Текст книги "Немезида (СИ)"

Автор книги: Яков Барр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Я же не глупая, дядя Андрей! Конечно понимаю! – воскликнула Оля, но после паузы с женской непосредственностью уточнила: – А что, совсем ничего нельзя про Гоморру говорить? И даже сфоткаться нельзя?

– Если тетя Мара позволит, сфоткайся! Но рассказывать, как ты с ней познакомилась, не надо! Будут спрашивать, делай загадочный вид, это только поднимет твой престиж.

Оля подняла вверх большой палец, и мы вышли из машины. Надменный швейцар меня, конечно, не узнал, визит был практически официальный, в образе Васнецова. А в прошлый раз к Маре приходил Шурик.

Привратник пытался нам не поверить, что певица нас ждет. Дескать, много к ней фанатов ломится, всем на слово верить – работу потерять. Но Гоморра лично вышла нас встретить, даже Самвелу не доверила. Швейцар, бедолага, аж дар речи потерял. Такую честь явно мало кому оказывали.

Мы проследовали по лестнице в хоромы певицы. Хозяин вышел нам навстречу.

– Это тоже твои родственники? – поинтересовался он самым ядовитым тоном, на какой был способен.

– Да, Самвельчик, и очень близкие.

– Ты меня за идиота считаешь? – голос толстяка опасно взмыл вверх, едва не превратившись в визг.

– Боишься, что я тебя брошу, милый? Не устраивай сцен, и я останусь с тобой еще очень долго. А мужчин с тонкой душевной организацией мне и в мире музыке хватает.

Она прошла мимо хозяина, царственно, кончиками пальцев, сдвинув его с дороги. На мой взгляд, зря она с ним так обращалась. Но я не полез не в свое дело, а без слов проследовал за вампиршей.

Мы вошли в гостиную, гораздо более интимную, чем переговорная, в которой Мара принимала меня в прошлый раз. Стоило нам переступить порог, вампирша, заметно расслабившись, кинулась Гарри на шею.

Долго насладиться встречей нам не дали. Дверь распахнулась и к нам присоединился Самвел. Не требовался доктор Марцевич, чтобы определить, что толстяк впал в истерику. Его выдавали багровое лицо, выпученные глаза и огромный китайский пистолет в руке, тот самый Золотой Дракон.

Глава 3

Почему-то разгневанный Самвел не вызвал у меня опасений, хотя огромная пушка в трясущихся руках и могла принести немало вреда. Я, конечно, проследил, чтобы Ольга не оказалась на линии огня.

– Родственники, родственники, – раздраженно ныл хозяин. – Водишь сюда хахалей одного за другим как к себе домой! Дурака из меня делаешь! Кто я для тебя? Кто?

– Ты человек, достаточно близкий, чтобы я жила в твоем доме, – ответила Гоморра с обманчивой мягкостью.

– И где твоя благодарность? Живешь, ешь хлеб, пьешь вино, закатываешь оргии со своими бесконечными хахалями? – голос толстяка перешел в визг.

Я всмотрелся в его силовые линии, горящие, как и положено простому человеку, оранжевым светом. Каналы казались перепутанными, свет тусклым. Становилось ясно, что Мара заездила этого человечка, ну а чего еще ждать от суккуба. Спасибо, что не убила.

Гоморра наклонилась вперед, демонстрируя декольте, облизнула губы, отчего температура в комнате поднялась на добрые пару градусов. Даже я с трудом мог заставить себя думать о чем угодно другом, а уж толстяк впился в них взглядом, как загипнотизированный.

– А ты на что надеялся, Самвел? – произнесла вампирша низким грудным голосом, от которого у меня побежали мурашки по всему телу. – Что сможешь запереть меня в этом доме как в золотой клетке? Не устраивай мне сцен, если не хочешь стать моим прошлым. И уж точно не размахивай оружием при мне и при ребенке!

