Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №05 за 2006 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Особую помощь театрам в 1900-е оказало решение городских властей снести устаревшую застройку в районе нынешней Таймс-сквер. На освободившихся просторах десятками селились театры. Тогда же из-за обилия неона этот отрезок Бродвея получил прозвище Великого Белого Пути – the Great White Way. В начале ХХ века просто «белым путем», а точнее, «светлой дорогой», называли улицу, освещенную электрическими фонарями. Уже в те годы помимо модных пьес и неоновых вывесок театры пытались завлечь публику новыми музыкальными развлечениями. По сути дела, тогда и появились первые мюзиклы, хотя они мало походили на современные мега-шоу. Насчет истоков этого жанра мнения расходятся. Одни музыкальные критики считают, что мюзикл произошел от классической оперетты, другие видят в нем производную от лондонских мюзик-холлов и парижских кабаре. Так или иначе, первые бродвейские «мюзиклы» ограничивались яркими водевильными номерами, не утруждая себя сложной драматургией. Но уже в «ревущие двадцатые» стало ясно, что у нового вида искусства есть большой потенциал. Стоит достаточно потратиться, и можно превратить его в грандиозное шоу, которое будет интересно любому, которое будет волновать, смешить, удивлять, трогать. И действительно, теперь, в начале XXI века, ни небоскребами, ни обилием светящейся рекламы жителя Старого Света уже не поразишь, а вот мюзиклы по-прежнему остаются признанной «маркой» Бродвея. Поспорить с ними может разве что лондонский Уэст-Энд. Да и то по части оформления и зрелищных эффектов он вряд ли может состязаться с американской «шоу-улицей».
Впрочем, рассуждая о «театральном Бродвее», следует оговориться. Знаменитая бродвейская сцена – понятие вовсе не узкожанровое и не географическое. Во-первых, спектакли на проспекте ставятся отнюдь не только музыкальные, хотя как раз они и прославили его в ХХ веке. Речь идет просто о площадках, рассчитанных на любые массовые представления, в том числе и вполне серьезные драматические, от Шекспира до Чехова. А кроме того, весь Нью-Йорк, «от края и до края», заполнен театральными заведениями, официально поделенными на группы по «отношению» к главному проспекту. Есть театры «бродвейские», «вне-бродвейские» и «вне-вне-бродвейские». И в основу иерархии положен критерий вовсе не близости (из тридцати девяти «бродвейских» театров непосредственно на Бродвей выходят только три), а размера. Если в зале у вас более 499 мест, вы имеете право на «титул» Broadway theater и соответствующий престиж. Если меньше, придется довольствоваться категорией Оff-Broadway theater и репутацией поскромнее. Наконец, включенным в список «off-offBroadway» маленьким, рассчитанным лишь на сотню человек, заведениям остается специализироваться на экспериментальных или вовсе любительских постановках.
Нынче даже те нью-йоркские театры, которые территориально «остались верны» магистрали, постепенно перебрались чуть выше по «течению» от прародины мюзикла – Таймс-сквер. Непосредственно о театральной жизни на этой импозантной площади по-прежнему напоминает небоскреб Paramount, где когда-то располагался огромный клуб-центр на 3 664 места. До 1929 года его роскошная еженедельная программа включала: в первом отделении десяток откровенных номеров варьете, во втором – спектакль и под конец фильм компании Paramount Pictures. Позже здесь в разное время выступали Фред Астор, Бинг Кросби и Фрэнк Синатра. С обступающих вас огромных афиш и световых табло сыплются звездные имена и заголовки: «Призрак оперы» и «Кошки» Эндрю Ллойда, которые то и дело перехватывают друг у друга пальму первенства в «конкурсе» на самый «долгоиграющий» мюзикл, «КорольЛев» Элтона Джона, хит «Mamma Mia!» – сценическое «попурри» из шлягеров «АББА»... Зрители собираются ближе к восьми вечера – времени начала представлений – на Таймс-сквер. В каждом театре аншлаг – нормальное явление, хотя средняя цена на бродвейские билеты колеблется вокруг солидной отметки в сто долларов. (Для сравнения: почти за те же деньги можно послушать, скажем, Пласидо Доминго в Metropolitan Opera.) Впрочем, если повезет, можно сэкономить. Прямо на северной окружности Таймс-сквер (в той части, где она называется Даффи-сквер) стоит невзрачная стеклянная касса. В ней примерно за полдня до спектакля «выбрасывают» нераспроданную «бронь» за полцены. Только вот билетов на самые «раскрученные» мюзиклы вы можете среди них не найти.
