Текст книги "Без линии фронта"

Автор книги: Яким Жилянин

Соавторы: Василий Лузгин,Иван Позняков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Волна массовых арестов прокатилась по городу в апреле – мае 1943 года. Группа тайной полевой полиции № 703 продолжала забирать людей и предъявлять им обвинения по так называемому «витебскому делу» – приписывала соучастие в убийстве предателя Брандта. Было арестовано 72 человека, из них 35 расстреляно, а остальные брошены в лагерь.

В те дни сильно пострадала одна из старейших и самых многочисленных подпольных организаций – комсомольца Александра Ефимовича Белохвостикова. У него и некоторых его товарищей фашисты при обысках нашли 7 винтовок, пулемет, 2 пистолета, 8 гранат, 18 мин, 50 килограммов тола. Александр Ефимович на допросах вел себя самым достойным образом. Он отрицал свое участие в подпольной группе, на очных ставках с арестованными товарищами говорил, что никого из них не знает. Гитлеровцы пытали его, хотели заставить выдать других членов организации, но комсомолец не проронил ни слова. В мае 1943 года Белохвостиков, его сестра Мария, а также другие арестованные были расстреляны. Несмотря на большие потери, эта организация продолжала действовать. Боевыми группами руководили П. Шлякова, В. Пахомов, М. Романенко и В. Александрова. В июне, а потом в декабре 1943 года гитлеровцам удалось снова напасть на следы этой организации. Фашисты арестовали около 60 человек, из которых 38 расстреляли, а остальных бросили за колючую проволоку концлагерей. От вражеских пуль погибли руководители групп П. Шлякова, В. Пахомов, М. Романенко, В. Александрова.

Немецкие карательные и разведывательные органы считали, что борьба с подпольщиками Витебска может быть успешной лишь при условии уничтожения партизанских отрядов в ближайших к городу районах. По этому поводу один из организаторов массовых убийств местного населения комиссар группы тайной полиции № 703 Гаш писал: «Уничтожение партизанских отрядов, располагающихся в прилегающих к городу районах, будет иметь большое значение в пресечении фактов саботажа, подрывной деятельности, а также добывания сведений». Фашистское командование за первые пять месяцев 1943 года организовало против народных мстителей витебской группы районов три крупных карательных экспедиции под кодовыми названиями «Перун», «Весенний заказ» и «Майская гроза». Повсеместно шли упорные и кровопролитные бои, обе стороны несли большие потери. Однако врагу не удалось осуществить свои планы.

Секретарь горкома партии В. Р. Кудинов в то время сообщал областному комитему КП(б)Б: «…Несмотря на экспедиции, рост партизан и их боевая деятельность усиливались».

Оккупационные власти, напуганные дерзкими действиями партизан и подпольщиков, усилили охрану и патрулирование дорог на подступах к Витебску. Всех гражданских лиц постовые и патрули задерживали, тщательно проверяли у них документы. Даже женщинам-связным стало почти невозможно пробираться в город. Но патриоты приспособились и к этому строгому режиму.

Подпольный городской комитет партии создал широкую сеть из числа красноармейцев и командиров, бежавших из плена и выведенных патриотами в партизанские отряды. Они имели немецкую одежду, немецкие документы, некоторые знали немецкий язык. Эти товарищи ходили в город по два-три человека, нередко брали с собой листовки. Причем ходили на задания в открытую, днем, порой даже ездили на велосипедах. Когда, случалось, гитлеровские посты проверяли у них документы, они показывали выданные им в воинских частях удостоверения, подтверждающие, что являются рабочими автомастерских. Связные доставляли подпольщикам тол, листовки, магнитные мины. Так, в сентябре 1943 года Иван Иванович Оноприенко по кличке «Лисицын» и Иван Михайлович Кузнецов («Бойкий»), бывшие военнопленные, пронесли тол в город и остановились на ночевку в доме № 39 по Суражской улице. Но патриотов выдала предательница. Рано утром около 70 гитлеровцев окружили дом, в котором скрывались Оноприенко и Кузнецов. У них на двоих имелся лишь один револьвер и две гранаты. Партизаны приняли неравный бой, убили унтер-офицера и нескольких солдат ранили. Оба патриота были ранены, схвачены врагом и погибли мучительной смертью.

