Текст книги "Современная жрица Изиды"

Автор книги: Всеволод Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Этотъ случай очень поучителенъ. Знакомый, сопровождавшій г-жу Блаватскую и мистриссъ Синнеттъ, былъ полковникъ Олкоттъ, который, согласно его дневнику, видѣлъ наканунѣ „въ полевой бинокль, человѣка въ бѣломъ“, дѣлавшаго ему знаки. „Человѣкъ въ бѣломъ“ можетъ объяснить путешествіе на холмъ; онъ можетъ также служить объясненіемъ розовой записочки на деревѣ. Мы не можемъ никакъ узнать, сколькими изъ приготовленій г-жи Блаватской ей не удалось воспользоваться, вслѣдствіе ихъ неудачности; но данный случай ясно представляетъ во всякомъ случаѣ частичную неудачу, или, если хотите, неполную удачу. Еслибы м-ссъ Синнеттъ дала другой отвѣтъ на „шутливый вопросъ“ г-жи Блаватской, то мы по всей вѣроятности совсѣмъ не узнали бы ни о разговорѣ, ни о прогулкѣ. М-ръ Синнетъ не говоритъ, кто изъ двухъ, г-жа Блаватская или полковникъ Олкоттъ (имени котораго онъ не называетъ) возразилъ противъ желанія м-ссъ Синнеттъ, чтобы письмо „прилетѣло ей на колѣни“, точно также какъ и то, какого рода было возраженіе.[49]49
  Въ газетномъ отчетѣ, видѣнномъ мною, было сказано, что г-жа Блаватская высказала мнѣніе «адепта», что если записка упадетъ на колѣни г-жѣ Синнеттъ, то впослѣдствіи могутъ сказать, что ее незамѣтно бросила г-жа Блаватская, и что потому онъ (адептъ) предлагаетъ помѣстить ее на извѣстное дерево. Это замѣчаніе однако не дѣлалось въ тѣхъ случаяхъ, когда свидѣтели находились подъ просверленными балками или потолками со щелями. Годжсонъ.


[Закрыть] Однако подразумѣвается, что г-жа Блаватская указала дерево, выбранное „братомъ“. Отчего указала она сначала не то дерево? Можетъ быть она предполагала, что м-ссъ Синнеттъ можетъ указать на другое; или вышла какая-нибудь ошибка между нею самою и „человѣкомъ въ бѣломъ“? Въ запискѣ говорилось: „Меня просили доставить сюда для васъ записку, что могу я для васъ сдѣлать?“ Слова эти, нельзя сказать, чтобы особенно подходили къ случаю: вѣдь по словамъ м-ра Синнетта „братья“ сами выбрали мѣсто.

Теперь мы „переходимъ къ событіямъ весьма замѣчательнаго дня“ („Occult World“, стр. 44–59), дня пикника въ Симлѣ, 3 октября 1830 г.,– дня чашки и блюдечка, графина и брошки м-ссъ Юмъ. Отчетъ полковника Олкотта, помѣченный 4 октября 1880 г. и посланный тогда же циркуляромъ всѣмъ членамъ Теософическаго Общества, бросаетъ замѣчательный свѣтъ на разсказъ м-ра Синнетта. Такимъ образомъ, въ то время какъ, судя по описанію событій м-ромъ Синнеттомъ, г-жа Блаватская не играла никакой роли при выборѣ мѣста для завтрака, изъ разсказа полковника Олкотта выходитъ совершенно противное. Онъ пишетъ:

„Вчера былъ великій день для феноменовъ г-жи Блаватской. Утромъ она отправилась на пикникъ съ м-ромъ и м-ссъ Синнеттъ, маіоромъ Х., м-ромъ С. М., м-ссъ Р. и мною. Хотя она никогда раньше не бывала въ Симлѣ, она указывала намъ куда идти, описывая маленькую мельницу, существованіе которой отрицали Синнетты, маіоръ и даже туземцы. Она упомянула также о находившемся по близости Тибетскомъ храмѣ. Мы дошли до описаннаго ею мѣста и нашли шагахъ въ десяти мельницу; когда мы сѣли въ тѣнь, прислуга подала закуску“.

