Текст книги "Гамбит старого генерала"

Автор книги: Я. Таляка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

В считанные мгновения Страж подчистил почти все поле боя, включая в него места стычек передовых отрядов. Он не отличал живых и здоровых, от раненых и мертвецов – бесстрастно, с жестокой последовательностью рептилии или насекомого, он набрасывался на всех подряд и отправлял их в совершенное небытие. Даже пролитая и давно свернувшаяся кровь исчезала в очищающем бездымном пламени.

Из всех присутствующих, противостоять заклинанию, более-менее на равных, мог только демон сорганазельских чародеев, до сих пор околачивающийся, где-то поблизости, но и он, то ли испугался подобной эффективности, то ли просто решил не связываться, однако от схватки уклонился. Призыв черных жрецов его больше не удерживал и зловещий призрак, отыскав брешь в листах мироздания, быстро туда нырнул. Он успел аккурат за несколько микросекунд до того как Страж покончил с последним из воинов-людей и уже собирался атаковать самого грозного соперника.

Потеряв демона из виду, заклинание сразу проинформировало чародея, что в сфере деятельности произошло явление, прямо под его компетенцию не попадающее, но, тем не менее, потенциально представляющее опасность.

А еще он сообщил о незарегистрированной персоне, оказавшейся на подотчетной территории, но тоже в реестре целей не отмеченной. Механически заставляя себя двигаться и думать, Д'Аранж проверил, кто же это мог быть, и понял что это последний из дублеров темного мага. Тот самый, что оставался в отдалении. Капюшоноголовый негодяй очнулся и теперь спешно ретировался из Парка. В принципе д'Аранжу и раньше было все равно, что случиться с пришельцем, и было все равно теперь, но он решил, что будет справедливо, если слуга разделит участь своего неправедного господина.

Волшебник начал было произностить заклинание, но его вдруг охватила странная апатия, и он остановился. Подозвал нервно гарцующего неподалеку единорога.

– Ты давно добиваешься воли, – сказал маг. – Готов ли ты получить ее сейчас?

Ответ единорога был не на человеческом языке, но при желании его можно было бы перевести.

– Я готов, – оскалившись на Лорда-Протектора, ответил скакун.

– Там, – волшебник указал рукой направление. – По чаще идет человек. Убей его и ты свободен.

– И это все? Убить одного человека, и я свободен? – Единорог недоверчиво фыркнул, потом пристально посмотрел на д'Аранжа. – Ты обещаешь?

– Клянусь Субиерархом Ордена, так и будет, – вяло ответил маг.

Единорог снова ощерил клыки, которым мог позавидовать и доисторический матерый волк, взрыл твердую почву крепкой словно сталь шпорой.

– В таком случае прощай, колдун, – заржал он радостно. – Прощай навсегда.

Единорог издал торжествующе злой клич, да так что притих ветер испуганный отзвуками эха его клича и стремительно ускакал.

Волшебник проводил взглядом умчавшегося прочь жеребца и устало опустился на землю. Все было кончено, и д'Аранж просто сидел, уставившись в пространство неподвижным взором. Ему нужно было, что-то сделать с телом девушки, как-то ее похоронить.

Может по традициям Коргадола? Тогда надо про них быстро все разузнать. Или вообще отправить покойницу домой, пускай там сами разбираются, но волшебник не мог заставить себя даже пошевелиться. Просто сидел придавленный горем.

"Хотя откуда горе?" – поинтересовался предательский внутренний голос. – "Ты ведь ее и знал то всего ничего, даже и до постели не добрались. А что погибла из-за тебя, так ведь и не из-за тебя даже, а по собственной глупости".

Посмотрев на самого себя, такого рационального и бездушного, со стороны, д'Аранж с недовольством понял, что слышит голос ничтожества, что сидело у него в темнице, и немедленно задушил эти мысли на корню. Стер их, словно кляксу на безупречной прописи, истребил без следа.

"Так ведь девка то простая. Куда ей до всего разумного и вечно…" – пискнул напоследок темный двойник и исчез.

