Текст книги "Приключения Григория Половинки"

Автор книги: Всеволод Нестайко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Кого? – Испуганно перебила мама.

– Лодку ... моторного ...

– Боже! Есть жертвы? – Вскрикнула мама.

– Нет ... Но ... это лодка артиста ... Там реквизит для циркового представления. И вообще ...

– Ох! Как я испугалась! – Облегченно вздохнула мама. – Разве так можно? Аж в сердце закололо.

«Ну вот! – В отчаянии подумал Котька. – Сейчас начнет «неудобно», «ничего страшного» ... Эх! Чего папа пошел в магазин? Ну чего он пошел в магазин? ».

И уже без всякой надежды сказал:

– Надо помочь. В деревне все на жатве.

– Да ... конечно ... – неожиданно встрепенулась мама. – Сейчас я скажу Спиридону Спиридоновичу. Конечно! Конечно, надо помочь. Чей, говоришь, лодка? Артиста цирка? А как он рут оказался? Конечно, он его сам не вытянет. Сейчас ... Спиридоне Спиридоновичу! Спиридоне Спиридоновичу! .. Извините, очень серьезное дело ...

Из окна соседнего домика высунулась голова Спиридона Спиридоновича. Услышав, в чем дело, он вдруг оживился и приказал созвать срочные собрание всех Бережан.

Котька побежал выполнять приказ. Он бежал от домика к домику и кричал:

– Все на сборы в Спиридона Спиридоновича! Срочные сборы всех Бережан! Спиридон Спиридонович просит всех к себе! ..

И через несколько минут возле домика Спиридона Спиридоновича уже толпились Бережаны – мужчины, женщины и даже дети. Пришел и комендант базы, обветренный и загорелый дочерна товарищ Баюра Петр Кондратьевич.

– Значит, так, – деловито, как на производственном совещании, говорил Спиридон Спиридонович. – Пилы, топоры ... Веревки надо обязательно ... Что вы говорите, Петр Кондратьевич? Есть лебедка и трос? Остались после строительства? Так это же здорово! Это как раз то, что надо. Прекрасно! Я возьму акваланг ... Значит, так ... Вы, Петр Кондратьевич, лебедку и трос повезете лодкой, а мы пойдем пешком ...

Через несколько минут из «Бережко» отправилась экспедиция в составе почти всего взрослого населения (за исключением двух старушек, которые остались ухаживать малышей).

Как же мило, как любо, как радостно, дорогой мой читатель, смотреть на людей, которые, охваченные единым порывом, единым чувством, вместе делают какое доброе дело – кого спасают, выручают из беды, кому помогают оптом!

Какие они красивые и красивые тогда!

Котька смотрел на своих Бережан, переводил взгляд с одного на другого, и безграничная благодарность, безграничная нежность к ним окутывала его. И то сладко-щекотно клокотало у него в горле.

Если бы он мог, он бы их всех-всех сейчас обнял и поцеловал.

Возбужденный, раскрасневшийся, Котька вприпрыжку бежал то рядом с Спиридоном Спиридонович, то рядом с его женой, то рядом с мамой, то забегал вперед, показывая путь, и все говорил, говорил, говорил – без конца. Он должен компенсировать вчерашние мучения борьбы с тайной.

Пока дошли до места, весь «Бережок» уже знал историю с «инопланетным» Сэму.

Единственное, что беспокоило и тревожило Котька, это то, что рядом не было папы. Котька все время оглядывался назад и тянул шею.

Единственный раз в жизни Котька сделал нечто путное – прибежал звать людей на помощь, благодаря ему, Котьци, сейчас весь «Бережок» идет туда, куда показывает Котька, – и папа этого не знает и не видит ...

Ну где же он, где? ..

Папа догнал их, когда они почти подошли к поверженной ивы.

За все свои двенадцать лет Котька никогда не испытывал такого пронзительного счастья!

Он был героем дня.

На него с благодарностью смотрел Сэму.

На него с завистью смотрели ребята.

На него с интересом смотрели девочки (одна из них была иностранка!).

И на него с гордостью смотрел папа ...