12 октября бывшие военнопленные Куколев, Салаев, Чайка и Писаревский, ставшие партизанами, получили задание от командира 1-й Витебской бригады захватить «языка». Они переоделись в гитлеровскую военную форму и днем вышли на дорогу возле деревни Тетерки. Через некоторое время показалась легковая машина «мерседес», в которой находились капитан и унтер-офицер. Куколев поднял руку. Фашисты, видимо, решили, что это свои, и остановили машину. Партизаны тут же навели на них оружие. Но вдали показались две автомашины с солдатами. Партизанам ничего не оставалось, как убить капитана и унтер-офицера, поджечь автомобиль и скрыться.

Связные доставляли в Витебск и распространяли там получаемые из обкома КП(б)Б газеты и листовки. В городе их было распространено несколько тысяч экземпляров. Людям передавались и листки со сводками Совинформбюро, которые переписывались от руки. Подпольщик Александр Крицкий, работавший на железной дороге, получил для распространения среди немецких солдат листовки с обращением комитета «Свободная Германия». Сперва он положил несколько экземпляров на дороге и стал со стороны наблюдать, что будут делать солдаты. Первый же подошедший сюда немец поднял листовку. Потом появился другой, тоже поднял и спрятал. Таким образом Крицкий распространил все листовки.

Пренебрегая опасностью, продолжали ходить в город многие женщины-связные. В один из сентябрьских дней 1943 года в город ушла связная Татьяна Деденкова. Гитлеровский патруль ее задержал и доставил в полицию. Там женщину пытали, потом вывезли за город и расстреляли. Однако случилось так, что патриотка осталась живой. Она была тяжело ранена, спустя некоторое время пришла в себя. Ее подобрали проходившие мимо партизаны и доставили в лесной госпиталь.

Иногда командование бригад и отрядов, подпольные райкомы и горком партии использовали для связи между подпольщиками и партизанами подростков. 12-летний Алеша Вялов и его 13-летняя сестра Аня, имевшие подпольные клички «Малыш» и «Малышка», по заданию своего отца – подпольщика Лариона Вялова («Наумова») – несколько раз приносили из города в партизанский отряд ружейное масло и доставляли секретарю горкома партии собранные патриотами разведданные о вражеском гарнизоне в Витебске. Осенним днем 1943 года фашисты схватили юного подпольщика одиннадцатилетнего Володю Бушуева. Под угрозой пыток они требовали от него сказать, где партизаны, но мальчик отвечал: «Не знаю». Тогда гитлеровцы навели на него оружие и заявили, что если он не скажет, где находится партизанский отряд, то будет расстрелян. Мальчик смело бросил врагам:

– Если вы меня расстреляете, то партизаны и красноармейцы всех фашистов перебьют.

Володю отвезли в концлагерь, который располагался на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. Через некоторое время юному патриоту удалось бежать, однако его снова поймали. После второго ареста судьба мальчика так и осталась неизвестной.

Члены подпольных организаций находились на трудном и опасном участке борьбы с противником. Когда после длительной работы в подполье патриоты Витебска уходили в партизанские отряды, многие говорили:

– Ну вот, самое страшное позади, теперь мы с оружием и кругом свои.

А ведь партизанская жизнь не многим отличалась от тяжелой жизни подпольщиков.

На линии огня

На клочке бумаги, подброшенном к двери квартиры, корявым, явно подделанным почерком было написано: «Недолго тебе осталось ходить по нашей земле, фашистский холуй». Бургомистр Полоцка Петровский прочитал записку, сунул ее в карман и улыбнулся. «Хорошо… Не догадываются», – подумал он. Дмитрий Брониславович строжайше выполнял наказ секретаря подпольного райкома партии Н. А. Новикова: работать так, чтобы комар носа не подточил. И он старался. Ни один житель города, за исключением нескольких товарищей по организации, не знал, что глава городской управы – подпольщик.

