Текст книги "Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни"

Автор книги: Яков Гордин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Подписал Л.-Гв. Гусарского полка поручик Лермонтов.

Верно: Обер-аудитор Бобылев.

25 марта 1840 года

От Штаба. Отделения Аудиториатского.

2 апреля 1840 года. N 2272

В Комиссию Военного суда, учрежденную при Кавалергардском

Ее Величества полку, состоящую над поручиком Л.-Гв. Гусарского полка

Лермонтовым

Для доклада Его Императорскому Высочеству Командиру корпуса, Штаба Отдельного Гвардейского корпуса, покорнейше просит оную Комиссию, доставить в Штаб сего же числа сведение, в каком положении находится ныне военно-судное дело над поручиком Лермонтовым?

Вместе с сим Штаб имеет честь уведомить оную Комиссию, что Его Высочеству угодно, дабы дело об означенном офицере было окончено и представлено по команде в возможной скорости.

Верно: Обер-аудитор Бобылев.

От Обер-аудитора.

7 апреля 1840 года. N 2383.

В С.-Петербурге

Обер-аудитор Штаба Отдельного Гвардейского корпуса Коллежский Советник Бобылев, свидетельствуя совершенное свое почтение Его Высокоблагородию Павлу Ивановичу, по поручению Его Превосходительства г. Начальника Штаба, имеет честь покорнейше просить, ускорить, сколь возможно, окончанием и представлением по команде военно-судного дела о поручике Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтове, дабы сим исполнить в точности волю Его Императорского Высочества Командира корпуса.

Верно: Обер-аудитор Бобылев.

Корпусного Штаба. N [69]69
  Номер отношения не указан. – Я. Г.


[Закрыть]

Получено 8 апреля 1840 года

Милостивый Государь, Иван Петрович!

Исполняя волю Его Превосходительства, господина Начальника Штаба, сообщенную Вами, Милостивый Государь, от 7-го текущего апреля с N 2383, теперь же послано в Дежурство 1-й Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии требование, о немедленном доставлении к Его Превосходительству Корпусному Командиру военно-судного дела о поручике Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтове. – По получении же, я надеюсь, что оно, не позднее другого дня, будет внесено к Его Императорскому Высочеству Командиру Отдельного Гвардейского корпуса на благоусмотрение.

Поручая себя в продолжение Вашего лестного ко мне расположения, и питая к Вам совершенное почтение и преданность, имею честь сохранить сии чувствования навсегда,

Милостивый Государь!

Вашим покорнейшим слугою Павел Какуев.

8-го апреля 1840 года

Его Высок.: И. П. Бобылеву, О. А. Штаба Отд. Гвард. корпуса.

Дивизионного Штаба. N 1035.

Получено 10 апреля 1840 года

Гвард. Резер. Кав. N 1899

Получено 10 апреля 1840 года

Начальнику 1-й Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии,

г. генерал-лейтенанту и кавалеру Ланскому.

Командира Л.-Гв. Гусарского полка

генерал-майора Плаутина

Рапорт.

Представленное мне презусом Военно-судной Комиссии, над вверенного мне полка поручиком Лермонтовым, Кавалергардского Ее Величества полка полковником Полетикою, дело с мнением моим при сем на благоусмотрение Вашего Превосходительства представить честь имею.

Генерал-майор Плаутин.

N 809

9 апреля 1840 года

Донесение сие с упоминаемым в оном военно-судным делом, произведенным над поручиком Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтовым, представляя Его Превосходительству г. Командиру Гвардейского Резервного Кавалерийского корпуса, имею честь донести, что с мнением Командира Л.-Гв. Гусарского полка генерал-майора Плаутина я вполне согласен, впрочем участь подсудимого и соприкосновенных к делу его лиц предаю на благоусмотрение и власти Высшего Начальства.

Начальник 1-й Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии

генерал-лейтенант Ланской.

N 1449

10 апреля 1840 года

Донесение сие с военно-судным делом, мнениями: моим и прочих частей Начальников, счастие имею представить Его Императорскому Высочеству Командиру Отдельного Гвардейского корпуса на благоусмотрение.

