Текст книги "Джеймс Кук"

Автор книги: Яков Свет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

пенно редеть, местность принимала малогостеприимный

облик.

В конце мая и в начале июня «Индевр» вошел в чрезвы

чайно опасную зону коралловых рифов и мелей, рассеян

ных между материком Австралии и Большим Барьерным

рифом – исполинской коралловой грядой, которая тянет

ся, то подступая к материковому берегу, то чуть отходя от

него, на две с лишним тысячи километров.

На 22° ю. ш. за островком, оконечность которого Кук

назвал мысом Тауншенд, началась опаснейшая в мире

полоса «морского бездорожья». Островков, рифов, отмелей

здесь было больше, чем звезд в ночном небе, и приходилось

продвигаться «ощупью», непрерывно измеряя глубины.

За мысом, названным Куком мысом Трибюлейшн (мыс

Невзгод), около 11 часов вечера 11 июня 1770 года «Ин

девр» внезапно наскочил на коралловый риф. Только через

сутки, полностью разгрузив корабль, удалось снять его с

рифа. За борт были также сброшены шесть пушек с шестью

комплектами ядер, и благодаря этой операции «Индевр»

удалось облегчить на шесть тысяч фунтов.

199 лет спустя, в 1969 году, экспедиция Филадельфий

ской Академии естественных наук подняла все шесть пушек

с набором ядер. За два века пушки почти совершенно не

пострадали, они только лишились деревянных лафетов.

Острый коралловый риф вспорол днище «Индевра».

К счастью, удалось ввести корабль в устье небольшой и

спокойной реки (она была названа рекой Индевр, и ныне у

места ее впадения в море стоит город Куктаун). Там судно

вытащили на берег. Ремонт «Индевра» затянулся до начала

августа.

Корабельные умельцы починили обшивку, заменив

множество поврежденных досок и поставив заплаты на про-

боинах.

Берега реки Индевр были не слишком отрадны: холмы

и ложбины между ними покрывала жесткая трава, кое-где

встречались низкорослые деревья. Но Бенкс и Соландер

были в восторге.

В море попадались редкостные рыбы, моллюски, че

репахи, а на суше натуралисты встретили чудо-зверей —

кенгуру, вомбатов, собак динго, сумчатых волков. Правда,

крупных зоологических открытий совершить не удалось:

кенгуру и динго уже были известны голландским морепла

вателям, открывшим в XVII веке западный берег Новой

Голландии.

Бенкс привез с собой в Англию скелет кенгуру, и

британские натуралисты получили возможность изучить в

натуре костяк экзотического животного.

На реке Индевр участники экспедиции общались с або

ригенами – темнокожими, низкорослыми людьми, кото

рые вели бродячий образ жизни и ходили в чем мать родила.

Эти аборигены были охотниками и рыболовами. Кук опи

сал их нравы и обычаи, жилища, орудия труда, оружие

(и, между прочим, их бумеранги). Он завершил свой обзор

такими словами: «Судя по тому, что я сказал, кое у кого

может сложиться впечатление, что туземцы Новой Голлан

дии самые несчастные существа на Земле. В действитель

ности они намного счастливее нас, европейцев: не имея

понятия не только об излишествах, но и о необходимых

удобствах, за которые так борются в Европе, они живут в

блаженном неведении».

6 августа «залеченный» корабль тронулся в дальней

ший путь. Путь этот оказался еще более трудным, чем

июньский маршрут: «Индевр» шел с черепашьей скоро

стью, и Кук справедливо назвал эту смертельно опасную

полосу рифов и мелей Лабиринтом. 16 августа 1770 года

экспедиция претерпела невероятно тяжелое испытание. На

рассвете течение понесло «Индевр» на гряду рифов. Ветра

не было, глубина, как назло, большая, так что нельзя было

отдать якорь.

«В эти, поистине ужасные, минуты, – писал Кук, —

наши люди продолжали делать все, что было в их силах, так

же спокойно, как в обычное время. Опасности, которые нам

удалось избежать раньше, были ничто по сравнению с угро

зой быть выброшенными на рифы, где через мгновение от

корабля ничего бы не осталось». К счастью, когда «Ин

девр» был всего лишь саженях в ста от страшных рифов,

подул береговой бриз, и удалось отвести судно в безопасное

место.

