Текст книги "Наши фиолетовые братья"
Автор книги: Вячеслав Шалыгин
Соавторы: Евгений Прошкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 13
Когда рыжеволосый «следопыт» вернулся за свой пульт, полковник Бугаев только-только завершил переваривание полученной из штаба информации. Он даже еще двигал челюстями, словно размельчал сказанное Чаном в удобный для усвоения субстрат.
– На молекулы?! – наконец отрыгнул Сильвестр неусвоенные остатки мыслей. – А где же я его возьму, этого шпиона?!
– Приказ командующего. – Генерал Чан, занявший весь экран Анализатора, протянул руку к кнопке отключения связи. – Кстати, время идет. От суток осталось двадцать два часа.
– Я помню, – буркнул Бугаев. – Приступаю к ликвидации…
Связь прервалась, и полковник перевел налитый кровью глаз на техника.
– Не выходили, – упреждая его вопрос, заявил воин. – Ни на связь, ни на прямую видимость… А кого ликвидировать?
– Цивила, шпиона корпоративного…
– Эх, сразу надо было его шлепнуть! Он мне с первого взгляда не понравился!
– Теперь-то ты силен оправдываться! А кто, как умалишенный, бормотал «третий номер, третий номер»?! Не ты?
– Виноват, господин полковник… – Рыжий развел руками. – Теперь понимаю, что оплошал. В стратегии слабовато подкован, последствия не умею просчитывать.
– Потому и рядовой техник до сих пор, – назидательно пробурчал Бугаев, – даже не ефрейтор…
– Обижа-аете…
– Так, все, отставить треп! Построение основной группы через минуту в полной боевой! А еще – дай-ка мне спецканал двенадцать…
– Канал двенадцать – закрытый и действует только в Солнечной системе, – с сомнением в голосе напомнил «следопыт». – Группа Мищенко должна быть на пятом…
Бугаев направил на техника еще и сервоглаз. Для подчиненных это было равносильно команде «смирно».
– Ну?
– Канал работает, – удивленно ответил воин. – Только молчит.
– Так он работает или молчит?!
– Сигнал проходит, ответ – маячковый, подтверждения приема нет.
– Дрыхнут дар-рмоеды! Вскрыть секретный файл Икс-Игрек номер двадцать четыре!
– Господин полковник, это же резервная база данных командующего! У меня нет доступа!
– Расстреляю!
– Лучше вы, чем военная полиция! Да и не взломать мне защиту! ГлаША этому чемодану не отдастся ни за какие кредитки! – Он с чувством пнул по тумбе сервера, и тот откликнулся тревожным гудением.
Бугаев схватился за кобуру, но передумал. Воин был прав. Взламывать секретную базу данных не было ни возможности, ни необходимости. Код доступа Сильвестру дал лично Страшный. Полковник повелительным жестом изгнал «следопыта» из кресла и уселся в него сам. Бормоча под нос негромкие проклятия, он медленно, одним пальцем, набрал на клавиатуре гиперсервера нужную комбинацию цифр и букв.
– Та-ак, – протянул Бугаев, внимательно изучая изображение на дисплее. – Где там наши боты?
– Блокпост – два километра к югу, остальные – точка ноль.
– Блокпост, значит? – Полковник поскреб подбородок. – Залповая поддержка на траках?
– Так точно!
– Основная группа в походный порядок с боевым охранением! Направление на юг. Первый блокпост, обеспечить прикрытие!
– Первый, прием, прикрытие «дебоширам»!
– Тоже собирайся…
– Тоже!.. – хотел продублировать «следопыт», но осекся. – А, в смысле – я?
– Ты, ты, – подтвердил Бугаев. – Всей группой пойдем.
– А база? Кто на хозяйстве останется?
– Анализатор…
– Он нахозяйствует, – ухмыльнулся воин.
– Сдай его на контроль штабу. Лично Калашникову. Пусть прямо с Земли и руководит жизнедеятельностью объекта.
– Он наруководит… А что плохо, господин полковник?
– Все, что не хорошо, – нашел Бугаев достойный ответ на дурацкий вопрос. – Канал двенадцать не может молчать. А режим автоматического маяка вместо приема обозначает боевую тревогу.
– Серьезно? А кто на том конце спецканала?
