Текст книги "Гамбит старого генерала"

Автор книги: Я. Таляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

"Черная гвардия" пользуясь, полученным после маневров в лесу численным преимуществом, наседала на своих антагонистов и азартно сводила их живую силу к нулю. Зато у «белых» были превосходные союзники, Эскорт Смерти. Эти, правда, тоже не особенно могли похвастать опытом открытых боевых, действий, все-таки их обычный стиль базировался на тех же методах партизанской войны, что и деятельность варваров, но они были намного лучше организованы, лучше вооружены, и прикрыты магией более плотно, так что сметали всех кто имел неосторожность оказаться у них на пути. Кроме того, дикари испытывали ужас от противостояния с зомби. Мертвецы не были полностью неуязвимы, несколько стрел д'Аранжа останавливали любого, но дикарям все равно становилось не по себе и они не могли сражаться против Эскорта в полную силу. Вскоре эскортники, хоть их и осталось всего ничего, прорубили в армии Лорда-Протектора огромную брешь и стали вплотную приближаться к самому чародею.

Однако и теперь, при виде неумолимо наступающего врага, д'Аранж продолжал хранить завидное хладнокровие. Он лишь однажды показал, что замечает надвигающуюся угрозу, когда вновь велел Марисабель спрятаться за его спину и не высовываться. Девушка решила, что раз волшебник так в себе уверен то лучше ему не перечить и подчинилась. Действительно, гораздо большую пользу она могла принести, удерживая под контролем его тыл. Мало ли что, все-таки война.

Неожиданно ей на миг вспомнились слова Морина о необходимости победы любой ценой… А вслед за этим и слова самого д'Аранжа о недопустимости побеждать за его счет.

Площадь, тем временем, забурлила, словно котел с колдовским варевом. Сквозь шум сражения Марисабель, услышала, что маг забормотал заклинания. Звучало это так зловеще, что даже творившийся вокруг кошмар померк перед новым кругом ада готовым разродиться на поле боя. Резонанс от слов на неизвестных Гранде наречиях и языках отзывался даже в земле. Сами камни загудели в такт волшебной речи, сонм неуспокоенных душ отозвался на призыв боевого чародея. Разнеслись стоны демонических сил, ставших заложниками кровавой древней магии, в воздухе над полем боя засветились руны.

д'Аранж был неукротим и безжалостен, точнее стал таким, под влиянием боевых чар. Он мгновенно просчитывал ударные комбинации, расставлял суперпозиционные ключи, перенаправлял потоки основной и дополнительной магистрали… Со всех четырех перстней на левой руке волшебник начал метать во врагов поражающие заклинания. Поочередно: электрический, огненный, психотронный и гравитационный удар. Среди дикарей любой из них вызывал потери. В лучшем для него случае варвар валился без сознания и выбывал из списка первоочередных целей, пропадая в милосердном забытье. Д'Аранж стрелял метко и почти всегда попадал куда хотел что, даже учитывая мощную моральную и религиозную подготовку, могло вызвать скорое бегство орды полуголых предателей.

Совершенно иная картина сложилась в отношении сорганазельцев. Воины Сорганазеллы, и в физическом и в моральном плане, удары держали стойко. Этим они немного озадачили д'Аранжа, вынуждаемого, мало того, что тратить на каждого из них изрядное количество энергии, порой комбинируя все четыре вида атаки, что бы добиться желаемого, так еще и ни малейших следов надвигающейся паники не показывая. Это наводило на мысль о бое до последнего солдата. Или до первой, совершенной Лордом-Протектором, ошибки.

