал очень важным установить, был ли он здесь или нет. Если он сможет доказать, что этот человек был в "Сильвер Глэйд" после 21.30, значит, это не его выбросили из окна в Бискейнский залив из комнаты № 316 отеля "Эдельвейс".

Ну и что же это докажет? – сердито спросил себя Шейн. Абсолютно ничего. Он так и не узнает ни того, кем именно является человек со шрамом на лице, ни того, кем был убитый мужчина. Берт Польсон? Чарльз Барнс? А убитая девушка? До тех пор, пока он не увидел ее лицо и счет из отеля "Эдельвейс", он был абсолютно уверен, что это не Нелли Польсон.

Гораздо больше ей подходила другая роль. Мэри Барнс из отеля "Рони Плаза". Мэри Барнс, которая мельком увидела своего брата в отеле "Эдельвейс", куда ее за несколько минут до этого вызвал этот самый брат. Мэри Барнс, которая с ужасом убегала от человека со шрамом на лице, которая прибежала к нему в отель искать защиты и вновь в ужасе убежала от него на ночную улицу, так как не поверила, что он сможет защитить ее от человека, которого она так боялась.

Все эти факты вполне подходили к тому, что он думал о Мэри и Чарльзе Барнсах, как бы мало он их ни знал. Но они абсолютно не подходили к тому, что он знал относительно Нелли Польсон.

Он мрачно потягивал свой коньяк, запивая водой, в то время как все эти вопросы вихрем кружились в его мозгу. Что-то от него все время ускользало. Что-то очень важное. Может быть, ключ к разгадке всей тайны? Или несколько небольших фактов, которые ему известны, но, к сожалению, он не сознает, что они ему известны.

Что-то он недоучитывает. Он знает, что ему уже должно быть известно все. Но только он никак не может связать воедино все эти предположения, теории и рассказы, которые выслушал за сегодняшний вечер. Что-то, что казалось совсем незначительным и что в действительности может оказаться очень важным.

Он снова и снова перебирал в памяти все отдельные факты, все, что произошло с тех пор, как его вызвали по телефону от Люси. Это должно быть где-то у него в голове. Он знал это. Где-то спряталось подсознательно. Но он не знал, как ему разыскать эти сведения среди той полуправды и лжи, которую он выслушал сегодня.

Но это придет само. Вдруг у него появилось чувство, что нужно торопиться, что время на исходе. Он взглянул на часы. Удивительно, почему это у него появилось такое чувство?

Он уже испытывал сегодня такое чувство, что должен торопиться, что время истекает, когда девушка убежала от Люси (это было еще до того, как ее труп нашли в парке). Но тогда это было вполне естественно, он хотел поскорее ее найти до того, как с ней что-нибудь случится.

Но теперь с этим покончено. Она умерла, и никакие силы на земле не вернут ее. Он упустил ее из своей комнаты, стоял, сгорал от ярости, от своего бессилия, в то время как человек с "кольтом" побежал ее искать.

Он скрыл от Уилла Гентри ее местонахождение, так как хотел сам довести до конца все дело.

И именно поэтому она теперь мертва. Но почему же теперь у него снова появилось такое чувство, что надо торопиться, что время на исходе?

Часы показывают 23.46.

И вдруг он сразу вспомнил. Четырнадцать минут до полуночи. Он обещал Люси быть у нее не позже полуночи и выпить коньяк, который она ему налила.

Подошел Сальвадор и молча положил перед ним фотокарточку.

– Ничего, Майкл. Никто из них не мог определенно сказать – да или нет.

Шейн с удивлением посмотрел на карточку, как будто никогда до сих пор ее не видел. Потому что теперь она уже не имела никакого значения. Потому что теперь он знает, что его волновало.

Он соскочил с табурета, даже не поблагодарив Сальвадора, и крупными шагами направился к двери. Он даже побледнел от сознания своей собственной глупости.

Он не слышал, как его окликнула девушка-гардеробщица. Он быстро подбежал к машине и рванул дверцу.

Через несколько секунд он уже мчался на дикой скорости по ночным улицам Майами.