– Любопытный ты, следонюх! Наши на том конце, «дебоширы». Только хозвзвод…
– Не слышал, чтобы у нас в бригаде были такие взводы, – пряча хитрую улыбку, пробормотал техник. – Мы же не бронепехота…
– Расстреляю! – процедил Сильвестр, широко замахиваясь тяжеленной ручищей.
– Второй раз подряд? – Нахальный техник ловко увернулся от подзатыльника. – Что-то я сомневаюсь…
* * *
Бугаев покосился на свой СТУРН – в полированном цевье отражался весь отряд, начиная с первой шеренги и заканчивая страдающим от водяных мозолей ротным хлеборезом Дустназаровым. Хлеборез уже два раза приседал на камень, разувался и сокрушенно трогал волдыри на пятке, но полковник намеков не понимал, лишь заставил другого воина, рядового Харчука, взять его вещмешок с полугодовым запасом хлеба и походной разделочной доской. Нож для отрезания горбушек, ужасающий тесак с волнообразно заточенным лезвием, Дустназаров пер на себе, поскольку отбиваться от неприятеля, случись внезапная атака, одной распухшей пяткой было бы затруднительно. СТУРНа же ему, как хлеборезу, дальтонику и убежденному пацифисту, не полагалось.
– Стой, раз-два, – сказал Бугаев, и отряд, сделав каблуками «раз-два», остановился.
Впереди на красно-коричневой почве был выжжен отчетливый символ в виде черной стрелки. Возможно, неизвестный топограф хотел бы, чтоб стрелка получилась белой или, допустим, зеленой, но так уж устроено всякое оружие: после него остается лишь черный след – если, конечно, вообще что-то остается.
Полковник не спеша нагнулся и, зачерпнув горсть спекшегося шлака, поднес его к лицу. Ни тестеров, ни анализаторов в его носоглотке не стояло, однако опыт и чутье подсказывали Бугаеву, что неглубокая борозда проделана отнюдь не ЛСом. Кто-то несколькими выстрелами прожег на земле обыкновенную человеческую стрелку, ведущую от базы дальше на юг, но при этом воспользовался каким-то нештатным вооружением. Бугаев задумался, соображая, кто бы это мог быть, и, взглянув на догонявшего строй Дустназарова, догадался, что стрелку оставила какая-то нелюдь.
Указывала стрелка куда-то вдаль, в теряющиеся на горизонте заросли кустарника, и вроде бы не имела никакого смысла – для всех, кроме полковника. Бугаев помнил, что где-то здесь находится один из входов в гипертоннель, и стрелка перед ним – знакомый символ, выполненный с помощью незнакомого оружия, – оказалась тут, конечно же, не случайно.
– Товьсь! – бросил полковник, словно выплюнул надоевшую жевательную резинку, и, проследив, как первая шеренга вскидывает стволы СТУРНов, скомандовал: – Шаго-ом… арш!
Трое десантников, самые битые и потому самые опытные, обладатели удостоверений «Почетный реципиент», синхронно подняли левые ноги и перенесли их вперед. Еще не коснувшись земли, ботинки одновременно пропали, и в этом исчезновении виделось нечто мистическое. Ноги словно отрезало по колено – крови, впрочем, не было, – и трое бойцов, несмотря на большой опыт потери различных органов, растерялись.
– Арш!! – яростно повторил полковник, подталкивая их в спины. – Без соплей! Ничего с вами не будет, это только маскировка.
Десантники покорно завершили шаг и скрылись полностью. На какое-то мгновение в воздухе мелькнули три правых каблука, и вся шеренга растворилась в воздухе.
– Прямо! – приказал Бугаев, и отряд, хотя и с некоторым сомнением, двинулся по стрелке, так же исчезая.
Дустназаров, ковылявший последним, чуть замешкался, и Бугаев угостил его мощным пинком. Хлеборез оторвался от земли и, вытянув руки, влетел в гипертоннель на манер ныряльщика за жемчугом.
Оглянувшись, полковник убедился, что маневр отряда остался незамеченным, и догнал бойцов. Из всего отряда он один знал, как далеко они оказались, сделав единственный шаг.
– Как будто на другую планету попали… – невольно вякнул Дустназаров.
– Разговорчики! – одернул его Бугаев. – «Планета»… скажешь тоже! Это маскировка. Понимать надо!
