Текст книги "Бриллианты вечны (Сборник)"

Автор книги: Ян Флеминг

Соавторы: Бретт Холлидей,Миньон Гуд Эберхарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Глава 18

Несмотря на зловещее прикосновение холодной стали, я был совершенно потрясен и не мог поднять руки. Моя замедленная реакция на создавшуюся ситуацию чуть не оказалась для меня фатальной. Я убежден, что никогда не был так близок к смерти, как в этот странный момент оцепенения и полнейшей парализованности мысли и движений.

Затем я медленно повернулся. Девушка отступила назад, держа меня под прицелом. И мое сердце ожило. Эта девушка не была Сю, не была той девушкой, которую я знал как Сю Телли.

Я спросил ее:

– Кто вы?

– Я – Сю Телли. Я уже дважды сказала вам, чтобы вы подняли руки вверх. Оружие заряжено, и я хорошо стреляю.

Если бы она намеревалась выстрелить в меня, то сделала бы это тогда, когда я поворачивался к ней. Эта мысль мелькнула у меня в голове, когда я стоял и смотрел на нее. Она была похожа на Сю, того же роста и сложения, но ей не хватало изящества пропорций и красоты. Ее одежда и прическа были такие же, как у Сю, волосы были того же цвета, но более жесткие. Их общие приметы, вероятно, совпадали, но все же по внешности они отличались друг от друга.

Вдруг страшный вопрос пронзил мой мозг: где Сю? Что с ней случилось?

Я должен избавиться от этой девушки. Нужно отнять у нее револьвер! Я должен найти Сю! Нельзя было терять ни минуты, но следовало действовать осторожно.

– Нет смысла стрелять в меня, – сказал я, – это не сулит вам ничего хорошего. Вокруг очень много полицейских, и вы не сможете скрыться.

– Они пьют на кухне. Поль любит, когда они бывают там.

Она говорила немного презрительным тоном, но глаза ее не отрывались от меня. Ее взгляд был жестким, и на ее молодом лице выделялись резкие линии на лбу и около сочных губ.

– Я – Сю Телли, – повторила она, – и мне нужна бумага, которую вы взяли в комнате священника. Не отрицайте, я видела вас. Эта бумага принадлежит мне.

– Итак, вы – Сю Телли, – задумчиво проговорил я. – Уже несколько дней я подозревал о вашем присутствии. Давайте сядем и обсудим все это по-дружески. Я всего лишь посторонний человек, случайно застрявший здесь с самого начала этого дела, и мне не разрешают уехать.

Не отводя револьвера, она подозрительно смотрела на меня.

Я продолжал:

– Где же вас продержали все это время? Вероятно, вам было утомительно скрываться от полиции и прятаться в разных местах?

Она прикусила губу и сказала:

– Это было совсем не трудно, если не считать ночей в кладовой. Ну, дайте же мне эту бумагу!

Итак, она ночевала в кладовой. Я не ожидал этого, однако догадывался, что она находилась где-то поблизости, ожидая нужного момента, чтобы исполнить свою роль. Но кто же был Френсис Телли? И где находится Сю?

– В кладовой, – повторил я сочувственно. – Бедная девушка! Вам, наверное, было там очень неудобно. Однажды ночью я чувствовал запах ваших сигарет. Раз или два я слышал ваш голос, принимая вас за призрак или за мышь. Но где вы были остальное время? Не могли же вы бродить по отелю? Вас кто-нибудь мог увидеть.

– О, не так уж трудно – не попадаться на глаза. И потом, издали я похожа на эту другую девушку. Мне нарочно сшили это пальто, точно такое же, как на ней. Конечно, я не все время была в отеле. Я жила у Поля, у, повара в доме. Там было очень скучно, но я всегда, когда хотела, приходила в отель. Поль заботился об этом.

– О, так, значит, вы жили у Поля!

Я подумал, что девушка, очевидно, истомилась от скуки и была рада поболтать. Ее рука твердо держала оружие, но глядела она на меня с явным одобрением.

– Вероятно, Ловсхаймы не очень-то хорошо к вам относились?

Реплика была удачной.

– Негодяи, – вскипела она. – Они забывают, как я важна для них...

