Текст книги "Инструктор (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Корректировщики, – улыбнулся я. – Стихийники высших рангов и их дети. Пилоты шагателей с надлежащим уровнем подготовки. Зачарователи, достигшие пределов мастерства. Нужно сформировать костяк, который продолжит мою работу.

– Шиноби вне закона, – ввернул Клинцов.

– Позвольте мне заняться этим вопросом, – отрезала Мейронг.

Начальник Тайной канцелярии умолк.

– Мы выделим средства на обучение, – повысил голос великий князь. – Потребуется согласовать список кандидатов, обсудить сроки… и выбрать базу. Где именно вы намереваетесь проводить занятия, Сергей?

Вопрос хороший.

Мне потребуются полигоны. И преподаватели в ранге Мастеров. А еще лучше – Магистров. Первое, что приходит в голову, это Четыре Столпа. Школа престижная, там хватает именитых отпрысков и хороших наставников. Вот только… время поджимает. Поэтому есть смысл выбрать академию для одаренных. Заняться масштабной переподготовкой состава, использовать ресурс учреждения для потокового выпуска бойцов, умеющих обращаться с эфиром. Еще вчера я думал о Некроситете, но утром меня посетила гениальная мысль. Озарение, иначе не скажешь. Я размышлял над этим несколько часов и всё больше укреплялся в своей решимости.

– Я собираюсь работать в Воронеже. Меня интересует кадетский корпус имени Александра Курбского.

Василий Тьма посмотрел на меня с невольным уважением.

Он понял.

– Кадетский корпус – учреждение закрытого типа, – сообщил Алмазов. А то я не знаю. – Все педагоги отбираются… из числа лучших выпускников Некроситета и еще трех элитнейших академий Империума. Кандидатуры согласовываются с Тайной канцелярией. Вы понимаете…

– Понимаю, – отрезал я. – Так мы начинаем готовиться к вторжению или нет?

Глава 4

– Лови.

Четки описали широкую дугу и закончили свой путь в моей ладони.

Те самые четки. С помощью которых я отыскал учителя и направил к нему фамильяра. Личная вещь Такеши Харады, как сказал посланник богов.

Смотрю на невзрачного пенсионера, складывающего газету и поправляющего очки. Знаете, что поражает? Я здороваюсь с этим дедом уже неделю. Он живет в доме, где мы с Ариной квартиру арендуем. Вне всякого сомнения, передо мной Рэйден Тиба, мой наставник и далекий предок Рю. Фишка в том, что Рэйден якобы сидит в Токио.

– Вижу – скучал, – ухмыляется пенсионер.

– Ты же в Японии.

– Планы изменились.

Интересно. Как должны измениться планы старейшего на планете Абсолюта, чтобы тот перебрался из родного Сёгуната в Империум? Аккурат к моей днюхе, между прочим. Подарок решил привезти? Очень в этом сомневаюсь, но со счетов такой вариант не сбрасываю.

Чую – назревает серьезный разговор.

– Идем, – говорю, – прогуляемся.

Такеши/Рэйден не возражает.

У корректировщиков куча имен. Мы не особо заморачиваемся идентификацией личности. Мне случалось за пару дней сменить три-четыре лица. Я жил с разными документами и стал воспринимать телесные оболочки… в качестве одноразовых квартир. Арендуешь личность посуточно – и решаешь текущие проблемы.

Мы огибаем дом.

В лицо бьет поток свежего ветра.

– У нас остановишься? – спрашиваю я, переходя однорядное шоссе и сворачивая на неприметную тропинку. Справа высятся турники, качели и другие детские сооружения.

– Не хочу стеснять, – Рэйден двигается слишком бодро для российского пенсионера-мещанина. – Загляну в гости, если пригласишь. Навязываться не буду.

– Ты нам не чужой, – возражаю я. И ловлю себя на непривычном словечке «нам». – Сиди, сколько захочешь.

– Благодарю, – улыбается Рэйден, – но я прибыл по делу. Обсудим завтра-послезавтра, если не возражаешь.

– Без проблем.

Тропа выводит нас к оврагам и небольшому лесочку, за которым виднеются крыши домов. Бывший дачный поселок, превратившийся в часть воронежского пригорода.

