Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №06 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Великомученик революции
Радикальный журналист, идеолог якобинского террора Жан Поль Марат был убит 13 июля 1793 года в собственном доме в Париже. ему выпала честь стать одним из первых мучеников, «канонизированных» революционной Францией.
Нормандская аристократка, правнучка знаменитого драматурга Пьера Корнеля, Шарлотта Корде решилась на политическое убийство в надежде остановить волну республиканского террора, залившего кровью страну. Некоторое время она колебалась: Робеспьер или Марат? Но Жан Поль сам подписал себе смертный приговор, когда опубликовал на страницах своей газеты «Друг народа» призыв принести в жертву революции еще 260 000 голов монархистов, будто бы готовивших очередной контрреволюционный заговор. В «Обращении к французам, друзьям законов и мира», написанном перед покушением, Корде специально подчеркивала, что действовала исключительно по собственной инициативе и вознамерилась «убить чудовище», не вступая ни с кем в сговор.
Удар Шарлотты пришелся Марату, возлежащему в ванне, под правую ключицу, нож вошел между первым и вторым ребром, пробил легкое и задел сонную артерию. Смерть наступила очень быстро. Убийца даже не пыталась скрыться, поскольку верила, что после смерти непременно попадет в рай, где встретится с Брутом – убийцей Цезаря . Ее гильотинировали спустя четыре дня. Однако, как это часто бывало в истории политических убийств, покушение Шарлотты Корде не только не остановило насилие, но и спровоцировало усиление террора.
Запечатлеть погибшего героя Конвент поручил знаменитому художнику Жаку Луи Давиду – левому радикалу и основоположнику французского классицизма. Давид был близким другом Марата и хорошо знал его быт, но, несмотря на документальность сюжета, картина «Смерть Марата», законченная 14 октября 1793 года, не фотография с «места происшествия». Некоторые детали (пистолеты и карту Франции, которые висели на стене) Давид не стал изображать, дабы подчеркнуть аскетизм Марата. Всем предметам на картине художник придал геометрическую правильность и гармонические пропорции, благодаря чему изображение получило скульптурную монументальность. Ванна приобрела сходство с саркофагом, простыня – с погребальной пеленой, а обшарпанная деревянная тумба, заменявшая Марату стол, – с надгробным камнем. Лицо Марата – портрет, но тело писалось с натурщика. Поступить иначе художнику не позволяла его задача – героизация вождя, а тело революционера было обезображено экземой, доставлявшей ему большие мучения. Именно поэтому он принимал посетителей (в том числе и Шарлотту Корде), сидя в целебной ванне. Во всей композиции явно присутствует аллюзия на изображения сцен снятия с креста и оплакивания Иисуса . Неслучайно картина экспонировалась в Лувре в некоем подобии алтаря (в саркофаге-крипте) под пение заупокойного гимна, где герой сравнивался с Иисусом.
Но это не единственный смысловой пласт картины. Все-таки революция, которой служили и Марат, и Давид, отвергла христианство, сменив поклонение Триединому Богу на культ Разума, Природы и Верховного Существа. В искусстве культивировались сюжеты из истории Рима эпохи Республики, в которых превозносились гражданские добродетели. Поэтому Марат представлен на картине Давида еще и как античный герой (белая простыня прочитывалась современниками не только как саван, но и как римская тога), подобный братьям Гракхам – Гаю и Тиберию, погибшим от рук убийц. Конвент устроил Марату пышные похороны: погребальную процессию сопровождали девушки с цветами и дети с факелами. Но даже набальзамированное тело Марата источало столь сильное зловоние, что дети, несшие венки и факелы, чувствовали дурноту. Таким образом, картину Давида можно рассматривать сразу в трех смысловых плоскостях: это и алтарный образ, и античный надгробный памятник, и исторический портрет.
В Лувре полотно пребывало недолго. После переворота 27 июля 1794 года, когда якобинская диктатура пала, картину вернули автору. В 1886 году потомки Давида передали ее в Королевский музей изящных искусств в Брюсселе , где она находится и сейчас.
Надписьна деревянной тумбе:
À MARAT DAVID l’an deux – «Марату Давид, второй год» (имеется в виду 1793 год – второй год после установления во Франции республики). Подобные эпитафии часто встречаются на античных надгробиях.
Деловые бумаги, лежащие под левой рукой Марата, – документальная подробность, одновременно символизирующая незавершенность деятельности революционера.
Письмо в левойруке убитого: «13 июля 1793 года. Мария Анна Шарлотта Корде. Гражданину Марату. Я очень несчастна и уже потому вправе рассчитывать на Ваше великодушие». Марат широко занимался благотворительностью, но Корде пришла к нему не с прошением, а с сообщением о некоем мифическом заговоре. Однако подлый донос явно не вписывается в общий героическомонументальный строй картины.
