Текст книги "Александр Благословенный"

Автор книги: Вольдемар Балязин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

В своём ответе на это письмо Александр старался реабилитировать себя, по крайней мере в глазах сестры. «Я не могу думать, – писал он, – что в Вашем письме ставится вопрос о той личной храбрости, которую имеет каждый солдат и которой я не придаю никакой цены. Впрочем, если уж я должен иметь унижение останавливаться на этом предмете, я Вам сказал бы, что гренадеры полков Малороссийского и Киевского могли бы удостоверить, что я умею держаться под огнём так же спокойно, как и всякий другой. Но, ещё раз, я не думаю, что в Вашем письме идёт речь об этой храбрости, и я предполагаю, что вы хотели сказать о храбрости моральной – о единственной, которой в выдающихся положениях можно придавать некоторую цену. Может быть, если бы я остался при армии, мне удалось бы Вас убедить, что у меня тоже есть доля её. Но чего я не могу понять, это что Вы, которая в своих письмах в Вильну хотела, чтобы я уехал из армии, Вы, которая в письме от 5 августа, доставленном Вельяшевым, говорила мне: «Ради Бога, не берите на себя командования...», установляя, таким образом, как факт, что я не могу внушать никакого доверия, – я не понимаю, что Вы хотите сказать в Вашем последнем письме словами: «Спасайте Вашу честь... Ваше присутствие может примирить с Вами умы». Понимаете ли Вы под этим моё присутствие в армии? И как примирить эти два столь противоречивых мнения?»[189]189
  Цит. по: Тарле Е. В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. С. 179.


[Закрыть]

Дальше Александр напоминает, что из-за советов сестры он отказался от присутствия в действующей армии. Заканчивается письмо уверением, что он по мере сил, от всего сердца служит отечеству. «Что касается таланта, – может быть, у меня недостаток его, – оговаривается Александр, – но ведь он не приобретается: это – благодеяние природы, и никто никогда себе его не достал сам. Обслуживаемый так плохо, как я, нуждаясь во всех областях в нужных орудиях, руководя такой огромной машиной, в таком критическом положении и притом против адского противника, соединяющего с самой ужасной преступностью самый замечательный талант, и который распоряжается всеми силами целой Европы и массой талантливых людей, сформировавшихся за 20 лет революции и войны, – неудивительно, что я испытываю поражения»[190]190
  Там же. С. 180.


[Закрыть].

Именно в этом письме к Екатерине Павловне Александр наиболее полно выразил свои взгляды на войну и своё настроение. Он за всю жизнь не пережил более критического времени, чем между Бородином и Тарутином, если не считать времени между тем моментом, когда граф Палён сообщил ему, что его отец император Павел хочет арестовать Александра, и тем ночным часом, когда тот же Палён вошёл к нему и заявил, что Павел мёртв.

Александр к этому времени стал уже раскаиваться в назначении главнокомандующим Кутузова. Царь не мог простить тому его поведения под Аустерлицем, когда Кутузов, не желая портить взаимоотношений с молодым императором, слишком легко согласился с его решением начинать битву. Теперь же на совести Кутузова, по мнению Александра, было «губительное» отступление после Бородина и оставлении Москвы. Вмешиваться в руководство боевыми действиями означало брать ответственность на себя, на что Александр не мог решиться. Выход был лишь в том, чтобы покориться судьбе и ждать. Александр покорился.

Однако недовольство дворянства и почти всех других сословий распространялось не только на императора, но и на Кутузова, которого обвиняли в лени и трусости. Только после победы в Тарутинском сражении к Александру и Кутузову стало возвращаться былое расположение общества.

Известие об этой победе в Петербург привёз тот же полковник Мишо. Передав рапорт Кутузова, он добавил на словах, что в армии ждут приезда императора и хотят, чтобы он сам принял командование над армией.

