Текст книги "Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

5.5.2. “Демократизация” на уровне тактики

Александр Хинштейн в “Московском комсомольце” 8 сентября 2004 г. опубликовал статью “Избавление от КГБ. За что боролись, на то и напоролись”, в которой он пишет следующее:

«КГБ-АФБ-МСБ-МБР-ФСК-ФСБ. Тринадцать лет – шесть названий. Бессчётное множество пертурбаций, реформ и перестроек.

Если каждые полгода жэк – по собственной прихоти – будет делать в вашей квартире ремонт: ломать стены, вырубать окна, белить потолки – долго ли вы протянете в таком жилище?

Мы сами довели свои спецслужбы до ручки. “Спецслужбы вообще не нужны! – горланили демократы первого, ельцинско-афанасьевского призыва. – Нам незачем теперь защищаться, все люди – братья, свободный мир призывно раскрывает объятия”.

Покойная ныне Галина Старовойтова (депутат, советник президента, власть и влияние – безграничные[302]) заявляла на голубом глазу: агенты – это рудимент режима, стучать и доносить – безнравственно[303]. (Хотя ни один мудрец не додумался ещё, как спецслужбе работать без агентуры.)

Последний председатель КГБ Вадим Бакатин изобрёл специальный ругательный термин – “чекизм” (нечто среднее между “фашизмом”, “терроризмом” и “коммунизмом”) – и с “чекизмом” этим боролся не покладая рук. Свои воспоминания о работе на Лубянке он так и назвал: “Избавление от КГБ”.

Вспомните, разве не мы ходили на митинги и шествия, трясли плакатами “Долой КГБ!”, требовали суда над всеми, кто служит в органах? Разве не мы, свистя и улюлюкая, вздернули на железном тросу памятник Дзержинскому (картина дикая, со стороны – натуральное повешение) швыряли бутылки с краской по ненавистному желтому дому, рисовали свастики на мемориальной доске Андропова? [304]

Так чего ж теперь сокрушаться и горевать? Что посеяли, то и пожали. Хотели избавиться от КГБ? Избавились!

Надо иметь мужество признаваться: мы сами, собственными руками уничтожили и развалили спецслужбы – некогда лучшие в мире. Оказывается, как просто разрушить то, что создавалось десятилетиями, и как трудно это потом восстановить…»

Тут возразить нечего – оценки роли демократической тусовки времён перестройки, дорвавшейся до государственной власти под идиотским лозунгом “Партия, дай порулить!” [305], соответствуют действительности. Далее А.Хинштейн продолжает, однако, впав в неоправданную идеализацию прошлого:

«После терактов, после Беслана, вновь и вновь задаёмся мы вопросом: почему так плохо работают спецслужбы?

А с чего работать им хорошо? За эти тринадцать лет и шесть переименований с Лубянки ушли тысячи, десятки тысяч людей.Не худшие – лучшие; те, кто знал, что не пропадёт. Выбитой оказалась самая работоспособная часть, костяк – среднее звено, от старших оперов до начальников отделов – те, кто тащил на себе основную ношу [306].

Люди, пришедшие в КГБ до 1990 года, шли служить в самую престижную организацию страны. Они гордились своей принадлежностью к КГБ – тайному ордену меченосцев, чувствовали свою причастность к важным государственным делам. А потом в одночасье оказалось, что служить в КГБ – не почётно, а позорно [307]. А потом – на ведомство их (а что такое ведомство? в первую очередь люди) начали спускать всех собак, будто это они, контрразведчики 80-х, сами втыкали иголки под ногти Бухарину [308].

Ну да бог с ними, с плевками. Это ещё можно было как-то пережить. Но как пережить гнетущее чувство собственной ненужности, невостребованности, бесполезности, ведь тому, образца 91-го года государству чекисты оказались не нужны. Реформа за реформой, разгон за разгоном (а каждая реформа – это новый вывод за штаты, переаттестации, унизительные хождения по кабинетам) – всё делалось для того, чтобы уничтожить систему. А дома – жена, дети, старые родители, их надо кормить, зарплата нищенская, издевательская [309], а рядом – на воле – поднимаются банки и частные фирмы, где их опыт и знания готовы рвать с руками…

Нельзя осуждать людей за их стремление к нормальной жизни. Контрразведчики – не монахи-отшельники с веригами на теле, ищущие радость в телесных муках [310].