Кук крайне редко упоминал о себе и о своих пережи

ваниях в дневниках, которые он вел во всех трех плава

ниях. Но в день тяжелых испытаний, 16 августа 1770 года

он совершил признание, которое проливает свет на очень

важные черты его трудного характера.

«Судьба моряков, – писал он, – таит превратности,

которые всегда ожидают их при плавании в неведомых

водах. Если бы не то удовлетворение, которое испытыва

ет первооткрыватель даже в том случае, если ждут его

только пески и мели, эта служба была бы невыносима,

особенно в столь удаленных местах, как эта страна, и при

скудности съестных припасов. Мир едва ли простит путе

шественнику, если он, открыв землю, не исследует ее;

его не оправдают перенесенные невзгоды и его обвинят в

трусости и отсутствии настойчивости – все в один голос

объявят его личностью, непригодной для плаваний, совер

шаемых ради открытий. С другой стороны, если море

плаватель смело встретит все опасности, но результаты

путешествия будут неудачны, его сочтут дерзким и небла

горазумным. Первое обвинение вряд ли может быть

предъявлено мне, а если мне повезет и мы преодолеем все

препятствия, с которыми придется столкнуться, о втором

не придется и говорить.

Может показаться, что с моей стороны было неосто

рожностью пробыть среди этих островов и мелей так много

времени. Но следует иметь в виду, что плавание совер

шалось лишь на одном корабле; необходимо принять во

внимание и многие другие обстоятельства. Если мы не

посетили этих мест, мы не смогли бы дать сколько-нибудь

толковый ответ; мы не смогли бы тогда ответить, является

ли эта земля материком или группой островов, что живет

и растет на ней, соединяется ли она с другими землями».

16 августа бесконечно трудный экзамен выдержали и

экипаж «Индевра», и его командир. Поразительное хладно

кровие, железная выдержка, умелое руководство спасатель-

ной операцией – все это окончательно утвердило автори

тет Кука.

Он не обладал внешним обаянием. Был сух, резок, не

скупился на наказания, порой жестокие. Но постепенно

матросы убеждались, что концы он вяжет лучше любого

боцмана, что у штурвала с ним не сравнится ни один руле

вой. Команда по его четким приказам мгновенно и в какой

угодно обстановке ставила и убирала паруса. Астрономы

экспедиции видели, с какой сноровкой он обращается с ква

дрантом и секстантом, как быстро ориентируется по звездам

«чужого» неба, неба южного полушария.

Была ему звездная книга ясна,

И с ним говорила морская волна

Баратынский посвятил эти строки Иоганну Вольфган

гу Гёте, но, право же, их с полным основанием можно от

нести и к Джемсу Куку.

11 июня и 16 августа 1770 года он дважды спасал

корабль от, казалось бы, неминуемой гибели. Но он ничего

не смог бы сделать, если к этому времени благодаря его

стараниям не сплотилась бы команда, готовая к самым

тяжелым испытаниям и способная молниеносно выполнять

приказы командира.

Любопытно, что Кук очень ценил матросов, которых

он в первые месяцы плавания не раз сурово наказывал.

Избыточную энергию этих нарушителей дисциплины он

направлял в должное русло, оказывая им, несмотря на поне

сенное наказание, полное доверие.

В результате эти люди проникались глубоким уваже

нием к командиру и становились его спутниками в последу

ющих плаваниях.

Мы уже упоминали, что в королевском британском

флоте тысячи людей гибли от цинги и желудочных заболе

ваний. В первом плавании у Кука умерло много людей —

экипаж пострадал от тропической лихорадки, подхваченной

на Яве.

Однако и в первой и в последующих экспедициях цинга

не причиняла ни малейшего ущерба командам. По очень

простой причине: Кук ввел убийственный для цинги режим

питания. Кислая капуста, лук, чеснок, настой хвои, свежее

мясо, свежие овощи и свежие фрукты при первой же

возможности. Разные травы – на стоянках их легко можно

было собрать. Вот, собственно, и все.

«За отказ от получения своего пайка свежего мяса

наказал двенадцатью ударами плетью матроса Генри Сти-

венса и солдата морской пехоты Томаса Денстера». Такую

запись Кук внес в свой дневник 16 сентября 1768 года.