Электричество стекало по зануленым доспехам в землю, как вода в песок; огонь опалял исправно, но так как был рассчитан на поверхностное поражение, а не на проникающие, и уж тем более не на бронебойные эффекты, то легко удерживался все теми же доспехами. Что же касается атак на сознание, то здесь первостепенного мага и подавно ожидал провал. Души воинов, даже тех кто еще был жив, давно принадлежало не им самим, а посылающему их на смерть колдуну. И живые, и мертвые они были зомби, и все что д'Аранж мог с их парализованной волей сделать, это внести небольшую дезориентацию. В этом случае солдат начинал путаться в направлении движения, а, порой и в собственных конечностях. Иногда еще получалось ненадолго, всего на несколько секунд, вывести того или иного вояку из под власти темного мага и солдат начинал сражаться уже на стороне Лорда-Протектора. Однако Слэг-штрих, явно пользуясь, какими то талисманами, загодя нацепленными на солдат, все старания д'Аранжа легко, можно сказать, оскорбительно легко, сводил на нет.

А вот гравитационные удары, защита против которых не то что бы чересчур сложна, однако требует индивидуального подхода, технически невозможного при таком количестве подопечных, оказались неожиданно эффективны. Слэг-штрих мог прятаться за толпой оболваненных вояк, мог маскироваться под каре одинаково одетых ассистентов, но фехтовать с Лордом-Протектором Парка на шпагах силовых полей, как равный, он явно не мог. Почувствовав слабину, д'Аранж вовсю стал пользоваться именно этим обстоятельством, и вскоре был вознагражден.

Лишенные и собственных естественных рефлексов и магического прикрытия против таких атак солдаты, начали нести огромные потери. Нет, гравитационный удар не убивал их… по крайней мере, не всегда. Если сравнивать его с чем-то, то это может быть, самым обыкновенным ударом. В грудь, лицо, пах, да куда угодно, только вот удар этот невидимый. И отразить его нельзя. Можно лишь уйти с линии атаки, но это в том случае если знаешь, как она пролегает, что без помощи мага, или недоступной зомби интуиции, опять же было невозможно. Можно перекатиться, когда отлетаешь на несколько метров, увернуться от сучков, в которые тебя бросает невидимый противник или еще как-нибудь. Но, напоминаю, естественных рефлексов воины были лишены из-за тотального мозгового контроля со стороны темного мага и никак не могли себя защитить. И догадаться отступить, пока не поздно, тоже.

Скорее всего, будь на месте их главнокомандующего действительно молодой волшебник, он бы так и отступил. А еще вернее, просто бросил бы своих людей и попытался скрыться подобру-поздорову. Собственно д'Аранж потому на первых порах и относился к битве спустя рукава, что ожидал чего-то подобного, и больше следил за перемещениями мага-оппонента, чем собственно за полем боя. Однако в Большой Парк вторгся жрец темного храма и этот зловредный тип отступать не собирался. С непоколебимой решимостью он был готов сражаться до конца. Слишком многое оказалось поставлено на карту, и теперь единственное что фанатика устраивало, это победа. Вот он и посылал войска в огонь, теряя солдат десятками и нисколько с этим не считаясь.

"Можно подумать, он задался целью облегчить мне зачистку", – предположил недоумевающий Лорд-Протектор Большого Парка, могучим ударом повергая наземь сразу троих.

Вокруг него уже скопилась такая куча тел, что следующим приходилось штурмовать сперва ее, что бы только увидеть мага… и тут же присоединиться к лежащим. При этом дикари и эскортники продолжали сражаться и между собой, и вскоре вся площадь оказалась завалена мертвыми и бесчувственными телами. Больше всего досталось «белым». Д'Аранж за все время общения, худо-бедно наловчился отличать одних от других и «черных» не трогал, разве что иногда, в азарте боя, а вот эскортники и Слэг-штрих беззастенчиво лупили всякого подозрительного.

Да-да, Слэг-штрих тоже вышел, наконец, на поле боя.

С первого же момента его появления стало ясно, что первоочередной и единственно-важной целью для него является д'Аранж. Нет, жрец не бросился в лобовую атаку, он поступил умнее. Начал маневрировать среди сражающихся, так что бы подобраться к смотрителю с неудобного для того направления и в самый неподходящий момент. Нельзя сказать, что этот процесс оказался легким, однако «темный» маг проявлял завидную настойчивость и сноровку, так что вскоре оказался примерно на нужном месте. Еще несколько шагов и…

Жрец недооценил Лорда-Протектора. Или посчитал, что первостепенный боевой волшебник выпустил противника из виду, или что еще, но выпад д'Аранжа капюшоноголовый бездарно пропустил.

