Текст книги "Дама со стилетом (Роман)"

Автор книги: Яков Лович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава 18
ЮДИФЬ

– Вот они, – сказала блондинка в изумрудном платье, кивая в сторону Горина и Кросса.

Леди Ю растерянно посмотрела но них.

– Это нехорошо, Ира! Вы поставили меня в самое глупое положение. Оказывается, они сидели рядом и слышали все, что я о них говорила. Неважное начало для знакомства!

Но подошедших Горина и Кросса она встретила с самой очаровательной улыбкой.

Блондинка в изумрудном платье представила их леди Ю.

Горин смущенно и с невольным трепетом поцеловал и чуть пожал протянутую ему руку – гибкую, маленькую, но сильную.

Леди Ю расширенными, странными глазами смотрела на молодого человека. Какая-то затаенная мысль светилась в ее глазах: казалось, она припоминает что-то.

На Кросса она почти не обратила внимания. Все уселись за столик.

– Наша общая знакомая, – с полупоклоном в сторону блондинки проговорил Кросс, – рассказала нам столько чудес о вас, что мы заочно совершенно вами очарованы…

– О! – весело воскликнула леди Ю. – Очень польщена. Я, вообще, нахожу, что Шанхай – исключительно вежливый город. Я получила несколько признаний в любви даже на улице, от совершенно незнакомых людей. Шанхайцы – очень пылки и настойчивы. Я никогда не предполагала, что здесь, на Дальнем Востоке, могут кипеть такие испанские страсти.

Она с насмешкой смотрела на Кросса.

– Что ж, – ответил он. – То, что вам признавались в любви, даже на улице, доказывает, что шанхайцы непосредственны, прямодушны и к тому же обладают хорошим вкусом…

– …и плохим воспитанием, – докончила леди Ю.

– Видимо, Шанхай не нравится вам? – спросил Горин.

– Напротив! Я никогда не веселилась так много, как здесь, в вашем дальневосточном Вавилоне, как его называете вы, шанхайцы, и как его никогда не называют в Европе. Я заразилась от шанхайцев лихорадкой беспечного веселья. Ваш сумасшедший город так не похож на чопорные города Англии, где я долго жила.

Я узнала, что шанхайцы любят свой город, но тщательно скрывают эту любовь: хвалить Шанхай считается дурным тоном. Отсюда бегут, но потом возвращаются сюда, а если не могут вернуться, то тоскуют по нем. Мне это многие говорили. Безумный, легкомысленный и жестокий город, но интересный, красочный, пестрый, оригинальный.

Он только что пережил ужасающую трагедию – кровь, война, горе, слезы. И вот он опять весел, беспечен, оживлен. Его улицы переполнены снующей толпой, магазины – сколько их, десятки тысяч? – также полны, полны театры, кино, рестораны, кабаре.

Все куда-то торопятся, волнуются, бегают, ловят призрачное счастье, или, вернее, доллары. Маленький Нью– Йорк… с его бешеной погоней за наживой.

И во всей этой каше я с особенным чувством следила, пока здесь жила, за жизнью русской колонии… ведь это маленькая Россия, ее осколок. Осколок того прошлого, которое уже никогда не вернется. Осколок с неровными краями, облезлый, с трещинами по всем направлениям, но все же кусочек прекрасного прошлого, великого целого, которого, вероятно, уже не восстановить. И потому этот кусочек так дорог…

Она сказала это с чувством.

Кросс удивленно посмотрел но нее.

– Странно, – сказал он. – Вы – англичанка. И вдруг такая любовь к России.

– Ничего нет странного, мистер… мистер…

– Кросс, – подсказала блондинка.

– …мистер Кросс, – продолжала леди Ю. – Я родилась в России, тем росла и воспитывалась. После революции родители увезли меня в Англию, но первые мои жизненные впечатления – самые свежие и непосредственные – конечно, связаны с Россией и эту великую страну я считаю своей настоящей родиной. Душою я всегда там. Я предана России и верю в ее великое будущее. Я считаю русских очень талантливыми, симпатичными и интересными людьми. Они проще, сердечнее, лучше других людей. Их несчастья, эта ужасная революция глубоко и всегда меня волновали.

Она замолчала, задумалась.

Горин, не отрываясь, смотрел на нее.

Леди Ю рассеянно взглянула на него и вдруг громко рассмеялась.