Я получилъ отъ полковника Олкотта не только копію циркуляра, изъ котораго взято это мѣсто, но и выписку изъ его дневника, а также и словесныя объясненія. Изъ этихъ послѣднихъ оказалось, что г-жа Блаватская и X. шли впереди всѣхъ, что г-жа Блаватская описала дорогу, по которой надо было идти; что г-жа же Блаватская и тотъ же X. выбрали и мѣсто для завтрака; что затѣмъ X. и м-ръ Синнеттъ ходили искать другого мѣста, но рѣшили остаться на прежнемъ.

Такъ какъ въ разсказѣ м-ра Синнетта это мѣсто оказывается мѣстомъ, которое „нельзя было предположить, чтобы оно было выбрано“ (стр. 49), то мы не можемъ придать большого значенія и его показанію о томъ, что чашка съ блюдечкомъ были такія, „какихъ трудно подобрать“.

По всей вѣроятности, слуга г-жи Блаватской, туземецъ Бабула, ловкій молодой малый, бывшій раньше, какъ я узналъ, въ услуженіи у француза-фокусника, могъ бы гораздо больше освѣтить событія этого дня, чѣмъ разсказъ полковника Олкотта. Предварительное зарытіе чашки и блюдечка, описаніе г-жѣ Блаватской мѣстности, выборъ опредѣленнаго сервиза для пикника, – исполненіе всего этого было вполнѣ въ средствахъ Бабулы. Относительно позднѣйшей части дня, когда все общество перешло въ другую часть лѣса, м-ръ Синнеттъ пишетъ на стр. 51: „X. и еще одинъ другой джентльмэнъ ходили гулять“. Изъ описанія полковника Олкотта видно, что они ходили назадъ къ прежнему мѣсту стоянки, чтобы убѣдиться, не было ли тамъ слѣдовъ, что чашка и блюдечко были зарыты самымъ обыкновеннымъ способомъ и по возвращеніи выражали убѣжденіе, что это могло такъ быть, но что во время поисковъ земля была такъ перерыта на этомъ мѣстѣ, что нельзя уже ничего найти. До возвращенія общества съ пикника уже стало извѣстно, что трое изъ числа его членовъ, м-ссъ Р., м-ръ С. М. и маіоръ (котораго м-ръ Синнеттъ называетъ X.) не удовлетворены „феноменомъ“, трое вѣрующихъ были м-ръ и м-ссъ Синнеттъ и полковникъ Олкоттъ, которые и ранѣе вполнѣ вѣрили въ г-жу Блаватскую. Вскорѣ послѣ этого маіоръ Гендерсонъ прислалъ въ Times of India письмо, въ которомъ говоритъ: „Въ упомянутый день я заявилъ, что блюдечко недостаточный феноменъ, не заключающій въ себѣ всѣхъ необходимыхъ условій непогрѣшимости. Мои основательныя сомнѣнія были приняты за личное оскорбленіе, и я скоро убѣдился, что скептическій складъ ума неблагопріятенъ для чудесъ теософіи… Я не теософъ и не вѣрю въ феномены, которымъ не придаю никакой цѣны, и не имѣю ни малѣйшаго намѣренія какимъ бы то ни было образомъ помогать дѣлу Общества“.

Скрытіе диплома и продѣлка съ графиномъ воды были для Бабулы еще легче. Противъ разсказа м-ра Синнетта о находкѣ диплома м-ромъ Х., я имѣю разсказъ полковника Олкотта, что кустъ, гдѣ былъ найденъ дипломъ, былъ указанъ г-жею Блаватской; этотъ разсказъ взятъ изъ дневника полковника, гдѣ онъ пишетъ: „Она указала мѣсто и приказала ему искать. Онъ нашелъ свой дипломъ… подъ низкимъ кедровымъ деревомъ“. Далѣе говорится: „Позднѣе у насъ не хватило воды, и она наполнила графинъ чистой водой, прикрывъ его своимъ рукавомъ“. По поводу этого м-ръ Синнеттъ много распространяется относительно замѣчательной глупости одного кули, посланнаго съ запиской на сосѣднюю пивоварню за водой и возвратившагося обратно съ пустыми графинами, потому что не нашелъ тамъ ни одного европейца, чтобы отдать записку. По всей вѣроятности одинъ изъ этихъ „пустыхъ“ графиновъ былъ поданъ г-жѣ Блаватской для ея опыта. Кто могъ быть этотъ неестественно глупый кули? Конечно не слуга г-жи Блаватской – Бабула. Трудно предположить, чтобы м-ръ Синнеттъ говорилъ о Бабулѣ, какъ о кули, и конечно сильно бы ошибся, приписывая ему неестественную глупость, вмѣсто чрезмѣрной ловкости. А между тѣмъ именно о Бабулѣ и говорится такимъ образомъ. Полковникъ Олкоттъ, разсказавъ, какъ, желая напиться чаю, они увидали, что нѣтъ больше воды, пишетъ:

„Прислуга была послана за водой въ разныя стороны, но ничего не нашла. Въ то время какъ Бабула хотѣлъ вторично идти за водой, г-жа Блаватская спокойно подошла къ корзинамъ съ провизіей взяла пустой графинъ и, закрывъ его широкимъ рукавомъ своего платья, прямо пошла къ тому мѣсту, гдѣ мы сидѣли на травѣ. Графинъ былъ полонъ чистѣйшей и прекраснѣйшей водой, которую мы всѣ пробовали“.

Допустивъ, что Бабула присутствовалъ при этомъ, тотъ фактъ, что всѣ графины были пусты и потомъ одинъ изъ нихъ наполнился, можетъ быть оченъ легко объясненъ самымъ естественнымъ путемъ. Замѣчательно, какъ въ разсказѣ м-ра Синнетта Бабула отодвинутъ на задній планъ; безъ сомнѣнія это сдѣлано не преднамѣренно; но если это такъ, то м-ра Синнетта нельзя не обвинить въ замѣчательномъ отсутствіи наблюдательности.

Наконецъ перейдемъ къ „знаменитому случаю съ брошью“ (Occult World, стр. 54–59). По этому поводу достаточно сказать, что эта брошь была въ числѣ нѣсколькихъ драгоцѣнныхъ вещей, данныхъ г-жею Юмъ особѣ, которая въ свою очередь подѣлилась ими съ другою особою, а та „разсталась со многими изъ нихъ“. Затѣмъ фактически установлено, что многія изъ этихъ вещей не задолго до этого прошли черезъ руки полковника Олкотта. Онъ не помнитъ этой броши, но весьма вѣроятно, хотя и не доказано, что въ это время г-жа Блаватская могла имѣть случай пріобрѣсти эту брошь. Во всякомъ случаѣ несомнѣнно, что она отдавала въ починку м-ру Гормузджи С. Сирвай въ Бомбеѣ брошь, которую онъ ей возвратилъ незадолго до этого. Когда же „случай съ брошью“ былъ напечатанъ, м-ръ Гормузджи нашелъ, что по описанію это та самая брошь, которую онъ чинилъ для г-жи Блаватской. Я долженъ прибавить, что показаніе м-ра Гормузджи подтверждается двумя другими свидѣтелями, вспомнившими, что, немедленно по напечатаніи „случая съ брошью“, онъ говорилъ, что по описанію это та брошь, которую ему давала г-жа Блаватская. То обстоятельство, что м-ссъ Юмъ пожелала, чтобы „братья“ возвратили ей именно эту вещь, м-ръ Юмъ склоненъ объяснить мысленнымъ внушеніемъ со стороны г-жи Блаватской, вѣроятно настойчиво желавшей, чтобы г-жа Юмъ думала объ этой броши. Я не оспариваю этого мнѣнія, хотя не могу глядѣть на этотъ случай, какъ на доказанный примѣръ телепатіи. Г-жа Блаватская могла настолько знать исторію этой броши, что ей было легко навести мысль г-жи Юмъ на эту семейную драгоцѣнность, не возбуждая подозрѣнія присутствующихъ.

Разсматривая подобные случаи, не слѣдуетъ забывать, что намъ неизвѣстно, сколько „феноменовъ“, подготовленныхъ г-жею Блаватской, не удались. Ей могло не удасться навести разговоръ на желаемую тему; ее могли просить о вещахъ, которыхъ у нея не было, и приходилось отказывать подъ тѣмъ или другимъ предлогомъ: могло случиться давать отвѣтъ на письмо, котораго не удалось прочесть, а потому въ отвѣтѣ махатмы не дать отвѣта на главный вопросъ непрочитаннаго письма; ее могли просить о феноменѣ совсѣмъ въ другомъ родѣ, чѣмъ заготовленный; она не могла предвидѣть такихъ случайностей, какъ отсутствіе лицъ, необходимыхъ для даннаго феномена, и такъ далѣе.

