Текст книги "Ненастоящий полковник"

Автор книги: Вячеслав Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 2

Возле своего подъезда Федор увидел белую «девятку», точь в точь такую, как у Ваняшина. На первом этаже поселилась молодая особа, причем одинокая, и в последнее время к ней частенько наведывались мужички. Особа оказалась, женщиной не промах, и устроила сервис на дому, совмещая приятное с необходимым. Она не скрывала свое занятие ни от кого, давая короткие ответы на осуждающие вопросы.

– Жить-то надо как-то, – говорила она интересующимся.

Отчасти, Федор ее понимал. В этой тонко устроенной жизни каждый крутится, как может. А она, наверное, оказалась слабой.

Прямо из прихожей он почувствовал запах духов, которые отличались не только своей изысканностью, но и дороговизной. Даша такими не пользовалась с тех пор, как жила с ним. Значит, у них гость, а вернее – гостья. И это, не смотря на столь поздний час.

Пройдя по коридору, Федор услышал голоса, доносившиеся из комнаты. Один, Дашин. А другой голос – незнакомой женщины. Дверь в комнату была закрыта, и Федору не представилась возможность услышать, о чем шел разговор. А стоять под дверью и подслушивать, это удел непорядочных людей. Федор себя к таким не относил, поэтому, толкнув дверь, он появился в комнате.

На небольшом столике с резными ножками стояла распечатанная бутылка с шампанским, два фужера, а рядом в вазе фрукты и открытая коробка конфет. Даша сидела на диване, а напротив нее, заложив ногу на ногу, сидела симпатичная красотка. Причем ее белая и без того короткая юбка, задралась до бесстыдства, и когда при его появлении, женщина стала вставать, Федор успел разглядеть ее полупрозрачные трусики и даже кое-что под ними. Еще у нее были стройные ножки, на которые майор сразу обратил внимания.

Федор не мог поручиться, заметила ли Даша, как он посмотрел на трусики девушки и ее ножки, но вот то, что это заметила сама девушка, он понял сразу. Она улыбнулась, как бы укорив его за нахальство, потом, поглядев на Дашу, сказала:

– Дашенька, я пойду. Поздно уже. И спасибо вам, что не отказали.

Федор обалдело заморгал на Дашу глазами. Интересно, в чем, это Даша не отказала ей? И вообще, чем они тут без него занимались? То, что пили шампанское, это понятно. Но ведь было и что-то еще. И Федору не терпелось узнать. Раньше, до поездки на юг, не замечал за Дашей лесбийских пристрастий. Но мир тем и прекрасен, что все в нем меняется, не зависимо, в лучшую или в худшую сторону.

Когда, проводив красавицу, Федор обратился к Даше с этим вопросом, она сначала уставилась на него, как на идиота, а потом расхохоталась.

– Ты что, не здоров на голову? – спросила она, вдоволь насмеявшись.

Федор обиженно посмотрел на Дашу. Хорошенькое замечание.

– Да вроде пока что не замечал за собой ничего такого. А что, проявляются симптомы? – забеспокоился майор. Даша кивнула.

– Еще как проявляются. Хотя бы, судя по тому, о чем ты сейчас подумал. Федор, Федор, – посмотрела она на него с укором. И Туманову ничего другого не оставалось, как стыдливо отвести глаза в сторону.

Кажется, и в самом деле вышел перебор. Вот что, значит, перенапрягся на работе. Не зря штатный психолог, целыми днями без дела болтавшийся по управлению, говорил о том же. Перенапряжение, вредно для здоровья. Но сейчас Федор избавится от него, стоит только уложить Дашу в постель. Но прежде, все-таки не мешало бы выяснить, зачем приходила эта девица красавица.

– Она приезжала в Ялту по делам. А потом мы вместе ехали в Москву.

– Теперь понятно, откуда у нее такой же бронзовый загар, как у тебя, – сказал Федор, потянув носом.

В комнате еще стоял запах ее духов. Казалось, та красотка вовсе не ушла. Стоило ему отвернуться в прихожей, как она проскочила обратно в квартиру и теперь, спрятавшись за широкими шторами, наблюдает, чем Федор тут будет заниматься с Дашей.