– Теперь я охотно верю, что вы очарованы мною, как заявил ваш друг. У вас такой странный вид… такой…

– …глупый, – подсказал Кросс. – У него это бывает. Страшно влюбчивый молодой человек. Это его болезнь.

– О! – воскликнула леди Ю. – Значит, большой победой я не могу гордиться? Вы всегда так быстро влюбляетесь?

Горин невольно покраснел под лукавым взглядом леди Ю.

– Нет, нет! Только теперь я узнал, что такое настоящая, истинная любовь.

Он шутливым пафосом старался скрыть свое смущение.

– Все прежнее было самообман. В вас столько очарования, вы так ярки на нашем будничном фоне, так выделяетесь на нем, как… как…

– …как павлин на заборе. Правда?

Леди Ю смеялась, блестя зубами, кокетливо щуря глаза.

– Даже ваше имя, – леди Ю – странно, загадочно, таинственно, – все в том же тоне продолжал Горин. – В вашем имени чарует слух музыкальность, мягкое созвучие. Ваше имя должно дать имя, содержание какой-нибудь легенде… в духе легенды о леди Годиве.

– Стойте, стойте, – смеялась леди Ю. – Вы договоритесь до того, что и меня заставите раздеться, как леди Го– диву, и разъезжать верхом в костюме праматери Евы по улицам Шанхая. Благодарю покорно. Ей-Богу, молодой человек, я не достойна вашей любви. Ведь я старуха. А леди Ю не имеет в себе никакой загадки… Просто я взяла первую букву своего имени. Меня зовут по-русски Юдифь. Я не еврейка, но мои родители почему-то решили сделать меня библейской героиней, да еще к тому же такой кровавой. В России близкие и подруги всегда звали меня просто – Ю. Дальше кто-то прибавил к этому леди. Так и прилепилось ко мне это имя. Вот и все…

Горин поймал острый, торжествующий взгляд Кросса.

«Юдифь! – мелькнуло в голове Горина. – Юдифь! Женщина, к которой ехал на свидание Лямин! Юдифь, о которой он упоминал!»

Огненные, сверкающие буквы горели перед его глазами – Юдифь!

В ушах звенело настойчиво, угрожающе, переходило в громовые раскаты – Юдифь! Юдифь! Юдифь!

Убийца Лямина!

Глава 19
ГОЛОВА ОЛОФЕРНА И ГОЛОВА КРОССА

Сеть затягивалась вокруг леди Ю – вокруг обаятельной женщины, которая сидела сейчас против Горина и беспечно смеялась.

Впервые чувство враждебности к Кроссу овладело Гориным.

Сухой математик решал уравнение, в котором, вместо икса, была леди Ю.

У нее не было души: она была для Кросса только иксом, только значком из алгебраической задачи.

Кросс смотрел на нее равнодушно, спокойно.

Он закурил сигарету, откинул голову, пустил дым к потолку и с улыбкой обратился к леди Ю.

– Мой друг высказал пожелание, чтобы ваше имя увенчало какую-нибудь легенду. Он забыл, что такая легенда уже существует. Вы упомянули об этой легенде, сказав, что ваши родители почему-то дали вам имя библейской героини. Конечно, вы, леди Ю, помните эту легенду? Сомневаюсь, чтобы ее помнили Горин и наша очаровательная Ира. А потому позвольте мне напомнить вам эту легенду.

Кросс снова пустил дым к потолку и продолжал:

– Легенда это таится в тумане веков. Около двух с половиной тысяч лет тому назад свирепый и кровожадный царь вавилонский Навуходоносор отправил своего полководца Олоферна с армией в непокорную Иудею. Иудеи укрепились в Ветулии и вавилонские войска осалили город.

Осада затянулась. Жителям Ветулии угрожала голодная смерть, так как припасы приходили к концу. Тогда спасительницей Ветулии выступила молодая, прекрасная вдова – Юдифь, дочь Мерарии.

Она решила пожертвовать собой, чтобы спасти родной город. Под покровом ночи Юдифь проникла в лагерь вавилонян и явилась к Олоферну.

Он был ослеплен красотой Юдифи, забыл суровый долг воина и отдался чарам прекрасной женщины.

Когда бородатый вавилонский Дон Жуан окончательно потерял осторожность под жгучими глазами прекрасной еврейки, он потерял и свою голову.

