Текст книги "Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях"
Автор книги: Ян Барщевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Охотно отдала б его пану судье, да он удрал через окно.
– Ах! какая жалость, – сказал Дедемуха и спросил у Томаша: – А можешь ли ты словить его какими-нибудь чарами и доставить мне?
– Можешь, пан, взять его с собою хоть сейчас.
Только сказал это Томаш, как вдруг появился кот Варгин. Все замолчали и с удивлением смотрели на него. Тот стоял возле печи, топорщил выгнутую дугой спину, пушистый хвост, словно гадюка, извивался по полу, а глаза горели, как два раскалённых угля.
– К нему страшно подойти, – сказал судья. – Видно, с ним жестоко обошлись, раз он так сердится. Однако какой огромный котище.
– Пусть теперь пан берёт его смело, только потом будь осторожен.
Судья Дедемуха приказал своему слуге отнести кота в экипаж, а сам, немного поговорив, распрощался с пани поручицей. Томаш тоже поспешил домой.
Прошло немного времени. По всему повету стали рассказывать странные вещи про перемены в жизни пана судьи. Что с ним стряслось? Надоел всем, всех подозревал, что советуют ему плохое, желают ему зла, хотят погубить его, замышляют какую-то страшную измену. Каждый вечер осматривал он оружие, заряжал ружья и пистолеты, по ночам не спал, будто боялся нападения. Гнев его был беспределен, жестоко наказывал слуг, и часто безо всякой вины; во всём его доме не было живой души, что могла бы быть в безопасности и покое. Лишь кот Варгин, неотлучный друг, сидя возле него, сверкал глазами и постоянным урчанием забавлял пана. Да мало того, взбрело пану судье в голову, будто все имения в Полоцком и Невельском поветах принадлежали когда-то его фамилии. Замучил помещиков, таская их в суд, похвалялся знатностью рода Дедемух, рассказывал, в какой роскоши жили некогда его предки – хорошо пили, славно ели, жили пышно, как настоящие паны.
Однажды в усадьбу пана Дедемухи приехали по какому-то делу несколько чиновников. Не знаю, о чём шла у них беседа, но только говорят, что пан судья был в тот час весел, принял всех любезно. За разговорами да шутками один из гостей посмотрел на сидящего в кресле кота Варгина, и сказал:
– Так это ж тот самый кот, который когда-то жил в доме пана Н. и у пани поручицы, и там будто бы от его урчания завелись в головах осы, бабочки и разные зверьки. Учёные доктора не могли оказать помощь, а Томаш, прошептав какие-то секретные слова, вылечил всех.
Пан судья чуть не лопнул со смеху:
– Ха-ха-ха! Разве можно верить таким бредням?! Уж несколько месяцев этот кот постоянно со мною, а я вполне здоров и ни одно насекомое моей голове не докучает.
– А между тем, пан судья, не кот ли посоветовал вам начать дело об имении ротмистра Ц.? – пошутил другой гость. – Мне сдаётся, что оно закончится ничем, ибо я не вижу в иске пана никаких оснований.
– Этот кот не учился праву, – ответил судья. – Я сам знаю, что делаю.
– Я никогда не видел того Томаша, – сказал другой гость, – а о нём рассказывают удивительные вещи. Нельзя ли позвать его сюда, ведь он живёт где-то неподалёку? Пускай бы пошептал свои чародейские слова, может, и мы бы увидели какие-нибудь чудеса.
– Верно, хотите узнать, – сказал, посмеиваясь, судья, – есть ли у меня в голове какая-нибудь мошкара? Чтоб удовлетворить ваше любопытство, сейчас пошлю за ним, пусть приходит и лечит меня самого, увидим, сумеет ли он обмануть нас своими нашёптываниями.
Когда судья приказал посыльному идти за Томашем, кот фыркнул, спрыгнул с кресла и, сидя под столом, диким и беспокойным урчанием стал показывать свой гнев. Его глаза горели огнём, шерсть на спине и хвосте топорщилась, казалось, будто он увидел перед собой врага.