О РАСКРУЧЕННЫХ МЮЗИКЛАХ:среди посетителей самых известных мюзиклов коренных ньюйоркцев сравнительно немного, так же, как в Москве на Кремлевском концерте какой-нибудь эстрадной звезды не часто встретишь москвича. По крайней мере, с трудом выбрав из многообразия предлагаемых шоу такого «ветерана» жанра, как «Кошки», я оказался сидящим между бизнесменом из Майами и туристкой из Техаса. Первое, что меня поразило еще до начала спектакля, – это внутреннее убранство здания: богатая лепнина на балконах и бархатные малиновые кресла никак не вязались в моем воображении с ожидаемым мега-шоу. Второе – зрители входили в этот до смешного роскошный зал, не снимая пальто, как в какой-нибудь кинотеатр. Я уже начал опасаться, не припас ли кто-нибудь поп-корн… Однако стоило подняться занавесу и прозвучать первым мощным аккордам, как феерия действа целиком поглотила меня.
Так сложилось, что у нас, в России, мюзикл сейчас незаметно попал в разряд развлечений почти детских, куда принято отправляться всей семьей. Здесь, на Бродвее, я неожиданно для себя повстречал абсолютно «взрослый» спектакль, рассчитанный, несмотря на все атрибуты зрелищного шоу, на серьезное восприятие и к тому же исполненный на высочайшем профессиональном уровне.
Приходите завтра
Вот и все. Кончен долгий день нью-йоркского зеваки, закончился и «парадный», блестящий Бродвей. После Таймс-сквер и «театрального округа» здесь, в общем-то, «смотреть не на что». Напряженное оживление, свойственное «столице мира», постепенно спадает, и даже физически ощущаешь, как приглушается с каждой пройденной минутой гул толпы, оставленной там, на юге. Обрываются по правую руку дальние окраины Центрального парка. Мы – в Вест-Сайде, среди баснословно дорогих, но сонных и скучных частных домов 1920—1950-х. Окна наглухо зашторены, на тротуарах с раннего вечера – бесшумно крадущиеся кошки.
Вот на уютной круглой (редкость на Манхэттене) площади Коламбас-Серкл неожиданно «возникает» мощная ростральная колонна со статуей человека, без которого не было бы, очевидно, ни Нью-Йорка, ни его главной улицы. Этого медного Колумба итальянская диаспора подарила городу в 1892 году, отметив тем самым четырехвековой юбилей его судьбоносного плавания и заодно напомнив гостеприимным «хозяевам»-англосаксам о том, что Новый Свет им подарил урожденный генуэзец.
Еще чуть выше, там, где Бродвей минует «порог» Линкольн-сквера, отсвечивает фасад главного оперного театра Америки – Metropolitan Opera. Стоящий по соседству с ним Государственный театр Нью-Йорка тоже знаменит, но, скорее, балетными постановками: слава нашла эти подмостки после 1948 года, когда труппу New York City Ballet собрал сам Джордж Баланчин. В целом ландшафт вокруг площади, названной в честь президента США, убитого актером, как видно, располагает к художественной деятельности: еще до того, как на верхнем Бродвее настроили классических театров, в тех краях была снята неподражаемая «Вестсайдская история», заокеанский «ответ» «Ромео и Джульетте».
Прислушавшись сквозь толщу лет к ее отзвукам в «эфире», последний, самый стойкий и озябший турист спешит. Далее по Бродвею, за Линкольн-центром, уже близится недружелюбный Гарлем: в Нью-Йорке всякий, даже приезжий, знает, что он может преподнести чужаку. Сейчас сложно поверить, что до середины XIX века территория нынешнего «черного гетто» была занята роскошными загородными виллами, а чуть позже превратилась в центр религиозной и академической жизни города: в 1890-х годах здесь поселился главный университет города (Колумбийский) и вырос громадный кафедральный собор Нью-Йорка – Святого Иоанна, самая большая готическая церковь в мире. Мало что напоминает здесь и о 1920-х годах – периоде «гарлемского ренессанса», когда в местные джаз-клубы стекались сливки белого общества, или о 30—40-х годах, когда в театре Apollo выступали «королева блюза» Бэсси Смит, Билли Холидей и Дюк Эллингтон. Зато проиллюстрированы все штампы советских газет о социальных контрастах Нью-Йорка и страшных язвах, скрывающихся за фасадом Пятой авеню. Правда, в последние годы за Гарлем основательно взялась администрация Нью-Йорка, но наведываться сюда ночью по-прежнему не стоит.