Когда Петровскому предложили устроиться в управу, он сначала наотрез отказался.

– Я не хочу служить оккупантам. Мое место на линии огня, – ответил Дмитрий Брониславович.

Подпольщикам стоило немалого труда убедить его.

– Нам нужен свой человек в управе, – говорили они.

Петровский оказался неплохим конспиратором. Уж если ему удалось устроиться на пост бургомистра, то надо думать, что он умело втирал очки гитлеровскому коменданту, который отвечал за формирование «местных властей». Фашисты ценили Петровского, считали, что с помощью таких, как он, смогут успешнее проводить свою политику на Востоке.

Дмитрий Брониславович делал все, чтобы лучше выполнять указания подпольного райкома партии и как можно больше нанести вреда гитлеровским захватчикам. Он устраивал на работу подпольщиков и партизанских разведчиков, помогал им прописаться в городе, найти жилье, передавал партизанскому командованию сведения о намерениях оккупационных властей.

Инициативно, с разумным риском действовали и члены подпольной группы в районной управе – начальник строительной конторы А. Ф. Шрамко, учитель Н. А. Манис и другие во главе с бывшим заведующим районо Степаном Васильевичем Суховеем. Только такой смелый и расчетливый конспиратор, как Суховей, мог пойти на связь с переводчиком ортскомендатуры Безером, бывшим начальником геофизической экспедиции Академии наук СССР, оказавшимся в немецком тылу.

Каких только не было в городе кривотолков о Фридрихе Карловиче Безере! Все обходили его стороной. И лишь Степан Васильевич разгадал, что в этом человеке бьется сердце советского патриота. Помог случай. Однажды Фридрих Карлович, идя с комендантом, сделал легкий кивок в сторону полицейского, стоявшего на углу улицы, и сказал, что, по имеющимся данным, он связан с большевистским подпольем. Суховей, оказавшийся свидетелем этого разговора, знал полицейского, видел, как тот прислуживал гитлеровцам. После этого полицай пропал из виду.

Степан Васильевич задумался: «Что это, ошибка Безера или что-то другое?» И он пришел к выводу, что переводчик ведет борьбу против фашизма. Эта догадка вскоре подтвердилась. Суховей встретился с Безером и убедился, что Фридрих Карлович – советский человек, до конца преданный Родине.

– Я пока один, ни с кем из наших не связан, – говорил Безер. – Но уже немало предателей уничтожил. Мне это просто: стоит шепнуть коменданту или начальнику полиции – и негодяя как не бывало.

Фридриха Карловича приняли в группу Суховея. Он снабжал подпольщиков немецкими документами, по его рекомендации многие патриоты устроились на работу в гитлеровские оккупационные учреждения. Но главное его дело – разведка и разоблачение вражеских шпионов и провокаторов. Безер не раз отводил беду от подпольщиков и партизан.

Патриоты шли на любые хитрости, лишь бы обмануть врага. Соседи, глядя на Лилию Павловну Костецкую, не узнавали бывшую учительницу. Она целыми днями уединялась в своей комнатке. Когда люди пытались поговорить с ней о жизни, о войне, она обычно отмахивалась:

– А мне что? Пережить бы только все это.

Полиция зачислила Костецкую в разряд благонадежных. И когда Лилия Павловна обратилась туда с просьбой принять ее на работу, ей предложили место в паспортном столе. Тогда она сообщила командиру отряда М. С. Прудникову:

– Ваше задание выполнено. Приступаю к делу.