– Получи! – торжествующе воскликнул волшебник, выбрасывая в сторону жреца руку с наводящимся по перстню специальным, особо мощным заклинанием оглушения.

Чары сорвались с кончиков его пальцев и обрушились на фигуру в капюшоне. Раздался странный хлопок и…

Д'Аранж недоуменно построил брови домиком.

"Ого?", – подумал он. – "Это что же получается? Что за напасть то такая сегодня?"

Вместо того, что бы осесть бесчувственной куклой, Слэг-штрих лишь помотал головой и продолжал сражаться. Прекрасное заклинание на которое д'Аранж потратил кучу энергии, не лишило черного мага сознания, как предполагалось. Скользнув по капюшону, оно просто отклонилось в сторону и рассеялось. Персональная защита вражеского мага оказалась на высоте.

Тем временем бойцы прикрытия подошли на чересчур «интимную» дистанцию, и д'Аранж уже не был на "все сто" уверен, что сумеет их удержать. Марисабель в бою великолепна, однако, против целой толпы врагов, одна она не устоит; а он, пытаясь действовать по-прежнему, оказать ей помощи не сможет. Как бы этого не хотелось избежать, но в отношении «темного» надо было что-то срочно предпринимать.

– Ну и черт с тобой, – пробормотал волшебник раздраженно. – Сам этого хотел!

…черный маг НАВЕРНЯКА НЕ ХОТЕЛ того, что для него напоследок подготовил Лорд-Протектор. Скорее всего, он ПРОСТО НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ, на какие неприятные меры способны пойти волшебники уровня д'Аранжа Утонченного, когда что-то получается не так, как они того желают, ИНАЧЕ БЫ ПООСТЕРЕГСЯ, настолько безрассудно противостоять первостепенному чародею. А если бы точно знал, на что только что себя обрек, то, вероятно, несмотря на численное превосходство, предпочел бы капитуляцию, причем немедленную. Однако злодей ни о чем таком в азарте битвы, не задумывался. А следовало бы.

Представителями многих, практически всех, но, в первую очередь, таких как хиромантия и астрология, околомагических наук принято считать, что каждому человеческому органу соответствует какое-то из небесных тел. Так, головному мозгу якобы покровительствует Солнце, легким – Луна, сердцу – Венера и так далее… Но лишь первоклассным магам, вроде самого д'Аранжа, в полной мере известно насколько это соответствует истине. Широким массам приходится удовлетворяться поверхностным знакомством с этим предметом… сразу же хочется добавить – к счастью для всех нас.

ТЕ, КТО УЖЕ ДОГАДАЛСЯ, О ЧЕМ ПОЙДЕТ РЕЧЬ, НАВЕРНЯКА СО МНОЙ СОГЛАСЯТСЯ. Все прочие, как только об этом узнают, наверняка к ним присоединятся.

Итак, всякому органу соответствует его планета, и между ними существует связь, достаточно плотная, что бы небесные тела могли влиять на самочувствие приписываемых к ним органов. Д'Аранж об этом прекрасно знал, несомненно, с чем-то таким был ознакомлен и темный маг; однако Лорд-Протектор Парка в сей материи, разбирался не в пример лучше и, когда понял, что с Слэгом-штрих все-таки придется «распрощаться», то его противник оказался словно кролик перед удавом. Совершенно, абсолютно беззащитен.

Собственно не перед д'Аранжем, а перед своей же собственной человеческой (а темный жрец продолжал оставаться человеком даже после посвящения, по крайней мере в анатомическом, плане) природой. Волшебник выкрикнул заклинание и связь органов его злобного противника с планетами покровителями стала чуть сильнее чем обычно… Ненадолго, на неуловимо малый отрезок времени. Секунда, скажете вы? Нет, во сто крат меньше. Но этого хватило. Всякий ведь знает что планеты движутся. По астрономическим меркам не так что бы очень быстро, однако в масштабах привычных человеку несутся как угорелые, и даже за тот малый миг что действовали чары, успели пролететь порядочное расстояние. А ведь у них связь с частями тела темного мага, не забывайте это, оказалась сильнее, чем раньше. Достаточно сильная, а уж д'Аранж то об этом позаботился, что бы избавить Лорда-Протектора Большого Парка от хлопот по дальнейшему содержанию еще одного пленника.