Она поспешно замолчала, но было уже поздно. Я сделал вид, что не заметил этого признания. Значит, с самого начала я был прав, подозревая Ловсхаймов. И эта девушка-двойник была их козырем в игре.

– Я уже видел вас, – сказал я.

– Когда? – недоверчиво спросила она.

– Когда вы смотрели из окна третьего этажа в ночь убийства Стравского. Полагаю, вы жили там.

Она снова прикусила губу. К моему удивлению и неловкости, из ее огромных глаз потекли слезы. Я предпочел бы видеть ее твердой и хитрой.

– И миссис Бинг тоже видела вас, когда вы выключили свет в отеле. Полагаю, перед этим мадам Ловсхайм сказала вам, что надо спрятаться от полиции, которая скоро прибудет.

Она кивнула головой, наверное, не отдавая себе отчета.

– Они не предупредили меня, что все будет происходить подобным образом, – хмуро проговорила она, и слезы все еще блестели на ее глазах. – Им следовало раньше сказать мне.

Вероятно, я должен был чувствовать угрызения совести за свое не слишком благородное поведение. Но мне было не до этого, я очень спешил и не заботился о тонкостях обращения. Я сочувственно сказал:

– Бедная девушка! Они очень плохо обошлись с вами!

Я с восхищением поглядел на нее и прошептал:

– С такой красавицей...

Как я и думал, она оказалась довольно простодушной. Она отвела свой взгляд от меня и посмотрелась в зеркало. Я воспользовался этим моментом, бросился к ней и схватил ее за руки. Она была сильна, и мне лишь с большим трудом удалось вырвать у нее оружие. При этом я боялся, как бы случайный выстрел не привлек в комнату Ловсхаймов. Но этого не произошло. Она стояла и смотрела на меня обиженно и зло.

– Вы не подходите для этой роли, – сказал я. – Мне известна цель вашего пребывания здесь. Я полагаю, вам обещали кучу денег за то, чтобы вы изображали мисс Телли.

Она угрюмо посмотрела на меня и вызывающе сказала:

– Я тоже видела вас, когда вы об этом не подозревали. Вчера днем я шла следом за вами по всему отелю, и вы не знали об этом. Но вы чуть не поймали меня у комнаты № 34.

Я хотел задать ей сотню вопросов, но боялся потерять время. Надо было изолировать девушку и разыскать Сю. Я сунул в карман письмо, которое все еще сжимал в руке, и спросил:

– Где мисс Телли и что с ней сделали?

– Ах так! Вам еще это захотелось узнать, – с воодушевлением воскликнула она.

– Я полагаю, вы не знаете, что будете привлечены к ответственности за соучастие в убийствах? А это почти так же серьезно, как быть непосредственным убийцей.

– Привлечена к ответственности? – спросила она. – Но мне сказали, что мне помогут.

– Кто поможет? Ловсхаймы? Она кивнула головой.

– Так они не смогут этого сделать. Скажите, кто убил Стравского, Марселя и священника?

Удивительная перемена произошла на ее лице. Оно перестало быть хорошеньким. Ее нелепо тонкие брови насупились, глаза светились ненавистью, и она сразу стала живой и сильной.

– Если это сделал Ловсхайм, я убью его. И он знает это, – ответила она.

Я сказал медленно:

– Значит, через Стравского вы были связаны со всем этим...

– Не говорите о нем! – закричала она. – Это был человек... Ловсхайм – улитка.

Она немного подумала.

– Докажите, что это сделал Ловсхайм, и я убью его.

– Послушайте, скажите мне, куда они запрятали мисс Телли, и тогда я... если смогу... помогу вам выпутаться из этого дела, – предложил я, чувствуя, будто выпускаю из клетки мстительную пантеру. – Вам опасно оставаться на стороне Ловсхаймов. Они используют вас и предадут.

Она стояла, взвешивая мои слова, а я ждал, затаив дыхание.

– Может быть, вы и правы, – наконец сказала она, бросив на меня мрачный взгляд. – Но я не уверена в этом. Они обещали мне очень много денег.

– Однако Стравского деньгами не вернуть!

Это не оказалось столь жестоким, как я думал. Она не знала, что такое – самое прекрасное чувство. Она просто принадлежала Стравскому, горевала о нем и жаждала мести. Но при этом не забывала, что она молода и деньги неплохая штука.