А д'Аранжа посетило видение. Он снова, почти как тогда, когда они убегали из рушащегося замка, стоял, остужая сапоги, разгоряченные бешеной скачкой, а перед ним, прямо на земле сидела, обхватив колени руками, лейтенант Марисабель Гранде. Странное состояние охватило сознание мага. Происходящее было невозможно, но волшебник почему-то воспринимал все как само собой разумеющееся. И это он – профессиональный маг, которого не проведешь дешевым гипнозом или легким астральным искажением реальности.

Он не забыл, что Марисабель погибла но д'Аранж каким-то образом оставался в непоколебимой уверенности что все происходящее… действительно происходит. Что-то вроде раздвоения личности, но не в смысле психологического заболевания, а в виде сдвига по временной оси в собственное прошлое. Теперь это был одновременно и он сам и он же, но когда он еще был с Гранде на поляне. Живой человек встретился с призраком. Вернее, он получил возможность еще раз пережить свою встречу с ушедшим мгновением. Колдун смотрел и видел самого себя и сидевшую перед собой лейтенанта.

– Так как же отличить то что истинно, от того что ложь? – спросила вдруг девушка, подняв огромные, в пол лица, глазищи на чародея. – Как я могу быть уверена, что не ошибаюсь, в выборе за что сражаться?

Реплика оказалась слишком неожиданной для колдуна, и д'Аранж не мог не покачать головой.

– Вы это серьезно?

Столько всего случилось, а она вдруг решила узнать о смысле жизни? Но лейтенант Гранде была вполне серьезна, в этом чародей убедился по выражению ее лица.

– Хорошо, попробую быстренько объяснить, – сдался волшебник. – Единственное что необходимо, это подождать. Время не только лечит, оно еще и расставляет все по своим местам. Если лет через сто, а еще лучше двести-триста утверждение или учение которое вас заинтересовало не окажется забытым, э-э-э, не людьми хотя и ими тоже, но прежде всего лично вами, так значит что то в нем есть. Если нет, то нету.

Марисабель не сводила с него ожидающего взгляда.

– Это все! – развел руками д'Аранж.

Девушка покачала головой.

– Издеваетесь? – она невесело усмехнулась.

– Даже и не думал издеваться, – отказался чародей. – Я, дорогая вы моя, потому и не принял полста лет назад ничью сторону, что никто из вас не смог предложить мне идею, которая переживет ваши города, хотя бы на сутки. Исчезнете вы, тут же исчезнет и все, ради чего вы сейчас тратите столько сил.

– Разве то, что делаем мы, не делается во всем мире?

– Весь мир тоже безумен, если он занимается такой чепухой! И единственный выход из этого безумия лежит в красоте истинного искусства. Такого, например как мой Парк. Право слово, лишь тот, кто отдал всего себя служению этой идее, сможет, в конце концов, сказать – вот я прожил жизнь не зря… И? даже если вдруг, хм, со мной все же что-то случится… то я оставлю после себя вечное себя же продолжение. А что сможете сказать вы, когда наступит конец? А? Молчите? Посмотрите вокруг.

Марисабель огляделась.

– Что вы видите?

– Статуи? – предположила она. Действительно, первое, что бросалось в глаза это изваяния изображающие очаровательных, царственного вида женщин. Вернее нескольких царственного и одну совсем царственного.

– Статуи, – кивнул волшебник. – Велик тот, кто вообразил и послал через века эту красоту, но велик и тот, кто сохранил ее и приумножил! В этом суть. А кто вспомнит про войну, каких то двух городов, когда она завершиться? Ветераны? Это ненадолго, смею вас заверить. Потомки? Ха! Что им останется вспоминать? Да кто знает? Только то, что кто-то и кого-то в прошлом убивал, а все из-за чего?..

– За свою родину! – возмутилась девушка таким цинизмом, и добавила не без ехидства. – Это называется патриотизм.

– Ой, да бросьте вы, – скривился маг. – Уже через поколение у «патриотов» будет совсем другая родина, и о старой никто даже и не вспомнит. В лучшем случае оставят записи в никому не нужном архиве, а ваши монументы снесут.

– Ваши монументы, – уточнила девушка.

– Как раз мои-то и нет. Они вечны. А вот все проявления патриотизма – это секундная блажь.

– Да уж, – желчно усомнилась Марисабель.