– Ха!.. Планета! Дуст опять погнал! Сочинитель! Ему только книжки писать! – загомонили воины.
Тундра с карликовым кустарником неожиданно сменилась сплошной унылой степью, но, кроме хлебореза, это никого не смутило. Бойцы повидали на своем веку так много, что напрочь утратили всякую способность к удивлению. Мертвая пустыня, душный кубрик, виртуальные палаты семи царей Зуха-7 или брюшная полость исполинской горбуши с Рефлексии – любая среда, где смерть не наступала мгновенно, была для них приемлемой и даже комфортной.
Полковник, остановившись за строем, выжег на земле точно такую же стрелку, что видел по ту сторону гипертоннеля, только стрелка эта указывала уже назад, на базу. База, разумеется, находилась не здесь, и эта вторая стрелка была на сторонний взгляд столь же бессмысленной, что и та, первая, сделанная неопознанным оружием.
Вычертив на земле три борозды, Бугаев удовлетворенно подумал, что если доживет до пенсии, то обязательно займется либо фермерством, либо живописью. Впрочем, он тут же отставил эти планы до упомянутой гипотетической пенсии, поскольку увидел поблизости странный, явно рукотворный холм с торчавшей из вершины косой черной трубой. Десантники тоже ее заметили, и по строю разнесся целый ряд метафор, ни одной из которых приличный авторедактор не позволил бы не то что выйти в эфир, но даже достичь лексического сопроцессора.
– Откуда она взялась? – спросил рыжий «следопыт», отвлекаясь от полевого сервера, висевшего у него на груди, словно лоток с кренделями. – Не было же этой дуры… вроде…
– «Вроде»!.. – раздраженно передразнил полковник и для особо тупых и пытливых повторил: – Маскировка. Эффект двойного проникающего взаимодействия… нет, даже тройного. Ясно?
– Конечно, так точно, – отозвался техник. – Тройное взаимодействие. Это ежу понятно. Только… ее ведь тут не было…
– Цыц! – прошипел Бугаев.
За холмом ему послышалось шевеление, и действительно, из-за правого склона вдруг показался какой-то тип с выпученными глазами. Незнакомец что-то насвистывал, при этом сложенные конвертиком губы издавали лишь один звук. Так он и свистел: «у-у-ууу», пока, в свою очередь, не напоролся взглядом на обескураженных бойцов.
– К бою! – рявкнул Бугаев, бросаясь на землю и попутно сшибая с ног оторопевшего Дустназарова.
Десантники рассредоточились и залегли. Свистящий субъект выдал разочарованный, съезжающий ко второму фа-диез «ууууу» и рванулся назад, за холм.
– Стоять!! – окликнул его полковник.
Пучеглазый, не вняв, скрылся за склоном. Спустя секунду оттуда кто-то выстрелил.
От такого хамства бойцы растерялись еще больше. Окажись на месте щуплого незнакомца крупнейший из всех хищников – с бивнями, когтями и перепончатыми крыльями, – они бы испекли его раньше, чем он успел крикнуть «мама». Этот же, тщедушный о двух ногах, юркнул за курган и, как говорится, был таков.
Собственно, каков он был в действительности, никто толком не разобрал. Все отметили пустые рыбьи глаза – и только. В остальном это был, безусловно, обычный человек.
– Мне моргалки этой бактерии что-то не очень понравились, – заявил, вжимаясь в песок, один из старослужащих. Личный состав к его мнению прислушивался: воин служил так давно, что никто уже не помнил ни его имени, ни фамилии, ни звания. Петлицы на его скафандре обветшали настолько, что их не брали даже в музей, а фотография любимой внучки в нагрудном кармане обратилась в прах, как и сама внучка, и была заменена платиновой дисконтной картой Центра Реанимации и Урологии.
– Нормальные моргалки, – веско произнес рыжий техник. – Просто они до родника добрались.
– Какого еще родника?
– «Номер три», а то какого же!
– Не, – подумав, возразил старослужащий. – Походка у него была трезвая. Когда б к роднику припасть… как следует припасть, по совести… то, считай, никакой походки уже не останется. Походка – это у тех, кто тебя оттаскивать будет.
