Текст книги "Ложь Виктора Суворова (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Паришкуро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Историкам хорошо известно из воспоминаний самого Жукова о разговоре со Сталиным 15 мая 1941 года. В этот день он, совместно с наркомом обороны Тимошенко, предложил Сталину нанести превентивный удар по сконцентрированной по ту сторону границы группировке войск вермахта. Сталин отверг эту идею, как авантюрную, указав на геополитическую нецелесообразность и историческую ответственность в будущем за развязывание войны. Перед всем миром наша страна выставляла бы себя, как агрессора. Через четверть века Жуков признал, что Сталин был прав.

Тут необходимо сделать небольшое объяснение. Сталин подробностей плана войны против СССР, известного, как план "Барбаросса" в то время не знал. Советская разведка этот план добыть не сумела. Но он был известен Черчиллю от британского агента А-54 майора абвера Пауля Тюммеля, в то время главы дрезденского отдела абвера, агента чехословацкой военной разведки и личного агента адмирала Канариса. Черчилль о плане "Барбаросса" Сталину не сообщил. Если бы Сталин об этом плане знал, события начального периода войны могли развернуться по другому сценарию. Имея на руках документальное подтверждение плана нападения на СССР, Сталин имел полное право разорвать с Германией договор о ненападении и только тогда первым нанести упреждающий удар. В этом случае мировая общественность агрессором Сталина бы не назвала. Вопрос к Виктору Суворову: "Почему Черчилль не сообщил Сталину сведения о плане "Барбаросса?" Молчание...

8. План войны против СССР – план «Барбаросса».

Так ли уж безумен был план «Барбаросса», как нас пытается убедить Виктор Суворов? По нему выходит, что его готовили генералы-дураки, не знакомые с мощной индустрией СССР и не знающие численности Красной Армии. В своём «Ледоколе» автор пишет: «Но Гитлер, которого Сталин пактом Молотова – Риббентропа загнал в стратегический тупик, вдруг понял, что терять ему нечего, всё равно у Германии не один фронт, а два, и начал воевать на двух фронтах. Этого не ожидал ни Голиков, ни Сталин. Сталин просто не мог себе представить, что попав в стратегический тупик, Гитлер пойдёт на самоубийственный шаг. Начальник ГРУ генерал Голиков этого тоже не предполагал. А Зорге (и некоторые другие) своими ложными телеграммами только утверждали их в этом мнении».

В "Ледоколе" даже есть глава "Почему Сталин не верил Рихарду Зорге". Приступая к созданию "Ледокола", Виктор Суворов уже знал о конференции журналистов в редакции газеты "Красная Звезда", на которой полковник ГРУ Владимир Карпов озвучил полученные радиограммы советского разведчика. Среди них не было радиограммы с точной датой вторжения. Карпов заявил: "К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущёвские времена". Но Виктор Суворов об этом прямо не говорит, используя материал о деятельности Зорге в подтверждение своей версии, что Сталин хотел вызвать разведчика из Японии и уничтожить.

Арестованный японской контрразведкой Рихард Зорге скоро начал давать показания после предъявления ему улик. Японский прокурор Сикава утверждал: "Для получения признания насилия к Зорге не применяли. Ему были предъявлены вещественные доказательства и потребовали их объяснения. Таким образом, в конце первой недели он признался...".

Существует ещё версия, что Зорге работал не только на советскую разведку. Последователи этого мнения ссылаются на японское законодательство того времени: к смертной казни приговаривали только разоблачённых разведчиков стран, которые находились с Японией в состоянии войны, остальных приговаривали к различным срокам тюремного заключения. СССР в то время с Японией не воевал, тем не менее, Зорге казнили. После 7 декабря 1941 г. Япония вела войну против США.

У Сталина была хорошая память, во время войны он помнил фамилии даже всех своих командиров дивизий, потому, что следил за их удачами и ошибками, отыскивая среди них талантливых. Смело доверял им командование крупными соединениями, несмотря на молодость. В качестве примера можно назвать Ивана Черняховского, который начал войну полковником и командиром дивизии, а стал командующим фронтом.