– Варгин боится Томаша, – сказал один из гостей. – Едва вспомнили о нём, а кот уже места себе не находит.
Судья взял кота на руки, посадил рядом с собой, гладил, чтобы успокоить его гнев, но глаза у кота всё равно горели и топорщилась шерсть на спине и на хвосте.
Небо закрыли облака, а землю покрыл вечерний сумрак. В доме пана судьи горел огонь и не прекращались разговоры и споры о разных судебных делах. Хозяин запальчиво доказывал истинную законность всех своих судебных исков, твердил, что должен обязательно добиться своего, что не пожалеет никаких расходов, чтоб завладеть имениями своих врагов, а их самих пустит по миру.
Внезапно случилось неслыханное диво – все увидели, что кот вдруг вырос до размеров пса и завыл жутким собачьим голосом. Хозяин и гости встревожились и словно окаменели, с перепугу не могли и слова вымолвить.
Отворилась дверь, вошёл Томаш. Кот вскочил с пола и так стремительно сиганул в окно, что выломанная рама упала за стеною, стёкла разлетелись мелкими осколками, а сам он исчез в ночной тьме.
Томаш подошёл к хозяину, и пока тот как безумный смотрел на него, начал произносить чародейные слова. И тут все увидели ещё более страшные вещи – из всех отверстий головы пана судьи вылетали пузыри, наподобие мыльных, и, лопаясь под потолком, превращались в жутких страшилищ. Летали крылатые змейки, огненные дракончики, над головами сновали какие-то чудища, похожие на истлевшие скелеты, из них падали на пол кости и черепа. Все гости, охваченные ужасом, сами были похожи на трупы, восставшие из гробов. Наконец Томаш махнул рукою, все змеи, драконы и скелеты исчезли, а сам он вышел за двери, оставив хозяина и гостей онемевшими от страха.
Через выломанное окно ветер колебал пламя свечей на столах, где-то в дальнем курятнике запел петух, и часы пробили полночь. Хозяин и гости после долгого молчания, наконец, пришли в себя. Они своими глазами видели чудеса, при воспоминании о которых их бросало в дрожь. Теперь поверили они, что врождённая сила Томаша каким-то непостижимым образом заставляет духов повиноваться. Судья Дедемуха, зарыдав, признался, что все его претензии и иски были несправедливыми, и поклялся, что будет стараться жить в согласии и дружбе со всеми соседями и уж больше не станет вводить своих ближних в ненужные расходы.
Томаш много помогал в несчастьях и простым крестьянам. Невозможно даже рассказать обо всём. Жаль только очень, что он покинул нашу сторонку и отправился в дальние края.
* * *
– А что за причина, – спросил Завáльня, – что он оставил друзей и свой родной край?
– Разные ходили об этом пересуды. Говорят, будто некоторые паны и учёные лекари доказывали всем, что слова – это ветер, который не может ни помочь, ни навредить, что все болезни человека они уже исследовали, изучили, и от любой из них в аптеках продают верные лекарства, что вредоносных котов на свете не бывает, что Томаш, пользуясь людской простотой, всех обманул, показывая чудеса. Наконец дошло до того, что его начали открыто преследовать, поэтому он ушёл и скрылся от своих врагов.
Другие же доказывали, что будто даже друзья его согласились с мнением учёных голов и кричали: «Не слова нам нужны, а дела! Покажи нам цветы и травы, дающие здоровье, мы сами соберём их и будем лечиться».
Томаш знал действие каждого зелья и потому уступил их желаниям; по лугам, болотам, берегам рек и озёр собирал разные травы и учил узнавать, какая из них ядовитая, а какая полезна для здоровья, рассказывал, где какая трава растёт, как и при какой надобности её использовать. Так однажды в мае месяце, когда вся природа веселится, а в полях, в небе и в рощах поют птицы, Томаш, исполняя желание своих друзей, в задумчивости бродил по горам да лугам и собирал цветы и травы. На самом заходе солнца в долине среди лёгкого, прозрачного тумана увидел он русалку чудной красоты, на голове у неё был сплетённый из цветов венок, в волосах сверкали капли росы, платье, белое как снег, было усыпано разными цветами. Напевая чарующим голосом, она поманила Томаша к себе, он пошёл за нею и больше не вернулся домой.
