Текст книги "Кельтская цивилизация и её наследие"

Автор книги: Ян Филип

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Исторические кельты на британских островах

Заселение островов британскими племенами часто относят к концу IV века, а исходным пунктом считают французскую Бретань. В южной Англии затем называют ряд племён – думнонов в области оловяных месторождений в Корнуэлле, добунов в верхнем течении Темзы, ордовиков в Уэльсе и другие группы бриттов в Шотландии и Ирландии. Средневековые ирландские источники в первую очередь говорят о переселении думнонов, продвижение которых происходило за счёт вытеснения местного гойдельского населения. Примерно в середине III века из Франции прибыла новая волна кельтов откуда–то из бассейна Сены, которая направилась главным образом на восточное побережье Англии. Только с этого времени в Британии ярче проявляется латенская культура в прямом смысле слова и начинается самостоятельное развитие британского латенского искусства.

В последнем веке наблюдается прилив в Англию племён белгов. Кантии поселились юго–восточнее современного Лондона в Кенте, катувелауны северо–западнее от них, на территории современного Кембриджа и Бедфордшира. Около 50 г. прибыли ещё атребаты и дуробриги (боясь оказаться под властью Рима), которые высадились на острове Уайт и на южноанглийском побережье Дорсета и Гэмпшира.

IV. Кельтские языки и древнейшие литературные памятники. Гэльско–гойдельские и галльские диалекты

В языке кельтов можно различить две главных ветви: Q–кельтскую и Р–кельтскую. Первую группу составляют гэльские языки (ирландцы и шотландцы), в которых индоевропейское кw перешло в qu (к, с); их называют также гойдельскими языками, они древнее и, как полагают, на них говорили и те кельты, которые рано проникли на Иберийский полуостров. Другую ветвь составляют галльские языки, к которым, кроме континентальных диалектов, до настоящего времени относится язык жителей Уэльса и Бретани. В этой группе кw перешло в р (Р–кельты); но когда это произошло, точно установить нельзя. Все приведённые языки имеют определённое сходство в запасе слов и в отдельных моментах склонения и спряжения; первоначально это были диалекты более или менее родственные.

Рис. 19. Клейма на клинках кельтских мечей из Швейцарии: 1 – Порт, клеймо с греческим именем мастера «Корисиос»; 2 – Базадинген (Тургау), клеймо с мотивом кабана; 3 – Мандах (р–н Ааргау), могила воина. Двойное клеймо со стилизованной человеческой маской, повёрнутой на бок, и кабана с хребтом, покрытым щетиной; 4 – Брютизеллен (Цюрих). Двойное клеймо с мотивом кабана и три шара. – Зарисовки: Земский музей в Берне (Р. Висс).

Названия Гэль, Гэлия являются англизированной формой названия, которым в течение долгого времени называли себя на собственном языке жители Ирландии. Название Гойдель, по–видимому, появилось только в конце VII века и возникло, вероятно, от слова Gwyddеl, уэльского названия ирландскою языка. Слово Gwуnеdd встречается в северном Уэльсе и происходит от названия ирландских поселенцев, которые в собственной стране до появления христианства были известны под названием фениев.

Галльским языком мы называем совокупность кельтских диалектов, на которых говорили в Галлии, в части Британии и в среднеевропейских областях в эпоху кельтской экспансии. Но и в Галлии (в широком понимании) не было полного единства. Цезарь указывает, что Галлия делилась на три части, из которых одну населяли белги, другую аквитаны, а третью галлы, и что все эти три группы племён отличались друг от друга языком и нравами.

Определённые круги среди этих говоривших по–галльски племён, в частности жрецы и крупные торговцы, несомненно владели хотя бы частично греческим языком, так как данные на таблицах, найденных в лагере гельветов во времена Цезаря, о численности бойев и других кельтских племён, были написаны греческим письмом. Равно и на клинке латенского меча, найденного в Порте в Швейцарии, выбита надпись «Корисиос» греческими буквами. Жреческое сословие друидов, весьма важный фактор в галльской среде, избегало записей и не оставило никаких письменных памятников. Наряду с греческой азбукой в кельтскую среду проникало и знание этрусской азбуки. В последнем столетии в собственно Галлии, а в меньшей мере и в некоторых кельтских среднеевропейских областях распространилось знание латинского языка. После побед Цезаря в Галлии латинский язык быстро распространился в высших кругах, но простой народ, особенно в сельских местностях, ещё долго говорил на галльском языке. В Средней Европе также удержались остатки кельтских племён и при изменившихся условиях. Пребывание их в Паннонии, например, засвидетельствовано письменными источниками и эпиграфическими памятниками. При усилившейся романизации современной Франции и части Швейцарии галльские языки как целое исчезли, а в романских языках сохранились лишь их отдельные элементы.