– Если принимать лечение правильно, делить на несколько подходов, да вперемешку с твердой пищей, тогда и оттаскивать не придется.
– Во-во, – подал голос второй техник. – Чтобы просто нажраться на халяву, сюда никто не полетит, далековато все-таки. А за исцелением могут, особенно за нетрадиционным. Уроды! Лечебница им тут или что?..
– Вы работать будете или как? – равнодушно осведомился Бугаев и внезапно заорал: – Огонь, дармоеды, огонь!
Десантники, по команде выйдя из оцепенения и по команде же изготовив СТУРНы к стрельбе, накрыли холм десятками залпов. Оттуда вяло ответили – до позиции долетело несколько зеленых энергетических сгустков, затем все смолкло. За пригорком показались убегающие нарушители – числом около шести или приблизительно семь. Пучеглазые незнакомцы драпали плотной кучкой, поддерживая на ходу двух раненых, поэтому сосчитать их точнее не представлялось возможным.
– А ты не зевай! – сварливо бросил Бугаев «следопыту». – Тут и без тебя разберутся. Связь налаживай!.. А ты под руку не лезь! – прикрикнул он на Дустназарова. – Заройся поглубже и не дыши! Все равно от тебя проку, как от водомерки.
Хлеборез обиженно засопел и, внезапно поднявшись в полный рост, метнул за холм свой огромный нож. Кривое лезвие, заточенное с разводом, как у ножовки, взрезало воздух и почти уже настигло шею одного из бегущих нарушителей, но вдруг пропало из виду. Исцелившиеся на ключевых водах тоже пропали, словно угодили по дороге в яму.
– Что за чертовщина… – буркнул старослужащий. – От СТУРНа так не помирают. Должна была пара лоскутов остаться… или хотя бы дым…
Дыма, однако, не наблюдалось. Шесть, а может быть, и семь человек вместе с ножом Дустназарова просто исчезли, как до этого исчезали сами десантники, двигавшиеся по стрелке.
– Чем ты теперь хлеб резать будешь? – зароптали бойцы. – Где ножик замаскировал? Иди ищи его!
Дустназаров, чей воинственный порыв уже испарился, вновь уступив место глубочайшему гуманизму, прерывисто вздохнул и поплелся к холму.
– Господин полковник! – Он, прихрамывая, обошел крутой склон. – Эти подонки… эти недобитый ублюдки, собачий дети, козлы вонючий, червивый личинка…
– Вводную часть можно опустить, – прервал его Бугаев.
– Ага… Копали… Дверь какой-то…
Бугаев недоверчиво покосился на черную трубу, торчавшую прямо из вершины холма, и подошел убедиться. Действительно, Дустназаров не галлюцинировал: сбоку валялись странные, словно инопланетного производства лопаты, а в разрытой насыпи виднелась какая-то плита. Нарушители не успели закончить, и открыть дверь пока было невозможно.
– А ты про источники разорялся! – хмыкнул старослужащий, обращаясь к технику. – Клады они ищут. Потому глазищи и вылупили, что сокровища учуяли! – Он поставил СТУРН на предохранитель и принялся торопливо ковырять землю прикладом.
– Какие еще сокровища? – нахмурился Бугаев.
– Несметные, – уверенно ответил тот, не отвлекаясь от раскопок.
– Господин полковник! – подал голос «следопыт». – Есть сигнал!
– Какой еще сигнал? – не понял Бугаев.
– Двенадцатый канал появился! – Техник, призывая всех к тишине, поднял указательный палец вверх, а мизинцем загнал микродинамик поглубже в ушную раковину. – Там они, там, голубчики… – пробормотал он.
– Кладоискатели?..
– Да нет же! Двое десантников, двое дежурных и один штатский. Это они, господин полковник! Нашлись!.. – Он снова прислушался. – А еще… несколько сот неизвестных…
– Штатские? – уточнил старослужащий.
– Не знаю…
– Несколько сот – это многовато… – проронил Бугаев и, с сожалением посмотрев на почти уже выкопанную дверь в холме с черной трубой, скомандовал: – Кру-у… ом! По стрелке шаго-ом… арш!