А потом поднимали лодки. Даже для достаточно общины Бережан то было дело нелегкое. Пилили, рубили, одтягалы огромную старую иву. Долго искали под водой лодку. Хорошо, что в Спиридона Спиридоновича был акваланг. Без него, может, не нашли бы, поскольку лодки успело снести течением. Потом вытаскивали лодки ручной лебедкой. И то было тяжелее. Корбу лебедки могли крутить максимум двое мужчин, а силы двух, даже таких крепких, как папа и Спиридон Спиридонович, было мало. Остальные брались просто за трос, а также за веревки, привязанные к лодке, тянули руки. Лодка была достаточно большой, металлический, и измучились с ним Бережаны долго. Но все же вытащили.

И здесь оказался инженерный талант Котьчиного папы. Это он, папа, наспех смастерил из ивовых веток систему рычагов, без которых, может, так ничего и не вышло. И, хотя система примитивных рычагов еще не «гравитационные ступени», Котька смотрел на папу с гордостью и восхищением.

А когда над водой появился нос лодки, Котька, Грицько, Чайник, Петякантроп, Света и Ингрид так звонко закричали «ура», что на противоположном берегу в ответ залаял какой приблудный собака.

К счастью, ни мотор, ни подводная часть корпуса лодки не пострадали. Верба разбила только ветровое стекло и немного погнули каюту. Невредимым оказался и актерский реквизит Сэму, что был в каюте.

Когда воду из лодки вылили и он снова гордо закачался на волнах, Грицько Половинка подошел к Котька и по-взрослому пожал ему руку:

– Спасибо тебе! .. Вовремя ты все это ... Если бы сейчас не вытащили, занесло бы куда течением, и кто его знает ...

– Ага, молодец, – согласился Петякантроп.

– И вообще, – подтвердил Чайник.

Эх, жаль, что Игорь Дмитруха не слышал этого! А сам Котька никогда не сможет рассказать – не умеет он хвастаться.

Вечером на «бережку» была творческая встреча артиста-иллюзиониста государственного цирка Сэму (Семена Ульянович Аврамчук) с коллективом рабочих и служащих механического завода, а также представителями колхозного крестьянства. Короче говоря, Сэму показывал фокусы.

В первом ряду рядом с Спиридоном Спиридонович и его женой сидели баба Надя и старичок Дикая природа.

А перед первым рядом прямо на земле расположились Котька, Света, Ингрид, Чайник, Петякантроп и Грицько Половинка.

Концерт только начался, Сэму показал лишь два фокуса, и вдруг раздался мощный «ММЕ-е-е!", И на импровизированную сцену между двумя домиками, где выступал артист, выскочила коза Манька.

Все захохотали.

– Вот фокус!

– В артисты хочет!

– А ведь он же собирается включить в новый номер дрессированную козу.

– Видно, она узнала и прибежала на репетицию.

– Давай-давай! Показывай свое искусство! .. – Весело зашумели кругом.

Баба Надя всплеснула руками:

– Боже мой! Как же она выскочила? Неужели я дверь хлева плохо заперла? Товарищ артист, хватайте ее!

Но было поздно.

Коза Манька презрительно посмотрела на публику, еще раз мекнула, и не успел Сэму шевельнуться, как она метнулась в сторону и исчезла.

– Я же вам говорил, что это черт рогатый, а не коза, – Чайник плаксиво сморщился и с тревогой посмотрел на бабу: неужели загадает ловить козу?

Баба минуту смотрела на него, потом вздохнула (ну, кому же охота вместо того, чтобы смотреть фокусы, гоняться за козой да еще с таким зловредный характером!) И встала.

И тут вскочил Половинка:

– Сидите, бабушка! Сидите! Я ее поймаю. И в хлева запру. Сидите! ..

– Ой, сынок, и как же это ты должен? С какой стати? – Вскрикнула баба.

– Да ничего. Это же мой дядя. Я же всегда могу ... А вы смотрите. – И Половинка исчез вслед за козой.

Концерт продолжился.

И хотя фокусы были удивительные и публика то и дело ахала и аплодировала, Котька смотрел не очень внимательно, а все время оглядывался и выглядел Половинку.

Прошло полчаса, час ...

Грицька Половинки не было.

Концерт подходил к концу.

Половинка прибежал во время последнего номера, запыхавшийся, растрепанный, мокрый ...

Пригнувшись, чтобы не мешать зрителям, пробег на своем месте и с ходу гупнувся в траву, рядом с Котька.