Вполне вероятно, что Сталин помнил и ценил многих своих зарубежных разведчиков, поставлявших ему неоценимые сведения из ближайшего окружения Гитлера. Рихард Зорге в их число не входил. Сталин мог знать Зорге, как талантливого германского журналиста – сотрудника ряда европейских газет. Наверняка читал частично опубликованные в "Правде", а потом в "Известиях" выдержки из статьи Рихарда Зорге "Армейский мятеж в Токио", подписанные инициалами "R. S.". Но эти статьи были опубликованы ещё в апреле 1936 г. с подачи активного оппозиционера Карла Радека и главного редактора "Известий" Н.И. Бухарина. Как руководящие в прошлом деятели Коминтерна, оба прекрасно знали Р. Зорге, в том числе и о факте перехода Зорге на работу в военную разведку. Возможно, они не знали, что и сам Зорге выполнял роль двойного агента, т.к. с разрешения ГРУ сотрудничал также и с германской разведкой (абвером). Двойным агентам Сталин не доверял.

Предписываемая Сталину попытка вызвать Зорге из Японии и уничтожить – очередная выдумка Виктора Суворова. В случае, если бы он по вызову прибыл в СССР и признался, что работает "двойником" ещё и на разведку США – его жизнь была бы спасена и он бы заслужил награду. Лучше самого Зорге никто тогда этого не знал. Он же остался работать в Японии из чувства патриотизма перед двумя странами – СССР и США, которые были союзниками. О планах Японии Сталин был прекрасно осведомлён с "первых рук". Спецотдел Глеба Бокии к этому времени наловчился взламывать японские коды.

А как обстояло дело с подготовкой Германии к нападению на СССР? Готовя план "Барбаросса", германские генералы тщательно изучили обстановку и учли свои возможности и военный потенциал СССР. К этому времени Германия стала могучей военной страной, которая имела в своём распоряжении военные и экономические ресурсы почти всей Западной Европы с населением 290 млн. человек, ежегодной добычей угля – 400 млн. тонн, производством стали – 43 млн. т., намного опережая по этим показателям СССР.

Постараюсь убедить Виктора Суворова о военно-экономическом могуществе Германии перед нападением на СССР словами самого Гитлера. 23 апреля 1939 года, после оккупации Чехословакии, фюрер произнёс речь:

" Хочу, чтобы вы имели хотя бы некоторое представление о почти астрономических цифрах, который даёт нам этот международный арсенал, расположенный в Центральной Европе (Чехословакии). Со времени оккупации мы получили 1582 самолёта, 581 противотанковую пушку, 2175 орудий всех калибров, 735 миномётов, 486 тяжёлых танков, 42876 пулемётов, 114 тысяч пистолетов, 1020 тысяч винтовок, 3 миллиона гранат, миллиарды единиц огнестрельных боеприпасов". С момента захвата Чехословакии, т. е. с 1 октября 1938 г. и до 1 сентября 1939 г., только заводы концерна "Шкода" произвели оружия больше, чем весь ВПК Великобритании за этот же период.

К этому времени Япония, по соглашению с правительством Петена, захватила Индокитай. 27 сентября 1940 г. в Берлине был подписан военно-политический пакт между Германией, Италией и Японией. К нему присоединились фашистские правительства Венгрии, Румынии, Словакии и Болгарии. Осенью 1940 г. финны пропустили через свою территорию германские войска, следующие в Северную Норвегию, а 22 мая 1941 г. Германия и Финляндия договорились о совместных военных действиях против СССР, приняв план "Голубой песец".

Вот мнение маршала Маннергейма : "Уже в январе я видел, что советское руководство рассматривает возможность разрыва с Германией, что оно ожидает военного столкновения и просто старается оттянуть момент, когда это произойдёт".

Несмотря на советско-японский договор о нейтралитете, подписанный 13 апреля 1941 г., готовилась вступить в войну и Япония после первых крупных успехов германской армии (план "Кантокуен"). А Сталин, после подписания мирного договора, лично проводил японского посла на вокзал, оказав тому уважение, которого до этого никому не оказывал!

У Виктора Суворова в "Ледоколе" есть глава, озаглавленная "Ещё раз о сообщении ТАСС". Речь идёт об опровержении слухов подготовки Германии к войне против Советского Союза. Сообщение ТАСС эти слухи опровергало, утверждая, что "Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз...". На этом основании Виктор Суворов обвиняет Сталина в коварстве и скрытой подготовке к нападению на Германию 6 июля 1941 г.