– Господин полковник… – позволил себе реплику Дустназаров. Ножа для горбушек он так и не нашел и считал, что больше ему терять нечего. – Сюда по стрелка, отсюда опять по стрелка… Старики говорят, нельзя прийти на одна стрелка дважды…
– Они ошибаются, – сказал Бугаев. – А ты, как вернемся, доложишь командиру взвода, что я тебя наказал.
– Как наказали? – поинтересовался хлеборез.
– Пусть он сам придумает. Но ты передай, что наказал я тебя сильно.
– Есть «сильно», – вздохнул Дустназаров.
Десантники прошли метров десять назад, в ту сторону, куда указывала начертанная Бугаевым стрелка, выполненная хотя и в строгом соответствии с уставом, но все же не без некоторого офицерского шика. Первая шеренга точно таким же образом растворилась в воздухе – лишь мелькнули подкованные иридием каблуки, – затем растворились вторая, третья и так далее. Последним растворился Дустназаров.
Не нарушая строя, отряд прошел между зарослями вновь возникшего кустарника, миновал шлюз базы и приблизился к ряду посадочных капсул. Бугаев проследил за тем, как бойцы грузятся в боты, и, заняв место в командирском отсеке, связался с крейсером:
– Капитан, готовься к приему гостей. Сейчас поднимемся. И вот еще чего… Ты давай заводи свою колымагу. Быстрый старт на СС-двадцать четыре… Что?.. Насколько быстрый? Насколько это возможно, капитан.
* * *
– А стрелять они не умеют, – меланхолично заметил Мищенко, посылая в сумерки ветвистый огненный разряд.
– Так точно, господин капитан, – поддакнул Зинчук, перекидывая массивный СТУРН на левое плечо. – И ружья у их слабоваты. Небось думали, за легкой добычей пришли…
– Да я не про этих… Я про наших, – Мищенко кивнул на рассредоточившихся по брустверу бойцов. – Не воины они… спецура какая-то… Смотри, смотри! Ну куда ты палишь?.. – раздраженно прошипел он, вроде бы обращаясь к солдату слева, но в то же время так тихо, чтоб, кроме подчиненного, никто не услышал. – Это не рота охраны, понятно тебе? Что у них тут? Элэски и пяток МАСЛов. Не ждали они никого.
– Угум, – ответил Зинчук, не вполне понимая, какое это сейчас имеет значение.
Дарья с Матвеем сидели тут же, но почти не высовывались – во-первых, Мищенко запретил им прикасаться к оружию, во-вторых, они и сами не очень-то рвались.
Бой продолжался уже второй час. Вечернее небо пылало ярко-желтым, голубые и зеленые дуги разрядов вспыхивали так часто и так беспорядочно, что светофильтры не успевали реагировать. В защитном стекле скафандров висела сплошная серая муть, и, похоже, пришельцы испытывали те же самые проблемы. Сотни выстрелов сливались в неровную барабанную дробь, однако ситуация стабилизировалась, и потери прекратились. Бойцы расползлись по оборонительным позициям, пришельцы не то окопались, не то сильно спрятались, и перестрелка практически потеряла смысл.
На круглой платформе в центре поселка открылся лепестковый люк, и из земли, поскрипывая, поднялась телескопическая штанга высотой около пятидесяти метров. На вершине мачты что-то оглушительно затрещало, и поселок накрыло силовым куполом.
– Давно бы уж!.. – дружно вздохнули охранники и, оставив свои ЛСы прямо в бойницах, принялись вылезать из окопов.
Пришельцы, рассыпавшиеся в полукилометре, также бесстрашно и бестолково бродили прямо по земле, не пригибаясь и даже не уворачиваясь от выстрелов.
– То ли у них поле будь здоров, то ли наши СТУРНы пора выкидывать, – недоуменно произнес Зинчук.
– То ли наоборот, – мрачно поддержал Мищенко. – Нельзя так воевать. Издевательство какое-то…
– Близок локоть, да зуб неймет, – отозвался сидящий на корточках Матвей.
– Чего?!
– Обидно, когда палишь, палишь, а толку нет. Это я про них, про гадов, – добавил он поспешно.
– Эй, уроды! – раздалось из крайнего домика. – Сюда идите!
Дарья сделала какое-то движение, будто собиралась вылезти из укрытия, но Мищенко зацепил ее пальцем за ремень и усадил обратно на пол.
– Уродов зовут, – выразительно сказал он. – Не нас, значит.