Разведчица познакомилась со многими полицейскими, немецкими офицерами. Зная немецкий язык, она стала «своим» человеком в их кругу. Лилия Павловна через связных передавала подпольщикам и партизанам важные сведения, о которых узнавала, подслушивая разговоры гитлеровцев. Она приметила, что немецкий офицер Карл Миллер не проявляет рвения на службе, от него ни разу не слышала обычных фашистских измышлений о советском народе. И у Костецкой мелькнула мысль: «Может, попробовать привлечь этого офицера на нашу сторону?» Но эта мысль показалась Лилии Павловне настолько дерзкой, что она испугалась ее. Ведь одно неосторожное слово – и можно погибнуть. Однако, как ни страшно было, подпольщица не могла отказаться от своего желания. И улучив удобную минуту, разговорилась с Миллером.

– Смотрю я на вас, и кажется мне, что вы какой-то не такой, – начала Костецкая.

– Почему не такой? – удивился Карл.

– Не такой, – улыбнулась подпольщица.

– Что вы имеете в виду? Разве я не похож на мужчину?

– Вы офицер не такой. Мягкий очень, – пояснила Костецкая.

– Русских не убиваю? – спросил офицер.

– Да, хотя бы и это…

– А что это вас заинтересовало? Вы служите нам, а жалеете русских, – Миллер взглянул ей прямо в глаза.

– Я работаю. Вы же бесплатно хлеба не даете, – отшутилась Лилия Павловна.

На этом разговор тогда закончился. Костецкая затем пользовалась любым поводом, чтобы заговорить с Миллером. Их беседы становились все откровеннее. Карл говорил, что ему чертовски надоела война, что он не надеется целым выбраться из России. И однажды Лилия Павловна решилась и откровенно сказала Карлу:

– Чтобы война быстрее кончилась, надо бороться с теми, кто ее начал и продолжает.

– Как это понимать? – взволнованно, с заметным испугом произнес офицер.

Костецкая разволновалась больше, чем собеседник, но силой воли подавила волнение и продолжала спокойно:

– Быстрее покончить с войной и ее вдохновителями – это не измена фатерлянду, а подвиг, который должен совершить каждый честный немец.

– Вот вы какая!

– Я русская! – спокойно и гордо сказала Лилия Павловна.

В конце концов Карл Миллер заявил, что он готов стать вместе с теми, кто борется против войны. Немецкий офицер согласился помогать партизанам и подпольщикам. Он передавал Костецкой ценные данные о гарнизоне, о намерениях гитлеровского командования.

В Полоцке возникали все новые и новые подпольные группы. Павел Самородков, П. Е. Гуков и Д. И. Клепиков вовлекли в дело свыше сорока рабочих и служащих железнодорожного узла. Патриоты срывали его нормальную работу, задерживали выход паровозов на линию, выводили из строя локомотивы и оборудование. В октябре – ноябре 1941 года они спустили с разбитого моста два паровоза и четыре вагона. В ноябре 1942 года подпольщица Л. Терещенко дважды удачно подкладывала мины под рельсы между станцией Горяны и Полоцком: слетели под откос два эшелона – один с боеприпасами и продовольствием, другой с живой силой. Руководитель группы А. З. Еремеев связался с оршанскими подпольщиками-железнодорожниками и по их методу стал изготовлять угольные мины, которые подкладывал в тендеры проходящих паровозов. Число аварий в пути непрерывно увеличивалось.

В городе активно действовала группа Федора Николаевича Матецкого, установившего связь с командованием 3-й Белорусской бригады. Патриоты расклеивали в городе листовки, вели разведку. В конце 1942 года гитлеровцы выследили Матецкого, арестовали его и расстреляли. Однако созданная им группа продолжала бороться.

С первых месяцев оккупации нашла свое место в боевом строю и бывшая заведующая райздравотделом Надежда Павловна Крупина. Она стала работать медсестрой в городской больнице и создала там подпольную группу, в которую вошли Григорий Миндалев, Григорий Зязин, Любовь Волкова, Тамара Никитина и другие врачи, сестры, санитарки. Подпольщики принимали в больницу раненых и больных советских воинов, выдавали их за гражданских лиц, а потом, вылечив, переправляли в партизанские отряды. Таким образом, от немецкого плена было спасено более 40 красноармейцев и командиров. Медики-подпольщики передавали в отряды лекарства, бинты, инструменты. Позже многие врачи и сестры ушли в партизаны, работали там в госпиталях.

