Текст книги "Открытие"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Хайке Хольбайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Не твоё дело! – прошипела Саманта. Потом закричала:

– Схватить её!

Ульрика и Регина накинулись на Ребекку, и в ту же секунду она поняла, что сейчас не время проявлять героизм. Повернувшись, она бросилась бежать, ей хотелось поскорее выбраться из помещения.

Ей хотелось, но сделать этого она не смогла.

Том преградил ей путь, а когда она отпрянула в сторону, он протянул руки и крепко схватил её за плечи. Ребекка, тяжело дыша от испуга, попыталась вырваться, но Том так сильно сжал её плечи, что у неё на глазах выступили слёзы.

Потрясённая, она в недоумении уставилась на Тома.

– Но… как же…

– Отнесись к этому проще, детка, – сказал Том. Тонкая, неприятная ухмылка появилась на его лице. – Жизнь иногда бывает суровой.

– Но мы ещё суровей, – усмехнулась Саманта.

Том засмеялся и резко развернул Ребекку лицом к Саманте.

– М-да, я же говорила, что ты не сможешь просто так отсюда выбраться. – Саманта кивнула Тому, и он так толкнул Ребекку, что она пошатнулась. Потом Саманта подошла к Тому, обняла его и, встав на цыпочки, громко чмокнула в щёку.

– Молодец, милый, – похвалила она его.

– Да ладно, Сэмми, – с ухмылкой ответил Том. – Я у тебя в долгу.

Ребекка ошарашенно переводила взгляд с одной на другого. Её глаза наполнились слезами, и её затрясло.

– Как же ты…

– Мы уже довольно долго вместе, – весело сказала Саманта. – Но всегда делали вид, что мы заклятые враги, – так даже интереснее. Разве он тебе не рассказывал?

Ребекка не могла говорить. Она даже не могла больше думать. Она чувствовала себя такой опустошённой и униженной, как никогда. Мысль о том, как подло и жестоко Том её обманул, причиняла ей боль.

– Но когда ты был у меня в комнате, – пролепетала она. – Ты и тогда…

– Мы же должны были выяснить, что ты действительно знаешь и кто тебя послал, – пояснил Том, невозмутимо усмехаясь. – Знаешь, детка, ты действительно слишком доверчива. Славная, но наивная.

Ребекка не в силах была ответить. И не могла больше сдерживать слёзы.

– Ну, довольно розовых соплей. – Саманта решительным шагом подошла к колодцу и обратилась к дракону, который наблюдал за всем происходящим молча, но очень внимательно. – Я ещё раз благодарю тебя за твоё предупреждение, Огонь. Но, как видишь, у нас всё под контролем.

Дракон одобрительно рыкнул, Саманта протянула руку и взяла осколок зеркала. Как только она дотронулась до чёрного стекла, отражение огненного дракона исчезло.

Когда она снова повернулась к Ребекке, улыбки на её лице уже не было и во взгляде снова появилась прежняя жестокость.

– А теперь займёмся тобой.

Она еле заметно кивнула. Том встал позади Ребекки и схватил её за плечи. Она попыталась вырваться, но он держал её как в тисках. Теперь слёзы ручьями текли по её лицу.

– Поздно лить крокодиловы слёзы, детка, – проворковала Саманта и вздохнула. – Вопрос: что теперь нам с тобой делать?

– Она ничего никому не скажет, – сказал Том. – Посмотри на неё. Она уже трясётся от страха. Так ведь?

Для убедительности он ещё сильнее сжал плечи Ребекки, и теперь она плакала уже от боли. Она торопливо кивнула. Ей было так плохо, что говорить она не могла.

– Я бы с удовольствием поверила тебе, – сказала Саманта. – Но у меня как-то не получается. – Задумчиво оглядев сначала Ребекку, затем осколок зеркала в своей руке, она как будто что-то вспомнила: – Раз уж ты такая любопытная, мы не дадим тебе так глупо умереть. – Она повертела осколком. – А знаешь, Том тебе ещё не всё рассказал. Вот то, что ищет Пэр Андерматт, – осколки волшебного зеркала, которое когда-то разбилось. С тех пор он заточён в тени за зеркалами. Только если ему удастся найти все осколки и собрать воедино всё Чёрное Зеркало, он сможет вернуться в реальный мир. Но – как это глупо – он не знает… – она захихикала, – не знает, где искать осколки.