Красавица мило отблагодарила своего поклонника за доверие и ласку: она отрубила ему голову. Вавилоняне растерялись, потеряв своего вождя, иудеи воспользовались этим, сделали вылазку и прогнали врагов.

А имя Юдифи веками горело и сияло, как алмаз, в памяти благодарного иудейского народа. Эта слава прошла через тысячи лет и даже теперь, в век машин, радио и фокстрота, вдохновляет поэтов, художников и музыкантов…

Кросс с чуть заметной усмешкой смотрел на леди Ю.

Горин видел, что она странно насторожилась.

– Надеюсь, – медленно и торжественно продолжал Кросс, не спуская глаз с леди Ю, – надеюсь, что, дав вам имя, связанное с героическим сказанием о прекрасной Юдифи, ваши родные совсем не хотели, чтобы в будущем вы резали ваших поклонников?

Леди Ю спокойно смотрела прямо в глаза Кроссу.

Усмехнулась.

– Вы сказали, мистер Кросс, что состоите в числе моих поклонников… вы сказали, что очарованы мною. Но не бойтесь за свою голову. Голова вавилонского вождя дала славу Юдифи. Голова шанхайского учителя математики такой славы не даст. Пусть она остается на своем месте, потому что – поверьте – она не опасна никому.

Леди Ю встала, медленно взяла со стола сумочку и веер и сказала:

– Не пора ли, милые друзья, и по домам.

Потом добавила по адресу Горина, но глядя с открытым вызовом на Кросса:

– Я все припоминала, где слышала ваше имя, мистер Горин. Теперь вспомнила. Мне говорил о вас Лямин, тот самый Лямин, который недавно был убит в Джессфильд– парке. Ведь вы были знакомы с ним? Да? Проводите меня, мистер Горин. До свидания, Ира… мы с вами условились… До свидания, мистер Кросс.

Она насмешливо посмотрела на учителя математики и добавила:

– И, пожалуйста, к следующей нашей встрече приготовьте какую-нибудь сказку повеселее – без убийства…

Глава 20
ПАЖ ЛЕДИ Ю

Утром, сидя в автомобильной конторе, где он служил, и разбираясь в скучном месячном балансе, Горин думал о вчерашней встрече с леди Ю.

Глаза машинально пробегали страницы бухгалтерских книг. Мелькали заголовки, статьи, названия – дебет, сальдо, векселя, проценты, куртаж, текущий счет…

Он смотрел на колонки цифр, они пестрели в глазах, сливались и были нудны и скучны, как осенний дождь.

Он старался сосредоточиться, вникнуть в смысл сухих, огромных книг. Но в то мгновение, когда это ему начинало удаваться, когда он ловил сущность операции с продажей автомобильного шасси г-ну Бурову, или радиатора – Абраму Кацману, – эта сущность с ловкостью вырывалась из его рук.

Автомобильное шасси, г-н Буров, радиатор и Абрам Кацман переплетались в его голове и он писал – г-н Авто и Абрам Радиатор.

Потом все перепутывалось окончательно, проваливалось в какую-то серую пустоту – и два черных, блестящих зрачка в опале призрачного лица закрывали от Горина колонки цифр и счет Абрама Кацмана.

Горин бросил подсчет, когда стал повторять ошибки и два раза вписал в книгу: счет леди Ю.

Он откинулся на спинку и задумался.

Мелькнула музыка, знойные танцы, а в центре всего – она, леди Ю, стройная, гибкая, с трагическим изгибом бровей и странным взглядом.

Что мог означать ее резкий выпал против Кросса? Только одно: она поняла, к чему вел Кросс, рассказав легенду о голове Олоферна.

Кросс был неосторожен, но леди Ю еще более неосторожна, так как своей резкостью почти выдала себя.

Кросс на это и рассчитывал, когда рассказывал предание об Юдифи. А упоминание леди Ю о Лямине? Этим упоминанием она еще больше подчеркнула свой неосторожный шаг.

Итак, она поняла, зачем было нужно это знакомство с нею Горину и Кроссу. Что она будет теперь делать? Будет бороться с Кроссом? Скроется?

При этой мысли сердце Горина сжалось. Он чувствовал, что леди Ю заняла в его жизни большое местно.