О том, что подготовка войск Красной Армии к отражению нападения с последующим переходом в наступление на территории противника велась – согласны все военачальники СССР, высказывания которых он цитирует в этой главе. А вот вывод о подготовке к нападению в указанный срок – вымысел. Сообщение ТАСС, опубликованное с согласия Сталина 14 июня 1941 г., за неделю до нападения Германии на СССР, преследовало лишь одну цель – оттянуть срок начала войны, закончить перегруппировку войск для занятия ими удобных для обороны позиций вдоль западной границы. А войска были предупреждены о возможных провокациях, могущих вызвать войну. Поэтому последовал приказ: – на огонь противника не отвечать, самолёты-нарушители границы не сбивать. Командующий Западным особым военным округом генерал-полковник Павлов в развитие этого приказа даже отправил дальнобойную артиллерию крепости Брест в лагеря, подальше от границы, оставив крепость без защиты. Крепко помнил Сталин неудачное начало войны с Финляндией, когда пришлось объявить войну, поддавшись на вражескую провокацию!

Не успели подготовиться, Гитлер напал внезапно. Вот что пишет в мемуарах "Накануне" Н. Г. Кузнецов, Адмирал Флота Советского Союза, Герой Советского Союза: "Внезапность принято делить на стратегическую, оперативную и тактическую. О стратегической внезапности нападения 22 июня 1941 года не может быть и речи. Ибо повадки немецкого командования нам были хорошо известны. Немецкие генералы издавна считали непременным условием успеха не только внезапность нападения, но и силу первых ударов. Они давно делали ставку на блицкриг".

Перед нападением на СССР суммарные вооружённые силы Германии насчитывали 214 дивизий и 7 бригад, в которых числилось 7,2 млн. человек. Из них против СССР Гитлер выставил 190 дивизий, в том числе 153 немецких и 37 дивизий стеллитов при поддержке 4 тыс. самолётов. В нападении против СССР было задействовано 4,2 млн. человек на фронте от Барецового моря до устья Дуная. Численность войск Красной Армии, выставленных для отражения нападения агрессора, составляла около 3,9 млн. человек, часть из них, около миллиона солдат, ещё находилась на марше и в эшелонах, растянувшихся от Забайкалья до Шепетовки.

Численность германских войск, сконцентрированных вдоль границ СССР, значительно превышала численность Красной Армии в приграничной полосе шириной около 400 км. Уровень моторизации войск вермахта превышал советские войска в десятки раз, что позволяло немецким генералам, используя подвижность, добиваться ещё более численного перевеса на отдельных участках и создавать "котлы", окружая целые армии. Но полностью уничтожить попавшие в окружение советские воинские части немцы не смогли. Теряя тяжёлую технику и людей, красноармейцы с боями прорывались на восток и вновь становились в строй.

Предоставим слово фельдмаршалу Кессельрингу, назначенному командовать 2-ым воздушным флотом Германии, наносившим удар на центральном участке фронта: "Итак, если на повестке дня стояла война, каковы же были наши перспективы в 1941 году? В минус можно записать то, что предложенная дата наступательной операции предполагала, что мы приступим к боевым действиям слишком поздно, хотя этот недостаток можно было компенсировать за счёт сужения фронта наступления. К плюсам можно отнести тот факт, что в ходе двух крупных и двух небольших военных кампаний мы смогли приобрести опыт, которому русским нечего было противопоставить. Мы уже были ветеранами боевых действий, знающими своё дело от "А" до "Я". Разумеется, в двадцатых годах мы развивали свои танковые войска и авиацию примерно теми же темпами, что и русские, но затем у нас в этой сфере имел место период быстрого прогресса и успешных военных экспериментов, в то время как война с Финляндией показала слабости русских. Что касается люфтваффе, то я безгранично верил в наших лётчиков и знал, что группе армий фон Бока, с которыми предстояло взаимодействовать 2-му воздушному командованию, в этом плане не о чём беспокоиться".