– Мне обещали очень много денег, – повторила она, Я не имел права ждать. Я не мог терять время, чтобы соблазнять ее с большей осторожностью.

– Как ваше имя?

Она подозрительно посмотрела на меня и упрямо повторила:

– Сю Телли.

– Глупости. Мне все о вас известно. Ну, говорите же, как ваше имя?

– Элиза.

Думаю, она привыкла терпеть поражения в жизненной борьбе, так как произнесла эти слова вяло, усталым голосом. Я почувствовал к ней жалость.

– Скажите мне сейчас же, куда спрятали мисс Телли. Поскорее!

Возникавшее у нее недоверие к Ловсхаймам, вероятно, было мной усилено. Я не стал разубеждать, и ее ограниченный ум расценил это как доказательство моей правдивости.

Наблюдая за мной, она сказала:

– Предполагаю, что она в Белой гостиной. Там есть хорошее место, где можно спрятаться. Я была там. Грета и Ловсхайм вынуждали меня скрываться там от полиции.

– Про какое место вы говорите? Скорее! – спросил я. Она колебалась.

– В камине. Этот тайник трудно найти, если специально не искать его. Он находится над выступом. Я была там сегодня утром, когда вы нашли труп священника.

– Что?! И вы знали, что там лежит труп? В ее глазах появился страх.

– Нет, нет! Клянусь в этом, – прорвался поток ее скороговорки. – Я была в северном крыле, услышала, что вы идете, и спряталась в Белой гостиной. Сперва я хотела укрыться за портьерой окна, помню, я уронила тогда носовой платок. Затем, для большей безопасности, я спряталась в камине... Просто залезла в камин, опустила решетку и ждала. Вы сами увидите это место. Но вы с этой девушкой очень долго разговаривали... Я устала, и вы услышали, как я глубоко вздохнула и...

– Как вы... Впрочем, это неважно.

Я прекратил свои вопросы. У меня не было времени. Но она поняла меня.

– Как я убежала? Я испугалась. Я не знала, что случилось, но, когда вы вызвали полицию, я убежала из комнаты. Это было очень просто. Вы были на лестнице и ничего не замечали, кроме...

Я прервал ее объяснения.

– Пойдемте со мной. Она отпрянула назад.

– О нет, только не в Белую гостиную. Они меня тоже убьют там.

Я не мог ждать и не решался отпустить ее, так как еще многое мог узнать от нее. И я не хотел терять время на убеждения.

– Нет, я не поведу вас туда. Я отведу вас в комнату близ холла... Пойдемте, там вы будете в безопасности. Осторожно откройте дверь и выгляните в коридор. Поскорее! Есть ли кто-нибудь поблизости?

Она посмотрела и покачала головой.

– Тогда выходите.

Я отвел ее в комнату миссис Бинг. Элиза не пыталась ни бежать, ни кричать. Когда миссис Бинг открыла дверь, я втолкнул девушку и сказал:

– Мне некогда объяснять. Задержите эту девушку у себя. Не позволяйте ей шуметь и кричать. Вы умеете стрелять?

Миссис Бинг была неподражаема. Она подняла нос, фыркнула от удовольствия и сказала:

– Дайте мне оружие!

Мне была нужна помощь и информация, но медлить я не мог. Вытягивать из Элизы остальные подробности было долгой историей. Я побежал по коридорам, надеясь встретить полисмена. Но ни одного из них нигде не было. Коридор северного крыла, как всегда, был холодный и темный. Огни во дворе слабо мерцали на фоне сгущавшихся теней. Наконец я добрался до Белой гостиной. Из-под двери не виднелось света. Может быть, Элиза солгала мне? Держа в руке револьвер, я осторожно открыл дверь и заглянул во мрак комнаты.

Была полнейшая тьма, не слышалось ни звука. Я быстро скользнул в дверь, ожидая встретить вспышку выстрела по моей мелькнувшей на мгновение фигуре. Но выстрела не последовало. Постепенно я пришел к убеждению, что комната пуста. Значит, Элиза солгала. Но история насчет камина почему-то звучала правдоподобно.

Я подошел к камину. Мои глаза стали привыкать к темноте, но без света было трудно ориентироваться. Однако если Сю действительно находилась здесь, в каком-то тайнике камина, лучше было оставаться в темноте.