Корпусный Командир генерал-адъютант Кнорринг.

N 2616

10 апреля 1840 года Верно: Обер-аудитор Бобылев.

Выписка

Из военно-судного дела, произведенного

над поручиком Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтовым.

По Аудиториатскому отделению.

10 апреля 1840 года. N [70]70
  Номер отношения не указан. – Я. Г.


[Закрыть]. В С.-Петербурге

Членами Комиссии Военного суда были: Кавалергардского Ее Величества полка: за презуса полковник Полетика. За асессоров: ротмистр Бетанкур; штаб-ротмистр князь Куракин; поручики Самсонов, Зиновьев; корнеты Булгаков, граф Апраксин 2-й.

Дело производил аудитор 13 класса Лазарев.

Л.-Гв. Гусарского полка поручик Лермонтов, по произведенному над ним по повелению Его Императорского Высочества Командира корпуса, при Кавалергардском Ее Величества полку Военному суду и собственному сознанию, оказался виновным: во-первых, в принятии от французского подданного барона Эрнеста де Баранта вызова на дуэль, совершении потом таковой дуэли и недонесении об оном своему Начальству; и во-вторых, в приглашении к себе помянутого иностранца на Арсенальную гауптвахту, тогда как содержался на оной за означенные проступки, и повторение, при таковом свидании с де Барантом, что он готов с ним драться после.

Из дела видно:

11 марта за N 1989-м Начальник Штаба Отдельного Гвардейского корпуса генерал-адъютант Веймарн, в дополнение отданного того же числа за N 38-м по Гвардейскому корпусу приказа, о суждении Военным судом при Гвардейской Кирасирской дивизии поручика Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтова за произведенную им, по собственному его признанию, 18 числа прошедшего февраля, дуэль и за недонесение о том своему Начальству, препроводить по команде подлинное письмо поручика Лермонтова Командиру помянутого полка, генерал-майору Плаутину для передачи онаго в Военно-судную Комиссию, присовокупив при том, что офицер сей отправлен к С.-Петербургскому Коменданту генерал-майору Захаржевскому для содержания под арестом при здешнем Ордонанс-гаузе. <нрзб.>

По содержанию сего уведомления дежурный штаб-офицер Гвардейского Резервного Кавалерийского корпуса, за отсутствием г. Корпусного Командира донес об оном 11 марта за N 1964-м Начальнику Гвардейской Кирасирской дивизии генерал-адъютанту графу Апраксину для надлежащего распоряжения.—

В следствие чего генерал-адъютант граф Апраксин приказал по команде учредить над поручиком Лермонтовым Военно-судную Комиссию при Кавалергардском Ее Величества полку. —

Письмо поручика Лермонтова к генерал-майору Плаутину:

«Ваше Превосходительство

Милостивый Государь!

Получив от Вашего Превосходительства приказание объяснить Вам обстоятельства поединка моего с г-м Барантом, честь имею донести, что 16-го февраля на бале у графини Лаваль г-н Барант стал требовать у меня объяснения на счет будто мною сказанного; я отвечал, что все ему переданное несправедливо; но так как он был этим недоволен, то я прибавил, что дальнейшего объяснения давать ему не намерен. На колкий его ответ я возразил такою же колкостию, на что он сказал, что если б находился в своем отечестве, то знал бы как кончить это дело; тогда я отвечал, что в России следуют правилам чести так же строго как и везде и что мы меньше других позволяем себя оскорблять безнаказанно. Он меня вызвал, мы условились и расстались. 18-го числа в воскресенье в 12 часов утра съехались мы за Черною речкой на Парголовской дороге. – Его секундантом был француз, которого имени я не помню и которого никогда до сего не видал. Так как г-н Барант почитал себя обиженным, то я предоставил ему выбор оружия; он избрал шпаги, но с нами были так же и пистолеты. Едва успели мы скрестить шпаги, как у моей конец переломился, а он мне слегка оцарапал грудь, тогда взяли мы пистолеты, мы должны были стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, а я выстрелил уже в сторону. После сего он подал мне руку и мы разошлись».