Александр ответил на это так: «Все люди честолюбивы; признаюсь откровенно, что и я не менее других честолюбив, и если бы теперь внял только одному этому чувству, то сел бы с вами в коляску и отправился в армию. Принимая во внимание невыгодное положение, в которое мы вовлекли неприятеля, отличный дух армии нашей, неисчерпаемые средства империи, приготовленные мною многочисленные запасные войска, распоряжения, посланные мною в Молдавскую армию, я, несомненно, уверен, что победа у нас неотъемлема и что нам остаётся только, как вы говорите, пожинать лавры. Знаю, что если буду при армии, то вся слава отнеслась бы ко мне, и что я занял бы место в истории; но, когда подумаю, как мало опытен я в военном искусстве в сравнении с неприятелем моим и что, невзирая на добрую волю мою, я могу сделать ошибку, от которой прольётся драгоценная кровь детей моих, тогда, несмотря на моё честолюбие, я готов охотно пожертвовать личною славою для блага армии. Пусть пожинают лавры те, которые более меня достойны их; возвратитесь в Главную квартиру, поздравьте князя Михаила Илларионовича с победою и скажите ему, чтобы он выгнал неприятеля из России и что тогда я поеду к нему навстречу и ввезу его торжественно в столицу»[191]191
  Цит. по: Шильдер Н. К. Император Александр 1... Т. 3. С. 124.


[Закрыть].

В день поражения Наполеона под Тарутином главные силы французской армии начали уходить из Москвы, желая пробиться на новую Калужскую дорогу. Однако 12 октября они были остановлены под Малоярославцем[192]192
  Однако 12 октября они были остановлены под Малоярославцем. — Сражение под Малоярославцем менее известно, чем Бородино, однако по ожесточённости и важности в стратегическом отношении оно значительно превосходит его. Город по нескольку раз переходил из рук в руки, и в конце концов русские были вынуждены отступить. Однако стратегический успех оставался на нашей стороне, французам ничего не оставалось, как двинуться к границам России по разорённой ими Смоленской дороге. Потери в этом бою составили у русских 3 тыс., у французов 5 тыс. чел.


[Закрыть].

16 октября Наполеон, не решаясь вступать в новое сражение, начал отход по Смоленской дороге, которая до самого Днепра проходила по пустынным, разорённым войной местностям. Кутузов двинулся ему вслед, а армия Чичагова пошла ему наперерез, направляясь к Минску.

В этот день кончилась тёплая погода, на лужах появился лёд и резкий холодный северо-восточный ветер принёс первое дыхание надвигающейся долгой и морозной зимы.

Сражения под Вязьмой и под Красным не привели к окончательному разгрому Великой армии из-за ошибок русского командования[193]193
  ...из-за ошибок русского командования... — На помощь преследующей врага армии Кутузова был двинут корпус Витгенштейна с Петербургского направления и из Украины двинулся Чичагов. Ему удалось занять город Борисов до прибытия туда французов, таким образом армия Наполеона попала в окружение. Но в решительный момент Чичагов смалодушничал и не смог организовать оборону Борисова, в результате передовые части Наполеона прорвались к Березине и захватили переправы.


[Закрыть] и грамотной стратегии Наполеона, и 14—16 ноября остаткам Великой армии удалось перейти Березину и избежать окончательного разгрома. 28 ноября кавалерией В. В. Орлова-Денисова был взят Вильно.

От Великой армии осталось, по разным данным, от 20 до 40 тысяч солдат и офицеров. Но и из 100 тысяч русских войск, вышедших из Тарутина, до Вильно дошло лишь 42 тысячи человек.

Приближался момент отъезда Александра в армию, но прежде следовало избрать один из двух вариантов продолжения войны: либо, изгнав Наполеона за Вислу, остановиться, либо идти дальше, освобождая завоёванную французами Европу.

Александр знал, что Кутузов является сторонником прекращения войны после изгнания Наполеона из пределов Российской империи. Ещё в октябре 1812 года, беседуя в своей ставке с английским генералом Вильсоном, Кутузов сказал последнему, что если Наполеон будет окончательно разгромлен, то в Европе более всех усилится Англия и её владычество станет нестерпимым. Русский патриот Кутузов считал достаточным изгнать Наполеона, а дело освобождения Германии и других стран оставить самим этим народам. Он полагал, что вклад России уже тем достаточен, что она уничтожила более чем полумиллионную Великую армию Наполеона.

На этой почве созрел новый конфликт Кутузова с Александром I, который отдал категорическое приказание «всем войскам, как большой армии, так армии адмирала Чичагова и корпуса графа Витгенштейна, следовать беспрерывно за неприятелем...»[194]194
  Цит. по: Фельдмаршал Кутузов: Сборник документов и материалов. М„ 1947. С. 249.