(Помню, как в 94-м, после очередного разгона Лубянки – тогда называлась она Министерством безопасности – в новостях объявили: подписан указ о создании Федерального агентства контрразведки. Но потом, видно, спохватились, поняли, сколь своеобразно будет звучать новая аббревиатура, и больше про ФАК [311] не вспоминали. Зря, кстати. Так было бы намного честнее.)

В КГБ не брали с улицы. Те, кто шёл туда служить, проходили строжайший отбор, спецпроверку. В центральный аппарат (в большинстве своём) попадали лучшие из лучших, элита (а иначе КГБ не гремел бы по всему миру!) [312].

Все эти люди по ментальности своей были государственниками[313]. Крушение идеалов, слом того, что составляло смысл их жизни, – оказалось для нихиспытанием непереносимым[314], гораздо более тяжким, чем невыплаты зарплат. Вот и разошлись постепенно: кто в ЧОП [315], кто в банк, кто в нефтяной холдинг.

Уничтожение спецслужб – это чисто российская забава. Ни в одной другой стране не умеют так изощренно издеваться над собственной безопасностью. Даже в Восточной Европе (кроме, пожалуй, Германии и Прибалтики) после минутного помешательства у властей хватило ума сохранить основной костяк спецслужб.

И только в России из одного – суперпрофессионального – ведомства сумели наплодить с десяток клонов (ФАПСИ, СВР, ФСО, пограничники, служба спецобъектов). Вот и вышло, точно как в детском рассказе Льва Толстого: разобрали веник по прутикам, а потом удивляемся, отчего эти прутики так легко ломаются [316]…

До тех пор, пока общество не научится уважать свои спецслужбы [317], требовать от спецслужб подвигов и героизма – глупо и бессмысленно. Игра никогда не ведётся в одни ворота…»

После акта покаяния в грехах демократов и необоснованной идеализации прошлого, А.Хинштейн переходит к изложению «конструктива»: как решить проблему повышения эффективности спецслужб и, соответственно, как повысить безопасность жизни общества и каждого из граждан:

«Конечно, самый простой для Путина выход – отправить в отставку Патрушева и других силовиков. Со стороны это, возможно, покажется эффектным.

Ну хорошо, отправим. А что дальше?[318] Станет ли от этого ФСБ работать лучше? Появятся ли новые силы? Вызовет ли это у людей подъём и воодушевление?

Нет, конечно. Скорее наоборот. Большинство воспримет это как очередной плевок. Да и где гарантия, что новый директор будет лучше (обычно каждый последующий начальник хуже предыдущего [319])? Пока он войдёт в курс, пока обвыкнется в новой должности, пройдёт год. Вот уж истинное раздолье для террористов [320].

Так уж мы устроены, что о плохом, о провалах и неудачах говорим всегда охотнее, чем о хорошем. (Никогда не задумывались: сплетен, содержащих хорошую, светлую информацию, почему-то не бывает.)

Но ведь за последние годы на счету ФСБ не один только Беслан. А поимка Радуева (классическая, в лучших традициях той ещё, советской контрразведки)? А ликвидации Яндарбиева [321], Бараева и Хаттаба, других террористов и бандитов? (О шпионаже – а контрразведка всё-таки основная, профильная задача Лубянки – я и не говорю.)

О них почему-то газеты пишут ничтожно мало, а если и пишут – не скрывая скепсиса (а может, и не было мальчика? может, ФСБ всё придумывает?).

Ругать спецслужбы – это хороший тон. Хвалить – дурной. (Неровён час, тебя самого обвинят ещё в стукачестве и тайном сотрудничестве.)

