Текст книги "Русь Новгородская"

Автор книги: Вячеслав Тулупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

На заре отечественной историографии некоторые историки, изображая новгородцев сплошь торгашами, придумали байку о том, что население Новгородской земли не могло вырастить достаточного количества зерна для собственного пропитания. Мол, поголовно все новгородцы занимались коммерцией, думали только о барышах и не хотели копаться в земле. На чем эти историки строили свою гипотезу? На летописных упоминаниях о том, что московские князья, когда хотели воздействовать на несговорчивых новгородцев, перекрывали подвоз зерна, который шел через их земли. Жители Новгорода сразу становились более податливыми.

Более здравомыслящие историки считали, что новгородцы не могли прокормить себя из-за сурового климата и скудной земли, не дававшей достаточных урожаев. Однако и те, и другие сходились на том, что Новгород выручали трудолюбивые земледельцы Владимиро-Суздальской земли. Если бы не они и их радетельные князья, то новгородцы вымерли бы с голоду. Это мнение, наверное, в отечественной историографии так бы и продолжало существовать, если бы его не опровергли достижения современной археологии.

Археологические раскопки показали, что «историки преувеличивали значение отдельных летописных известий о ввозе в Новгород из Владимиро-Суздальской земли хлеба во время голодовок. Считалось, что в Новгородской земле вообще не хватало своего хлеба. Это опровергнуто теперь теми же видовыми определениями сорняков. Сорняки, примешанные к найденным при раскопках зернам ржи, пшеницы и т. д., оказались характерными именно для новгородской флоры, а не для среднерусской или какой-либо иной. Новгород был центром большой сельскохозяйственной территории и питался в нормальное время только своим хлебом. Так опровергнуты искаженные представления о торговом балансе этого города. Но сами новгородцы не пахали землю, в отличие от жителей некоторых других средневековых городов» ^{193} . Они занимались ремеслом, торговлей, искусством и предоставляли возможность трудиться на земле крестьянам. Как говорится, каждый занимался своим делом.

В западноевропейской исторической литературе до не так уж давнего времени тоже существовало мнение, что у восточных славян, и в частности у новгородцев, земледелие было развито слабо. А немецкие историки считали, что хлеб в Новгородскую республику активно импортировала Ганза. Однако немецкий ученый Б. Видер, тщательно исследовав вопрос производства зерна в Древней Руси и Германии, аргументированно доказал, что ганзейская торговля хлебом в Новгороде носила весьма случайный характер и никаких постоянных зерновых поставок западные купцы в республику не осуществляли ^{194} .

Ну а как же быть с фактами, о которых пишут летописцы? Разве они лгут, когда сообщают о подвозе хлеба из Владимиро-Суздальской земли? Конечно, нет. Новгород зависел от поставок хлеба при неурожаях и, особенно, во время голода, периодически случавшегося в любой из средневековых стран. Именно тогда московские князья и пользовались случаем, чтобы добиться от Новгорода выгодных для себя уступок. Зависимость новгородцев от зерновых поставок преувеличивают не летописцы, а некоторые историки промосковской ориентации.

Возникает вопрос: разве Великий Новгород не мог покрывать нехватку зерна за счет поставок из Европы и таким образом не зависеть от прихоти московских князей? Так-то оно так, но часто Ливонский орден, чтобы ослабить Новгород и добиться от него желаемых уступок, действовал аналогично Москве. Например, во время голода 1446 года орденмейстер предпринял все меры к тому, чтобы ганзейские города «запретили купцам своим ввозить хлеб в Новгород. Вооруженные ливонские суда заняли Неву и брали в добычу всякий нагруженный съестными припасами корабль, идущий в Ладожское озеро, не исключая союзных шведских, ни прусских» ^{195} .

Может ли история как наука существовать без археологии? Может, и вполне комфортно! Это доказали поколения историков, насочинявших в своих уютных кабинетах целые библиотеки солидно изданных фолиантов. Без археологии им было даже намного проще придумывать свои полуфантастические исторические романы. Они брали несколько письменных источников и рисовали, иногда ссылаясь на них для достоверности, картину за картиной из прошлого любимого или не очень любимого народа.

