Текст книги "Зеркальная комната"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

Соавторы: Хайке Хольбайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Среди зеркал

А если посмотреть с фасада, шатёр был не таким потёртым, как сзади, к тому же это был не совсем шатёр. Когда Ребекка завернула за угол, она внезапно оказалась перед стоящими в ряд стёклами двухметровой высоты, тянущимися вдоль всего фасада. Стёкла были безнадёжно исцарапаны. В будке, в которой находилась касса, дремала седая женщина, и по её виду нельзя было сказать, что она продала хотя бы один билет.

Ребекка ничего этого не замечала: она всё ещё слышала беззвучный голос, который призывал её войти внутрь.

Женщина в окошке кассы пробудилась и, сонно щуря глаза, протянула руку. Ребекка, пригнувшись, прошла мимо кассы и понеслась к входу в зеркальный кабинет. Впопыхах она не успевала следить за всеми крутыми поворотами и врезалась прямо в одно из запылённых стёкол, составляющих настоящий лабиринт из ходов и перекрёстков, которые вели в никуда или по кругу либо оканчивались до блеска отполированными стеклянными стенами. В конце концов, в том и заключался смысл аттракциона – как можно больше усложнить путь посетителя к центру. Но Ребекка неслась с уверенностью лунатика между стеклянными стенками, даже не дотронувшись до них ни разу. Не прошло и минуты, как она, запыхавшись, но без единой царапины добежала до середины стеклянного лабиринта и остановилась.

Она находилась в маленьком восьмиугольном помещении, пол которого был посыпан опилками. Вдоль стен стояло с полдюжины зеркал в человеческий рост.

Сзади что-то зазвенело. Ребекка чуть повернула голову и заметила тень, которую не сразу смогла увидеть сквозь все эти потускневшие стёкла, – возможно, это была седая тётенька из кассы и у неё явно были трудности со своим собственным лабиринтом. Вот и хорошо: ведь если кассирша здесь появится, начнутся неприятности и Ребекке придётся ответить на вопрос: «Что, скажи на милость, ты здесь ищешь?» А ответить на него она не смогла бы при всём своём желании.

Она огляделась. Сердце громко стучало от волнения. Помещение было совсем пустым, не считая больших зеркал, а в них не было ничего особенного.

Во всяком случае, для такого места, как это.

Это были все без исключения кривые зеркала. Из них глядели одновременно шесть Ребекк, и все они были ужасно искажены и искривлены: одно отражение было тонюсенькое словно спичка, другое – круглое как воздушный шар, третье – разделённое на несколько частей. Были и другие, ещё более причудливые.

Ребекка лишь мельком взглянула на них. Она никогда не любила подобных вещей, и уж точно пришла сюда не ради этих странных зеркал.

Но из-за чего же тогда?

Снова за её спиной что-то задребезжало. Ребекка даже не обернулась, однако узнала в одном из отражений преследовавшую её тётку. Оставалось всего лишь несколько секунд. Но для чего?

Отчаяние нарастало. Она растерянно оглядывала стёкла и зеркала – и вдруг вскрикнула, а глаза её расширились от удивления.

Она ошибалась. Её отражения не были отражениями. Во всяком случае, они вели себя не так, как подобает нормальному отражению…

Вместо того чтобы в точности передавать все движения Ребекки, они стали отражать всё, что им вздумается. В одном зеркале Ребекка была маленькая, «поперёк себя шире», с короткими ножками и ручками, напоминающими обрубки: она подпрыгивала словно резиновый мяч. А другая Ребекка была тощей, как щепка: скрестив руки на груди, она стояла, прислонившись к краю зеркала.

Одна невероятно уродливая Ребекка прижималась широкой как блин физиономией к зеркальной поверхности, а другая – с обычным лицом и нормальной верхней частью туловища, зато с толстым, как у бегемота, задом и слоновьими ногами – стучала кулаками в стекло, будто изо всех сил пыталась разбить свою темницу.

Но это было ещё не всё.

Пока Ребекка собиралась с мыслями, пытаясь осознать эту невероятную картину, её вдруг охватило неприятное чувство. Что-то в этих зеркалах было не так. И это относилось не только к отражениям, которые пугающим образом вдруг стали вести себя по-своему. Было ещё что-то – но прежде чем Ребекка смогла это понять, она краем глаза уловила какое-то движение и обернулась. И то, что она увидела, показалось ей совершенно невероятным.