Полоцкий райком партии и командование бригад М. С. Прудникова и 3-й Белорусской умело направляли работу подполья города. Большую роль в этом сыграли связные. Днем и ночью, в метель и дождь самые мужественные и смелые патриоты ходили на связь. Среди них Софья Якубова, Мария Янусова, Надежда Муменок, Фруза Соколова, Мария Скрипко, пять сестер и брат Смирновы и многие другие. Эти не знавшие страха люди несли командованию бригад данные о противнике, строительстве оборонительных сооружений, а на обратном пути доставляли подпольщикам тол, мины, советские листовки и газеты, а также передавали новые боевые задания.

Смелостью и настойчивостью отличалась учительница Татьяна Мариненко. Проживая в Сестронковском сельсовете, она с первых дней оккупации установила контакты с руководителями городского подполья С. Суховеем, П. Гуковым и стала связной. Несколько позже она познакомилась с переводчиком СД Владимиром Паромоновым и партизанским командиром М. С. Прудниковым. Таня быстро овладела трудной работой разведчицы и связной. Делая вид, что идет продавать вещи или устраиваться на работу, она часто пробиралась в Полоцк, собирала разведданные и передавала их в партизанский отряд. Много раз ее жизнь висела на волоске. Но бесстрашная патриотка продолжала ходить на встречи с городскими подпольщиками. В августе 1942 года фашисты арестовали Таню и ее 14-летнего брата Лаврентия, а затем их расстреляли.

За мужество и отвагу Татьяне Савельевне Мариненко посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Подпольщики Полоцка не раз производили взрывы на нефтебазе, сожгли немецкие продовольственный и сенной склады, гараж с автомашинами, на длительное время выводили из строя водопровод, электростанцию, лесозавод, валяльную мастерскую, мельницу, линии связи. В результате диверсий были уничтожены десятки тонн горючего, продовольствия, десятки машин, убито немало гитлеровских солдат и офицеров.

Дерзость и находчивость при выполнении боевых заданий проявлял руководитель одной из подпольных групп политрук Красной Армии Д. И. Клепиков. Он проникал во вражеские учреждения и на предприятия, проносил тол, мины, устраивал взрывы. Фашистская служба безопасности долго охотилась за отважным подпольщиком.

Патриоты протягивали нити связи к лагерям, расположенным в окрестностях города, ко всем строительным командам, в которых работали военнопленные. Они помогли бежать из фашистских лагерей почти тысяче красноармейцев и командиров, десяткам медицинских работников. Большинство из них влились в партизанские отряды.

Тимофей Плохотнюк и И. Ф. Литвиненко рассказали:

– Бежали мы из лагеря военнопленных «Боровуха III» в апреле 1942 года. Нас было 10 бойцов и командиров Красной Армии. Помощь в побеге нам оказал житель Полоцка Иван Паньков. Он посоветовал, как выбраться из лагеря, вооружил нас наганом и гранатами, разъяснил, как быстрее и безопаснее пройти в Ушачский район, где искать подпольщиков и партизан. Мы благополучно прибыли туда.

Подобных примеров множество. Почти каждому красноармейцу и командиру, бежавшему из плена, путь к свободе указали подпольщики, местные жители.