– А появлялся ли ещё где-нибудь тот вредоносный кот Варгин? – спросил дядя.
– Он появляется и теперь. Недавно в нашем имении, когда панич с людьми зашли в полночь во флигель, то в передней увидели огромного чёрного кота. Двери и окна были закрыты, и все удивились, как он туда попал. Когда захотели его поймать и выкинуть из комнаты, кот, убегая от них, не произвёл ни шороха, но, словно лёгкий ветер, перелетал через столы, шкафы и диваны, нигде надолго не задерживаясь. Наконец сел в углу и, когда его окружили и собирались схватить, исчез во мгновение ока. Всех охватил страх и пробрала дрожь.
Иногда ночью во время бури, когда за стеной воет ветер, можно услышать ужасное мяуканье этого кота, и тогда на душу ложится тяжкая тоска. Порой в полночь видят его горящие глаза, похожие на две свечи, и тревога пронзает сердце. Но не все верят в эти страхи. Только простой народ молится, прося Бога, чтобы избавил их от злого духа.
– Буря на дворе, – сказал дядя, – за стеной шумит ветер, все дороги заметает снегом, утром очень рано не поедете, да и незачем вам спешить, хлеб и сено, слава Богу, у меня есть, стало быть, мы можем ещё некоторое время поговорить, покуда петух запоёт. Что ж расскажет нам теперь третий ваш товарищ?
Повесть четырнадцатая. Чудесный посох
Третий путник был ещё молод, усы и борода у него были короткие и мягкие; цвет лица указывал на хорошее здоровье и крепкую память. Начал он так:
– Я ещё не встретил в жизни ничего такого, что стоило бы общего внимания, но слыхал несколько сказок, которые рассказывают у нас долгими зимними вечерами, одну из них, про чудесный посох, расскажу пану.
Некогда у богатого человека служил молодой, работящий и почтительный батрак, звался он Олешкó.[239]239
Олешкó – Алексей.
[Закрыть] Был он усердным, послушным и старался во всём угодить своему хозяину. Года три прослужил он безо всяких нареканий. На четвёртый год за все свои труды получил он только три талера и пошёл искать другой службы, раздумывая по дороге:
«Как трудно жить на свете бедному человеку. О! если б у меня были деньги, сколько бы я добра на свете делал. Есть люди, измученные старостью и увечьями, которые, и работая, не могут заработать себе ни гроша, ни куска хлеба. Я б обеспечил их, чтоб могли они спокойно жить до самой смерти».
Едва он так подумал, как увидел нищего. Этот калека, без руки, измотанный дальней дорогой и голодом, просил подаяния. Олешкó достал талер, отдал убогому и пошёл дальше.
Прошёл ещё немного и увидел слепого, поводырём которому служил десятилетний мальчик. Тот молит смилостивиться над его ужасным увечьем. Олешкó достал второй талер и отдал слепцу.
Идёт дальше, увидел ещё одного старца, тот был совсем сгорбленный, борода и волосы на голове белые, как снег. Опершись на посох, он дрожащим голосом просил милостыню. Олешкó вынул последний талер и сказал, отдавая нищему:
– Бери последнюю мою монету. Сегодня она мне не нужна, а какая судьба ждёт меня завтра, ещё не знаю.
– Не тревожься о завтрашнем дне, – ответил убогий. – Отдаю тебе этот посох, что служит мне в старости. Когда будет тебе что-нибудь нужно, подними к небу тот конец посоха, которым опираешься о землю, и сразу исполнится любой твой приказ.
Сказав это, он отдал посох, а сам исчез во мгновение ока.
Олешкó долго стоял, задумавшись, размышлял об удивительном видении в облике убогого старца, о таинственной силе посоха, который держал в руке, потом, погружённый в эти раздумья, пошёл дальше.
Видит перед собою лес, затянутый дымом, будто густым туманом. Подходит ближе, смотрит – страшный пожар, пламя под порывами ветра распространяется по всему бору, охватывает ветви высоких сосен. Лоси и дикие козы, спасаясь от огня, кидаются в воду и плывут на другую сторону озера, крестьяне в отчаянии безуспешно пытаются унять стремительное пламя, которое уже тянется к засеянным полям и грозит ужасным опустошением.
Олешкó вспомнил о словах старца и поднял конец посоха к небу. И тут же пожар утих, будто залитый водою. Только чёрные клубы дыма поднимались ввысь. Люди удивлённо смотрели на это, а Олешкó пошёл дальше.
Неожиданно день помрачнел, солнце скрылось в густых облаках, из-за гор появилась страшная туча и вскоре закрыла бóльшую часть неба. В вышине беспрерывно блистали молнии, поднялся ветер, один за другим гремели раскаты грома, скотина побежала с поля, всех крестьян охватил страх.
Олешкó поднял посох к небу – и вмиг ветер разнёс клубы чёрных туч в разные стороны, и буря не причинила никакого вреда.
Когда долгий солнечный зной выжигал в поле труд земледельцев, на лугах и в долинах сохла трава, Олешкó чудесным посохом вызывал из дальних краёв тучи и обильный дождь оживлял посевы и травы.
Многим бедным и несчастным помог он этим чудесным способом, и люди благодарили Провидение.
Наконец Олешкó пошёл в далёкие края, где за лесами, за водами и за горами лежит обширная страна, на которую страшный чернокнижник наслал злых духов и превратил всю её в ужасную пустыню.
Несколько дней и недель шёл Олешкó с посохом в руках всё дальше и дальше, мимо сёл и городов, миновал обширные пустые поля, которых с давних времён не касалась соха пахаря, и пришёл на место, где узкая и заросшая травой дорога скрывалась в тёмных лесах. Там он увидел огромного великана. Самые высокие берёзы своими вершинами едва доставали до его широких плеч. Он одной рукою вырывал из земли столетние дубы и, перенеся их на новое место, снова сажал в землю.
Едва завидев странника, он грозно закричал:
– Почто ты забрёл в эти тёмные леса? Сгинешь, как ничтожный червяк.
– Я не так труслив, как ты думаешь, – ответил Олешкó и поднял конец посоха к небу.
Зашумел лес, и в мгновение ока огромные деревья упали, вырванные из земли, будто по ним прошла страшная буря. Сам великан, поражённый непонятною силой, повалился, словно столетний дуб, и покорно запросил пощады.
– Кто ты и что за службу исполняешь в этой глухой пустоши? – спросил Олешкó.
– Тут недалеко граница державы Великого Чернокнижника, – сказал великан. – Я Дубыня, слуга его, охраняю эти тёмные леса, а теперь хочу служить тебе.
– Встань и охраняй леса, но не нападай на путников, а всячески помогай им.
Сказав это, Олешкó пошёл дальше.
Идёт через тёмные боры, видит перед собой лишь шумящие на ветру сосны, а над собою небо, встречается ему только дикий зверь, да порой издалека доносится крик филина. Когда прошёл он тёмные пустоши, перед ним неожиданно открылась обширная долина, посреди которой текла широкая река, оба её берега заросли густым тростником. Множество ручьёв сбегалось со всех сторон и, журча, вливалось в её русло. На высоком берегу сидел великан, подобный огромной скале. На голове его росли такие жёсткие волосы, что ветер не мог колыхнуть их. Из-под носа торчали в обе стороны длиннющие усы, он забрасывал их на самую середину реки, процеживал через них воду и вытаскивал огромных рыб, которыми и кормился. Едва это чудище увидало Олешкó, как заорало:
– Почто ты сюда забрёл? Ни рыбачья лодка, ни дикий зверь не переплывали вóды этой реки. Лишь птицы могут безнаказанно перелетать на ту сторону. Сгинешь тут из-за своей глупой смелости.
– Не боюсь я твоих угроз, – ответил Олешкó и поднял к небу посох.
Забурлили воды, и река, будто падая с высоких гор, стала смывать берега своим стремительным течением. Повалился великан, как скала, подмытая водой, и покорно попросил пощады.
– Кто ты? И почему, живя здесь один, запрещаешь остальным проходить тут? – спросил Олешкó.
– Неподалеку отсюда граница державы Великого Чернокнижника. Я Пруд, слуга его, охраняю эти воды, чтобы никто не переплывал через них, а теперь хочу служить тебе.
– Встань, можешь ловить в реке рыбу, но не нападай на путников, не запрещай переплывать через эти воды, а попавшим в беду помогай, коли надо будет. А теперь покажи, где тут можно перейти на другой берег реки.
Когда он сказал это, река успокоилась, а Пруд забросил свой ус в воду аж до другого берега, и Олешкó прошёл по этому усу, будто по плавучему мосту на другую сторону, поднялся на высокий берег и направился дальше.
Недолго шёл он, завидел перед собой вершины высоких гор, что поднимались над землёй, будто чёрные тучи перед рябиновой ночью. Подошёл ближе и увидел великана, который был сильнее и страшнее Дубыни и Пруда. Он собирал горы и скалы в одно место и, укладывая их одну на другую, возводил стену, что уже была выше облаков. Увидев путника, он закричал страшным голосом, подобным грому, так, что содрогнулось всё вокруг:
– Куда идёшь, несчастный? Не пролетят через это место ни орлы, ни соколы, даже самые высокие облака не пройдут дальше. Сгинешь, как ничтожный червяк.
– Не боюсь я твоих угроз, – ответил Олешкó и поднял посох к небу.
Обрушились скалы и горы, содрогнулась земля. Перепуганный великан упал на землю и попросил пощады.
– Кто ты? На кого трудишься, таская на плечах эти скалы и горы? Для чего понадобилась эта стена, что выше облаков?
– Я Горыня,[240]240
Дубыня, Пруд и Горыня – богатыри, оставшиеся в памяти народа с языческих времён и упоминающиеся в некоторых сказках наряду с Бабой Ягой, Купалой, Чуром и другими божествами. – Прим. авт.
[Закрыть] слуга Великого Чернокнижника. Тут граница его державы. Он не любит, когда летают птицы, не любит тучи и ветер, хочет потушить на небе солнце и звёзды, чтобы погрузить всё во тьму, но тебе даёт могущество само небо, ты сильнее, чем он, и потому хочу бросить эту тяжкую работу, служить тебе и идти туда, куда ты мне прикажешь.
– Идём со мной в державу Великого Чернокнижника, будь мне там проводником.
И вот видит Олешкó пред собой печальный край, где вся природа словно оцепенела, нигде не встретить ни зверя, ни человека. На горах возвышались руины старинных замков, а в долинах торчали чьи-то окаменевшие фигуры, похожие на нищих, погружённых в печальные мысли, кое-где в туманной дали виднелись на пригорках плакучие берёзы, а над затхлой водой угрюмые вербы. В некоторых местах росли чёрные леса, но ни одна птица в них не пела, лишь вóроны летали повсюду.
Чёрные птицы собрались вместе, и их огромная стая висела над лесом, словно хмурая туча. Тёмный туман по всему простору отступал всё дальше и дальше, и из него в воздухе появлялись удивительные и страшные фигуры, будто войско на конях плыло в воздухе и, как дым, исчезало вдали.
– Что это за воздушные призраки? – спросил Олешкó.
– Это силы Великого Чернокнижника, которые слабеют от ветра, что гуляет по свету.
– Что это за безмолвные камни, которые торчат здесь и издалека похожи на окаменевших людей?