Конечно же, в реальности все оказалось иначе. Но Федор все-таки подошел к окну, и чуть откинув штору, заглянул.

Женщина стояла возле белой «девятки», докуривая сигарету. Увидев Федора, улыбнулась улыбкой коварной искусительницы, бросила недокуренную сигарету и уселась за руль. Но уезжать она не спешила. Минуту, другую сидела в машине с не включенным двигателем, как будто обдумывая что-то.

– Ты на кого там смотришь? – не вытерпела Даша. Федор кивнул.

– Да эта, твоя знакомая. Сидит в машине, не уезжает. Наверное, я не вовремя пришел.

– Не говори чепухи, – обиделась Даша. – Просто у нее какие-то проблемы со своим женихом. Сказала, что ей негде ночевать. Попросилась пожить в моей квартире.

Заметив осуждающий взгляд Федора, Даша сказала, как бы оправдываясь:

– Ну посуди сам. Не на улице же ей ночевать? Как ты думаешь?

– А что, кроме тебя у нее знакомых нет? – вопрос был задан с иронией, но Даша стойко выдержала его. Не понимая причину нападок Федора, сказала:

– Знакомых у нее много. Но их всех знает и ее жених. Может приехать и устроить скандал. Обо мне он не знает. Поэтому она и обратилась ко мне. А потом, это всего лишь на неделю. Квартира ведь все равно пустует. Так почему же не выручить человека. Она и деньги оставила. Вот, сто долларов. За неделю проживания, – показала Даша купюру.

Федор опять выглянул в окно и увидел «девятку» уже выезжающую со двора. Показалось, будто красотка на прощанье махнула ему рукой.

«Вот чертовка!» – подумал он и задернул штору.

– Ну, что ты так разошелся, Федор? – Даша подошла сзади и прижалась упругими грудями к его спине. Федор почувствовал, как взволнованно бьется ее сердце. Обернулся и увидел, что Даша уже стоит перед ним в узких ажурных трусиках. Ее домашний халат, покоился на спинке кресла вместе с шелковым полупрозрачным лифчиком.

Увидев, как у Федора при виде ее обнаженного тела, заблестели глаза, Даша, немного смутившись, сказала:

– Я хотела, чтобы ты оценил мой загар. Ну, как?

Федор жадно пожирал ее глазами, как ненасытный самец, наконец-то дорвавшийся до желанной самки. Теперь он не торопясь, рассматривал ее всю, концентрируя внимания на тех местах, которые были не доступны для солнечных лучей. Одно из них скрывалось под узкими ажурными трусиками. Он опустил руки, запустив пальцы под тонкие резинки на бедрах.

– Ты знаешь, оценка будет не полной, если я не загляну… – он опустил глаза, взглядом указывая, куда бы хотел заглянуть.

От его прикосновения Даша возбужденно задышала и провела кончиком языка по влажным губам.

– Федор… я не могу больше терпеть. Я терпела столько дней…

Он поцеловал ее, бережно укладывая на диван лицом вниз. Повинуясь его желанию, Даша изогнулась, оттопырив круглую попку, и когда его руки погладили ее и опустились к влажному паху, застонала, давая выход переполнявшим чувствам.

Утром Федор пришел на работу, не выспавшись. Наверное, это отражалось на его лице, потому что Грек с Ваняшиным внимательно посмотрели на него, но и тот, ни другой, ничего не сказали. Ваняшин сидел на подоконнике, и вяло поглядывал на тротуар, видневшийся из майорского кабинета, а Грек вертел в руках зажигалку.

Федор достал из пачки сигарету, сунул ее в рот и взял из руки Грека зажигалку. Сделав пару глубоких затяжек, заглянул в равнодушное ко всему лицо Ваняшина, потом в скучающую физиономию капитана Грекова и спросил, обращаясь к обоим:

– Ну, что у нас там?

Вопрос прозвучал так нелепо, что скучающая усатая физиономия тут же преобразилась в крайне озабоченную. И Грек сказал:

– А что вы, товарищ майор, подразумеваете под словом «там»?

– Да ладно тебе, – отмахнулся Федор. – Не цепляйся. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Не строй из себя непонимашку.

– Не знаю, – Грек скроил тупую физиономию и развел руками.