Среди серых будней, среди скучных людей, появилась женщина, прекрасная, воплощение его романтических мечтаний. Судьба связала се с таинственным убийством Лямина. Это делало ее образ еще более интересным и загадочным.

Горин снова и снова переживал встречу и первое знакомство с леди Ю. В его памяти вставало каждое ее слово, каждое выражение лица, каждый оттенок голоса…

…Оставив Кросса, Горин и леди Ю вышли из кабаре. Горин взял автомобиль, усадил леди Ю и, став около машины, стал прощаться.

– А вы? – удивленно сказала леди Ю. – Нет, нет! Я вас не отпущу! Вы должны сопровождать меня… проводить домой.

Горин поклонился и сел рядом с леди Ю.

– «Метрополь»! – бросила леди Ю шоферу – и машина плавно тронулась с места.

Горни смущенно молчал: неожиданно он очутился наедине с предметом своих мечтаний.

– Ваш покойный друг, – сказала вдруг леди Ю, – был прав, когда аттестовал вас, как необыкновенно скромного молодого человека. Он очень мало говорил о вашей внешности. Теперь я убедилась, что она несомненно гармонирует с высокими достоинствами вашей души…

В ее словах звучала мягкая, теплая ирония.

– Я никогда не считал себя Аполлоном, – ответил слегка задетый Горин, – но знаю, что нравлюсь женщинам…

– Ого! – воскликнула леди Ю. – Где же ваша скромность, молодой человек?

– Утеряна, кажется, еще с молоком матери.

Его начала злить манера леди Ю говорить с ним, как с мальчишкой.

Ему хотелось схватить ее, обнять, сжать, причинить ей боль. Но он чувствовал, что не осмелится на это.

– Андре… вы позволите называть вас так? Можно? Скажите, Андре, а у вас не было никаких других причин знакомиться со мною, кроме вашей детской влюбленности, которую вы так старательно весь вечер лансировали? Скажите правду…

– Нет. Я влюблен в вас – вот причина…

– Гм… наш роман идет быстрым темпом, – рассмеялась она. – Один вечер знакомства – и вот уже любовное признание. Вы много пили?

– Нет, я пьян от вас…

– Ого! Вы очень смелы! Браво! Кажется, ваш покойный друг плохо знал вас. Ну, а ваш этот… Кросс – тоже влюблен в меня?

– Не знаю… мне это безразлично. Я знаю только, что влюблен в вас…

– Я очень рала! Всякая другая дама на моем месте была бы возмущена вашим поведением. Но я очень дорожу своей репутацией эксцентричной женщины и позволяю вам говорить о любви ко мне. Мне приятно, что меня, уже старуху, любит скромный, красивый молодой человек, нашпигованный до неприличия идеализмом. Не так ли?

– Могу ли я с вами встречаться?

– Конечно, можете! Хотите быть моим пажом? Паж леди Ю! Звучит эффектно! Вы будете носить голубой камзол и шапочку с пером. Впрочем, в Шанхае жарко. Надо придумать другую форму – что-нибудь вроде трусиков и майки. Итак, согласны? Ежедневно, после службы бухгалтер Горин будет превращаться в пажа леди Ю. Завтра в 6 часов вечера вы должны ждать свою госпожу около… около… ну, скажем, около Французского клуба.

– На улице?

– Да, на улице. Я так хочу.

Автомобиль остановился у подъезда Метрополь-отеля. Горин помог леди Ю выйти из машины.

– Вероятно, вас ждут, – сказал Горин. – Ваш муж?

– Мой муж? – удивленно протянула леди Ю. – О, нет… мой муж умер давно. Я одинока. Теперь я – холостячка. До свидания, мой милый паж.

Леди Ю кивнула ему и вошла в подъезд. Швейцар распахнул перед ней двери.

И вдруг она снова повернулась к Горину.

– Если не знать, что ваш друг – учитель математики, можно подумать, что он – полицейский детектив. Уж очень у него колючие и противные глаза. Не сердитесь… он ваш друг… но он пренеприятный господин. Мне он ужасно не понравился. Совсем не то, что вы…

Она тепло улыбнулась и исчезла за дверью.

Глава 21
ЗАГАДОЧНАЯ ВСТРЕЧА

В три часа дня Горин заявил управляющему конторой, что ему нужно уйти по срочному делу и ушел: он не мог от волнения работать и думал, что перед встречей с леди Ю ему нужно много обдумать.