Мера никуда не годная, и Кук скоро это понял.

Он сам поедал огромное количество капусты и галло

нами поглощал хвойный отвар. По просьбе командира «Ин-

девра» офицеры стали на глазах у матросов то и дело тре

бовать у кока кислую капусту и солодовый настой.

И вскоре Куку донесли, что матросы принялись воро

вать кислую капусту из больших бочек, стоящих в трюме.

Это была радостная весть. Отныне Кук был спокоен —

решительно все моряки, ученые и слуги стали подражать

капитану. «Зеленый» рацион вошел в быт, и совершилось

чудо – даже при многомесячных плаваниях в полярных

морях на борту не было ни одного человека, страдающего

от цинги.

Уже за одно это команды готовы были на все, чтобы

обеспечить успех экспедиции в самых трудных условиях.

Каким был Кук, как он выглядел, какой образ жизни он

вел? Обо всем этом сохранились лишь крайне скудные све

дения. Известно, что он был человеком рослым, крепким,

очень выносливым и неприхотливым. Черты лица у него

были резкие, густые каштановые волосы (в последние годы

жизни с заметной проседью) он зачесывал назад. Лоб у него

был высокий, нос прямой, глаза карие, живые и «пронзи

тельные».

Его зычный «боцманский» голос перекрывал шум

бури, четкие команды звучали, как мушкетные выстрелы.

Говорил он с йоркширским акцентом и не обладал много-

словностью. Любые попытки к пререканию он круто подав

лял, но к советам охотно прислушивался. И у офицеров, и

у солдат он пользовался огромным авторитетом.

А вот о повседневном обиходе Кука, его привычках и

пристрастиях почти ничего не известно. Обо всем этом

соплаватели Кука почти не упоминали, а о самом себе он

ничего не писал.

16 августа тяжелейшим испытаниям пришел конец.

В рифах был обнаружен проход, который Кук назвал

проходом Провидения (Провиденшл-Чаннел). Следуя этим

узким проливом, Кук вышел 21 августа 1770 года к север

ной оконечности пятого материка, которой он дал наимено

вание Кейп-Йорк.

На следующий день Кук вступил в пролив, отделяющий

Новую Голландию от Новой Гвинеи.

Этот пролив открыт был в 1606 году испанцем Торре

сом. Однако результаты его открытий так надежно были

захоронены в секретных архивах испанской короны, что

стало о них доподлинно известно лишь в 1767 году благо

даря случайной находке горячего приверженца теории

Южного материка Дальримпля1.

В 1764 году Дальримпль в Мадрасе обнаружил в бу

магах одного английского моряка, часто посещавшего

столицу Филиппин Манилу, мемориал испанского адвока

та Хуана Луиса Ариаса, адресованный королю Испании

Филиппу III об открытиях Торреса.

В 1767 году Дальримпль опубликовал брошюру, в кото

рой содержались сведения о плавании Торреса и карта про

лива между Новой Голландией и Новой Гвинеей, открытого

этим мореплавателем. Весьма возможно, что брошюра

Дальримпля имелась у Бенкса. Во всяком случае Кук ника-

Смутные сведения об открытии Торреса просочились в XVII

и в первой половине XVIII века во Францию и в Англию. На

некоторых картах того времени был показан пролив между

Новой Голландией и Новой Гвинеей, но большинство

географов считало, что Новая Гвинея – это часть Новой

Голландии.

ких претензий на первооткрытие этого пролива не заявлял.

Он лишь отметил, что ему удалось «разъяснить сомнитель

ный вопрос». Бугенвилю не удалось обнаружить Торресов

пролив, и без «визы» Кука в Европе вряд ли поверили бы

сообщению Дальримпля.

Попутно Кук совершенно справедливо указал, что

австралийские аборигены ничуть не похожи на обитателей

Новой Гвинеи.

22 августа 1770 года Кук высадился на небольшом

островке в Торресовом проливе и ввел во владение британ

ской короны все восточное побережье Новой Голландии,

которое он назвал Новым Южным Уэльсом. Островок, где

совершен был торжественный акт, получил название

острова Владения (Посешн).