Одно из отражений было абсолютно нормальным – без всяких искажений. И тем не менее оно было самым жутким из всех: эта Ребекка просто стояла и смотрела на неё… А потом подняла руку и помахала ей, будто подзывая к себе!

Ребекка почувствовала, как у неё на голове зашевелились волосы и кровь отхлынула от лица.

А девочка-двойник не побледнела, и на её лице появилась улыбка, а рука снова повторила зовущий жест: иди сюда!

Ребекка почувствовала, что ноги сами несут её к этому зеркалу. Против её воли. Она понимала, что произойдёт что-то ужасное, если она подойдёт к этому зловещему отражению слишком близко (а тем более если к нему прикоснётся!), но она просто не могла остановиться. Таинственная сила, которая привела её в зеркальный лабиринт, заставляла подойти и протянуть руку своему двойнику по ту сторону зеркала.

Шаги, доносившиеся до неё, становились всё громче. Что-то дребезжало, и кто-то звал её по имени, но она была просто не в состоянии отреагировать или оторвать глаз от гипнотизирующего взгляда её призрачного двойника. А теперь, когда было уже слишком поздно, она поняла то, что прежде только чувствовала: это были не просто странные отражения, ведь зеркала и без того искажали действительность.

Вместо восьмиконечной комнаты со стеклянными стенами и кривыми зеркалами Ребекка увидела пейзаж, какой бывает только в кошмарных снах: под мрачным грозовым небом, в котором беспрестанно сверкали молнии, простиралась бесконечная равнина, покрытая застывшей лавой и чёрным гранитом, всю её прорезали рвы, наполненные пылающей жидкой лавой. Мощные вулканы выбрасывали в небо раскалённую горную породу, а среди туч парили огромные крылатые существа, высматривающие сверху, что бы ещё спалить своим огненным дыханием.

Это был тот самый кошмарный ландшафт из аттракциона «Пещера ужасов», по которому прокатились они с Таней.

Этот вид внушал такой страх, что Ребекка испуганно остановилась, чтобы перевести дыхание. Её сердце громко стучало. Шаги за спиной всё приближались, кто-то звал её, но она ничего не слышала. А в лице её зеркального двойника что-то изменилось: та Ребекка сердито нахмурила брови и смотрела на неё с неприязнью.

Иди сюда!

На этот раз Ребекка не смогла противостоять её приказу, как ни старалась. Против собственной воли она продолжала идти и тоже протянула руку. Её пальцы были уже в сантиметре от той руки – из зеркала, – и ей показалось, что на стекле появились волны, будто это было не зеркало, а вертикальная поверхность жидкой ртути. От зеркала исходил жуткий холод, и вдруг в глазах её двойника появилось что-то мрачное и чрезвычайно злое. Она видела уже не собственное лицо, а копию своего лица, только злую, коварную и подлую. При одной мысли, что она дотронется до этой ужасной карикатуры, её охватила паника. Она вскрикнула, но продолжала идти. Она просто не могла остановиться.

– Ребекка! Остановись!

Голос прозвучал прямо за спиной, и в нём было такое же отчаяние, как и в ней самой. Шаги приближались, и к злому выражению на отражённом лице примешалась растерянность, потом испуг.

Отражение снова подняло руку, и Ребекке показалось, что оно сейчас выйдет из зеркала и схватит её.

Но и её собственная рука тянулась к той руке. Ещё несколько миллиметров и…

Госпожа Осакус сделала такой прыжок, который можно было бы ожидать разве что от Джеки Чана, а не от почтенной классной наставницы, и в самый последний момент оттащила Ребекку назад.

Рывок был таким сильным, что они обе потеряли равновесие и рухнули на пол. Девочка, взмахнув руками, задела зеркало, оно тоже потеряло устойчивость.

Пока они с Осой падали на усыпанный опилками пол, зеркало медленно накренилось вперёд, ещё раз покачнулось и – грохнулось на соседнее зеркало.

То зеркало тоже упало.

И другое.

И следующее.

Словно костяшки домино, зеркала падали одно за другим и разбивались со страшным грохотом. Осколки дождём посыпались на пол.

Ребекка медленно выбралась из-под Осы, которая оказалась неожиданно тяжёлой, встала на колени и провела ладонью по волосам. С них посыпались крошечные осколки. Зеркала не просто раскололись, они разлетелись вдребезги. Пол был усеян сверкающими осколками, и Ребекке показалось чудом, что она осталась живой и невредимой.

– С вами всё в порядке, Ос… – начала Ребекка, но в последний момент поправилась, – госпожа Осакус?

Ответа не последовало. Охваченная недобрым предчувствием, она обернулась к учительнице.