Письмо это поручик Лермонтов подтвердил в присутствии учрежденной над ним Комиссии Военного суда в полной силе, дополнив к оному, что находился он в С.-Петербурге 18 числа с позволения Полкового Командира; г. Эрнест Барант сын Французского Посланника при Дворе Его Императорского Величества. – Обстоятельство, по которому он требовал у него объяснения, состояло в том: правда ли, что он, Лермонтов, будто говорил на его счет невыгодные вещи известной ему особе, которой же ему не назвал. Колкости же в разговоре их заключались в следующем смысле: когда же Лермонтов на помянутый вопрос г. Баранта сказал, что никому не говорил о нем предосудительного, то его ответ выражал недоверчивость, ибо он прибавил, что все-таки если переданные ему сплетни справедливы, то он поступил весьма дурно. На сие Лермонтов сказал де Баранту, что выговоров и советов не принимает и находит его поведение весьма смешным и дерзким. На что де Барант отозвался, что если б он находился в своем отечестве, то знал бы как кончить это дело, Лермонтов же ответил ему, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что меньше других позволяют себя оскорблять безнаказанно; по поводу такового отзыва де Барант вызвал Лермонтова на дуэль; и так как г. де Барант почитал себя обиженным, то Лермонтов предоставил ему выбор оружия, он избрал шпаги, но с ними были и пистолеты. По приезде на условленный пункт едва успели они скрестить шпаги, как у шпаги Лермонтова конец переломился и г. де Барант слегка оцарапал ему грудь, тогда взяли они пистолеты, из коих положено было стрелять вместе, но Лермонтов немного опоздал, когда м-е де Барант дал промах, тогда он выстрелил уже в сторону, после сего г. де Барант подал ему руку и они разошлись.

По предании поручика Лермонтова Военному суду он, подтвердив значущееся показание, присовокупил к тому, что не доносил о таковом происшествии Начальству единственно потому, что дуэль не имела никакого пагубного последствия.

По поводу таковых показаний означенного офицера были изготовлены Военно-судною Комиссиею вопросные пункты для французского подданного барона де Баранта, и, хотя препровождались они от Его Высочества, к г. Министру Иностранных дел графу Нессельроду, для отобрания по оным ответов, но получен отзыв, что г. де Барант уехал уже за границу, и что за сим не предстоит возможности исполнить сего требования.

В последствии времени открылось, что при означенной дуэли находился секундантом со стороны поручика Лермонтова, уволенный от службы из Л.-Гв. Гусарского полка поручик Столыпин; который узнав, что Лермонтов, за помянутый проступок, предан суду, объявил письменно генерал-адъютанту графу Бенкендорфу, что к крайнему прискорбию его Лермонтов пригласил его, как родственника своего, быть при оной секундантом. Находя неприличным для чести офицера отказаться, он был в необходимости принять это приглашение. Лермонтов и де Барант дрались, но дуэль кончилась без всяких последствий.

В Военно-судной Комиссии офицер сей показал, что дуэль между Лермонтовым и г. де Барантом происходила сперва на шпагах, а потом на пистолетах; на шпагах кончилась она небольшой раной, полученной Лермонтовым в правый бок, и тем, что конец шпаги его был сломан; после сего продолжалась она на пистолетах. Лермонтов и де Барант стали на 20 шагов, они должны были стрелять по счету вместе: по слову раз – приготовиться, два – целить, три – выстрелить; по счету два Лермонтов остался с поднятым пистолетом и спустил его по счету три; г. де Барант по счету два целил, а выстрелил по счету три; выстрелы последовали так скоро один за другим, что Столыпин не может определить, чей был прежде, но утверждает однако ж, что Лермонтов не целил в де Баранта, а выстрелил с руки. К сему Столыпин присовокупил, что он не был личным свидетелем ссоры Лермонтова с де Барантом, но кто из них первый вызвал на дуэль Столыпин не знает. Хотя же были приняты им все меры для примирения оных, но г. де Барант требовал извинения, а Лермонтов от сего отказался; после же выстрелов помирились просто.