Кук прошел к Яве и 23 октября 1770 года вручил капи

тану одного голландского судна, которое отбывало в Евро

пу, письмо секретарю Адмиралтейства Стефенсу.

Кук писал ему, что путешествие по существу закончено.

Он отметил, что за время плавания от цинги не погиб ни

один человек, и с похвалой отозвался об экипаже «Индев-

ра». «Я могу сказать, – писал Кук, – что матросы и

офицеры прошли через все передряги и испытания с бодро

стью и сноровкой». Но он упрекал себя за то, что «по

терпел неудачу в попытках отыскать Южный материк (ко

торый, впрочем, вряд ли существует)».

Однако наибольшие беды обрушились на «Индевр»

после того, как это письмо ушло в Англию.

В столице Нидерландской Индии Батавии и на якорной

стоянке у островка Принсен (Панаитан) экипаж «Индевра»

поражен был тяжелой тропической лихорадкой. Смерть

беспощадно скосила многих участников экспедиции. Скон

чались Тупиа и его слуга Тарето, лейтенант Хикс, астроном

Грин, лекарь Монкхауз, штурман Молине, художник Пар-

кинсон. Во время перехода из Батавии в Кейптаун за одну

только неделю с 25 по 31 января 1771 года умер тридцать

один человек.

13 июля 1771 года «Индевр» прибыл в английский порт

Даунс. Плавание, которое продолжалось два года десять

месяцев и семнадцать дней, было завершено.

Но отнюдь не завершена была та поистине гран

диозная программа, которая была намечена Куком сразу

же по возвращении на родину.

«Переходя к вопросу об открытиях, – писал он в

особом добавлении к дневнику своего первого плава

ния, – мне хотелось бы высказать свою точку зрения;

надеюсь, что моим мнением не пренебрегут в будущем.

Лучше всего при плаваниях, совершаемых ради открытий

в Южных морях, держать курс к Новой Зеландии с первой

стоянкой на мысе Доброй Надежды, где можно пополнить

запасы. Надо идти к югу от Новой Голландии, затем через

пролив Королевы Шарлотты, где можно запастись водой

и топливом, при этом следует принять меры, чтобы выйти

из пролива Королевы Шарлотты в конце сентября или

в начале октября, но не позже, ибо у вас [в таком случае]

будет целое лето. Пройдя же пролив, где обычно дуют

западные ветры, идите в самых высоких широтах, каких

сочтете нужным придерживаться. Если вы не обнаружи

те земли, у вас будет время до конца лета обойти

мыс Горн. Если не обнаружите материка и поставите

перед собой иные цели, то держите на север. Тогда, посе

тив уже открытые острова, вы сможете, пользуясь пасса

тами, пройти к западу в поисках островов, о которых упо

миналось выше, и тем самым завершить открытия в юж

ных морях».

Любопытно, что о своих достижениях Кук отзывался

весьма сдержанно. «Я, – писал он 17 августа 1771 года

Джону Уокеру, – не совершил ни одного великого откры

тия».

Кук напрасно недооценил свои собственные открытия.

Они были поистине великими, и, что еще важнее, Кук их

совершал, прокладывая новые, ранее неведомые пути в

южных морях.

Кроме того, ученый мир был потрясен ботаническими и

зоологическими открытиями Бенкса и Соландера. Впервые

по гербарию, собранному ими, ботаники ознакомились с

эндемичными, т. е. свойственными только одной определен

ной местности, видами таитянской, новозеландской и ново

голландской флоры.

Зоологов обрадовали первые научные описания зверей,

рыб и птиц островов южных морей, Новой Зеландии и

пятого материка. Сверх этих описаний Бенкс привез в

Англию полторы тысячи зарисовок невиданных растений и

животных. Принадлежали эти зарисовки художнику Сид

нею Паркинсону, умершему в плавании.

После этой экспедиции Европа узнала, что в умеренных

широтах южного полушария лежат два больших острова

Новой Зеландии и что восточное, прежде неизвестное,

побережье Новой Голландии куда привлекательнее ее

северных, западных и южных берегов.