Есть множество примѣровъ различныхъ неудачъ такого рода, которыя, я думаю, м-ръ Синнеттъ сочтетъ болѣе чѣмъ интересными „случаями“. Таковъ случай, приготовленный для капитана Мэтленда. Г-жа Блаватская объявила ему, что подъ рогомъ единорога на гербѣ подъ статуей герцога Уэльскаго, напротивъ Отеля Уатсона въ Бомбеѣ, должна лежать папироса, привязанная ея волосомъ. Мэтлендъ телеграфировалъ изъ Симлы въ Бомбей м-ру Бранту, прося немедленно пойти за папиросой, но м-ръ Брантъ не нашелъ ея въ описанномъ мѣстѣ. Г-жа Куломбъ говоритъ, что она должна была отнести эту папиросу, но что она „не подходила близко къ этому мѣсту“. Отсюда и неудача, не упомянутая м-ромъ Синнеттъ. Письма Блаватской къ Куломбамъ совершенно дискредитируютъ феномены съ папиросами и сразу видно, что всѣ тѣ, о которыхъ упоминаетъ м-ръ Куломбъ, могли легко быть устроены самой г-жею Блаватской. Въ первомъ приводимомъ имъ случаѣ съ г-жею Горданъ не говорится, гдѣ было „указанное мѣсто“, на которомъ нашлась папироса. Въ двухъ другихъ примѣрахъ папиросы нашлись въ мѣстахъ, гдѣ онѣ пролежали нѣкоторое время незамѣченными, пока ихъ не стали спеціально розыскивать и г-жа Блаватская, или Бабула – по ея приказанію – могли положить ихъ туда заранѣе. М-ръ Синнеттъ говоритъ: „для лицъ, которыя не видѣли, какъ дѣлала г-жа Блаватская свои феномены съ папиросами, не безполезно замѣтить, что она дѣлала не какъ какой-нибудь фокусникъ“-и конечно такимъ лицамъ трудно себѣ представить, съ какимъ глубокимъ убѣжденіемъ м-ръ Синнеттъ говоритъ о тождественности оторваннаго кусочка бумаги съ кусочкомъ, даннымъ перципіенту. (Occult World, стр. 63).

„Вы берете два листка бумаги и отрываете отъ обоихъ одинаковый уголъ. Вы дѣлаете изъ одного листка папиросу и кладете туда, гдѣ она должна быть окончательно найдена. Затѣмъ другую бумажку кладете подъ новую, которую разрываете на глазахъ зрителей, вкладываете одинъ изъ заранѣе оторванныхъ уголковъ ему въ руку вмѣсто того, который онъ видѣлъ, какъ вы разрывали, дѣлаете папиросу изъ другой части первоначальной бумажки, кладете куда вамъ нравится и приглашаете найти приготовленную папиросу. Не трудно придумать разнообразныя условія“.

Наивное замѣчаніе м-ра Синнетта, что увѣренность присутствующихъ въ отсутствіи всякаго плутовства можетъ быть обезпечена отмѣтками карандашемъ на папиросѣ, доказываетъ только его полное незнаніе, что такое фокусничество, такъ какъ изъ его же словъ видно, что отмѣтки дѣлала сама г-жа Блаватская и что когда это хотѣлъ сдѣлать капитанъ Мэтлендъ, она отклонила его предложеніе „отмѣтить или разорвать бумажку“. Затѣмъ далѣе:

„Когда папироса была сдѣлана, г-жа Блаватская встала и взявъ ее въ руки, стала вертѣть. По прошествіи 20 или 30 секундъ, шелестъ бумаги, сначала ясно слышный, прекратился“.

„Изъ остальной бумаги она приготовила папиросу обыкновеннымъ способомъ, и черезъ нѣсколько мгновеній эта папироса исчезла у нея изъ рукъ“.

Однимъ словомъ, если дѣйствительно эти феномены съ папиросами не были фокусами, то описаніе м-ра Синнетта должно быть совершенно невѣрно.