– Значит, Ярослав, – буркнул себе под нос Рэйден. – Мне нравится.

Еще один.

Такое чувство, что я владею секретом Полишинеля, который давно никому не интересен.

– Следил за мной, – мрачно хмыкаю. – Через «телезрение».

– Логичный шаг, согласен?

Рэйден незримо присутствовал на совещаниях, прислушивался к моим беседам с Ариной. Если он и подозревал меня раньше, то теперь получил неопровержимые доказательства.

В книгах попаданцы легко ассимилируются с местным населением. Быстро приспосабливаются, пользуясь воспоминаниями носителя. Достигают заоблачных высот, применяя прогрессивные знания из своей реальности. И, разумеется, никто не догадывается, что малолетний вундеркинд – это откинувшийся в параллельной вселенной учитель математики Василий Дормидонтович. Или профессиональный киллер, пачками убивающий людей. Я пытался скрыть свою сущность, но как минимум девять одаренных знали о том, кто я такой. Плюс церковники, научившиеся отслеживать вселенцев с незапамятных времен.

Шила в мешке не утаишь.

– И что теперь? – мне немного грустно. – Я не твой потомок. Не Рю Тиба. Во мне живы воспоминания Рю, я заключен в его тело. Но ядро личности – волхв Ярослав из чужой вселенной. Нас ничего не связывает, Рэйден.

Пенсионер кивнул с печальной улыбкой в уголках губ.

– Ты прав. Нас ничего не связывает. Когда я думаю над тем, что Рю – всего лишь оболочка… мне становится тоскливо. Я давно смирился с гибелью Клана, но после прибытия твоего фамильяра осенью… у меня появилась надежда. А теперь всё возвращается на привычные места. И лишь одно согревает мне душу, Ярослав.

– Что?

– Ты отомстил убийце Тиба. Хоть и действовал из соображений личной безопасности. В любом случае, я тебе благодарен.

Вот это номер.

– Кроме того, – добавил Рэйден, – ты обещал возродить Клан Когтей. Отменить мое изгнание. Пусть это обещание и давалось Такеши Хараде, я намерен дождаться исполнения обязательств.

– Зачем? – удивился я. – Ты же сам сказал, это бутафория. Заведи семью, создай новый род. Решение простое как апельсин.

Рэйден погрозил мне пальцем.

– Ты обещал.

– Я не отказываюсь.

– Хорошо. В тебе продолжает течь кровь Тиба. Твои дети унаследуют наши родовые способности. Моя линия не прервется.

– А еще ты хотел бы усилить род эфирными техниками, – догадался я.

– Кто ж откажется, – хмыкнул учитель.

– Это и есть… причина твоего приезда?

– Одна из.

Мы обогнули дачный поселок по широкой дуге и двинулись в обратный путь через перелесок. Вокруг вилась мошкара, готовая сожрать любого, кто сунется в ее владения. Я окутал себя «жутью», чтобы избавиться от назойливых насекомых.

– Колись уже.

– Ладно, – сдался учитель. – Я хочу брать у тебя уроки.

Я чуть не споткнулся от неожиданности.

– Ничего не путаешь? Кто из нас двоих Абсолют?

– Вот только не надо под дурачка косить. Ты готовишь одаренных к войне с тварями. Учишь применять эфир. Не вижу причин, чтобы не взять к себе еще одного воспитанника.

– Рэйден, я учу тех, кто даст отпор тварям во время грядущего нашествия. И меня совершенно не обрадует, если ты начнешь использовать эти знания для убийства людей по заказам Гильдии.

Наставник хмыкнул.

– Будешь и остальным условия ставить? Или ты полагаешь, что преподаватели кадетского корпуса и пилоты шагателей будут применять эфир во благо всего прогрессивного человечества? Ты наивен, мой сорокалетний друг. Поверь, когда правительство отобьется от хищников, эфирные маги будут стоять на страже интересов верхушки. Агенты спецслужб будут устранять неугодных твоими методами. Кадеты вырастут, отправятся в горячие точки и будут валить чакрами врагов государства.

Рэйден прав.