Но что плохого в том, что ты гордишься своей страной? Ведь операции эти – действительно успех, которому может позавидовать любая держава (недаром люди, их проводившие, получили Звёзды Героев.) По сути, не осталось сегодня ни одного крупного теракта, организаторы которого не были бы установлены, арестованы или уничтожены (большинство, к сожалению, гибнет на месте: так было и со взрывом в московском метро).

Бюджет ФСБ и бюджет американских спецслужб – небо и земля[322]. И тем не менее который год сытые лощёные американцы не могут поймать одного бен Ладена [323]. Захватили ради этого две страны (Афганистан, Ирак [324]), начали полноценную войну, и всё без толку.

Быстро получается только на бумаге. Борьба с терроризмом, как и вообще любая операция спецслужбы, – это долгая кропотливая работа [325]. И когда в работу эту начинают вторгаться политика [326] и склоки – всё, пиши пропало. Заранее можно ставить крест…

* * *

На месте президента я сделал бы одну простую вещь: обратился с призывом к бывшим сотрудникам КГБ.

“Товарищи, – сказал бы я, – Отечество в опасности. Стране нужны сегодня ваши опыт и знания. Вы последний резерв командования. Вставайте, кто ещё остался. А зарплату – что ж – подымем мы зарплату…” [327]

И люди пойдут. Пойдут даже те, кто нормально сегодня устроен, получает хорошие деньги. Пойдут, потому что большинство из них всё равно, даже после увольнения, не перестали ощущать свою причастность к делу [328], которому служили, и внутри продолжают считать себя по-прежнему чекистами.

Им нужно всего-то ничего – почувствовать свою востребованность, осознать, что страна действительно нуждается в них [329].

Я знаю десятки, сотни таких людей. Но их, по счастью, неизмеримо больше, ибо можно развалить и разрушить ведомство, но нельзя уничтожить человеческий дух… [330]»

Если же Идеи нет, то спецслужбы могут работать только так, как это описывает Александр Баранец в статье “Нам нужны новые Штирлицы! Успех в борьбе с террористами определяют не танки и самолёты, а секретные агенты и диверсанты. Есть ли они у нас?”, опубликованной в “Комсомольской правде” 9 сентября 2004 г… Он тоже надеется, что от терроризма можно защититься, повысив эффективность спецслужб, и прежде всего – в области агентурной работы:

«Наши в волчьем логове

Новые Бесланы, взорванные лайнеры, дома – всё это будет преследовать нас до тех пор, пока агенты, резиденты и информаторы наших спецслужб не заберутся в логова террористов, их штабы и учебные центры, базы и перевалочные пункты, пока не будут раскрыты укрытия главарей, явки, пароли, шифры, позывные, предатели и пособники, пока мы основательно не перекроем финансовые потоки, которые золотым дождем проливаются со всех концов России и мира на Масхадова и Басаева [331]. Пока же на боевом счету наших спецслужб наберётся немного удачных агентурных операций, связанных с внедрением чеченских «Штирлицев» в штабы террористических бандформирований. Пожалуй, самая блистательная из них – проникновение агента Магомадова в круг доверенных лиц Хаттаба и отравление кровожадного араба. В Москве нашей контрразведке долгое время оказывал плодотворную помощь агент «Муса» – благодаря его информации удалось выявить целую сеть банков и засевшую в них преступную группу, занимавшуюся финансированием боевиков. Десятки танков, ракет, истребителей не способны нанести такого вреда террористам, как один отлично знающий их планы агент.