– Эй, шпионы! – вновь крикнули им.
– Шпионов зовут, – прокомментировал Матвей.
Мищенко пожал плечами и, подняв СТУРН, случайно переложил его в сторону поселка. Зинчук почти так же случайно последовал его примеру.
– Капитан Мищенко приглашается в штаб, – объявил голос после короткой паузы.
– Есть у нас такой… – одобрительно проворчал тот и, не выпуская из рук оружия, направился к угловому корпусу. – За мной… – обронил он.
Дарья с Матвеем проворно вскарабкались по наклонному бортику и пошли следом за ним. Сзади, безмятежно водя стволом, шагал Зинчук.
– А где наш Моцарт? – неожиданно спросил он.
– Кстати, где? – сказал Мищенко, останавливаясь.
Матвей и Дарья переглянулись, затем, как бы делая все от них зависящее, повертели головами.
– Нету… – заключили они.
– Найдется, – отмахнулся капитан. – А нет – так еще лучше.
Командир тылового сброда сидел на том же месте и в той же самой позе, разве что очки на его скуластом лице чуть съехали набок.
– Первая атака отбита, – молвил он, словно отчитываясь перед капитаном. – Для контрнаступления у нас маловато ресурсов, да и не наше это дело.
– И не наше, – кивнул Мищенко, продублировав это движение стволом СТУРНа. Он заметил, что крышка полевого сервера откинута и наушник лежит в стороне. – Вот подкрепление прибудет, пусть они и разбираются с вашими… гм… с вашими пришельцами.
– Пришельцы у нас одни! – резко возразил лейтенант, хлопнув ладонью по столу. – А вот ваш пятый… тот, кто с вами сюда приперся…
– Это случайно, – вставил Матвей.
– Случайно затесался в вашу компанию, случайно оказался на режимном объекте, случайно пропал… – перечислял лейтенант, загибая пальцы. – Что еще у нас случайно?.. А, вот: случайно твари какие-то напали, и мачту вихревого отражателя заело. Да к тому же… – Лейтенант взял со стола гибкий радионаушник и задумчиво повертел его в руках. – Воняет от вашего человечка, вот что…
– Господин лейтенант! – гаркнули на улице. – Они прилетели!
– Кто «они»? – недовольно спросил тот.
– Полковник Бугаев. И с ним еще сто двадцать бугаев.
– Господи… Он что, клонировался?
– Прилетели? – уточнил капитан. – Это как же?
– А как прилетают? – буркнул лейтенант. – С неба, конечно.
– Тут есть и покороче дорожки… – вякнула Дарья, но Мищенко дружески ее приобнял, и следующее слово застряло у нее в горле.
– Слышь, капитан, – обратился к нему бородатый. – Ты погоны привинчиваешь или на клей сажаешь?
– Пришиваю, а что?
– Зря. Долго отпарывать придется. А на шурупе – раз, и ты уже в новом звании.
– В старлеи метишь? – усмехнулся Мищенко. – Или сразу в майоры?
– В прапорщики, – вздохнул лейтенант. – Майором я уже был.
* * *
Фронтальный атакующий крейсер, или, сокращенно, – фатакер «Леннон», бортовой номер 1917, завис на минимальной высоте в семьдесят километров и первым делом отжал чужих подальше от поселка. Когда дистанция между враждующими сторонами увеличилась втрое, корабль накрыл защитное поле пришельцев дублирующим силовым коконом, лишив их всякой возможности маневра. После этого на холмистую равнину с предельным ускорением рухнул десяток посадочных модулей. Выбравшись из капсул, сто двадцать десантников умудрились образовать целое столпотворение, словно командование стремилось не захватить чужаков, а главным образом напугать их скученностью личного состава. Удалось это или нет, пока судить было рано: пришельцы, спрессованные под двойным колпаком, находились далеко в ложбине между пологих сопок.
Когда количество стволов и перекачанных туловищ на квадратный метр почвы превысило все санитарные нормы, «Леннон-1917» исторг последний аппарат, в народе – АБОТ, официально же – малый Атакующий Бот, из которого появился полковник Бугаев.