В конце XVIII и в начале XIX веков Новый Южный

Уэльс и Новая Зеландия подверглись вторжению британ

ских колонизаторов, пагубному для коренных жителей этих

стран. Вольно или невольно Кук оказался лоцманом евро

пейской заморской экспансии.

Гибель Южного материка

Во второй половине июля 1771 года в Лондоне героем

дня был Бенкс. Ему, и только ему, приписывались успехи

славной экспедиции (отчасти потому, что их он приписывал

себе сам), его высокое чело венчали лаврами при дворе и в

Королевском обществе.

Прошел слух, будто Бенкс готовит новую экспедицию в

южные моря на трех больших кораблях.

Великий Линней, потрясенный ботаническими откры

тиями экспедиции, предложил переименовать Новый

Южный Уэльс в Бенксию.

В августе, однако, лавры Бенкса слегка увяли и подня

лись акции действительного героя плавания, командира

«Индевра». Куком очень заинтересовался новый первый

лорд Адмиралтейства Джон Монтегю, граф Сандвич.

Сандвич, удачливый политик и один из фаворитов

короля Георга III, в 1771 году стал главой Адмиралтейства

и продержался на этом посту одиннадцать лет.

В морском деле Сандвич мало смыслил и вряд ли мог

отличить грот-стеньгу от грот-брам-стеньги, но зато он

твердо знал, на какую карту надо ставить в жизненной игре

в тот или иной момент.

Сандвич прекрасно понимал, что плавание на «Индев-

ре» закончилось успешно благодаря Куку. В начале августа

1771 года Сандвич не раз виделся с Куком, а 14 августа в

Сент-Джемском дворце представил его королю Георгу III.

На этой аудиенции король поздравил Кука с присво

ением ему чина капитана 3-го ранга.

Вскоре, вероятно в двадцатых числах августа, Кук

назначен был командиром корабля «Скорпион». Этот пост

был чистейшей синекурой: новый командир все дни прово

дил в Адмиралтействе и в Корабельной Палате, ведомстве,

отвечавшем за комплектование флота плавучими средства

ми.

Во главе этой палаты с 1770 года стоял неизменный

покровитель Кука Паллисер, который одновременно был

контролером флота его величества.

Пожалуй, уже на аудиенции в Сент-Джемском дворце

шла речь о новой экспедиции в южные моря. Об этом

можно судить по тому, что 17 августа Кук в письме к Джону

Уокеру, совладельцу известной нам углевозной фирмы,

намекнул на свое желание в скором времени отправиться на

добром корабле в южное полушарие.

13 сентября 1771 года Кук о своем будущем путеше

ствии писал тому же адресату куда определеннее. «Следу

ющее плавание, – отмечал в этом письме Кук, – как пола

гают, состоится на двух кораблях, и если оно будет осуще

ствлено, то есть надежда, что дело это поручат мне»1.

25 сентября Адмиралтейство отдало Корабельной

Палате приказ приобрести два корабля для новой экспеди

ции, и хотя Кук официально был назначен ее главой лишь

28 ноября 1771 года, он с конца сентября занялся подбором

подходящих судов.

«Индевр» был послан в Южную Америку. Кук настоял,

В конце 1771 года Кук посетил в одном Йоркширском

городке своего отца и побывал в Уитби. Его очень тепло

встретили в доме Уокеров и хозяева, и Мэри Прауд, которая

не могла наглядеться на капитанскую форму своего бывшего

питомца.

чтобы в экспедицию были отобраны суда такого же типа.

В ноябре 1771 года были куплены два «угольщика»

(оба «уроженцы» Уитби), «Маркиз Гренби» и «Маркиз

Рокингхем». Их перекрестили, присвоив имена знаменитых

английских пиратов Дрейка и Релли. Вскоре в Адмиралтей

стве спохватились (ведь и Дрейк и Релли топили и грабили

испанские суда) и, чтобы не дразнить испанцев, поспешили

присвоить этим судам «нейтральные» названия – «Резо-

люшн» («Решение») и «Адвенчер» («Предприятие»).

Корабли имели соответственно 462 и 336 тонн водоиз

мещения, на «Резолюшн» командиром был назначен Кук,

помощниками командира Роберт Купер, Чарлз Клерк и

Ричард Пикерсгилл, Клерк и Пикерсгилл отлично себя

зарекомендовали в плавании на «Индевре».