Я ждал нового всплеска эмоций, но Самвел отреагировал неожиданно. Он заплакал и прижал дуло к виску. Пришлось потратить немного ценного ликвора, ускориться и мягко отобрать пистолет. После чего я обнял толстячка за плечи и вывел из комнаты.

– Ну же, разве можно так убиваться из-за женщины? – шептал я ему на ухо, надеясь, что слова газетчика о веревках, которые я вью из окружающих, правда. – Вы же гордый человек, у вас свой бизнес. Дом такой красивый. А это певица, звезда, она не станет вашей собственностью, неужели вы всерьез рассчитывали получить ее в единоличное пользование?

– Хахали, к ней постоянно шастают всякие, ныл толстяк. – Я помню одного наглого, в клетчатой рубашке и очочках, как она на него смотрела! Они чуть у меня на глазах не взгромоздились друг на друга!

Он что, так среагировал на Шурика? Которого я специально сделал самым несексуальным существом во вселенной?

– Ну же, Самвел, прекратите! Она слишком вас уважает, чтобы водить мужчин в этот дом. Но и получить ее в собственность у вас не выйдет. Поверьте на слово и не изводите себя пустой ревностью. Это как солнце, радуйтесь, что он светит на вас, и не пытайтесь отобрать у других. С Гоморрой так не выйдет. А лучше найдите себе милую приличную женщину, которая будет ценить вас также как и вы ее.

– Вы, вот вы… – Самвел попытался в чем-то меня упрекнуть, но голос его сорвался. По щекам толстяка текли слезы.

– Мы пришли по делу, Самвел. Я – частный детектив, ищу похищенных людей. Человек, которого я привел, – родственник Мары, которого похитили очень нехорошие люди.

– А девочка?

– Это моя дочь, Оля. Она – поклонница Гоморры, и если бы я их не познакомил, меня ждал бы огромный семейный конфликт.

– Семья? – скривился толстяк. – А я кто? А ты? Ты тоже «родственник»?

– Нас связывает многое с Гоморрой, гораздо большее, чем родственные узы или секс, которого между нами нет и не будет. Подумай, стоит ли ее любовь таких мучений. Иди и не переживай, мы не собираемся устраивать здесь оргию.

– Отдай пистолет, – попросил Самвел.

– Все, ты успокоился?

Толстяк кивнул. Я вынул магазин, проверил патрон в стволе и отдал оружие хозяину. После этого мы разошлись, он спустился по лестнице, а я вернулся к вампирше. Мне было жаль этого человечка, который дал ей кров. Но Мара могла поступить, как положено суккубу и, например, высосать его досуха.

Комната встретила меня идиллической картиной: Мара распахнула спрятанный в стене гардероб, который я принял за гигантское зеркало, и показывала Оле свои наряды. Моя приемная дочь была готова умереть от счастья. Гарри устроился в кресле у камина и смотрел на их суету с усталым умилением.

– Дядя Андрей, – закричала Ольга, – Гоморра мне куртку подарила!

– Тетя Гоморра, – поправил я девочку сам не знаю, зачем.

– Если меня кто-то посмеет назвать тетей, я задушу нахала или нахалку в тот же момент, – с наигранным возмущением воскликнула звезда.

– А меня дядей обзывать можно?

Гоморра оценивающе оглядела меня с ног до головы и озвучила вердикт:

– Я бы не стала!

Куртка была красивая, классическая косуха с заклепками. Ольга вертелась в обновке перед зеркалом, Гарри, еще не оправившийся толком от пережитого, задремал в кресле с кружкой кофе, уж не знаю, откуда взявшегося. Гоморра отвела меня в сторону, сунула мне в руки очередной толстый конверт. Я не сразу взял его.

– Ты же понимаешь, что я тебе Гарри не оставлю. Ты из него калеку вроде Самвела сделаешь.

Мара, сморщив насмешливую рожицу, помахала перед моим носом конвертом.

– Думаешь, я у тебя оракула покупаю? И куда, ты думаешь, я его дену? Под кровать?