Конечно, это всё прекрасно понимают руководители ФСБ, ГРУ, МВД и СВР. И если бы у них была возможность принародно сказать о своих проблемах, то мы непременно услышали бы, что после многократных и бестолковых реформ ельцинского времени наши агентурные сети в Чечне и вокруг неё были почти полностью разрушены, а новые создаются с невероятным трудом. Мы потеряли десятка два контрразведчиков, когда наконец по надёжной наводке чеченских агентов сумели убрать Дудаева, арестовать Радуева и ещё целый «выводок» разнокалиберных главарей, полевых командиров. И Басаев тоже не раз оказывался в дураках с помощью наших информаторов: благодаря их предупредительным сигналам он был вынужден отказаться от своих секретных планов захватить Чиркейскую ГЭС в Буйнакском районе Дагестана и город Кизляр. Наши армейские штабы тогда ещё за неделю до начала террористической операции знали о маршрутах выдвижения банд и пунктах их сбора. И только неуклюжая маскировка одного из подразделений федеральных войск [332] помогла басаевцам избежать уготовленной для них западни.

Только чудом выбрался из «волчьей ямы» и Гелаев: он клюнул на ловко подброшенную чеченским агентом ФСБ дезу о том, что в селе Комсомольском можно легко захватить транспорт для банды.

Но всё это – дела минувших дней. И главная задача – выловить вдохновителей и организаторов чеченского терроризма – до сих пор не решена. Масхадов и Басаев создали вокруг своих штабов мощную службу безопасности, перехитрить которую нам пока не удаётся.

Шпион на дороге не валяется

Самая большая сложность – развернуть агентурные подразделения в мусульманской республике, да ещё и с недружественным населением. Почти любой контакт нашего спецслужбиста славянской внешности с местным жителем моментально вызывает подозрение. И вот теперь, после Беслана, в ФСБ, и в ГРУ, и в МВД не без вздохов вспоминают о том времени, когда в их структуре были целые «мусульманские» или «кавказские» батальоны сотрудников, которые с помощью своих информаторов в городах, сёлах и аулах могли предотвратить преступную акцию. Этот опыт почти полностью утрачен. Более того: как сейчас оказалось, в наших учебных учреждениях нет ни одного этнического чеченца или ингуша, который бы целенаправленно готовился к агентурной работе в регионе [333]. А переодетых в «гражданку» офицеров российских спецслужб (к тому же не владеющих чеченским или ингушским языком) масхадовско-басаевская контрразведка вычисляет с понятной лёгкостью. Если к этому добавить и неважный профессионализм наших молодых контрразведчиков, то, наверное, можно как-то объяснить, почему несколько десятков сельских и городских мулл Чечни, сотрудничавших с ними, были в конце концов убиты. Неуклюжая работа с чеченской агентурой приводит к тому, что мы постоянно теряем ценных агентов [334]. Тут стоит вспомнить «Ахмеда» из Аргуна, который в 2000 – 2001 годах поставлял нашим спецназовцам важнейшую информацию о замыслах террористов, что позволило покончить не с одной бандой и уничтожить подпольную школу террористов. Но особист одного из армейских полков так «расслабился», что стал порой средь бела дня приглашать «Ахмеда» на территорию части. Его выследили и убили [335].

Предатели в погонах

Как и во время захвата Назрани бандитами в июне, сентябрьская трагедия в Беслане была организована при помощи предателей, которых пока не удалось выявить [336]. И снова подозревают чеченских и ингушских милиционеров. Как тут не вспомнить заявление покойного Ахмата Кадырова, который однажды сказал: «Почти 60 процентов сотрудников республиканского МВД – это предатели». Сказано это было сразу после того, как был уничтожен взрывом весь личный состав Заводского райотдела милиции Грозного, куда не допускался ни один гражданский человек. Из-за предательства милицейской охраны чуть не погиб командир чеченского ОМОНа Муса Магомадов – только им было известно место, где он проводил секретное совещание. Сегодня правоохранительные органы Чечни подозревают в пособничестве террористам почти 100 милиционеров [337]. Некоторые из них, например, способствовали беспрепятственному продвижению бандитской автоколонны на Назрань.

Болты в сердце Родины…

Только за последний год МУР, ФСБ, МВД по подозрению в причастности к террористическим группам арестовали в Москве и области более 50 человек. Уже выявлены пособники террористов, учинивших злодеяния в «Макдоналдсе» и на Дубровке [338].