Разве что вам по какому-либо специальному случаю надо подняться еще выше по магистрали? Например, у вас дела в том же Колумбийском университете Но ведь сейчас – темное время суток, и вас, пожалуй, не пустят даже за ограду гигантского зеленого сада. Все профессора и студенты давно разъехались по разным окраинам великого города, и никто в этот час не разделит с вами тихих восторгов: Господи, мол, неужели этот потаенный уголок находится в двух шагах от «центральной оси всего мира»? Неужели все это видели вы, своими глазами и совсем недавно – неон рекламы, «пасти» театров, вавилонскую толпу из представителей всех народов, богемные клубы, яркие витрины, детей на роликах, модные бутики? Неужели далекие вершины небоскребов на Южном Бродвее и во всем даунтауне на самом деле – близко, на расстоянии одной прогулки? Что ж, так и есть, хоть в это и трудно поверить сразу после нее.
Сергей Ходнев Фото Константина Кокошкина
Энергия искры
Электрический ток невидим. Он, как вода, течет повсюду: и в окружающей нас неживой среде, и внутри биологических объектов, порождая целый спектр разнообразных явлений. Наиболее яркие из них можно наблюдать в небе в виде электрических разрядов – молний. Менее зрелищно, но весьма ощутимо действие статического электричества, когда самые обычные предметы – шерстяной свитер или дверь автомобиля – вдруг начинают «кусаться» и «бить током». И уж совсем не просто увидеть проявления электричества в живом организме, а ведь именно оно управляет работой нашего тела.
Искусственно созданный электрический разряд в газе. Так образуется плазма – светящийся поток раскаленных ионов. В центре стеклянного шара установлен электрод. Когда напряжение на нем достигает критической величины, происходит разряд и электроны, устремляясь к стеклу, ионизируют молекулы газа, вызывая излучение квантов света
Потоки заряженных частиц, влетающие в высокие слои атмосферы, порождают северное сияние, которое можно увидеть в приполярных областях, где магнитное поле 3емли увлекает к полюсам солнечный ветер. Быстролетящие электроны сталкиваются с атомами кислорода и азота в атмосфере, передают им часть своей энергии, вызывая свечение
Не за горами время, когда электрический ток будут использовать в клеточной терапии. На картине – два наноробота (справа) посылают электрический импульс раковой клетке (слева). Разряд заставляет клетку производить особый фермент вызывающий ее самоуничтожение (апоптоз)
Снаружи наша планета укутана огромным воздушным одеялом, которое постоянно бомбардируют и ионизируют космические лучи. Глубоко в недрах жидкое металлическое ядро работает как динамомашина, создавая токи и магнитное поле. По сути, мы живем внутри огромной машины, производящей и преобразующей гигантские количества электричества. Поэтому нет ничего удивительного в том, что время от времени мы становимся свидетелями ее грандиозной деятельности. Первым в ряду естественных электрических явлений следует назвать молнию.
Огненные зигзаги, распарывающие небо, – это разновидность искрового электрического разряда. Он возникает в грозовом облаке, когда между частями самого облака или между облаком и землей появляется большая разность потенциалов. Разделение зарядов внутри грозового облака происходит благодаря конвективным потокам, переносящим наэлектризованные из-за трения капельки воды. Перед самой вспышкой молнии от облака к земле устремляется поток электронов, которые, соударяясь с молекулами воздуха – кислорода и азота, – ионизируют их. В результате в газовой среде возникает яркий разряд тока силой в десятки тысяч ампер. Быстро нагреваясь, атмосферный газ расширяется, порождая ударную звуковую волну, и мы слышим гром.
Несмотря на изученную природу, молнии продолжают удивлять. Так, в 1989 году ученые открыли их новый вид – высотные электрические разряды, или спрайты. Они образуются в ионосфере и бьют сверху вниз, по направлению к грозовым облакам на расстояние 40—50 км, но исчезают, не достигая их. Еще более странные молнии наблюдали ученые из Тайваньского национального университета имени Чена Куна во время нескольких гроз над Южно-Китайским морем в 2002 году. Разряды атмосферного электричества били не вниз, а вверх – от грозовых облаков в верхние слои атмосферы. Разветвленные молнии имели гигантские размеры: светящиеся зигзаги длиной 80 км уходили ввысь на 95 км. Разряды продолжались менее секунды и сопровождались низкочастотным радиоизлучением. Чтобы их увидеть, ученые использовали специальные фотокамеры, чувствительные к очень слабым световым вспышкам.