Ваняшин с интересом уставился на Грека, ожидая, чем же закончится эта словесная перепалка двух старослужащих, один из которых пришел сегодня в плохом настроении. Им был Грек. Возвращаясь после прогулки от ювелирного магазина, он встретил миловидную женщину, которую, после короткого общения, пригласил домой. Проснувшись под утро, он вдруг обнаружил, что красотка исчезла из квартиры, прихватив его бумажник вместе с деньгами.

– И чего обидно-то, – пожаловался Грек, искоса поглядывая на усмехающегося лейтенанта, – в нем была вся моя зарплата. Лешка, перестань издеваться, – взвыл от обиды капитан. – Когда-нибудь и ты попадешь в такую же ситуацию, потому что такой же бабник, как и я.

Ваняшин упрямо покачал головой, что еще больше огорчило Грека, и сказал с ехидцей:

– Не-ка, не попаду.

– Это почему же? – с обидой спросил Грек.

– А я не такой лох, как ты, – последовала очередная насмешка, от которой Греку стало не по себе. Он кивнул на Ваняшина и сказал Федору:

– Видал?

Ожидал от Федора сочувствия, но вместо этого Туманов сказал:

– Лешка прав. За каким ты эту шмару домой к себе притащил?

– Так ведь думал она порядочная женщина. Личико такое чистенькое, проникновенное. Глазки доверчивые. Хлопает ресничками, как куколка. Ну, думаю, Сан Саныч, вот тот случай, который дается мужику раз в жизни. Не упусти его.

– Ну ты и не упустил? – покачал головой Туманов. Грек вздохнул.

– Ага. Не упустил, – сказал он. – Теперь, братцы, на душе у меня тяжело, а в кармане легко. Ни бумажника, ни денег.

– Сам виноват, – осуждающе произнес Туманов. А Ваняшин добавил:

– Ты, Сан Саныч, совсем того. Ну, какая нормальная баба будет шастать по улицам в два часа ночи, ресничками хлопать.

Понимая, что сочувствия со стороны приятелей ему не дождаться, Грек виновато опустил голову и проговорил невесело:

– Не везет мне на баб. По жизни не везет. Федор Николаич, спаситель, не дай с голоду помереть, выручи до получки. А то хоть с протянутой рукой стой на дороге.

– Лучше с дубиной. Тогда граждане охотней расстанутся со своими деньгами, – шутливо посоветовал Ваняшин. Но Грек шутки не понял.

– И как таких только в оперативники берут. Слыхал, Николаич, чего он мне советует?

– Да слыхал, – с неохотой отозвался Федор, рыская по карманам. Утром, когда уходил на работу, Даша дала ему две пятисот рублевки, чтобы он прикупил продуктов. Теперь пришлось с деньгами расстаться.

– На, – выложил Федор на стол перед Греком деньги, думая, как потом придется объясняться перед Дашей. Ведь она просто не поймет, если он расскажет о том, что случилось с растяпой Греком.

– А больше она у тебя ничего не утащила? – обеспокоено поинтересовался Федор. А то ведь этот Грек не постесняется, может попросить что-нибудь и из одежды.

Усатая морда сделалась крайне задумчивой. Видно Грек кумекал, что еще могло пропасть из квартиры. Потом сказал, так до конца и не перебрав все в памяти:

– Так, вроде, все цело. Холодильник, телевизор, на месте. Да и гардероб с диваном…

– И то хорошо, – успокоился Федор за то, что новых просьб не последует. Увидев, как сразу повеселела кислая физиономия Грека, спросил раздраженно:

– Ты чему радуешься? Тому, что обул меня на «штуку»?

– Да не, – махнул рукой Грек. – Это моя ошибка, мне и расплачиваться, – деловито сказал он. А Федор уместно заметил:

– Но пока что пришлось расплатиться мне. Для меня эта «штука» тоже не лишняя. В следующий раз будь, поумней.

– Буду, – пообещал Грек и тут же переключился на другое: – Только я не об этом хотел сказать. Вот, – он положил на стол перед Федором распечатку фоторобота с изображением лица мужчины.

Федор посмотрел.

– Это что за рожа?

Ваняшин спрыгнул с подоконника, подошел к столу.

– Дайте-ка и мне поглядеть?