С момента становления археологии как науки жизнь кабинетных ученых осложнилась. Теперь им приходится все время следить за различными археологическими публикациями, чтобы полет фантазии не слишком отрывал их от земли и постоянно извлекаемого из нее неутомимыми археологами фактического материала.

Новейшие исследования отечественных археологов свидетельствуют о том, что причина нехватки хлеба в Великом Новгороде заключалась не в климатических условиях и не в скудости почвы, а в недостаточном количестве распаханных земель. Поля, пригодные для посева зерновых культур, новгородцы отвоевывали у окружавших их лесов постепенно. «Систематическое голодание было уделом Новгорода только в древнейший период – в XI–XIII веках. Позднее, в эпоху расцвета Новгородской республики, летописец лишь в редчайших случаях пишет о голоде… Широкое освоение пахотных земель во второй половине XIII–XV веках, создавшее основу могущества Новгородской республики, сделало Новгород независимым от ввоза хлеба извне» ^{196} .

ТОРГОВЛЯ

Известный историк А. И. Никитский писал: «Было бы несправедливо представлять себе новгородское население в целом, как преимущественно торговое» ^{197} . Большая часть граждан обширной Новгородской республики занималась сельским хозяйством и ремеслами. Однако те из граждан республики, которые занимались торговлей, вели ее столь активно и эффективно, что у внешних наблюдателей складывалось впечатление о новгородцах как о нации торговцев. Вместе с тем «преимущественным, если не исключительным, центром торговой деятельности в Новгородской земле был главный город последней, сам Великий Новгород» ^{198} .

С А. И. Никитским был вполне согласен другой выдающийся исследователь новгородской истории А. В. Арциховский. Он подчеркивал: «Новгород не был городом торговцев, хотя историки и писатели долго изображали его именно таким городом. Населяли его не столько торговцы, сколько ремесленники, а управляли им не торговцы, а феодалы. Но, конечно, торговля имела там большое значение, и раскопки это показали. Археологически определены предметы, происходившие из разных русских земель, а также из разных западных и восточных стран. В слое X века найдены два больших клада серебряных среднеазиатских монет, чеканенных преимущественно в Самарканде» ^{199} .

Новгородцы торговали с большим размахом и успехом. Они имели связи со многими центрами международной торговли. Так, на юге Европы «в Константинополе новгородцы были постоянными гостями, как и другие русские купцы. В этом международном городе Средневековья существовала особая русская улица с лавками» ^{200} .

На севере «центром международной торговли в средневековой Европе была Балтика. Долгое время ведущее положение в торговых связях Балтики занимал остров Готланд, находившийся почти в центре Балтийского моря и в политическом отношении практически не зависимый ни от одной из Прибалтийских стран. На протяжении X–XII веков он был промежуточной „станцией“ на торговых путях Балтийского и Северных морей. Тесные торговые отношения связывали в XI–XII веках Готланд с Новгородом, что привело к образованию торговой фактории готландцев в Новгороде и гостиного двора новгородцев на острове» ^{201} .

Новгородцы не довольствовались достигнутым. Они постоянно расширяли свои торговые контакты. «В XIV веке новгородские купцы достигали на своих судах берегов Дании и Фландрии, ганзейских и скандинавских городов, Англии и даже Франции. Через Владимиро-Суздальскую землю по Волге Новгород был связан с мусульманским Востоком и Закавказьем. На северо-востоке новгородцы вышли к Белому морю и Ледовитому океану. Путь „из варяг в греки“, шедший по Волхову и Днепру в Черное море, надежно связывал Новгород Великий с Византией» ^{202} .

С течением времени Великий Новгород, без всякого преувеличения, стал одним из крупнейших центров мировой торговли. «О широте торговых и культурных связей новгородцев можно судить, нанеся на карту конечные пункты их путешествий с торговыми целями. На западе это будут Ипр во Фландрии, Любек в Германии, Висби на Готланде; на юге-востоке – Астрахань, на юге – Киев, на Черном море – Аккерман, Константинополь; на северо-востоке – Северный Урал. Такие отдаленные торговые связи в средние века имела только Венеция, ганзейские же города ограничивались сравнительно узкими пределами Балтийского и Северного морей» ^{203} .