Записка, лежащая на тумбе: «Отдайте этот ассигнат той матери шестерых детей, чей муж умер за родину». На ней – сам ассигнат достоинством 5 ливров (по покупательной способности это примерно 15 евро). Вполне возможно, что это были последние средства Марата.
Заплаткина простыне и щербины на деревянной тумбе должны подчеркнуть аскетический образ жизни Марата.
Рана на грудиреволюционера напоминает рану Христа, которому Лонгин Сотник нанес копьем «удар милости» в левую сторону груди.
Сумрачное пространствона заднем фоне – образ вечности, в которой должен остаться образ Марата.
Нож, брошенный Шарлоттой Корде. Нож, в отличие от кинжала, считался символом подлого убийства .
Перов руке убитого революционера-публициста – орудие его борьбы. И если нож ассоциировался с бесчестным преступлением, то перо в христианской иконографии было символом веры, надежды и любви – качествами, которыми в глазах современников Марат, бесспорно, обладал.
Полотенцена голове Марата – явная аллюзия на терновый венец Христа. С другой стороны, здесь прочитывается и намек на тюрбан восточного мудреца.
Павел Котов
Лондонский паб. Идеальный дом
На рисунке изображен безликий паб где-нибудь рядом с бензоколонкой или в торговом центре, где люди не задерживаются и постоянной клиентуры нет: зашел, выпил и ушел. Но и тут надо соблюдать несколько основных правил. 1. Если вы закажете просто пинту пива (a pint of beer), не указывая сорта, вам подадут кружку bitter – «дежурного» эля (по выбору пабликана), недорогого и средней крепости.
2. Если сорт эля на шильдике вам незнаком, можно посоветоваться с барменом. В хорошем пабе в таких случаях посетителю предложат его попробовать. Однако не ждите от барменов многого: в отличие от французских заведений в английских барах и пабах работают в основном студенты с минимальной почасовой ставкой (в последние годы владельцы пабов едва сводят концы с концами).
3. Рабочий класс в Англии придумал свои смеси – например, обычного биттера с бутылочным элем Light. Напиток так и называется – light&bitter. Еще одна классическая смесь – black&tаn (черное с жел то-коричневым): две трети «Гиннесса» с элем. Однако этот напиток не следует заказывать в Ирландии: его название вызывает здесь неприятные ассоциации, поскольку совпадает с прозвищем носивших черно-коричневую форму и оставивших по себе дурную память специальных полицейских отрядов, сформированных в 1920-м в Англии для усмирения ирландского восстания.
4. Местные пабы, как и местные англиканские церкви, это еще и клубы, в которых устраиваются разного рода мероприятия. Объявления о них иногда пишут на аспидной доске.
5. Неписаный закон всякого паба: вы всегда имеете право обратиться к рядом стоящему или подсесть к столику со свободными местами, предварительно спросив разрешения. Паб в конечном счете – место для знакомства. Вы сами быстро поймете, хочет ли ваш собеседник продолжить разговор. Паб – это тот же частный клуб, только для людей без статуса (или больших денег).
6. Помимо коллекций старых шильдиков или экзотических костеров (подставок под пивные кружки) над барной стойкой иногда помещается собрание кружек завсегдатаев. У каждого она своя, иногда – серебряная. Когда-то все кружки были с ручками, однако постепенно стали использоваться и пивные стаканы, и сейчас вся страна делится как бы на два лагеря: на тех, кто пьет пиво только из кружки с ручкой, и тех, кто прекрасно обходится без нее.
7. Британцы пьют больше, чем русские, потому что выпивают каждый день и ударными доза ми до 10 пинт пива или 2–3 бутылок вина на человека за вечер, не считая нескольких порций виски или джина с водкой перед ужином. Но опьянение происходит в другом темпе и до мордобоя доходит редко. Буяны немедленно усмиряются. Более того, если посетитель ведет себя слишком грубо, его просто больше никогда не пустят в этот паб. Такое же пожизненное наказание ждет того, кто принесет с собой бутылку и попытается распить ее тайком.
Не садитесь за столик (если только вы не в Дублине или не в гастропабе, то есть пабе-ресторане) и не ждите, что вас обслужат. Вы должны сами подойти к стойке бара. Если в пабе много народу, у стойки наверняка будет толкучка. Никогда не пытайтесь опередить соседа в этой невидимой очереди. Тут все относятся друг к другу внимательно и очередности не нарушают. Как только образуется свободное место у стойки, вы сможете его занять.