Виктор Суворов пытается доказать, что Гитлер всегда сознавал губительный исход войны на два фронта, что это Сталин вынудил его к нападению на СССР. Так ли это? Вот мнение Кессельринга: "Гитлер в "Майн кампф" называет войну на два фронта опасной ошибкой. Трудно предположить – по крайней мере лично мне, – что он предал забвению собственные взгляды по этому вопросу и ввязался в войну на два фронта, не сознавая опасности, с которой это было связано. Возможно, он где-то в глубине души верил в то, что, своевременно расправившись с Россией, он сможет сразу же после этого развернуться и мощным ударом покончить с угрозой с запада".

А как вели себя немецкие фельдмаршалы накануне нападения? Снова цитирую строки из мемуаров Кессельринга: "Мои беседы с фельдмаршалом фон Боком (группа армий "Центр") не занимали много времени – мы хорошо понимали друг друга. Вечером 21 июня, отправившись к нему, чтобы обсудить идеи или опасения, которые могли появиться за время, минувшее с момента нашей предыдущей встречи, я застал фельдмаршала в состоянии уныния, погружённым в размышления. Накануне начала судьбоносной военной кампании состояние задумчивости вполне приличествовало командиру, осознающему лежащую на нём ответственность. Однако настроение фон Бока резко отличалось от того, в котором он пребывал перед началом предыдущих военных кампаний".

А как встретил Сталин и советские военачальники сообщение о вероятном нападении Германии на СССР? Источников много, ограничусь лишь мемуарами Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова «Накануне». «...мне довелось слышать от генерала армии И. В. Тюленева – он в то время командовал Московским военным округом, – что 21 июня около двух часов дня ему позвонил И. В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО. Это ещё раз подтверждает: во второй половине дня И. В. Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным».

Далее опять выдержки из мемуаров Н. Г. Кузнецова: "В 20.00 пришёл М. А. Воронцов, только что прибывший из Берлина. В тот вечер Михаил Александрович минут пятьдесят рассказывал мне о том, что делается в Германии. Повторил: нападения надо ждать с часу на час.

– Так что же всё это означает? – спросил я его в упор.

– Это война! – ответил он без колебания".

И далее снова выдержки из мемуаров, описывающие события того дня: "Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С. К. Тимошенко: – Есть очень важные сведения. Зайдите ко мне.

Быстро сложил в папку последние данные о положении на флотах и, позвав Алафузова, пошёл вместе с ним.

Наши наркоматы были расположены по соседству. Мы вышли на улицу. Дождь кончился, по тротуару снова прогуливались парочки, где-то совсем близко танцевали, и звуки патефона вырывались из открытого окна. Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С. К. Тимошенко.

Маршал, шагая по комнате, диктовал. Генерал армии Г. К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, Нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.

Семён Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной – на трёх листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии. Непосредственно флотов эта телеграмма не касалась. Пробежав текст телеграммы, я спросил:

– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

– Разрешено.

Поворачиваюсь к контр-адмиралу Алафузову:

– Бегите в штаб и дайте немедленно указание флотам о полной фактической готовности, то есть о готовности номер один. Бегите!

Тут уж некогда было рассуждать, удобно ли было адмиралу бегать по улице. Владимир Антонович побежал, сам я задержался ещё на минуту, уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь. Да, правильно, в ночь на 22 июня. А она уже наступила!..

Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И. В. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, всё это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю".

Виктор Суворов пишет: " 21 июня 1941 г. состоялось таинственное заседание Политбюро. ... Известны только решения по четырём обсуждаемым вопросам, но неизвестно, сколько всего вопросов обсуждалось в тот день и каковы были другие решения. Вот то, что известно.

21 июня решено принять на вооружение Красной Армии подвижную установку залпового огня БМ-13, развернуть серийное производство установок БМ-13 и реактивных снарядов М-13, а также начать формирование частей реактивной артиллерии. В ближайшие недели БМ-13 получит своё неофициальное имя "Катюша".

Следующее решение: "21 июня Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о создании на базе западных приграничных военных округов фронтовых объединений". В это решение Виктор Суворов почему-то не верит, ему удобнее считать, что "пять фронтов созданы и юридически тайно оформлены не после германского вторжения, а до него". Причина неверия ясна: этот факт разрушает его версию, что войну начал Сталин, а не Гитлер.