Частые теракты в Москве – явное свидетельство того, что в столице окопалась разветвленная и хорошо подготовленная банда диверсантов. Им уже не нужно, рискуя попасться, тащить с собой тротил, пластид, взрыватели и «шахидские пояса» из Чечни в белокаменную. Всё покупается или делается на месте. Анализ гаек и болтов, убивших в августе 10 человек на «Рижской», показал, что эта смертельная начинка добыта на свалке одного из московских заводов [339]. Пора бы уже нашим властям с такой же прямотой, как после трагедии в Беслане, сказать соотечественникам, что Москва давно стала осиным гнездом чеченского терроризма [340]. Тут есть всё: десятки банков, фирм, ресторанов, которые «крышуют» чеченцы и получают деньги на оружие и диверсии [341], тут есть продажные милиционеры, которые выдают террористам подложные паспорта, тут есть мощная «мусульманская разведка», тут есть инструкторские школы, где обкуренных или убитых горем чеченок учат носить и замыкать «шахидские пояса». Есть тут и десятки арестованных по разным причинам чеченцев и ингушей, которых зачастую выпускают на волю за крупную взятку, хотя некоторые из них могли бы в обмен на свободу проживания стать полезными для спецслужб».

На этом можно было завершить обзор материалов, представленных носителями «либеральной идеи» и заняться формулировкой выводов и подведением итогов этого раздела. Однако, чтобы представление о состоянии отечественных спецслужб и их профессионализме и возможностях было более полным, сделаем отступление от темы и рассмотрим некоторые случаи из их практики, происшедшие в сентябре 2004 г.

* * *

Отступление от темы 3:
“Превышение должностных полномочий” либо измена Родине?

В публикации “Пособник террористов, задержанный накануне, на самом деле умер от побоев”, которая помещена на сайте www.newsru.com 19 сентября 2004 г., сообщается:

«По факту смерти Александра Пуманэ, задержанного сотрудниками милиции в центре Москвы в ночь на 18 сентября в машине, начиненной взрывным устройством, прокуратура Москвы возбудила уголовное дело. Об этом сообщила в воскресенье пресс-служба прокуратуры Москвы.

Гражданин Пумане был задержан сотрудниками милиции около 1:30 часов 18 сентября в момент, когда управлял автомашиной ВАЗ-21053, в которой находилось взрывное устройство.

Спустя некоторое время задержанный был доставлен в институт скорой помощи имени Склифосовского, где в 8:30 часов скончался.

По факту смерти была начата прокурорская проверка. Предварительные результаты показали, что смерть наступила в результате обнаруженных у погибшего телесных повреждений, сообщает “Интерфакс”.

По данному факту прокуратура Москвы возбудила уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 286 ч. 3 (превышение должностных полномочий) и ст. 111 ч. 4 (причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть) УК РФ.

Следствию предстоит дать ответы на вопросы: при каких обстоятельствах погибший получил повреждения, явившиеся причиной смерти, сообщили в пресс-службе московской прокуратуры».

Эта история характеризует “профессионализм” отечественных спецслужб даже при расследовании чрезвычайных дел. Этот случай двояко омерзителен, тем более, что он не единственный:

· с одной стороны, как нас учат правозащитники, – пытать подследственных недостойно человека и правового государства;

· но с другой стороны, если забыть о том, чему учат правозащитники, а исходить из того, что ситуация чрезвычайная и необходимо любыми средствами получить доступ к информации секретоносителя, – то если подследственный не рассказывает, что было на самом деле, то Малюта Скуратов [342] и Торквемада [343] были бы очень недовольны, если бы он умер в результате того, что его по озлобленности или просто забили насмерть и он умер ранее, чем успел рассказать всё, что знает по делу, включая и то, о чём его не спрашивают следователи.