[Закрыть]. Однако император не учитывал, что армия нуждалась хотя бы в кратковременном отдыхе для приведения себя в порядок, подтягивания отставших войск, пополнения за счёт двигавшихся вслед за ней резервов.

Исходя из этих соображений, Кутузов принял решение остановить Главную армию для её усиления, что и вызвало недовольство Александра I. В свою очередь, выполняя волю императора, Кутузов разработал стратегический план кампании 1813 года.

Александр решил выехать из Петербурга немедленно, чтобы ускорить на месте переход армии через Неман. 6 декабря он пожаловал Кутузову титул «князя Смоленского».

Александр отстоял молебен в Казанском соборе, прося удачи в задуманных предстоящих делах, а утром 7 декабря выехал в Вильно, куда прибыл 11 декабря. Кутузов встречал его у дворцового подъезда, одетый в парадную форму, при всех орденах. Он отдал царю строевой рапорт, а Александр обнял и поцеловал старого фельдмаршала. Император сделал всё, чтобы встречавшие увидели его глубокое уважение и расположение к главнокомандующему.

В этот же день Александр наградил Кутузова высшим военным орденом России – крестом и звездой Св. Георгия первой степени. Когда Кутузов после часовой аудиенции с царём вышел из его кабинета, орденские знаки были поднесены ему на серебряном блюде гофмаршалом графом Л. А. Толстым.

12 декабря, в свой день рождения, Александр сказал собравшимся во дворце генералам: «Вы спасли не одну Россию, вы спасли Европу». Присутствовавшие при этом и слышавшие эти слова хорошо поняли, о чём идёт речь: их ждал освободительный поход в страны Европы.

Однако, несмотря на явно выраженную волю императора, не все в его окружении желали дальнейших усилий и жертв. Сторонником прекращения войны и заключения мирного договора с Наполеоном был А. С. Шишков.

Однажды он сказал Кутузову, что тому следует более решительно отстаивать свою точку зрения перед императором. «Он, – добавил Шишков, – по вашему сану и знаменитым подвигам, конечно, уважил бы ваши советы». Кутузов ответил: «Я представлял ему об этом, но, первое, он смотрит на это с другой стороны, которую также совсем опровергнуть не можно; и, другое, скажу тебе про себя откровенно и чистосердечно: когда он доказательств моих оспорить не может, то обнимет меня, поцелует, тут я заплачу и соглашусь с ним»[195]195
  Цит. по: Шишков А. С. Записки, мнения и переписка. Т. 1. С. 167.


[Закрыть].

Главнокомандующему, который при приезде императора в армию становился в ней вторым человеком, ничего не оставалось, как выполнять данные ему царём приказы и поручения. Да и сам Александр I был уже не тем, каким его прежде знал Кутузов: трагические события 1812 года сильно изменили императора как внутренне, так и внешне.

Находясь в декабре 1812 года в Вильно, Александр посетил лишь один бал, данный в его честь Кутузовым, да и то чтобы не обидеть своего главнокомандующего. На другие приглашения он отвечал решительным отказом, заявляя, что не те ныне времена и обстоятельства, чтобы слушать музыку и танцевать. По-видимому, не прошли даром ни чтение Библии, ни долгие раздумья о прочитанном. Вместо балов Александр посещал монастыри и лазареты, которые были забиты тысячами раненых солдат и офицеров противника. Там же скапливались трупы умерших. Александр распорядился оказать раненым возможную помощь и сам утешал поверженных врагов.

В день Рождества Христова, 25 декабря, Александр подписал манифест об окончании Отечественной войны, а 28 декабря главные силы русской армии вышли из Вильно и двинулись к Неману. 1 января 1813 года после молебна русские войска перешли Неман.

Глава 7
ОСВОБОЖДЕНИЕ ГЕРМАНИИ

Русская армия (100 тысяч человек) перешла в наступление на трёх направлениях: на Кёнигсберг – Данциг, на Полоцк и на Варшаву. В Восточной Пруссии она наносила удар по основной группировке французских войск (корпуса Макдональда и Йорка). Здесь действовали 3-я Западная армия, отдельный корпус Витгенштейна, казачий корпус Платова – всего около 60 тысяч человек. Общее командование возлагалось на П. В. Чичагова.