Относительно портретовъ, нарисованныхъ въ домѣ м-ра Синнетта (Occult World, стр.137–139), достаточно сказать, что г-жа Блаватская крайне искусна въ рисованіи какъ карандашемъ, такъ и кистью. Я самъ видѣлъ образчики ея работы, какъ разъ въ томъ родѣ, какъ описанные м-ромъ Синнеттомъ, гдѣ контуры лица на бѣлой бумагѣ отдѣлялись контрастомъ съ „туманно-синей тушевкой“ вокругъ. [50]50
  Синій карандашъ вообще былъ въ большомъ употребленіи въ главной квартирѣ. У меня былъ особенный патентованный синій карандашъ, который я далъ разъ м-ру Баваджи, чтобы написать адресъ. Увидя карандашъ, онъ восхитился и необдуманно вскричалъ: «О! какъ бы этотъ карандашъ былъ хорошъ для…» Для рисунковъ Кутъ-Хуми, подумалъ я, но м-ръ Баваджи во-время опомнился и не кончилъ фразы. Годжсонъ.


[Закрыть]Вообще я считаю себя въ правѣ сказать, что феномены, помѣщенные м-ромъ Синнеттомъ въ Occult World, описаны имъ менѣе удовлетворительно, чѣмъ всякій непосвященный, но проницательный зритель могъ бы описать фокусы обыкновеннаго фокусника; что дополнительныя свѣдѣнія о нихъ, пріобрѣтенныя мною, доказываютъ его полное неумѣнье принимать необходимыя предосторожности противъ обмана.

Показаніе м-ра А. О. Юма.

(впослѣдствіи правительственнаго министра-секретаря Индіи).

Такъ какъ м-ръ Юмъ принималъ большое участіе въ первоначальномъ развитіи въ Индіи Теософическаго Общества и даже писалъ по этому поводу, то мнѣ кажется небезъинтереснымъ обратить вниманіе на ту перемѣну, которая произошла съ тѣхъ поръ въ его мнѣніи о феноменахъ г-жи Блаватской. Будучи въ Индіи, я много и подолгу бесѣдовалъ съ м-ромъ Юмомъ и уже указывалъ на его мнѣніе, по поводу возвращенія броши м-ссъ Юмъ, что эта брошь могла весьма легко быть пріобрѣтена г-жею Блаватской заранѣе и самымъ обыкновеннымъ путемъ. Задолго до напечатанія корреспонденціи Блаватской-Куломбъ, м-ръ Юмъ уже нашелъ, что многіе изъ феноменовъ г-жи Блаватской были обманомъ, и что нѣкоторыя изъ мнимыхъ писемъ махатмъ были дѣломъ самой г-жи Блаватской. Разъ или два ему случилось видѣть замѣтки м-ра Субба Роу, туземца теософа, относительно нѣкоторыхъ философскихъ вопросовъ, а затѣмъ онъ сразу узналъ содержаніе этихъ замѣтокъ въ писаніяхъ махатмъ (полученныхъ имъ самимъ или м-ромъ Синнеттомъ). Я спросилъ впослѣдствіи у м-ра Субба Роу, самаго способнаго изъ всѣхъ знакомыхъ мнѣ туземцевъ-теософовъ, извѣстно ли ему это? Онъ лаконически отвѣчалъ: „возможно, что это такъ“. Когда въ первый разъ появились въ печати письма Блаватской-Куломбъ, м-ръ Юмъ, публично выразилъ свое мнѣніе, что г-жа Блаватская слишкомъ умна, чтобы такъ компрометтировать себя, однако позднѣе, отчасти благодаря сообщеннымъ ему мною свѣдѣніямъ, онъ пришелъ къ убѣжденію, что эти письма дѣйствительно написаны г-жею Блаватской. Далѣе, онъ никогда не вѣрилъ феноменамъ шкапа (schrine) и всегда подозрѣвалъ въ нихъ обманъ. Я долженъ также прибавить, что его мнѣніе о благонадежности Дамодара, Баваджи и Бабулы, составленное независимо, тѣмъ не менѣе было вполнѣ сходно съ моимъ. Несмотря на это вначалѣ м-ръ Юмъ былъ такъ же убѣжденъ въ неподдѣльности нѣкоторыхъ феноменовъ, какъ и самъ м-ръ Синнеттъ. Принятое имъ въ настоящее время положеніе относительно всего дѣла представляетъ не только примѣръ его мужества признавать истину даже цѣною отрицанія своихъ прежнихъ убѣжденій, но и тщательное изученіе подробностей, касавшихся его лично мнимо-чудесныхъ феноменовъ. Такъ напримѣръ, онъ получилъ сообщеніе отъ Кутъ-Хуми въ письмѣ отъ лица, не имѣвшаго никакого отношенія къ теософіи. Вѣроятно это тотъ случай, который м-ръ Синнеттъ (Occult World, стр. 21) описываетъ слѣдующимъ образомъ:

„Когда образовалось это Общество (Симлская вѣтвь Теософич. Общ.), многія письма къ намъ отъ Кутъ-Хуми были получены ни въ какомъ случаѣ не черезъ г-жу Блаватскую. Напримѣръ въ одномъ случаѣ м-ръ Юмъ, выбранный на первый годъ президентомъ новаго Общества… получилъ записку отъ Кутъ-Хуми черезъ почту отъ лица, не имѣвшаго никакихъ сношеній съ нашими оккультическими изысканіями и писавшему ему объ общественныхъ дѣлахъ“.

М-ръ Юмъ оообщилъ мнѣ, что самъ получилъ отъ почтальона это письмо въ большомъ, особаго вида, конвертѣ. Много спустя, изслѣдуя множество феноменовъ (не напечатанныхъ), происшедшихъ у него въ домѣ, онъ случайно узналъ отъ одного изъ слугъ, что совершенно подобное письмо было разъ рано утромъ взято Бабулой отъ почтальона и отнесено къ его барынѣ, а когда почтальонъ снова пришелъ, то Бабула возвратилъ ему письмо, говоря, что оно не къ г-жѣ Блаватской, а къ м-ру Юму. Въ то время слуга былъ удивленъ, отчего Бабула не передалъ письма прямо м-ру Юму и прибавилъ, что Бабула и потомъ не разъ точно также бралъ и возвращалъ письма. Въ первомъ отчетѣ мы уже предполагали нѣчто подобное со стороны Бабулы для объясненія такихъ случаевъ. Во многихъ случаяхъ, которые безполезно повторять, г-жа Блаватская точно также могла имѣть въ рукахъ чужія письма до ихъ прихода по назначенію. Здѣсь не мѣшаетъ привести заявленія м-ра Юма, что особые конверты и бумага, на какихъ писались сообщенія махатмы можно было пріобрѣсти въ сосѣдствѣ Дарджилинга, и что первые документы махатмъ были на другой бумагѣ, пока г-жа Блаватская не побывала въ Дарджилингѣ. Въ настоящее время м-ръ Юмъ полагаетъ, что, „несмотря на всѣ обманы, были и настоящіе феномены и что за г-жею Блаватской стоятъ дѣйствительные оккультисты со значительной, хотя и ограниченной силой; что K. H. есть дѣйствительная личность, но ни въ какомъ случаѣ не такая могущественная и богоподобная, какою ее описывали, и что она дѣйствительно, прямо или косвенно, принимала участіе – какое, м-ръ Юмъ не можетъ сказать – въ происхожденіи писемъ K. H.“ Читателю уже извѣстно, что лично я не могъ найти ни малѣйшаго доказательства дѣйствительности ни одного феномена.

* * *

Что касается такъ называемаго „precipitated“ письма, то я имѣлъ его образчики трехъ сортовъ, которые приписывались махатмѣ Кутъ-Хуми, махатмѣ М. и Chela „Бола Дева Сарма“. Я долго и внимательно осматривалъ эти и другіе манускрипты, чтобы опредѣлить, чьей рукой было написано письмо. Заключеніе, къ которому я пришелъ, вполнѣ подтвердило результаты моихъ розысковъ въ другихъ направленіяхъ, которые вкратцѣ заключаются въ слѣдующемъ:

Одинъ образчикъ почерка челы Б. Д. С, который я имѣлъ случай тщательно осмотрѣть, былъ дѣломъ м-ра Баваджи Наѳа; многіе разсмотрѣнные мной образчики почерка махатмы М. (Моріа) были написаны г-жею Блаватской; изъ многихъ образчиковъ почерка махатмы Кутъ-Хуми (K. H.) одинъ былъ написанъ Дамодаромъ, а остальные г-жею Блаватской.