Шаром покати
О шаровой молнии можно рассказать немало удивительных историй, но это не приблизит нас к постижению ее природы. Одни считают ее клубком горячей плазмы, другие – сферическим газовым разрядом, возникающим при ударе обычной молнии. Свойства шаровой молнии удивительны. Во-первых, она появляется в штормовую погоду, в грозу и часто сопровождается линейной молнией. Обычно шар размером от нескольких сантиметров до метра движется горизонтально с писком, треском и шумом, любит «заглядывать» в помещения, протискиваясь в любое отверстие. Он живет секунды или несколько минут, не выделяя заметного тепла, но может с грохотом взорваться, оплавив предметы. Движение молнии непредсказуемо: она с легкостью опрокидывает трактор, взрывается от соприкосновения с автомобилем, позволяет переехать себя мотоциклу, пробив в шлеме мотоциклиста крошечную дырочку и выйдя через его грудь. Известен случай, когда в 1761 году проникшая в церковь венской академической коллегии молния, «съев» позолоту с карниза алтарной колонны, отложила ее на серебряной кропильнице.
Почему шаровая молния двигается горизонтально, а не поднимается вверх, каким образом обходит препятствия и откуда в ней столько энергии? Эти вопросы еще ждут своего разрешения. Ученые пока только пытаются создать теорию шаровой молнии и воспроизвести в лаборатории рождение разноцветных электрических шаров с загадочными свойствами.
Загадка для Фалеса
Наблюдая за работой своей дочери, древнегреческий философ Фалес из Милета заинтересовался необычным феноменом. Девочка пыталась очистить янтарное веретено от ниточек, но те снова липли, как будто их что-то тянуло к камню. Тогда, во времена Фалеса, это явление так и осталось загадкой. Теперь мы знаем о существовании заряженных частиц, которые переходят с одного предмета на другой. Наименьшим отрицательным зарядом обладает электрон (–1,67 *10-19 кулон), а точно таким же по величине, но положительным – протон. Когда янтарь натирают шерстяной тканью, происходит обмен электронами, и два первоначально нейтральных предмета оказываются заряженными. Законы нашего мира таковы, что разноименные заряды притягиваются, поэтому мелкие ниточки и липнут к янтарю.
Накопление неподвижных зарядов приводит к возникновению статического электричества. Все мы с ним хорошо знакомы и сами накапливаем заряд, когда ходим по паркету, причесываемся, надеваем синтетическую одежду. Эти проявления, можно сказать, превращают нас в небольшие заряженные конденсаторы, готовые к разряду. Конечно, искры от человека не такие мощные, как молнии. Мы ощущаем лишь легкие уколы, когда касаемся друг друга или снимаем куртку. Мощности такого заряда не хватит для того, чтобы предметы светились, как огни святого Эльма, но ее достаточно, чтобы испортить микросхему. Так, в сухом помещении, застеленном линолеумом или ковролином, между телом человека и окружающими предметами разность потенциалов может достигать 20 тысяч вольт. А это уже небезопасно для электронной техники, которой мы пользуемся. Вот почему нужно «сбрасывать» статическое электричество, заземляясь перед тем, как взять в руки MP3-плеер или сотовый телефон.
Есть опасность и при работе с диэлектрическими легковоспламеняющимися жидкостями и сыпучими материалами: достаточно небольшого разряда, чтобы вспыхнул пожар.
Электризуются и самолеты. Это происходит в полете и при торможении на взлетной полосе. Поэтому после остановки к ним не сразу приставляют металлические трапы, а сначала разряжают лайнеры, опуская на землю металлический трос, иначе могут пострадать и люди, и техника.
Как зажечь лампочку от кошки
При правильном использовании статическое электричество может приносить немало пользы. Положительно действует на организм так называемый статический душ, а органы дыхания лечат с помощью специальных электроаэрозолей. Чтобы очистить воздух от пыли, сажи, кислотных и щелочных паров, прибегают к электростатическим фильтрам. Рыба будет коптиться быстрее, если ее поместить в специальную электрокамеру, где конвейер с продуктом заряжен положительно, а электроды – отрицательно. Работа ксероксов и лазерных принтеров также основана на действии статического электричества: положительные заряды образуют на барабане изображение оригинала и притягивают частицы краски, создавая картинку. Затем порошок переносится на лист заряженной бумаги, где горячие валики укатывают его в бумагу. Знаете ли вы, что, даже поглаживая кошку, мы получаем электрический заряд? Правда, чтобы зажечь обычную лампочку, нам придется одновременно гладить несколько миллионов кошек.
Было время, когда для освещения использовали обычный дуговой разряд, то есть непрерывно горящую искру. Приспособить ее для освещения впервые попытались русский ученый-самоучка Василий Петров и англичанин Гемфри Дэви в начале XIX века. Но у них ничего не вышло: для этого нужны были мощный источник тока и система, обеспечивающая непрерывное горение дуги в газе. Начало практическому использованию электрического тока для освещения положил русский инженер Павел Яблочков. В 1876 году он сделал дуговую угольную лампу переменного тока. Через два года ученый осветил Всемирную выставку в Париже, а его изобретение назвали «Русским светом». В 1879 году американский изобретатель Томас Эдисон предложил неплохую конструкцию лампы накаливания вакуумного типа с угольной нитью. Позже появились лампы, работающие благодаря нагреву вольфрамовой спирали, помещенной в стеклянный баллон, заполненный инертным газом. Электрические разряды сегодня используются не только для освещения. С их помощью химики ускоряют реакции, физики «накачивают» лазеры, инженеры и техники сваривают и режут металлические изделия, а медики ионизируют воздух тихим коронным разрядом.
Отчего сокращается лапка
«Как ни удивительны электрические явления, присущие неорганической материи, они не идут ни в какое сравнение с теми, которые связаны с деятельностью нервной системы и жизненными процессами», – писал Майкл Фарадей.
В конце XVIII века итальянский ученый Луиджи Гальвани, проводя опыты с задними лапками лягушки, подвешенными на медных крючках, обнаружил, что они сокращались, когда касались чугунной решетки на балконе. Ученый истолковал этот опыт как свидетельство существования в мышце «животного электричества». При соединении мышцы с нервом с помощью металлического проводника это электричество действует на нерв и тем самым сокращает лапку лягушки. Не эти ли опыты подвигли юную Мэри Шелли написать жутковатый роман «Франкенштейн», в котором ученый оживляет мертвеца разрядом электричества?
Одно из самых поразительных свойств живых существ – способность накапливать заряд. Так, с его помощью некоторые рыбы – угри, сомы и скаты – охотятся, оглушая и обездвиживая свою добычу. Органы, которые расположены по обеим сторонам головы электрического ската, способны генерировать напряжение величиной до 200 вольт. Акулы используют электричество иначе. Под кожей их головы прячется много маленьких электрочувствительных органов, так называемых ампул Лоренцини. Благодаря им хищницы находят свою жертву – по малым электрическим полям, которые создают ее мышцы. Величина таких полей в воде всего 5 микровольт, но этого оказывается достаточно, чтобы акула могла найти притаившуюся рыбку.
Кроме того, электрические явления неразрывно связаны с жизнедеятельностью клеток и влияют на физиологические процессы в организме. Так, по электропроводности живых тканей можно судить об их жизнеспособности. Эту особенность сегодня используют медики. Различные электрические реакции сопровождают всю нашу деятельность, будь то сокращение мышц, работа головного мозга или сердца. Изучая электрическую активность мозга, ученые проводят диагностику нервных и психических расстройств, электрокардиограммы выявляют болезни сердечнососудистой системы.
Хорошо проводят постоянный ток кровь, лимфа, мышцы, а ногти и волосы не проводят вовсе. Хуже пропускают ток нервы, сухожилия, жировые ткани и кости. Например, удельное сопротивление мышц – 200 Ом*см, жира – 3 000 Ом*см, тогда как металлов – около 10–6–10–4 Ом*см.
В конце XIX века было открыто благотворное влияние электрического тока и на вегетативные функции растений, что неоднократно пытались использовать для повышения урожайности сельскохозяйственных культур. В этом направлении работало много ученых, было получено немало патентов. Так, в России, в Институте физиологии растений РАН, показали, что при пропускании тока через стебель линейный рост побегов может увеличиваться на 30%, а на интенсивности фотосинтеза сказывается разность электрических потенциалов между землей и атмосферой. Но практического применения эти работы так и не нашли.
Влияние электричества на всевозможные процессы связано в первую очередь с тем, что его элементарные порции – электроны, с одной стороны, крайне легки и подвижны, а с другой – именно они соединяют атомы в молекулы и цементируют твердые предметы. Благодаря электрическим силам существует вода, ездят трамваи, а в голове рождаются мысли. Без этого феномена не светило бы Солнце и не зародилась бы жизнь.
Ольга Баклицкая-Каменева