Когда Оса была в ярости, то за ответом в карман не лезла. Ребекка была уверена, что Фелиция Осакус даже не слышала вопроса. Она сидела прямая как палка и белая как мел, уставившись на единственное неразбитое зеркало. Ребекка тоже взглянула в ту сторону, и у неё чуть не остановилось сердце…

Таинственный шатёр

– Огонь! Ураган! Где вы?

Тот, кто плохо знал мастера Фемистокла, добродушного, мудрого мага, и не видел его в дурном настроении, – никогда не подумал бы, что этот низкорослый старичок может так громко кричать. От его голоса в прямом смысле слова шатались стены.

Но кричать он умел, да ещё как! В данный момент он именно это и делал. Его голос – к тому же магически усиленный – гремел по всем закоулкам Университета, от него звенели оконные стёкла, а все ученики бросились искать укрытие или постарались куда-нибудь забиться. Даже Папильотка, которую Фемистокл знал лучше других учеников, предпочла лететь на почтительном расстоянии от него, а гном Кьюб на всякий случай вообще решил не показываться ему на глаза. Но ни один из двух драконов, которых вот уже на протяжении получаса разыскивал Фемистокл, разумеется, не появился.

Фемистокл обыскал весь Университет – причём два раза! – от подвала до чердака и даже применил магию, чтобы их найти.

Теперь, с развевающимися плащом и волосами и красным от гнева лицом, он нёсся по узкому проходу между шатрами и дощатыми будками. Прошло лишь несколько часов с тех пор, как он побывал здесь в последний раз. И за это довольно короткое время лагерь уже был не только полностью обустроен, но и украшен разноцветными развевающимися флажками, а различные помосты для уже объявленных вечерних представлений были роскошно оформлены.

Однако на всё это Фемистокл не обратил внимания, равно как и на испуганные, растерянные и сердитые взгляды, посылаемые ему вслед. Он поочерёдно звал то Огня, то Урагана, но безуспешно, и его лицо омрачалось всё больше.

Наконец он оказался у нужного шатра (который пришлось устанавливать в этот день два раза), стукнул ладонью по навесу, закрывающему вход, и ринулся внутрь, не дожидаясь ответа, – что при нормальных обстоятельствах было просто невежливо. Но этот день был во всех отношениях ненормальным, и если подозрение Фемистокла нашло бы своё подтверждение, то могли появиться проблемы, по сравнению с которыми простая невежливость – сущая ерунда.

В шатре были только простая кровать, стол и сундук, а также несколько разнокалиберных стульев. За столом сидела чрезвычайно странная парочка. Они растерянно и в то же время испуганно посмотрели на Фемистокла, который так беспардонно ворвался в шатёр. Слева расположился мастер Бернвард, под тяжестью которого прогнулись тонкие ножки узкой лавки. На другой стороне стола, на массивном и очень широком стуле, восседал юный дракон с тёмно-зелёной чешуёй, которая даже потускнела от страха.

– Так я и думал, – сказал Фемистокл, увидев Урагана. – А где же твой непутёвый приятель?

Дракон не ответил, лишь весь сжался, будто хотел спрятаться под собственными крыльями. Однако мастер Бернвард с неожиданной лёгкостью поднялся с места и шагнул навстречу волшебнику.

– Простите, мастер Фемистокл, – холодно сказал он. – У вас разве принято входить без приглашения и прерывать разговор?

– Да, если речь идёт о важных вещах, – мрачно ответил Фемистокл и снова обернулся к Урагану, угрожающе глядя на него. – Ещё раз повторяю: где Огонь?

– Он… он… я думаю… – Ураган окончательно запутался, и волшебник решил повторить свой вопрос ещё более строгим тоном, но тут в палатку влетело крошечное, переливающееся разными цветами существо и стало кружить вокруг его головы.

– Он в-в-в… – пыталась выговорить Папильотка, – в зеркальной комнате.

Фемистокл испуганно вскинул голову.

– В зеркальной комнате? – переспросил он, чувствуя, как у него подгибаются колени. Краем глаза он видел, что мастер Бернвард слегка вздрогнул. А Ураган уже побледнел так, что дальше некуда.

– Я е-е-его видела т-т-там, – сказала Папильотка. Пытаясь сосредоточиться на том, чтобы правильно произнести слова, она по рассеянности задела остроконечную шляпу волшебника и чуть не сбила её.

Фемистокл быстро ухватился за шляпу, чтобы удержать её, и снова обернулся к балаганщику.