Одним словом хоть темный маг и был под куполом множества защитных заклинаний и наговоров, это его не спасло. Только что этот человек в капюшоне посылал во всех окружающих смерть, смерть изощренную и хитроумную, во всевозможных ее ипостасях и обличьях, а, миг спустя, его самого не стало.

Все вокруг, дикари «белые», дикари «черные», Марисабель и даже зомбированные сорганазельцы вскрикнули, когда черный маг, КОМАНДИР АРМИИ ВТОРЖЕНИЯ РАЗЛЕТЕЛСЯ В ЖИДКИЙ МЯСНОЙ ФАРШ и буквально забрызгал собой поле боя.

Целиком площади, на которой шло сражение колдун, конечно, собой не перекрыл, однако в рядах сражающихся вызвал изрядный резонанс. Как бы ожесточенно не бились давние враги, однако ничего подобного они и вообразить не могли. Что, по сравнению с увиденным, значили немного проколотый животик или чуть-чуть, даже не до конца, перерезанное горлышко? Да ничего! А вот когда с человеческим телом поступают так, что уже не определишь где его останки, а где просто грязи намесили, вот тогда становиться действительно не по себе. Битва стихийно прекратилась. Те, кто видел страшную смерть колдуна, теперь шепотом передавали ее подробности тем кому посчастливилось ее не видеть. Но и те, и другие прочно увязли в шоке. Кто-то в обреченном ожидании чего-то подобного и с ним, а кто-то с благоговейным трепетом…

– Все кончено! – закричал волшебник. Сперва на одном языке, потом на другом. – Все кончено!

Сорганазельцев на этот счет можно было не информировать. Они и сами все прекрасно поняли, когда пелена тотального контроля упала с их околдованных мозгов. Правда и сами они тотчас попадали. Насильственное освобождение из под таких чар, процесс довольно болезнен и способен свалить в продолжительный глубокий обморок даже очень крепкого человека. Команду «белых», сильно поредевшую к этому моменту, долго убеждать не пришлось. Многих из них скоренько прирезали теперь уже однозначно доминирующие, «черные», а те кому подфартило оказаться поодаль, те предпочли потихоньку исчезнуть.

…Впрочем, задержись, кто из них и их глазам предстало бы очень неожиданное для наивных варваров, продолжение истории. Дело в том что «белые» были однозначно убеждены, что д'Аранж принял сторону «черных», однако как раз у «черных» то такой уверенности и не было. Но даже если они так и считали, то в любом случае, прощать давние обиды не собирались.

Охранный контур д'Аранжа, в течении всей битвы непрерывно оравший ему в среднее ухо, не успокоился и даже теперь едва слышно покряхтывал. Явной угрозы он больше не замечал, однако прекрасно чувствовал общее напряжение. Впрочем, д'Аранж и сам был не слепой. Он сразу заметил что варвары-союзнички быстренько добили безнадежно раненых и приготовили к транспортировке тех врагов кто еще сохранял силы добраться до жертвенников, но не разошлись а, наоборот, стали подозрительно кучковаться.

Волшебник понял что, победив темного мага и клику «белых», он тем самым развязал руки "сильным черным", и теперь они наверняка попытаются это реализовать.

"Что ж", – подумал д'Аранж спокойно и даже немного радостно. Предательство уже и этих дикарей освобождало Лорда-Протектора от последних крох моральных терзаний относительно приготовленной для них участи. – "Пускай попробуют".

Однако случилось то, чего он как раз и не ожидал, вернее, предполагал, но не сейчас. Дикари еще вели себя относительно спокойно, когда охрана дико взвыла, предупреждая о нападении.