До часа свидания с леди Ю времени еще было очень много, но, тем не менее, Горин шел к Французскому клубу, около которого была назначена встреча.

Он не знал, как убить время, как заполнить три часа, которые отделяли его от радости снова видеть черные, блестящие глаза леди Ю, тонкий, изящный овал ее лица.

Снова видеть ее всю – от завитков черных волос до кончиков туфель.

Горин дошел до клуба и взглянул на свои часы. Была половина четвертого. Молодой человек рассеянно посмотрел вокруг.

Улица была пустынна. Жаркий для этого времени года день разогнал прохожих. Спасаясь от палящих лучей солнца, попрятались за дома рикши. Горин снял шляпу и вытер лоб. Только сейчас он заметил, что, занятый своими мыслями, он стоит на самом солнцепеке. Нужно было что-то предпринять, чтобы убить время. Но что?

Идти домой не хотелось. Он подумал. Сел на рикшу и приказал везти себя на Банд.

Рикша повез его по Буржуа на авеню Эдуарда VII.

Убаюканный ритмическим движением крошечной колясочки, Горин закрыл глаза – и немедленно увидел леди Ю – яркую, прекрасную, кокетливо смеющуюся, с блестящими глазами.

Он открыл глаза. Мелькали улицы, прохожие, китайские магазины, лавки, автомобили – а призрак леди Ю не исчезал, закрывая собою все.

Лишь на углу авеню Эдуарда VIII и Тибет-род, где еще так недавно произошла ужасающая трагедия, где были убиты 1.700 и ранены 1.800 человек, Горин прогнал видение: даже образ леди Ю побледнел при воспоминании о море крови, которое залило эту площади 14 августа 1937 года.

Проехав парк, Горин слез с колясочки и бесцельно побрел по улице. Какая-то непонятная сила толкала его вперед, дальше и дальше.

Он брел по улицам, переулкам, полузакрыв глаза, странно безучастный к окружающему, словно загипнотизированный. Он очнулся только тогда, когда глаза его уперлись в какое-то огромное здание. Он поднял глаза: это был Метрополь-отель.

Он пришел к тому месту, где жила леди Ю.

Залитые солнцем окна гостиницы смотрели на него своими бесконечными рядами. Горин стал в тень, отбрасываемую большим домом, и впился глазами в окна отеля.

Здесь жила странная женщина, нить жизни которой так трагически вплелась в его жизнь.

Он поймал себя на том, что соображает, которое из окон выходит из комнаты леди Ю. И невольно улыбнулся: он не мог иметь об этом никакого представления, так как леди Ю ничего ему об этом не говорила.

К подъезду отеля подкатил новенький, изящный, небольшой автомобиль. Кроме шофера, в машине никого не было. Видимо, машина приехала за кем-нибудь из отеля.

Горин рассеянно смотрел на двери отеля, ожидая того, кто вызвал автомобиль. Двери открылись. Швейцар распахнул их, пропуская двух дам.

Горин вздрогнул: одна из дам была леди Ю, а другая… в другой он узнал блондинку Иру.

Горин растерялся от неожиданности.

Что было делать? Подойти к ним? Спрятаться? В конце концов, он остался стоять на мете.

Ни леди Ю, ни блондинка не заметили его и уселись в машину.

Мелькнули шляпы – красная у леди Ю и зеленая у Иры – и автомобиль тронулся с места.

Удивленными глазами Горин следил, как машина покатила, все развивая ход, куда-то по направлению к Банду. Мгновенно она скрылась за поворотом улицы.

Горни растерянно соображал, что все это значит. Блондинка и леди Ю? Что у них общего? Зачем блондинка была у леди Ю? Куда они поехали?

Но блондинка… блондинка! Союзница! Неужели она изменила и предупредила леди Ю о грозящей той опасности?

Может быть, они связаны этим таинственным убийством? Может быть, они именно сейчас решили бежать из Шанхая и направились на какой-нибудь пароход?

А он прозевал все и стоит здесь, глупо разинув рот, когда нужно действовать.

Он вдруг сорвался с места и почти побежал по тому направлению, куда скрылся автомобиль. Но сейчас же сообразил, что, конечно, уже не настигнет беглянок даже на гоночной машине, так как они далеко.