По медицинскому свидетельству на теле поручика Лермонтова никакой раны не оказалось, из чего заключено, что повреждение было весьма поверхностно.

Второе.

Поручик Лермонтов, содержавшись на Арсенальной гауптвахте, и узнав от его родных (но от кого именно отозвался запамятованием), что г. де Барант имеет на него неудовольствие за несправедливое будто бы показание его о сделанном в сторону выстреле не целя по нем де Баранте, 22 числа прошедшего марта, просил, особою запискою, неслужащего дворянина графа Броницкого 2-го, о приглашении к нему де Баранта на гауптвахту для личных объяснений в новых неудовольствиях, и когда де Барант, вопреки постановлений и без ведома караульного офицера, мичмана 28-го флотского Экипажа Кригера, в 8 часов вечера, был допущен видеться с Лермонтовым в коридоре, то по некотором разговоре об означенном предмете сказал де Баранту, что если он недоволен его объяснением, то Лермонтов, когда будет освобожден, а де Барант возвратится, готов будет вторично с ним стреляться буде он этого потребует, на что однако же де Барант отвечал ему, что он драться не желает: ибо совершенно удовлетворен его Лермонтова объяснением, и потом уехал.

Лермонтов удостоверяет, что вышеизложенный отзыв его де Баранту о выстреле в сторону не целя по нем, был по двум причинам: во-первых потому, что это правда; а во-вторых потому, что Лермонтов не видит нужды скрывать вещь, которая не должна быть г. де Баранту неприятна, а ему Лермонтову может служить в пользу.

К сему Лермонтов присовокупил, в Комиссии Военного суда, что последний вызов де Баранту о вторичной дуэли был вынужден сделать дошедшими до него слухами о неудовольствии его де Баранта за означенное показание.

Дворянин граф Броницкий 2-й сознался, в Военно-судной Комиссии, что по просьбе поручика Лермонтова он доставил лично к г. де Баранту письмо Лермонтова, которым приглашал его на гауптвахту в означенное время, и г. де Барант, прочтя оное, тогда же разорвал таковое и совершенно уничтожил.

А бывший в карауле на Арсенальной гауптвахте 22 марта, прикомандированный к Гвардейскому Экипажу, мичман 28-го флотского Экипажа Кригер объяснил, что со вступления его в означенный караул, он почти весь тот день безвыходно находился на платформе, и по сему случаю ему совершенно неизвестно, каким образом Лермонтов мог выйти в коридор, для свидания с г. де Барантом, без его Кригера ведома, и вопреки законного воспрещения.

Тоже самое показали и нижние чины Гвардейского Экипажа, находившиеся в этом карауле.

А стоявший, в означенное время, на часах в караульне близ той комнаты, где содержатся арестованные офицеры, рядовой Иван Мигунов удостоверяет, что он поручика Лермонтова совершенно в лицо не знает и в чем он был одет не заметил, а потому не мог усмотреть каким образом офицер сей прошел мимо его поста в коридор, и при том в продолжении его часов проходили несколько раз служители арестованных офицеров.

Служба.

В службе Лермонтов с 1832 года из дворян, произведен корнетом 1834 года ноября 22-го; поручиком 1839 года декабря 6-го; в Л.-Гв. Гусарский полк переведен из Л.-Гв. Гродненского Гусарского полка в 1838-м, а в сей последний полк поступил из Нижегородского Драгунского полка в 1837 году; в означенный же Драгунский полк переведен Высочайшим приказом с переименованием из корнетов в прапорщики 27 февраля 1837 года; в 1837-м находился в Экспедиции за Кубанью; в штрафах не бывал, Высочайшим замечаниям и выговорам не подвергался; к повышению чином аттестовался достойным; к службе усерден, в нравственности хорош, за смотры, маневры, парады и ученья удостоился получить, в числе прочих офицеров, 44 Высочайших благоволения; от роду ему 26 лет.

Сентенция.