Федор передал ему распечатку и вопросительно уставился в черные глаза Грека, ожидая от того подробных разъяснений.

– Я вчера не сидел, сложа руки, – сказал Грек, а Федор, вспомнив, как его обула ночная «бабочка», улыбнулся, по достоинству оценивая ее опыт. Вряд ли бы Грек расплатился с ней за приятно проведенные минуты. Когда он, уморившись, придремал, она сама взяла то, что ей причиталось. Правда, там, в бумажнике оказалось немного лишнего. Хотя по этой жизни лишнего не бывает. Просто Грек лопухнулся.

– Да мы уже поняли, куда ты тянул свои ручонки, – подковырнул Федор Грека. Но смущения на его лице на этот раз не заметил.

– Да нет, Николаич. Это совсем не то. Понимаешь, вчера я решил прогуляться до ювелирного магазина, – сказал Грек и замолчал.

– Это еще зачем? – спросил Туманов, с интересом заглядывая в черные, плутоватые глаза капитана. Тот не знал, куда их спрятать. Не скажешь же вот так, что ему понравилась заместительница Романовского и как у влюбленного юнца, вдруг вспыхнуло желание ее увидеть. Во-первых, возраст далеко не юношеский. А во-вторых, глупо вот так ни с того ни с сего, сломя голову бежать на другой конец Москвы, только для того, чтобы посмотреть на нее и как отверженному корнету возвратиться восвояси. И Грек решил схитрить. Сказал:

– Помнишь, Николаич, я говорил тебе вчера, что в смерти Романовского без женщины не обошлось?..

Припоминая вчерашний разговор, Туманов покачал головой.

– Опять ты за свое? Вот дались тебе женщины.

Грек подвинулся вместе со стулом поближе к столу и ткнул пальцем в распечатку.

– Как ты думаешь, кто это? – спросил Грек, выжидающе глядя на майора Туманова. Федор задумчиво хмыкнул, потом признался:

– Ну, я не знаю.

– Вот именно, что не знаешь, – неодобрительно произнес Грек. – А это, между прочим, довольно известный подмосковный авторитет Сергей Шаров, с погонялом Шарик.

– Ну и что? – пока все то, о чем не договаривал Грек, до Федора не доходило. В его понятии, Грек не был шибко гениальным, но иногда само собой получалось, что его рассуждения оказывались недалекими от истины. Возможно, как раз сейчас был похожий случай.

– А то, что этого человека вчера вечером я видел сидящим в машине Зотовой возле ювелирного магазина. И призадумался я тогда, братцы, что связывает, вроде бы законопослушную гражданку Зотову и крупного криминального авторитета, недавно отчалившего из мест весьма отдаленных, – Грек замолчал, ощущая себя полководцем на белом коне, когда все внимание бравого войска нацелено только на него и чутко улавливается каждое произнесенное им слово. Он посмотрел сначала на Туманова. Удовлетворенно крякнул. Потом на лейтенанта Ваняшина. Этот сидел рядом и, уставившись в угол майорского стола, ковырял ногтем отколотую щепочку. Глядя на него, Грек вздохнул и, испытывая необходимость продолжить, заговорил:

– А то, что вышеупомянутая гражданка, очень заинтересована в смерти Романовского. Директорское кресло освободилось и с помощью авторитета Шарика, она сядет в это кресло. Вот увидите. И с устранением Романовского ей помог не кто иной, как этот Шарик.

Грек опять замолчал, уставился на Федора. Безучастное ко всему лицо лейтенанта Ваняшина его вовсе не интересовало. Грек ждал, чем на его доводы ответит майор. И майор ответил:

– Такое даже вполне может быть. Но нам нужны доказательства, Саша. Ты же не первый год в розыске. Факты – и доказательства. Вот.

Но капитан Греков был настроен более, чем решительно.

– Будут доказательства. Надо только взять Шарика, привезти сюда и постараться расколоть. А потом и эту цацу, Зотову. Тоже мне, вся из себя, – Грек чуть не сплюнул от злости. Крутит любовь с уголовником. И еще к такой заразе Грек мечтал подкатить. Хорошо вовремя понял, что она за штучка. Вот только бы еще в этом убедить и Туманова.