Сзади. Оттуда, где стояла одна Марисабель. Поворачиваясь, д'Аранж увидел, что это точно она.

Коварная фанатичка поняла, что с враждебным ее городу колдуном покончено и решила что пора, пусть даже и ценой собственной жизни, избавиться от смотрителя Парка. Человека оказавшего ей огромную услугу, однако, при этом обвинившего ее обожаемого лидера, и не только обвинившего, но и пообещавшего с ним разобраться. Вот она и решила его опередить.

"Как жаль", – успел подумать чародей, с неприязнью. – "Она ничем не лучше их всех…"

Додумать он не успел. Лейтенант, достойная ученица своего вероломного генерала ударила, и чародей повалился как подкошенный.

Глава 6

Да, д'Аранж упал от удара Марисабель. Однако до того как упасть, и даже до того как лейтенант его толкнула, он успел разглядеть еще кое-что, и понял что сильно, непростительно сильно в ней ошибался. Марисабель, эта рыжеволосая комета, беспощадная и самоотверженная, отважная как пантера и простодушная словно дитя девушка его не предавала.

Она спасла его, вернее думала что спасает, когда увидела летевшую прямо между лопаток чародея огненную стрелу его же собственного производства. Ту самую, что пробивала закованного в латы человека насквозь, и, при запуске, безошибочно и неотвратимо наводилась по контуру тела. И не на рывок Марисабель отреагировал контур охраны, а на эту дистанционную атаку.

Волшебник разглядел трассирующий след стрелы и напряженную физиономию лучника, одного из "сильных черных". Тот, пользуясь тем, что маг отвлекся на его сородичей, выстрелил таки в мбаракку… не удержался.

А Марисабель тоже это заметившая, но заметившая слишком поздно, сделала то единственное что ей оставалось и что подсказало девушке ее чистое и благородное сердце. Рискуя самой подставиться под стрелу, она бросилась вперед, чтобы сбить д'Аранжа с линии огня.

– Стой! – воскликнул маг, пытаясь увернуться. Но не от стрелы, как раз на нее то он и прыгнул, что бы та ненароком не поменяла цель и не царапнула девчонку, а от самой Марисабель.

Все чего желал волшебник в тот момент, это избежать с ней столкновения, и он предпринял титанические усилия для этого. Увы… Как бы быстр не был чародей напитавший себя магией, у девушки была фора в несколько долей секунды и она его опередила. Так что, прежде чем он успел хоть что-то предпринять, бравая лейтенант оказалась совсем рядом.

– Не-е-ет! – закричал волшебник и попытался оттолкнуть девушку от себя.

Однако Марисабель оказалась слишком близко, да и, что ни говори, быстрей она была, чем пожилой волшебник. Причем девушка сумела опередить не только его, но и, со свистом рассекающую воздух, стрелу. К сожалению, она действительно оказалась почти на секунду проворнее, чем этот корявый сучок с колдовским жалящим камнем в наконечнике и успела ударить мага.

…ударила и удивилась, чего это он так медленно заваливается, словно не желает еще больше испачкать мантию. А потом д'Аранж и вообще замер, буквально, повис в воздухе, отчаянно смазывая рот в немом крике. Глаза его остекленели и остановились, но он продолжал буравить ее пронзительным, одновременно сердитым и растерянным взглядом. Марисабель захотела подойти к нему и помочь, однако обнаружила, что и сама она не может пошевелить ни единым мускулом.

"Что за напасть"? – подумала Гранде. – "Никак, опять волшебные штучки?"

Очевидно, так и было, причем, сразу со всеми; краем глаза Марисабель видела, что замерли не только они с чародеем, но и вообще все. Даже ветер превратился в видимые сгустки воздуха и пыли, неподвижно висевшие в… ха, так в воздухе же и висевшие. Причем видно все это было очень нечетко, словно не сморгнула вовремя, или просто устали глаза.

А вот дракона на груди у мага она видела прекрасно. Тисненое золотом шитье, сверкало на солнце как огонь, даже ярче. И оно продолжало набирать мощь, превращаясь в звезду; маленькую, но близкую.