Это я понимаю, ибо столкнулся с шестеренками государственной машины в полной мере. Я слишком хорошо помню, как Орден Неясыти, давший отпор тварям, был аккуратно прибран под государево крыло. Волхвы начали проводить операции в других странах, заниматься промышленным и военным шпионажем, устранять неугодных, наводить страх на слабых. Из защитников родной земли мы превратились в опору правящего класса. Осознав это, я покинул Орден, но вы помните, чем всё закончилось. Из этой мясорубки нет выхода.

История повторяется.

А самое худшее – я рискую превратиться в отработанный материал. Когда одаренные освоят эфир, научатся моим техникам и придумают новые, уникальность Ярослава будет сведена к нулю. Император, боги и Клуб Девятерых перестанут во мне нуждаться. И смогут избавиться от лишнего волхва в любой момент.

Что же мне остается?

Учить, но без фанатизма. Не раскрывать все карты, не передавать все знания. Обучать навыкам, которые пригодятся в борьбе с тварями. А остальное приберечь для себя. Усиливаться, осваивать наследие корректировщиков и стихийные техники, постоянно развиваться. Искать уязвимости Девятерых. Разобраться в том, как работает Клуб. Понять, чего хотят боги. Иначе не выжить.

Весь мир, конечно, не переиграть. Но можно собрать команду, максимально укрепить свой Клан, добиться влияния совместными усилиями. Потребуется время. Много времени. И мощные союзники. Такие, как Рэйден.

– Ты принят, – сообщаю я.

Мы выбираемся с тропинки на асфальт.

– Отлично, – кивает сенсей. – Остается лишь протащить меня в проект.

– И какой план?

– Ты составляешь список, разве нет?

– И этот список согласовывается на высшем уровне. Кандидатов пробьют по всем мыслимым и немыслимым базам, свяжут подписками, возьмут под колпак.

– Здорово, что я могу превратиться в любого из кандидатов, – ухмыльнулся Рэйден. – Скажи – в кого. Больше ничего не нужно.

Знаем-знаем.

Сотрешь человека из реальности, а сам займешь его место. Я в совершенстве освоил фокусы шиноби и понимаю, как работает эта кухня.

– Я подумаю.

– Хочешь чистеньким остаться, – предположил учитель.

– Можно и так сказать. Для начала предложи несколько вымышленных имен. Тех, кого ты смог бы вписать в базы. Пусть они будут преподавателями Некроситета или какой-нибудь военной академии. А я попробую включить этого фейка в список.

– По рукам, – согласился Рэйден.

До моего дома – целый квартал.

Тропинка вывела нас к микрорайону, сплошь состоящему из недостроенных многоэтажек. Жилые комплексы по тридцать-сорок этажей, облепленные башенными кранами, временными лифтами для рабочих и лесами на нижних ярусах. Территория утонула в дощатых заборах, раскопах и траншеях с прокладывающимися коммуникациями. Мне попадалась в Паутине реклама этого ЖК. Пять корпусов будут сданы в эксплуатацию в ближайшие пару лет. Еще три здания появятся в две тысячи тридцать пятом. Это не финал, там генеральный план застройки чуть ли не до сорокового. Параллельно будут возводиться школа, детский сад, парк, гипермаркет и спортплощадки. А вот полигона для одаренных не предвидится. ЖК «Заря» – исключительно мещанский проект. В таких микрорайонах селятся инженеры и техники, работающие на заводах оборонки. Те, чьими руками собираются шагатели и корабли, спускаемые на воду Воронежским адмиралтейством.

Государевы люди.

Так принято называть впахивающих на заводах мещан. И одаренных без герба, мечтающих о присоединении к могущественному клану. Или о карьере в императорских приказах. Продвижение в Табели о рангах вполне может вывести умного стихийника в число именитых. Главное – надеяться и верить…

Я знаю реальную статистику.

Лишь один процент государевых людей со сверхспособностями обзаводится родовым гербом, имением и сопутствующими привилегиями. Ничтожная цифра в сравнении с армией рабов, готовых ради заветной цели рвануть хоть на опасное производство, хоть в горячую точку где-нибудь в Африке.

Окрестности наполнялись гудением сервоприводов, грохотом разгружаемой арматуры и криками рабочих. Строительство шло безостановочно. По выходным, в праздники, дни и ночи напролет.

– Зайдешь? – спросил я.