Даже приказы войскам не поддаваться на возможные провокации и не открывать ответного огня Виктор Суворов трактует по-своему: Сталин и Генштаб в гитлеровскую агрессию не очень верили, значит, её не было.

Частично признаёт Виктор Суворов принятое на Политбюро решение о создании группы армий Резерва Главного Командования. Командующим Резерва назначили первого заместителя Наркома обороны Маршала Советского Союза С. М. Будённого. Резерв ещё предстояло сформировать, то есть произвести мобилизацию призывников, одеть, вооружить и обучить. Виктор Суворов даже не признаёт названия – Резерв. Он эти формирующиеся войсковые соединения называет "стратегическими эшелонами вторжения" – первый, второй, третий. Интересно, к какому "эшелону вторжения" он относит дальневосточные, сибирские и средне-азиатские дивизии, пришедшие на помощь войскам для обороны Москвы в декабре 41 года? Например, дивизию генерала Панфилова, сформированную в окрестностях Алма-Аты? Молчание – знак согласия во лжи.

Оставим в стороне наивные рассуждения автора «Ледокола» о бараньих тулупах, ценах в Европе на баранье мясо и охоту советской разведки за промасленными тряпками, которые немецкие солдаты оставляют после чистки оружия. Не надо оглуплять начальника ГРУ генерал-лейтенанта Голикова и товарища Сталина до уровня шпиона низкой квалификации, который только и ждёт сообщения, что немцы начали шить бараньи тулупы для армии и чистить оружие маслом для зимней смазки. По Суворову выходит, что Гитлер к войне со Сталиным не готовился, потому, что не снабдил армию тулупами и не перешёл на зимнюю смазку, «забывая» сообщить читателям о принятой в Германии стратегии «блицкрига» – молниеносной войны. Автор «Ледокола» начисто забыл, что Гитлер рассчитывал разбить основную массу войск Красной Армии ещё в наступлении от границы до Днепра. Затем – лёгкая прогулка с захватом Ленинграда, Киева, Москвы, Мурманска и выход на линию Архангельск – Астрахань. Оборонную промышленность Урала с этой линии можно будет разрушить самолётами. А там и Япония нанесёт удар по Дальнему Востоку силами Квантунской армии. Все расчёты подтверждали, что Советский Союз, потеряв такую большую территорию, войну проиграет. При «блицкриге» тёплая одежда на первой стадии войны не очень и нужна, но на всякий случай её запасли и разместили склады в районе Варшавы. Только доставить её на фронт к морозам не успели. Перед Гитлером немецкие генералы-снабженцы оправдались – не хватало паровозов и возникла необходимость «перешивать» широкую колею железных дорог на узкую, европейскую. Как будто этого раньше не знали. Но промолчали, что успели доставить из Франции на ближайшие подступы к Москве эшелоны изысканных лёгких вин и коньяка. Для доблестных солдат вермахта, в честь предполагаемого захвата Москвы. Вот как описывает это событие Пауль Карель. «...В Россию из Парижа прибыло два товарных состава с превосходным красным вином. Целые поезда с вином вместо боеприпасов! Одному богу известно, кто благословил эту затею. Так или иначе, когда ценный груз прибыл в Юхнов, термометр показывал 25 градусов мороза. В вагонах грузчики обнаружили глыбы красного льда с прилипшими к ним осколками стекла».

Сведения, что немцев победил в сражении под Москвой "генерал Мороз", а не Красная Армия, несколько преувеличены. Ко времени второго наступления на Москву пехотинцы получили зимнее бельё и шерстяные носки, а танкисты меховые ботинки. В равной степени страдали от мороза обе воюющие стороны, но красноармейцы защищали родную землю более упорно. Действовал лозунг: "Велика Россия, а отступать некуда. Позади – Москва"!

Не получили тёплых полушубков и войска генерал-полковника Дитла, наступавшие на Мурманск. Транспорт, на котором везли двадцать тысяч полушубков, был потоплен подводной лодкой "К-22" под командованием капитана 2 ранга В. Н. Котельникова. "Узнав, что вёз в трюмах торпедированный "катюшей" транспорт, Котельников сказал:

– Пусть егеря попляшут на морозе. Никто их к нам не приглашал...".

