Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №06 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Персональный транспорт космонавта
На рисунке изображен прототип автономной установки перемещения астронавта, испытывавшейся на американской орбитальной станции «Скайлэб» (1973–1974). Несмотря на то что «ранец» мог надеваться поверх скафандра, астронавты испытали установку только внутри герметичных объемов огромной станции. 1. «Ранец» с системой управления
2. Рукоятки ручного управления движением и ориентацией
3. Сферический баллон со сжатым азотом Человек всегда хотел летать как птица. Но, поднявшись на орбиту, он вынужден ползать, цепляясь за поверхность космических аппаратов… если только у него нет специального устройства для автономного передвижения в космосе
Первое устройство для перемещения в космосе, созданное американцами. HHMU напоминало ручное оружие, было простым, но неудобным и не получило дальнейшего развития. 1. Два сопла движения вперед
2. Одно сопло движения назад
3. Пистолетная рукоятка
4. Баллоны со сжатым газом
5. Система жизнеобеспечения
6. Фотоаппарат
Космонавт медленно перемещается по поверхности космической станции, уже подбирается к месту неисправности, но за пару метров до цели обнаруживает, что цепочка, соединяющая его со шлюзом, слишком коротка. На минуту замешкавшись, он отстегивает от пояса карабин с цепочкой, чтобы закрепить его на ближайшей скобе. В этот момент, непроизвольно рванувшись за выскользнувшим из рук инструментом, космонавт отделяется от станции и, беспорядочно вращаясь, летит в космическую бездну. Неужели гибель? Но в движениях космолетчика нет и тени паники. Взяв в руки пару устройств, похожих на пистолеты, он целится куда-то в пустоту и нажимает «спусковые крючки». Из сопел беззвучно вырывается сжатый воздух, и реактивная сила в полном соответствии с законами механики возвращает человека к станции. Менее чем за минуту, умело манипулируя «пистолетами», космонавт причаливает и приступает к ремонту, ради которого и выбрался в пустоту...
Примерно так рисовалась пионерам космонавтики картина работы человека в открытом космосе.
Первое в мире реальное устройство для свободного перемещения в космосе, созданное по американской программе «Джемини», было выполнено как раз по схеме «реактивного пистолета». Оно носило название HHMU (HandHelded Maneuvering Unit, «ручное устройство маневрирования»), работало на сжатом кислороде и применялось во время выхода в открытый космос астронавта корабля «Джемини-4» Эдварда Уайта. Такой пистолет, конечно, давал большую свободу передвижения, чем страховочный фал, связывающий с кораблем, но при этом как минимум одна рука астронавта была занята.
Лет 30–40 назад казалось, что до эпохи индустриального освоения космоса рукой подать. А для сборочно-монтажных и ремонтных работ на околоземных орбитах, конечно, потребовались бы устройства индивидуального передвижения в открытом пространстве. К сожалению, для таких задач реактивные пистолеты оказались непригодны, причем главным образом из-за низкой точности, поскольку управлялись вручную и на глазок. Устройство для перемещения космонавта-монтажника должно обеспечивать надежную ориентацию в пространстве, точное передвижение из точки в точку, комфортные условия работы и большую автономность действия.
«Реактивная подкова»
Уже в начале 1960-х было известно, что человеку гораздо проще управлять линейными скоростями и перемещениями, чем вращательными движениями. Поэтому система ориентации устройства должна быть хотя бы частично автоматизированной и ограничивать угловые скорости и ускорения. Например, было определено, что двигатель ориентации ни в коем случае не должен позволять космонавту вращаться быстрее, чем со скоростью 40–50 градусов в секунду. Желательно также, чтобы система точно определяла свои координаты или хотя бы расстояние и ориентацию относительно цели движения и места, куда надо вернуться. Всегда должна сохраняться связь с космическим кораблем или с Землей, и все это должно обеспечиваться в течение нескольких часов автономной работы. Если опираться на элементную базу 1960-х годов, то вырисовывался агрегат массой в сотни, если не тысячи килограммов. Чтобы уложиться в разумные ограничения по массе, конструкторам приходилось искать компромисс между ручным и автоматическим управлением.