Комиссия Военного суда, на основании законов, приговорила поручика Лермонтова, за означенные проступки лишить чинов и права состояния. А поступки французского подданного барона Эрнеста де Баранта; соотечественника его графа Рауля де Англеса [71]71
  Секундант Э. де Баранта. – Я. Г.


[Закрыть], уволенного от службы из Л.-Гв. Гусарского полка поручика Столыпина и неслужащаго дворянина графа Броницкого 2-го; как равно упущение по службе мичмана 28-го флотского Экипажа, прикомандированного к Гвардейскому Экипажу, Кригера предать рассмотрению Начальства.

Мнение.

Командир Л.-Гв. Гусарского полка, Начальник 1-й Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии и Командир Гвардейского Резервного Кавалерийского корпуса мнениями полагают: генерал-майор Плаутин и генерал-лейтенант Ланской 1-й, подсудимого поручика Лермонтова разжаловать в рядовые впредь до отличной выслуги; что ж принадлежит до прикосновенных к сему делу лиц, то поступки оных предоставить рассмотрению их Начальства. А генерал-адъютант Кнорринг поручика Лермонтова за принятие вызова от французского поданного барона де Баранта на дуэль и исполнение сего, как равно объявляемое де Баранту согласие иметь с ним вторичную дуэль, наказать выписанием в армию тем же чином, и сверх того выдержать под арестом в крепости шесть месяцев. О прочих же прикосновенных к сему делу лицах предоставить высшему Начальству.

Заключение.

Хотя поручик Лермонтов за вышеизложенные проступки, строго запрещенные законами, и подлежал бы назначаемому полковым Командиром и Начальником дивизии наказанию, но обер-аудитор, – принимая в соображение прежнюю усердную его службу, как равно и то, что он при вызове его французским подданным бароном де Барантом на дуэль, за недоказанные и даже мнимые оскорбления, не мог остаться равнодушным и согласием своим к исполнению такового требования де Баранта старался токмо оправдать нацию и имя Русского офицера Гвардии, самая ж дуэль не имела особенных важных последствий, – полагал бы с своей стороны достаточным, кроме содержания Лермонтова под арестом с 10-го числа прошедшего марта, выдержать под арестом же в крепости в каземате еще шесть месяцев, и потом выписать в Отдельный Кавказский корпус тем же чином. Сверх того представляется справедливым: 1-е, о поступках французских подданных барона Эрнеста де Баранта и графа Рауля де Англеса сообщить их правительству, чрез Министра Иностранных дел графа Нессельрода. 2-е, поступки ж дворянина графа Броницкого 2-го и уволенного из Л.-Гв. Гусарского полка, поручика Столыпина, согласно мнению гг. частных Начальников предоставить рассмотрению Гражданского Начальства. 3-е, бывшего в карауле 22 марта на Арсенальной гауптвахте, прикомандированного к Гвардейскому Экипажу, мичмана 28-го флотского Экипажа Кригера, за означенное упущение по службе арестовать, для примера другим, с содержанием на гауптвахте на один месяц, без внесения штрафа сего в формулярный его список. 4-е, Командиру Гвардейского Экипажа контр-адмиралу Козину предоставить взыскать по его усмотрению с старшего унтер-офицера, бывшего в помянутом карауле, и рядового Гвардейского ж Экипажа Ивана Мигунова: с первого за недостаточный надзор за арестованными офицерами; а с последнего за недонесение по команде о выходе в коридор поручика Лермонтова и 5-е, Командующему Гвардейскою ж ротою генерал-адъютанту Исленьеву предписать, чтоб он раскрыв чрез кого следует, кто был в означенное время дежурным по караулам, сделал с него взыскание за беспорядок, последовавший на Арсенальной гауптвахте. Но не приводя заключения сего в исполнение настоящее дело, с выпискою, сентенциею Военного суда, мнениями гг. частных Начальников и Его Императорского Высочества Командира корпуса, препроводить в Аудиториатский департамент Военного Министерства для внесения в Генерал-аудиториат.

Обер-аудитор Бобылев.