– Ты чего на нее взъелся? – вступился Ваняшин за заместительницу Романовского. Считал отношение Грека к ней предвзятым, лишенным всяких оснований. Если так разобраться, женщина она довольно симпатичная, и ничего ему не сделала плохого. А все, что касается ее, о чем тут наговорил Грек, как справедливо заметил Туманов, требует доказательств. И любить ей никого не запрещено, хоть уголовника, хоть милиционера. Право выбора за ней. И она сделала свой выбор.

– Ты, Лешка, не заступайся за нее, – в голосе усатого капитана было больше обиды, чем просьбы. Грек уже стал подозревать, а не запал ли этот бабник на симпатичную заместительницу директора?

– Да я и не думал, – приложил обе руки к груди Ваняшин. – Я просто понять хочу, почему у тебя к ней столько неприязни?

– А ты видел, как она носом водила на нас с тобой в квартире убитого директора. На Николаича так смотрит, а на нас по-другому. Словно от нас дерьмом несет. Тоже мне цаца. Видел я таких знаешь где?

– Не знаю, от кого как несет, а только это еще не аргумент, заранее настраивать себя против нее, – строго заметил Туманов. – Она ведь даже еще не попала в разряд подозреваемых. И Романовского она не убивала и не могла убить.

Но Грек решил стоять на своем до конца, все еще ощущая на себе лавры полководца.

– Ничего, попадет. Вот расколем Шарика, тогда и выяснится, кто из нас был прав, – заявил усатый упрямец. – Печенкой чую, без нее тут не обошлось. Жаль, только коллеги мои этого пока не понимают, – упрекнул он Туманова с Ваняшиным.

Глава 3

Сергею Шарову, по кличке Шарик, в этот вечер не фартило. Приехав в казино на Багратионовской, он за какой-то час проиграл почти две тысячи долларов. В кармане оставалась последняя сотка, а этого даже не хватит, чтобы откупиться от гаишников, если он попадется им пьяным за рулем. Но Шарик не отказал себе в удовольствии пропустить с горя пару стопок виски, хотя и до этого уже был изрядно заряженным.

Каждый раз, приходя сюда, даже не задумывался, сколько здесь просаживает денег он и ему подобные. Хотя считать копейку умел. Но, переступая порог игрового заведения, забывал обо всем. Азарт брал верх над здравым рассудком и дело даже не в выигрыше. Хотя частенько случалось и такое, и удача выпадала Шарову в виде долларовых купюр. Вот как вчера. Вчера он выиграл семьсот долларов. А сегодня проигрался в пух и прах. Хорошо, что его подружка не видит.

Он прошел в бар, где при его появлении бармен, скрывая ехидную улыбку по поводу проигрыша, приветливо кивнул. Рядом подсел какой-то усатый хлюст и участливо спросил:

– Что, не повезло?

Шарик даже не взглянул, как следует на него. Так, повел краем глаза. И какой прок от его участия? Раздобыть денег, он может и сам, а изменить фортуну этот хлюст все равно не сможет. Если уж не везет, то по крупному. Вот как сейчас. Сидевший рядом хлюст, ядовито хихикнул, что особенно не понравилось Шарику, и вдруг исчез куда-то. И не успел Шарик опрокинуть пару стопок и расплатиться с барменом, как к нему подошел насмерть перепуганный администратор заведения с двумя типами. Морды у обоих наглые, похуже, чем у Шарика.

Шарик хмуро взглянул на обоих. Бандитское чутье подсказало, что перед ним, никто иной, как менты. Таких по рожам видно. Один молодой, совсем еще сосунок с наглым оскалом. Другой посерьезней, постарше и видно покрепче будет.

Шарик ухмыльнулся. Не за что ментам цапнуть его. Зря время тратят господа легавые. Чист Шарик. Пора бы усвоить этим наглецам, что даже бандиты не ходят в казино с оружием. А свой «Глок», с которым Шарик разлучался в самых редких случаях, он оставил в «БМВ» своей любовницы. Так что, давайте, шмонайте, господа хорошие. А Шарик потом на вас жалобу подаст. А может и не подаст. Черт бы с вами, раз у вас такая собачья работа. Век бы вас не видеть.