Таким компромиссом было советское устройство перемещения и маневрирования космонавта (УПМК), которое разрабатывалось сначала для кораблей «Восход», а затем, в 1965–1966 годах, по программе военных станций «Алмаз». Установка в форме подковы как бы обнимала космонавта в скафандре. Перемещение обеспечивалось двумя блоками – разгонным и тормозным, каждый из 42 пороховых двигателей. Срабатывание одного двигателя разгоняло космонавта на 20 сантиметров в секунду. Вдоль современной стометровой Международной космической станции (МКС) с такой скоростью можно было бы пролететь примерно за 10 минут. Двигаться медленнее было невыгодно, быстрее – опасно и расточительно. И разгонные, и тормозные двигатели размещались так, чтобы вектор тяги проходил через центр масс, не вызывая разворотов космонавта. Система ориентации состояла из 14 миниатюрных сопел, работавших на сжатом воздухе, и управлялась «джойстиком» на подлокотнике подковы, причем автоматика ограничивала скорость разворота.
Масса УПМК составляла 90 килограммов, а вместе с пилотом в скафандре – 250 килограммов. Аккумуляторы обеспечивали до четырех часов автономной работы в открытом космосе. А запаса топлива, если бы целиком потратить его на ускорение в одном направлении, хватило бы для разгона до скорости 32 м/с. Этот параметр в космонавтике называют характеристической скоростью устройства. Применение твердого ракетного топлива и сжатого воздуха упрощало эксплуатацию и повышало безопасность УПМК. К сожалению, испытать устройство на орбите советским космонавтам так и не удалось.
Небесный тихоход
Маневренность аппарата определяется запасом топлива и скоростью его истечения из сопла. Скорость зависит от температуры газа и степени расширения сопла. Высокая температура сгорания жидкого или твердого топлива обеспечивает скорость истечения 2–3 км/с. Из баллона сжатый воздух через сопло течет в три – пять раз медленнее, и для разгона газа требуется во столько же раз больше. И все же для маневров вблизи станции в основном пользуются сжатым воздухом. Главное здесь – надежность и безопасность использования, скорости нужны небольшие, и при переходе на ракетное топливо выигрыш в массе рабочего тела теряется из-за увеличения массы и сложности двигательной установки и оборудования для ее обслуживания. Для автомобиля запас топлива определяет путь, который он сможет проехать. В космосе же от топлива зависит не путь, а суммарное изменение скорости, которого можно достичь, израсходовав весь запас. Даже большое расстояние можно преодолеть с минимальными запасами топлива, если снизить скорость. Но чрезмерно медлить за бортом станции не дают другие ограничения: ресурс жизнеобеспечения скафандра и высокая стоимость работ в открытом космосе.
Советское устройство перемещения и маневрирования космонавта 21КС было настоящим космическим кораблем в миниатюре и предназначалось для «строительных работ» в космосе. 1. Ранец с запасом сжатого газа и системой управления
2. Сопла бокового смещения
3. Отгибаемые подлокотники с рукоятками управления
Оседлать космический ранец
Ради повышения характеристической скорости и улучшения маневренности предпринимались и попытки использовать в устройствах передвижения жидкое топливо. Так, в AMU (Astronaut Maneuvering Unit) – первом американском устройстве «ранцевого» типа – топливом служила жидкая 90-процентная перекись водорода. Масса устройства составляла 75 килограммов, из них 20 приходилось на системы жизнеобеспечения, а 11 – на топливо. При этом характеристическая скорость AMU была вдвое выше, чем советской модели – 76 м/с. При выведении на орбиту AMU крепилось снаружи на приборно-агрегатном отсеке корабля. Работа астронавта в открытом космосе выглядела так. Одетый в скафандр, он выходил из гермокабины, с помощью поручней переходил к устройству и надевал его как ранец. После этого можно было отделяться от корабля и маневрировать. Общая масса этого своеобразного космического аппарата, состоявшего из астронавта в полном снаряжении и AMU, достигала 185 килограммов. Движение в космосе обеспечивали 16 небольших ракетных двигателей. Испытания системы состоялись в июне 1966 года во время полета корабля «Джемини-9А». Но первый блин оказался комом. Астронавт Юджин Сернан с большим трудом добрался до установки, оседлал «космический мотоцикл» и вдруг обнаружил, что… ничего не видит! Переход через открытый космос не прошел даром – астронавт очень устал, пот застилал ему глаза и конденсировался на стекле гермошлема. И ведь рукой его, как на Земле, не сотрешь! Вдобавок оказалось, что Сернан не может манипулировать «джойстиком» управления AMU – рука не дотягивалась, а когда дотянулась, он сломал рукоятку – ее заклинило. Одновременно ухудшилась связь с напарником Томасом Стаффордом, оставшимся в кабине «Джемини». Астронавту ничего не оставалось делать, как отсоединиться от AMU и возвратиться в корабль.