Но я тщетно пытался найти тайник. Элиза говорила, что он в камине. Я безнадежно смотрел на темный камин.

– Сю! – прошептал я в тишине. – Сю!

Послышался приглушенный звук примерно на уровне моей головы. Что-то вроде слабого стука и шелеста.

– Как мне добраться до вас? – спросил я тихим, но отчетливым голосом.

Шелест повторился, но ответа не было. Нагнувшись, я поднял решетку камина. Она поднялась совершенно бесшумно. Я стал шарить руками в камине. Там ничего не было, кроме кирпичей и холодного чугуна. Однако пространство внутри его оказалось очень большим. Я влез в камин. С большой осторожностью я встал и поднял голову. Снова послышался шелест, теперь яснее.

Элиза сказала – над выступом. Сделав шаг или два, я нащупал выступ в кладке камина. Вскоре моя рука коснулась маленькой ступни и я нащупал связанные ноги, а затем и связанные руки. Это была Сю.

Я смутно помню, как шепотом давал ей указания. Она медленно передвигалась ко мне, пока я не схватил ее и не вытащил из тесного колодца. Я внес ее в комнату, сначала снял полотенце с ее лица, потом развязал веревки. Вскоре она стояла в моих объятиях.

Задыхаясь, она сказала, что не ранена, потом прижалась ко мне, и я слышал, как билось ее сердце, и чувствовал ее дыхание и теплоту волос у своих губ.

Не помню, что я говорил, но меня не покидал страх, что она ранена. Однако она повторяла, что невредима.

Мы должны были скорее уходить из этой злополучной комнаты. Я осторожно вывел ее из Белой гостиной, и мы вошли в мою, соседнюю комнату. Полагаю, ее не стали бы искать так близко от того места, куда запрятали. Я посадил ее на стул. Она дрожала как от холода, так и от нервной реакции после пережитого ею кошмара.

Я разжег камин. Пляшущие языки пламени осветили комнату. Они заиграли на столь дорогих мне золотистых волосах и таинственно отразились в ее глазах.

Опасаясь привлечь внимание Ловсхаймов, я не стал включать свет. Я быстро осмотрел комнату, убедился, что в ней никого нет, и забаррикадировал дверь. Затем накинул на плечи Сю свой фланелевый халат и, не имея сил сдержаться, крепко обнял ее и долго целовал. Никогда в жизни я не был так счастлив.

Пламя бросало скользящие отблески. Резкий треск горящего полена напомнил мне револьверный выстрел и мгновенно вернул к действительности.

Я живо помню Сю у камина, закутанную в темно-красный халат. Ее блестевшие волосы были в полном беспорядке, когда она коротко рассказывала мне о случившемся. Все произошло так просто, что, услышав об этом, я застыл от ужаса. Она пошла к двери включить свет, и я воображал, что на расстоянии трех метров она находится в безопасности. Но Ловсхаймы оказались в коридоре у двери ее комнаты. И когда она подошла к двери, Ловсхайм зажал ей рот и вынес ее в коридор. В это время какая-то женщина бесшумно проскользнула в комнату и закрыла дверь. Мадам Грета шепнула, что если Сю крикнет, то Сандина убьют. Женщина, вошедшая в комнату, имеет револьвер и убьет его.

Не глядя на меня, Сю сказала, что поэтому она не закричала и дала втащить себя в Белую гостиную. Там ей связали руки и ноги и завязали рот полотенцем. Затем Ловсхайм затащил ее в тайник. Ей пообещали, что если она не поднимет шум, то останется невредимой.

Интересно было знать, почему Ловсхаймы стали действовать так смело и открыто и что они намеревались сделать с Сю, добившись своей цели.

– Сувенир находится у меня, – сказал я. – Он был спрятан в комнате священника, и я случайно нашел его. Теперь он у меня.

Сю молчала от удивления.

– Но как же вы узнали, что это сувенир? Не может быть. Вы не могли узнать этого!

– Когда я увидел его, нетрудно было догадаться, что это сувенир.

Она смотрела, как я достал карандаш, вытащил из него бумажку и развернул ее. Я показал ей, и она тихо вскрикнула.