Но главное: убийство подследственного могло быть и умышленным – по заказу (приказу вышестоящих в некой мафии, проникшей и в спецслужбы) – для того, чтобы он унёс с собой в могилу какие-то тайны. Это в ведомстве Малюты Скуратова или Торквемады повлекло бы за собой то, что виновные оказались бы в руках действительно очень высококвалифицированных «заплечных дел мастеров» (так в России иносказательно называли палачей, помогавших следователям, поскольку «пыточная культура» строилась вокруг дыбы, на которой подвешивали подследственного за связанные за спиной руки, а его спина была одной из областей воздействия в процессе убеждения его сотрудничать со следствием).

Т.е. с какой точки зрения ни взглянуть (гуманистически-правозащитной либо же оперативно-следственного беспредела [344] или умышленного уничтожения носителя неких тайн), – такое в действии спецслужб нормального государства недопустимо. 23 сентября 2004 г. эта история получила продолжение:

«Странная история Александра Пуманэ, которого сначала задержали со взрывчаткой в центре Москвы, а потом забили насмерть во время допроса в ОВД “Пресненский”, запуталась ещё сильнее. В среду бывшая жена подводника Наталья Пуманэ, приехавшая из Петербурга, не смогла опознать в покойном своего мужа, так как тело, которое ей показали в морге, якобы было изуродовано до неузнаваемости, сообщает газета “Известия”.

“Тело невозможно опознать! – сказала Наталья, выйдя на крыльцо института скорой помощи имени Склифосовского. – Ни шрамов, ни других примет, по которым я могла бы это сделать, на теле просто не видно. Лица не видно! Ничего не видно…”

В четверг в институте скорой помощи имени Склифосовского была проведена повторная процедура опознания. Источник, близкий к расследованию убийства отставного подводника, объяснил РИА “Новости”, что родственники умерших людей, которым приходится участвовать в процедуре опознания своих близких, часто с первого раза не могут узнать их. “Это связано с эмоциональным состоянием людей, а также с тяжестью подобных процедур. Кроме того, жена Александра Пуманэ – Наталья, которая его опознавала, до этого несколько лет не видела своего бывшего мужа”, – сказал собеседник агентства.

Но при повторном опознании жена и однокурсники Пуманэ вновь не опознали тело. “Его бывшая жена, которая второй раз участвовала в этом процессуальном действии, в четверг повторно не опознала в погибшем своего бывшего мужа Александр Пуманэ, поскольку сомневается, что это именно он”, – сообщил “Интерфаксу” заместитель прокурора Москвы Владимир Юдин.

Не смогли опознать Пуманэ и два его бывших однокурсника. “Они, в отличие от жены, более категорично заявили, что это не он”, – сказал Юдин.

“Данное обстоятельство, – отметил зампрокурора, – вынуждает следствие продолжить процедуру опознания, в том числе с привлечением других родственников и использованием медицинских документов, в частности, стоматологической карты из Санкт-Петербурга – по месту жительства”. “При необходимости будет проведена судебно-портретная экспертиза”, – сказал Юдин.

Таким образом личность мужчины, перегонявшего в Москве машину со взрывчаткой, до сих пор установить не удалось, сообщили в прокуратуре Москвы» (при водится по публикации: http://www.newsru.com/russia/23sep2004/bomb.html).

Естественно возникает вопрос: Не проще ли было не убивать неизвестного хотя бы для того, чтобы он мог ответить на интересующие следствие вопросы? Если же задержанный действительно А.Пуманэ и он жив, но его спецслужбы представляют погибшим вследствие их же костоломства (или по первоначальной версии – от нервного стресса, в который впал подследственный), то в результате таких «игр» спецслужбы подрывают доверие к себе в обществе так, что потери доверия людей не может компенсировать какой-то тактический выигрыш в оперативной и следственной работе, достигаемый в ходе такой «игры», поскольку это – не последняя операция, а все будущие операции могут быть тем успешнее, чем большей поддержкой пользуются спецслужбы в обществе [345].

В дополнение к этому СМИ сообщили следующее:

«Бывшая жена и близкие друзья Александра Пуманэ, который был задержан милицией в Москве 18 сентября в начиненном взрывчаткой автомобиле и позже якобы погиб при невыясненных обстоятельствах, утверждают, что видели у бывшего офицера-подводника удостоверение сотрудника “Интерпола”.