– Ага, в тот момент, когда на тебя бывший охотится, – я тоже умею насмехаться.

– Не смей топтаться по больным мозолям! – повысила голос Гоморра, заставив проснувшегося Гарри и Ольгу испуганно посмотреть на нас.

Мы дружно фальшиво улыбнулись в их сторону. Ну прямо как ссорящиеся родители.

– Нет у тебя никаких мозолей, по профессии не положено, – прошипел я, сохраняя радостный оскал.

На пике нашей ссоры мне хотелось не то вцепиться ей зубами в горло, не то впиться губами в ее губы, но я не конечно не сделал ни того, ни другого.

– Да успокойся ты! – в тон мне ответила Мара. – Я не собираюсь забирать Гарри! Спрячь его сам надежнее. А деньги тебе за работу. Я тебя нанимала найти и спасти оракула. Я всегда плачу по счетам. И вот тебе еще одна часть платы: ты поедешь в Дивеево, так ведь? Игорька возьмешь? Так вместо того, чтобы в два ручья ронять скупую мужскую слезу, осмотрите там все хорошенько. Птичка на хвосте принесла, что далеко не все в монастыре погибли при взрыве.

– Откуда?.. – изумился я.

– У нас, бедных вампиров, свои связи и свои источники,

Мара погладила меня ладонью по щеке, а потом продолжила громко:

– Я еду на репетицию. Оля, хочешь со мной?

Я на секунду засомневался, не опасно ли отпускать девочку с персоной, за которой охотится монстр, но моя чуйка молчала, а оракул Гарри, который без слов угадал мои сомнения, ушел на миг в себя, а потом вынырнул и успокаивающе кивнул, дескать все нормально.

Вскоре каждый отправился по своим делам. Гоморра со счастливой Ольгой укатили на репетицию, к счастью, не в скандальный «Шум ржавчины», а в какое-то место поприличнее. Мы же с Гарри отправились в Дивеево. Я с некоторым трепетом проехал место, в котором меня взрывали из гранатомета. Сгоревший Эдельвейс никто и не подумал забирать, просто оттащили на обочину. Гарри посмотрел на него с ужасом.

– Ты был здесь, ты здесь умер! – прошептал он.

– Не полностью, как видишь.

– Ты видел будущее, – Гарри повернулся ко мне. – Заглянул в него на пару секунд вперед и увидел себя мертвым. Да ты выбрался, но и ты мертвый тоже есть, лежишь там, затерянный среди вероятностей.

– Это все из области философии, – я ухмыльнулся, но на самом деле мне стало не по себе. – Важно, что здесь и сейчас я жив и веду машину. К тому же Гарри, мы с тобой уже умерли, нам ли бояться смерти?

– Ты же видел их переплетения? Это лицо, когда ты зашел в кабинет этого мерзкого дядечки.

– Барона Вержицкого, земля ему стекловатой? – уточнил я просто для поддержания разговора.

– Я узнал этот взгляд, ты листал вероятности. Я такое ни с чем не спутаю.

– Слайды, – ответил я с неохотой. – я назвал это «слайдшоу».

Мы въехали в деревню. Спецслужбы у стен монастыря не толпились, наверное, успели уже изучить все, что хотели. Издали я перемен не увидел, стена снаружи вроде бы не пострадала. У ворот дежурил молодой солдат в форме войск МВД, он попытался притормозить меня, но я сунул ему под нос корочку САБ и нагло проехал на территорию.

До этого момента я видел картину происшествия только мельком на экране телевизора. Я и близко не смог оценить масштабы бедствия. Монастырь прекратил существовать абсолютно и полностью. Почему-то взрыв ограничился стенами, камень оплавился, но выстоял. Какая защита в них была, кто ее установил, почему это чудо не распространилось на собор, столь же древний, я никогда не узнаю. По центру монастыря уходила вглубь почти идеально круглая воронка, покрытая корочкой, напоминавшей застывшую лаву.