– Но ведь это... вы...

Она открыла рот от удивления и, не веря своим главам, смотрела на обрывки фраз.

– В чем дело?

– Это... это – сувенир, но не моя половина. Это половина моего брата.

– Значит, ваш брат...

Пока я логически мыслил, Сю быстро сказала.

– Священник был моим братом. Священник был Френсисом.

Выражение ужаса и изумления появилось на ее лице.

– Он был Френсисом, я уверена в этом. Он приехал тайно, желая убедиться своими глазами, что я – его сестра. И никто, даже Лори, не знал об этом.

– Почему вы так решили?

– О, я знаю. Это так на него похоже. Я предполагала, что он сделает что-либо подобное. Я даже испугалась, когда увидела убитого Стравского, я боялась, что это мог быть Френсис. Однако я не могла найти у него ни малейшего сходства ни с моей матерью, ни с отцом, насколько я его помню. Но священник чем-то казался... Мне и в голову не приходило, что он – Френсис. Одежда и борода, должно быть, сильно изменили его внешность. Он учился в духовном училище и был хорошо образован. Он знал, как надо вести себя в этом гриме.

Проговорив это упавшим голосом, она углубилась в размышления, глядя на огонь. Потом вдруг сказала:

– Я думаю, он походил на мою мать. Голос ее дрогнул, и она глубоко вздохнула.

– Не надо, – сказал я, жалея, что не владею даром красноречия. – Вы ничем не могли этого предотвратить. Так жестоко говорить, но он сам был причиной всего этого.

– Сейчас я не могу горевать о нем, – сказала она твердым голосом. – Печаль придет позже, когда в спокойной обстановке я смогу думать о том, как счастливо могло все сложиться.

Когда миновала минута слабости, я сказал!

– Но как же быть с вашей половинкой? Вам придется доказать свои права адвокату вашего брата. Вероятно, у него есть соответствующие полномочия. Я думаю, нужно теперь же телеграфировать ему. Она кивнула головой.

– Если только вы уверены, что священник был вашим братом, – прибавил я. – Ведь у вас пока нет других оснований, кроме этого. – Я указал на клочок бумаги.

– О, я знала, что человек, назвавшийся Френсисом Телли, не мой брат. Я узнала это сразу, когда он не смог понять фразы, которую я процитировала. Вот об этом я и хотела вам сказать. Но вы правы, что нужно получить доказательства, что священник был Френсисом Телли. Надо немедленно телеграфировать.

– Значит, мнимый Френсис Телли состоит в заговоре с Ловсхаймами. Так же, как эта очаровательная дублерша, которую они приготовили.

– Дублерша?! – вскрикнула Сю, вскакивая со стула. – У них уже есть моя замена?

Я рассказал ей все.

– И теперь мы должны поторопиться, – закончил я. Они убили ее брата, когда их первый план не удался.

Теперь они уже изобрели что-то новое, чтобы заменить Сю Элизой. Теперь их барыши удвоятся. Десять миллионов вместо пяти. И любой план одинаково опасен для Сю.

– Попытаемся разобраться в их намерениях. Они послали Элизу добыть найденный мной сувенир. Очевидно, ваша половина уже в их руках. Следовательно, они хотели отнять у меня сувенир священника – вашего брата – и передать его человеку, именующему себя Френсисом Телли. Зачем? Чтобы убедить вас? Но если они имеют ваш сувенир, им не нужна половина Френсиса.

Она кивнула головой. Я встал.

– Неувязка. Если бы они не имели вашей половины, все было бы логично. Но если она у них, то зачем вас убеждать, что этот человек – ваш брат? Я вызову полисмена, чтобы он остался с вами. Затем я хочу разыскать Лорна.

– Лорн должен был знать, что священник – Френсис! – воскликнула Сю.

– Он не знал. И по той же причине он не был уверен в личности вновь прибывшего. – Я коротко объяснил ей все.

– А вы попытайтесь позвонить Марианне. Если она придет, расспросите ее. Я уверен, что ей кое-что известно. У меня есть надежда, что Марсель рассказал ей то, что он видел. Постарайтесь выведать у нее побольше. Но будьте все время с полисменом. Мне очень не хочется покидать вас, но нужно разыскать Лорна.