Враг старался задушить подпольное и партизанское движение. Сотрудники СД рыскали по городу и деревням, выискивали антисоветские элементы и формировали из них полицейскую службу, создавали сеть тайных агентов и шпионов. По доносам лазутчиков в конце 1941 года и начале 1942 года гитлеровцам удалось арестовать несколько десятков подпольщиков. Их содержали в полоцкой тюрьме и в поселке Дретунь, подвергали пыткам и истязаниям. Только в один из январских дней 1942 года фашисты повесили девять подпольщиков. Люди не просили пощады у врага, предпочитали смерть позору. Среди казненных был и один из активных организаторов городского подполья политрук Дмитрий Иванович Клепиков. Палачи привели избитого и измученного подпольщика к месту казни. Взойдя на эшафот, патриот крикнул:

– Я погибаю во имя нашей любимой Родины. Не верьте фашистам! Красная Армия победит! Бейте гадов! Фашизм – это обман. Смерть немецким палачам!

На грудь замученного патриота фашисты повесили доску с надписью: «Комиссар Клепиков – такая участь ожидает всех комиссаров».

В апреле – мае 1942 года тайная полевая полиция ГФП-724 арестовала еще 40 участников партийного подполья, в основном рабочих Полоцкого железнодорожного узла. После зверских истязаний многие были расстреляны, а остальные вывезены в концлагеря. Смертью храбрых погиб организатор и руководитель подпольных групп железнодорожников П. Ф. Самородков.

Как ни свирепствовал враг, но он был бессилен подавить растущее сопротивление советских патриотов. Гитлеровцы сами в этом признавались, о чем можно судить хотя бы по донесениям главной железнодорожной дирекции группы армий «Центр» имперскому министру связи в июле 1942 года. В одном из них сообщалось:

«Прежде всего вызывает опасение моральное воздействие партизанских налетов на местный рабочий персонал… Вражеская пропаганда, особенно через листовки, действует очень умело. Все в большей мере среди рабочих и служащих проявляется равнодушие и лодырничество… Одни пытаются уклониться от работы под предлогом ухода в отпуск или по болезни, другие уклоняются без всяких причин.

…Часто самые лучшие работники оказываются партизанами или даже руководителями партизанских организаций и отрядов. Поэтому постоянно возрастает число арестов среди местных железнодорожников. Например, в Полоцке из 86 местных железнодорожников 16 были разоблачены как партизаны и расстреляны. На всей территории, прилегающей к железной дороге, фактически хозяйничают русские комиссары».

Наши бойцы гибли в неравной борьбе, но их строй не редел. В подполье приходили новые люди, заменявшие павших. Организаторы антифашистского движения в Полоцке Я. Сташкевич, И. Гуков и Е. Свирко избежали ареста, вывели из города часть патриотов и 10 мая 1942 года возле деревни Бобовики организовали партизанский отряд, командиром которого избрали Я. X. Сташкевича, комиссаром И. С. Гукова и начальником штаба Ф. Соловьева. В Полоцке оставались коммунисты и беспартийные активисты Д. И. Матюшков, С. Я. Артемьев и другие. Они настойчиво налаживали связи с верными людьми, вовлекали в борьбу с врагом жителей города. В июне 1942 года райком партии потребовал усилить работу по созданию и укреплению подпольных групп. Во главе нескольких групп вместо ушедшего в партизаны Я. X. Сташкевича стал рабочий Артемьев Сергей Яковлевич. Организацию назвали «Ася» (начальные буквы фамилии, имени и отчества руководителя). Усилия патриотов не пропали даром. В конце 1942 года и начале 1943 года в Полоцке и районе число подпольных партийных и комсомольско-молодежных групп и организаций возросло до 38, в них состояло свыше 300 человек.

Укрепили свои ряды антифашистские группы в деревнях Новые и Старые Замшаны, Новый Двор, Ульяново. Изобретательно вели работу среди населения подпольщики деревни Дохнары И. Н. Колосов, З. Т. Бугаев, И. С. Колосов, А. П. Филимонов, Н. В. Литвинов, П. П. Колосов. Не давали покоя врагу члены подпольной комсомольской организации Боровухи I под руководством Ларисы Стаменок, работавшей переводчицей в комендатуре. Молодые подпольщики связались с некоторыми красноармейцами и командирами, находившимися в лагере для советских военнопленных, передавали им листовки, письма партизан, помогали узникам совершать побеги.