Современное знание галльского языка. Толкование географических названий

Итак, сплошных текстов на галльских диалектах не сохранилось. Современные знания галльского языка основываются главным образом на надписях, относящихся к IV—I векам, сделанных греческими, этрусскими и латинскими буквами. Эти надписи содержат по преимуществу некоторые личные имена и географические названия. К ним следует добавить и некоторые слова из произведений греческих и латинских авторов, заимствованные из кельтской среды, затем некоторые надписи на кельтских монетах, а также и галльские имена с надгробий и надписей римского времени как в Паннонии, так и на западе в французско–рейнских областях; там металлические и глиняные изделия снабжались именами галльских ремесленников.

Толкование личных имён и географических названий весьма затруднительно и не единообразно даже среди специалистов. Не всегда также можно с уверенностью сказать, не являются ли некоторые географические названия, сохранившиеся до нашего времени и считавшиеся первоначально кельтскими, более древнего, докельтского происхождения.

Даже в самой Франции географические названия кельтского происхождения не так уж многочисленны. Они сосредоточены главным образом на территории между Рейном и Дунаем и по соседству с ней, что полностью отвечает и результатам археологических исследований. Кельтскими там считаются и названия некоторых рек – Рейна, Дуная, Неккара, Майна и Рур–Раура; поэтому считают, что раураки, о которых Цезарь говорит в связи с базельской областью, происходят из Рурской области.

Что касается древнего периода, то весьма древними считают названия с концовкой «брига» (–brigа). Они означают укреплённое место и, согласно Г. Риксу, появились в то время, когда кельты в Галлии ещё не дошли на западе до атлантического побережья, но когда они уже проникали в Испанию. Позже якобы распространились названия с концовками «дунум» и «дунон» (–dunum, –dunon) подобного же значения, а именно в эпоху исторической кельтской экспансии, примерно в IV и III веках. В то же время для незащищённых поселений привились названия с концовкой «магус» (–magus, –mаgоs). В качестве примеров можно привести в рейнской области названия Будобрига (Боппард) или Тародунум (Цартен). Конечно, картографическое изображение местонахождения этих названий не всегда вносит ясность. Названия с концовкой «брига», поскольку мы обращаемся только к тем, существование которых доказано уже в древности (а ни в коем случае не в средние века), наиболее распространены в северо–западной части Иберийского полуострова и в общем лишь спорадически встречаются в северо–восточной Франции и рейнских областях. Наоборот, названия, оканчивающиеся на «дунум», встречаются в значительной части Франции (кроме Аквитании) и в прирeйнских областях, а местами и в верхнем Подунавье (в направлении на восток их количество убывает), в Британии и лишь спорадически на Иберийском полуострове. Бош–Гимпера использовал названия, оканчивающиеся на «дунум», для подкрепления своей кельтской теории, которая связывает каталанские поля погребальных урн с кельтами. Совершенно иное положение создалось на британских островах и особенно в Ирландии. Римская оккупация в Британии распространялась только на часть территории и началась примерно на сто лет позже, чем в Галлии. Сама Ирландия никогда не была покорена Римом, так что древний кельтский язык, предшественник современного гэльского языка, сохранялся без влияний извне, а позже возникла и самостоятельная литература. В римское время это были по преимуществу народные легенды, в которых отразились картины прошлых времён и которые позже были записаны. Эти сказания хорошо знали монахи ирландских монастырей и с течением времени делали их литературную запись на местном наречии; эти записи являются старейшим литературным памятником в «варварской» части Европы, следуя тотчас же за литературой греческой и римской.

Древнейшие памятники ирландской письменности

Древнейшими памятниками ирландского языка считаются огамические надписи V—VI веков. Их алфавит состоит из точек и чёрточек (линий) и предполагает хотя бы частичное знание латинского языка. Это письмо применялось главным образом в надписях на надгробных и подобных памятниках (приблизительно так же, как в северной Европе руны) чаще всего в южной Ирландии и на противолежащем английском побережье.