– Именно так, – заверил ее маг, – и я тому очевидец. Можете мне не верить, но лгать мне вам, ну никакого резона. Единственное мудрое решение, на мой взгляд, это посвятить себя служению абстрактной вечной красоте и отбросить всякую мирскую суету.

…Девушка смотрела на каменную королеву, а та стояла, так, что д'Аранжу на миг почудилось, что и она смотрит на Марисабель. Показалось что две, гордые и по-разному сильные женщины меряются взглядами, отстаивая каждая собственную правоту. Но, одна, возможно никогда не существовавшая, иначе как в воображении людей, бессмертная, каменно-непоколебимая и бесконечно уверенная в себе, а другая, живая, наивная и… бесконечно уверенная в себе.

– Ну, все, это уже слишком, – пробормотал он, отгоняя иллюзию.

И тут все вокруг вдруг изменилось. Нет, не изменилось, это д'Аранж с Марисабель оказались в другом месте. Теперь это было уже не прошлое. Теперь это было невозможное!

Лорд-Протектор увидел перед собой город. Огромный и величественный, раскинувшийся насколько хватало глаз, несокрушимую твердыню, поднимающуюся от земли, а шпилями высоких башен достигающий самых удаленных звезд. Перламутровые бастионы играли всеми красками радуги, когда от их стен отражались лучи заходящего солнца. Золотые шпили рдели ярче яростных молний, небесно голубые и кроваво-красные стяги развевались в недосягаемой вышине, а из каждого портала доносилась прекрасная, величественная и, одновременно, нежная музыка. Город купался в потоках света, а сам излучал гордую, ничем и никем непреодолимую силу.

А потом волшебник увидел Марисабель, эту отважную и своенравную девчонку, входящую в распахнувшиеся для нее парадные ворота и встречающих ее людей. Приглядевшись, д'Аранж подумал, что узнал их, и, подумав так, догадался что это за город.

…Это были величайшие воины прошлого, герои бесконечной вереницы веков, собравшиеся со всех миров в чертог павших, чтобы рассказать о своих подвигах, и они сочли Марисабель достойной встать с ними в один ряд. Кто-то уже протягивает руку, другой одобрительно топорщит пышные усы, третий во все горло, но почти беззвучно, заглушаемый расстоянием и становившейся все громче музыкой, кричит здравницу в ее честь… вот кто-то приглашает присоединяться к их вечному, веселому пиру.

Д'Аранж сперва удивился что на него никто не обращает внимания, но потом догадался почему. В мире живых, призраки – мертвые. В мире мертвых, призраком оказался он, живой.

Оставаясь полностью невидимым, неслышимым и неосязаемым, колдун стоял рядом с девушкой и вдруг увидел нерешительность в ее глазах. Марисабель словно поняла, что не может остаться в вечном городе, она еще не выполнила своего задания и заслуженный покой не для нее. С извиняющейся улыбкой, она отступила к воротам, которые уже начали закрываться, навеки отгораживая мир героев от мира живых. Лейтенант почти успела проскользнуть в сужающуюся щель однако рука ближайшего героя остановила ее.

– Мне надо вернуться, – сказала девушка.

– Нет пути назад, – ответил древний витязь. – Мертвые не сражаются в мире живых. Память о нас в их власти. Возвеличить нас в веках или разрушить наши обелиски. Это уже их удел. А те, кто оказался здесь, заслужили покой. Назад дороги нет. Никому.

Марисабель опустила голову, но продолжила упираться.

– Колдун сказал мне не правду, – она посмотрела через плечо на, неторопливо сходящиеся, створки врат небесного города. – Не всю правду.

Герой засмеялся. Сперва в полный голос, но смех его продлился недолго, и угас коротким всхлипом. Похоже, древнему воителю было не очень то весело на пиру павших героев. Да и остальным тоже, судя по тому, какая задумчивая тишина повисла в роскошном зале. А ворота медленно, но неотвратимо сходились. Скрип их петель, прежде напоминающий музыку, теперь почему-то звучал совсем по-другому. Вот-вот огромные створки совсем сомкнутся и тогда… Но ворота еще не закрылись и отчаянная девица дерзко вскинула голову. Легендарный витязь, герой тысячи турниров, ветеран сотни набегов и участник доброй дюжины облав на драконов, настороженно отпрянул, встретив острый взгляд ее горящих, словно яркие звезды глаз.