* * *

Промосковские историки любят упрекать Великий Новгород за якобы царствовавший там дух торгашества. Однако никакого повального увлечения торговлей в Новгороде не существовало. Купцы составляли совсем небольшой процент от общего числа населения. Элита республики, бояре, были землевладельцами, подавляющая часть городского населения – ремесленниками.

Новгородские купцы сполна использовали выгоды, которые им представляло очень удачное месторасположение Новгорода, находившегося на перекрестке торговых путей. Разве можно новгородцев за это упрекать? Конечно, нет. Как нельзя упрекать и за то, что в их руках оказались изобильные дары новгородской земли – пушнина и воск, товары столь необходимые для людей Средневековья. Новгородские купцы занимались тем, что в их среде обитания могло принести максимальную выгоду. Если бы новгородцы были бедуинами и жили в пустыне, они занимались бы разведением верблюдов.

* * *

В теократическом Новгороде ничто не совершалось без благословения и участия духовенства. Неужели это касалось и торговли? В полной мере. Разве сфера торговли имеет нечто общее с Церковью? Имеет, если коммерцией занимаются православные люди, которые ничего не делают без церковного благословения.

«Успешное развитие средневековой торговли в Новгороде находилось в тесной зависимости от покровительства и помощи Церкви, представители которой активно стимулировали экономическое развитие Новгородской республики. Торговый суд и контроль над мерами (соблюдение эталонов) были в ведении Новгородского архиепископа. Участие Церкви в контроле за правильностью торговых операций являлось лучшим залогом их успешного осуществления. Особенно значительна была роль новгородского владыки в международной торговле. Начиная с XIV века без его санкции торговые договоры Новгорода считались недействительными» ^{204} . Иностранные купцы очень ценили то обстоятельство, что торговля в Новгороде находилась под контролем именно архиепископа. Это делало ее более честной, предсказуемой и защищенной от политической конъектуры.

Ганза

Новгородские купцы вели широкую торговлю с прибалтийскими государствами и посещали многие города Европы. Причем европейцы, заинтересованные в связях с Великим Новгородом, очень ценили деятельность новгородских купцов. Так, Генрих Лев, герцог Баварский и Саксонский, в 1163 году освободил негоциантов некоторых иностранных государств, посещавших город Любек, от пошлин. В грамоте, составленной по этому случаю, русские купцы упоминаются первыми ^{205} . Однако с образованием в XIII веке Ганзейского союза для деятельности новгородских купцов на Западе начинается трудный период.

Ганза, товарищество немецких купцов и политический союз немецких городов, складывается в течение XIII века в юго-западной Прибалтике. В 1370 году произошло окончательное оформление Ганзейского союза, в который вошло более 70 городов. «На протяжении XIV–XV веков Ганза держала в своих руках все нити западноевропейской торговли, будучи главным посредником в торговых связях между отдельными областями Центральной, Восточной и Северной Европы. Ганзейские города во главе с Любеком всячески препятствовали проникновению в торговлю купцов неганзейских городов, всеми силами стремились к сохранению монополии в европейской торговле того времени» ^{206} .

Ганзейский союз с момента своего возникновения стремился полностью монополизировать торговлю между Европой и Великим Новгородом. Немецкие города, вошедшие в союз, постепенно добились в этом значительных успехов. Немцы фактически вытеснили с новгородских рынков фламандцев, англичан и ломбардцев. Для этого они применяли все доступные средства. Так, например, «штраф в 50 марок грозил всякому, кто оказывал какое-либо содействие представителям этих народов в их стремлении достигнуть Великий Новгород» ^{207} . Штраф накладывался и на тех, кто хоть в какой-то степени помогал другим европейцам в торговых сделках с новгородцами.

С другой стороны, на европейских рынках ганзейские немцы чинили всяческие преграды купцам из Новгорода. Они не желали делиться с новгородцами никакими выгодами, которые давала торговля Запада с Востоком. Ганзейцы всеми силами старались устранить новгородцев от активной торговли в Европе и захватить в свои руки весь экспорт и импорт Новгорода ^{208} .