– Мастер Бернвард, это правда? – строго спросил он. – Я запретил своим ученикам ходить туда без моего особого разрешения.

– Но позвольте, мастер Фемистокл! – ответил Бернвард с улыбкой, явно нервничая и беспокойно переминаясь с ноги на ногу. – Не будьте так строги со своими воспитанниками. Они ведь ещё дети!

– В этом-то всё и дело, – пробурчал Фемистокл.

Развернувшись, он выскочил из палатки. Папильотка, не сразу сориентировавшись, не успела уклониться и во второй раз столкнулась со шляпой волшебника, которая на этот раз съехала с его головы, а эльфочка, пронзительно взвизгивая, стала снижаться кругами. Не обращая на неё внимания, Фемистокл рассеянно подхватил шляпу и размашистым шагом направился к самому большому шатру, уставленному зеркалами, что находился на другой стороне лагеря. Мастер Бернвард и Ураган последовали за волшебником, предусмотрительно держась от него на некотором расстоянии.

Зеркальный шатёр! Мысли Фемистокла путались от страха. Он ожидал неприятностей, но после того, что пережил в своём кабинете, это было самое ужасное, что могло произойти. Приближаясь к цели, он уже бежал.

В будке из разноцветного папье-маше находилась касса, в ней сидел угрюмый гном. Глядя на него, можно было догадаться, что вряд ли он сегодня видел хотя бы одного посетителя (и даже вряд ли на это надеялся). Заметив приближающегося Фемистокла, он испуганно вздрогнул. Никто из пришедших – волшебник, порхающая над ним эльфа, Бернвард и Ураган – не обратил на него никакого внимания. Они просто промчались мимо.

В шатре было так темно, что Фемистокл поначалу ничего не мог разглядеть. Там не было ни окон, ни каких-либо других отверстий, а свет, проникающий через открытый вход, рассеивался, так что Фемистокл, сделав первый шаг, испуганно остановился и растерянно огляделся. Раздался звук удара – когда эльфа (на этот раз сзади) наткнулась на шляпу и, ничего не соображая, опустилась на пол. Но Фемистокл ничего не замечал. Подняв руку, он щёлкнул пальцами, пробормотал заклинание – и прямо над его головой вспыхнул шар величиной с кулак, светящийся мягким жёлтым светом.

То есть ему полагалось быть мягким.

Вместо этого весь шатёр внезапно озарился таким ярким светом, что Фемистокл быстро закрыл глаза, и всё-таки свет больно слепил даже сквозь сомкнутые веки. Волшебник быстро пробормотал ещё одно заклинание, после чего светящийся шар превратился в маленькое пламя величиной со спичку. Но когда он открыл глаза, в шатре стало светло как днём. Маг озадаченно осмотрелся. Это была действительно зеркальная комната.

Все стены сплошь были уставлены зеркалами всевозможных форм и размеров. Были большие, в человеческий рост, слегка затуманенные – они всё отражали в искажённом виде. Были маленькие прямоугольные, круглые, квадратные, овальные, треугольные, четырёх-, пяти– и шестиугольные и множество других. И каждое в отдельности отражало свет магического пламени, так что Фемистокл даже зажмурился, будто находился высоко в горах в яркий солнечный день.

Прямо в центре шатра сидел юный Огненный дракон (правда, даже юный дракон намного крупнее взрослого быка) и глядел на Фемистокла со смешанным чувством удивления и упрямства.

И мало того, дракон отражался в сотне зеркал, так что сначала можно было подумать, что на тебя смотрит целая армия красных чешуйчатых драконов. Фемистоклу от этих взглядов стало не по себе.

– Мастер Фемистокл? – пробормотал обескураженный Огонь.

– Может, мне следует обрадоваться, что ты ещё помнишь моё имя? – прогремел волшебник.

– Мастер Фемистокл, – повторил Огонь, совершенно растерявшись, и это ещё больше рассердило волшебника.

– Что ты наделал? – проговорил он. – Ты вообще знаешь, что натворил?

– Мастер Фемистокл, – повторил Огонь в третий раз.

Фемистокл решил не отвечать, он молча и с содроганием оглядывался по сторонам. На него отовсюду смотрели горящими глазами бесчисленные маленькие красные драконьи морды. Фемистокл почувствовал себя очень неуютно. Он молча повернулся и покинул шатёр так же стремительно, как и вошёл. Мастер Бернвард, Ураган и Огонь последовали за ним. Папильотка тоже заторопилась вылететь наружу – она слишком спешила, так как в последний момент резко свернула в сторону, чтобы опять не столкнуться со шляпой, – и ей это удалось, но она не заметила Бернварда и с громким шлепком приземлилась прямо на его лысину, а с неё скатилась на пол.