Администратор взглянул на Шарика виноватыми глазами и пролепетал чуть заикающимся голосом:

– Извините…

Шарик удовлетворенно кивнул. Пока его все устраивало. И обращение в том числе. А с этим прощалыгой администратором он потом побазарит. Будет еще время. Пару ударов по зубам будет администратору компенсацией за извинения. А как же иначе?

– Не могли бы вы пройти в мой кабинет, – прозвучало очень ласково, а главное, с участием, как если бы палач, прежде чем совершить казнь, вздумал поинтересоваться состоянием здоровья обреченного на смерть.

– Я могу, – не подозревая ни о чем плохом, ответил Шарик, но захотелось покапризничать, и он сказал: – Только я не пойму, в чем дело.

– Нам надо поговорить, – сказал тот, что был постарше и посерьезней. – Я оперуполномоченный уголовного розыска, майор Туманов.

На лице Шарика впервые отобразилась печать задумчивости. Чем он успел насолить операм. Но, как бы там не было, уединяться ему с ними в кабинете администратора не стоит. Потом братки могут не так понять. А если это задержание, то пусть предъявят основания и в присутствии понятых. Об этом он и попытался сказать майору Туманову, но разве проймешь такого. Опер, это ведь не простой мент.

– Понятые тут, – сказал майор. – Дозвольте гражданин взглянуть на содержимое ваших карманов, – не то попросил, не то потребовал майор. Скорее, было второе. Впрочем, Шарику было все равно.

В качестве понятых были взяты двое охранников казино. Сопровождавший майора сопляк с нагловатым лицом стал выкладывать на стойку бара все, что находилось в карманах у Шарика, а майор достал небольшую видеокамеру, поочередно отслеживая за каждым предметом и заснимая действия сотрудника на видеокассету.

Шарику было не понятно, что они надеялись отыскать у него в карманах. Идиоты!

– Если вы ищите, атомную бомбу, то я храню ее не здесь, а поближе к яйцам, – нагловато пошутил Шарик, растопырив руки и уперевшись ими в стойку бара, как того потребовали опера.

Майор на шутку авторитета промолчал, а его молодой помощник, посмеиваясь, проговорил:

– Не гоношись, Шарик. Доберемся и до твоих яиц.

– Ну, ну, валяй, добирайся, – с пренебрежением к молодому оперу проговорил Шарик и отвернулся. И только тут его осенило. Он резко дернулся, но услышал властный голос майора, заставивший его остановиться:

– Стоять!

– У, суки, ментовские, – выдохнул Шарик, увидев, как рядом с его бумажником, лег небольшой целлофановый пакетик с белым порошком.

Молодой наглец производивший досмотр его карманов, как будто удивился.

– Ух, ты, – сказал он, показав пакетик двум охранникам, после чего спросил: – Это, что такое?

Шарик обалдело таращился на пакетик, соображая, каким образом он очутился в его кармане. В конце концов, этот салабон не фокусник. Да и видел Шарик, что не было ничего у того в руке, и достал он этот злосчастный пакетик ни откуда, а из его кармана. Значит…

Шарик взвыл и схватился за голову.

Грек стоял в стороне, возле игрового стола, делал вид, что наблюдает за карточной игрой, а сам искоса поглядывал на Шарика. На лице усатого капитана было самодовольство. Оказывается эти криминальные авторитеты не такие уж и крутые, если он без особого труда сунул Шарику в карман пакетик с героином. Порошок пришлось позаимствовать у оперов из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Те накануне взяли солидного наркодельца. При нем оказалось с полкило героина, расфасованного в целлофановые пакетики по десять грамм, один из которых Грек и выпросил, чтобы положить в карман Шарику. Потом была проведена небольшая слежка. А дальше уж, как говорится, дело техники и завидное умение самого Грека.

Когда-то капитан Греков работал по карманникам, и хвала тем ребятам, но кое, чему капитан у них научился. И сейчас с легкостью продемонстрировал свое мастерство на примере авторитета Шарика.

– Это не мое, – запротестовал Шарик по поводу пакетика, который лейтенант Ваняшин вертел в руках, умудряясь при этом делать вид, будто первый раз его видит. Хотя до того, как попасть в карман к Шарику, этот пакетик лежал в бардачке служебной «Волги».

Ваняшин хищно улыбнулся.