В первые пять недель были освобождены Тильзит, Петербург, Гутминен и Мемель. В результате прусский корпус Йорка численностью 20 тысяч человек заявил о своём нейтралитете и отделился от французских войск Макдональда. Конвенция об этом была подписана 18 декабря генералом И. И. Дибичем и командиром прусского корпуса генералом Йорком в местечке Тауроге.

Ослабленный корпус Макдональда не смог оказать серьёзное сопротивление русским войскам, потерпел поражение при Либау и поспешно отошёл к Кёнигсбергу, который не в силах был удержать и оставил 14 декабря 1813 года.

Заняв Кёнигсберг, русские войска устремились к Висле, преследуя французов. Часть войск переправилась через Вислу, освободив Нейенбург и Диршау. Успехи русских войск в Восточной Пруссии, Таурогенская конвенция о нейтралитете корпуса Йорка, заключённая вопреки воле прусского короля Фридриха-Вильгельма III, привели к подъёму национально-освободительного движения в Пруссии и других землях Германии.

В то же время главная русская армия, перейдя тремя колоннами Неман, двигалась к Висле, освобождая польскую землю. 12 января она заняла Плоцк, где и разместилась Главная квартира.

Через три дня войска Милорадовича, Дохтурова и Сакена заняли Варшаву. Этому предшествовали переговоры командующего австрийскими войсками Шварценберга с русским командованием. Их результатом стало заключение перемирия. Австрийские войска оставили Варшаву и начали отход в Галицию. Командующий польскими войсками Понятовский вынужден был отводить свой корпус на юг к Ченстохову и Кракову, а Ренье – саксонский корпус к Калишу.

В результате успешного наступления русских войск создались условия для привлечения Пруссии и Австрии в состав антинаполеоновской коалиции, их войска готовились повернуть оружие против Наполеона. К середине февраля, то есть за полтора месяца, русская армия продвинулась от Немана до Одера на 750—800 км, она разгромила основные силы французской армии, частично их пленила, а остальные блокировала в крепостях Данциг, Торн и Модлин. Главная штаб-квартира Александра I переместилась из Плоцка в немецкий город Калиш. Здесь решались важнейшие вопросы, как военной стратегии, так и международных отношений.

11 января прусский король Фридрих-Вильгельм III приехал в Бреславль, чтобы быть поближе к Александру I, ибо его политические симпатии переместились в сторону России, хотя он продолжал переговоры с Наполеоном, требуя уплаты 94 миллионов франков за осуществлённые в 1812 году поставки для Великой армии.

Однако успехи русской армии заставили Фридриха-Вильгельма форсировать события. В результате 15 февраля в Калише между Россией и Пруссией был заключён договор о совместной войне против наполеоновской Франции. Его подписали с русской стороны Кутузов, с прусской – канцлер барон Гарденберг. Согласно договору стороны обязались не заключать сепаратного соглашения с Францией, Пруссия выставляла армию в 80 тысяч человек, ей гарантировалось восстановление в границах 1806 года. Фридрих-Вильгельм с согласия Александра назначил главнокомандующим всеми прусскими войсками Кутузова.

Договор, подписанный в Калише, положил начало новой, шестой антинаполеоновской коалиции.

В то время как передовые русские части вышли к Эльбе, на Висле продолжалась осада и уничтожение войск противника, оставшихся в крепостях Данциг, Торн и Модлин. Одновременно осуществлялась подготовка к наступлению главных русской и прусской армий, численность которых была доведена до 250—280 тысяч человек.

Первоочередной задачей командования союзных армий являлось упреждение противника в сосредоточении сил на наиболее важном направлении. Исходя из тщательной оценки обстановки и намерений Наполеона, Кутузов по согласованию с Александром I принимает решение: войска, находящиеся в Магдебурге, Берлине, Калише и Бреславле, двинуть по сходящимся направлениям на Эльбу и сосредоточить их в районе Лейпцига, Лютцена, Альтенбурга. Витгенштейну было приказано переправиться через Эльбу у Торгау и наступать к Лейпцигу. Прусские войска Блюхера выдвигались к Бауцену, переправлялись у Дрездена через Эльбу и наступали в общем направлении на Альтенбург. Главной армии, находившейся в районе Калиша, предстояло двинуться на соединение с войсками Витгенштейна и Блюхера в районе Лейпцига.

8 марта армия Блюхера заняла Бауцен, ещё через неделю – столицу Саксонии Дрезден, а 2 апреля подошла к Альтенбургу. Вслед за прусскими войсками двигалась главная армия (около 30 тысяч человек). Она вышла из Калиша 26 марта. В первом же саксонском городе Милич Кутузов был встречен с необычайным воодушевлением. «Виват великому старику! Виват дедушке Кутузову!» – кричали восторженные толпы немецких патриотов.

3 апреля главная армия форсировала Одер. Здесь немцы поднесли Александру I лавровый венок, однако император велел переслать венок Кутузову, добавив, что все лавры принадлежат ему.

А между тем Кутузов чувствовал себя всё хуже и 6 апреля остался в Бунцлау, не имея возможности следовать за армией. Александр первые три дня находился с больным, но потом вынужден был покинуть Кутузова и вместе с Фридрихом-Вильгельмом отправился дальше, в Дрезден.

Прусский король, всегда необычайно тепло и уважительно относившийся к Кутузову, приказал своему лейб-медику – «великому доктору» Гуфеланду – немедленно отправиться в Бунцлау. Александр последовал примеру Фридриха-Вильгельма и велел своему врачу Виллие остаться у постели больного фельдмаршала.

К этому времени войска Витгенштейна переправились через Эльбу у Рослау и вышли в район Дессау. К середине апреля главные силы союзников (около 100 тысяч человек) были сосредоточены за Эльбой в районе Лейпцига и Альтенбурга.

15 апреля Кутузов умирал, и Александр I вернулся в Бунцлау к его смертному одру. За ширмами около постели, на которой лежал Кутузов, находился состоящий при нём чиновник Крупенников. Благодаря ему стал известен последний диалог монарха с полководцем.

   – Прости меня, Михаил Илларионович!

   – Я прощаю, государь, но Россия вам этого никогда не простит[196]196
  Тарле Е. В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. С. 287.


[Закрыть].

«Болезненная и великая не для одних вас, но для всего отечества потеря. Не вы одни проливаете о нём слёзы: с вами плачу я и плачет вся Россия. Бог, позвавший его к себе, да утешит вас тем, что имя и дела его останутся бессмертными. Благодарное отечество не забудет никогда заслуг его»[197]197
  Там же.


[Закрыть] – так писал Александр вдове фельдмаршала.

Александр пожертвовал княгине Екатерине Ильиничне Кутузовой 200 тысяч рублей, а кроме того, назначил ей пожизненную пенсию, превышавшую 80 тысяч рублей серебром ежегодно – полное годовое фельдмаршальское жалованье. 250 тысяч было пожаловано пяти дочерям полководца.

17 апреля Александр и Фридрих-Вильгельм выехали из Дрездена и направились к Лейпцигу, куда уже спешил и Наполеон к своей армии, насчитывавшей, по разным данным, от 125 до 160 человек. Русские и пруссаки имели от 72 до 92 тысяч войск. Вместо Кутузова Александр назначил главнокомандующим генерала от кавалерии графа П. X. Витгенштейна.

Оставив свой отдельный корпус, Витгенштейн поспешил в Главную квартиру. Он сумел настичь Александра возле небольшого городка Лютцен, куда 20 апреля подошла и французская армия.

Союзные войска имели возможность для внезапного удара по сначала уступавшим им в численности французам, но Витгенштейн предпочёл медленное развёртывание своих сил. Наполеон же сумел обойти союзников с фланга, и если бы не стойкость русских полков и не отчаянная атака прусских кавалеристов Блюхера, то одержал бы полную победу. Сражение закончилось поздно вечером отступлением русских и прусских войск.

Александр и Фридрих-Вильгельм в этом сражении нередко находились в боевых порядках своих войск. Ночевали они в деревне Гроич, где Александр убеждал прусского короля в необходимости отойти за Эльбу.

Расстроенный поражением Фридрих-Вильгельм ответил Александру с запальчивостью и обидой:

– Это мне знакомо. Если только мы начнём отступать, то не остановимся на Эльбе, окажемся за Вислой. Действуя таким образом, я вижу себя снова в Мемеле...

Утром 21 апреля Александр послал штабс-капитана свиты по квартирмейстерской части А. И. Михайловского-Данилевского к главнокомандующему Витгенштейну, для того чтобы узнать, какие распоряжения тот отдал.

Михайловский-Данилевский долго искал Витгенштейна и наконец узнал от него, что тот никаких распоряжений не отдавал, а сам ожидает получить их от императора.

Когда Михайловский-Данилевский возвратился, Александр отправил его в городок Цейц, где в бездействии весь вчерашний день простоял Милорадович с 12-ю тысячами человек, оберегая левый фланг союзников от возможного обхода Наполеоном. Милорадовичу было приказано возглавить арьергард и прикрывать отход союзных войск.

Из-за того, что у Наполеона почти не было кавалерии, он не смог энергично преследовать союзников, и Александр свой отход представил как манёвр, а не следствие понесённого поражения. Соответственно такой оценке он наградил Витгенштейна орденом Андрея Первозванного, а Милорадовичу пожаловал титул графа.

8 мая силы союзников выстроились в боевой порядок у Бауцена. Туда же подошла 3-я армия, которой с середины февраля 1813 года командовал Барклай-де-Толли. Теперь силы союзников стали насчитывать 93 тысячи человек – 65 тысяч русских и 28 тысяч пруссаков при 610 орудиях. Наполеон привёл под Бауцен около 150 тысяч солдат и офицеров при трёхстах орудиях.

Два дня под Бауценом кипело кровопролитное и ожесточённое сражение. «9 мая в пятом часу утра, – писал в своём дневнике Михайловский-Данилевский, – государь находился на высоком кургане, откуда можно было удобно обозревать всё поле сражения и куда изредка долетали ядра.

Государь не съезжал с кургана до отступления армий, и перед глазами его была гора, на которой стоял Наполеон, не трогаясь с неё весь день. Вообще я не видал сражения, в котором бы войска обеих противных сторон менее маневрировали и где главнокомандующие были бы менее деятельны, как в Бауцене.

Оба императора... не сходили с курганов. Граф Витгенштейн не оставлял ни на минуту государя и не подъезжал ни разу к войскам...

Вид сражения, происходившего на горах, был истинно картинный. Неприятели карабкались на крутые возвышения и были стремглав опрокидываемы. Однажды удалось им втащить на гору несколько орудий, ядра их начали доставать до государя. «Неужели вы потерпите, – сказал Милорадович солдатам, – чтобы ядра французские долетали до императора!» – и мгновенно батарея была прогнана.

«Государь на вас смотрит!» – закричал он одному полку, который при сих словах бросился в штыки и переколол французов»[198]198
  1812 год: Военные дневники. М., 1990. С. 343.


[Закрыть].

В пятом часу дня русские и пруссаки начали отступление. Ближайшим следствием проигранного под Бауценом сражения было смещение Витгенштейна с поста главнокомандующего и назначение на его место Барклая-де-Толли.

В эти дни впервые обозначились резкие расхождения между королём Пруссии и Александром. Отступая, Фридрих-Вильгельм дважды упрекал своего союзника в том, что из-за этой ненужной ретирады он снова окажется в Мемеле.

Александр, как мог, утешал его, однако отступление союзников продолжалось. Их армии отходили на восток как бы с целью соединения с резервами, идущими навстречу из России и корпусом Ф. В. Остен-Сакена. Оставалась надежда и на австрийские войска, ещё не ставшие союзными, но уже и никак не помогавшие Наполеону.

В тот день, когда Барклай стал главнокомандующим, главные силы союзников встали у деревни Пульцен. На следующий день подошёл корпус Остен-Сакена, заставивший австрийцев уйти на свою территорию и очистивший от союзных Наполеону польских легионов князя Иосифа Понятовского герцогство Варшавское.

Однако ожидаемое сражение не состоялось. 23 мая Наполеон попросил заключить перемирие, и оно было подписано в тот же день сроком на шесть недель – до 8 июля – с обязательством уведомить о начале военных действий не позже чем за шесть дней до их начала.

На самом же деле перемирие продолжалось почти два месяца – до 29 июля. За это время удалось переформировать и значительно увеличить армию.

Барклай, вступив в должность главнокомандующего, несколько дней не мог получить сводного строевого рапорта о численности своих войск. Наконец было установлено, что в рядах союзников насчитывается 90 тысяч солдат и офицеров. Войска были так перемешаны, что в полках состояли «чужие» батальоны, в бригадах – «чужие» полки, а в дивизиях – «чужие» бригады.