Я попытался представить себе взрыв, способный устроить такую катастрофу, температуру, оплавившую землю и камень. Воображение рисовало только гриб ядерного взрыва.

– Со стороны это выглядело как столб света, бьющий в небо, – глухо прокомментировал Гарри, тоже всматривавшийся в бездну воронки. – Чистая плазма.

– Вряд ли это местные технологии, – сказал я.

– Этого я не знаю. Я только картинку вижу.

Меня кто-то похлопал по плечу. Я не подпрыгнул от неожиданности, потому что слышал шаги и узнал их хозяина.

– Здравствуйте, Артем Давыдович.

– Скучный ты, Васнецов, хоть бы из уважения притворился испуганным.

– Тогда «ой»!

Я повернулся к Михельсону, мы пожали друг другу руки, а я представил ему Торфла.

– Игорь Торфяник, мой друг, прошу любить и жаловать.

Михельсон пронзил Гарри взглядом будто рентгеном.

– Вот вы какой? Поздравляю со счастливым завершением опасных приключений. Мы следили за вашим вояжем с огромным интересом. Ну же, не пугайтесь, орден Наблюдателей должен быть в курсе. Лично я рад, что вы добрались до России.

Гарри промолчал, а я не удержался от подколки.

– Ваша американская коллега не слишком цеплялась за нейтралитет.

– Это бывает, – ответил Михельсон не слишком расстроенно. – Кстати о коллегах. Транспортное Управление с интересом наблюдало за похождениями их сотрудника на просторах родной страны. Особенно их впечатлили эпизоды в Череповце с мясокомбинатом и особняком одного нашего общего знакомого. Последний, кстати, – памятник архитектуры, вовсе необязательно было его сжигать.

– Я и не сжигал, хотя очень хотелось.

– Значит, местные концы зачищали.

– Черт с ним, бароновым гнездышком, а вот по мясокомбинату у меня возникли интересные вопросы. Догадайся, Артем Давыдович, что я там нашел.

– Не тяни, Васнецов, я тебе не гадалка.

– Кому могут понадобиться консервы из человеческого мяса в промышленных масштабах?

Артем Давыдович побелел. Я не знал, что можно так шокировать этого всегда спокойного человека. Какое-то время он собирался с мыслями.

– Мясокомбинат сгорел. Как и особняк. Мы думали, что это ты разбуянился, но теперь нам стоит начать расследование. К сожалению, сделать это тихо в Череповце еще вчера было нереально. Но после смерти барона, по сути, хозяина города, многое изменится. Ладно, будем работать. Спасибо за информацию.

– Я тоже наведу справки. У меня есть идея, кого стоит расспросить.

– Предлагаю держать друг друга в курсе расследования.

Я кивнул.

– Как думаешь, – Михельсон кивнул в сторону воронки, – зачем они все это устроили? И кто такие «они»?

– «Кто» кажется мне очевидным, – пожал я плечами. – Уши Акаи Гестио торчат из-под каждой крупной пакости в этих краях. А причины – наверное, пытались меня наказать за то, что влез в ситуацию с Игорем.

– Ну же, Васнецов, я понимаю, что ты переживаешь из-за Сони. Кстати, не торопись убиваться, пока ты не увидел ее тело, есть надежда. Лучше подумай, что произошло перед терактом.

– Я приезжал в монастырь, и таким образом показал свой интерес.

– А зачем ты приезжал в монастырь? – терпеливо продолжил расспросы Михельсон.

Я так погрузился в чувство вины, что не замечал очевидного.

– Они хотели убрать Филимонова! – хлопнул я себя по лбу.

– Вот! – ткнул пальцем в небо Михельсон. – Он с большой вероятностью видел Акаи Гестио и после прочистки сознания в монастыре мог про него рассказать. Соня – случайная жертва. И то, что они до кучи пнули тебя по больному месту – дополнительный, но случайный бонус. И что из этого следует?