Ганза запрещала немецким купцам образовывать с новгородцами торговые товарищества, перевозить их товары на своих судах и финансировать их сделки. В немецких гаванях новгородцы терпели постоянные притеснения и здесь их все время пытались лишить тех привилегий, которые они имели в силу взаимных договоров и которыми в Новгороде пользовались немецкие купцы.

Ганза пыталась строго контролировать и регулировать торговлю с Новгородом. Например, существовал целый список товаров, которые запрещалось привозить в Новгород. Однако запреты часто нарушались: выгода для немецких купцов оказывалась важнее. «Ганза торжественно запрещала возить в Россию и золото; но купцы не слушались устава, противного их личным выгодам, и доставляли Новгороду немало драгоценных металлов, привлекаемые туда славою его изобилия и рассказами, почти баснословными, о пышности двора княжеского, вельмож, богатых граждан» ^{209} .

Торговые войны закалили характер новгородских купцов. Представители этого сословия были людьми крепкими, мужественными, целеустремленными, терпеливыми и умными. Им была чужда изнеженность негоциантов, избалованных роскошью. Именно благодаря упорству и настойчивости новгородцев их торговая деятельность не только не сворачивалась, а постоянно развивалась и расширялась. Вопреки всем препятствиям новгородцы продолжали с большим успехом торговать со странами Северной Европы, и эта торговля приносила им весьма значительные доходы.

* * *

Впрочем, состояние открытой торговой войны между Великим Новгородом и Ганзой не было постоянным. История знает немало случаев искренней взаимопомощи. Так, в 1230–1231 годах Русь поразил невиданный голод. В Новгороде умерло огромное количество людей; на его улицах псы терзали тела усопших, которых некому было погребать. Бедствие усугубилось сильнейшим пожаром. В пепел обратилась значительная часть города. Летописец со скорбью предрекал кончину Новгорода. «Но великодушная дружба иноземных купцов отвратила сию погибель. Сведав о бедствии новгородцев, немцы из-за моря спешили к ним с хлебом и, думая более о человеколюбии, нежели о корысти, остановили голод, скоро исчезли ужасные следы его, и народ изъявил живейшую благодарность за такую услугу» ^{210} .

Насколько тесным было общение новгородцев с купцами Ганзы? Настолько, что даже отразилось на словарном запасе немецкого языка. Современные исследователи выявили значительный пласт заимствований из древнерусского языка в нижненемецком. Эти заимствования прежде всего относятся к обозначению новгородских должностных лиц, денежных единиц, мер веса и предметов торговли. Немецкие купцы заимствовали у новгородцев ряд формул для составления торговых документов, которые получили в дальнейшем развитие в нижненемецком языке ^{211} . Все это говорит о длительных и близких контактах Ганзы с Великим Новгородом.

* * *

Уступая немцам в присутствии на Балтийском море, новгородцы крепко держали в руках контроль над торговлей на всем пространстве своего обширного государства. Здесь Ганза развернуться не могла и вела свою деятельность только в той мере, в какой ей позволяли. На своем участке торговых путей между Западом и Востоком новгородцы компенсировали себе то, что вынужденно недополучали на Балтике.

На территории Новгородской республики торговая деятельность иноземцев фактически была ограничена пределами только одной столицы. Да и в самом Новгороде за немцами пристально следили и не давали полной коммерческой свободы. «Новгород обладал слишком многочисленным купечеством и вдобавок еще привыкшим к широкой деятельности по всей русской земле, чтобы он мог отказаться от выгодного посредничества между Западом и Востоком» ^{212} .

* * *

Ганза и Великий Новгород – две основные силы Северной Европы, которые в течение длительного времени контролировали очень выгодную торговлю между Западом и Востоком. Новгородцы и немцы не могли вести эту торговлю друг без друга, но вместе с тем каждый из них стремился, где мог и как мог, монополизировать ее. Немецкие и новгородские купцы на личном уровне тесно сотрудничали и даже дружили между собой. Однако их интенсивная, взаимовыгодная деятельность протекала на фоне превентивной экономической войны между Ганзой и Новгородской республикой. Эта война была скрыта от посторонних глаз, и ее сражения редко открывались взору постороннего зрителя. Тем не менее, ставки в этой скрытой борьбе были весьма высоки и многократно превосходили трофеи некоторых знаменитых завоевателей чужих земель.