Гитлеровское командование и ГФП-724 решили полностью очистить город и его окрестности от «большевистских элементов». В начале октября 1942 года в Полоцк прибыли 200 сотрудников полиции и военной жандармерии. Полмесяца они вели так называемую «подготовительную работу» – с помощью провокаторов выслеживали патриотов, узнавали адреса тех, кто сочувствовал и помогал подпольщикам и партизанам. Все это делалось в строжайшей тайне. О злодейских намерениях полиции не знал даже немецкий офицер Карл Миллер, связанный с подпольщиками, который до этого обычно заблаговременно передавал через Лилию Костецкую сообщения о планах фашистского командования и комендатуры. На этот раз Миллер узнал о готовящихся массовых арестах слишком поздно. В ночь на 20 октября он подошел к домику, где жила Костецкая, тихонько постучал в окно.

– На рассвете состоится облава. Предупреди своих, – сказал Миллер.

В распоряжении Костецкой оставалось слишком мало времени, и она сумела предупредить лишь немногих. А рано утром началась в Полоцке и других населенных пунктах района самая крупная вражеская облава. Фашисты врывались в дома, хватали без разбора людей. И так продолжалось десять дней. В Полоцке было арестовано 350 человек, в Боровухах I и II – 40, в окружающих деревнях – несколько десятков человек. Гитлеровцы забирали многих вместе с их семьями. В тюремные камеры попали активные подпольщики, славные патриоты Дмитрий Петровский с семьей, Григорий Миндалев, Александр Пашкевич, Фридрих Безер и другие. Гитлеровцы жестоко избивали арестованных на допросах, втыкали им иголки под ногти, бросали избитых в холодные подвалы. Ежедневно две-три машины отвозили узников в Боровуху II на расстрел. Враг и здесь изощрялся в садизме. Прежде чем застрелить человека, его подводили к яме и сильным ударом колотушкой по голове сбивали с ног, а потом в упор стреляли из пистолета или автомата. К месту казни фашисты сгоняли местных жителей, чтобы устрашить их. Но реакция у населения была иная. Посмотрев казнь, многие жители, способные носить оружие, уходили в партизаны.

В первых числах декабря 1942 года в комендатуре Боровухи I состоялось совещание начальствующего состава районной полиции. Обсуждался – в который уже раз! – вопрос о борьбе с партизанами. На этом совещании вся территория, занятая народными мстителями, была разделена на зоны, в которые предполагалось ввести войска и полицию. Они должны были разгромить партизан и очистить от них район. Причем предлагалось для достижения этой цели не ограничивать себя в средствах и действиях. Комендант Боровухи I капитан Кремс сказал:

– Не исключена возможность молниеносного наступления Красной Армии. И если своевременно не очистить эту территорию от партизан, то отход частей и создание узлов сопротивления будут не только затруднены, но и невозможны.

Однако врагу не удалось задушить партизанское и подпольное движение и в Полоцком районе. Хозяевами положения оставались народные мстители. В городе, поселках и деревнях возникли новые подпольные организации и группы. Советские люди мужественно боролись с оккупантами. 8 марта 1943 года агенты СД напали на след подпольщицы Лилии Костецкой и попытались схватить ее. Она приняла открытый бой и до последнего патрона отбивалась от наседавших солдат. Лилия погибла, но не сдалась живой врагам.

День ото дня ширилось подпольное движение и в Орше, втором по величине городе Витебской области, который фашисты хотели превратить в один из опорных пунктов группы немецких армий «Центр». Гитлеровцы берегли Оршанский железнодорожный узел пуще глаза своего. Не случайно они держали здесь значительный военный гарнизон и различные службы полиции, жандармерии, разведки.

Обком партии не выпускал из виду Оршанский район, все время заботился о том, чтобы подпольщики там действовали особенно активно. В городе и районе было создано 66 комсомольских групп и организаций, объединявших 594 человека.