– Ху! .. Успел-таки! – Тяжело дыша, прошептал он и повернулся к бабке. – Все в порядке! Замкнул. Еще и веслом дверь подпер. Не выбежит ...

– Спасибо, сынок, – погладила его бабка по мокрому челке. Потом перевела взгляд на Чайника и молча вздохнула. Но тот ни взгляда не заметил, ни вздоха не услышал. Даже не обернулся.

Григорий Половинка смотрел на Сэму влюбленными, сияющими глазами. И Котька подумал: «Как ему, наверное, хотелось быть на этом концерте! Чувствовать гордость за своего, такого необычного одаренного дяди, да и просто посмотреть на его фокусы. Ну и что, что это родной дядя, он живет отдельно от него и не каждый день видит, как тот выступает ... И все же побежал ловить козу, чтобы баба и Чайник могли посмотреть фокусы ».

Эта мысль взволновала Котька.

И вдруг он понял, что мужество, храбрость, отвага, о которых так много он думал, – это, конечно, прекрасные качества, качества, без которых настоящего человека быть не может. Но все же ... это не самое главное. Волк тоже храбрый. А орел отважный. А мангуст (тот, что, помнишь, борется со змеей) – мужественный ... Самое главное все же в человеке – это человечность. То, что отличает ее от всех других живых существ на Земле. А человечность – это очень большое, емкое понятие. Это и доброта, и чуткость, и благородство, и самопожертвование ... и, главное, понимание ... Понимание, что ты человек и должен всегда поступать, как человек (хотя тебе порой это нелегко, неприятно и не хочется).

И вот сидят Чайник и Петякантроп. Рты от восхищения рты, глаза горят любопытством ... Обо всем на свете забыли. Обо всем, кроме собственного наслаждения и радости ... И хоть сказали бабке и Сэму, что уже все поняли, но в действительности поняли еще далеко не всем. И правду говорила баба – очень и очень им еще надо готовиться к запуску на Землю, чтобы стать настоящими людьми, достойными этого слова жителями планеты.

И не только им надо готовиться, может, и ему, Котьци, тоже ...

А вот этот маленький, щуплый Григорий Половинка, в очках и с мокрым оттопыренным челкой, Грицько Половинка, который так забавно смеется, прикрыв рот ладонью, все понимает. И ему не надо готовиться. Он на Земле. Вот! ..

ГЛАВА XVII

Последний, заключительный, действие которого происходит уже в Киеве, в школе, первого сентября.

Лето ...

Кажется, всегда такое длинное-длинное, целых три месяца.

А пройдет, обернешься назад – как один солнечный день. Мельк – и нет! Только сладко щемят воспоминания о живом тепло не одетой асфальтом земли под босыми ногами, о терпковатый вкус каких лесных ягод, сорванных губами прямо с куста, о мгновенном синеглазый взгляд незнакомого девочки на борту скорой «Ракеты» ...

... У них в классе уже выработалась традиция – первого сентября приходить на полчаса раньше, чтобы успеть к торжественной линейке, до первого звонка, поделиться впечатлениями.

Когда Котька прибежал (он немного запоздал, потому что мама не смогла вовремя погладить рубашку), все уже толпились на привычном месте – у каштана при входе на площадку.

В центре, как всегда, стоял Игорь Дмитруха.

Спасокукоцкий и Кукуевицький, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали о своих приключениях в пионерском лагере "Пуща-Водица».

И как они не захлебывались, приключений хватило ненадолго. Рассказав, как они бросались перед сном подушками, как однажды выпили за обедом весь девичий компот и как героически выкрутили в туалете лампочку, Спасокукоцкий и Кукуевицький замолчали.

Слово взял Валера Галушкинский. Он рассказал, как с родителями ездил на машине (в валерин родителей был «Москвич») на Закарпатье. Поездка была очень интересная, но, кроме того, что все время то «садились» скаты, то отказывал мотор, Валера почему-то ничего вспомнить не смог.

Витасик Дьяченко был на Киевском море. Купался и загорал.

Галочка Билан и Светочка Черненко тоже были на Киевском море, тоже, купались и загорали.

Ляля Иванова была в санатории.

Леня Монькин и Ярик Божко тоже были в санатории.