Техника сорокалетней давности не позволяла воплотить в компактном устройстве весь набор необходимых функций. Многое космонавту приходилось делать вручную, полагаясь на свой вестибулярный аппарат и глазомер. В 1980-х годах аппаратура стала миниатюрнее и легче. Кроме того, резерв массы для размещения дополнительных приборов увеличился за счет снижения требований к характеристической скорости, ведь ожидавшееся масштабное космическое строительство так и не началось. Назначением УПК (устройства передвижения космонавта) теперь виделось обследование спутников, требующих ремонта, а также инспекция состояния наружных систем орбитальных станций. Для этих ограниченных задач полной автоматизации процесса управления не требовалось. Тем не менее были созданы достаточно сложные УПК, позволившие разгрузить космонавта от многих рутинных операций. Пилот теперь только подавал команды «джойстиками», а с какой скоростью двигаться, сколько и каких двигателей задействовать, решали уже автоматические системы.
Звездный дайвинг
Советское средство передвижения космонавта 21КС (СПК), созданное для работы совместно со скафандром «Орлан ДМА» на станциях типа «Мир» и кораблях «Буран», могло работать в двух режимах: экономичном и форсированном. Первый ограничивал линейные и угловые скорости вблизи станции или спутника-мишени. Газовые сопла выбрасывали сжатый воздух импульсами длительностью около одной секунды, а скорость вращения не превышала 10 °/с. Так что для разворота кругом требовалось не менее 20 секунд. Форсированный режим служил для быстрых перемещений на безопасном расстоянии от станции и для экстренного реагирования в случае риска столкновения. При этом линейные сопла работали импульсами по четыре секунды, а угловые ускорения достигали 8 °/с2 – почти втрое больше, чем в экономичном режиме. Основу конструкции составлял массивный ранец, на котором размещались все системы. Сжатый воздух, как у дайверов, хранился в двух 20-литровых баллонах под давлением 350 атмосфер и выпускался через 32 сопла. Пульты управления с тумблерами и рукоятками располагались на двух консолях – под обеими руками космонавта. Подавая команду с помощью тумблера на пульте, космонавт открывал электропневмоклапан, который, в свою очередь, управлял подачей воздуха через сопла тягой 5 ньютонов (0,5 килограмма-силы) каждое. Сопла располагались по углам «ранца» и позволяли как двигаться по прямой, так и совершать повороты вокруг трех осей. Первые летные испытания 21КС провели в феврале 1990 года космонавты Александр Серебров и Александр Викторенко на станции «Мир». Они выходили в открытый космос из модуля «Квант-2» и удалялись от станции на 35–45 метров. Для безопасности на данном этапе использовалась страховочная лебедка, однако при штатной эксплуатации СПК должно было работать без «привязи», удаляясь на расстояние до 60 метров от станции «Мир» и до 100 метров от корабля «Буран». Разница объяснялась тем, что «Буран» мог в случае неполадок в СПК легко догнать космонавта.
Ловцы спутников
Отечественное устройство было аналогом не менее совершенного американского «космического мотоцикла» MMU (Manned Maneuvering Unit, «пилотируемый маневрирующий блок»). При схожей с 21КС конструкции он имел несколько меньшую характеристическую скорость и был на 30 килограммов легче. В двух алюминиевых баллонах, усиленных кевларом, содержалось шесть килограммов азота (он и выбрасывался из сопел, приводя систему в движение). В отличие от советской системы 21КС, MMU применялся для решения практических задач. В 1984–1985 годах с его помощью астронавты сняли с орбиты несколько телекоммуникационных спутников, которые из-за неполадок не вышли на расчетные орбиты. В частности, Джозеф Аллен и Дейл Гарднер «поймали» соответственно спутники Westar VI и Palapa B2. В грузовом отсеке шаттла «Челленджер» их отправили на Землю. Но, несмотря на успех программы MMU, катастрофа «Челленджера» поставила на ней крест. Применение шаттлов для возвращения даже очень дорогих спутников было признано слишком рискованным. Да и стоимость пилотируемых полетов настолько велика, что чаще всего дешевле запустить новый аппарат, чем посылать к сломавшемуся живого ремонтника.