– А ты знаешь?

– Может быть, – сказала Саманта.

Она подняла осколок и провела его остриём по горлу Ребекки. Ребекку охватил ужас, и не только оттого, что стекло было острым, словно бритва, а глаза Саманты сверкали безумным огнём. Стекло излучало такой холод, какого она никогда ещё не чувствовала, он проникал в самую глубь её существа.

– А может, и нет. Но этого ты, к сожалению, уже не узнаешь.

Она слегка нажала на осколок, но этого было достаточно, чтобы он поцарапал Ребекке кожу на горле и по шее покатились тёплые капли крови.

Регина и Ульрика испуганно отпрянули.

– Ты что? Не заходи слишком далеко! – предостерёг Том.

Саманта хихикнула:

– Слишком далеко? Но я даже ещё и не начинала!

– Я… я никому не скажу, – сказала Ребекка. – Правда! Я клянусь!

Её сердце так колотилось, что чуть не выскакивало наружу.

– Не бойся, детка, – ухмыльнулась Саманта. – Я ничего такого не делаю. Я только должна убедиться, что ты сдержишь своё слово!

Она опустила осколок, но, не дав Ребекке опомниться, схватила её за запястье и потащила к краю колодца. Саманта силой наклонила её голову и заставила посмотреть вниз. У Ребекки закружилась голова: в колодце была кромешная тьма, но можно было ощутить бездну.

– Сэм! – испуганно крикнул Том. – Ты с ума сошла!

– Не дрейфь! – хихикнула Саманта. – Просто я должна действовать наверняка.

Она заломила руку Ребекки за спину, от чего та застонала от боли и ещё больше согнулась над колодцем. Саманта крикнула пронзительным голосом:

– Видишь? Ты видишь это?

– Да, – прохрипела Ребекка. – Я вижу! Я сделаю всё, что ты скажешь. Только отпусти меня!

– Этот колодец бесконечен, – продолжала Саманта, будто не слыша. – Кто в него упадёт, тот пропадёт навсегда! Может, тебе охота узнать, насколько он глубок?

– Нет! – взмолилась Ребекка. – Пожалуйста, Саманта! Ты… сломаешь мне руку! Клянусь, я никому ничего не скажу!

– Отпусти её! – потребовал Том. – Ты же слышала, что она сказала.

Прошло ещё одно страшное мгновение, Саманта слегка ослабила хватку, и Ребекка смогла немного выпрямиться.

– Да, слышала, но проблема в том, что я ей не верю.

Она толкнула свою пленницу, и Ребекка полетела в бездну.

Принесённая жертва

Фемистокл был озабочен. Несколько часов он сидел в башенной келье, которую обустроил как кабинет для учёбы и магии, и пытался сосредоточиться на пергаментах и свитках, сваленных в кучу на письменном столе. Уже наступила ночь, и первый урок, назначенный на этот день, давно закончился. Он прошёл из рук вон плохо. И хотя Фемистокл не собирался показывать своё возмущение по поводу уровня знаний учеников (знания отсутствовали напрочь), скрыть свои чувства ему не совсем удалось. Огонь и его приятели действительно проделали большую работу, запретив другим ученикам развивать свои магические силы. Короче говоря, студенты старейшего и знаменитейшего магического университета Сказочной Луны не знали ровным счётом ничего.

Но не только по этой причине Фемистокл сидел допоздна и не находил покоя. Он сделал большую ошибку. Непростительную ошибку, которую, возможно, уже не удастся исправить. Ни в коем случае он не должен был отнимать у Огня и его приятелей их магическую силу. Отобрать у существа, наделённого магическим даром, его волшебную силу было самым ужасным наказанием. Он потерял голову от ужаса, ярости и ущемлённого самолюбия, потому и переборщил с наказанием. И хуже всего было то, что ничего нельзя было исправить или, во всяком случае, не так просто.

– Не казнитесь так, мастер Фемистокл, – сказал позади него чей-то голос. – Это не ваша вина.

Фемистокл подскочил от неожиданности и чуть не свалился со стула. Он обернулся и увидел Пэра Андерматта.