Макаронины не была нигде. Они получали квартиру в новом доме и делали ремонт.

Между прочим, Игорь Дмитруха получил новую квартиру в том же доме. И поэтому также никуда не ездил, все лето был в Киеве. Рассказывать ему было нечего.

Котька аж дергался от нетерпения. Так ему хотелось рассказать о себе, о своих приключениях. Таких происшествий никто не пережил. Это уже было ясно, Никто! ..

Воспользовавшись первой возможностью, когда на мгновение воцарилась тишина, Котька наконец решился, набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

– А я ...

И Игорь Дмитруха вдруг резко перебил его и, обернувшись к Тюти, спросил:

– А ты, Тютю, чего молчишь? Ну расскажи о своих подвигах! А то они и слова тебе сказать не дают. Га-ла-ла! .. Га-ла-. да! .. Ну рассказывай, не скромничает!

Размазня вспыхнул, как светофор красным светом:

– Ай! .. Какие там подвиги! Никаких подвигов ...

Но от Игоря Алейников не так легко было отвязаться:

– Да ну! Не прибедняйся. Не могло с тобой ничего интересного не случиться. Так не бывает. Чтобы за все лето – и вовсе ничего? Что же ты – под стеклянным колпаком сидел, что ли?

Размазня быстро-быстро заморгал своими длинными девчачьими ресницами и кажется, еще больше покраснел (хотя дальше краснеть уже некуда):

– Ну ... ну ... я чуть было не утонул.

– О! – Радостно воскликнул Игорь Дмитруха. – Ты смотри! И молчит! Ну, фрукт! Такое приключение потрясающая! Смертельно опасная! На грани жизни! А он молчит! Это же ... ну рассказывай щвидше!

– Ну ... ну, я плавал на надувном матрасе. А какие ребята начали баловаться. Полезли на матрас. Матрас перевернулся и ... Там было с головой. Я захлебнулся и ... Если бы не одна девочка, которая проплывала ... Она подтолкнула меня к матрасу и ...

– Ой! Ой, держите меня! – Схватился за живот Игорь Дмитруха. – Ой! Не могу! Ну, размазня! Ну, артист! Свалился с матраса и пошел ко дну. Может, это ты ночью плавал? Может, это ты с кровати упал, а думал ... Га-га-га! Девушка его спасла. Ну, Ну, размазня! Га-га-га!

Спасокукоцкий и Кукуевицький дружно захихикали. Размазня только молча склонил голову.

В Котька то оборвалось внутри. И каким незнакомо-тонким срывающимся голосом он, волнуясь, воскликнул:

– Ну, чего вы! Ну! Ну, человек просто плавать не умеет. Что тут такого?

– Что? – Игорь Дмитруха удивленно уставился на Котька, словно видел его впервые в жизни. За все пять лет Котька не позволил себе не то что возразить Игорю Дмитрусь, но и посмотреть на него неодобрительно.

– Ребята! – После минутной паузы Игорь Дмитруха медленно повернулся к толпе. – Кто тут что-то сказал? Или мне показалось? ..

Дмитруха любил пользоваться эффектными репликами из кинофильмов.

– Вам показалось, шеф! – Поспешил заискивающе воскликнуть Спасокукоцкий.

– Так просто прожужжала какая муха, – подхватил Кукуевицький.

– А-а, тогда другое дело, – улыбнулся Игорь Дмитруха. – Ох, те набридучи мухи! Жужжат, когда не надо. Прочь! – И он махнул рукой в ​​сторону Котька, словно отгоняя муху.

Спасокукоцкий и Кукуевицький дружно захохотали. Котька словно кипятком ошпарили.

– Я ... я сказал ... что ...

– Ты! – Оборвал его Дмитруха. – «Сказал»! Двух слов вместе связать не может, а тоже еще лезет на трибуну. Защитник нашелся! Сам такой же ... Братцы! Отныне у нас две Тюти. Просто размазня. И размазня-Котютя. Кис-кис-кис. Га-га-га!

Это было именно то, чего всегда так боялся Котька.

Спасокукоцкий и Кукуевицький опять дружно захохотали.

Девушки начали что-то выкрикивать, защищая Котька и Тютю, но лучше бы они уже молчали – девичий защита, как известно, еще больше усиливает образа для парня.