Так что на устройства передвижения пока возлагаются ограниченные задачи. Например, спасение космонавта при случайном удалении от станции во время выхода в открытый космос. Российское устройство спасения космонавта (УСК) крепится сзади к скафандру «Орлан-М» и питается от его батарей. Оно обеспечивает проход через люк диаметром 0,8 метра и приводится в действие переключателем, размещенным на пульте управления скафандра. В полуавтоматическом режиме система обеспечивает стабилизацию космонавта по трем осям с точностью 5 градусов, а также позволяет вручную управлять поворотами вокруг одной выбранной оси. Есть и режим прямого управления, когда космонавт сам парирует все угловые возмущения. И, конечно, в обоих режимах можно произвольно менять линейную скорость. У американцев похожее УСК, называемое SAFER (Simplifi ed Aid for EVA Rescue, или упрощенное устройство для спасения космонавта при внекорабельной деятельности), применялось уже более чем в 100 выходах в открытый космос.
Игорь Афанасьев , Дмитрий Воронцов
Граждане звери
Большинство стайных животных выстраивают иерархические сообщества, хотя встречаются и «коллективы» без лидеров. Борьба за статус в стае – важный фактор внутривидового отбора, но, случается, она загоняет вид в эволюционный тупик. Фото вверху: Markus Varesvuo/NPL/ALL OVER PRESS
Поведение животных, их повадки интересуют людей не одну сотню лет. Но наука этология (от греческого слова «этос» – нрав, обычай) появилась только в начале ХХ века. Этот раздел зоологии занимается всеми аспектами поведения животных, но наибольшее внимание уделяет вопросам взаимоотношений между ними, завоевания ими определенного социального статуса.
Афоризм, принадлежащий Рене Декарту – Animal non agit, agitur («Животное может быть лишь объектом, а не субъектом действия»), – отрицает право животного быть личностью. Собственно, этому же учили и в советской школе, объясняя отличие человека от животных очень просто: животные неспособны мыслить, они во всем подчиняются инстинктам. Сейчас подобные формулировки вызывают только улыбку.
Личностные связи обнаружены не только у птиц и млекопитающих, но даже у костистых рыб. Среди красочных рыб коралловых рифов есть много чрезвычайно агрессивных видов, которые, образовав пару, могут сохранять верность друг другу всю жизнь. Узнавание ими друг друга не вызывает никаких сомнений, поскольку всех других представителей своего вида самец и самка атакуют безжалостно. Наиболее известными из таких рыб являются представители семейства цихлид (Cichlidae).
Отдельного разговора заслуживают личностные связи у птиц. Лебединая верность давно стала эталоном супружеских отношений. Менее известны любовь и дружба у врановых птиц. Такими качествами отличаются наши вороны (Corvus cornix), вороны (Corvus corax), галки (Corvus monedula) и другие представители этого «высокоинтеллектуального» семейства. А вот аист (Ciconia) славу примерного семьянина получил не совсем заслуженно. Дело в том, что аисты привязываются не к партнеру, а к гнезду, которое используется многие годы. За кормом птицы летают поодиночке, отправляясь в дальний перелет, соединяются в стаю анонимов. Весной самец прилетает к гнезду первым и приглашает в партнеры любую пролетающую самку. Если же прежняя хозяйка гнезда возвращается, то между самками начинается битва, на которую самец взирает с совершенным равнодушием. Если старая супруга восстанавливает свои права, прогнав соперницу, самец продолжает прерванные работы так, как будто ничего не произошло. Как это отличается от, казалось бы, сходных с аистами журавлей ! Те обществом друг друга дорожат всю жизнь, и пары сохраняются даже в стаях.
Конрадом Лоренцом и его сотрудниками особенно подробно были изучены личностные связи у серых гусей (Anser anser). Знакомясь с жизнью сообщества птиц, трудно удержаться от впадения в антропоморфизм, настолько взаимоотношения этих птиц неотличимы от человеческих. В жизни серого гуся присутствует все: борьба за статус, любовь до гроба, супружеская измена, отчаяние, смертельная депрессия и мужская дружба.