– Откуда… – начал Фемистокл и осёкся, пытаясь изобразить на лице упрёк. – Ты что, читаешь мои мысли, юноша?

Его наигранное недовольство не произвело никакого впечатления на его собеседника. Пэр Андерматт с улыбкой обошёл вокруг стола.

– Я не умею читать мысли, мастер Фемистокл. Да мне это и не нужно. Ваши мысли написаны у вас на лице. Но я вам говорю: это не ваша вина. Они это заслужили.

– Огонь – может быть, – грустно сказал Фемистокл. – Но остальные – нет. Они были против меня только потому, что боялись его.

– Тогда это им будет уроком, – заметил Пэр Андерматт. – Их магическая сила вернётся.

– Да, но, возможно, только спустя годы…

– Тем больше времени у них будет подумать над тем, что они натворили, – невозмутимо сказал Пэр Андерматт. – Во всяком случае, все остальные ученики под большим впечатлением от того, что вы сделали. Им больше не нужно бояться Огня и его банды. Теперь они снова будут учиться и, возможно, Драгенталь опять станет университетом магических наук, а не местом, куда родители сплавляют своих отпрысков, когда не могут с ними справиться.

Он улыбнулся:

– Неплохой итог одного-единственного дня.

– Возможно, – неохотно признал Фемистокл. – И всё-таки я не должен был поддаваться эмоциям.

– Но это не ваша вина, – продолжал настаивать Пэр Андерматт. – Это проклятье здешних мест, вы же знаете.

– Знаю? – Фемистокл вздохнул. – Я уже даже не знаю, что я знаю, мой юный друг. Может быть, есть более достойные, а я старею…

Однако Андерматт вопреки его ожиданиям не стал возражать.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы быть старым, мастер Фемистокл.

– Но не до такой же степени, когда забываешь собственное имя, – фыркнул Фемистокл. – Я даже о тебе ничего не знаю. И при этом именно я причинил тебе тогда столько бед.

– И это тоже – проклятие этого места, – терпеливо настаивал Андерматт. – Под стенами Драгенталя дремлют огромные силы, мастер Фемистокл. Силы, способные причинить как добро, так и зло. Я тоже стал жертвой этих сил – и я сам был в этом виноват.

– Не ты, а Зеркало… – возразил Фемистокл, но Пэр Андерматт жестом остановил его и слегка повысил голос.

– Не мучайте себя упрёками, в этом нет вашей вины, мастер Фемистокл. У меня было достаточно времени, чтобы подумать над тем, что я сделал. Вы не знали, что я пребывал в тени, когда разбили Зеркало. Наоборот, – я делал всё что в моих силах, чтобы оставить это в тайне от вас, но, может быть, я перестарался. Тогда я был слишком юным, может быть, немного глупым и играл с силами, которые плохо понимал и с которыми не справлялся. Я чувствовал себя непобедимым.

– Это привилегия юности – так чувствовать, – прогремел Фемистокл. – Я-то должен был это знать.

– В каком-то другом месте – возможно, но не здесь.

Пэр Андерматт улыбнулся.

– Не горюйте, мастер Фемистокл. Я пришёл сюда не для того, чтобы причинить вам ещё больше страданий. Напротив, – произошло нечто, от чего я наконец обрёл надежду!

– Вот как? – Фемистокл насторожился. – И что это было?

Пэр Андерматт хотел ответить, но вдруг наклонился, будто прислушиваясь, и в ту же минуту краска исчезла с его лица, а через мгновение он испарился в воздухе.

Фемистокл растерянно заморгал, потом вскочил и громко позвал Пэра Андерматта. Разумеется, он не получил ответа, но случилось кое-что другое: Фемистокл почувствовал сильную встряску в тончайшей магической ткани, невидимо пронизывающей все явления и миры. Было невозможно дать более точное определение этому, но он всё-таки чувствовал, что должно произойти что-то грандиозное, только недоброе.

В панике он покинул свою келью и поспешил вниз по винтовой лестнице, перескакивая через две, а то и через три ступеньки. На полпути ему встретилось мерцающее разноцветное существо, которое от сильного волнения металось из стороны в сторону, то и дело натыкаясь на стены, потолок и ступени.