* * *

На Руси Новгород держался той же политики, что Ганза в Европе. Если немцы старались быть монополистами в торговле с Новгородом и жестко расправлялись со своими европейскими конкурентами, то новгородцы, отстранив всех других русских купцов, монополизировали всю торговлю с Северной Европой. Поэтому в Новгороде международная торговля имела «характер оптовой торговли, в которой с одной стороны стояли немцы, как представители Запада, с другой же – местные купцы, как представители древней Руси» ^{213} . Иноземцам позволяли торговать с другими русскими купцами только через посредничество новгородцев.

Заниматься коммерцией в Новгороде было столь выгодно, что даже приглашенные сюда князья сразу включались в торговую деятельность. Однако новгородцы и князьям не разрешали торговать с иноземцами непосредственно. Поэтому в Новгороде благородным Рюриковичам приходилось совершать торговые операции в качестве частных лиц и мало чем отличаться от простых купцов. Новгородцы не делали уступок в сфере международной торговли даже великим князьям Московским. Не в отместку ли за это москвичи обзывали новгородцев торгашами?

* * *

Со шведами у новгородцев торговые отношения складывались намного проще и свободнее, чем с немцами. Объяснить это, наверное, можно тем, что между Новгородской республикой и Швецией не было посредников, подобных Ганзе. В какой-то степени, благодаря беспосреднической новгородско-шведской коммерции Ганза так и не смогла в конечном счете полностью монополизировать всю балтийскую торговлю.

* * *

Наряду с Ганзой новгородской торговле в западном направлении создавал препятствия Ливонский орден. Западные рыцари, не раз битые новгородцами, очень ревниво относились ко всем успехам республики. Отброшенные от границ Руси, ливонцы всячески препятствовали усилению экономической и военной мощи Новгорода, опасаясь быть уничтоженными новгородскими дружинами в собственном логове.

Ливонский орден ограничивал или совершенно запрещал ввоз в Новгород всех товаров, имевших прямое или косвенное военное предназначение. Так, разрешалось продавать новгородцам только тех лошадей, которые не могли быть использованы в боевых действиях. Все виды оружия ввозить в Новгород с Запада запрещалось строжайше. Виновных в контрабанде наказывали конфискацией имущества и смертной казнью. Причем душа казненного папским интердиктом определялась в ад на вечные муки ^{214} .

Москва, естественно, тоже опасалась роста военного потенциала Новгорода и поэтому ограничивала ввоз товаров, которые могли способствовать этому росту, с Востока. Ко второй половине XV века такая стратегическая военно-экономическая блокада стала одной из причин ослабления военного потенциала Новгорода.

РЕМЕСЛА

О ком более всего писали новгородские летописцы? О боярах и купцах. О ком на страницах новгородских летописей почти нет никаких упоминаний? О ремесленниках. «Археологи, добыв и изучив десятки тысяч древних предметов из средневековых слоев Новгорода, расчистив остатки многочисленных древних мастерских, открыли третью важнейшую фигуру новгородской истории – фигуру ремесленника, владевшего всеми тайнами обработки металла и дерева, кости и кожи, камня и шерсти, изготовлявшего и бытовые предметы, и инструменты, умевшего не только построить дом, но и наполнить его тысячью великолепно сделанных вещей» ^{215} .

Долгое время в исторической науке существовало неправильное представление не только о Новгороде, но и вообще о русском городе как таковом. Такое представление сложилось на основе изучения только письменных источников. Археология помогла восторжествовать истине.

«Все гипотезы о специфически торговом или специфически административном характере русского города опровергаются раскопками в Новгороде, как и в других городах. Новгород был, конечно, важным торговым и административным центром, но прежде всего он был крупным ремесленным центром» ^{216} .