Эти строки я привёл из мемуаров командующего Северным флотом адмирала Головко А. Г. "Вместе с флотом". В своих мемуарах он также подтверждает, что до нападения Германии морской пехоты на флотах не было. Лишь Виктор Суворов обнаружил её где-то в болотах Белоруссии, а потом на Балтийском флоте при защите Лиепаи. Только сформированы эти отряды уже после начала войны.

Ещё одна неточность. Он пишет: "... в состав 9-й армии планируется включить ещё один механизированный корпус – 27-й, генерал-майора И.Е. Петрова. Корпус создан в Туркестанском округе и, не завершив формирования, тайно перебрасывается на запад". Вынужден огорчить любителя преувеличений Суворова: мехкорпусом, тогда никому неизвестный Иван Ефимович Петров не командовал. После должности начальника Ташкентского военного училища, был направлен в Одесский округ. Формировал возле Котовска кавалерийскую дивизию. Потом стал командиром 25-й Чапаевской дивизии. Прославился, как мужественный защитник Одессы, потом Севастополя.

21 июня 1941 г. начальник ГРУ доложил на заседании Политбюро, что Гитлер закончил концентрацию войск на советских границах по сведениям нашей разведки. Эти сведения подтвердили германские перебежчики. Генерал Голиков назвал номера почти всех немецких дивизий, имена их командиров и места дислокаций. Ответил на многие вопросы членов Политбюро, заявив, что за достоверность сведений ручается своей головой. Сталин и члены Политбюро ему поверили. Осталось лишь небольшое сомнение: – вдруг Гитлер потребует завтра пропустить его войска через территорию СССР для захвата Ирана и удара в спину Британии? Решили ответить ему отказом, а время переговоров использовать для лучшей подготовки к отражению нападения, объявив мобилизацию в армию призывных возрастов от 22-х до 35 лет.

Вопрос к Виктору Суворову: – почему сразу не объявили мобилизацию молодёжи до 23-х лет? В своём "Ледоколе" он этот вопрос обходит стороной, сообщая читателям об огромных складах обмундирования, захваченных немецкими войсками после нападения. Но решение об ограничении призывных возрастов было принято ещё до нападения, то есть 21 июня, этот запас обмундирования был учтён, как имеющийся в наличии.

Вместо Суворова отвечаю я: – по двум причинам. Первая – чтобы привлечь на добровольных началах наиболее грамотную и патриотически настроенную часть молодёжи от 17-ти до 23-х лет в военные училища, так как ощущалась острая нехватка молодых лейтенантов на должности командиров взводов. Вторая – не было достаточного количества обмундирования и вооружения для большой массы призывников. Как обычно, наша страна к войне оказалась не готова, промышленность и экономика страны на "военные рельсы" ещё не перешла. Пришлось вместо солдатских шинелей одевать часть резервистов в чёрные флотские, железнодорожные и учащихся школ ФЗО, арестантские ватники и ботинки с обмотками – не хватало сапог. Оружие для обучения резервистов – одна винтовка на троих. Неужели Виктор Суворов этого не знал?

Теперь надо послушать воспоминания немецких солдат 39-го танкового полка, входившего в состав 17-й танковой дивизии. Воспоминания цитирую по книге «Гитлер идёт на Восток» немецкого историка и писателя Пауля Кареля, бывшего участником событий начала войны:

"Стоявший в лесу полк находился в полной боевой готовности. К башне каждого танка крепилось по десять канистр с горючим, а сзади имелись прицепы, на которых находилось по три бочки с бензином. По всему казалось, командование готовило часть не к сражению, а к продолжительному маршу. "В бой с канистрами на башне не ходят", – уверенно говорили опытные танкисты.

Подобные заключения служили вескими доводами в спорах с теми, кто упорно твердил о предстоящей войне с Россией. "Россия? Что за чушь?! Разве нам мало того, что мы уже захватили? К чему опять воевать? Иваны ничего плохого нам не сделали. Они наши союзники, они шлют нам зерно, к тому же британцы тоже их враги". Так считали многие и полагали, что войска стягивают не для войны с русскими, а для похода в Персию – этакого гигантского отвлекающего маневра".

В 22.00. по ротам зачитали приказ Гитлера. Он начинался словами: " – Солдаты Восточного фронта! Мои солдаты. Отягощённый грузом величайшей заботы, вынужденный многие месяцы хранить наши планы в тайне, наконец-то я могу сказать открыто всю правду...".