– Соня может быть жива.

– И? – поддавливал меня Михельсон.

– Она либо у Гостя в руках, либо он сделает вид, что это так. Они будут торговаться.

– Молодец, Васнецов! А теперь, когда ты не мечешься как раненый зверь, а включил мозг, думай! Приготовь план, который и позволит вернуть девушку, и поможет выйти на Гостя. Ты ведь приехал, чтобы поколдовать здесь на пару с оракулом? Ну так займись делом, а потом найди меня и обсудим, что вы наколдуете. Тут неподалеку есть отличная пельменная. Буду ждать там.

Михельсон ушел, а мы с Игорем занялись делом.

Глава 4

Игорь снова вгляделся в воронку.

– Я не смогу найти твою подругу, – сообщил он задумчиво. – Я ее в глаза не видел. Мне нужны какие-то зацепки, локон волос или что угодно с ДНК, на худой конец фотография. У тебя есть что-то подобное?

– Ни локона, ни фото у меня нет, – ответил я осторожно.

– Ни писем, ни колец напрасно не храню, – пробормотал Игорь себе под нос.

– Что? – переспросил я.

– Не важно. Вспомни эту девушку. Не пытайся заглянуть в будущее, пока не увидишь настоящего. Представь монастырь, каким он был до взрыва, и Соню, какой ты ее видел в этих стенах.

Я закрыл глаза и начал усиленно представлять. Игорь похлопал меня по плечу.

– Ты так забавно морщишь лоб. Не напрягайся, это не помогает. Наоборот, расслабься, отдайся течению. Это как с ликвором – он знает, что делать, и ты знаешь.

Легко сказать «расслабься». Мне все мышцы свело от напряжения. Но теперь, когда я это понял, мне стало легче – контролировать свое тело меня учили в прошлой жизни, и учили хорошо. Поэтому я сперва сосредоточил внимание на себе, не пытаясь думать о чем-то конкретном, а просто прислушиваясь к собственным ощущениям. Ну и конечно всемогущие дыхательные упражнения, куда же без них.

Это сработало. В какой-то момент, когда я и думать забыл о своей задаче, меня завалило кучей слайдов. Какие-то из них были выдраны из моего личного фотоальбома, конечно же не существующего на самом деле. Вот я вхожу в Дивеевский монастырь, вот Соня замирает на пороге трапезной, вот я прижимаю ствол Библиотекаря ко лбу этого мерзкого типа, как его, Крамера. Вот я целую Соню на прощание.

А потом пошли кадры, которых я не мог видеть лично. Почему-то первым всплыл Крамер. Он о чем-то говорил с Соней. И больше я ее в этой медитации не видел. Зато на очередном слайде мне представили устройство, устроившее большой БУМ-БАДАДУМ в одном отдельно взятом монастыре. Сделана штуковина была из серебристого металла. И хотя это по-прежнему было статичное «фото», мне казалось, что я вижу, как эта дрянь двигается, перетекая из шара в каплю и принимая другие, неописуемые, формы. Я увидел, как Крамер кладет штуковину себе под кровать, теперь я смог оценить ее размер, полметра в диаметре.

Я постарался рассмотреть бомбу как следует, потому что у меня появилась идея, кого про нее расспросить.

Я не очень понимал, как мне увидеть Соню в настоящем, поэтому, не мудрствуя, спросил об этом. Не кого-то конкретного и не вслух, просто подумал мысль, что хорошо бы увидеть, что с моей подругой Соней происходит сейчас. Вместо ответа мне предъявили сразу три слайда.

На первом знакомый мне человек-паук, любитель рябины на коньяке, сидел на стене. На втором был показан крупным планом незнакомый мне очень худой молодой человек. На третьем – неоновая вывеска с японскими иероглифами, показавшимися мне смутно знакомыми.

После этого медитация прервалась. Ликвор дал мне знать, что продолжения не предвидится, а мне неплохо бы срочно кого-то убить.