В V и VI веках в Ирландии уже распространилось христианство, и ирландские монастыри в известном отношении взяли на себя задачу старых друидских «школ». Монахи, хорошо знакомые со старыми обычаями, сохранили древние сказания для будущего. Древнейшие образцы ирландского языка сохранились в церковных книгах VIII и IX веков, в которых латинский текст сопровождается примечаниями (глоссами) на родном языке монахов того времени. Эти церковные книги легко датировать, поэтому они становятся важным хронологическим критерием для оценки более поздних рукописей, относящихся даже к XV и XVI векам.

Содержание эпических поэм и героической мифологии этого более позднего времени иногда настолько насыщено фантазией, что лишь с большим трудом можно отделить действительность от выдумки; тема смерти и посмертного бытия часто является фоном всего повествования. Мы остановимся на этих памятниках ещё в дальнейшем изложении и в заключительной главе. Но так как они в известной мере дают нам возможность понять природу кельтского общества в древнейшие времена, мы приводим здесь хотя бы важнейшие.

Основные памятники ирландской письменности можно разбить на 3 цикла. Первый из них, «книга вторжений» (Leabhar Gabhála), часто считается схоластической компиляцией, относящейся ко времени между VIII и XI веками. В ней говорится о волнах пришельцев, пятой из которых были гойделы; они заставили якобы побеждённого врага искать спасения в больших мегалитических сооружениях (построенных на рубеже позднекаменного и бронзового веков). Некоторые исследователи, однако, считают это произведение генеалогической фикцией, которая пытается объяснить происхождение всех свободных ирландцев. Второй цикл рассказывает о переменных успехах в борьбе Ульстера против Ирландии, третий – о судьбе Финна и его сына Ойсина и даёт некоторые сведения о культе и древней общественной структуре.

В кельтскую литературу входит также рассказ об Артуре, кельтском короле Британии, который со своей дружиной боролся против проникновения германских англов и саксов. Ко всему этому присоединяются истории различных мелких королевств. Шли века, в придворных стихах и произведениях сельских поэтов возрождались старые традиции, однако появлялись и новые влияния, а структура общества постепенно изменялась. В позднем облачении, таким образом, очень трудно найти первоначальное историческое ядро. Опорой исчезающего языка, нравов и обычаев был говорящий по–кельтски народ, в жизни которого сохранилось до более поздних времён много пережитков прошлого.

V. Кельтское общество и его структура. Внешний вид и характер кельтов

По описаниям некоторых древних писателей, кельты были высокого роста, с голубыми глазами, русыми волосами и нежной кожей. Под это описание, однако, нельзя подвести всех кельтов. Захоронения кельтских воинов, то есть представителей ведущего общественного слоя, найденные в Средней Европе, свидетельствуют о том, что в росте мужчин была большая разница. Так, например, на кельтском могильнике в Брно–Маломержицах наряду с вооружёнными мужчинами довольно маленького роста (длина тела около 150 см) были похоронены и воины среднего и высокого роста (в могиле №42 лежал мужчина ростом около 195 см). То же наблюдается и в словацких могильниках. В Горни Ятове–Трновце на Ваге погребения мужчин и женщин ростом в среднем 150—160 см – обычное явление, рост около 180 см встречается реже; в могильнике в Дворах на Житаве рост погребённых 160—170 см – частое явление.

И с антропологической точки зрения нельзя говорить о ярко выраженной расе. Произведённые некоторые антропологические измерения, например в швейцарских могильниках, свидетельствуют о чередовании длинноголовых (долихоцефальных) и короткоголовых (брахицефальных) типов. Старые и новые исследования костяков в Чехословакии и других среднеевропейских областях подтверждают, что в этногеническом отношении кельты не были однородны. Лишь в Чехии, как кажется, длинноголовость (долихоцефалия) встречается чаще, что несколько отличает среднечешских кельтов от моравских и австрийских, у которых чаще встречается короткоголовость (брахицефалия). Важен и тот факт, что длинноголовость, установленную в Чехии, мы встречаем и в некоторых сравнительно ранних словацких могильниках, особенно в Горни Ятове–Трновце и в обоих могильниках в Гурбанове. Но материалов для окончательных выводов всё ещё мало, так что эти результаты следует считать лишь предварительными.