– Как, это не твое? Этот пакетик лежал в боковом кармане твоего пиджака. Свидетели видели, откуда я достал его, – лейтенант посмотрел на охранников.

Те стояли с каменными лицами, и, поймав на себе строгий взгляд оперативника, молча кивнули. В лицо администратора казино было жутко смотреть. Лицо его менялось на глазах. Оно, то бледнело, и тогда на дряблых щеках лысоватого толстяка отчетливо проступали пятна, похожие на трупные, то краснело, и тогда на его крупном лбу блестели капли пота. Губы его подрагивали, словно толстячок что-то хотел сказать и никак не мог собраться с мыслями. Поэтому он тоже таращил заплывшие глазенки на пакетик, и как баран кивал головой.

– Все равно не мое. Я не колюсь и наркотой не торгую. Здесь вам любой скажет, – Шарик немного растерянно пробежал глазами по лицам, с интересом, наблюдавшим за действиями ментов. Потом понял, что с его стороны, это слишком неразумно, выдавать ментам своих знакомых, отвернулся и уставился на перепуганного администратора. Тот натянуто улыбнулся и закивал головой.

Ваняшин хмуро глянул на администратора, а Туманов не стал заснимать его дебильную рожу.

– У нас другие сведения, гражданин Шаров. Что, как раз вы приторговываете порошочком. И вот это, – скосил Ваняшин глаза на лежащий пакетик с героином, – лучшее тому подтверждение.

Шарик зло прищурился, уставившись на Ваняшина.

– Ничего я не торгую. Это вы, менты, подставу сделали. Только ума не приложу, зачем, это я вам понадобился. Сказали бы, я и так пришел бы. И не зачем эту комедию ломать.

Быстро заполнив протокол обнаружения, Туманов предложил обоим охранникам расписаться, после чего обоих отпустил.

– Вы тоже можете быть свободны. Спасибо за содействие, – поблагодарил майор администратора, который угукнул в ответ и остался стоять, словно его ноги приросли к полу, туго соображая, о каком содействии имел в виду милиционер. Он успел заметить, как, услышав это, у Шарика дико завращались глаза. Наверное, тот решил, что это администратор настучал на него. И администратор протяжно вздохнул, сожалея о том, что оказался замешанным в эту историю. Знал бы, что такое произойдет, лучше бы взял больничный и отсиделся дома. А теперь вот только остается гадать, что последует за всем этим.

Видя, что администратор не уходит, майор Туманов посмотрел на него и сказал особенно подчеркнуто:

– Можете идти. Мы вас больше не задерживаем. Спасибо.

С трудом, передвигая вдруг отяжелевшие ноги, толстячок добрел до бармена и кивком указал на литровую бутылку «Посольской». Стоило ему взять бутылку в руки, как администратор сразу же отобрал ее и подвинул себе большой стакан, в который бармен наливал коктейли.

У бармена едва глаза не вылезли на лоб, когда администратор налил в этот стакан водки и, не отрываясь, тут же выпил ее. И после этого скрылся в своем кабинете.

– Поедешь с нами, – сказал Туманов Шарику, убирая пакет с героином. – Экспертиза покажет, какую дрянь ты носишь в карманах.

– Ты так уверенно говоришь, гражданин начальник, как будто заранее знаешь, чего в этом пакете. Я не знаю, а ты, знаешь. А вдруг там окажется мука?

Федор улыбнулся. И как только мог Шарик принять его за наивного глупца. Мука окажется там, где ей и надо оказаться. А тут другое.

– Не окажется. Уж ты мне верь. Так что, лучше пошли. И постарайся вести себя хорошо, чтобы не огорчать нас.

– А то ведь это рикошетом отразится на тебе потом, – добавил Ваняшин. Шарику он не понравился больше, чем майор. Молодой, а напористый этот лейтенантик. Еще чином не вышел, а уже на рога прет. Ну, ничего. И на старуху бывает проруха. Не засадить им Шарика.

– Понятно, – угрюмо произнес Шарик, соображая, как бы побыстрее связаться с адвокатурой. Мог бы сделать это прямо сейчас, да его трубка сотового, теперь в руке у майора. Вряд ли тот позволит воспользоваться ею. Он шел к выходу следом за майором. Позади, тот молокосос лейтенантик. Дать бы ему сейчас по мусалу, и ноги в руки. Эта мысль не покидала авторитета до тех пор, пока они не очутились на улице, и к ним не присоединился усатый мужик. Шарик постарался припомнить, где видел эту усатую рожу. Точно поручиться не мог, но, кажется, этот козлина подсел к нему возле стойки.