“Удостоверение и специальный жетон у Александра я впервые увидел около двух лет назад. В удостоверении было написано, что он является “техническим специалистом”. Он не распространялся о том, как у него появились данный документ и жетон, как и о своём сотрудничестве с “Интерполом”. Но удостоверение и жетон не выглядели поддельными”, – заявил корреспонденту “Интерфакса” один из друзей бывшего подводника, просивший не называть его фамилию.

По словам друга Пуманэ, в последнее время тот часто ездил в командировки, в частности, в Москву и Минск. По его предположению, Пуманэ мог сотрудничать с “Интерполом” в противодействии распространению наркотиков в России.

Как сообщила бывшая жена Пуманэ, удостоверение и жетон её бывший муж постоянно носил при себе в барсетке вместе с остальными документами. Однако, по её словам, во время задержания и последующего допроса удостоверение сотрудниками милиции обнаружено не было» (цитировано по публикации на сайте: http://www.newsru.com/russia/27Sep2004/pumana.html).

Ещё одна публикация на сайте Страна.Ru сообщает (точнее даёт намекает), что сведения о гибели Пуманэ – изначально дезинформация, слитая в ходе проведения некоторой спецоперации с участием А.Пуманэ и предназначенная для террористов; а вот последующая кампания в прессе – это непредвиденные события в ходе её проведения, т.е. по существу срыв операции:

«В конфиденциальной беседе с высокопоставленным представителем ФСБ корреспондент Страны.Ru попытался выяснить, кто же на самом деле Александр Пуманэ и – жив ли он вообще. В приведенном фрагменте разговора назовем нашего источника – Х.

– Х: Вы, журналисты, как всегда, всё раздули. Набросали море версий, одна другой нелепее.

— Д,И.: Но это объяснимо. При дефиците информации возникает масса предположений случившегося. Тем более, когда появляются неопровержимые факты. Ни жена, ни друзья не опознали погибшего. Да и зубная карта подтверждает, что это – совсем другой человек.

– Х: Н-да, с этой картой вообще неувязка произошла.

– Д.И.: То есть?

– Х: Я не знаю, на каком этапе операции произошёл сбой. И был ли это сбой, а не преднамеренный «слив». Ведь вы поймите, контрразведка работает не только у нас, но и у террористов.

– Д.И.: Вы хотите сказать, что Александр Пуманэ был вами внедрён в террористическую организацию?

– Х: Ну, не лично мной, разумеется. Об этой операции знали, условно, 5 человек. Один из них, – тот, кто всё это придумал и четверо, которые держали в руках документы с грифом «секретно».

– Д.И: Так что, на ваш взгляд, произошло на самом деле?

– Х: А на самом деле, мы знали, что Александр по заданию «хозяев» должен был перегнать в Москву 3 машины. В одной из них должна была быть бомба. Но, в какой именно будет находиться взрывчатка, – этого он и сам не знал. Две машины оказались «пустышками», а третья – с взрывчаткой.

– Д.И.: Хорошо. Если Пуманэ был внедрён в террористическую операцию, почему тогда информация о его задержании прошла в прессу? Зачем было врать о том, что он скончался от сердечного приступа и предъявлять для опознания совершенно другого человека?

– Х: Вопрос о том, что СМИ узнали о машине, которую перегонял Пуманэ и его «задержании», на самом деле гораздо серьезнее, чем вы можете себе представить. Я вам уже сказал, об операции знали всего несколько человек.

– Д.И.: Значит?…

– Х: Делайте выводы сами. Ну, а дальше. Дальше началась неразбериха. К сожалению, у нас до сих пор правая рука не ведает, что творит левая. Человека нужно было выводить из-под удара. Вы же понимаете, что в сложившейся ситуации, его не оставили бы в живых. Ну, а с опознанием… Да, недоработка. Мало суметь внедрить человека, хотя в этом деле нам нет равных, нужно ещё и умело вывести его. А с этим у нас пока что…

– Д.И.: Это называется «программа защиты свидетелей» по-русски?… И, как теперь жить этому человеку? Выходит, ему теперь можно забыть о семье?