Рэйден покачал головой:

– Завтра. У меня есть небольшой подарок для тебя. Но… он еще не прибыл.

Ох уж эти загадки.

– Ладно.

Мы двинулись прочь от разрастающегося микрорайона.

– Радует, что ты не поселился возле с этого кошмара, – Рэйден махнул рукой себе за спину. – В таких местах жить невозможно.

Мимо нас проехала бетономешалка.

– Тоже не люблю, – я согласно кивнул.

Разговор плавно подходил к логическому завершению.

– Передавай Арине привет, – сенсей хлопнул меня по плечу. – И не обижай ее. Девушка тебя любит. По-настоящему.

– Знаю, – и тут до меня дошел смысл этой тирады. – Стоп. Ты что, просчитываешь способности потомков? Хочешь еще и «оледенением» обзавестись?

– Что ты, – попытался открутить наставник. – Я не такой.

– Ага, – я мрачно ухмыльнулся.

– Пора мне, – засуетился Рэйден. – Надо еще в магазин и аптеку заглянуть. Старики нуждаются в лекарствах, парень…

– Не пори чушь, – беззлобно буркнул я. – Ты любую болезнь вылечишь на щелчок. Не справишься сам – помогут целители Гильдии.

– Ты меня раскрыл. Аптеку вычеркиваю.

Мы распрощались у остановки.

Дома меня ждали страстные объятия Арины. Не успел я раздеться и принять душ, как начались любовные приключения. Впрочем, вру. События завертелись прямо в душе, затем мы переместились в мою спальню и продолжили игрища на кухне. За этим приятным занятием пролетел остаток дня. Сгустились весенние сумерки, на улице потемнело, и мы выбрались на лоджию с двумя чашками горячего какао. Арина, раскрасневшаяся и счастливая, прижалась ко мне. Я обнял ее свободной рукой за талию и поцеловал в губы. Чашка с напитком дымилась на подоконнике.

Горизонт очертился зубчатой кромкой леса.

По шоссе изредка проносились машины.

– Рэйден здесь, – сообщил я. – Привет передавал.

– О, – удивилась Арина, – мне казалось, он в Токио.

– Мне тоже так казалось.

– Это проблема для нас?

– Нет, – я взял кружку с подоконника и сделал первый глоток. – Он хочет учиться в моей школе.

– Я многое пропустила. У тебя будет школа?

Пришлось вкратце пересказывать то, что обсуждалось на совещании. Арина внимательно слушала, изредка задавала уточняющие вопросы.

– А меня ты будешь учить?

– Для этого мне не требуется официальное разрешение.

– Ты и Рэйдена мог бы учить в свободное время. Не включая в список.

– Мог бы. Только у меня свободного времени не предвидится. А я хочу еще жить. Не драться каждую секунду с тварями, церковниками или еще кем-нибудь. Просто жить.

Арина понимала меня хорошо. Вся ее жизнь до бегства из монастыря была регламентирована, расписана по пунктам, рапределена по часам и минутам. Если ты служишь государственной или религиозной машине, не рассчитывай на спокойствие. У системы найдется тысяча причин, чтобы сломать твою волю и превратить в винтик.

Мы постояли молча, глядя на первые звезды.

– Пора заниматься, – я чмокнул Арину в макушку. – Давай, родная. Марш в комнату.

Для тренировок по освоению эфира мы выбрали просторную гостиную, в которой я спал. До боевых техник Арина еще не дошла, в ее задачу входило освоение «сверхвосприятия», «чутья» и «дальнего зрения». Специальный полигон тут не требуется. Сиди, тихонечко медитируй, открывай внутренний взор мирозданию на трех планах. Ничего не взрывается, не горит, не леденеет. Окна во время тренировок я распахиваю настежь, впуская в квартиру ветер и вечернюю прохладу. От мошек спасает москитная сетка.

Располагаемся на ковре.

За окном – звезды, тьма, тихие голоса прохожих. Кто-то играет на гитаре. Мы слышим ругань супружеской пары двумя этажами ниже, вой отработавшей свой век стиральной машины, бормотание телевизора, топот маленьких детей. Всё это складывается в ткань бытия.

Твой дом был под самой крышей – в нем немного ближе до звезд…

Я раскрыл перед собой полную картину мироздания, взглянув на себя и свою девушку со стороны. Через призму астрального восприятия. Я вижу, как сущность Арины тянется к эфирному потоку, циркулирующему на уровне наших окон. Девушка легко прикасается к энергии, напитывается эфиром, контуры ее души начинают светиться, пульсировать. Ну же, давай! Арина неумело раскидывает нити сигнальной паутинки, охватывает узлами и пересечениями всю квартиру, пробирается еще дальше…

Хорошо.

– Пробуем «дальнее зрение», – тихо говорю я.

Арина молча активирует нужную технику. Я понимаю это по характерному световому следу, протянувшемуся в бесконечность. Несколько минут моя ученица провела в безмолвии, не шелохнувшись, не издав ни единого звука. Спустя четверть часа мы оба открыли глаза.

– Ну? – не выдержал я. – Что ты видела?

– Маму, – тихо ответила девушка. – Я побывала дома.

Чувствую неладное.

Родители отказались от моего бодигарда много лет назад. Религиозные фанатики, слепо поклонявшиеся Балансу, сдали собственную дочь в монастырь. И никогда не навещали, руководствуясь суровым обетом. Не знаю, захотел бы я встречаться с такими уродами, но чужая душа – потемки. Ребенка, тоскующего по матери, понять можно.

– Всё в порядке? – смотрю на девушку с беспокойством.

А потом, спохватившись, начинаю прислушиваться к ее эмоциям.

Боль.

Секунда – и я оказываюсь рядом, обнимаю Арину за плечи. Девушка готова разрыдаться, но сдерживается из последних сил. Берет себя в руки. Прижимается ко мне всем телом, тяжело дышит и постепенно успокаивается.

«Дальнее зрение» не позволяет волхву добиться полного погружения. Вы не услышите чужой разговор, не почувствуете запах, не потрогаете вещи. Только картинка. С этой позиции навыки корректировщиков кажутся мне более совершенными.

– Маму, – тупо повторил я. – И всё?

Арина кивнула.

– С папой что-то случилось. Она живет одна. И дом… он изменился, понимаешь? Всё перестроено, моя комната исчезла…

– Успокойся, – говорю я. – Всё в порядке. Ты ЗДЕСЬ.

Взгляд девушки фокусируется.

Я отстраняюсь, беру ее за плечи, смотрю в глаза.

– У тебя получилось. Ты влила эфир в одну из техник моего Ордена.

Глава 5

Мы проснулись одновременно.

Знаете, есть пары, которые нежатся в постели до десяти утра или до полудня – особенно в выходные. Спешить же некуда. У меня сегодня день рождения, но стоять сутки у плиты никто не собирается. Проще сходить в ресторан или сделать заказ на дом. Я предпочел первый вариант, но об этом чуть позже. Совершеннолетие бывает раз в жизни – почему бы не сделать его запоминающимся? Я приготовил Арине и тем, кто почтит меня своим присутствием, небольшой сюрприз.

Так вот, вернемся к утреннему сну.

Будильник прозвенел в шесть. Дальше в программе были: контрастный душ, пробежка по живописным окрестностям, спарринг с минимальным применением стихийных техник, тонфы, ножи и кастеты. Затем – непродолжительная медитация. Тренировка по управлению эфиром. На закуску – силовые упражнения и вкачивание эфира в защитные стихийные техники. То есть – в ауры. Арина немного продвинулась в этом искусстве, что не укрылось от моего инструкторского взора.

В девять утра нас ожидал плотный завтрак. Овсянка, бутерброды с сыром, какао и яичница с ветчиной. Насытившись, мы решили немного отдохнуть перед следующим заходом, но тут начались звонки.

– С днем рождения, босс! – приветствовал меня Сыроежкин.

Я вывел изображение с Виталиком на вмонтированный в стену телеэкран. Выглядит красочно – не то что призрачная, пятнадцатидюймовая голограмма.

– Приятно, что помнишь, – ответил я.

– Как не помнить, – управляющий подмигнул мне с плазменной панели. – Я и подарок приготовил. Приглашаешь?

– А то, – я был тронут звонком своего управляющего, а по совместительству снабженца. – Правда, я не понимаю, как ты открутишься от экзамена по риторике.