Размазня благодарными глазами смотрел на Котька, и в этом взгляде была жалкая радость, что он теперь не один. Именно так не раз представлял себе Котька этот ужасный момент.

Еще не поздно было отступить, сказать, например: «Да что вы! И я просто ... просто сказал, что не уметь плавать – это позор. Сам же я, вы же знаете, плаваю на разряд. Какой же я размазня! »Или что-то в таком духе. И Дмитруха простил бы (он любит, когда перед ним склоняются). И все было бы по-старому ...

Но Котька ничего не сказал. Он только стиснул зубы и молча посмотрел Игорю Дмитрусь прямо в глаза. И словно впервые его увидел – лихого, самоуверенного, с нагловатый пустыми глазами, в которых никогда не теплилась человеческая доброта. И удивленно подумал: «Неужели я хотел стать таким, как он? Мечтал об этом ... »

Больше он ничего подумать не успел, потому что в это мгновение раздался звонкий голос пионервожатой Клавы:

– На торжественную линейку стройся! По классам! Быстренько, быстренько! Разбирайтесь по классам!

И все побежали выстраиваться.

... А после ленинского урока, на первой перемене, Котька при всех решительно подошел к Тюти, обнял его за плечи и повел по коридору.

– Не бойся. Все ... все будет хорошо, – краснея и сбиваясь, горячо заговорил он Тюти на ухо. – Я тебя научу плавать. Вот увидишь! Вот ... вот увидишь! Приходи завтра в бассейн. Вот приходи ... Серьезно. А цирк ты любишь? Вот ... Вот на зимние каникулы приедут ребята из села, где я был этим летом. И пойдем в цирк. Вот я тебе одну вещь скажу – закачаешься ... И вообще, все будет хорошо! Вот увидишь!

Размазня лишь кивал, красный и растерянный, пугливо озирался по сторонам и, видимо, не все понимал, что говорил ему Котька. Котька чувствовал, как вздрагивают Тютин плечи под его рукой.

У окна в окружении ребят стоял Игорь Дмитруха, весело поглядывал на Тютю с Котька и то говорил.

Ребята неоднократно взрывались хохотом. И Котька делал вид, будто не замечает этого. Он понимал – его ждут трудные времена.

Но Котька решил не сдаваться ...

Рассказы

Космонавты с НАШЕГО ДОМА

Он жил уже в их доме почти год, а видели они его лишь несколько раз.

Когда заезжала во двор его светло-серая «Волга» с белыми кругами на колесах, все замирали, и несколько секунд стояла тишина. Пока он не щелкал дверцей и не заходил в подъезд. Он был военный летчик, подполковник.

«Волга» стояла во дворе день-два, а потом исчезала, и его никто не видел месяца полтора, а то и больше.

Вадька первый высказал предположение, что он ... космонавт.

– А что? .. ездит тренироваться в Звездный городок. А что? Посмотри на форму.

– Форма похожая, – соглашался Борис. Действительно, космонавты по телевизору выступали в точь такой форме.

Ребятам очень хотелось поближе познакомиться с ним, поговорить, расспросить все как следует. Но не удавалось. Не станешь же хватать его на ходу за штаны и останавливать.

И вот однажды летом, когда «Волга» стояла во дворе, а Вадька и Борис вертелись возле нее, заглядывая через заднее стекло на забавного игрушечного тигра, который кивал головой, из подъезда вышел подполковник. Ребята сразу отскочили от машины. Они прекрасно знали, что владельцы очень не любят, когда детвора крутится возле их машин.

Подполковник весело улыбнулся и вдруг сказал:

– Ну что? Может, покатаемся немного? А? Если вы никуда не спешите ... – и открыл заднюю дверцу.

Вадька и Борис вплоть зарделись от приятной неожиданности.

– А мне можно? – Раздался девичий голос.

Вадька и Борис переглянулись и скривились.

Ох уж эта Натка! Ну и навьяза! И откуда она взялась? Ее же вроде и близко не было.

– Пожалуйста! Садись! – Подполковник открыл переднюю дверцу и указал на место рядом с собой.

Натка плюхнулась на сиденье, обернулась к ребятам и показала им язык.