На эти вопросы ответа получить нам не удалось. И, к сожалению, по данным другого источника Страны.Ru, представляющего интересы другого правоохранительного ведомства, вероятность того, что Александр Пуманэ был всё-таки убит во время допроса – специально или случайно – достаточно велика. А информация о том, что сработала программа «защиты свидетелей», мягко говоря, по словам нашего источника, попытка спецслужб всё-таки красиво выйти из игры, которую они так и не смогли довести до её логического завершения» (интернет-адрес: http://www.strana.ru/text/stories/04/10/01/3556/228417.html).

Публикация в “Известиях” 21 октября 2004 г. “Жену Пуманэ убедили не опознавать мужа” продолжает эту тему и сообщает следующее:

«Российский Центр судебно-медицинской экспертизы официально завершил проведение генетической экспертизы тела Александра Пуманэ, задержанного в Москве 18 сентября этого года в машине со взрывчаткой. Однако окончательные результаты будут обнародованы только в начале следующей недели. Вместе с тем необходимости в “генетике” моряка-подводника в принципе не было. Как выяснили “Известия”, бывшая жена капитана 2 ранга Наталья Пуманэ “не опознала” Александра под давлением тех же милиционеров, которые его и допрашивали.

Следователи Мосгорпрокуратуры были вынуждены назначить экспертизу ДНК тела Александра Пуманэ после того, как вызванная для опознания его жена Наталья Пуманэ категорически заявила, что “это не Александр”. По её словам, коронка на зубах её супруга “не в том месте”, а шрам от аппендицита – в два раза длиннее прижизненного. Также не познала подводника его одноклассница и подруга жены Ольга, которая пришла на опознание вместе с Натальей. На следующий день состоялось ещё одно опознание – с участием одноклассника Александра, но и он не признал его.

– Он очень похож, но это не Александр, – сказала Наталья следователям.

Это вызвало недоумение у следователей и вынудило их привезти в морг задержавших Александра Пуманэ сотрудников 83-го отделения милиции. Предварительно им предложили опознать моряка по фотографии, и, как стало известно “Известиям”, милиционеры дали утвердительный ответ. Так же утвердительно сотрудники 83-го отделения ответили следователям и в морге НИИ им. Склифосовского: “Он вполне узнаваем”.

Следователи прокуратуры установили, что, когда сотрудники 5-й оперативно-розыскной части УБОПа забили Пуманэ до смерти во время допроса в подвале ОВД “Пресненский”, они вызвали для него не обычную “скорую”, а “скорую” центра медицины катастроф “Защита”. Однако фельдшеры “Защиты” не довезли умиравшего Пуманэ до “Склифа”, а вызвали по дороге городскую “скорую”, сославшись на то, что им якобы необходимо ехать на разминирование. Как удалось выяснить “Известиям”, передали подводника на полпути к экипажу 21-й подстанции “Скорой помощи”. Судя по всему, фельдшеры “Защиты” прекрасно отдавали себе отчёт, что имеют дело с милицейским криминалом, а поэтому связываться с ним не захотели. И вызвали городских коллег.

Как выяснили “Известия”, пока следователи Мосгорпрокуратуры ожидали приезда из пригорода Санкт-Петербурга Пушкина Натальи Пуманэ, у неё побывали столичные оперативники (что подтвердили “Известиям” источники в МВД) из числа тех, кто руками и ногами задавал вопросы подводнику. Женщину, по данным “Известий”, в доходчивой форме убедили не идти на поводу у следствия и не опознавать в трупе своего бывшего мужа. Аргументы московских милиционеров был просты и доходчивы – иначе и вас, и детей будут считать пособниками террориста, пытавшегося взорвать Москву, и на каждом углу на вас будут показывать пальцем. Судя по результатам опознания, доводы милиционеров подействовали. Зачем им это было нужно – можно только догадываться.