От Начальника Штаба Отдельного Гвардейского корпуса.

Отделение Обер-аудитора.

11 апреля 1840 года. N 6839. В С.-Петербурге

В Аудиториатский департамент Военного Министерства.

Поступившее к Его Императорскому Высочеству Командиру Отдельного Гвардейского корпуса, по команде, военно-судное дело, произведенное над поручиком Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтовым, в имении дуэли с французским подданным де Барантом, и прочих прикосновенных к сему лицах, я по приказанию Его Высочества имею честь препроводить при сем в Аудиториатский департамент Военного Министерства, обще с выпискою из онаго, сентенциею Военного суда и мнениями Командира помянутого полка генерал-майора Плаутина, Начальника 1-й Легкой Гвардейской Кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Ланского 1-го, Командира Гвардейского Резервного Кавалерийского корпуса генерал-адъютанта Кнорринга и Его Императорского Высочества, для внесения такового дела на рассмотрение Генерал-аудиториата.

Верно: Обер-аудитор Бобылев.

Мнение

Его Императорского Высочества

Командира Отдельного Гвардейского корпуса.

По рассмотрении представленного ко мне по команде военно-судного дела, произведенного над поручиком Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтовым, я нахожу его, по собственному сознанию, виновным: во 1-х в принятии от французского подданного барона Эрнеста де Баранта вызова на дуэль за неудовольствие, сделанное друг другу на бале, бывшем у графини Лаваль; имении потом с иностранцем де Барантом, 18 числа прошедшего февраля, дуэли, и недонесении об оной своему начальству; и во 2-х в приглашении к себе помянутого иностранца де Баранта, 22-го минувшего марта, на Арсенальную гауптвахту, тогда как содержался на оной за означенные проступки, и повторении при таковом свидании с де Барантом, в коридоре помянутой гауптвахты, что он готов иметь с ним таковую ж дуэль, по освобождении из-под ареста и по возвращении де Баранта из заграницы.

Сверх того открылись также виновными по делу сему:

Уволенный из Л.-Гв. Гусарского полка поручик Столыпин, в принятии на себя, по просьбе Лермонтова, обязанности секунданта при проходившей между им и иностранцем де Барантом дуэли.

Неслужащий дворянин граф Броницкий 2-й, в доставлении к иностранцу де Баранту письма поручика Лермонтова, коим он приглашал его к себе на Арсенальную гауптвахту, для личных объяснений о новых неудовольствиях, за несправедливое будто бы показание Лермонтова, что он в де Баранта из пистолета не целил, а выстрелил на воздух.

Прикомандированный к Гвардейскому Экипажу мичман 28-го флотского Экипажа Кригер, в допущении иностранца де Баранта видеться с поручиком Лермонтовым, 22 марта, на Арсенальной гауптвахте, где офицер сей находился тогда в карауле.

Бывший в то время дежурным по караулам Гвардейского Экипажа капитан-лейтенант Эссен, в слабом исполнении возложенной на него обязанности, чрез что самое допущен на Арсенальной гауптвахте означенный беспорядок.

Хотя подсудимый поручик Лермонтов за принятие от иностранца де Баранта вызова на дуэль и исполнение сего противузаконного требования и подлежал бы строгому поступлению, но имея в виду, что он таковым своим проступком желал токмо поддержать честь Русского офицера, и поэтому дуэль сия не имела вредных последствий, я признрю с своей стороны, что Лермонтов заслуживает по сему предмету снисхождение; а за то, что сей офицер знал совершенно порядок Гарнизонной службы и приказ по Высочайше вверенному мне Отдельному Гвардейскому корпусу от 21 февраля 1835 года за N 27, коим строго воспрещено допускать посторонних лиц к арестантам, без дозволения Коменданта, вопреки сих постановлений, и собственной своей подписки, данной 4 марта 1838 года о исполнении оных, пригласил к себе на гауптвахту иностранца де Баранта, и при свидании с ним в коридоре, после разговоров о новом неудовольствии, вызвался иметь вторично дуэль, в последствии времени, полагаю мнением моим, сверх содержания его под арестом, с 10 прошедшего марта, выдержать еще под оным, в крепости в каземате три месяца и потом выписать в один из Армейских полков тем же чином, с воспрещением представлять к производству, как равно увольнять в отпуск и в отставку до тех пор, пока не обратит на себя особенного внимания тамошнего Начальства отлично усердною службою; и таковой штраф внести в формулярный Лермонтова список.