Вадька и Борис скреготнулы зубами, но промолчали. Ситуация для ссоры была неподходящая.

Подполковник включил мотор, и «Волга» с мягким шорохом тронулась со двора.

Некоторое время ехали молча. Потом Вадька откашлялся и сказал:

– Хорошая машина!

Борис тоже откашлялся и сказал:

– Амортизация хорошая. И тормоза ...

– Вы, я вижу, специалисты, – обернулся на мгновение и подмигнул подполковник.

Натка презрительно хмыкнула.

Вадька хотел дать ему подзатыльник, но подумал, что поездка может в любой момент закончиться, и решил отложить подзатыльник на потом, а пока не тратить на это времени, а выяснить, что их интересовало:

– Скажите, а ... вы космонавт?

– Мы понимаем, это секрет, но мы никому не скажем. Честное слово! – Подхватил Борис.

– Нет, ребята, должен вас разочаровать. Я не космонавт. Просто летчик. В небе летаю. А в космосе – еще не приходилось. Хотя ... Нет ... Постойте ... – он усмехнулся. – Один раз в жизни в космос я таки летал. Давненько, правда, это было. Двадцать лет назад. Был я таким, как вы сейчас. Могу рассказать. Хотите?

– Хотим, хотим! – Крикнула Натка.

Вадька и Борис снова скривились (ну чего она выскакивает!), Но тоже сказали:

– Конечно хотим!

Подполковник опять улыбнулся и начал:

– Так вот ... Грех сейчас признаваться, но в детстве я не любил арифметики. Я любил приключения. Когда я читал задачу о велосипедистов, выехавших навстречу друг другу из двух городов, мне очень хотелось, чтобы эти велосипедисты по пути переехали учительницу Нину Марковну, которая выводила в моем дневнике жирные хромые двойки по арифметике. Причем я не желал ему бедствия. Просто, на мой взгляд, это было единственное, что могло бы спасти меня от ненавистной арифметики.

Странная и смешная Нина Марковна! Она никак не могла понять, что мне нисколько не нужна арифметика, что я хочу стать не бухгалтером, а знаменитым путешественником.

Я прочитал все приключенческие книги, которые только были с школьной библиотеке. Некоторые знал почти наизусть. Я грезил приключениями. Даже сны мне снились только приключенческие. Но в жизни мне очень не везло. За исключением неудачной поездки в Индию (куда, конечно, я не доехал, потому что милиция задержала меня на вокзале), в жизни моей не было всяких приключений. Хоть плачь!

А однажды ...

Это произошло, в тот день, когда Советский. Союз запустил в небо третий искусственный спутник, в котором преспокойно могла полететь человек.

В тот день я твердо решил покинуть Землю, эту скучную, неинтересную планету, со всеми ее двойками по арифметике. Я задумал построить спутник и навсегда улететь в космос. Сначала я думал сделать это сам. Но потом понял, что самому будет, во-первых, трудно, а во-вторых, печально. И я пригласил в компанию своего искреннего друга и одноклассника Ромку. Ромка, не задумываясь, согласился. В него были все основания расстаться с Землей. Накануне он разбил мамину любимую вазу, незаметно выбросил черепки на помойку и с трепетом ждал наказания.

Итак, было решено окончательно – мы вдвоем летим на спутнике в межпланетное пространство.

Кто в детстве, мечтая, не отправлялся в кругосветное путешествие с куском хлеба в кармане, не прыгал с крутого обрыва, держа в руках плохонькую зонтик, не копал землю под старой ивой, ища несуществующий таинственный клад! ..

Поэтому не удивляйтесь, что я, а за мной и Ромка искренне поверили в то, что мы построим спутник и полетим на нем.

Дело было, повторяю, еще за три года до полета Гагарина, до того как люди начали летать в космос. В 1958 году. Сидя в темном углу под лестницей, мы разговаривали.

– Ты понимаешь, Ромка, мы будем первыми в мире людьми, полетят в межпланетное пространство, – захлебывался я. – Первыми! Понимаешь? Все люди на земле с волнением следить за нашим полетом. Понимаешь, все люди до одного! Даже футболисты киевского «Динамо». Я уже не говорю о Жорка Цыгана с седьмого «Б». Все газеты мира будут писать о нас огромными буквами.