В самом растерянном состоянии, досадуя на свою оплошность, Горин поплелся куда-то вдоль улицы.

Перед ним встал вопрос: что делать? Идти на свидание к Французскому клубу было, видимо, бесполезно. Зайти к Кроссу, который жил тут, неподалеку от той улицы, по которой брел Горин? Сообщить все ему? Что-то удерживало его от этого шага.

Он взглянул на часы: было без пяти минут 5. До свидания оставался еще час.

Горин подумал-подумал – и решил все же быть на свидании: а вдруг леди Ю придет?

Он снова сел в рикшу и поехал на концессию. Он вылез на рю Кардинал Мерсье и бесцельно, медленно побрел по улице. Остановился у «Лайсеума», прочитал старую, выцветшую афишу об опереточной постановке и растерянно улыбнулся, когда среди фамилий – Орловская, Валин, Розен, Битнер – вдруг увидел огненные буквы: леди Ю. Он вгляделся в афишу и убедился, что у него начинается галлюцинация, так как никакой леди Ю в афише, конечно, не было.

Он пошел дальше, переходя с одной стороны улицы на другую, возвращаясь обратно, кружась на одном и том же месте. Редкие прохожие с удивлением смотрели на него.

«Они правы, если признают меня за сумасшедшего» – подумал Горин – и вдруг яркая мысль врезалась в его сознание.

Он остановился и пробормотал:

– Боже мой! Да я влюблен!

Глава 22
МУЖ ЛЕДИ Ю

Часовая стрелка подползла к цифре 6.

Горин стал медленно ходить взад и вперед перед подъездом во Французский клуб. Прошло пять минут, десять, четверть – но леди Ю не было.

И в тот момент, когда Горин решил идти домой, знакомый голос – низкий, грудной голос – послышался рядом:

– Вы аккуратнее меня, мистер Горин!

Он поднял голову и увидел черные, прекрасные глаза, тонкий овал лица и завитки волос, выбивающиеся из– под красной шляпы.

Волна горячей радости охватила Горина.

Она была здесь, с ним, она не уехала! Он схватил руку леди Ю, прижал к этой очаровательной руке губы и тихо, взволнованно сказал:

– Я боялся, что больше не увижу вас.

– Почему? – удивленно спросила она.

Он не знал, как объяснить свое неожиданно вырвавшееся признание.

Он смотрел на нее – стройную, изящную, яркую – и порыв откровенности овладел им.

Ему вдруг показалось нечестным, преступным следить за этой женщиной, обманывать ее, строить против нее какие-то козни…

– Я думал, что вы… что вы собираетесь бежать… что вы, может быть, уже на пароходе… с Ирой…

– Я? Бежать? С Ирой? Я не понимаю вас… – ответила леди Ю и Горин уловил в ее голосе дрожь волнения, тревоги, испуга.

Он не знал, как поступить, что сказать ей, а она, не отрываясь, смотрела на него с немым, беспокойным вопросом в глазах.

– Я не хочу говорить здесь, на улице, – сказал Горин. – Это очень сложно, нужно многое рассказать вам. Я не могу придумать, где бы мог поговорить с вами. Все это мучает меня. Я не могу больше скрывать от вас своей некрасивой роли по отношению к вам… Я должен многое открыть вам…

Леди Ю опустила голову и задумчиво постукивала по носку туфли крошечным зонтиком.

– Вы заинтересовали меня. Вы расскажете все это сейчас же. Но мы не можем стоять здесь, на солнцепеке. Поедем куда-нибудь – на Вампу, пожалуй. Нельзя ли устроить моторную лодку? Во время прогулки вы все, все расскажете мне. Едем!

Они кивнул покорно и пошел вызывать машину.

Через минуту они быстро мчались по направлению к Банду.

* * *

Прохладный ветерок загибал края красной шляпы леди Ю.

Катер резал желтую воду Вампу. Горин с наслаждением подставлял лицо ветру.

Бежали мимо серые громады набережной Банда – конторы, банк, пароходные офисы.

Гортанно перекликались на берегу кули, грузившие товары для пароходов всех национальностей. Какая-то джонка медленно переплавлялась в Путунг, переваливаясь с борта на борт медленно и неуклюже.

На английском крейсере проиграли какой-то сигнал. Прямыми, строгими линиями прорезали воды Вампу американские миноносцы.