– Нет. Не то истина, что про тебя помнят, а то, что остается живым!

Створки ворот гулко хлопнули, смыкаясь, но за миг до того как это произошло, между ними проскочила неуловимо гибкая фигурка взбалмошной девицы, – и лишь звучным эхом пролетел по небесной цитадели, ее веселый звонкий смех.

Очнувшись от видения, волшебник вдруг понял, что стоит на той самой поляне, на которой, они с Марисабель останавливались и переводили дыхание после побега из осажденного дворца и битвы с патрулем противника. Да, именно здесь они сидели… он, хоть и работали за него живые сапоги, полумертвый от усталости, и она, спокойная и свежая, словно бы и не было сумасшедшего кросса. Терпеливо ожидающая, когда спутник придет в себя. Вот здесь она стояла, там прошлась вокруг статуи древней королевы, и в этом месте присела, обхватив руками колени и вонзив каблуки в мягкую землю.

Волшебник с благоговением коснулся, оставшегося до сих пор следа и вдруг ему показалось, что он слышит ее голос. По щеке д'Аранжа прокатилась соленая капля. Но это был не только, и уже не столько поминальный плач – волшебник улыбался сквозь слезы.

Слепой случай или голос подсознания привел его на это место, неважно, но чародей вдруг понял, что Марисабель не умерла, не ушла, как он думал. Нет, девушка навсегда осталась в Парке. Неведомо каким образом но ее след остался не только в грунте, но и на самой ткани бытия всего вокруг. Стал ее частью, неотделимой и вечной, стал живой и смелой душой, которой так не хватало Парку для полного возрождения и, которую д'Аранж искал, сам не зная, что искать. Теперь же он ее нашел и обрел навеки.

Здесь маг и похоронил девушку. Самой Марисабель больше не было, но осталось воспоминание, которое будет с ним всегда. Будет говорить с ним, когда он ее навестит и вдохновит на новые свершения, и утешит в трудную минуту, и задаст, когда придет их время, нужные вопросы, что бы он начал искать на них ответы.

…Обычно заклинание, которым чародей возрождал из небытия погибшие шедевры, требовало длительной подготовки, однако на мага нашло такое вдохновение, что он ничуть не сомневался – сейчас оно должно сработать и экспромтом. Все составляющие, и все необходимые изменения, кристально четко прорисовались перед мысленным взором д'Аранжа, когда он, словно по бумаге, произнес формулу власти.

Вздрогнула земля, зашелестели остатками крон деревья, отвечая порыву ветра и древняя красавица, не то волшебница, не то королева, не то просто плод чьей то фантазии, с любопытством уставилась на простую девчонку, вернувшуюся к ней, чтобы продолжать поединок гордых взглядов. Но то была уже не просто человек, дерзнувшая поставить себя на один с ней уровень, теперь это была такая же как и она сама, бессмертная, вечно живая и вечно юная… навек застывшая в той самой позе, сидя, обхватив колени руками, и бесстрашно-беззаботно разглядывая могучую соперницу.

Волшебник наклонился и медленно провел рукой по гладкой щеке новорожденного изваяния.

– И ничего то ты мне этим не доказала, – печально проговорил старый, сентиментальный и уже наверное неисправимый, циник. – Но я благодарен тебе, что ты была, и клянусь Империей, выполню обещание.

Волшебник первого, то есть, высшего, согласно общепринятой шкале градации магов, уровня посвящения, д'Аранж Утонченный наклонился еще ниже и поцеловал статую в лоб. Потом отвернулся и медленно ушел прочь по одной из небольших аллей, что пролегает где-то на периферии Большого Парка.

Пара слов о том что случилось дальше.

Произнося клятву на могиле Марисабель Гранде, д'Аранж понимал, что, в общем то, он ее уже исполнил. Он обещал помочь в поисках напророченного источника силы? Но это он сам и был. Да и не было никакого пророчества. Был жестокий обман. Обещал избавить от влияния Слэга? Тоже почти исполнено. Ему оставалось лишь вызвать дух наглого оборотня в капюшоне (лучше, наверное, в виде зомби, пусть заодно и помучается, скотина!) и узнать каким образом тому удавалось дурачить столько времени первостатейного мага.