По возвращеніи въ Англію, мое мнѣніе объ этомъ еще болѣе утвердилось осмотромъ большого количества посланій K. H. (Кутъ Хуми), присланныхъ мнѣ м-ромъ Юмомъ, цѣлой серіи документовъ K. H., данныхъ мнѣ м-ромъ Синнеттомъ, и такихъ же документовъ, присланныхъ м-ромъ Падша, для сличенія съ другими письмами K. H. Сообщенія K. H., принадлежащія м-ру Падша, по моему мнѣнію, дѣло рукъ м-ра Дамодара, а принадлежащія м-ру Юму и Синнетту напиcаны г-жею Блаватской. Весьма возможно, что различныя сообщенія K. H., полученныя въ Индіи въ 1884 г., во время отсутствія г-жи Блаватской, были написаны м-ромъ Дамодаромъ. Многія изъ нихъ появились при обстоятельствахъ, вполнѣ исключавшихъ возможность принадлежности ихъ г-жѣ Блаватскрй, но при которыхъ м-ру Дамодару было легко ихъ написать.

На этомъ Годжсонъ оканчиваетъ первую часть своего отчета. Изъ сдѣланнаго имъ разбора феноменовъ, опубликованныхъ въ „The Occult World“, совершенно ясно, съ какимъ „серьезнымъ и добросовѣстнымъ“ изслѣдователемъ мы имѣемъ дѣло въ лицѣ Синнетта, этого „знаменитаго апостола“ новѣйшей теософіи и главнѣйшаго защитника Е. П. Блаватской. Но, кромѣ „The Occult World“, для прославленія „madame“, Синнеттомъ издана еще другая книга, носящая названіе: „Incidents in the life of M-me Blavatsky“. Въ ней изображена, на основаніи самыхъ вѣрнѣйшихъ свидѣтельствъ, жизнь Елены Петровны. Не трудно, конечно, доказать, что книга эта – есть главнымъ образомъ собраніе разсказовъ о томъ, чего никогда не было. Но пусть первое доказательство этому представитъ сама г-жа Желиховская.

Въ подтвержденіе всѣхъ чудесъ Е. П. Блаватской, г-жа Желиховская указываетъ пуще всего на Синнетта и приводитъ, не скупясь, его отзывы и мнѣнія о покойной. Между тѣмъ сама же пишетъ: „…Раньше всѣхъ пріѣхалъ Синнеттъ съ кипой корректурныхъ листовъ печатавшейся книги его «Incidents in the life of M-me Blavatsky». Въ томъ, что въ ней приписывалось свѣдѣніямъ отъ меня полученнымъ, я нашла нѣкоторыя неточности, которыя исправила; но, къ удивленію моему, эта корректура не пошла въ прокъ, такъ что я не могу въ книгѣ признать очень многаго изъ того, что будто бы я сама разсказывала («Русское Обозрѣніе», 1891 г., декабрь, стр. 591).

Вотъ такъ достовѣрный свидѣтель! Этими строками г-жа Желиховская отлично показываетъ, «какъ писалась и пишется исторія» друзьями и поклонниками Е. П. Блаватской. Въ этомъ случаѣ, видите ли, Синнеттъ «наплёлъ» на г-жу Желиховскую, и она отъ него защищается; но есть еще другой случай, когда она сама себя обвиняетъ и наказываетъ, подобно гоголевской унтеръ-офицершѣ. Десять лѣтъ тому назадъ она выпустила въ свѣтъ брошюру «Правда о Е.П. Блаватской», а теперь («Русское Обозрѣніе», 1891 г., ноябрь, стр. 249) признается, что въ этой правдѣ… не заключалась правда!!

Въ концѣ концовъ г-жа Желиховская наповалъ убиваетъ свою покойную сестру и Синнетта, столь много послужившаго ей для ея статей. Разсказывая о томъ, что было послѣ кончины Елены Петровны, она пишетъ: «Г-нъ Синнеттъ очень убѣжденно излагалъ свои теоріи въ такомъ смыслѣ, что духъ Е. П. Блаватской, въ данную минуту, могъ быть переселенъ даже не въ новорожденнаго, а прямо въ здоровое тѣло отрока или юноши и въ такомъ случаѣ ни минуты не терять своего сознанія и памяти. Всѣмъ она, понятно, не откроется, во избѣжаніе излишняго соблазна, – но нѣкоторые избранные (онъ самъ вѣроятно первый?) каждый мигъ могутъ надѣяться ее вновь обрѣсти!..» (Русское Обозрѣніе, 1891 г., декабрь, стр. 616). И это одинъ изъ самыхъ видныхъ дѣятелей Теософическаго Общества, первый, послѣ Блаватской, провозвѣстникъ «новаго ученія», которымъ г-жа Желиховская заманиваетъ своихъ соотечественниковъ!