– Т-т-т-тревога! – пискнула Папильотка. – Ма-ма-мастер Ф-ф-фемистокл, в-в-вы должны н-н-немедленно идти г-т-т-туда! Он… он… с-с-совершенно потерял голову!

– Сначала успокойся! – Фемистокл взмахнул рукой и поймал в воздухе взволнованную эльфочку, прежде чем она успела себя покалечить. Она и так уже была вся в синих и зелёных пятнах. – Что случилось? Кто потерял голову?

– П-п-п… – никак не могла выговорить эльфочка.

– Пэр Андерматт!

Фемистокл опустил глаза и узнал Кьюба, маленького гнома, который с большим отставанием карабкался по лестнице за Папильоткой. Это давалось ему с огромным трудом и отнимало последние силы. Кьюб был таким маленьким, что на каждую ступеньку должен был подтягиваться на руках. А летать как эльфа он не мог.

– Пэр Андерматт? – испуганно ахнул волшебник. – Что с ним?

– Я не знаю.

Кьюб кое-как добрался наконец до Фемистокла, отдышался и продолжал:

– Он внизу, в подвале, и крушит всё подряд. – Он помотал головой. – Я не знаю, что с ним.

По его лицу было видно, что дело плохо. И Фемистокл всё время ощущал это ужасное дрожание в ткани магии, которое не только не ослабевало, а, наоборот, усиливалось. Будто должно было взорваться что-то огромное.

Нельзя было терять ни минуты на вопросы: Фемистокл поспешно пробормотал заклинание и в следующее мгновение вместе с Папильоткой и Кьюбом оказался в том самом подземелье, в котором днём встретился с Огнём и его дружками.

Но как оно изменилось! Стены перекосились, камень расплавился в мерцающее стекло, а в воздухе, шипя и потрескивая, летали голубые и зелёные молнии чистой магии, выпущенной на свободу. Пол дрожал, раздавался такой грохот, будто рушилась вся гора.

Сквозь этот шум Фемистокл услышал, как вопит от страха и боли Огонь. Казалось, что четырёхметровый дракон зажат в невидимом гигантском кулаке. Его швыряло о стены, потолок, об пол, – да с такой силой, что вокруг разлеталась его красная чешуя. И только потом волшебник заметил вторую фигуру, стоящую посреди помещения с воздетыми вверх руками.

Фемистокл содрогнулся, ощутив ужасные магические силы, которые отпустил на волю Пэр Андерматт. В этот момент он не был уверен, сможет ли укротить разбушевавшегося юношу.

– Андерматт! – крикнул он. – Пэр Андерматт! Прекрати!

Но Андерматт не остановился, а стал буйствовать ещё сильнее. Дракона швыряло о пол и стены, а под конец ударило о потолок с такой силой, что послышался хруст его костей, и один из его длинных кривых рогов обломился.

– Пэр Андерматт! – загремел Фемистокл. – Я приказываю тебе: остановись!

Одновременно он пустил в ход всю свою магическую силу, чтобы сдержать неистового юношу. И хотя он почти не надеялся, ему это удалось. Землетрясение прекратилось. Зловещее шипение опустошающей энергии стихло, молнии стали слабеть и наконец совсем погасли, а Огонь со стоном соскользнул вниз по стене и остался лежать на полу.

– Я не виноват, – жалобно захныкал он. По драконьей морде покатились огромные слёзы. – Пожалуйста, мастер Фемистокл, поверьте мне, я в этом не виноват! Я случайно здесь оказался и…

– Потом разберёмся, – резко перебил его Фемистокл. – А теперь исчезни, пока я ещё в силах тебя защитить!

Недоверчиво покосившись на него, Огонь вскочил и поковылял прочь что есть силы.

Фемистокл перевёл дух. Его слова не были лишены смысла. Ужасная магическая сила, которой обладал Пэр Андерматт, сильно напугала его. На самом деле волшебник не был уверен, сможет ли он справиться с юношей, если тот снова разойдётся.

Пэр Андерматт, однако, и не думал этого делать. Он опустился на пол и некоторое время сидел с поникшей головой и опустошённым взглядом. Папильотка порхала прямо над ним, а рядом с Андерматтом стоял, словно маленький кубик с морщинистой кожей, гном Кьюб.

Но был тут ещё кто-то.