В общем большой разницы между внешним видом кельтов и германцев не было. В своей «Географии», написанной ещё при Августе и Тиберии, это подчёркивает и Страбон, который наделяет германцев лишь более высоким ростом и более диким нравом. По внешнему виду иногда было чрезвычайно трудно отличить кельтов от германцев. Когда императору Калигуле нужны были при триумфе в 37 г. статисты, которые представляли бы пленных германцев, он заменил их кельтами из Галлии.

Рис. 20. Кобыльнице в Моравии. Погребение с трупосожжением №IX (кельтский воин с железным вибитым поясом (рубеж II и последнего столетий) (4–16 см, 9–12 см, 10–56 см).

Русые волосы также нельзя считать общим признаком, так как нам известно из различных источников, что кельты часто изменяли цвет волос искусственными средствами, различными растворами, мылом и красками. Кроме того они красились, и в Риме поэт Проперций упрекает свою возлюбленную в том, что она красится, как кельт. И мужчины мазали себе волосы каким–то известковым раствором, чтобы причёска лучше держалась, а затем зачёсывали их назад, что делало их похожими на сатиров. Поэтому–то мы находим в древности упоминания о длинных жёстких волосах кельтов. Как указывает Диодор, некоторые мужчины брились, другие носили бороды. Знатные брили щёки, но оставляли такие длинные усы, что они закрывали им рот.

Характер кельтов. Характеризуя кельтов, в древности обычно отмечали, что они воинственны, отважны и ловки, но иногда по–детски наивны. Война будто бы была их страстью (Страбон). Они любили битвы и приключения, равно как и забавы и пиршества. Их разговорчивость часто граничила с болтливостью. Они останавливали путников и купцов и расспрашивали их о тех странах, откуда те прибыли. Полученные сведения ими часто преувеличивались. Очень сильно у них было развито воображение, а по сообщениям древних источников и пристрастие к религиозным традициям. По словам Цезаря это был народ непостоянный, всегда падкий на всё новое и обладавший большой способностью подражать всему, что он видел и чему мог где–нибудь научиться. Археологические находки свидетельствуют о том, что кельты умели не только подражать чужим образцам, но что благодаря своим творческим способностям они переделывали их, давая им своё содержание. У них было очень развито также стремление к внешнему блеску и пышности.

Кельтская одежда

Как сообщает Диодор, кельтский народ любил одежду пёструю, ткани в полоску и клетку. Ещё в гальштаттское время шерстяные ткани были высокого качества и с пёстрыми узорами. В ла–тенское время женщины любили украшать одежду цветами, а знатные женщины вышивали её золотыми нитками, как в древние времена. До римской оккупации частым украшением платья и плащей была якобы бахрома.

Одежда состояла из цветного хитона, некоего подобия блузы, и штанов. Сверху в зависимости от необходимости надевался плащ, зимой шерстяной, летом из более тонкой гладкой ткани. Штаны в европейской среде являются новинкой, до того времени они были известны лишь на востоке, в Персии и у скифов, но не в Риме. Письменные источники подтверждают, что кельты носили штаны (braccae), но не совсем ясно, существовал ли этот обычай у всех племён или только у некоторых. Инсубры и бойи в Италии носили штаны и светлые плащи. Гезаты, призванные из–за Альп на помощь, сражались по старинному обычаю в первых рядах нагими. Во времена Цезаря галлы в отличие от германцев носили более широкие и длинные штаны, до самых колен.

Одежду из ткани кельты скрепляли на плечах фибулами, воины обычно железными, знатные женщины бронзовыми, а иногда и серебряными, часто высокохудожественной работы, инкрустированными кораллами и эмалью. В некоторых захоронениях женщин бросается в глаза большое количество фибул на плечах и на груди. В захоронении женщины №184 в могильнике у Мюнзингена, в Швейцарии, было найдено 16 фибул; примерно 20–летняя женщина в Дитиконе, у Цюриха, была украшена 14 фибулами, в другой могиле была найдена 21 фибула. В Енишове Уезде у Билины в Чехии в могиле женщины было 6 бронзовых и 4 железных фибулы. Такие богатые погребения женщин ярче всего свидетельствуют об их пристрастии к украшениям; женщины носили золотые, серебряные и бронзовые кольца, шейные гривны и ожерелья, браслеты на руках и ногах, сапропелитовые круги и стеклянные браслеты, прекрасные поясные цепи и другие украшения, с которыми мы познакомимся позже. В мужских могилах украшения встречаются реже, однако большое внимание уделяется вооружению.