Боярство и купечество было многочисленно, однако «основную массу населения Новгорода составляли ремесленники: ремесла были особенно развиты в древней Руси. Русские мастера владели наиболее совершенными приемами современной им техники. В Западной Европе высоко ценили изделия русских ремесленников. Ученый монах Теофил (конец XI века), перечисляя знаменитые своими ремеслами страны, ставил Русь на второе место, после самой культурной страны тогдашней Европы – Византии. Он ставил Русь впереди Англии, Италии и Франции, а на последнем месте помещал Германию» ^{217} .

После нашествия Батыя благодаря ремесленникам Великого Новгорода были сохранены и приумножены достижения древней Руси. «Исторически северо-западный регион в условиях монгольского ига выступал на протяжении XIV–XV веков как хранитель и продолжатель традиций ремесла XII–XIII веков» ^{218} . Именно из Великого Новгорода ремесленники Московской Руси черпали передовые технологии ремесленного производства.

Особенно Новгород славился искусством своих ювелиров. Среди всех русских городов он был главным центром производства изделий из благородных металлов, в особенности из серебра. «Значительная доля драгоценной утвари, которая составляла богатство Московских великих князей Василия Темного, Ивана III, была, несомненно, новгородского происхождения… в составе великокняжеской утвари новгородские изделия едва ли не занимали самое видное место» ^{219} .

Новгородцы достигли великолепных результатов не только в ювелирном производстве, но и в обычных ремеслах. Наверное, не было ни одного ремесла, которое не процветало бы в Новгороде.

Так, металлографические исследования Б. А. Колчина доказали, что новгородские кузнецы владели разнообразными методами обработки металла. Они «употребляли различные приемы выделки высококачественных стальных изделий: многослойную сварку лезвий, наварку лезвий, изготовление цельной стали, цементацию» ^{220} .

Даже у специалистов, хорошо знающих высочайший профессиональный уровень новгородских ремесленников, некоторые находки вызывают неподдельное изумление. В начале XX столетия рыбаки подняли со дна озера Ильмень зеленый сафьяновый сапог. Археологов поразила красота и изящество этого боярского сапога с высоко загнутым кверху носком, тонким и изогнутым каблуком. Они не верили собственным глазам: неужели новгородские мастера достигли такого совершенства? Специалисты долго и скрупулезно исследовали находку, пока не убедились в ее подлинности и древности.

«Большое количество ремесленников, занимавшихся сапожным делом, характерно для разных районов города. При раскопках найдено уже несколько сот тысяч кусков кожаной обуви. С этим можно сопоставить тот факт, что лапти найдены только один раз, хотя лыко в Новгороде сохраняется хорошо и встречается часто. Очевидно, все новгородцы носили кожаную обувь. Здесь не было лапотников, а русские летописи называют лапотниками бедняков. Противоположение людей, обутых в лыко, и людей, одетых в кожу, сохранило свое значение в России до XX века. Обычной обувью новгородцев в X–XIII веках были туфли (поршни), в XIV–XV веках – сапоги. Из других кожаных изделий сравнительно часто встречаются мячи. Новгородцы, оказывается, любили играть в мяч» ^{221} .

Вот так! В Российской империи, созданной Москвой, до XX века значительная часть населения ходила в лаптях, а новгородцы уже с X века носили кожаную обувь. Единичные экземпляры лаптей, которые находят в Новгороде археологи, его жители, наверное, хранили в своих домах в качестве сувениров из Москвы.

Даже после падения Новгородской республики «как торговый и ремесленный центр Новгород на рубеже XV–XVI веков, по-видимому, не только не уступал Москве, но во многих отношениях превосходил ее. Показателем развития ремесла явилось наличие там в XVI веке более 200 ремесленных специализаций» ^{222} .

Экономический потенциал Новгорода был более мощным, чем хозяйство Москвы. Лучше всего об этом свидетельствует состояние их денежных систем. Когда Иван III захватил Новгород, Москва пережила финансовое потрясение. Почему? «Новгородская деньга содержала вдвое больше серебра, чем московская, и, хотя Москва подчинила Новгород, денежная система покоренного города взяла верх над московской. Московская семибоярщина, стремясь ввести в государстве единое денежное обращение, обратилась к полновесной „новгородке“, потеснившей на рынке страны денежные единицы Москвы, Твери и других земель и княжеств» ^{223} .