Сверх того полагаю так же:

1) Поступок уволенного из Л.-Гв. Гусарского полка, поручика Столыпина, и неслужащаго дворянина графа Броницкого 2-го, предоставить рассмотрению Гражданского Начальства.

2) Прикомандированному к Гвардейскому Экипажу мичману 28-го флотского Экипажа Кригеру, сделавшему означенное упущение по службе единственно по его неопытности и молодые лета, вменить за сие в наказание содержание под арестом при Гвардейском Экипаже, и штрафа сего в формулярный его список не вносить, и

3) Гвардейского Экипажа капитан-лейтенанту Эссену, за допущение помянутого беспорядка по Арсенальной гауптвахте, объявить замечание.

Заключено в С.-Петербурге 11 апреля 1840 года.

Верно: Обер-аудитор Бобылев.

Корпусного Штаба N 6473.

Получено 16 апреля 1840 года

Министерство Военное.

Департамент Аудиториатский.

Отделение 4. Стол 2.

С.-Петербург. 13 апреля 1840 года. N 1505

С изложением Высочайшей конфирмации о поручике Лермонтове

Его Императорскому Высочеству

Командиру Отдельного Гвардейского корпуса.

Начальник Штаба Отдельного Гвардейского корпуса при отношении от 11-го сего апреля N 6839, доставил в Аудиториатский департамент на рассмотрение военно-судное дело о поручике Л.-Гв. Гусарского полка Лермонтове, сужденном за произведенную с французским подданным бароном Эрнестом де Барантом дуэль и недонесение о том в тоже время Начальству.

Генерал-аудиториат, по рассмотрении сего дела, нашел следующее:

Поручик Лермонтов, 16 февраля сего года, приехав с дозволения полкового Командира, в С.-Петербург и бывши того же числа на бале у графини Лаваль, поссорился там с бароном де Барантом. Поводом к неудовольствию между ними было то, как поручик Лермонтов показал, что де Барант, объявив ему на бале, будто он, Лермонтов, говорил об нем какой-то особе, которой впрочем не назвал, невыгодно, – требовал от него объяснения; а когда Лермонтов уверял его, что это несправедливо, – Барант, обнаруживая к нему недоверчивость, упрекал его в дурном поступке, называя оный сплетнями. На это Лермонтов отвечал, что выговоров и советов не принимает и находит поведение его, де Баранта, весьма смешным и дерзким. После этого де Барант сказал, что если бы находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить это дело; – а Лермонтов возразил, что в России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и что русские меньше других позволяют оскорблять себя безнаказанно. За тем де Барант вызвал его на дуэль, и они расстались.

Через день после того, 18-го февраля, в 12 часов утра, поручик Лермонтов и барон де Барант съехались на Черной речке по Парголовской дороге с секундантами, которыми были: со стороны Лермонтова уволенный от службы из Л.-Гв. Гусарского полка поручик Столыпин; а со стороны барона де Баранта: французский подданный граф Рауль д’Англес. – Выбор оружия предоставлен был де Баранту, как считавшему себя обиженным, и он выбрал шпаги, которые привезены были секундантом его; но в самом начале дуэли, у шпаги Лермонтова переломился конец, и Барант нанес ему в грудь легкую рану, которая заключалась в поверхностном только повреждении кожи. После того они, по сделанному предварительно условию, взяли пистолеты, которые привезены были секундантом Лермонтова, и должны были стрелять вместе по счету. Де Барант сделал промах, а Лермонтов, как сам он показал, опоздавши несколько выстрелом, – выстрелил уже в сторону. – Этим кончилась дуэль их, и они тут же помирились.