На «Адвенчер» командиром стал участник кругосвет

ного плавания Уоллиса Тобайас Фюрно.

На этот раз команды подбирал сам глава экспедиции.

По составу они были намного лучше экипажа «Индевра»,

но нельзя не отметить, что на «Резолюшн» были взяты

одиннадцать матросов и один морской пехотинец из

команды «Индевра». Любопытно, что этим пехотинцем был

Сэмюэл Гибсон, которого в первом плавании Кук наказал

за попытку дезертирства.

Бенкс обязательно хотел участвовать в экспедиции. Но

он потребовал, чтобы с ним отправились в плавание худож

ник, три чертежника, два секретаря, два музыканта и девять

слуг. Чтобы разместить эту почти королевскую свиту, «Ре

золюшн» был снабжен надстройкой, которая лишала

корабль остойчивости. При первом же шквале судно могло

перевернуться вверх килем.

Кук пришел в ужас от этой затеи, а в Адмиралтействе в

конце концов отказались от кандидатуры Бенкса и распоря

дились снять опасную надстройку.

Бенкса с большим успехом заменили два немецких

натуралиста – Иоганн Форстер, потомок выходца из Шот

ландии и уроженец Польши, и его сын Георг, которому в

1771 году исполнилось 17 лет.

ПлаванияДжемсаКука

Георг Форстер, впоследствии один из виднейших евро

пейских натуралистов, одно время учился в Санкт-Петер

бургской гимназии (семья Форстеров несколько лет про

жила в России).

В плавании приняли участие астрономы Уильям Уолс и

Уильям Бейли. В их распоряжении были хронометры

работы знаменитых мастеров Кендалла и Арнольда. С по

мощью этих хронометров можно было довольно точно

определять в море долготу.

Художником экспедиции стал блестящий пейзажист

Уильям Ходжс.

В Кейптауне в штат экспедиции был зачислен шведский

ботаник Андре Спаррман.

В экспедиции насчитывалось с десяток мидшипменов.

На этот раз они принесли больше пользы, чем те повесы,

которые участвовали в первом плавании. 14-летний мид-

шипмен Джон Эллиотт стал автором интересных записок о

плавании, а его коллега, Джемс Барни, в ходе путешествия

занял офицерскую должность и в зрелые годы дослужился

до адмиральского чина. 15-летний мидшипмен Джордж Ван

кувер был затем участником третьего плавания Кука, а

в 90-х годах XVIII века возглавил экспедицию, которая

провела огромную работу по съемке западных берегов Се

верной Америки1.

Вторая экспедиция по числу участников вдвое превы

шала первую. На «Резолюшн» было 137 человек, на «Ад-

венчере» – 91 2 .

Маршрут экспедиции наметил Кук. Кое-какие сообра

жения по этому поводу он высказал, как уже было упомя

нуто выше, завершая дневник первого плавания.

В феврале 1772 года Кук представил в Адмиралтейство

записку и в ней определил программу нового путешествия.

Любопытная деталь: так высока была репутация Кука, что

вопреки всем правилам лишь мидшипменам его экспедиций

не надо было сдавать экзамены на лейтенантский чин.

Эти цифры условны. Состав экипажей в ходе подготовки

экспедиции постоянно менялся.

2

Вот какова была эта программа: «О некоторых сооб

ражениях, касающихся открытий, какие надлежит со

вершить в Южном океане, и о маршрутах, какими должны

следовать корабли в ходе плавания, задуманного ради

открытий.

Выявилось, что никакой сколько-нибудь обширной

земли нет к северу от 40° [южной] широты; к северу от

указанной параллели Южный океан достаточно исследо

ван, если не считать участка близ 140° з. д.

Следовательно, дабы сделать новые открытия, мо

реплаватель обязан обойти земной шар в высоких широ

тах и идти восточным курсом, учитывая, что там всегда

дуют западные ветры. Надо иметь в виду, что зима – са

мый неподходящий сезон для плавания в высоких широ

тах; поэтому необходимо, чтобы суда покинули мыс Доб

рой Надежды в конце сентября или в начале октября;

тогда все лето останется на то, чтобы пройти к Новой

Зеландии в интервале 45 и 60 широты или даже южнее,

если погода окажется благоприятной. В случае, если на

этом пути не будут открыты земли, корабли должны,

войдя в новозеландские воды, отдать якорь у берегов Но

вой Зеландии.