В талии кельтская одежда стягивалась поясом. В древние времена позднегальштаттские и раннелатенские пояса были богато украшены золотыми или бронзовыми нашивными украшениями и бляшками. Простой народ носил скромные пояса из ткани или кожи. В III веке, когда обстановка меняется и происходит экономическо–общественное расслоение кельтского общества, пояс становится важной частью одежды мужчины–воина и женщины свободных слоёв. С этих пор мужские и женские пояса резко отличаются друг от друга. Знатные женщины носят великолепные бронзовые поясные цепи, блестящие изделия литейщков и эмальеров. Пояса эти состоят из литых пластинообразных звеньев, инкрустированных красной эмалью и соединённых между собой кольцами (рис. 24). Чаще встречаются более простые пояса в виде одинарных или парных бронзовых цепочек, которые также бывают украшены красной или белой эмалью, как и пояса из парных цепочек, соединённых кольцами. К более поздним формам, которые мы находим в могильниках и оппидумах, относятся цепи из восьмёркообразных звеньев. При ношении поясной цепи её свободный конец пристёгивался к поясу, образуя петлю, которая украшалась ещё особыми подвесками на цепочках (рис. 25). Соединяющие крючки и застёжки отличались высокохудожественной обработкой.

К мужским поясам прикреплялись также ножны с мечом. Пояса делались или из кожи, или из бронзовых восьмёркообразных звеньев и обычно состояли из двух частей. К рубежу II и последнего веков относятся железные поясные цепи из плосних переплетённых звеньев с богатой чеканкой на лицевой стороне (горизонт чеканных «панцирных» поясов, встречающихся по всему кельтскому миру, рис. 20).

Кельтская обувь, как маленькие деревянные сандалии, так и полотняная или кожаная обувь с подошвой, была хорошо известна даже в Риме.

Торквес и его общественно–религиозное значение в кельтском обществе

Особое место среди украшений занимала шейная гривна, древнее название которой торк, торквес означало собственно гривну, сплетённую из нескольких прядей. Таких шейных гривен сохранилось мало. Чаще встречаются образцы, сделанные из массивного или полого стержня с концами более или менее печаткообразно расширяющимися. Торквес появляется во второй половине V века. Идея эта не кельтская, так как на востоке, например, в Персии, мы находим великолепные экземпляры в качестве образцов. В период развития раннего стиля латенского искусства в конце V и в IV веке кельтские мастерские изготовляли такие гривны из золота, как предметы большой художественной ценности; особенно богато бывают украшены оба конца этих гривен, преимущественно рельефными растительными и маскообразными мотивами. Эти великолепные гривны рассеяны по всему миру в тех местах, куда проникли вооружённые кельтские отряды; они встречаются во Франции, в прирейнских областях, в Италии, Альпах, Болгарии, а также в Чехии (Оплоты) и в Словакии (Миява, Грковце, рис. 12). Они носились представителями знати и были знаком их общественного положения и власти.

Позже изготовлялись также бронзовые гривны, но более простые, с печаткообразными или шарикообразными концами (таб. XXVIII). Но и они встречаются не так часто, чтобы можно было говорить о них как о народном украшении; по всей вероятности, они также имели своё общественное значение, так как часто мы находим их в могилах воинов и богатых женщин.

Примерно во II веке положение постепенно изменялось. В период расцвета кельтского могущества изображения гривен появляются на монетах в сильно схематизированном виде, но сами гривны исчезают из погребального инвентаря. Однако они и их обломки встречаются в кладах монет в качестве сырья для чеканки монет. Торквес, первоначально золотой, перестал быть знаком общественного положения отдельных лиц в повседневной жизни и перешёл в мир религиозно–мифологических представлений, где оказался в тесной связи с представлениями о богах и героях. Эта перемена произошла самое позднее во II веке, так как затем торквес появляется как на скульптурах южного мира, представляющих кельтских богов и героев, так и на оригинальных кельтских произведениях (голова из Мшецких Жехровиц в Чехии, таб. XX). На культовых котелках из Ринкеби или Гундеструпа мы находим те же мотивы (таб. XXIV—XXV).

Рис. 21. Развитие фибулы в латенское время. Фибула как популярное украшение является чувствительным хронологическим показателем и потому по её форме можно часто датировать и другие археологические находки.