Я спустился во двор по винтовой лестнице. Под мигающим светом арки стоял один из наших стражников. Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я позвал его и повел за собой. Когда он пришел в мою комнату, то понял, наконец, чего от него хотят. Сю стала с ним беседовать, и я оставил их. Мне очень не хотелось оставлять ее, даже под охраной этого рослого стражника, но я надеялся, что Ловсхаймы еще не узнали о ее побеге и опасность еще не так велика.

Коридоры были пусты. У самой двери в комнату Лорна я вдруг встретил мадам Грету. Она выскользнула из его двери, бесшумно закрыла ее и увидела меня.

Глава 19

Это был единственный раз, когда я видел страх в глазах этой женщины, и то на одно мгновение. Медленным, грациозным движением она подняла свою белую руку, поправила волосы и с беззаботным видом сказала:

– Ну, что?

Я не отвечал, думая о том, что они сделали с Сю и что еще могли бы сделать. Она подошла, взяла меня под руку и спросила:

– Вы ищете меня?

Я мрачно ответил:

– Я ищу Лорна. Что вы делали в его комнате?

Мне пришла в голову мысль, что они задумали избавиться от Лорна. Они могли узнать или догадаться, что он вот-вот разоблачит убийцу и обладает сведениями, угрожающими им. Не дожидаясь ответа, я оттолкнул ее в сторону, распахнул дверь и заглянул в комнату. Она была пуста, но в ней был полнейший беспорядок. Мадам Грета слегка улыбнулась.

– Ну, что? – лениво повторила она.

– Где Лорн?

– Мне кажется, он внизу, – спокойно сказала она, – несколько минут назад он и Ловсхайм были в холле.

Я поспешил вниз. Мои шаги по каменным ступенькам отдавались эхом от холодных плит холла. Поэтому, я полагаю, Лорн заметил мое приближение. И я услышал его голос, напряженный, резкий и странный:

– Сандин! Сандин! Поторопитесь!

Я вбежал в холл. Лорн и Ловсхайм были там. В руке Лорна был револьвер, нацеленный прямо в жирное брюхо Ловсхайма. Тот стоял за своей конторкой, высоко подняв руки с драгоценными камнями. Его лоснящееся темное лицо выражало тревогу и изумление.

– Револьвер с вами? Он был у меня в руке.

– Да.

– Задержите здесь этого человека, пока я приведу полицию. Стреляйте без колебаний. Он – убийца.

– Ловсхайм?!

– Да. Я знал это давно, но теперь у меня есть доказательства. Я получил их у Марианны.

Губы Ловсхайма зашевелились, он пробормотал что-то невнятное и поспешно умолк, так как револьвер Лорна грозно дрогнул.

– Каковы эти доказательства? – спросил я.

– Есть подтверждение его связи со Стравским. Горничная слышала, как они разговаривали ночью во дворе незадолго до убийства Стравского. Спокойно, не двигайтесь, Ловсхайм! Она слышала, как Стравский обещал что-то добыть для Ловсхайма. Ловсхайм предостерег Стравского, чтобы он на этот раз не допустил ошибки. Предметом разговора, конечно, был сувенир мисс Телли.

Ловсхайм вновь издал какое-то бормотание, но револьвер Лорна опять дрогнул, и оно прекратилось.

– Стравский сказал, что он завтра даст его Ловсхайму. Вы знаете, что виновны, Ловсхайм! Виновны и умрете за это. Я позову полицию. Не давайте ему уйти, Сандин.

Лорн вышел во двор, резко распахнув дверь, и холодный воздух ворвался в холл и захлопнул дверь. Полные ужаса глаза Ловсхайма смотрели на меня. На этот раз его бормотание можно было разобрать.

– Я не делал, я не... я не делал...

– Что это значит? – раздался рядом голос Греты.

– Они говорят, что я убийца... – Унизанные кольцами руки Ловсхайма дрожали над головой.

– Остановитесь! – резко сказал я Грете, попытавшейся украдкой удалиться. Она остановилась на полпути. – Вернитесь сюда, встаньте там.

Она наградила меня злобным взглядом, но повиновалась и довольно спокойно сказала:

– Тебе лучше не двигаться, Марк. Мне кажется, наш друг действительно способен пристрелить нас.