"Если так дальше продолжиться, я ослепну", – подумала Марисабель, однако беспокойства не ощутила. Откуда-то появилась уверенность, что слепота ей не грозит.

И точно. Достигнув, какого то своего порога, накал свечения чешуи ящера перестал расти. Кажется, даже немного приуменьшилось, и она смогла спокойно смотреть, что будет дальше. Причем спокойно в полном смысле этих слов. Хотя вокруг и бушевал, разгораясь, новый бой ни малейшего волнения девушка не испытывала.

Во-первых, бой уже давно не бушевал. Марисабель догадалась, что непонятный паралич охватил не только ее с магом, но и всех остальных (иначе дали бы они, все остальные, им со д'Аранжем, возможность прохлаждаться, как же), а раз так то все в полном порядке. Во-вторых, насколько она понимала, битва целиком перешла в сферу магии, а это значит что, тем более, тревожиться ей больше не о чем. Теперь уже пусть остальные тревожатся. Кто тут самый крутой волшебник, в конце то концов?

Если не знаете, то спросите у Слэга. Или у того бедняги Слэга-штрих, которого сейчас можно через марлю процедить.

Потом что-то дернулось. Сперва ей показалось что это начал шевелиться д'Аранж (пора бы уже, вон с колом в груди и то быстрее поправился, а тут что-то резину тянет. Нехорошо.) однако, оказалось что движение которое уловила девушка, это не самого мага, а эмблемы у него на груди. Золотой дракон, словно набрав от солнечных лучей достаточное количество энергии и забыв, что он не настоящий, решил вдруг ожить.

"А почему бы и нет?" – подумала Марисабель спокойно, так будто почти каждый день видела оживающих златотканых нитяных драконов.

Она с любопытством наблюдала, как дракон приподнялся, обретая объем и возносясь над волшебником. Вдохнул, разом увеличиваясь почти вдвое, потом еще раз и еще. Вскоре он стал с самого д'Аранжа размером, а потом и еще больше, и уже непонятно было, как это худощавый чародей его выдерживает. А дракон с удивительной грацией для такого большого существа балансировал на своем «помосте» и похоже, останавливаться в росте не собирался. Марисабель смотрела, как он разбухает и разбухает, набирая вес со скоростью раздуваемого мыльного пузыря. Вот только пузырь, достигнув определенных размеров, лопается, а дракон этих пределов, похоже, не знал. Рос себе и рос.

Вот он вымахал уже примерно на тонну, потом еще на парочку тонн, потом чародей совсем пропал под его огромной тушей, и бедному монстру пришлось скорчиться в очень неудобной позе. Марисабель подумала, почему это он не спрыгнет наземь, так же будет легче и ему и д'Аранжу, но потом решила что, без сомнения, какой то резон в этом все же есть.

Возможно, он просто не хотел помять траву, ведь маг наверняка на этот счет строго его предупредил. Конечно, и солдаты и дикари уже успели порядком натоптать, на газонах, но что они все вместе значили по сравнению с таким то вот чудищем? Да он, одним ударом хвоста, выроет ров и поглубже и подлиньше чем они все вместе за сутки. Вон как извивается, яростно хлещет по чешуйчатым бронированным бокам, помогая с равновесием. Поэтому то волшебник, очевидно, и терпел такую тушу, что понимал какой огромный ущерб, причинит его газону ящер.

"Интересно, а он до каких пор будет расти"? – подумала Марисабель с отстраненным любопытством. – "Так ведь, точно, скоро свалиться. Или он улетит? Крылья то, хоть и маленькие, но на месте, а драконы, говорят не столько с их помощью, сколько на магической тяге летают. Эх, надо было спросить у волшебника, он то должен знать".

Гранде отметила что ход ее мыслей принял странное направление, но в чем именно заключается странность определить не смогла. Что еще примечательно, она по-прежнему не испытывала страха. Или перегорело все внутри, столько всего случилось, что бояться чего-то там еще, стало сложно, или просто уже выработалась привычка на всякие чудеса. Да, так, наверное, и есть.