Полковник возник перед утомленными ожиданием солдатами настолько быстро, что Дарье, стоявшей чуть левее других, почудилось, будто его нога возникла из корпуса мгновением раньше, чем пшикнул шлюз модуля. Ей даже взбрело в голову, что Бугаев десантировался не внутри капсулы, а сидя на подножке, как «зайцы» в электробусах из доисторического кино. Впрочем, она тут же сообразила, что на высоте семидесяти километров любого человека без скафандра, даже и полковника, разорвет, как гранату, – да еще и заморозит в эдакую разорванную сосульку. Остальные собравшиеся перед посадочным модулем ничего такого не заметили, и Дарья все списала на нервное истощение, переутомление и прочие женские напасти.
Бугаев одинаково ровно приветствовал и капитана Мищенко, и разжалованного лейтенанта. Бородатый выехал на коляске с заранее открытым зипповским ящиком, в котором хранил дежурную отвертку для скручивания погон.
– Докладов не надо. – Полковник поднял руку, опережая возможные реплики, и недовольно огляделся. – Ну, с этими попугаями без вас уже справимся. Ты, старшина, за гибель людей лично ответишь.
Бородатый печально моргнул.
– Развел тут турбазу какую-то! – продолжал Бугаев. – В кого твои бойцы превратились?! В козопасов! Отстреляться не могут! Короче, сержант, пора тебя в реальную часть переводить, в пехоту… ну, в моторизированную… – добавил он, недовольно посмотрев на коляску. – А сейчас ведите ко мне это мясо.
– Мясо пропало, господин полковник! – отрапортовал капитан.
Бугаев, кажется, собирался пошутить, но осекся.
– Что-о? – грозно протянул он. – Куда оно могло пропасть?!
– Исчезло в неизвестном направлении, – уточнил Мищенко.
Полковник тяжело сглотнул и резко поднял указательный палец, словно хотел что-то проткнуть. Застывшие сто двадцать десантников тотчас пригнулись и в сопровождении пяти установок типа МУЗА двинулись к запертым пришельцам.
– Если мясо окажется среди нападавших, не сносить вам головы, – предупредил Бугаев.
– Нет, там его не окажется, – неожиданно возразил Матвей.
– Ну, ты еще, насекомое, поучи меня… – снисходительно молвил офицер.
– С его стороны это было бы нелогично.
– Ох, ох!.. – только и сказал полковник.
– Там неземные, а он все-таки человек, – поддержала Дарья. – Не должен он к ним соваться.
– Про неземных спой кому-нибудь другому.
– Я бы даже рискнула заключить с вами пари, – робко молвила она. – Если, конечно, устав не запрещает.
– Пари, – поддакнул Матвей. – Я бы тоже… Тысяч на десять.
– А у тебя столько есть? – усомнился Бугаев. – Хорошо. На десятку с тобой и с тобой, – сказал он Дарье с Матвеем.
– Нет, со мной на двадцатку, – произнесла девушка. – Если вы позволите…
– И я, – подал голос Мищенко. – Ставлю пятьдесят тысяч, господин полковник.
– И я, – тут же подхватил бородатый. – Спорю на дембель и новые ноги.
– Вы что, ополоумели? – растерялся Бугаев. – Вы с ним побрататься успели, или, может, у вас внутреннее зрение синхронно прорезалось?
– Обыкновенное, господин полковник, – ответила Дарья. – Самое обыкновенное, – повторила она, кивая ему за спину.
Сзади приближались два бойца, тащившие Борисова. Сам Борисов тащил какую-то странную железку, с виду – симбиоз маленького противотанкового ежа и большой чайной ложки. Подойдя к Бугаеву, он сбросил ношу на землю и перевел дух.
– Здравствуйте, господин полковник, давно не виделись, – сказал Шуберт. – А что это вы все такие счастливые, как будто в шахматы на мизере кого-то поймали?
– Ты где был?! – взревел Бугаев.
– В разведке, – гордо произнес Шуберт.
– Где вы его взяли? – обратился он к десантникам.