29 мая Барклай издал приказ, одобренный Александром, в котором говорилось: «Обязанностью их (начальников. – Примеч. авт.) будет в продолжение заключённого перемирия употребить всё попечение своё к приведению в должную исправность оружия, амуниции и прочего, к сбережению здоровья солдат, к сохранению среди них строгого порядка и дисциплины; к упражнению малоопытных из них в искусстве военном; словом, к доведению каждой части до совершенства и готовности на новые подвиги»[199]199
  Цит по: Балязин В. Н. Фельдмаршал М. Б. Барклай-де-Толли. С. 238.


[Закрыть].

За время перемирия были доукомплектованы все полки, батареи, эскадроны и команды за счёт подошедших в Силезию резервов количеством 90 тысяч человек. Таким образом, численность русской армии возросла до 172 тысяч. Кроме того, в Польше формировалась 60-тысячная армия Л. Л. Беннигсена и 85 тысяч рекрутов обучались в резервной армии князя Д. И. Лобанова-Ростовского. И наконец, под Данцигом стоял 32-тысячный русский осадный корпус.

По условиям перемирия французы оставили Бреславль, и Главная квартира союзников передислоцировалась в маленький городок Рейхенбах. Александр и его свита заняли замок Петерсвальде.

В этом замке 2 июня были подписаны секретные соглашения между Англией и Пруссией о союзе против Наполеона и о денежных субсидиях Англии на содержание прусской армии. Пруссия брала обязательство содержать под ружьём не менее 80 тысяч человек.

На следующий день был подписан англо-русский договор, по которому Англия предоставляла денежные субсидии России и обязалась взять на себя расходы по содержанию русских кораблей в английских портах.

По месту подписания этих договоров они вошли в историю под названием «рейхенбахских конвенций».

4 июня Александр уехал в чешский город Опочна, куда приехала его сестра Екатерина Павловна. Там же в те дни ожидался министр иностранных дел Австрии Меттерних.

Главной темой предстоящих переговоров между Россией и Австрией было заключение союзного договора. От позиции Австрии во многом зависела судьба войны, а следовательно, и судьба Европы.

В итоге 15 июня, уже в Рейхенбахе, была подписана конвенция о союзе между Россией и Пруссией с одной стороны и Австрией – с другой. Австрия обязалась предъявить Наполеону ряд требований, которые он должен будет выполнить. Если же Наполеон откажется это сделать, то, как только истечёт срок перемирия, австрийцы объявят ему войну и выступят на стороне союзников.

Требования Австрии были следующими: разделить между Австрией, Россией и Пруссией герцогство Варшавское; возвратить Пруссии Данциг и все прусские крепости, занятые французами; возвратить Австрии Иллирию (словенские и хорватские земли на Адриатическом побережье); восстановить независимость ганзейских городов Любек и Гамбург.

Одновременно в Праге проходили мирные переговоры между Францией с одной стороны и Россией и Пруссией – с другой; посредником участвовал в них австрийский министр иностранных дел Меттерних.

В то время как в Праге дипломаты союзной коалиции и Франции вели переговоры о мире, их сюзерены начали разработку общего плана дальнейших военных действий, не надеясь на благоприятный исход переговоров.

28 июня в замок Трахенберг под Бреславлем съехались на военный совет монархи Александр, Фридрих-Вильгельм и шведский наследный принц Бернадот.

Главной идеей общего плана было следующее: «Направлять все союзные войска туда, где находятся главные силы неприятеля, и потому корпусам, долженствовавшим действовать на флангах и в тылу противника, двигаться по кратчайшему направлению на его путь действий. Главным силам союзников стать таким образом, чтоб они всегда могли предупредить неприятеля. Выдающееся, подобно бастиону, положение Богемии тому способствует»[200]200
  Цит. по: Шильдер Н. К. Император Александр I... Т. 3. С. 155.


[Закрыть].

Вместе с тем договорились, что группировка сил, против которой пойдёт сам Наполеон, должна отступать и уклоняться от боя, увлекая за собой французов. В это же время другие союзные армии перехватывают коммуникации противника и тем заставляют его ретироваться.