Гудя мотором, низко над водой пронесся японский аэроплан.

Катер поравнялся с голландским грузовиком. Какой-то матрос играл на гавайской гитаре – и подпевал мелодии. Печальные звуки неслись четко по реке и звали куда-то в далекий океан, под пальмы, в объятия нежных кофейных женщин.

С далекого моря веяло прохладой. Пахло бодряще и приятно смолой, нефтью. Где-то далеко, далеко угрожающе ревел пароход, а близко, совсем рядом, пронзительно пищал буксирный катер, который тянул на буксире огромную баржу.

Слабо доносились человеческие голоса: кули пели свою рабочую песню – заунывную и печальную, словно похоронное отпевание.

Горин и леди Ю сидели на самом носу моторной лодки. Постукивание мотора заглушало их голоса, а ветер помогал им говорить свободно: моторист сидел на корме лодки и, конечно, ничего не мог слышать.

– Итак, – сказала леди Ю, – я жду вашей исповеди, мистер Горин. В чем вы виноваты передо мной? Какую тайную роль вы играете и какие таинственные цели преследуете?

Горин не отвечал.

Он чувствовал всю рискованность шага, который собирался сделать: он играл ва-банк.

Он собрал в один комок всю силу воли, все свое хладнокровие, всю смелость и, не спуская глаз с леди Ю, заговорил:

– Прежде, чем рассказать вам, какую роль по отношению к вам я играл до сих пор, позвольте задать вам один вопрос. Клянусь, что никто, ни одна душа в мире не узнает. Скажите мне, леди Ю, вы убили Лямина?

Черные глаза расширились на секунду, брови взметнулись кверху – удивленно и испуганно, руки судорожно впились одна в другую.

Но леди Ю быстро справилась со своим волнением.

Она с усилием улыбнулась и медленно, спокойно, твердо сказала:

– Я не понимаю, о чем вы говорите и почему? Нет, милый молодой человек, я не убивала вашего Лямина. Но если бы это было и так, то вы очень наивны, когда думаете, что можно так легко и просто сознаться в ужасном преступлении – тем более, малознакомому и неуравновешенному человеку. Вы очень, очень наивны, мистер Горин. Вы можете мне ничего не рассказывать: я все поняла теперь. Я поняла, что кто-то дал вам повод подозревать меня в убийстве Лямина, что с целью разоблачения меня вы устроили это знакомство и думали запутать меня в сеть. Но вы не выдержали почему-то своей роли и проговорились. Теперь мне вполне понятно поведение вашего друга Кросса, понятен смысл его рассказа о голове Олоферна. Он хотел таким молниеносным способом привести меня к сознанию, поймать сразу и решительно. Я подозревала это еще тогда, когда он уставился на меня своими колючими глазами. Теперь я убедилась в этом после вашего вопроса. Так вот в чем дело? Я почти уверена, что на меня указала вам Ира. Ведь правда? Вы не станете отрицать этого?

Горин покорно мотнул головой.

Он был совершенно смущен и растерян. Ему только теперь, после холодных и спокойных слов леди Ю, стала ясна неосторожность и глупость его вопроса. И больше всего его удручало, что он потеряет леди Ю.

Она знает теперь карты Кросса и, конечно, скроется. Простая осторожность должна подсказать ей такой шаг.

Он не верил в ее невиновность. Он чувствовал, что она говорит неправду. Она должна была теперь исчезнуть с первым пароходом – это было совершенно ясно.

Он не мог помешать этому. Единственное средство задержать ее – это открыто обвинить ей в убийстве и сообщить об этом властям.

Но душа его всеми силами восставала против этого.

– Вероятно, – с усилием сказала леди Ю и нарушила этим тягостную паузу. – Вероятно, в своих подозрениях вы базировались на том, что я была как-то с Ляминым в «Рамоне»? Ира рассказала вам об этом, да? Так вот, я верю вам, я верю, что вы никому не расскажете того, что я вам поведаю. Я думаю, что ничего нет предосудительного, ну, подозрительного в том, что в кабаре могут веселиться муж и жена? Не правда ли?

Она с насмешливой улыбкой смотрела на Горина.

– В данном случае оно так и было. Я могу вам открыть – только вам одному – что покойный Лямин – мой муж…