Текст книги "Еще один попаданец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Сизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

  – А как же русский лейтенант?

  – Надеюсь, что когда – нибудь мы с ним встретимся. И мне удастся задать ему интересующие вопросы. А пока надо заниматься другими делами...

  _______________________

   День набирал свою силу. Все больше бойцов просыпалось, осматривалось по сторонам, ища знакомых и своих командиров. Не получая команд бойцы собирались в небольшие группы, вели неспешный разговор. Ели. Все чаще раздавался тихий смех. Люди, несмотря на усталость прошедшей ночи, наслаждались погожим днем и относительной тишиной.

   А меня вот грызли мысли.

  Во – первых вода. У большинства бойцов она подошла к концу. Несмотря на режим экономии, многие фляжки на ремнях были уже пусты. Последний раз мы набирали в них воду еще в цитадели до выхода на Северный остров. А там пополнить ее запасы было просто негде, да и некогда. У бойцов моего взвода и части пограничников имелись трофейные термоса, но на то количество что здесь собралось это капля в море. А сколько тут сидеть неизвестно.

  Во – вторых путь отсюда. Еще утром разведка ушла его искать, но пока не вернулась. То, что они его найдут, я полностью уверен. Ведь пошли не абы кто, а мои егеря.

  В – третьих питание личного состава – парни все молодые, крепкие банку тушняка за один раз молотят. Вот и считай только на здесь присутствующих вместе с ушедшими в разведку надо за раз 61 банку. А еще раненые и мобгруппа. Пока есть небольшой запас консервов захваченных на складе, а дальше придется перейти на подножный корм (это если склад и схрон в лесу погиб или растащен) – тут выход один потрошить немецкие склады, гарнизоны и колонны. Ну и у местного населения, что – то покупать благо деньгами запаслись.

  В– четвертых раненые. И те, кто уехали на машинах и те, кто здесь. Машины увезли двенадцать человек, в том числе трех тяжелых. С ними уехал и военфельдшер из 125 полка присоединившийся к нам на Кобринском укреплении. Здесь всем руководил Самойлов. В основном в группе остались легкораненые, все кто может передвигаться сам. Таких практически половина отряда. У многих раны старые еще с боев в цитадели, но хватает и тех, кто получил раны в ночной схватке. Вот и сейчас Григорий обрабатывает раненых.

  В– пятых мучил вопрос о тех, кто остался прикрывать наш отход из Северных ворот. Во многом отсутствие погони за нами обусловлено их действиями.

  Были и другие вопросы – разобрать собранные документы врага, составить донесения и заполнить журналы боевых действий. Да именно журналы, а не один. Почему так получилось? Да потому что кроме моего взвода были бойцы и других частей. Тех же конвойников, а я как– никак принял над ними командование. Правда, мало их осталось всего пять человек из шести десятков, что я возглавил 22 июня. Остальные пали в цитадели и на Кобринском. Главное Боевое Знамя цело, а раз оно цело – то цела и воинская часть. Кроме него у меня сохранились печати и штампы батальона. Выйдем к своим сдадим все в надлежащие органы, и батальон пойдет на переформирование и снова будет в бою. Так что самописку в руки и заполнять бумаги.

   Видя, что я проснулся и занялся бумагомарательством, ко мне подтянулись командиры групп, так что вскорости массовая эпидемия бюрократии охватило все командные вершины нашего отряда.

   Разведчики вернусь к обеду, когда все жданки давно прошли, и я собирался отправить очередную группу на поиски выхода. По их сообщению овраг это оплывшие и заросшие кустарником старые позиции. Он тянется около километра, затем поворачивает в с. Речица. Прямого выхода из оврага к лесу нет. Вокруг оврага открытое пространство, которое просматривается немецкими наблюдателями с пограничных вышек, укреплений и автомашин. Подходя к лесу, контролируются вражескими постами и мобильными патрулями. На глазах разведчиков немцами была обнаружена и захвачена в плен группа красноармейцев пытавшихся через поле прорваться в лес.

   И все же парням удалось найти место, где можно было просочиться между постов – русло практически полностью пересохшего ручья. Парни там несколько раз все проверили, на брюхе проползя его вдоль и поперек. Немецкие посты расположены в нескольких десятках метров от ручья. На посту пять человек с ручным пулеметом. Обычные пехотинцы во главе с унтер – офицером или ефрейтором. Небольшими группами по два – три человека прорыв в лес по – тихому вполне возможен. А там накопив силы по засаде ударить с тыла. Патроны и ПБС у снайперов есть. Предложение правильное и очень своевременное. Торчать в овраге смерти подобно. Нахождение здесь шестидесяти человек долго скрыть не возможно. Об этом расскажут банки от тушенки, куски индивидуальных пакетов (пользовались в основном трофейными, наши еще 22 июня закончились) и следы жизнедеятельности – все же живые люди есть, пить, отлить и т.д. хотят. Хоть и оборудовали в стороне отхожее место, а по отходу его замаскируем, но все равно на земле следов оставили кучу. И лежки и тропинки, а по ним выяснить, сколько нас вполне реально. Так что ноги отсюда да поскорее. Нам бы лишь до леса добраться, а он укроет и защитит.

   Что нищему собираться – только подпоясаться. Вот и нам тоже хватило всего несколько минут, чтобы свернуть лагерь, скрыть следы своего пребывания, проверить оружие и выдвинуться вслед за разведкой. Которая, показывая дорогу, как всегда двигалась впереди. За ними основная группа с ранеными. А сзади прикрывал все это с тыла арьергард во главе со мной любимым. На всякий случай мои парни по пути поставили несколько "сигналок" и растяжек для преследователей. Глядишь, кто на них и нарвется, если наше пребывание в овраге обнаружат. Об отступлении обратно даже не думал у нас только одна дорога все время вперед в пущу. Пусть даже с боем придется туда пробиваться, но я все – же надеялся на лучшее. Нет у немцев столько сил, чтобы блокировать весь лес. Им для этого надо, откуда – то минимум пару свободных полков взять. А их у них точно нет, все к линии фронта идут. Они там им ой как потребны. Одними танками территорию не удержишь, а взорванные мосты ускорить продвижению войск не позволяют. Потому и удалось нам из крепости выйти без большого боя, что не было у немцев для полноценной блокады крепости сил. Это подтвердили и дозорные, за все время нашей стоянки, насчитавшие всего пару машин с пехотой двигавшихся по дороге. Так что шансы у нас на прорыв лес есть и не маленький. Если разведка нашла один путь, значит, есть еще. Ну а нет, так будет бой, из которого мы все равно выйдем победителями. Что такое десяток человек с несколькими пулеметами для шестидесяти закаленных в боях за крепость мужчин. Еще есть огромная надежда на егерей и снайперов и их выучку и опыт. А также уверенность в остальных парнях окружающих меня.

   Маршрут пролегал по дну оврага среди зарослей кустарника и незаметно для наблюдателей врага. Помогло и то, что почти все бойцы были одеты в "лохматки" и на фоне зарослей их было не различить. К месту сбора и очередного прорыва вышли быстро. А вот тут нас ждал сюрприз. В бинокль было видно, как немецкие подразделения выходили и грузились в подъехавшие грузовики.

   К чему бы это? Что произошло? Неужели немецкое командование решило, что оно выполнило свою задачу удержания гарнизона в крепости и выловило всех вырвавшихся из нее? – Все эти мысли роились в моей голове с быстротой молнии. Ища ответа и не находя его. Чтобы не произошло у немцев – все, что ими делается нам на руку.

   У меня вообще сложилось впечатление, что немцы с нами в поддавки играют. А как еще можно объяснить их действия. Как такового нашего преследования организовано не было. Не прочесывание местности войсками, для выявления мест дислокации прорвавшихся не была использована авиация. Она вообще не работала по крепости все эти дни, хотя пролетала над ней постоянно. Странно все это. Ну да ладно для нас же лучше, легче в лес прорвемся. Что мы и сделали. Где ползком, где на карачках, где короткими перебежками, но мы прорвались через поле, и кусты надежно укрыли нас в подлеске. Дальше был марш к нашему старому и доброму лагерю у реки Лесной.

   По пути заодно проверили сохранность склада. Он был цел, хоть и значительно уменьшился в размере. Тот, кто здесь похозяйничал, взял в основном боеприпасы. Действовали неизвестные аккуратно стараясь не оставить следов и не раскрыть местонахождение склада для остальных. Продовольствие и часть снаряжения остались на месте. Интересно кто это тут без меня мои "захоронки" трогал? Все кто знал о месте нахождения склада, были со мной в цитадели, остальные в схроне за хутором. Тогда кто? Наши ротные? Вряд ли. О закладке знало всего несколько человек из моего взвода, и они были строго предупреждены о неразглашении. До сих пор на ребят было можно положиться, не было заметно любителей поговорить. Хотя кто его знает, что у людей на уме. Немцы? Не думаю, они бы забрали все. Заодно и засаду на нас оставили. Не уж то евреи? Отследили наше передвижение и решили воспользоваться? Мне конечно не жалко для доброго дела, но на них я как-то не рассчитывал. Жить становится все интереснее и интереснее. Оставив здесь несколько человек в качестве охраны, мы продолжили свой путь. И вскоре были на месте.

   Охранение лагеря заметило нас лишь только тогда, когда мы к нему приблизились на десяток шагов. Проспали все на свете. Встретившему нас Ерофееву пришлось выслушать от меня пару ласковых слов за такую организацию охраны. Прощало его только то, что часовые были из числа раненых, что могли передвигаться. Пришлось их менять на тех, кто прибыл со мной. Заодно пересматривать систему обороны лагеря распределяя сектора и участки обороны. Хорошо еще, что мы пока тут стояли, успели многое приготовить заранее. Как бы ни было тяжело людям после марша и ночных боев, а о безопасности думать стоило в первую очередь. Бойцы это понимали, и все приказания выполняли беспрекословно. Я надеялся на то, что здесь мы сможем провести несколько дней. Провести разведку местности, отдохнуть, переформироваться, дать возможность отлежаться раненым и определиться с будущими планами. Для этого егеря и разведчики были направлены в сторону хутора, бывшей польской базу и к перекрестку дорог.

   Территория лагеря представляла собой лунный пейзаж, как пояснил Петр, то же самое было и с бывшим семейным лагерем. По ним явно отработал бомбами по минимум штафель. Горелые остатки палаток, сломанные повозки, разрушенная кухня и коновязь украшали пейзаж. На краю лагеря ближе к дороге была оборудована братская могила с десятком фамилий на деревянном памятнике. Рядом была отрыта еще одна, в нее складывали тех, кто погиб по дороге в лагерь. Как доложил Петр, двигаясь по дороге, на подъезде к лесу мобгруппа попала под обстрел, каких – то ухарей пытавшихся остановить грузовики огнем из кустов. Что интересно самоходки они пропустили, а вот грузовикам досталось. Обстрел велся из винтовок и пулемета с обеих сторон дороги. Отбились. Из пулеметов зенитки расстреляв нападавших. Но беды избежать не удалось, погибло несколько раненых и фельдшер. Уже здесь в лагере от ран и отсутствия квалифицированной помощи умерло еще несколько человек.

   Вся наличная техника была замаскирована масксетями и ветками. Сержант Козлов, командовавший нашими бронесилами, рассредоточил ее под деревья. Обе самоходки своими орудиями смотрели на дорогу и выход из леса. Трофейное противотанковое орудие, было развернуто в метрах ста от позиций самоходчиков, а зенитка прикрывала тылы.

   Озадачив личный состав работами по дооборудованию лагеря, я собрал командный состав отряда на военный совет. Надо было решить, что делать дальше. В принципе у меня уже было готово решение, но я хотел услышать мнение остальных, слишком большая солянка собралась в отряде. От пограничников и танкистов до ездовых и саперов. Я был уверен в своих бойцах – егерях, снайперах, "панцерниках". Но остальные во многом оставались для меня загадкой. Слишком мало времени они были у меня на глазах, и я не успел их изучить. Да мы вместе сражались в крепости, отбивали атаки врага, пережидали артобстрелы, но что мне хотелось знать, что у них творится в голове. Ведь у каждого из них было свое мнение на окружающий мир. Пока оборонялись и прорывались из крепости, мы были единым целым. Мне подчинялись как старшему по воинскому званию. А вот что будет потом? Например, когда встретим кого с большим количеством геометрических фигур в петлицах. Или когда пойдем по лесам? Останутся ли бойцы верными присяге или постараются раствориться в лесах Беларуси? На кого я могу рассчитывать в нашем рейде по тылам врага? Вот маленький перечень вопросов, что меня волновали...

   Рассевшись на сохранившемся основании моей бывшей палатки, народ приготовился слушать мои указания. Я же обрисовал наше положение и предложил всем высказаться, что делать дальше. Мое предположение о различии взглядов у сержантов оправдалось. У каждого был свой взгляд и свой ответ. От – переждать здесь в лесу нанося удары немцам, до – двигаться на соединение с нашими войсками, на восток. Предложений отказаться от борьбы и разойтись по домам или сдаться врагу не поступило. Я был этому очень рад.

   Поэтому и огласил свое решение.

  – Мы будем идти на соединение с нашими войсками. Но не просто идти, скрываясь от глаз противника в лесах и болотах, а стараясь нанести ему максимальный вред. Будем резать ему коммуникации. С имеющимися силами нам прописана тактика "партизано – диверсионных действий". Поскольку в лобовом столкновении на поле боя с немцами наши шансы на победу малы. Мы будем исходить из следующего. Объектами для наших атак будут тылы врага, его колонны снабжения, маршевые пополнения, мосты и аэродромы! Наша тактика будет простой – неожиданно ударить, собрать трофеи и убежать. Считаю что она в наших условиях наиболее оправданная. Так мы нанесем немцам максимальные потери, стараясь при этом не терять своих...

   Мое решение было всеми одобрено...

   Кроме того на совещании рассматривался вопрос и о переформировании отряда. В наличии было сто пять человек. Больше половины, из которых была ранена, но большинство довольно крепко держалось на своих ногах. По большому счету у меня в распоряжении было два взвода и моб. группа . То есть неполная стрелковая рота с о средствами усиления.

   Наиболее укомплектованным и подготовленным был мой бывший взвод, с численностью в сорок два человека. 21 июня в Брест мы выезжали двумя отделениями, остальные оставались в лагере и на базе. Надеюсь, что парни поступили, как я им указывал – осели на базе и ждут меня. Завтра в "почтовом ящике" проверю, насколько парни меня послушались. По договоренности Егоров в любом случаи должен был оставить мне сообщение.

   22 июня ночью, в казарме полка, из остатков роты я добрал себе бойцов до штатной численности взвода. И с ними мы и вступили в бой. В ходе боев в крепости мы потеряли пять человек убитыми и восемь ранеными, отправленных еще утром 22-го в тыл. На место выбывших пришли парни из разведбата и инженерного полка. Пока была возможность, в минуты затишья, Виктор Малышев и Петр Ерофеев натаскивал их на действиях штурмовыми группами и в качестве пулеметных расчетов. Благо, что трофейных пулеметов хватает. Только во взводе их сейчас десять, в том числе два станковых.

   Более или менее штатными оставались лишь два отделения – снайперов и егерей. Им пока везло. Не было ни погибших, ни тяжелораненых, отделывались легкими царапинами. Снайпера так даже слегка росли в численности. Просто так взять и набрать к ним еще людей, в осажденной крепости не было возможностей. Хороших стрелков в крепости хватало, но командиры групп и участков обороны неохотно расставались с ними. А настаивать, не было у меня прав. Правда стоит признать, нескольких парней мне удалось урвать к себе в отряд. Большие надежды у меня были на "конвойцев" у них были штатные снайпера. Еще с довоенной подготовкой, но гибель в казарме батальона сразу двух групп бойцов похоронило мои надежды на корню. Тем не менее, все восемь моих снайперов имели неплохие вторые номера. Надеюсь, со временем мне удастся создать в отряде штатный снайперский взвод.

   В мое отсутствие взводом командовал Ерофеев. Чтобы не изменять традиции я назначил его своим заместителем и в отряде.

   Вторым по численности и подготовке был сводный взвод пограничников сержанта Сергея Петрищева. Общей численностью двадцать один человек. В него входили те, кто сражался на Западном острове и остатки группы Кижеватова. Мне бы очень хотелось, чтобы их было больше. Но каждый сам выбрал свою судьбу. Часть пошла на прорыв с полковым комиссаром (в его охране), другие отказались покидать границу и отступать в тыл. Третьи, не способные самостоятельно передвигаться, остались прикрывать наш отход из цитадели. Сейчас их неотправленные письма лежат у меня в ранце...

   Во взвод Сергея я направил всех оставшихся целыми "конвойников". Все же ведомство одно. Пограничников я планировал использовать как разведвзвод, комендантский взвод и особый отдел одновременно. Других проверенных людей у меня нет. А особисты мне как воздух нужны. За людьми нужен глаз да глаз, да и по пути народ приставать будет. Их проверку я, что – ли проводить буду? Во взводе еще пара сержантов третьего года службы присутствует вот они, и возьмут на себя функции особистов. Надеюсь, за время службы опыта поднабрались. Вот пусть с людьми поговорят, на них посмотрят и мне доложат. Кроме того их же я собирался их использовать в качестве резерва сержантского состава, уровень образования и подготовки это позволял. Почему я это задумал? Думается, пока по лесам будем шляться, народа бесхозного кучу наберем, вот и потребуются младшие командиры командовать солянкой.

   Мобгруппу сержанта Николая Козлова я трогать не стал. Парни там собрались стоящие. Одни "водилы" чего стоят. К нам они пришли из разбитых казарм автобата у Бригитского проезда. После моего с ними разговора о необходимости попробовать восстановить пару машин для нужд гарнизона. Они несмотря не на что, за несколько дней из кучи рваного железа собрать две нормально работающие полуторки. Узнав о работах в автомастерской, туда пришло еще несколько водил и слесарей, помогавших в работе над машинами и самоходками. Именно они за два дня собрали еще несколько машин для группы полкового комиссара и натаскали запчастей для автомобилей, уходящих в прорыв. Трое водителей и два механика вошли в мой отряд, остальные пошли с комиссаром.

   Или взять экипажи самоходок – сформированные из остатков бронероты 75 разведбата. Те, чьи танки мы не смогли завести или починить сами напросились в экипажи. Парни не жалели своих сил чинили и изучали самоходки под обстрелом врага. В качестве наводчиков в самоходки влились артиллеристы Петлицкого, потерявшие в бою свои орудия. Изучать трофеи было бы сложно, но помог его Величество случай. В первой подбитой нами машине оказался раненый мехвод . Когда экипаж пытался сбежать из машины его расстреляли. Уцелел лишь мехвод. Он, получив ранение в ноги не смог вылезти, вот и попал к парням в плен. Как они его разговорили, не знаю, но тот все эти дни добровольно помогал в изучении и овладении штуга. Причем немец периодически на парней кричал и размахивал кулаками, когда танкисты что – то делали не так. В качестве переводчика выступал Дорохов – сержант из саперов, немного знавший немецкий язык.

   С расчетом единственной зенитной установки вообще была история. Они ее таскали по этажам казармы 44 полка и отстреливали наступающих вдоль берега Муховца немцев. Дважды установку повреждало осколками, но парни ее чинили, раскапывая запчасти из под завалов. В качестве охлаждающей жидкости использовали мочу. Связаться с ними удалось лишь вечером 23 июня. Разведчики, прочесывая кольцевые казармы в поисках групп сопротивления, натолкнулись на них полуоглохших от очередного разрыва "чемодана", замотанных грязными и кровавыми бинтами в каземате второго этажа размышляющих о поднятии зенитки на крышу здания для обстрела пролетающих над крепостью немецких самолетов. Почти сутки они вшестером без продовольствия, воды и связи с командованием держали оборону казармы. Надо было видеть их радостные лица, когда им дали напиться воды из фляги, а затем принесли несколько ведер воды для их установки. Парни, несмотря на молодость, были боевые, лихие и набравшиеся опыта в борьбе с пехотой противника за дни обороны. Командовал ими молоденький младший сержант Григорий Петров, практически перед самой войной прибывший в полк с курсов под Минском. И как после этого оставлять таких людей на произвол судьбы.

   С самоходчиками зенитчики сошлись быстро. Так же быстро установили свою установку на грузовик, затаривались водой и боеприпасами, не подпуская к установке никого постороннего. Единственного кого допустили, был пожилой оружейный мастер из гражданских починившего водяной насос на установке. Они же уже присматривали и за трофейной "колотушкой" – противотанковой пушкой.

   Медицинское отделение возглавил Самойлов. А кому как не ему. Других медиков в отряде не было. Девять тяжелораненых пока держались на его знаниях и умениях. В помощь ему выделили в качестве санитаров двух бойцов из числа хоть что-то знающих о медицине. Во всяком случаи умеющих делать перевязки и доказавших это в бою перебинтовывая раненых. Григорий сразу взял быка за рога. Потребовав с меня разрешение на срочное купание личного состава в реке. Четыре дня проведенные среди грязи, вони, копыти, разлагающихся на жаре трупов людей и лошадей, недостатка воды сильно сказалось на гигиеническом состоянии бойцов. Люди пообносились, форма грязная так и до вшей не далеко... Бани и санобработки не предвиделось, а река вот она рядом всего в нескольких метрах иди и купайся. Мыло у личного состава есть, чистое белье тоже. Еще в крепости на складе удалось разжиться по несколько комплектов нижнего белья и запасному комплекту формы на каждого. Я был не против, но только после завершения всех оборонительных работ. И в кустах у берега, не заплывая далеко и не шумя. Хрен его знает, где немец своих наблюдателей поставил. Не дай бог выследят, а нам позарез пару дней надо спокойных выгадать...

   Сложнее было со старшиной. Лучше всех на эту должность подходил Козлов. Особенно наглядно это было видно, когда он загружал свои машины. И чего там только не было. И шансовый инструмент и масксети, и запчасти, и патроны и продукты, и бензин в канистрах. Он две двухсотлитровых бочки в полуторку самый первый засунул. Но, увы. У него на шее вся мобгруппа висит. Других таких же я не видел. А когда к нам присоединится Егоров неизвестно. По предложению Петрищева временно старшиной отряда назначили сержанта Ермакова из пограничников. Тот на курсах в свое время неплохо исполнял обязанности старшины. Так что работу знает, и надеюсь, с ней справится.

   Нужен был бы в отряде еще политрук, но, увы, среди нас такого не было. Назначать, кого – то неизвестного мне не хотелось. Членов партии среди известной мне части отряда не было. По сообщению командиров остальных групп они о таких тоже не знали. Так что подождем до лучших времен. А вот секретаря комсомольской организации отряда предложить удалось. В моем взводе секретарем комсомольской ячейки был ефрейтор Усольцев. Из снайперов. У него, кстати, был самый большой счет убитых им в крепости врагов – 31, в том числе 3 офицера , снайперская пара, 12 -унтер-офицеров, шесть пулеметных и один артиллерийский расчет. И это не считая тех, кого он успокоил в ходе прорыва и до войны. Об организации соревнования среди снайперов мне рассказал полковой комиссар, случайно услышавший спор нескольких бойцов о том кто из снайперов больше набил врагов. Спор чуть до драки не дошел. И ладно бы, если бы спорили сами снайпера, так ведь спорили бойцы из групп прикрытия. Вот Фомин и предложил организовать такое соревнование. Учитывались лишь только те удачные выстрелы, которые подтверждались несколькими независимыми свидетелями и самим снайпером. В конце каждого дня подводился итог соревнования. И только после этого в снайперскую книжку вносились результаты. В одном из классов полковой школы на грифельной доске велась специальная таблица по каждому из бойцов. Вроде бы и глупо этим заниматься в осажденной крепости, а вели и радовались успехам товарищей и старались равняться на лидеров.

   Вот я и предложил кандидатуру Николая в качестве общеотрядного комсомольского вожака. Обещали подумать и выдать решение на комсомольском собрании, которое собирались провести в самое ближайшее время.

   Вот ведь не думал, что все так серьезно. В мое время "развитого социализма" такого не было. Все было до невозможности заформализированно. Комсомольские вожаки назначались сверху и никто против этих кандидатур не возражал. Всем было по большому счету все равно кто и кого куда ведет. А тут все по серьезному. И обсудить и изучить и высказать претензии в случаи чего, а если не устроит, то погнать поганой метлой.

   После совещания народ разошелся по своим местам, руководить личным составом. А я, расстегнув воротник гимнастерки, снова занялся бюрократией. И жалеть о том, что Сарычев погиб, а вместо него я так никого и не подобрал. И начштаба мне по должности не положено. И что мне все приходится делать самому.

   Ближе к вечеру все работы были закончены, со склада все перенесли в лагерь, перемещения личного состава внутри подразделений завершены, и сержанты повели народ купаться и приводить себя в порядок. И вскоре среди кустов появились стираные предметы военной одежды, а купаный и чистый народ принялся с усердием скоблить свою щетину, смотрясь в зеркала с автомашин. За маленьким осколком зеркала, найденном в самоходке, выстроилась целая очередь Зенитчикам пришлось усилить наблюдение за воздухом и окружающим миром.

   Ермаков для всех организовал перекус тушенкой с горячим чаем и сахаром вприкуску. Он все горевал, что нет полевой кухни, котлов и иного инвентаря и с тоской смотрел на меня. Словно я волшебник и сейчас возьму и достану их из воздуха. Возможно, у него сложилось такое впечатление после увиденного на складе. Пришлось его успокоить и пообещать в скором времени все необходимое найти и передать ему.

   От дальнейших обещаний меня спас Никитин, сообщивший о прибытии из поиска разведки.

   Они вернулась к ночи и с далеко не самыми лучшими новостями. Почему не лучшими, судите сами.

   В свое время захваченный нами хутор занят немцами. Там стоят несколько автомашин и два гусеничных БТРа. Одна из автомашин – радиостанция, у нее растянуты антенны. На хуторе до пятидесяти солдат и несколько офицеров. Офицеры разместились в доме, а солдаты в постройках. Их посты выставлены на всех дорогах и тропинках к хутору, кроме того в лесу размещено несколько "секретов". Живности что раньше там содержалась командой Егорова, отсутствует. За время наблюдения на хутор несколько раз приезжали мотоциклисты, а затем грузовик с солдатами, куда – то выезжал в их сопровождении. Хутор бомбардировке не подвергался. Могила с погибшими поляками вскрыта. На ее месте стоит большой католический крест.

   С одной стороны вот она первая и жирная цель для отряда. С другой стороны группа Егорова отсутствует, толи отошла с нашими войсками, толи погибла под ударами немцев.

   Егеря, что ходили к польской базе, вернулись ни с чем. Они не смогли туда пройти. Немцы недалеко оттуда руками наших военнопленных заготавливают лес. На лесоразработках задействовано порядка ста человек. Их кормежка и отдых организованы там же на поляне. Охрану пленных осуществляют всего десяток немцев. Которые к своим обязанностям относятся кое как. Половина прохлаждается в палатке, двое стоят на часах (оба у шлагбаума на въезде), оставшиеся трое, без оружия, ходят по лесоразработкам и измеряют длину стволов и руководят работами. На вооружении у немцев только винтовки. Пленные работают достаточно активно, случаев саботажа или волынки не заметно. Как и не заметно попыток побега.