Фемистокл остановился в нескольких шагах от входа и смерил юного Огненного дракона суровым взглядом, потом сунул руку в один из многочисленных карманов своего длинного чёрного одеяния и что-то достал оттуда, бережно сжав его в ладони.

– Ты знаешь, что у меня с некоторых пор неприятности с моим магическим шаром? – спросил он.

– С тех пор как он разбился, – подтвердил Огонь, что звучало довольно глупо, и взгляд волшебника стал ещё более мрачным. Ведь Огонь тоже имел отношение к этому несчастью.

– Я собрал все куски, – сказал Фемистокл, с трудом сохраняя самообладание, – и представь себе, что я обнаружил вместо последнего осколка…

Он протянул руку, и глаза Огня испуганно расширились, когда он увидел крошечную красную чешуйку, лежащую на ладони волшебника.

– Ничего себе, – сказал он.

– А я бы выразился по-другому, – сказал Фемистокл. – Это ведь одна из твоих чешуек, не так ли? И как она попала в мой магический шар?

– Понятия не имею, мастер Фемистокл, – быстро ответил дракон. – Она могла… я думаю… может быть… Может, вы её случайно туда засунули, когда склеивали осколки? Я, наверное, потерял её у вас в кабинете.

Фемистокл чуть было не накинулся на него, но взяв себя в руки, едва слышно пробормотал заклинание. Огонь выпрямился в струнку, будто получив электрический разряд, и вытаращил глаза.

– Ещё раз спрашиваю, – сказал Фемистокл. – Как чешуя попала в мой магический шар?

Огонь тяжело задышал. Он хотел ответить, но лишь беспомощно что-то прокряхтел – дело было в только что произнесённом заклинании, заставляющем говорить правду. Все, кто в тот момент находился поблизости, не могли лгать. Поэтому Фемистокл сильно удивился, когда Огонь несколько мгновений спустя ответил:

– Я не знаю, мастер Фемистокл. Вы сами, должно быть, её случайно туда положили.

Теперь уже Фемистокл обескураженно посмотрел на дракона. Огонь, без сомнения, сказал правду – а это, в свою очередь, означало, что он сам во всём виноват.

– Значит, ты… к этому не причастен? – нерешительно уточнил он.

И Огонь так усердно замотал головой, что несколько чешуек отвалились и полетели со звоном на пол, как будто были из стекла.

– Даю честное слово, что не имею к этому никакого отношения, – повторил он.

– К э-э-этому, м-м-может быть, и н-н-не имеет… – заикаясь, проговорила Папильотка.

Фемистокл не обратил на неё внимания. Теперь уже он не мог ничего понять.

– Но как же это возможно… – бормотал он беспомощно.

А Папильотка продолжала:

– Н-н-но к ш-ш-шатру имеет.

Огонь так резко повернул голову, что с его боков свалилось ещё несколько чешуек, а глаза полыхнули злобой. Тут Фемистокл поднял голову и, увидев крошечную, бестолково порхающую эльфочку, озадаченно поднял брови. Краем глаза он заметил ещё кое-что. Мастер Бернвард вдруг побледнел, и у него был такой вид, словно ему хотелось оказаться сейчас очень далеко от этого места.

Волшебник задумчиво обернулся и снова поглядел на шатёр.

– Нет, – пробормотал он. – Он не мог этого сделать.

– Что? – робко спросил Бернвард.

Фемистокл проигнорировал его вопрос. Медленными, почти неуверенными шагами он снова направился к шатру и вошёл внутрь. Над его головой опять возникло крошечное жёлтое пламя, отражённое и усиленное сотней зеркал. Теперь он видел своё собственное, многократно умноженное отражение с беспомощной и очень озабоченной физиономией. Наконец он приблизился к первому попавшемуся зеркалу высотой в человеческий рост. Оно было оправлено в дорогую позолоченную раму и находилось рядом с входом.

Фемистокл внимательно рассматривал своё отражение в зеркале, потом он полностью сосредоточился на самом зеркале, и прошло несколько секунд, пока он не обнаружил то, что искал.

Многочисленные озабоченные физиономии волшебника, разглядывающие его из всех зеркал, одновременно побледнели, когда Фемистокл медленно опустился на корточки и протянул дрожащую руку к отполированной до блеска поверхности зеркала.