Свой вариант жизнеустройства
В животном мире среди одних видов царит полное равенство, среди других обнаруживается его противоположность – иерархия. Эти два типа взаимоотношений встречаются в самых различных таксонах. Соперничество за пищу или за полового партнера у животных возникает постоянно, но у одних видов победитель, получив искомое, теряется в массе соплеменников, у других успех позволяет занять высокое место в «обществе», в котором все его члены соблюдают строгую субординацию. Как правило, такой иерархический вид социума лучше адаптируется к условиям среды, получает преимущество в конкуренции с другими видами. Однако нет правил без исключения. Многие виды рыб, птиц, млекопитающих живут большими стаями, в которых не обнаруживается никаких признаков иерархии, и при этом они процветают. На первый взгляд это выглядит парадоксально, ведь очевидно, что большое сообщество чаще будет испытывать трудности с отысканием пищи, кроме того, скопление животных легко обнаруживается хищниками. Несомненным плюсом такого эгалитарного объединения, который, видимо, закрепился отбором, является дезориентация охотника. Ему такое обилие «еды» не позволяет сосредоточить внимание на одной жертве, в результате чего он постоянно промахивается. Некоторые виды, например скворцы (Sturnus vulgaris), организуют еще и солидарную активную оборону. Стая настигает ястреба или чеглока и как бы «заглатывает» его внутрь. Хищник, побывавший в кольце из десятков и сотен мелких птиц, надолго теряет желание приближаться к ним. Рыбы в оборонительных целях практикуют имитацию: в случае опасности они сбиваются в такую плотную массу, что некоторые охотники, например барракуды (Sphyraena), начинают воспринимать их как другую гигант скую рыбу и предпочитают удалиться. Даже когда опасность миновала, рыбки по-прежнему теснятся друг к другу, образуя облако, которое постоянно меняет очертания, но при этом никуда не движется. Чтобы доказать, что такое поведение заложено в них природой, немецкий нейрофизиолог Эрих фон Хольст удалил у одного речного гольяна (Phoxinus phoxinus) передний мозг, который отвечает у этого вида за стайное поведение. В результате «безмозглый» гольян, утратив страх, стал лидером и двигался без оглядки на собратьев, полноценные же гольяны стали повсюду следовать за ним.
Побеждает выдающийся
В социумах, где нормой жизни является иерархия, всегда присутствует соперничество. Доминирование одних особей над другими свойственно не только высшим позвоночным животным, но и многим беспозвоночным. Так, самцы полевых сверчков (Gryllus campestris), исполняя брачную песню, не терпят присутствия вблизи других солистов. Стоит им услышать где-то рядом другого сверчка, как они сразу бросаются в драку. Заслышав стрекотание, можно быть уверенным, что это песня победителя, побежденные обычно отмалчиваются.
Очевидно, что возникновение иерархии невозможно без агрессивности к представителям своего вида. Статус у птиц во многих случаях оказывается связанным с территорией (охраняемым участком земли), и только особи высокого ранга в состоянии удержать землю от постоянных притязаний соседей.
Если многие певчие птицы охраняют значительную часть или даже весь участок своего обитания, то самцы полигамных тетеревиных птиц, например глухари (Tetrao urogallus) или тетерева (Lyrurus tetrix), охраняют крохотный пятачок на току. Самые солидные петухи занимают центр площадки, а особи низкого ранга жмутся к периферии. Самки, естественно, выбирают «центровых», и именно они имеют самое большое потомство.
Правда, внутривидовой отбор лучших представителей не всегда рационален. Так, в соревнованиях фазанов аргусов (Argusianus argus) самки отдают предпочтение петухам с самыми большими крыльями. Бедняги уже почти не могут летать, почти беззащитны перед хищниками, но имеют высокий статус и пользуются наибольшим успехом у пернатых невест. Таких примеров можно привести множество: райские птицы (Paradisaeidae), павлины (Pavo cristatus), турухтаны (Phylomachus pugnax) и другие виды, где самцы имеют броскую внешность. Оленям большие рога нужны только во время гона для участия в рыцарских поединках с соперниками. Как правило, противостояние заканчивается демонстрацией ветвистых украшений. В награду победитель получает гарем, а затем и многочисленное потомство. Кстати, от хищников они защищаются передними копытами, и по логике вещей именно их мощь должна была бы стать предметом видового отбора. Немецкий орнитолог Оскар Хейнрот по этому поводу пошутил: «После крыльев фазана аргуса темп работы людей западной цивилизации – глупейший продукт внутривидового отбора». Его поддержал и этолог Конрад Лоренц: «И в самом деле, спешка, которой охвачено индустриализованное и коммерциализованное человечество, являет собой прекрасный пример нецелесообразного развития, происходящего исключительно за счет конкуренции между собратьями по виду».