В холле стало очень тихо. Тишину нарушил легкий шелест крыльев попугая, который забирался на конторку. Оттуда он перешел к своей хозяйке. Она не двигалась и не сводила с меня глаз, когда птица поймала ее зеленый рукав и неуклюже вскарабкалась на ее плечо.

Издав хриплый крик, Пусси зарылся своим широким клювом в волосы мадам Греты. Снаружи завывал ветер, плясали огоньки света и голубые тени плыли по двору.

Но все происходящее было каким-то странным. Что-то не увязывалось, было не так, как должно было быть.

Пусси продолжал копаться своим клювом в рыжих волосах. Он что-то вытаскивал. И вскоре из копны рыжих волос показался белый тонкий кусочек. Это был сложенный листок бумаги.

Мадам Грета услышала его шуршание, повернула голову и пронзительным голосом крикнула: "Пусси!".

Я опустил руку с револьвером.

– Опустите руки, Ловсхайм. Дайте мне эту бумажку, мадам.

Она послушалась, не колеблясь ни мгновения, и я знал, что она так поступит. Осторожно отняв бумажку у Пусси, она положила ее мне в руку. Бумага оказалась тем, что я предполагал. Ловсхайм все еще стоял неподвижно с поднятыми руками, и я повторил:

– Опустите же руки, Ловсхайм. Вы не убивали их, теперь я это знаю.

– Что... Что?!

Грета прислонилась к конторке и только этим проявила свою слабость. Она сказала:

– Молчи, слова ни к чему. Он знает.

Снаружи послышались шаги и голоса, дверь распахнулась, и появился Лорн. Даже в этот напряженный момент я заметил особенный взгляд, которым он посмотрел на нас. В его взгляде было удивление, разочарование и в то же время решимость. Войдя, он что-то резко сказал по-французски, и следовавшие за ним полицейские вошли в холл. Лорн указал им на меня, что-то сказал, Грета вскрикнула, а полицейские бросились ко мне и схватили меня под руки.

– Итак, вот в чем причина, – сказал я Лорну. – Вам необходима жертва. Вы должны найти для них убийцу.

– Бесполезно говорить это, Сандин, – сказал Лорн. – Вам не удастся отвертеться. Лучше приберегите ваши ограниченные умственные способности для судебного процесса. Вы виновны. В вашей комнате найдут яд, там, где вы его спрятали.

Его глаза остановились на Ловсхайме.

– Где я обнаружил его и таким образом убедился в вашей виновности.

Тяжелый, прерывистый вздох вырвался из груди мадам Греты. Ловсхайм стоял, облокотившись на конторку, и с отвислой челюстью уставился на меня во все глаза. Я смутно сознавал, что человек, называвший себя Френсисом Телли, появился в дверях и, точно онемев, также неотрывно смотрел на меня.

– Мадам, – сказал я Грете, – окажите мне услугу. Попросите полицейских на секунду освободить мне руки. Я не попытаюсь убежать, это невозможно.

Вероятно, уверенность моего голоса обеспечила мне эту минутную свободу. Я сунул руку в карман, молясь в душе, чтобы у меня нашлись те две вещи, которые были мне нужны. И они нашлись. Я вынул из кармана конверт, в котором было последнее письмо Френсиса Телли к его сестре. Я также достал из кармана маленький кусочек воска, который нашел на площадке, там, где лежало тело Михаила Стравского.

Никто не произнес ни звука, пока я прикладывал отломанный кусочек воска к той половине печати, которая осталась на конверте. Обе половинки точно сошлись.

Я сказал Лорну:

– Вы убийца. Вы убивали ради миллионов Телли.

– Уведите его! Арестуйте его! Мсье, исполняйте свои обязанности, – кричал он по-французски.

– Вы убили Стравского, убили Марселя и убили священника, – перебил я его. – Вы были здесь в ночь убийства Стравского. Вы прятались здесь во дворе, ожидая своего часа. Вы видели, как Стравский похитил Сю, и решили, что он завладел ее сувениром. Поэтому вы убили его, взяли его оружие и все, что при нем было, боясь упустить сувенир. Тогда же у вас и отломился этот кусочек воска от печати на письме, которое вы привезли Сю от ее "брата". Он валялся на месте убийства Стравского. Из-за этого вы будете осуждены. Но у Стравского не оказалось сувенира. Вы убили Марселя, чтобы он не рассказал, что он видел вас. И вы убили священника, так как узнали, что он был подлинным Френсисом Телли и что видел настоящую Сю, свою сестру, а это расстраивало ваш план. Убив его, вы завладели сувениром Сю. Ее брат похитил его, чтобы сличить со своим. И вы нашли сувенир у него после убийства. И сделав это, попались сами в ловушку.