– Я видел взрывное устройство, – сообщил я Игорю.

– Ты про каплю из живого металла?

– Да, про нее.

– Ее трудно не увидеть, – сообщил Игорь. – Это вещь не из нашего мира, мироздание ее отторгает, вот она и бросается в глаза.

– Сложно, – вздохнул я. – Пойдем к Михельсону. Я дико проголодался от всех этих видений. Хочется пельменей.

Кафе мы нашли без особых проблем, всего-то минут двадцать колесили по деревне. САБовец грустил над пустой тарелкой и графином с водкой. Нам он уже приготовил рюмки, при нашем появлении, не мешкая, разлил. Мы не стали кобениться. Михельсон явно произвел впечатление на персонал, потому что официантка у нашего столика возникла сразу. А может быть дело было в том, что кроме нас в кафе не было ни души.

Сделав заказ, я начал вспоминать иероглиф, который показался мне знакомым. Японский я знал, хотя и не так хорошо, к тому же в стране восходящего солнца я жил давно. Но восстанавливая в памяти это видение, я попросил у Михельсона ручку и сделал несколько эскизов на салфетке. Баловался я так до тех пор, пока меня не осенило. Мне показали вывеску от клуба «Саби Нойзу», то есть «Шум ржавчины». Я думал, что его закрыли после визита толпы хобгоблинов.

Принесли гору пельменей, я начал жадно их поглощать. Постепенно голод меня отпустил, хотя желание убивать мерзавцев осталось. Ликвор сам себя не пополнит, но всему свое время. Сейчас в Дивеево охотиться было не на кого.

– Ну, рассказывай, – дернул меня Михельсон, когда увидел, что глаза мои прояснились.

– Взрыв устроил один из студентов или послушников, как угодно, по фамилии Крамер. Доказательств у меня нет, но я уверен, что он принес взрывное устройство и оставил под кроватью.

– Что это за адская машина, и где он ее достал? – поинтересовался Михельсон.

– Точно не знаю, но у меня есть версия. Вряд ли она из этого мира. Я спрошу одну, гм… одного дилера. Наверное, можно как-то добыть информацию о послушнике Крамере?

– Легче легкого, – улыбнулся Михельсон. – Настоятель Свешников выжил. В день теракта он уехал на встречу, которая была запланирована довольно давно. Вряд ли он знал о планах Крамера и обеспечил себе алиби.

– Скорее наоборот, Крамер воспользовался отсутствием начальства, чтобы спокойно все провернуть, – кивнул я.

– Короче говоря, я попрошу Настоятеля поделиться личным делом подозреваемого, и мы объявим его в розыск.

– А он даст дело? – спросил я. – Доказательств у нас нет.

– Он заинтересован в поисках не меньше нашего. А вот судьбу его будем решать уже по комплексу собранных улик. Или по результатам допроса, который Свешников лично и проведет.

– Ладно, хоть с террористом мы знаем, что делать, – я удовлетворенно кивнул.

– А это что? – САБовец ткнул пальцем в салфетку с моими упражнениями в каллиграфии.

– Еще одно мое видение. Это вывеска клуба Шум ржавчины, про который ты по долгу службы наверняка слышал.

– Господи, Васнецов, ты и там отметился? – схватился за голову Михельсон. – Хотя бы одна катастрофа в нашей губернии может обойтись без тебя?

– Почему бы благородному дворянину не пойти на концерт прекрасной дамы? – улыбнулся я.

– Мы еще поговорим об этом, – Михельсон свирепо посмотрел на меня. – Как эта помойка связана с монастырем?

– Понятия не имею, – я покачал головой. – Думаю, что к Дивеево и молчальникам клуб не имеет прямого отношения, но возможно там была Соня уже после всего этого кошмара. Встречный вопрос к тебе, как наблюдателю.

– Стреляй!

– Кто такие хобгоблины? Насколько я понимаю процесс появления инвейдеев, мы – штучный товар, наше появление редкость и чудо. А они ходят толпами, да еще и похожи как родные братья.