Фемистокл медленно подошёл. Его сердце забилось, а во рту он ощутил неприятный привкус железа, когда увидел бездыханное тело, над которым склонился Пэр Андерматт.

– Кто… кто это? – пробормотал он растерянно.

Пэр Андерматт не ответил, и Фемистокл обошёл вокруг него и наклонился, чтобы разглядеть лицо девочки.

От увиденного его пронзил ледяной страх – он отказывался в это верить.

– Ребекка!

– Она мертва, Фемистокл, – прошептал Пэр Андерматт.

Его голос был пустым. Слёзы катились по лицу, но голос был абсолютно бесчувственным, будто что-то в нём умерло.

– Я её погубил.

– Но это… это же абсолютно невозможно, – потрясённо выдохнул Фемистокл. – Она ведь не может… я имею в виду… она… не может здесь…

– Это моя вина, – сказал Пэр Андерматт всё тем же ужасным бесцветным голосом, в котором погасло любое человеческое чувство, и от этого становилось ещё страшнее. – Я её погубил.

– Что случилось? – спросил Фемистокл. – Неужели это Огонь?..

– Нет, – перебил его Андерматт. – Это я. Я один.

Он всхлипнул, но даже всхлип будто вышел из стального горла.

– Я её сюда привёл, когда был на той стороне. Я хотел, чтобы она всё узнала. Но они… они её столкнули в шахту.

Фемистокл посмотрел наверх. Там, где должен был находиться потолок, он увидел мрачный туннель, ведущий в бесконечность, стены которого будто бы состояли из медленно вращающегося дыма.

– Это на самом деле она, – потрясённо пробормотал он. – Я не думал, что она разыщет дорогу.

– Но она её нашла и заплатила за это жизнью, – пробормотал Пэр Андерматт.

– И в-в-вы н-н-ничего не сможете сделать? – тихо спросила Папильотка. – Может быть, с помощью исцеляющего волшебства?

И хотя Фемистокл знал, что это не поможет, он протянул руку, дотронулся до лба Ребекки и прислушался. Убрав руку, чародей печально покачал головой.

– Мне очень жаль, – пробормотал он. – Я могу лечить многие болезни, но и моим возможностям есть предел. Её спасти невозможно: душа уже на пути в мир по ту сторону Тени.

Пэр Андерматт поднял голову. Слёзы его иссякли, и некоторое время он смотрел на Фемистокла ледяным взглядом.

– Нет, – сказал он, – я мог бы кое-что сделать.

Из складок одежды он достал чёрный зеркальный осколок, – размером с детский пальчик и по краям уже немного стёртый, – так часто он держал его в руках.

Фемистокл оторопел.

– Андерматт! Подумай, что ты делаешь!

Пэр Андерматт молчал. Выражение невыносимой боли вдруг исчезло из его взгляда и сменилось решимостью.

– Если ты пожертвуешь этим осколком, то навечно останешься в Мире теней, – восликнула Папильотка и даже ни разу не заикнулась. – Подумай, что ты делаешь! Ты не сможешь появляться в этом мире даже в виде призрака. И никогда больше не увидишь Ребекку.

Пэр Андерматт помолчал. С нежной печальной улыбкой он наклонился и поцеловал Ребекку в разбитые губы, потом выпрямился и положил осколок на её лоб.

Сон и клятва

Ребекка очнулась с довольно сильной головной болью, воспоминанием об ужасном сне и отвратительным привкусом во рту.

Осторожно открыв глаза, она повернула голову и обнаружила, что лежит в постели в своей комнате. А где же она должна ещё быть? Она ощупала больную голову и испуганно охнула, почувствовав колющую боль в указательном пальце.

Она резко поднялась и села. Что-то острое и сверкающее только что лежало на её лбу, а теперь упало и затерялось в складках одеяла. Ребекка оторопело смотрела на тёмно-красные капельки крови, скатывающиеся с пальца, пораненного осколком. Затем подержала палец во рту, чтобы не измазать постель, спустила ноги на пол и пошарила другой рукой в складках одеяла.