На станции Орша работал переписчиком вагонов Василий Пригода – тихий и спокойный с виду человек, который свои обязанности выполнял аккуратно. А в действительности это был неутомимый и бесстрашный боец, руководитель группы из шести железнодорожников. Подпольщики получали через связных из 1-й бригады имени Заслонова магнитные мины и подкладывали их под цистерны с горючим. Этим опасным делом часто занимался сам Василий, поскольку по долгу службы ему приходилось обходить эшелоны, сверять и переписывать номера вагонов и платформ. Крупную диверсию группа Пригоды совершила 26 августа 1943 года. От взрыва подложенных подпольщиками мин сгорел целый вражеский эшелон – 52 вагона и цистерны. При этом было уничтожено около 200 тонн бензина, много авиационных моторов, обмундирования и продовольствия. Железнодорожный путь был выведен из строя на двое суток.

Часто выполняли боевые задания подпольщики Степан Пригода, Георгий Щерба, Федосья Цынгалева, А. И. Мартыновский, П. Шитик, Н. Т. Шабуров, Л. Е. Писарев, В. Р. Свойняк, В. Б. Бугров, Е. А. Наталевич, Ф. Ф. Федосенко, Николай Кушнин, Ефрем Медвецкий и другие. Подпольщики станции Орша в 1942 и 1943 годах подорвали и сожгли более 150 вагонов и цистерн, вывели из строя 79 паровозов, уничтожили подъемный кран на угольном складе, подорвали несколько автомашин на улицах города, убили и ранили десятки солдат и офицеров противника.

– Подпольщики Орши и ее железнодорожного узла не должны испытывать недостатка в минах и других боевых средствах, – неоднократно напоминал работникам обкома первый секретарь Иван Андреевич Стулов.

И эта задача настойчиво выполнялась. Трудно, очень трудно было пробраться в Оршу. Все дороги к городу усиленно патрулировались. Каждый человек на контрольно-пропускных пунктах тщательно обыскивался. И несмотря на это, связные Дмитрий Бохан, Михаил Харланов, Вера Евсюкевич, Владимир Козловский, Иван Васильев и другие только известными им одним путями проходили в город, приносили подпольщикам и мины, и газеты, и листовки. В информационной записке обкому партии в августе 1943 года секретарь подпольного Оршанского райкома КП(б)Б Л. И. Селицкий сообщал:

«С момента образования РК КП(б)Б нам удалось тесно связаться с подпольными организациями гор. Орша. Имеем там свою партийную группу… Оршанские товарищи за июль вывели из строя 6 паровозов, посредством магнитных мин уничтожили 1670 тонн горючего. Нами заслано на узел 80 магниток».

В деревне Шибеки, в которой располагался вражеский гарнизон, Адам Гурин создал подпольную организацию. В нее входили И. П. Василенок, И. Р. Пахомович, Анна Берзен и другие. Патриоты вели агитационную работу среди населения, помогли многим мужчинам и женщинам уйти в партизанские отряды.

Подпольные организации были также почти во всех деревнях Смолянского, Межевского, Стайковского и других сельсоветов. Коммунисты создали подпольные группы в Вязичах и Застенце, где размещались немецкие гарнизоны.

Бок о бок с коммунистами вели борьбу с врагом комсомольцы. Активисты ходили по деревням, беседовали с молодежью. Десятки таких бесед провел секретарь райкома ЛКСМБ Б. И. Петров.

Нашлось немало дельных и смелых ребят, которые повели за собой молодежь. Подпольную комсомольскую организацию Осинторфа возглавлял штаб в составе Станислава Шмуглевского, Василия Огурцова и Людмилы Букатик. В ее рядах находились более 40 юношей и девушек. Весной 1942 года молодые подпольщики установили связь с Константином Заслоновым и получали от него конкретные боевые задания и советы, а позже связались с подпольным райкомом комсомола.

Комсомольцы Осинторфа провели ряд боевых операций. Они срывали восстановительные работы на торфозаводе, сожгли несколько электромоторов, портили другое оборудование.