– Есть такая народность «корениты», жители Поволжья, такие же правнуки татаро-монгольского нашествия, как и многие в том регионе. Веселые ребята, почти вымерли в наше время, кто не успел ассимилироваться.

– Но как они стали пришельцами все сразу?

– Мы в ордене считаем, что это фокусы Красного Гостя, ответил Михельсон. – Как он это провернул, никто не знает, но что мы вообще понимаем в этом процессе?

– И что же, вы не пытались расспросить ни одного гоблина? – удивился я.

– Пытались и расспросили. Их племя «там» выжгли за одну ночь огненные демоны. А здесь их встретил некий Красногаз.

– Карсогаз, – уточнил я, – так гоблины называют Красного гостя. Они его, кстати, сильно уважают, вряд ли он замешан в их геноциде.

– Или они его уважают за то, что он способен на геноцид, – возразил Михельсон.

– Это на них похоже, – кивнул я. – Подведем итог: от тебя, Артем Давыдович, я жду голову Крамера. Пока еще вместе со всеми остальными его частями. Я же пройду по следу Сони.

– А ты видел ее след? – жадно поинтересовался Михельсон.

– Нет, слишком много боли на месте воронки. Но я попробую найти место, где она ушла в осколок. Я предполагаю, что Крамер ее увел перед самым терактом. Кстати, а тут есть винный магазин?

– Тебе не нравится местная водка? – ухмыльнулся Михельсон.

– Нравится. Но мне нужна взятка для одного гурмана.

Я умолчал о том, что еще посмотрю, какую роль сыграл этот гурман в судьбе Сони, а там решу, снести ему голову с плеч или напоить вкусной настоечкой.

Нам повезло, в магазине нашлась рябина на коньяке. Я купил ящик и позволил руке украсть его в свой карман.

Мы с Игорем вернулись к воронке. Я подключил к поиску протез, и вскоре вороватая рука нашла точку входа в кроличью нору. Мы дружно провалились в нее, оказавшись в итоге именно там, где я и ожидал. Развалины города, кажущегося бесконечным, каменные стены, поросшие мхом и диким виноградом, щебень под ногами. Здесь я почувствовал след Сони, и понял, куда он меня приведет.

Я спросил Игоря, приходилось ли ему путешествовать по осколкам, и насколько он хорош в этом деле. Мой новый друг признался, что никакого опыта у него нет, только один раз Гоморра вывела его по очень странному маршруту из гостиничного комплекса в аэропорт Хургады.

Я прикинул логистику и вывел Игоря за ручку обратно в разрушенный монастырь, попросив сесть в Эдельвейс и отправиться на тот самый холм, где когда-то похитили Цитрамона. Координаты я ввел в навигатор на его телефоне.

Я бы побоялся отпускать его одного в незнакомой стране, но Гарри у нас – большой мальчик, не должен заблудиться. Да и скверных предчувствий на его счет я не испытывал. Он вроде бы тоже.

Я был прав, Соню привел сюда Крамер. Не имею понятия, как он ее заманил. Надеюсь, Соня сама мне расскажет. Они шли по лабиринту каменных стен до точки выхода на тот самый холм, с которого мы погрузились в этот мир в прошлый раз. У меня этот путь занял двадцать минут.

Миновав трещину, они вышли на место, где на нас напал человек-паук. Судя по следам, история повторилась, только пауков было трое. С ужасом я увидел кровь на щебенке, сомнений не было, что Соня была ранена, но, я это чувствовал точно, не убита.

Я прошел дальше. Следы явно говорили, что пауки тащили Соню по лабиринту. Вскоре мы вышли к маленькому, чудом сохранившему каменному домику. Я вытащил ящик с настойками и поставил на крыльцо. Достал Библиотекаря, убрал руку с ним за спину, чтобы сходу не запугивать паука. Я еще не решил, стоит ли его убивать, все зависит от версии событий, которую он изложит.