27 июля Меттерних в ультимативной форме потребовал от Франции не только выполнить условия рейхенбахской конвенции, но и очистить от французских войск Голландию и Испанию, а Наполеону отказаться от роли протектора Рейнского союза. Не дожидаясь ответа на свои требования, Австрия 21 июля объявила войну Франции. Соответственно численность союзных войск превысила полмиллиона человек при 1383 орудиях. Из них русских было более одной трети – 173 тысячи[201]201
  Поход русской армии против Наполеона в 1813 году и освобождение Германии. М, 1964. С. 32.


[Закрыть].

Союзные войска были разделены на три армии, включавшие контингенты из разных стран. Самой большой была Богемская армия. В ней насчитывалось 237 тысяч человек. Она располагалась в районе города Будин, ею командовал сорокадвухлетний австрийский фельдмаршал князь Карл Филипп Шварценберг. Кроме австрийцев в Богемской армии было 77 тысяч русских и 49 тысяч пруссаков, которыми командовал подчинённый Шварценбергу Барклай-де-Толли. Шварценберг был одновременно и главнокомандующим всеми силами союзников.

Силезская армия насчитывала 100 тысяч человек, в том числе 61 тысяча русских и 39 тысяч пруссаков. Её возглавлял семидесятилетний прусский фельдмаршал Гебхард Лебрехт Блюхер.

Третьей армией, стоявшей возле Берлина, была Северная – 155 тысяч человек. В ней было 30 тысяч русских, а также пруссаки и шведы. Ею командовал Карл Юхан Бернадот. Кроме того, возле Гамбурга стоял 28-тысячный корпус под командованием австрийского генерала графа Людвига Вальмодена, в 1813 году перешедшего на русскую службу. Его корпус состоял из русских солдат, казаков и отрядов немецких партизан. Наконец, в Польше формировалась резервная армия Беннигсена.

Союзникам противостояли 440 тысяч французов при 1200-х орудиях. Богемской армии противостояли 102 тысячи французов, Силезской – 120 тысяч, Северной – 70 тысяч. В резерве, стоявшем в районе Дрездена, было около 90 тысяч, остальные 60 тысяч французов были на подходе или же несли гарнизонную службу.

6 августа в чешском городе Мельник состоялось совещание союзного командования, на котором было решено: во-первых, закрыть ведущие в Саксонию проходы в Рудных горах; во-вторых, Богемской армии идти к Фрейбургу, а оттуда, в зависимости от манёвров противника, либо к Лейпцигу, либо к Дрездену. Силезская армия выдвигалась чуть раньше других, привлекая к себе внимание противника, Богемская же и Северная армии немедленно начинали совместное наступление на фланги неприятеля.

Чуть раньше совещания в Мельнике Александр I приехал в Прагу и остановился в Градчанах. Там уже находились австрийский император Франц I, прусский король Фридрих-Вильгельм III и сотни курьеров, флигель-адъютантов, генералов, которые день и ночь приезжали в Пражский град и уезжали к войскам. Туда же по приглашению Александра приехали французские генералы Антуан Анри Жомини и Жан Виктор Моро[202]202
  Антуан Анри Жомини (1779—1863) — швейцарец, барон – служил прежде начштаба у Нея, добровольно перешёл в русскую армию в 1813 г. и более пятидесяти лет верно служил России. Стал генералом от инфантерии, профессором военной академии и дожил до девяноста лет.
  Жан Виктор Моро (1762—1813) – ушёл в оппозицию к Наполеону в 1804 г., был обвинён им в заговоре и выслан из Франции. Прожив 9 лет в США, Моро объявился в лагере антинаполеоновской коалиции. 21 августа 1813 г. он получил смертельное ранение в битве под Дрезденом.


[Закрыть] – убеждённые и последовательные враги Наполеона.

Как только началось наступление Силезской армии Блюхера, Наполеон приказал маршалам Удино и Даву, а также генералу Жирару прикрыть путь Северной армии Бернадота, а сам с главными силами пошёл навстречу армии Блюхера. Однако на марше Наполеон узнал, что в наступление перешла и Богемская армия Шварценберга. Император французов тут же переменил решение и, оставив против Блюхера корпус маршала Макдональда, повернул к Дрездену. Туда же шла и Богемская армия, вместе с которой двигались два союзных императора и прусский король.