Дракон, не обращая ни на что внимания, становился все больше и больше. Чародея из-под него давно и не видать… что чародея – не видать деревьев обступающих поляну с той стороны. Да и самой поляны тоже. Глаз уже не охватывал стремительно грузнеющего монстра, Марисабель едва успевала следить за самым интересным, головой.

А голова у дракона была, что надо: огромная морда с тяжелой тупой челюстью, усеянной клыками, острым гребнем от кончика носа и по всей голове с переходом за спину, пылающими углями глаз в глубине надбровий и длинные подвижные хлысты, напоминающие бакенбарды у людей. Одним словом, вестник апокалипсиса, во всей, если так можно выразиться, красе.

Но, вместе с тем, чувствовалась в драконе и какая то иная, не демоническая суть. Интеллект что ли? Или интеллигентность? При внешности, способной ввергнуть в клинический ступор любого демона, он производил впечатление совсем не пугающее, скорее наоборот. Марисабель и умом и сердцем понимала, что ящер не желает ей зла, вон как умно смотрит, будто хочет что-то сказать. Предупредить, что ли? А, башкой, здоровенной как венец у арсенальной башни, укоризненно качает, усищами трясет яростно, словно чихающий кот.

Теперь дракон загораживал не только полянку с деревьями, но и всю землю, с небом в придачу. И уже не солнце отражалось в полированной золотой чешуе, а он сам затмевал блеском небесное светило. До тех пор пока вообще не скрыл его из виду и не остался один во всем огромном мире. Только он и девушка перед ним… но он такой большой, а она такая маленькая.

Маленькая и непонятливая. Дракон тяжело вздохнул и пошел вперед, куда-то мимо нее, по своим драконьим делам.

Аккуратно переступил через застывшего человечка, махнул хвостом в сторону, чтобы не задеть ненароком, и уже почти прошел, почти… но тут один ус вильнул зловредным угрем, задрожал, качнулся, словно живой, и полоснул таки по груди рыжеволосой воительницы. Ужалил. Легко так, мимолетно… она даже ничего и не ощутила. Просто перед глазами мелькнуло, что-то, быстрое до полпрозрачности, явилось из бесконечности, мелькнуло и унеслось бесследно, обратно в бесконечность.

Но все вокруг вдруг стало таким нечетким и расплывчатым, что даже невероятный сказочный дракон показался ей всего лишь пятном золотистого света. Протереть бы глаза, однако молодое, сильное тело, хоть и налилось поразительной, неземной легкостью, не слушается. И даже не ощущается; словно его и нет.

Марисабель почувствовала что падает… нет, наоборот, воспаряет над бездонной пропастью и уносится в бескрайнюю даль; в волшебный мир, где нет места злу, и где всем заправляют отважные рыцари и мудрые чародеи. Туда, где на величайшей вершине, в недосягаемой дали, стоит город из белоснежных облаков и разноцветных лучей радуги… Город. Совершенный, небесный прототип ее родного города… ее мечта и ее… но до него было так далеко…

– Хочешь, я донесу тебя туда? – мягким и печальным голосом спросил золотой дракон, откуда-то из небытия за ее спиной. – Мне не трудно.

– Да, – ответила девушка. – Хочу.

Невесомый вихрь, свежий, словно ветер чистых снежных вершин, подхватил Марисабель как пушинку и вознес еще выше. Потом еще и еще. К самым стенам небесного чертога и створки нерушимых врат, с неземной торжественной мелодией раскрылись перед ней.

* * *

Если для лейтенанта Гранде время неимоверно растянулось, уместив в краткий миг целую жизнь, всю что ей еще оставалось, то для остальных на площади оно, наоборот, стремительно набрало обороты.

Некоторые из дикарей успели повторить залп, теперь уже неприцельный а, скорей, как жест отчаяния, а потом на них обрушился Страж. По зарослям полоснул сверкающий словно солнце, гибкий, вьющийся, будто живой, раскаленный шнур и всякий, кого он касался, с пронзительным визгом исчезал во вспышке голубого пламени. Еще бы, ведь у варваров не оказалось даже той защиты, что была на смелой девушке.