– Пустяки, – отмахнулся Виталик. – Экзамен нам перенесли на третье число.

– Готовиться не планируешь?

– Это же риторика, чувак. Готовиться можно в любой точке планеты при наличии зеркала. Плюс дыхательные упражнения, снятие напряжения. Дружеское общение лучше десятка репетиций.

– Ладно. Я действительно рад тебя видеть. Ты где сейчас?

Камера слегка сдвинулась, и я понял, что Сыроежкин сидит в салоне дирижабля.

– Погоди, – опешил я. – Это же трансконтинентальный цеппелин. Круизный, если зрение меня не подводит. Ты когда вылетел?

Между Горно-Алтайском и Воронежем – почти четыре тысячи километров. Это восемь часов с пересадкой в Москве. Авиарейсом. Круизные цеппелины летают гораздо медленнее.

– Позавчера, – ответил Сыроежкин.

– А позвонить не мог?

– Я же звонил. Про активы говорили, помнишь?

Точно.

Голова дырявая, замотался совсем.

Сыроежкин, ты настоящий трудоголик. Нет, чтобы видами из иллюминаторов наслаждаться да в заоблачном ресторане сидеть. Или плескаться в бассейне с аппетитными девочками. Хренушки, ты работаешь, перекачиваешь капиталы, думаешь о будущем. Боги, я не ошибся с выбором управляющего!

– Вот что, – Сыроежкин резко сменил тему. – Ты не против, если я прилечу не один?

– Не против, – от неожиданности я даже не стал возражать. – А кто там с тобой?

– Девушка.

– Понятно. Я ее знаю?

Изображение вновь сместилось.

На сей раз я окончательно утратил дар речи. В соседнем кресле с моим снабженцем сидела Катя. Думаю, вы помните эту особу. Мы вместе учились в «Заратустре» прошлой осенью – перед тем, как мне пришлось бежать из Горно-Алтайска от убийц клана Белозерских. Катя – одаренная простолюдинка. Я спас ее от толпы идиотов, возомнивших себя блюстителями чистоты крови. Екатерина Толмачева, вспомнил я. Кажется, она была сиротой и прибыла в Столпы, воспользовавшись какой-то образовательной программой.

В первые дни моей учебы Катя предложила альянс. Мы стоим друг за друга горой, даем отпор именитым отморозкам, если те полезут. Тогда Екатерина не подозревала, что «безродный» Кен Мори – по совместительству Сергей Друцкий, отпрыск одного из самых влиятельных родов Империума.

– Привет, Катя.

– С днем рождения, Кен.

Одно из моих фальшивых имен.

Прелесть.

– Рад тебя видеть.

Перевожу взгляд на Сыроежкина:

– Как тебе это удалось?

Виталик безрезультатно подкатывал к Кате неделями и терпел неизменные фиаско. Я оставил его без присмотра на полгода, даже меньше, и вот она – результативность. Похоже, мой управляющий повзрослел. Деньги сделали Сыроежкина уверенным в себе и напористым.

– Сам в шоке.

– Поздравляю, дружище.

– А как там Арина? – спохватился Виталик. – Вы еще не вместе?

Телохранительница со смехом обвила мою шею руками, незаметно приблизившись сзади. По нашим лицам Сыроежкин всё понял. И расплылся в довольной улыбке.

– Я верил, что ты образумишься.

На душе посветлело.

– Когда прибытие?

Виталик задумался.

– Без четверти два.

– Мы тебя встретим.

– Не заморачивайся, – отмахнулся Виталик. – Просто скинь адрес, и мы приедем туда с Катей.

Пришлось задуматься на пару секунд. Адрес ресторана, в котором я намеревался отпраздновать свою днюху, постоянно менялся. К тому же, мне хочется понаблюдать за лицом Сыроежкина, когда он увидит это место.

– Мы в ресторане празднуем, – говорю я, – но сам ты его не найдешь. Давай к нам для начала.

И я сообщил адрес съемной квартиры.

– Всё равно не запомню, – сказал Виталик. – Сбрось эсэмэской, ладно?

– Как хочешь.

Я распрощался с другом и обнаружил шесть пропущенных с неизвестного номера.

– Это еще кто? – нахмурилась Арина.

– Без понятия.