В тот же день поручик Лермонтов отправился в полк и о произведенной им дуэли Начальству не донес, единственно потому, как отозвался, что дуэль не имела пагубного последствия.

Вскоре однако ж разнесшиеся слухи об этой дуэли дошли до сведения полкового Командира, на спрос которого Лермонтов признавшись, объяснил все подробности сего происшествия с вышеизложенною точностию, – что подтвердил и по предании его потом Военному суду.

Показаний других лиц, которые бы подтверждали или опровергали объяснения подсудимого, по делу нет, кроме одного секунданта его, поручика Столыпина. Сам барон де Барант, по предании Лермонтова суду, выехал за границу, и как он, так и бывший со стороны его секундантом граф д’Англес остались неспрошены; а других, которые бы были свидетелями ссоры их в доме графини Лаваль, – не открыто. – Поручик же Столыпин, отзываясь, что и его при ссоре не было, показал однако ж об ней, по рассказам Лермонтова, согласно с его объяснениями. О самой дуэли Столыпин отвечал точно то же, что показал и Лермонтов отзываясь, что куда направлен был пистолет Лермонтова при выстреле в противника ли его или в сторону, он определить не может, но утверждает, что Лермонтов стрелял не целясь.

Что же касается до собственного участия в сем деле поручика Столыпина, то он еще прежде, нежели Лермонтов открыл, что он был секундантом, принес повинную в этом Шефу Жандармов, и как ему, так и в Военном суде объяснил, что Лермонтов пригласил его быть секундантом на балу же у графини Лаваль, и он Столыпин, находя неприличным для чести офицера отказаться, равно как и объявить этой тайны, был в необходимости принять такое приглашение. Хотя же к примирению Лермонтова с де Барантом приняты были меры, но остались без успеха, потому что Барант требовал от Лермонтова извинений, от которых сей отказался.

Сверх сего, во время производства суда, подсудимый Лермонтов, узнав, что барон де Барант распускал слухи о несправедливости показания его, что он выстрелил при дуэли в сторону, – пригласил его чрез неслужащаго дворянина графа Броницкого 2-го к себе на Арсенальную гауптвахту, на которой содержался, 22 марта вечером в 8 часов, и вышедши к нему без дозволения караульного офицера в коридор под предлогом естественной надобности, объяснялся там с де Барантом по сему предмету и, как сам сознался, предлагал ему, по освобождении из-под ареста, снова с ним стреляться; но Барант, довольствуясь его объяснением, вызова не принял.

В карауле на Арсенальной гауптвахте 22 марта стоял прикомандированный к Гвардейскому Экипажу, 28-го Экипажа мичман Кригер, который, равно как и нижние чины, бывшие в карауле, отозвались, что выхода поручика Лермонтова в коридор и объяснения его с иностранцем де Барантом, они не заметили.

По сим обстоятельствам Генерал-аудиториат полагал: подсудимого поручика Лермонтова, за вышеизъясненные поступки, на основании Свода военных постановлений военного уголовного устава книги 1-й ст. 392 и 393, лишив чинов и дворянского достоинства, написать в рядовые. Но принимая во уважение во-первых причины, вынудившие подсудимого принять вызов к дуэли, на которую он вышел не по одному личному неудовольствию с бароном де Барантом, но более из желания поддержать честь Русского офицера; во-вторых то, что дуэль эта не имела никаких вредных последствий; в-третьих, поступок Лермонтова во время дуэли, на которой он, после сделанного де Барантом промаха из пистолета, – выстрелил в сторону, в явное доказательство, что он не жаждал крови противника; и наконец засвидетельствование начальства об усердной Лермонтова службе, – Генерал-аудиториат повергал участь подсудимого на Всемилостивейшее Его Императорского Величества воззрение, всеподаннейше ходатайствуя о смягчении определяемого по законам наказания, тем, чтобы вменив ему Лермонтову содержание под арестом с 10-го прошедшего марта, выдержать его еще под оным в крепости на гауптвахте три месяца и потом выписать в один из армейских полков тем же чином.