– Здесь недалеко, господин полковник. Мы фланговую разведку проводили. Там справа за полем холмы идут, невысокие, ну как те курганы, у которых мы туристов встретили. Из одного труба торчит, точь-в-точь как там, и в склоне – дверца. Мы сначала даже подумали, что снова фокус какой-то приключился. Ну, с этими перемещениями по стрелочкам… Потом глядим – мясо! Цивил этот дверцу ножичком ковыряет. Мы предупредительный выстрел сделали, ну, чтобы он не вздумал бежать, да в дверь и попали. Когда пыль улеглась, глядим, нету его, шпиона этого. Сначала подумали – под выстрел попал, диссамблировался. Потом глядим – нет, внутри холма его макушка мелькает. Мы туда, а там хламу какого-то технического – по шею. А цивил вот эту штуковину из груды достал и от грязи рукавом протирает…
– Штуковина подозрительная, – заметил экс-лейтенант.
Он как раз отвинтил левый погон и теперь угрожающе похлопывал им по ладони. Впрочем, распространяться о том, при каких условиях Борисов ушел в разведку, бородатый не стал.
– Ну и что ты там разведал, мясо? – презрительно спросил Бугаев.
– Ничего особенного, – чистосердечно ответил Шуберт. – Все стреляли, а у меня оружия нет, не выдали. Вот я и пошел… Проверить…
– А что принес?
– Не знаю. Там, в хранилище, много всякой ерунды валяется. Оно, кстати, вот на их бункер похоже. – Мастер указал на Матвея. – Только приборов там слишком много и не подметал никто лет пятьсот. Я хотел еще одну штуковину прихватить, но она побольше будет, а юноши ваши помогать мне почему-то отказались… А еще там какая-то бандура прямо из земли торчит… Я ее пошатал – глубоко зарыта, не идет. Вот, подобрал что полегче. Может, сгодится…
Он пнул конструкцию ногой, и та, лениво перевернувшись набок, вдруг заговорила человеческим голосом:
– …в Воркуте плюс тридцать два, на Сахалине плюс восемнадцать, в Сиднее плюс двадцать пять, с кратковременными дождями. И о погоде на Луне. На солнечной стороне плюс сто пятьдесят, на теневой – до ста пятидесяти ниже нуля…
По вогнутой поверхности «ложки» перемещалось сильно искривленное тело дикторши в кольчужке из искусственных бриллиантов и жидкокристаллической юбке чуть выше колена.
– Да это же Мармеладова с ГалТВ! – воскликнул Матвей. – Шуберт нам телевизор приволок!
Он неосторожно сдвинул устройство, и изображение в «ложке» мгновенно изменилось: теперь там был какой-то мужик в сверкающем балахоне – по всей видимости, шоумен. Он порывисто взмахивал руками и что-то тараторил на незнакомом языке. Вокруг него вспыхивали то ли лампочки, то ли настоящие огни, и все присутствующие некоторое время маялись навязчивым дежа вю, пытаясь вспомнить, что это за программа, – но лишь до тех пор, пока камера не показала табличку с текстом. Увидев начертание символов, каждый, отдельно от остальных, понял, что передача идет не с Земли и не с колоний. Молча переглянувшись, люди убедились, что все поняли правильно: других версий не было и быть не могло.
– А ну-ка толкни ее еще, – сказал полковник, обращаясь неизвестно к кому. Оба бойца одновременно коснулись конструкции, и «ложка» показала какие-то спортивные состязания: несколько огромных рыбин неслись по волнам и тянули за собой жокеев в плавучих санках. Это бы еще ничего, на некоторых планетах от худой жизни приручали даже комаров, но люди, в особенности Борисов, обратили внимание, что зрители на берегу одеты слишком вольно. На трибунах не нашлось ни одной особи без бюстгальтера – признаться, на самцах эта деталь туалета выглядела не просто излишней, а в некотором роде провокационной. Зато срам у всех так и светился, так и лез в объектив.
Спустя минуту вокруг «ложки» собралось около десятка бойцов.
– Назад! – заорал Бугаев. – Выключить! Приказываю выключить! Где у него кнопка?!
– Господин полковник! – внезапно донеслось неизвестно откуда, но, несомненно, от того же устройства.
– Да?.. – спросил он, поднося лицо к металлической поверхности. Изображения уже не было, остался только голос, и этот голос был ему знаком. – Я слушаю!
– Господин полковник, докладывает капитан Мищенко: прибыли, оцепили ловушку, заняли позиции…
– Ну? Поле можно снимать?
– Да можно, конечно, и снимать… все равно тут нет никого…
– Как так?! – взвился Бугаев. – Куда они подевались?