От Новой Зеландии таким же образом [т. е. в высоких

широтах] судам надо будет пройти к мысу Горн. Но вы

полнить это можно будет лишь по прошествии зимы, а на

зимнее время целесообразно предпринять поиски убе

жища в более гостеприимных широтах.

Удобнее всего остановиться на Таити, провести там

и в близких к Таити водах зимние месяцы. А затем, про

должив плавание к югу, дойти до мыса Горн и обследо

вать тамошние воды, после чего направиться к мысу Доб

рой Надежды».

Таити и Новую Зеландию следовало, по мысли Кука,

избрать для будущих зимовок.

К своей записке Кук приложил карту и на ней желтой

линией обозначил «маршрут, которого, как я полагаю, —

писал он, – должны придерживаться корабли, если исхо-

дить из предположения, что на нем не будет встречена

земля; если же таковая будет открыта, курс может быть

изменен в соответствии с ее контурами, но общее направ

ление трассы маршрута должно сохраниться, иначе значи

тельная часть Южного океана останется неисследованной».

«Желтая трасса» проходила в пятидесятых и шестиде

сятых широтах.

Это была весьма «дерзкая» трасса: ведь до 1772 года ни

один мореплаватель не проникал в южном полушарии в

воды шестидесятых широт. Правда, довольно далеко захо

дили на юг европейские суда в районе мыса Горн, но и здесь

они никогда не достигали 60-го градуса ю. ш. И кроме того,

до 1772 года моряки пересекали в южном полушарии оке

аны в тропическом поясе, пользуясь восточными ветрами, и

никто из них, за исключением Тасмана, не преодолевал

«морскую целину» в высокоширотной полосе западных

ветров1.

25 июня 1772 года лорды Адмиралтейства скрепили

своими подписями инструкцию, разумеется секретную,

командиру новой экспедиции.

Лорды опирались на предложения Кука (к его мнению

теперь прислушивались особы адмиральского чина), но они

подчеркивали, что надо во что бы то ни стало отыскать

Южный материк. Куку рекомендовали предпринять в

южной части Атлантического океана поиски земли, откры

той в 1739 году французом Буве где-то на 54° ю. ш. Эту

Полоса стойких западных ветров в Индийском океане захва

тывает тридцатые, сороковые, пятидесятые и шестидесятые

широты. Голландцы в начале XVII века убедились, что от

мыса Доброй Надежды к Яве, Китаю и Японии выгоднее идти

в тридцатых широтах до западного берега Новой Голландии,

а затем уже следовать на северо-восток к Малайскому ар

хипелагу.

Таким образом, в Индийском океане моряки пользовались

западными ветрами.

Но только Тасман осмелился в 1642 году пройти

через Индийский океан в сороковых широтах.

землю кабинетные географы считали выступом Южного

материка1.

Инструкция требовала, чтобы Кук вводил во владение

британской короны все новооткрытые земли.

Кук взял с собой большое количество противоцингот

ных яств и напитков – кислой капусты, бульонных табле

ток из свежего мяса, ревеня, лимонного сока, сгущенного

пивного сусла, морковного желе и горчицы.

13 июля 1772 года оба корабля вышли из Плимута.

30 октября «Резолюшн» и «Адвенчер» прибыли в Кейп

таун.

Здесь Кук узнал, что недавно французы открыли в

Индийском океане какую-то землю на 48° ю. ш. и что

другая французская экспедиция отправилась к Таити. Речь,

вероятно, шла об острове, открытом на 49° ю. ш. Ив

Жозефом Кергеленом, и об экспедиции Никола Марион-

Дюфрена.

Как оказалось впоследствии, ни Кергелен, ни Марион-

Дюфрен, ни третий французский мореплаватель, Жан-

Франсуа Сюрвиль, никаких сколько-нибудь важных откры

тий не совершили.

Выйдя 23 ноября 1772 года из Кейптауна, Кук полтора

месяца безуспешно разыскивал землю, открытую Буве.