– То жители этой земли, а плакучие берёзы и вербы над водою – их жёны, матери и сёстры. Силою своего посоха ты можешь вернуть им прежнее состояние.
Олешкó поднял посох к небу, повеял ласковый ветерок, небо распогодилось, в воздухе разлился весенний свет, зашумел лес, посвежевшие деревья оделись в прекрасную зелень. Неожиданно в воздухе и в чащах зазвенели песни птиц; люди, превращённые в камни, стоящие на поле, поднимали руки и очи к небу; плакучие берёзы и вербы на берегах превратились в прекрасных женщин и пошли гулять по цветущим лугам. Зажурчали чистые ручьи, реки и озёра заблестели, как зеркала; деревни и замки наполнились людьми, и скоро весь тот край зацвёл счастьем и изобилием.
Олешкó остался там навсегда, женился на красивой и богатой княжне. Шумная свадьба состоялась во дворце, который сиял золотом и серебром, собралось множество князей, графов и других знатных гостей. Несколько дней и ночей гремела музыка, и я там был, мёд, вино пил и весело гулял.
– Хорошая история, – сказал Завáльня. – За три талера, пожертвованные убогим, целый край избавил от беды и сам стал счастлив.
Но ещё не полночь, может, что расскажет нам и четвёртый ваш товарищ?
Домашние заботы
– Рад бы рассказывать пану всякие байки и старинные истории хоть до восхода солнца, если б на душе было спокойней. Не прошлое, а будущее тяготит мне сердце, да так, что только этим мысли мои и заняты, тяжко говорить о чём-нибудь другом.
– Должно быть, ждёшь какой-то напасти, раз так сильно томишься? – спросил дядя.
– Уже март месяц; близится весна, эта пора года в нашем краю не всех радует, а иных так тревожит, что и по ночам не даёт покоя.
– Весеннею порой многие хозяева беспокоятся о том, что близится время работ, а засеять поле нечем. Верно, и твои заботы о семенах?
– У нас беда одна не ходит, порой нападают они на человека с разных сторон, так что работа из рук валится и нет надежды когда-нибудь отдохнуть от тяжких трудов. Один мой сын, прожив всю зиму в городе, заработал десять рублей серебром. На эти деньги, будучи нынче в Полоцке, я купил семян. Слава Богу, есть, чем засеять поле. Но кто будет пахать ниву? Кто пойдёт на панщину? В моей хате могут работать трое мужиков, однако каждый год всю тяжесть хозяйства мне приходится нести на себе, ибо сыновей моих посылают в дальние края зарабатывать деньги, от которых дом наш не имеет никакой корысти. Не знаю, смогу ли в этом году сам работать, ведь здоровье моё всё хуже, сил становится всё меньше, а чтоб нанять работника, на то нет денег.
– Не знаю, откуда эта жадность завелась в наших краях, – сказал дядя. – Жаждут великих прибылей, а тратят всё равно больше. Я всегда всем повторяю, что земля, одна лишь земля может удовлетворить все наши потребности. Именно о ней должны мы ежедневно заботиться, должны стараться улучшать её. Надо брать пример с наших крепких хозяев, которые с хлева да с поля получают неисчерпаемый доход, живут хорошо и людям помогают. Прежде не было обычая посылать людей в дальние края зарабатывать деньги, ибо у каждого пана в шкатулке водились дукаты, да и крестьяне видывали больше талеров, платили подати, всего у них было вдосталь, и жили все спокойно.
– Так и наш старый пан часто повторял, царство ему небесное, вся волость его забыть не может. Знал он про каждого хозяина в своём имении, как кто трудится, у кого какие заботы, радел о судьбе своих крепостных, всегда думал, как улучшить их жизнь. В те времена по весне никто не беспокоился о семенах, у каждого их было столько, сколько нужно.
Во время этого разговора на дворе послышался лай собак, и кто-то громко постучал в ворота. Дядя сразу послал батрака отворить.