– Ох, это будет здорово! – В восторге воскликнул Ромка, – Но как же мы все-таки полетим? Это же механизмы разные сложные надо.

– Глупости. Главное – надо оторваться от земли. Я по радио слышал. А там начнем кружить по орбите – и все, и вообще, не перебивай, – с досадой махнул я рукой. – Мы будем долго летать среди звезд и космических лучей – гордые, мужественные и одинокие. А потом мы погибнем, налетев на какой-нибудь метеор.

Тогда еще спутники не возвращались на землю. Ромка тяжело вздохнул. Я посмотрел на него и понял, что немного переборщил: еще минута – и Ромка откажется от полета.

– А вообще, кто его знает, наверное, мы все-таки не погибнем, – бодро произнес я, – а попадем на какую планету.

– Конечно! Я уверен, что мы попадем на планету, – с облегчением сказал Ромка. Ему очень не хотелось умирать.

Мы начали спешно готовиться в путь. Для начала мы решили запустить несколько небольших пробных спутников. Первым была никелированная бильярдный шар. Для ее запуска смастерили катапульту из стальной проволоки и резины от старой калоши.

Запускали рано утром на заднем дворе у сарая. Метеором сверкнув на солнце, шар снялась высоко в небо, перелетела через сарай и скрылась. Несколько минут я и Ромка напряженно вслушивались, пытаясь услышать звук падения шара. Однако ничего не услышали.

Никаких сомнений не было – первый спутник «Лира-1», т.е. системы Леонида Ищенко (это моя фамилия) и Романа Андриенко, вышел на орбиту и начал вращаться вокруг Земли ...

Во втором спутнике мы надеялись послать в небо какое-нибудь животное. Поскольку собаки Лайки у нас не было, мы решили снарядить в межпланетное путешествие соседского кота Мордань, рыжего и злого.

Спутником был плетеную корзину, найденный в сарае. Чтобы кот в дороге не проголодался, я специально для него принес большой кусок сала.

Сало мордан съел с аппетитом, а лететь в небо категорически отказался. Он и на земле чувствовал себя очень хорошо. Когда мы начали запихивать его в спутник, бессознательный кот стал вырываться царапаться, пока не убежал.

– Достаточно испытаний, – сердито сказал Ромка, зализывая царапины. – Давай уже лететь. А то через несколько дней возвращается из командировки моя мать и ... ты же понимаешь! Мне можно будет тогда уже не лететь.

– А я разве что говорю? Давай!

За дровяными сараями простирался пустырь, куда никто никогда не заглядывал. Там, на пригорке, стояла железная бочка. В ней когда-то держали воду – в случае пожара. Теперь воды там не было. В этой бочке спокойно могли поместиться и я, и Ромка. Вот только как ее забросить в небо! Это казалось невозможным. Вы же представляете себе, сколько может весить железная бочка!

И мы начали мастерить катапульту. Это была каторжная, изнурительная работа. Копали под бочкой траншею, устанавливали пружины, рессоры и рычаги. Особенно измучились, когда вытаскивали на дерево, которое росло как раз возле бочки, здоровенную камень. Эта камень, упав с высоты, должна была привести в действие механизм.

Наконец все было готово. Поздно вечером мы разошлась по домам.

Это была наша последняя ночь на Земле. На следующий день, ровно в восемь часов вечера, должен был вылететь спутник «Лира-3». На нем навсегда летели в межпланетное пространство учащиеся третьего «Б» класса Леонид Ищенко и Роман Андриенко, И никто, никто на всем земном шаре не знал об этом знаменательном событии.

После уроков, наскоро пообедав, мы с Ромкой стали собираться в дорогу.

Мы приладили к бочке старую крышку от выварки. Это был «верхний люк». Крышка прекрасно закрывала бочку и крепко крепилась изнутри стальной проволокой. Никакие космические силы не смогли бы ее открыть.

Дно бочки мы устелили сеном из старого матраса. Стенки обложили старой стеганым одеялом, которое было уже никому не нужна. Получилось очень мягко, тепло и удобно. К тому же это спасало от ударов на случай столкновения с какой-либо планетой.