Смарт-браслет издал мелодичный звук.

По старой привычке я меняю номера время от времени. И сообщаю контакты тем, кому нужно. Круг лиц, знающих, как меня отыскать, сильно ограничен. Не люблю сюрпризы, но трубку подниму.

– На проводе.

Голографическая развертка явила мне человека, которого я был морально готов увидеть. В конце концов, у Константина Друцкого хватает возможностей для поиска странствующего наследника рода.

– Здравствуй, Сергей. Не отвлекаю?

– Нет, Константин Федорович.

– Очень хорошо. Я сейчас неподалеку от твоего дома. Выгляни в окно, если не затруднит.

Что за люди. Сначала Рэйден без предупреждения летит в Воронеж из Токио, затем Виталик со своим круизом и новой подругой, а теперь и дед по материнской линии. Я, конечно, не скрываюсь, но и в безопасности себя чувствую всё меньше и меньше.

Иду на лоджию.

Смотрю в окно.

На асфальтовой парковке, чуть в стороне от серой полоски шоссе, стоит шикарный лимузин. В котором, наверное, можно разместить целый взвод преображенских гренадеров. Лимузин черный, окна тонированные. На крыше – целых два люка. Капот украшен гербом, характерные цвета которого узнаваемы даже с высоты пятого этажа.

– Ваш лимузин?

– Мой, – признается лидер клана. – Не будет бестактностью с моей стороны, если в твой день рождения я попрошу спуститься и заглянуть ко мне в гости? Просто… не хочется смущать твоих друзей.

Арину – это понятно.

А кого еще?

– Я спущусь.

– Еще раз приношу свои извинения.

Константин Друцкий отключился.

Арина, безусловно, слышала наш разговор.

– Я подожду, – улыбнулась девушка. – Не переживай.

Снаружи воцарилось лето. Жаркое, с легким ветерком, пронзительно голубым небом и девушками в коротких шортиках. Я выбежал из подъезда в белой футболке, рваных джинсах и кедах. Теплый поток взъерошил мои волосы. Захотелось махнуть с палаткой в лес или поехать куда-нибудь на море…

Приключений захотелось.

И нескончаемой трескотни кузнечиков.

Вспомнился прочитанный в детстве рассказ про семью, оставшуюся на Земле в полном одиночестве. Кажется, они странствовали на дрезине. Автора, хоть убейте, не назову.

Лимузин впечатлял.

Я и не думал, что кто-то ввезет переделанный «Линкольн» в Империум, чтобы форсить на этом чуде западного автопрома в Воронеже. Приземистая обтекаемая стрела, которая может поспорить в плане длины с городским троллейбусом. Лидер клана Друцких занял добрую половину парковки. Плюс два джипа сопровождения, которых я с балкона не увидел. Следовательно, охранники большого босса укрылись хитроумными артефакторными полями.

Задняя дверца бесшумно скользнула в сторону.

Влезаю в салон, стараясь придерживать челюсть.

– Доброе утро, Константин Федорович.

Мы видимся нечасто. В последний раз встречались в декабре, причем переговоры велись в режиме онлайн-конференции. Константин Друцкий – человек занятой. Дела клана требуют постоянного внимания, а тут еще война с Белозерскими, проблемы со мной и поглощение «Ижевскими роботами» какой-то перспективной казанской компании. Слияние принесло клану миллионы рублей чистой ежегодной прибыли.

– Проезжал тут по делам, – улыбнулся Архимаг, – решил заглянуть к любимому внуку.

С комфортом проезжал. В задней части лимузина обнаружились мини-бар, изогнутая хромированная стойка, какие-то дисплеи. Прохлада свидетельствала о наличии дорогой сплит-системы. Пахло озоном, как после грозы. И хвоей. Бросив мимолетный взгляд в центральную часть салона, я увидел компактный бассейн. Нет, не показалось. Реальный бассейн.

– Вот что, – спохватился Константин Федорович. – Не буду ходить вокруг да около. Ты знаешь, что уже несколько месяцев я провожу внутреннее расследование. Звучит дико, но у меня был сын, о котором ничего не известно. Виктора Друцкого никто не помнит, все сведения о нем исчезли из архивов, семейных и правительственных баз. Даже собственная жена и дети не могут рассказать что-либо о покойном.