Правда позже всплыли некоторые факты, открывающие все в несколько ином ключе, но это уже совсем другая история, которая к гамбиту старого генерала имеет отношение лишь самое, что ни на есть, отдаленное…

К слову сказать гениальнейшая (а кто будет утверждать что нет?) задумка генерала Морина с разменом неравноценных фигур своего адъютанта на чародея Слэга вместе со всей его свитой, не увенчалась успехом. Вернее увенчалась, но не в той форме и далеко не так скоро, как генерал рассчитывал. Заброшенная приманка оказалась проглочена без возражений, и крючок, рыбке в язычок вонзился довольно легко. Вот только размеры «добычи» оказались намного больше, чем генерал даже мог себе представить. Приготовленная на одного, пусть даже и такого неординарного человека как Слэг, комбинация, оказалась практически бессильна против мощнейшей колдовской структуры.

Да, Слэг оказался удален из сферы основных боевых действий. Причем заслуга самого мага в этом была не меньшая чем генерала. Уверенный в том что поездка в Парк окажется ему полезной (собственно так в конечном итоге и получилось, ведь он остался жив, и не только жив но и надежно изолирован от дальнейших событий, что, позднее позволило ему оправдаться на суде) колдун сумел убедить в необходимости своего личного участия в экспедиции так же и темных храмовников. Однако на общий ход войны это повлияло не особенно. Слэг отбыл, а впоследствии еще и оказался пленен, однако его навевающее ужас имя никуда не делось, по-прежнему парализуя целые полки при одном лишь его упоминании… и осталось злое могущество Храма в лице еще нескольких жрецов. Умело применяя магию они даже среди собственных войск Сорганазеллы, сумели довольно долгое время удерживать иллюзию близкого присутствия зловещего мага. Нетрудно догадаться какой эффект на ход боевых действий это имело.

С появлением в зоне боевых действий д'Аранжа, ситуация немного выправилась, но, опять же, не настолько, как мог мечтать старый генерал. После гибели единорога Лорд-Протектор явился во всеоружии, однако и храмовники в этом секторе имели гораздо больший потенциал, чем в районе Большого Парка, так что ни в чем особенном, первостепенный маг опять не преуспел.

Впрочем, историю уже нельзя было остановить, события происходили со все большей скоростью и даже эта заварушка без последствий не осталась. Столкновение с первостепенным магом четко показало жрецам, что их подпольной деятельности, по крайней мере, в тех масштабах что они, на данный момент, уже имели, приходит конец. Так же как и в Парке, попытка нейтрализовать д'Аранжа не удалась (при этом погибло еще несколько адептов среднего ранга), и Совету Магов стало известно что затевается что-то, чего они допустить не должны. Совет начал активно действовать, а так как сил для открытого противостояния у Храма было пока недостаточно, то некоторые их второстепенные программы, в том числе и колдовской патронаж Сорганазеллы, оказались свернуты. Ликованию Коргадольцев не было предела.

Говорят, что, когда это случилось, Коргадольский магистрат собрался отлить в бронзе памятник генералу, сумевшему избавить город от невероятной опасности, однако старый полководец почему-то решительно им в этом отказал. Вместо этого, по его настоянию, был установлен другой памятник. Довольно странный, надо сказать, и лицам при разговоре д'Аранжа с генералом Морином не присутствовавшим, совершенно непонятный.

Изваяние изображающее молодую женщину, но почему-то в мужском дорожном костюме, и, что вообще странно, со смешной, очень сильно изогнутой саблей у бедра. Фигурная надпись на постаменте гласила: Ты прошла через тернии и границы, ты отыскала и принесла своему городу победу.

С этой статуей связана еще одна легенда. Говорят, из-за халатности литейщиков надпись на постаменте получилась с ошибкой, но так как пришлось бы переплавлять весь монумент, то опечатку решили оставить без внимания. И, тем не менее, ошибка все же была исправлена. Довольно странным образом, так словно кто-то исправлял надпись раскаленным докрасна пальцем. Якобы, там даже сохранились дактилоскопические отпечатки в застывшем чугуне.

Но это, разумеется, уже чистой воды выдумки. Чугун слишком грубый материал, чтобы на нем остались такие тонкие детали. А вот все остальное – чистая правда!