– Ну ты и козел, – обласкал он Грека, когда они подошли в черной «Волге». Он рассчитывал, что сейчас менты посадят его в машину и сразу увезут, но эта усатая рожа, вдруг заулыбалась.

– Погодите-ка, братцы мои! Что же мы делаем? Мы увозим господина Шарика на такой колымаге, а как же «БМВ» мадам Зотовой? – с усмешкой проговорил Грек, сверля авторитета своими черными, жгучими глазами.

Шарик стойко выдержал этот взгляд и процедил сквозь зубы:

– Чего пялишься, мент? Я не пидор, чтоб на меня так смотреть.

Грек самодовольно хихикнул и сказал:

– У тебя еще все впереди. Может, еще станешь.

– Чего? – Шарик угрожающе шагнул, но тут же наскочил на кулак майора. Туманов легонько ткнул его с левой в печень.

От этого удара Шарик охнул и стал оседать, как подкошенный. Греку только оставалось открыть заднюю дверь служебной «Волги». Авторитета даже не пришлось упрашивать сесть. Его тело так отяжелело, что подвернувшееся под задницу сиденье, оказалось, очень кстати. И Шарик сжался и рухнул на него, бормоча проклятия на майора.

– Ничего, это скоро пройдет, – успокоил его Грек. А появившийся Ваняшин аккуратненько, двумя пальчиками держал за конец ствола «Глок».

Шарик посмотрел мутноватыми глазами на пистолет. И почему дома его не оставил. Сейчас бы не было у ментов такой радости.

– Вот. Нашел в «БМВ» мадам Зотовой, – радостно объявил Ваняшин.

– Чей ствол? Твой или Зотовой? – спросил Федор, хотя и нисколько не сомневался, что заместительница директора ювелирного магазина к этому пистолету не имеет никакого отношения. Просто было интересно узнать, как поведет себя авторитет Шаров.

Шарик облизал пересохшие губы и, опустив голову, проговорил:

– Мой.

– Не слышу, – голос майора заставил Шарика вздрогнуть.

– Мой «Глок», – выкрикнул он. Поднял голову и увидел в руке у майора диктофон. Майор тут же выключил его, а усатый мужик с черными цыганскими глазами, криво усмехнувшись, проговорил:

– Как благородно с твоей стороны. Выгораживаешь Зотову.

Кажется, Шарик не понимал, к чему это было сказано Греком. Пустыми глазами он уставился в окно, мысленно прощаясь со свободой.

* * *

Усевшись на стул, предназначенный для «особо важных гостей» этого кабинета, Шарик почувствовал себя неуютно. Заерзал. Перед ним на столе лежал пакетик с героином и пистолет, обнаруженный в «БМВ». Теперь уже Шарик крупно жалел, что взял его с собой. Да кто ж мог знать, что менты пойдут на подставу. А с другой стороны, чего им на него зубы точить, вроде бы нигде не наследил он. Уж лучше бы не юлили, сказали прямо, чего от него надо. И нечего в молчанку играть. А то сидят, как в рот воды набрали.

Он посмотрел на майора Туманова. Тот сидел, уткнувшись в какие-то бумаги. Усатый мужик, представившийся капитаном Грековым, покуривал, стряхивая пепел в спичечный коробок. А молодой салобон, взгромоздился на подоконник и таращился в окно. Казалось, каждый из оперативников занят своим, и они напрочь позабыли о присутствующим здесь Шарике, словно его тут нет и не было. И у Шарика появилось вполне оправданное желание, не мешать им, встать и тихонечко уйти. Но только он чуть приподнялся со стула, как майор Туманов бросил на него колкий взгляд, а усатый капитан Греков сказал:

– У тебя что, шило в жопе? Чего ерзаешь?

Шарик грубить ментам в их кабинете не решился. Грубость ни в его пользу. А последствия его несдержанности, отразятся на здоровье, в виде больных почек. Поэтому довольно вежливым тоном произнес: