Текст книги "Еще один попаданец. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Сизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 53 страниц)

  – У него в петлицах пехотные знаки. Комиссарских звезд не было. Может из НКВД? Но фуражка без синего верха, хотя кто его знает. Возможно, у них разрешено ходить и другой форме. Кстати ты заметил, что он тут что – то писал. Было бы интересно знать, что именно.

  – Наверное, какой-нибудь философский трактат о коммунистических идеалах или построении коммунизма...

  ________________________________

   – Что расскажешь Саша, о своем клиенте?

  – Да особо рассказывать не чего. Вот копия его заказов. Пока он ходил в туалет я полистал, что он там писал. Расписывал действие штурмовой группы в населенном пункте, а еще там было про действия в лесистой и горной местности. Довольно подробно так написано со схемами и рисунками. Но я только мельком и смог посмотреть. Он вернулся быстро...

  – Ну и все равно молодец. А кто там с ним сидел и разговаривал?

  – Немецкие летчики из "Люфтганзы" на обед раньше времени пришли. Их столик был занят. Не гнать же их. Свободные места были только за столиком лейтенанта. Вот и пришлось к нему подсадить. Хотелось как лучше. Тем более что тот заканчивал и собирался уходить. Оказалось, что лейтенант хорошо по-немецки говорит. Куда лучше, чем я. На курсах все-таки мало иностранные языки учил. Часть разговора я пропустил, ходил за заказом, а то, что успел услышать, не понял, но что – то об архитектуре.

  – С языками не страшно. Поработаешь, подучишь. Будет практика – язык усвоишь. И не только немецкий, у нас тут всякие бывают. А разговор, ничего страшного. Кому надо узнают. Давай у себя рапортишко напиши по быстрому и то, что рассказывал подробно осветить не забудь.– Берясь за телефон, сказал хозяин кабинета.

  _______________________________________

   Жизнь пока преподносит только хорошее. Вот только интересно когда она ко мне задом повернется? Я ведь нарушаю все, что только могу. Например, какого черта меня понесло разговаривать с летчиками? Что, ничего не читал о нездоровом отношении органов к лицам, общающимся с иностранцами? Читал и неоднократно. Так нет ведь. Решил язык проверить. Нашлось бы время, до войны вон совсем чуть-чуть осталось. Там и проверил бы. Если конечно до фронта дело дойдет. А то подойдут сейчас товарищи и начнут задавать "китайские" вопросы. И ведь ответить нечего будет... Скорее бы поезд и Минск, а потом часть. Личный состав и работа с ним, лучше НКГБ и НКВД мозги прочистит. Там будет попроще и потише, чем по столицам. С такими мыслями я добрался до номера. Пора собираться.

   Номер сверкал чистотой. Тут явно поработала хозяйственная женская рука. У порога разувшись и повесив фуражку с портупей на вешалку, расстегивая гимнастерку, прошел к столу. Оставленные на столе бумаги были на месте, как то даже в мыслях не было, что они могут пропасть. Даже если их и прочитали в мое отсутствие, вреда от этого нет. Что в них секретного? Абсолютно ничего. Черновик плана боевой подготовки. Наверное, и лучше кто-то может составить. Ничего иновременного там нет. А остальное в сейфе от чужых глаз подальше.

   Приобщил план к бумагам, написанным в ресторане. Спасибо официанту просто за бесценный подарок . В корочках всяко лучше, чем россыпью. Не помнутся, не испачкаются и не потрепятся. Начальству все приятнее читать будет.

   До поезда еще есть время. От хорошего настроения почти не осталось следа. Мысли о моих проколах мешали наслаждаться жизнью. Хотя причин для беспокойства вроде бы нет. Не верится мне, что все столики в ресторане оборудованы микрофонами. Да и разговор с немцами был нейтральный. Касался только отраслей искусства и известных мест города. Ни о политике, ни о войне не говорили. Никаких тайн не выдавал. Вроде криминала в этом нет. Хотя как посмотреть. У Седова в документах написано, что владеет немецким языком. Вопрос только как? Хотя и тут придраться не к чему. Мало ли, что он скрывал от остальных.

   Личность Седова меня стала все больше заинтересовывать. Какой – то он странный. Не в плане физическом, или моральном. Таких как он каждый второй, не считая первого в моем времени было выпускников военных училищ. Лучше или хуже. Но примерно одинаковых. Программа была у всех одна. А вот те несуразности вокруг него. Каких? Да их несколько.

   Начнем с самого простого. То, что он Парамзину очаровал понятно. Дело молодое и приятное. Любовь и т.д. и т.п. Да так , что она с ним к месту службы собралась. Вот только вещей с ней на вокзале не было. Собиралась ехать налегке? Не верю. Какие родители отпустят дочь в дальний край да без вещей? Никакой. А Америке может быть и могло такое прокатить, но у нас нет. Даже если она и собиралась, сбежать с Седовым не ставя в известность родителей. Остается еще работа, с которой она не собиралась уходить.

   Дальше. Ехал лейтенант до Москвы в двухместном спальном купе. Стоимость билета приличная. И в мое время была отталкивающим, не всякий мог позволить проехать. Вопрос откуда деньги? Ответ – выдали в училище. И он их потратил на билеты. Возможно? Да. Тогда еще вопрос – почему не поехал по литеру? Ответ – ехал с любимой женщиной. Романтик, блин.

   Непонятно почему Седова направили за назначением в штаб Зап. ВО. Насколько помню, от нас молодых лейтенантов в основном направляли в Московский или Орловский военные округа. В те части, что рядом. Летчиков да кидали куда надо. Но с остальными такого не было. А тут отправили аж в Минск, за тридевять земель. Тогда другой вопрос – а почему именно в штаб? Ладно, я бы понял, если в предписании стоял бы штаб дивизии, корпуса, армии, наконец. А тут штаб округа? Что если Седов едет по именной заявке именно в штаб округа? И его там хорошо знают? А тут я с немытой мордой.

   Еще вопрос – откуда у него оружие? Знать бы ответ, так его нет. Револьвер выпущен сравнительно недавно в 1937 году. Патроны свежие 40-го года. Записей о закреплении оружия за Седовым нет. В боевых действиях он не участвовал. Так что трофеем или замыканным револьвер тоже быть не должен. Тогда откуда он у него? А что есть вражеский агент? Да нет чушь! Какой смысл направлять агента в военное пехотное училище. Что он там узнает. Если только агент с дальним прицелом, на будущее. Но в это верится с трудом. А вот во что верю, что Володя где-то его раздобыл. Точнее у кого-то. По пьянке чего только командный состав не теряет. Вполне мог кто-то из командиров посеять, а Седов нашел и подобрал. А с патронами еще проще. Никогда не поверю, что там где есть воинская часть, никто не найдет патронов за "магарыч". Правда в мое время с этим стало похуже, но помнится на центральном рынке как, то предлагали ведро винтовочных патронов за пару бутылок водки. Да мне они были не нужны.

   Одни вопросы и загадки. И как тут жить спокойно попаданцу. Ладно, как-нибудь переживу. Мне бы до войны продержать, а там многое на нее спишут.

   Все это так, эфемерное и просто мои страхи. Вещи, о которых конечно не стоит забывать, но и бояться их тоже не стоит. Что будет, то и будет. Побарахтаемся еще, пока стволом в спину не толкают. Да и в этом случаи можно еще попробовать пожить. Надо задуматься о дне насущном. В принципе я полностью собран. Только гражданку у Тани получить и в чемодан сложить. Можно не сомневаться, она все сделала. Ну и подпоясаться и к поезду. Хорошо бы сейчас, но время до него еще много. Вообще не люблю ждать и догонять. Чем себя занять?

   Поспать точно не удастся. Только измучаюсь. Лучше в поезде, на полочке. В другое время сел бы за компьютер, покопался в нете, телик посмотрел бы. А здесь еще ничего нет. Телевидение еще в зачаточном состоянии.

   Достал из чемодана "Севастопольскую Страду". Попробовал на ней сосредоточиться, почитать. Хорошую книгу написал Сергеев-Ценский, но честно говоря, даже ее не тянет читать. В другое время улетела бы влет. А сейчас не идет и все тут.

   Идти в город не стоит. В кабак? Так вроде уже наелся и напился, до самого не могу, еще и с собой прихватил. Покурить? Так не курю. И начинать не имеет смысла. А ходить по комнате из угла в угол еще хуже.

   Мои мучения прервал стук в дверь. Так, а это интересно кто? То, что за мной пришли не верю. Обычно когда приходят, стучат более уверенно и значимо. Сколько раз сам так делал. Похоже Таня.

   Так оно и оказалось. Получив разрешение, она зашла в номер и передала приведенную в порядок "гражданку". Все было выглажено и выстирано, выше всяких похвал. Мне оставалось только поблагодарить ее за сделанное.

  – Ну что вы уже готовы к отъезду? Может быть, нужно, чем еще помочь? – спросила Таня.

   Выставлять ее за дверь и оставаться одному в номере не хотелось. Да и, похоже, Татьяне уходить не хотелось. По поведению было видно, что спешить ей не куда. И она не прочь задержать поболтать со мной.

  – Да пока еще не собирался. Время есть. Спешить не куда, да и не кому. А нищему что собирать только, подпоясаться. Кстати Тань, насколько я знаю, в гостиницах обслуживающий персонал дежурят по суткам, а разве у вас не так? И вы уже должны быть дома.

  – Все так. Дежурство закончилось еще утром в 9 часов. Но подруга попросила с вечера за нее отдежурить. Ехать домой в Малаховку далеко, туда и обратно уйдет несколько часов. Отдохнуть не получится. Вот и осталась в гостинице. У нас есть служебная комната, где можно отдохнуть, привести себя в порядок и сделать дела. Вот я и занялась приведением документов в порядок и ваш заказ сделать. Начальство на это смотрит сквозь пальцы и иногда так можно делать.

   Не знаю почему (опять видимо Гречишкина суть вылезла) предложил ей побыть у меня. Попить чая, поболтать. А то мне одному скучно, а до поезда еще куча времени. Подумав, Таня согласилась, правда предупредила, что это не поощряется. И если кто узнает, то у нее могут быть неприятности.

   Из дальнейшего разговора выяснилось, что Таня еще не обедала. Вот я и предложил сделать заказ в ресторане по ее выбору. За мой счет конечно. Самому есть не хотелось, но за кампанию и жид задавится. Таня по телефону сделала заказ. И сказала, что оставит меня на недолго, а когда обед будет готов, то сама его принесет. Я конечно на это согласился. И заодно спросил у Татьяны о возможности сшить бумаги в корочки. Как не странно Таня мне и в этом пообещала помочь.

   Оставшись один, принял душ. Достав чемодан, сложил в него все вещи, в том числе и из сейфа. Письмо Сталину вложил в планшет. Все я готов. Осталось убить в приятной компании пару часов и на поезд. А то я в столице подзадержался.

   Вскоре в сопровождении официанта пришла Таня. Они на хромированной тележке привезли обед и приспособления для сшива документов. По предъявленному счету я рассчитался с официантом и он, оставив нам, тележку с едой и посудой ушел. А мы с Таней занялись делом – сшиванием моей рукописи. Дело продвигалось быстро. Татьяне это явно было не впервой. На вопрос где она этому научилась. Сообщила, что ей часто приходится делать отчеты вот и напрактиковалась. Таня поинтересовалась, о чем моя рукопись. Пришлось рассказать, что это я готовлюсь к роли командира подразделения. Вот и приготовил заранее планы и конспекты, чтобы быть готовым обучать личный состав.

   Покончив с делами, мы сели обедать. Правда Таня сначала отправила меня мыть руки. Пришлось подчиняться, такому прекрасному командиру. И ненадолго так задержаться, проделав необходимые миссии, чтобы потом не бегать. Когда вернулся, то застал ее сервирующей стол. Очень сноровисто и умело так сервировала. Расставляя приборы в каком-то только ей известном порядке, но явно правильно. Вот никогда не мог такому научиться всегда обходился одной ложкой и вилкой, а тут их целая куча и никогда не знаешь что из них к чему. Об этом я и сказал ей. Она же только тепло улыбнулась в ответ. Сказала, что это так для красоты. Можно пользоваться тем, чем умею. А научится не сложно, было бы желание.

   Было такое ощущение, что я участвую в каком-то дурацком кино о жизни на Западе. Красивая женщина. Красивая фарфоровая посуда. Начищенные приборы. Хрустальные стаканы. И в качестве украшения бутылка коньяка "Юбилейный", которую Таня достала с нижней полки тележки, до этого прикрытой полой скатерти.

   За обедом Таня рассказала, что она работает в гостинице уже несколько лет. Сюда попала по комсомольской путевке. И чтобы здесь работать, училась на специальных курсах. Где их очень многому научили, в том числе и такой сервировке стола. Иногда ей это приходится делать, помогая накрывать столы в банкетном зале. Живет с мамой в Малаховке. И оттуда ездит на работу. Отца нет, погиб на Гражданской войне. Но друзья отца их не забывают и помогают по возможности. Учится на вечернем отделении в пединституте, на факультете иностранных языков. Очень помогают курсы, где она училась. И продемонстрировала свои знания на немецком, а затем французском и испанском языках.

   Ее вопрос, а какие языки знаю я, поставил меня в тупик. Сказал, что учил немецкий. Как язык вероятного противника и родины классиков марксизма. Со смехом Таня попросила показать свои знания, рассказав о себе на немецком. Что я и сделал, рассказав биографию Седова. Все-таки я огреб огромный бонус, что смог ее прочитать.

   Мы мило беседовали. По чуть-чуть пили коньяк. Так самую малость, обоим нужно быть трезвыми. Мне в дорогу, ей на дежурство. Все было прекрасно. Умная женщина, приятный разговор. Правда мне казалась, что Таня очень грамотно и профессионально ведет допрос. Сразу и не заметишь. С такой очаровательной и скромной улыбкой на устах. И озорными чертиками в серых глазах.

   После обеда, сидя в креслах, пили очень чай с вкуснейшими пироженными, сделанными здесь же в гостинице. Было хорошо и уютно. Словно дома, а не в чужом городе. В чужом во всех смыслах. Наверное, именно так и должен выглядеть мирный день в приятной компании или семье. Говорили о современной литературе. О Толстом, Шолохове, Пушкине, Гоголе, Сергее – Ценском. Классике. Музыке и музыкальных новинках. Оказывается Таня, музицирует на фортепиано. Разговор перешел на авторов и исполнителей. Вот тут я чуть не прокололся. Конечно, я помнил по пластинкам романсы и песни в исполнении Петра Лещенко, Вадима Козина, Клавдии Шульженко, Леонида Утесова, Изабеллы Юрьевой. Но Татьяна стала называть фамилии и имена исполнителей и актеров, которых я и не слышал. А если и слышал, то и не знал что они еще и популярные исполнители песен. Поэтому пришлось соглашаться с их оценками Тани.

   Время пролетело быстро. Настала пора собираться на вокзал. Об этом как заботливая жена мне напомнила Таня. И предложила помощь в сборах. Показав на чемодан и пакеты, сказал, что уже все собрал. Осталось только скоросшиватель уложить в чемодан, и я готов. На глаза попалась так и не прочитанная "Севастопольская страда". Мелькнула провокационная мысль, что я ее зря таскаю с собой. Кто ее будет читать в части? Кому она нужна, кроме меня? Ведь через пару недель придется бросить, облегчая свой ранец, ища место для патронов. А ведь жалко, жаба так и давит. Здесь и сейчас отношение к книгам не такое как у нас в начале 21 века. Еще раз, бросив взгляд на книгу, решил ее подарить Тане. Все лучше, чем погибнет в огне.

   Радости было море. А поцелуй долгим, многообещающим и горячим. Но блин поздно. Без продолжения. На вокзал пора, а я тут ля МУР развожу. Таня все поняла без слов. На листочке бумаги написала свой домашний адрес и предложила обязательно приезжать и писать. Я пообещал, положив адрес в карман гимнастерки. Надев портупею и планшетку, поцеловав на прощание Таню, с багажом в левой руке покинул гостеприимный номер и гостиницу.

   У входа в метро бросил в почтовый ящик письмо и, смешавшись с толпой, двинулся на Белорусский вокзал. К новой странице своей еще не прожитой жизни.

  Из беседы, состоявшейся в служебном кабинете на 2-ом этаже гостиницы "Москва".

  ...– Ну и, что ты на это скажешь? – выключая магнитофонную запись разговора Седова с немцами, сказал хозяин кабинета.

  – Тоже, что и вчера. Парень не тот за кого себя выдает. Отлично знает немецкий. Вон как с гансами шпрехает. Мы с тобой так не сможем. Хоть и практики хватает. Либо он жил долго за границей и либо немецкий его родной язык. Нашего поля ягода. Точно тебе говорю. А еще письмо в сейфе, не говоря об остальном.

  – Ага, и в военное училище специально у нас поступал, чтобы узнать, как готовят командиров в Тамбовском пехотном. Дурью не майся. Не верится, что парень враг. Мы о нем ничего не знаем. Кроме того, что проверка по нему ничего не дала. Язык мог и выучить. Рапорт Татьяны, сам читал. Я склонен верить ее оценкам.

   Письмо в сейфе не показатель. Вполне возможно ему поручили его передать. Кстати где остановиться мог ему подсказать тот же, что и передал письмо. Вдобавок могу сказать. Уровень у Седова не дотягивает для таких дел как письма Сталину писать, а вот курьером поработать вполне. И тот, кто письмо дал ему полностью доверял. Кто писал письмо, спросишь ты? Не знаю. Кто угодно. Но человек тот обычной фельдпочтой отправлять побоялся. Или не решился. Посчитал лучше посыльным. Мне думается, что писал письмо кто-то из его командиров. С другими курсанты не особо общаются. Но с этим уж пусть другие разбираются. Не нашего ума это дело. Мы на Седова внимание обратили, проверили и все. Не нужны нам чужие заботы. Скажи, что я не прав?

  – Прав, конечно. Но все равно не нравится он мне. И письмо мне это не нравится.

  – Мне может тоже вся эта история не нравится. Но и рисковать лишний раз не хочу. Что в письме мы не знаем. Лезть в него и читать, не имеем права. Мы и так закон нарушаем постоянно, хоть нам и по инструкции положено. Отметки на письме ты видел сам. Кому адресовано тоже. А он такие письма читает только САМ. Я бы на месте Седова, такой пакет с собой везде таскал. А он видишь, в сейфе оставил. Доверился нам, дурья голова. Ты конверт случайно вскрыть не пытался?

  – Скажешь тоже. Что я совсем со своей головой не дружу? Не волнуйся ты так. Как учили, так и делал. Запасными ключами вскрыли сейф. Посмотрели, что лежит на полках. Увидел конверт, осторожно так осмотрел и назад положил. Все как по инструкции положено.

  – Хорошо, что если все так. А то, как бы чего не было, потом горя не оберешься. Не отпишешься. Помнишь как Степан?

  – Кто же этого забудет. Всего-то на старую монетку позарился. А вышку дали. Несмотря на заслуги.

  – Вот то-то. И еще скажи мне. Будет враг писать план для подготовки нашего штурмового взвода? Описывая действия такого взвода при ведении боевых действий в городе и лесе? Таких подразделений ни у кого нет. Только у нас и есть опыт таких действий по Финской. И оставлять просто так на столе?

  – Не знаю. Вряд ли. Для чего?

  – Парень писал явно для себя. Он так и сказал Тане. Готовится к роли командира. Вон возьми распечатки. Из техотдела передали – это фотокопии с его работы. Татьяна постаралась отснять.

  – ...Что ж. Может ты и прав. А я видно погорячился, обвиняя парня. Слишком много несуразностей вокруг него. Твоя, правда, ему предъявить нечего. А материал написан им интересный. Воплотить можно? Ты у нас кадровый, из войск пришел. Должен знать.

  – Теоретически можно. Но на практике вряд ли. Времени слишком мало отводит, вопросов много поднимает. В наших частях точно можно, а в армии, если только в разведбатах.

  – Почему?

  – К нам отбирают лучших. Наиболее подготовленных и грамотных. Потому и можно. Их обучать куда как легче. А в армии контингент не тот. Парень, прибыв в часть, столкнется с действительностью, а не теорией. Трудно ему будет. Потратит больше времени и сил. Да еще неизвестно как к этому командир отнесется. Толи поддержит, толи пошлет куда подальше. Жаль если парень перегорит и сопьется. Как чаще всего и бывает. Кстати это доказывает, что парень тот, за кого себя выдает. Жизни не знает, только на картинке и видел. Знаний нахватался, а и не ...... понюхал. В части его обломают.

  А парень толковый, со знанием языка. Надо с нашими переговорить, глядишь возьмут на заметку. Может пригодиться для чего. Сегодня материалы по нему начальству доложу. Пусть оно подумает, если заинтересуется, то поможет парню...

  Из разговора состоявшегося вечером того же дня

  – Ну и как тебе материалы, Валентина?

  – Ох, Сергей Борисович! Задали вы загадку. Вот так сразу и не ответишь. Все, что дали, просмотрела. Впечатление противоречивое. Я бы сказала даже очень. Вроде бы все на виду и явно. Но в то же время остаются вопросы на которые не нашла ответов. Я вот тут набросала некоторые. Особенно в свете новых знаний. По-моему кто – то явно поспешил с принятием решения по данным делам и просто обрубал концы, убирая фигурантов. Что – то Барченко нашел и кому– то это очень не понравилось. Было бы неплохо посмотреть протоколы допросов Блюмкина и остальных. И желательно весь архив экспедиций и фигурантов.

  – Так и думал, что ты что – то накопаешь. Я уже запросил, завтра с утра, что найдут, получишь. Вопросник оставь мне, посмотрю. А в отношении всего остального. Ты права. Многих концов сейчас не найти. Никого из следователей и оперативников в живых нет. А нам досталось лишь то, что подшито в дело.

  – Понятно. Если отвечать на вопрос – "Как экспедиции связаны с нашими поисками?" – продолжила Валентина Федоровна , – то здесь ответ простой – они искали знания древних цивилизаций – наследия Гипербореи. Легенда о Гиперборее и гиперборейцах образовалась из мифа об Аполлоне. Значит, возможно знали и о доспехе. Допускаю, что именно он и был целью поиска. А также "мельница Сампо" – дающая богатство и счастье. Или лодка девы Севера – изготовленную из осколков её веретена. По идее они должны были находиться где– то в районе экспедиции Барченко.

   – Тогда, придется запросить и дела "Спецотдела" и "Единого Трудового Братства". А там из наших засветились – Генрих Ягода и Глеб Бокия. А еще Стомоняков (зам. наркоминдела в 1934-1938 гг.), Москвин (член Оргбюро и секретариата ЦК, заведующий орграспредом ЦК), Сосовский. Ты кстати в курсе, что Барченко пытался применять "Дюнхор" – древнюю науку, которая якобы превосходила современное знание, но принципы, которой были утрачены с течением времени, в повседневной практике. И Бокий его в этом поддерживал. Эти двое предполагали в 1925 г. немного, немало управлять погодой! Так – то.

   – Значит мы на правильном пути. Действительно надо и эти дела посмотреть. Я помню Барченко, что – то писал о древних подземных ходах в районах Ловозеро и Сейдозеро в Карелии.

  – А о ни то при какой кухне?

  – Считается, что нижняя граница Гипербореи проходила примерно по верховьям Дона. Так что туда попадает и Тамбовщина. А там ходят устойчивые слухи о таких же подземных ходах, по которым быстро можно попасть куда угодно. Правда, ни один вход туда пока не найден. Вот и вспомнилось.

  – А, ну тогда ясно. Кстати ты не помнишь Герберта Янкун. Он должен был с тобой учиться в Берлинском университете?

  – Конечно, помню, учился со мной в одной группе. Он из Восточной Пруссии. Толи из Кенигсберга, толи из Ангербурге. Сейчас ему должно быть около 36 лет. Изучал историю, философию и физическую культуру в Кёнигсберге, Йене и Берлине. В 1930 г. начал работать в Кильском музее отечественных древностей и участвовал в раскопках Хайтхабу. В 1931 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему "Поясные гарнитуры в Замланде во времена римских императоров". Тогда же вступил в Общество германской древней истории. В 1932-1933 гг. в качестве стипендиата Германского археологического института объездил Балканы и Ближний Восток, принимал участие в раскопках в Египте. Очень вдумчивый, грамотный, настойчивый и перспективный ученый – археолог. Немного заносчивый. Во время учебы высказывал националистические взгляды. Был очень близок с Розенбергом. Пытался ухаживать за мной. Предлагал совместную поездку на раскопки в Румынию и Венгрию. Но с известными событиями я отказалась. После моего отъезда в Париж с ним не встречалась. Несколько раз он мне писал на парижский адрес с предложениями участия в различных экспедициях. Ну а в Латинской Америке мне уже было не до него. Так что сведений о нем не имею. А что такое?

  – Да понимаешь, тут вот какое дело. В связи с изучением деятельности "Аненэрбе" к нам от твоих бывших коллег из ИНО, поступила информация о твоем бывшем сокурснике. В 1933 г. Янкун вступил в СА и Союз борьбы за германскую культуру, организованный Розенбергом. В 1935 г. он защитил докторскую диссертацию на тему "Оборонительные сооружения времён викингов между Шлайем и Треене" и стал доцентом Кильского университета. В 1937 г. перешёл из СА в СС, тогда же вступил в НСДАП. С 1938 г. стал сотрудником Аненэрбе, затем заместителем руководителя. А с прошлого года руководит учебно-исследовательским отделом раскопок. А чтобы ты знала, раскопки в Хедебю находились под непосредственным патронатом Генриха Гиммлера.

   И еще с 1938 г. Герберт Янкун директор Кильского музея отечественных древностей. А с 1940 г. профессор Кильского университета. Вот так-то. Не жалеешь, что отказала такому парню?

  – Скажите тоже. У меня муж лучше.

  – Кто бы спорил. Как ты думаешь, если Янкун тебя встретит, как отнесется к своей бывшей сокурснице?

  – Вот не знаю, столько лет прошло с тех пор. Да и забыл меня, наверное.

  – Думаю, не забыл. Как такую можно забыть. У тебя случаем его фотографии, или совместной с ним нет?

  – Должны быть. Надо посмотреть. Так рассказывайте, что придумали?

  – Пока ничего. Ты посмотри вдруг пригодиться. Заодно и об остальных своих немецких сокурсниках и знакомых, может, кого еще зацепим. Очень уж нас в последнее время эта организация стала интересовать. Что – то много интересного вокруг нее происходит. Глядишь, мы через твои связи, что там найдем. Я думаю, не могли они такую прекрасную женщину и перспективного ученого забыть.

   И еще, раз уж мы заговорили о Кольском полуострове. Есть информация, что с прошлого года немцами по заказу Аненэрбе в районе горы Лиинахамари в Петсамо ведется строительство непонятных комплексов бетонных кругов. Каждый из них расположен в котловане диаметром 40-50 м и глубиной 5-7 м. Стенки котлована имеют колбообразное расширение под землёй, а также два "ушка" по бокам. Внутри котлована и находятся бетонные круги разного диаметра, расположенные на разной глубине, их количество в разных комплексах варьируется от двух до четырёх. В центре каждого из комплексов виден бетонный квадрат. И все они залиты водой. Пока построено два такой комплекса, но уже капается котлован еще на несколько. Для какой цели они строятся неизвестно.

   Туда подведена линия электропередачи, построены дороги, комплекс зданий. А еще строятся оборонительные сооружения. Но самое интересное – бетон, из которого сделаны круги. Это какой-то сверхсовершенный бетон, который не поддаётся влиянию времени ни на воздухе, ни в воде. Образец бетона, доставленный нам, не имеет аналогов... И тут тоже растут уши Аненэрбе, которые и дали этот рецепт.

  Так что очень нас стала интересовать эта контора...

  Из беседы в парке замка расположенном недалеко от Кенигсберга,

   Несколько старших офицеров СС медленно прогуливались по парковым аллеям, наслаждаясь тишиной и спокойствием летнего дня. Сосновый запах казалось, затопил все вокруг. Белки, привыкшие к людям не стесняясь, занимались своими делами, скакали по веткам и стволам вековых сосен. Здесь в закрытом, многочисленными постами, от посторонних взглядов парке можно было отдохнуть от праведных трудов.

  – Как идет работа по установке, Фридрих?

  – По плану. Начали калибровку и настройку установки. В последних числах мая, несколько раз выводили ее на рабочий режим. Четыре дня назад, удалось заглянуть за грань. Но притянуть и долго удерживать объекты не получилось. Из-за скачка напряжения, умер исследователь. И треснуло одно из металлических зеркал, стоящее в юго-восточной стороне. Поэтому пришлось прервать эксперимент. Повторить его не могут. Заготовленное запасное зеркало не дало нужного результата. Пока не будет готово новое зеркало, с теми же характеристиками, что и старое. А это очень большой и трудоемкий труд. Никто не ожидал, что такое зеркало можно повредить, а тем более, чтобы оно треснуло. Но мы идем в нужном направлении. Во время работы установки велась фото и киносъемка. Так, что материал можно посмотреть. Там есть на что. Письменный отчет для рейхсфюрера, получишь сегодня же.

  – Ты говоришь объекты? Их, что было несколько? Увидели что-то интересное?

  – Да их было двое. Один, в каком-то лесу. Света было мало. И видно было не очень хорошо. По времени года поздняя весна – ранняя осень. Виднелись какие-то кусты, стволы деревьев, трава...

  ...Со вторым сложнее. Все мы видели длинное четырехэтажное кирпичное здание с большими прямоугольными окнами, часть из которых были зарешеченные. Часть бетонного забора примыкающего к зданию и ворота с красной звездой. На земле лежал снег. Около ворот стоял человек в пятнистой одежде, явно теплой. На ней имелся меховой воротник, а на голове человека шапка, примерно такая же, что носят финны, серого цвета. Кроме того была видимо автомашина – низкая и округлая. На снимках все увидишь сам. После скачка напряжения, связь со вторым объектом отключилась. А с первым была еще несколько секунд. После чего треснуло зеркало.... Где объекты располагались территориально, установить не удалось. Локатор еще не был подключен. Калибровка по времени стояла на показателях: 0,+3, 24. Аналитики пытаются разобраться в увиденном. Но пока ничего конкретного сказать не могут.

  – Так это же настоящий прорыв! Почему сразу не доложили?

  – Поэтому я тебя и пригласил сюда. Нужно все было осмыслить. Опросить свидетелей, проявить пленки, отпечатать фотографии, наконец, проанализировать произошедшее. Теперь мы готовы к первым отчетам. Для всех все произошло очень неожиданно. Шла подготовка установки. Подгонялось место испытателя, и фокусировались зеркала. Тестировались датчики. Получилось так, что все артефакты были рядом вот и решили, попробовали. Хорошо еще, что по указанию Гильшере, постоянно велась кино и фотосъемка всех подготовительных работ.

  – Ты так и не рассказал, как все было?

  – Как было... Я находился в зале с установкой, наблюдал за работой ученых и службы безопасности. Привели испытателя. Точнее принесли, он был пьян в стельку. По другому погрузить его в транс, не получалось. Он не поддавался гипнозу, а медикаментозно в транс пока вводить не стали. Вот и решили просто напоить алкоголем. Поставили и закрепили в установке. Пока одни регулировали зеркала, хранители артефактов решили проверить, как они будут на испытателе. Надели на него шлем, рядом поставили меч и шит. Ну а после вложили в руки "хрустальный череп", полученный от рейхсфюрера. Как только это было сделано, череп засветился изнутри красным светом. Отчетливо слышались: перезвон маленьких серебряных колокольчиков, тихий, но очень четкий, а также шепот, и пение нескольких непонятных голосов. Все перемещения и разговоры в лаборатории тут же прекратились. Всех охватило непонятное оцепенение. Вокруг глаз черепа сформировалось облако густого белого тумана, постепенно окутавшее его полностью. В тумане стало заметно некое движение. Глаза черепа очистились, и на зеркала стал литься свет, и появились картинки. Что на них было и что произошло, потом я уже рассказывал. До сих пор никто не может понять, почему картинки шли на зеркала расположенные в юго-восточной части помещения, хотя глаза черепа смотрели на север. В ту же сторону была зафиксирована голова испытателя...