Солдатам выдали доппайки. Шоколад и тридцать сигарет в одни руки. Бутылка коньяка на четверых.

Ещё Виктор Суворов задаёт вопрос: «Историки до сих пор не ответили нам на вопрос: кто же начал советско-германскую войну 1941 года? При решении этой проблемы историки-коммунисты предлагают следующий критерий: кто первым выстрелил, тот и виновник. А почему бы не использовать другой критерий? Почему бы не обратить внимания на то, кто первым начал мобилизацию, сосредоточение и оперативное развёртывание, т. е. всё-таки первым потянулся к пистолету?». Очень правильный вопрос и правдивый ответ на него историки дали давно: – первым мобилизацию и выстрел произвёл Гитлер. Этим вопросом и ответом на него Виктор Суворов сам поставил себя к стенке позора.

Правильный вывод сделал немецкий историк Пауль Карель: " К какому бы мнению, кто-бы не склонялся, Сталин, совершенно очевидно, не собирался нападать на Германию в 1941 г. Процесс полного перевооружения Красной Армии, особенно в том, что касается танковых частей, находился на середине. В войска поступали новые танки и самолёты. Очень возможно, что именно по этой причине Сталин старался не провоцировать Гитлера на нежелательные действия".

Но приближение войны чувствовали все советские люди. "18 июня 1941 года начальник пограничных войск НКВД Белоруссии генерал-лейтенант Богданов принял решение об эвакуации семей военнослужащих". Спас жизни многих женщин и детей, приняв это самостоятельное решение.

9. Горькое начало Великой Отечественной войны. Первым делом – самолёты.

Ночью 22 июня 1941 года посол Германии граф Шуленбург зачитал Наркому иностранных дел Молотову ноту об объявлении Германией войны СССР. Посол чувствовал себя неуверенно, голос дрожал. Видимо, опасался за свою жизнь. Напрасно, его с посольством отправили в Германию, а из Берлина вернули советское посольство через Болгарию. В 12 часов дня по радио выступил Молотов с вестью о войне и обращением ко всем гражданам СССР направить все усилия на отпор врага. Речь закончил словами: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами»!

Радио и газеты сообщают о международной поддержке СССР, даже премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль выступил с дружеской речью, хотя за его словами угадывается огромное облегчение: угроза вторжения на островную Англию миновала.

Встала на защиту СССР и маленькая Тувинская Народная Республика, которая тогда ещё не входила в состав Советского Союза. Услышав по радио речь Молотова, делегаты хурала дружно проголосовали за объявление войны Германии. В нарушение международных норм, Германия на объявление ей войны не ответила. Возможно, Гитлер не нашёл на карте страны, расположенной у истоков реки Енисей.

24 июня в газете "Красная Звезда" был опубликован текст песни "Священная война". Впервые эту песню исполнил ансамбль Красной Армии на перроне Белорусского вокзала в Москве 27 июня, провожая эшелон с мобилизованными красноармейцами на фронт. Все провожающие и бойцы пели:

– Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой тёмною,

С проклятою ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна,

Идёт война народная,

Священная война!

Не смеют крылья чёрные

Над Родиной летать,

Поля её просторные

Не смеет враг топтать.

Но одними песнями, даже самыми патриотическими, победить врага невозможно. Преодолевая сопротивление приграничных частей, противник рвался на восток и скоро захватил Минск. Сталин и члены Политбюро узнали об этом раньше, чем начальник Генштаба Жуков, возможно, из сообщения немецкого радио. Прибыли в Генштаб и потребовали объяснений, обвинив Жукова в отсутствии сведений о передвижении немецких войск и слабом руководстве. Под градом обвинений Жуков оправдывался, как мог. Потом у него произошёл нервный срыв, лицо исказила судорога, чтобы скрыть рыдания, вышел в соседнюю комнату. Вернувшись, заявил, что желает воевать на фронте. Может командовать фронтом, армией, дивизией.

Сталин понял, что Жуков не может руководить Генштабом потому, что штабами никогда не руководил, особенности штабной работы не знает. С должности начальника Генштаба Жуков был снят, на его место был назначен Борис Михайлович Шапошников.