Но, как правило, иерархия выстраивается на понятных критериях. Верхние ступени занимает самый сильный. Впечатляющие примеры строгой иерархии были обнаружены у приматов. В группах различных видов обезьян обычно можно найти абсолютного доминанта – альфа-самца (в редких случаях у некоторых видов главенствовать может самка), от которого свой статус «отмеряют» все другие члены социума. Самец, который уступает альфе, обозначается как бета и так далее. Казалось бы, самая незавидная участь в такой линейной иерархии у наиболее слабого – омега-самца. Но не все в природе так прямолинейно: иногда на его защиту может встать сильнейший, который уже не воспринимает столь слабую особь как конкурента. Они живут под девизом: «Место сильного – на стороне слабого».
Наблюдая за социумом павианов (Papio), исследователю бывает очень трудно отделаться от ощущения, что перед ним жизнь доисторического объединения людей. Достаточно жеста, поворота головы или пристального взгляда вожака, чтобы члены стада немедленно подчинились. Стадом управляет один самец, хотя некоторые группы животных живут по республиканским принципам. При этом возраст особи может иметь большее значение в определении иерархического статуса, чем сила. Так, американские антропологи Шервуд Уошберн и Ирвин де Вор обнаружили стадо павианов, которым управлял своеобразный совет старейшин – трое старых самцов постоянно держались вместе и успешно противостояли агрессии молодых и сильных.
Как показали исследования Джейн Гудолл, приматолога из Великобритании , внутригрупповые отношения у шимпанзе (Pan troglodytes) менее агрессивны. Среди них многие годы сохраняется связь матери со своими детьми. Детеныш еще несколько лет (до 10) остается в тесной связи с матерью. Можно сказать, что самка с одним или несколькими разновозрастными детенышами – основная ячейка социума шимпанзе. Сверстники одного пола подолгу сохраняют дружеские отношения, при этом никакой роли не играет то, что один может быть значительно сильнее другого. Сексуальные отношения основаны на всеобщем промискуитете, между самцами отсутствует конкуренция из-за самок, соответственно нет почвы для агрессивности. В социуме горилл (Gorilla gorilla) царит еще большее миролюбие, чем у шимпанзе. Длительные исследования американского зоолога Джорджа Шаллера показали, что вся иерархия у этих самых крупных приматов сводится к покровительственному отношению альфа-самца к самкам с детенышами, молодым самцам и подросткам. Вожак снимает агрессивность и раздражения соплеменников через демонстрацию силы и увесистые удары кулаками в собственную могучую грудь.
Рыцарские поединки и бои без правил
Для того чтобы борьба за статус не приводила к убийству соплеменников, у многих видов сформировался своеобразный кодекс чести, который никогда не нарушается членами социума. Обычно участнику драки достаточно признать свое поражение, приняв соответствующую позу. У волков проигравший подставляет сопернику шею, при этом он становится совершенно беззащитным, поскольку в таком положении достаточно одного укуса, чтобы повредить жизненно важную яремную вену, но победитель никогда не сделает этого. Галки поворачиваются к победителю беззащитным затылком головы. Как будто специально для этого ритуала и у обыкновенной галки, и у живущей на юге Восточной Сибири галки даурской (Corvus dauuricus) уязвимое место выделяется окраской оперения.
Агрессивность, внушающая страх, наблюдается у крыс (Rattus norvegicus). Эти процветающие грызуны, наделенные высоким интеллектом, отличаются фантастической ненавистью к чужакам. Популяцию крыс (это также справедливо для мышей и многих других грызунов) можно сравнить с совокупностью враждующих мафиозных кланов. Если на территорию, занятую одним крысиным кланом ( крысиные стаи – это гигантские семьи), каким-то образом попадет представитель другого клана, то он будет неминуемо казнен крысами-хозяевами. Адаптивный смысл такой агрессивности для вида не совсем понятен. Вероятно, для крыс, как и для людей, конкуренция с другими видами не имеет большого значения, а главной движущей силой эволюции является внутривидовой отбор на агрессивность.
Смертельные поединки известны у гиппопотамов, слонов и других видов. Обычно подобные правила вырабатываются в условиях скученности. Трогательные сурикаты в вопросах расширения территории проявляют жестокость. Если члены одной семьи захватывают нору другой, то всех находящихся в ней детенышей они уничтожают. Среди наших копытных «кодекса чести» начисто лишены косули (Capreolus) – если в один загон поместить двух быков этого вида, то слабейший неизбежно погибнет. Таковы правила борьбы за статус, который играет заметную роль в жизни многих видов. Часто она является движущим фактором внутривидового отбора, загоняющим вид в тупик.
Василий Колбин