На то что бы расправиться с предателями волшебник потратил всего несколько мгновений, а потом он про них забыл и обернулся к Марисабель. Как раз что бы увидеть как адъютант, отшатывается от него. Заваливается на спину, но не так как это она делала всегда, с перекатом и выходом в стойку, нет: лейтенант падала плашмя, не заботясь больше о самой себе, и на лице ее застыло выражение сильного и радостного удивления.

…Д'Аранж еще целую секунду верил, что все обошлось и девушка жива. Она лежала совершенно неподвижно, с застывшим взором и побелевшим, обескровленным лицом, но ни малейших следов повреждений на ней видно не было. Примитивная стрела, конечно же, не пробила лат, заговоренных и от гораздо более мощного оружия, а это могло означать, что не все еще потеряно. Волшебник упал перед Марисабель на колени, творя пассы и нашептывая подряд все известные ему целебные заклинания.

Однако все уже было напрасно. Большой Страж был слишком хорош и прекрасно знал свое дело. Защита на доспехах девушки должна была отвести практически любую угрозу от нее, но угрозу того порядка, который могли организовать их враги. Враги, но не он сам. Против чар ультимативного характера, которые заведомо сильнее всех остальных защитных чар, причем на много порядков, все остальное оказалось бессильно. По сути, Страж даже и не заметил сопротивления, настолько значительно было его превосходство.

Сложись все хоть на чуть-чуть, но по-другому, не окажись Марисабель случайно в эпицентре зарождения "драконьей тени", не толкни Гранде д'Аранжа в тот самый момент когда он был атакован… Строго говоря, ведь только это ее и погубило. Д'Аранж потому и был спокоен посреди творившегося вокруг ада, что знал, заклинание достаточно совершенно, чтобы защитить от любой опасности и, одновременно, чтобы отличить своего от чужого и не затронуть человека прикрытого рунами Лорда-Протектора. Однако оно оказалось, активировано именно физическим соприкосновением с Марисабель в момент угрозы со стороны, и это сыграло роковую роль. У Стража просто не оставалось времени, что бы отреагировать иначе. Не убить… но ведь на то он и Страж.

Лицо д'Аранжа, когда он поднял голову, было печально.

– Сволочи! – вздохнул он. – Какие же мы сволочи. Погубили девочку.

С грустью волшебник смотрел, как из груди Марисабель выбирается сгусток мягкого, словно пушистого, лилово-желтого света – сперва нехотя и осторожно, но потом все смелее и быстрее. Все, с этого момента любые заклинания бессильны. Можно будет оживить тело, и в этом кстати нет ничего сложного, но это будет не человек… не тот человек, что был прежде. Д'Аранж достаточно поднаторел в искусстве некромантии, что бы знать это наверняка и даже и не пытаться повернуть процесс вспять. В лучшем случае, вернувшийся станет куклой, безвольной и бесчувственной, вроде зомби сорганазельцев, в худшем же… в худшем, Марисабель вернется к жизни, но каждое мгновение такой жизни окажется для девчушки страшной пыткой, а единственным желанием станет ее прекратить. Лорд-Протектор не собирался причинять своему адъютанту такие страдания.

Из чащи доносились теперь уже гораздо более редкие крики, это дух возмездия, отлавливал последних, рассыпавшихся по зарослям дикарей. Кто то из них в суматохе позабыл о способности магии д'Аранжа безошибочно находить противника и теперь пытался спрятаться от возмездия в чаще; кто-то, вообразив, будто человек быстрее смертоносных чар, искал спасения в безоглядном бегстве – пощады не было никому. Мгновенная и ужасная смерть настигала всех, и «белых», и «черных», и «эскортников», и когда заклинание находило человека, оно его безжалостно уничтожало. Страж расправлялся с недругами по-своему, он не бил и не кусал жертву, освобождаемые им радикалы водорода молекул человеческих тел воспламенялись и пожирали сами себя в яростном и неудержимом соитии с изотопами кислорода, извлеченными из этих же тел.