Человек-паук появился на крыше своего «особняка».

– В прошлый раз ты был гораздо слабее. Сейчас ты выглядишь как существо, способное меня убить, – пробурчал он. – Пожалуйста, не делай этого. Я не причинял вреда твоей подруге. Ну почти. Но она жива, учти это.

– Ладно, – сказал я, – тогда пойдем, выпьем.

Мы прошли в дом. Паук поставил на стол граненые стаканы и выложил какое-то подозрительное вяленое мясо. Я одарил его красноречивым взглядом, паук тут же рассыпался в уверениях, что это не человечина и волноваться не о чем. Моя чуйка утверждала, что он не врал.

Наконец хозяин начал рассказывать:

– Да, они пришли с этим неприятным молодым человечком. И да, мои родственнички их ждали. Наверное, они бы и так ее спеленали, но решили перестраховаться. Ее спутнику дали нож. Наш нож. Человечек ударил ее в спину. Я сразу дал ей лекарство, так что ее жизни ничего не угрожало. Но пока она была в отключке мы ее спеленали.

– Что сделали?

– Кокон! Еда хранится хорошо!

– Ты назвал Соню едой? – прорычал я.

– Мы не собирались ее есть! Я же в принципе говорю! Холодильников тут нет! Еда должна быть свежей и живой. Кокон бережет еду, жертва просто спит. У вас есть глупое слово, сейчас вспомню! – паук на минуту ушел в себя, а потом оживился. – Стазис! Время не течет в коконе! Твои мертвые люди, которых ты обещал забрать, они тоже в коконах, чтобы не гнили под моим окном!

Я вспомнил по боевиков Цитрамона, которых я действительно обещал забрать. Ну что сказать, я был немного занят.

– Соня и сейчас в коконе? – спросил я вслух.

– Нет! – воскликнул паук. – Пришел Сволочь.

– Кто? – удивился я.

– Еще один человек с синим светом, – так паук называл инведеев. – Хороший собутыльник. Рябины у него не было, но он принес самогон.

– Почему ты его так называешь?

– Он сам просил! Это его ненастоящее имя!

– Прозвище?

– Да! Мы пили! Было весело. Но Сволочь почуял твою подругу. Очень рассердился. Мы вспороли кокон, и Сволочь ее забрал. Потом приходили родственники. Я им показал кокон с мертвым телом. Они купились, сквозь кокон не видно, умерла еда или спит.

– А как же Сволочь ее почувствовал?

– Он был пьян, – ответил паук таким тоном, будто я спрашиваю очевидное. – У него талант пить, от этого его синий свет горит ярче. А Соня, она не хотела спать даже в коконе, ворочалась, пыталась пробиться. Он и почуял.

– И куда же они отправились? – спросил я без особой надежды.

– Мне-то откуда знать, – пожал плечами паук, – они ушли в верхний мир.

– Ладно, дружок, пей свою рябину, – сказал я, вставая. – Но у меня к тебе просьба: если твои родственники опять придут, продолжай говорить, что Соня еще у тебя. А меня ты не видел.

– Договорились.

Я вышел в ту самую трещину на холме. Игорь меня уже ждал. Темнело. Никаких следов Сони или таинственного Сволочи я не нашел. Что ж, одну зацепку я отработал. По крайней мере, девушка жива.

Я был уже слишком пьян, чтобы садиться за руль. Взял на себя роль штурмана. У меня была идея, где мне спрятать оракула, и уж точно не в Кречетовке. Я показывал приятелю дорогу, пока мы не въехали на территорию санатория «Ласточка».

Я приказал выделить ему номер получше из свободных, но никак не регистрировать, а просто поставить пометку, что он забронирован мной. Проводил Гарри до комнаты. Тот в изнеможении рухнул на кровать, но тут же, бедненький, подскочил, как ужаленный. В номер вломилась Надя с верными блондинками.