В начале января 1773 года Кук взял курс на юг. 17 ян

варя 1773 года корабли впервые в истории мореплавания

пересекли Южный полярный круг, всего лишь в сотне миль

от Земли Королевы Мод, лежащей в Антарктиде.

Следующий день – 18 января 1773 года – был для

Кука крайне тяжелым. «После полудня, – писал он, —

подул очень крепкий ветер при ясной погоде. В 4 часа с

марса увидели 38 ледяных островов, которые вытянулись

дугой от SO до W, и вскоре заметили в том же направлении

поле или паковый лед, и у корабля было столько битого

Эту землю искали очень долго и нашли ее только в

1825 году. Она оказалась очень маленьким островком,

координаты которого Буве определил неточно.

льда, что мы вынуждены были лавировать между льдина

ми; число их быстро увеличивалось, и в 6 час. 45 мин., бу

дучи в широте 67° 16' S, мы обнаружили, что льды настоль

ко сплочены и сжаты, что дальше продвигаться невоз

можно, вследствие чего мы были вынуждены сделать

поворот и пойти в сторону от них. С марса на S я не

видел ничего, кроме льдов на всем пространстве от 0 до

WSW, и не заметно было ни малейшего прохода. Это огром

ное поле состояло из льдов разного рода – высоких хол

мов или островов, небольших льдин, тесно прижатых

друг к другу, и тех льдов, которые гренландцы собственно

и называют ледяным полем. Именно такое поле и таких

размеров, что конца я ему не видел, лежало на SO от нас;

это поле возвышалось над водой по крайней мере на

16—18 футов, и казалось, что толщина его везде совер

шенно одинакова. Здесь мы видели много китов, игра

ющих вблизи льда.

Я отнюдь не думал, что будет безопасно для шлюпов

и благоразумно с моей стороны упорствовать в продви

жении далее на S, так как миновало уже более половины

лета. И даже если предположить, что это продвижение

практически возможно (в чем, однако, можно было усом

ниться), надо было потратить немало времени, чтобы

обогнуть эти льды. Поэтому я решил направиться прямо

на поиски земли, недавно открытой французами, и так

как ветер был от OtS, то я так или иначе должен был вер

нуться к N».

Кук, говоря о земле, найденной французами, имел

в виду остров, открытый в 1772 году французским море

плавателем Кергеленом.

Этот остров Кук тщетно проискал до начала февра

ля 1773 года, а побывать на нем ему удалось лишь в треть

ем плавании, в 1776 году.

2 февраля Кук снова пошел к югу, а спустя шесть дней

корабли разлучились. Кука эта разлука не слишком огорчи

ла. Он заранее условился с Фюрно о месте встречи в новозе

ландской бухте Шип-Ков.

С 18 февраля до 15 марта Кук на «Резолюшн» все время

шел на восток вдоль 58—60° ю. ш. 15 марта 1773 года Кук

повернул на северо-восток и 26 марта, пройдя с момента

выхода из Кейптауна более десяти тысяч миль, достиг бухты

Даски на западном берегу Южного острова Новой Зелан

дии. В этой бухте «Резолюшн» простоял до 11 мая, а 18 мая

Кук в бухте Шип-Ков встретился с Фюрно.

«Адвенчер» в феврале шел на восток в полосе 52—54°

ю. ш., а в середине марта Фюрно на пути к Новой Зеландии

обогнул Вандименову землю, но вход в пролив, отделя

ющий ее от Новой Голландии, счел большим заливом.

В ходе первого летне-антарктического плавания Кук

доказал, что в восточной части Атлантического и в

Индийском океане вплоть до 60° ю. ш. нет ни малейших

признаков Южного материка.

Примерно семь или восемь тысяч миль Кук прошел в

водах, где на каждом шагу встречались айсберги и ледяные

поля.

И в бухте Даски, и в бухте Шип-Ков Кук имел возмож

ность углубить и расширить те сведения о местных жителях,

которые он собрал в 1769 и 1770 годах. На стоянке в бухте

Шип-Ков Кук, отметив, что моряки развращают местных

женщин, пришел к весьма горьким заключениям о пользе

европейской колонизации.

«К вящему стыду цивилизованных христиан, – писал