   Вот и еще одна неприятная новость. Вроде бы наши по идее должны были разоружить конвоиров и податься в леса. Так нет, вкалывают на рейх и в ус не дуют....

   Надо бы на все своим хозяйским взглядом взглянуть и решить что к чему. Вот с утра и проведем ревизию.

  ______________________

  Суточное донесение Iа 451.D. майора Армина Деттмера в штаб LIII.A.K. от 26.06.1941(АИ).

  45-я дивизия. Дивизионный командный пункт 26.6.41

  Отдел Iа

  Относительно: суточное донесение за 26.06.41

  Штабу LIII армейского корпуса

  1) Цитадель Брест зачищается от врага. В цитадели Бреста и вокруг нее еще нужно считаться с отдельными появляющимися вражескими стрелками.

  2) Командные пункты наносятся на карту офицером для поручений.

  3) Планы: дальнейшая зачистка цитадели Брест при применении танков.

  От штаба дивизии: Первый офицер штаба Подпись (Деттмер) Майор i. G.

  _________________

   Практически следом за разведкой в лагерь вернулась наблюдатели с развилки дорог. Сравнение журнала наблюдений и доклада разведки показало, что грузовик с солдатами из хутора проследовал в сторону Бреста, обратно он не вернулся. Что ж наши шансы на успешный захват хутора растут, но спешить пока не будем. Посмотрим, изучим, время на это есть и терпит. Надо дать людям отдохнуть, подлечиться, да и самому стоит осмотреться по сторонам, определиться с планами и маршрутами движения отряда. Да и вообще понять, что вокруг происходит, где проходит линия фронта, есть ли изменения от той истории, что я помню.

   Но хутор в любом случаи надо брать сил для этого хватает. Почему нельзя пройти мимо? Насколько помню в этот период времени передвижная рация это уровень полка, в батальоне переносная либо на броне... Штабу полка тут делать нечего, от расположения части слишком далеко, да и офицерского состава маловато для полкового узла радиосвязи. Кроме того от охраны не протолкнуться было бы, а уж о прорыве сюда и купании в реке говорить даже не стоит. Поэтому это может быть станция радиоперехвата и слежения функабвера или что– то похожее. Так что будем исходить из того что перед нами именно команда абвера. Конечно святой Грааль попаданцев шифровальную машинку "Энигма" вряд ли там найти, но есть многое другое стоящее, ради чего стоит рискнуть. Так что удар по нему для нас первоочередная задача. Причём потери при этом особо не рассматриваются....

   Охраны там взвод, со средствами усиления в виде брони и экипаж радиостанции. Вроде немного на первый взгляд. Но как всегда есть дьявол он в мелочах. Если там, в охране волкодавы абверкоманды, то будет весело. У меня слишком мало подготовленных ребят. Хотя попробовать все равно стоит. Бронетранспортеры по описанию егерей – это 12-местный SdKfz 251. Хорошие и надежные машины. Конечно броня слабенькая, но в наших условиях и, то дело. Фронт ушел далеко пешедралом по лесным тропинкам далеко не айс. А тут такая возможность часть пути преодолеть на транспорте. Даже если удастся проехать километров сто на восток по тылам врага и то дело. И что само интересное в броневиках есть штатная радиостанция UKF FuG Spr Ger a-f со штыревой антенной длиной 2 м. Она обеспечивает связь на расстоянии до трех км. Для действия в колоне самое оно. Кроме того из штатного оружия на броневике два пулемета МГ-34 с запасом патронов, для нас тоже трофей желанный. А ведь есть модификации с 80 мм минометом или с противотанковой пушкой. Хотя, на мой взгляд, вряд ли абвергруппы будет таскать минометы или пушки, потому что пользовались преимущественно 50 мм переносным минометом. Ладно, когда возьмем, разберемся что к чему.