– Попался в ловушку... – прошептала Грета.

Это восклицание доказывало, что помимо Ловсхаймов еще кто-то охотится за сувениром. Сувенир исчез, его не было у Ловсхаймов, не оказалось и на трупе священника.

Мадам Грета спокойно сказала:

– Это правда, я нашла его в комнате Лорна.

Тот съежился, утонув в своем коричневом пальто. Виднелись лишь скрытые тенью глаза и побледневшее лицо. Он больше не рычал на полицейских.

– Вы зашли слишком далеко, внушая мне, что Ловсхайм был убийцей. Вы решили, что скорее он отважится убежать, чем предстать перед полицией. Вы думали, что при этом я его пристрелю, как вы меня научили. Вероятно, вы сказали полиции, что я грозил ему вашим револьвером, и надеялись прийти и поймать меня с поличным. Вы думали, что достаточно перепугали Ловсхайма и он рискнет убежать. Но ваш план провалился. Вы рассказали о разговоре во дворе между Стравским и Ловсхаймом. Никто не говорил вам об этом. Вы сами слышали его, прячась во дворе.

– Марианна... – хрипло сказал он.

– Марианна ничего не могла вам сказать. Разговор велся на английском языке, а она его не понимает.

– Джим!..

Сю отстранила "Френсиса Телли" и втащила в холл Марианну и полисмена, которого я просил охранять ее.

– Джим! – возбужденно воскликнула она. – Марианна сказала мне, что именно видел Марсель. Он видел Лорна во дворе в ту ночь, когда был убит Стравский. А затем, на следующий день, когда Лорн как будто впервые появился в отеле, Марсель узнал его. Он сказал об этом только Марианне. Он следил, подслушивал и знал, что мне грозит опасность. Потом, когда он пытался сказать это вам, то был убит.

И в этот момент Лорн потерял самообладание. Он неожиданно повернулся и бросился бежать. Он выскочил из двери и побежал, не глядя, через двор, низко опустив голову, беспорядочно и отчаянно, как бежит по дороге заяц впереди автомобиля. Конечно, его поймали.

Отрицание виновности ничего не могло ему дать. В его комнате нашли яд и бумаги Сю, украденные из сейфа Ловсхайма. Он собирался подбросить яд в мою комнату после моего ареста. И если бы у него хватило времени, он легко мог сделать это.

Прибывшие на следующее утро детективы из Парижа быстро разделались с этим, почти распутанным клубком. Они сразу нашли яд. Игла и яд, уже дважды применяемые Лорном, предназначались еще для Сю, которую он намеревался увезти из отеля и убить. Оба эти предмета хранились в маленькой деревянной перечнице. Такие забавные старомодные перечницы употребляются во многих континентальных странах. Это было придумано так просто, что до сих пор никому не пришло в голову искать в ней орудия убийства. Она могла привлечь внимание лишь тем, что постоянно находилась в его комнате на подносе. Однако всегда можно было подумать, что она была забыта каким-либо небрежным слугой. Марсель мог бы обратить на нее внимание, но, увы, его больше не было. Бумаги Сю были найдены под ковром. Я не ожидал, что Лорн признается, но это произошло. Лишь к вечеру следующего дня мы узнали все подробности. Миссис Бинг, Сю и я сидели в холле, там было холодно, и ветер на улице продолжал дуть. Миссис Бинг с ожесточением вязала, а Пусси сидел возле нас на столе и проявлял живейший интерес к разговору.

– Итак, – начала миссис Бинг, – значит, Ловсхаймы были замешаны в этом деле. В нем участвовали Ловсхаймы, покойный Стравский и молодой человек, который притворялся вашим братом, моя дорогая. Еще Элиза – особа, бродившая целыми днями по дому, как потерянная душа. Это настоящий заговор!