Это действительно был осколок зеркального стекла, заметно стёртый по краям, длиной около двух сантиметров, – точно такой же, какой она видела во сне. Стало немного страшно: а вдруг этот сон…

Да нет же, что за ерунда! Снова её фантазия разыгралась, – только и всего. От Саманты, конечно, можно ждать каких угодно гадостей, но ведь она не убийца! Ребекке было ужасно неловко за то, что в её сне совершил Том. А что уж говорить о прочем – драконе, волшебнике Фемистокле, заикающейся феечке и маленьком гноме-кубике… Это был сон – и точка!

Даже если всё было как наяву.

Головная боль между тем прошла, но и без того на теле не было ни одного живого места. Ребекка чувствовала себя так, будто прыгнула из самолёта без парашюта и вдобавок прокатилась по длиннющему склону, посыпанному галькой. И на шее ощущалось жжение.

Девочка подняла руку, потрогала шею да так и застыла. Она нащупала тонкую, длиной около двух сантиметров, царапину, притом довольно свежую – именно там, где во сне её поранила Саманта…

По спине пробежал холодок. Это было… ужасно.

Инстинктивно она посмотрела в ту сторону, где стояла кровать соседки по комнате. Постель была не разобрана; Саманта, видимо, не появлялась здесь со вчерашнего вечера. Могло ли быть так, что…

С бьющимся сердцем Ребекка снова взяла осколок в руку, с минуту внимательно разглядывала его и сжала в кулаке.

В то же самое мгновение она осознала, что всё было наяву.

Это был не сон. Предательство Тома, трусливое покушение Саманты на её жизнь и огромная жертва, которую принёс Пэр Андерматт, – всё это произошло на самом деле. А она осталась в живых и находилась здесь, потому что один парень, которого она едва знала, пожертвовал ради неё своей жизнью.

Её глаза наполнились слезами. Это были слёзы гнева на Саманту и Тома и в то же время слёзы сочувствия Пэру Андерматту. Неважно, кем была та девочка, за которую он принял Ребекку; но он, вероятно, её безмерно любил, так как участь, на которую он себя обрёк, была во сто крат хуже смерти.

За дверью в коридоре послышались шаги и приглушённые голоса – они вернули Ребекку к действительности.

– Я в этом не участвую, – это был голос Тома. – Можешь требовать от меня что угодно, но… это уже слишком! Ты… ты её убила!

– Бред! – отвечала Саманта. – Это был несчастный случай, и ты это прекрасно знаешь.

– Ах вот как? А я видел другое.

– Ты же не думаешь всерьёз, что я эту дурочку нарочно туда столкнула? – возмущалась Саманта. – Она вырвалась и потеряла равновесие. По правде говоря, она сама виновата.

– Ты прекрасно знаешь, что всё было не так! – злился Том.

Дверь распахнулась, и оба вошли в комнату. Но так как они были слишком заняты спором, то не сразу заметили Ребекку.

– Даже если это так, что ты собираешься делать? – спросила Саманта. – Наябедничать на меня Осе? Но ведь ты тоже там был и, если уж на то пошло, даже…

– Добрый вечер! – сказала Ребекка.

Саманта так и подскочила, вытаращила глаза, взвизгнула и упала в обморок, предусмотрительно повернувшись так, чтобы её смог удержать Том.

Он мог бы подставить руки. Если бы он стоял сзади.

Но Том только мгновение оторопело глядел на Ребекку. Затем, вскрикнув, выскочил за дверь, будто его ветром сдуло, поэтому Саманта с грохотом рухнула прямо на ковёр, разбив себе при этом нос о ножку стула.

В другой раз Ребекка улыбнулась бы при виде этой сцены, но сейчас она не могла. Она не испытывала никакого злорадства, разве что мрачное удовлетворение. Внезапно Саманта стала ей совершенно безразлична. Так же как две как её подружки и даже Том.

Она сжала в руке осколок зеркала и снова вспомнила то, что Саманта ей рассказала у края колодца. Пэр Андерматт пожертвовал единственным осколком магического Зеркала, который у него был, и спас ей жизнь. Теперь она у него в долгу. Она обязана найти остальные осколки и сложить их вместе, чтобы он смог вернуться в реальность.

Она не знала, где эти осколки и как их найти, но знала, что сделает это, даже если ей придётся отправиться в преисподнюю.

Она будет искать – и найдёт их, и вернёт долг, и спасёт Андерматта. В этом она себе поклялась.