С продовольствия в дорогу взяли: буханку хлеба, купленную на личные сбережения; сто пятьдесят граммов любительской колбасы, которую приобрели на те же средства; восемь холодных вареников с картошкой, три конфеты «Кис-кис», что я не съел вчера ; две луковицы, один сельдь и бутылку с бывшей газировкой. Бывшей том, что пробка была плохой и газ весь вышел. Однако Ромка уверял, что она все же питательнее, чем обычная вода.

В последний момент я принес надкусанный пирожок с повидлом, что беспризорно лежал на буфете в столовой.

... Без пяти минут восемь. Мы с Ромкой в ​​молчании стоим у спутника «Лира-3». Торжественный момент. Только написано прощальное письмо и положено под кирпич, к которой прикреплен детский первомайский флажок.

Вот что в этом письме:

«Всем! Всем! Всем! Сегодня, ЗО сентября 1958 года, ровно в 8 часов вечера, мы, Леонид Ищенко и Роман Андриенко, вылетели на спутнике «Лира-3» в межпланетное пространство. Мы первые хотим доказать, что люди могут летать в этом пространстве и что для настоящих путешественников нет никаких препятствий.

Задайте памятник на площади Победы.

Прощайте, товарищи, мы летим.

Леонид Ищенко Роман Андриенко ».

Высоко в небе бесчисленными огнями сияют звезды. Сейчас мы с Ромкой полетим навстречу и никогда больше не вернемся на землю. Проходят последние секунды.

– Ну, пошли! – Дрожащим голосом говорю я. Ромка открыл крышку «люка» и уже занес ногу, чтобы залезть в бочку. И в этот миг раздался девичий голос:

– Ребята, а вы тут делаете? А?

От неожиданности Ромка выронил крышку, и она больно ударил его по колену, а у меня заворчала в животе.

Из-за сарая появилась Таня, наша одноклассница и соседка. Увидев ее, Ромка сразу опомнился.

– Вон отсюда! – Спокойно сказал он.

– Что значит долой! Или мне интересно, – сказала Таня и подошла к бочке. – Во что вы играете? – Таня заговорщицки прошептала: – У пограничников и шпионов? Я тоже хочу.

– Вон, тебе говорят, – вскипел Ромка, – а то как дам, то полетишь!

– Очень я тебя испугалась! Вот не пойду и буду вам мешать, раз так!

Вот это номер Что делать? Неужели все пропало? За несколько секунд до вылета через какое плохое девчонка срывается такое дело!

Казалось, выхода не было.

И тогда я, – будь что будет, – решил все честно ей рассказать и объяснить всемирную важность этого события. Она, наверное, поймет и не будет мешать.

Услышав, в чем дело, Таня аж подскочила от восторга.

– Ой ребята, как это прекрасно! Возьмите и меня с собой. Я тоже хочу лететь!

– Что-о? – Мы переглянулись, лица у нас вытянулись от удивления.

– Я тоже полечу с вами!

Мы беспомощно смотрели друг на друга. Вот так! Мало она нам нервов на земле потрепала, так ее еще в небо с собой брать! Нет! Отнюдь! .. Но как от нее отделаться? Ведь если просто так не взять, то она и нам не даст улететь. Это точно! Она такая! ..

Все мы стали уговаривать Татьянку.

– Ну, подумай, зачем тебе лететь? Это же навсегда. Ты никогда больше не вернешься на Землю. Никогда не увидишь ни папы, ни мамы.

– Ну и что? Зато интересно! Почему все интересное должны делать только парни? Я тоже хочу!

– Да мы же не вмистимося все в спутнике. Мы тебя не подразумевали. Тебе нет места.

– Вот как! Мне нет места? Так вы тоже не полетите! Я сейчас же скажу тете Феклы, и она вам уши пообривае за то, что вы ее бочку трогаете ... Тетка Фекла! – Вполголоса крикнула, Танечка.

– Ш-ш! .. Замолчи! ..

Делать было нечего.

– Хорошо ... полезай! – Стиснув зубы, предложил Ромка и шепнул мне на ухо: – В крайнем случае мы ее выбросим ло дороге.

Таня моментально залезла в бочку.

– Только запомни: есть мы тебе не дадим. У нас у самих мало! – С отчаянием в голосе воскликнул я.

– Хорошо, хорошо, – беспечно ответила Таня и радостно загудела из бочки: – Ой, как здесь красиво! Залезайте, быстрее!