– Покойном, – тупо повторил я.

– Всё указывает на смерть моего сына, – кивнул глава рода. – При этом даже я не помню о его существовании.

Еще бы.

Хорошенько подумав, я довел начатое до конца, так что Виктор Друцкий исчез и из воспоминаний Кротова, руководителя клановой службы безопасности. Получается, что Кротов, не зная ничего о том, что случилось в конце прошлого года, вел внутреннее расследование и заново раскручивал клубок давних событий.

– Видишь ли, – вздохнул глава рода, – я, конечно, наслышан о мастерстве корректировщиков, достигших ранга Абсолюта. Полагаю, некто применил к моему сыну «чистый лист». Это серьезный вызов, но я не уверен, что когда-либо сумею отыскать шиноби, замахнувшегося на мой клан. И есть одно обстоятельство… которое меня смущает. Виктор собирался меня убить. И тебя заодно. Это он стоит за покушением, в результате которого ты угодил в клинику и чудом выжил. И война с Белозерскими – его рук дело.

Я не перебиваю.

– Так вот, – Константин Федорович внимательно посмотрел на меня, – получается, что мой собственный сын поднял на меня руку, нарушив тем самым все уложения и вассальную присягу. Если бы я узнал об этом раньше… пришлось бы его изгнать. И жить с клеймом, которое серьезно подкосило бы мою репутацию. Меня беспокоит, что исчез целый пласт воспоминаний, но, быть может, оно и к лучшему.

Друцкий на несколько секунд задумался.

– Честно говоря, – тихо произнес мой собеседник, – я бы не стал преследовать шиноби, устранившего Виктора. Подозревать близких не хочется. Думаю, этот человек обладает незаурядными способностями и вряд ли позволит себя вычислить. Похороним эту тайну – и дело с концом.

– Зачем вы всё это говорите мне? – задал я вполне логичный вопрос.

В душе крепло неприятное ощущение, что Друцкий знает либо догадывается о моей роли в недавних событиях. И попросту не хочет копать дальше.

– Решил, что ты должен знать, – улыбнулся глава рода. – Ты член нашей семьи, хоть и не бываешь на общих собраниях. Самостоятельность – это похвально. К тому же, теперь ты можешь не опасаться за свою жизнь – никто больше не нанимает корректировщиков, чтобы единолично завладеть наследием клана. Думаю, это хорошая новость в твой день рождения.

Я даже не пытаюсь изображать удивление.

Глава рода непостижимым образом знает.

С другой стороны… много ли у него в семье корректировщиков по отцовской линии? Несложно ведь догадаться, кто мог вступить в конфликт с Виктором. Если действующие лица драмы очевидны, выстроить вероятный сценарий произошедшего – дело одного часа.

– Впрочем, я отвлекся, – Константин Федорович резко сменил тему. – Ты достиг совершеннолетия. Значит, нужно подумать о будущем.

Лидер клана тронул сенсор в спинке переднего кресла. Открылась неприметная ячейка, из которой дед ловким движением извлек папку с документами.

– Что это? – заинтересовался я.

– Сейчас узнаешь, – Константин Федорович развязал красную тесемку. Папка была сделана из плотного картона и украшена до боли знакомым гербом. Меч и четыре полумесяца в красном поле. Распахнутая горностаевая мантия с золотыми оборками. Красная, напоминающая царскую, корона. – Начну с того, что я отказался от усыновления, исключил из рода непонятного Кена Мори и восстановил в законных правах своего внука Сергея Друцкого. Вот соответствующие бумаги.

У меня в руках оказались плотные бланки с печатями императорской Герольдии. Ну, и с родовыми оттисками, куда ж без них.

– Мы относимся к сословию потомственных дворян, – напомнил мне дед, перебирая документы в папке. – Друцкие – именитые граждане, получившие от императорского рода неотъемлемое право передавать свой титул по наследству. Формально к тебе обращались «Ваше Сиятельство», но с точки зрения казуистики аристократом ты не был. Сейчас, когда тебе исполнилось восемнадцать, ты автоматически получаешь титул графа. Однако важно понимать, что моя дочь не была старшей в роду. Следовательно, передачу титула твоим потомкам по мужской линии потребуется заслужить.