Конечно, и тут вы не одни. Но хороший бармен знает, кто подошел первым. Не пытайтесь привлечь его внимание выкриками «Эй!» (если только вы с ним не старые друзья), а если вы в нетерпении начинаете стучать монетой по стойке или громко выражать недовольство, вас могут вообще выставить вон. Если вы бармену не понравились, он может наотрез отказаться вас обслуживать и не обязан давать никаких объяснений: паб – это частное заведение, как дом, и тут нет жалобной книги. Не нравится – найди себе другой.
Типичный паб
Расплачиваясь у стойки, не оставляйте чаевых: бармен не слуга. Но когда расплачиваешься за еду в пабе, где тебя за столиком обслуживает официант, то чаевые оставлять полагается – обычные 10%. Если есть возможность, непринужденно обменяйтесь с барменом ироническими замечаниями на отвлеченную тему – в следующее посещение вас непременно узнают и поприветствуют. Более того, бармен запомнит не только вас, но и ваш обычный напиток. В знак благодарности вы можете купить ему «дринк» по его выбору, «за знакомство», в таком случае вы должны назвать ему свое имя.
В каждом уголке Лондона (и всяком другом месте в Великобритании ) свой паб, куда местные жители приходят, как к себе в дом. Собственно, паб – это и есть идеальный дом. Без жены, детей и домашних животных. Впрочем, в местный паб пускают всех – и жен, и детей (когда-то не пускали), и домашних животных (пускали всегда). Но приходят они как бы по отдельности, без права требовать друг от друга чего-либо в качестве членов одной семьи. Паб – это дом, где от тебя ничего не требуют.
Поэтому паб и похож на дом: с камином, диванами и картинами на стенах. Точнее, он похож на идеальный дом своей эпохи. В свингующие шестидесятые идеальная гостиная выглядела как вигвам североамериканских битников, а в восьмидесятые годы вошли в моду парчовые шторы, фарфор на полках, камины в изразцах и диваны с ситцевой обивкой. Впрочем, не все пабы гонятся за модой. Мой местный паб The Sir Richard Steele не менялся лет так пятьдесят. К потолку подвешено велосипедное колесо, рядом с головой оленя над старым пианино (здесь регулярно играют джазисты из неудачников) висят картины в золоченых рамах, одни диваны кожаные, другие – матерчатой обивки, есть и деревенские скамьи рядом с венскими стульями, а вечером на столиках расставляются оплывшие свечи в винных бутылках.
Как и во всех местных пабах, у стойки бара всегда толчется небольшая группа завсегдатаев. Ваше первое появление встречают молчанием. Но это вовсе не враждебность к чужаку. Они осматривают вас внимательно, как экспонат. Если вы хотите завязать прочное знакомство в таком пабе, следует вежливо и сдержанно поздороваться и завести нейтральный разговор на метеорологическую тему, посоветоваться насчет местных сортов пива (обычно в каждом пабе есть своя подборка сортов эля – негазированного крепкого темного пива).
Холодность британцев (и в первую очередь англичан) крайне преувеличена. Тут люди действительно не навязывают себя, но стоит выказать какие-то знаки своей готовности вступить в общение – и собеседника трудно остановить: вы услышите всю историю его семьи, отношений с женой, Богом и правительством во всех возможных аспектах. Это не значит, что вы стали близкими друзьями: все это истории для собеседника в пабе, главное требование к которым – не искренность, а занимательность. Впрочем, если демонстративно усесться в углу с газетой и ни на кого не смотреть, то вашего одиночества никто не нарушит.
Как и везде на свете, люди в пабе группируются по классовым привычкам, замашкам, воспитанию. Исторически английский паб делился на saloon и public bar. «Салун» – для респектабельной публики, а «паблик» – для плебса: тут обычно стоит бильярдный стол, работает телевизор, по которому крутят футбол или регби, а на стене висит круглая мишень для метания дротиков. Хотя в большинстве лондонских пабов эти две части больше не разделены (прежде у каждой части был особый вход), невидимая ширма существует до сих пор. Однако и тогда, и сейчас паб – это место, где границы нарушаются.
Гирлянды из сушеного хмеля – традиционное украшение пабов
В каждом приличном пабе есть внутренний дворик с газоном, и в хорошую погоду все, естественно, стремятся занять места за столиками снаружи. Тут же находят прибежище представители нового типа отверженных: курящие. Летом во дворике иногда ставят мангалы – жарят мясо, английские сосиски (иногда даже из оленины или дикого кабана). Если в пабе есть кухня, то заказывать блюда по меню нужно тоже у стойки, тут же за них и расплачиваясь (без чаевых), но само блюдо принесет официантка или тот же бармен. В огромных пабах еда обычно из полуфабрикатов. И вообще, чем меньше паб, тем больше гарантии высокого качества – и еды, и напитков, и общения. Если же перед баром стоит вышибала (пусть и похожий на швейцара), значит это место для кого ни попадя, и лучше его обойти стороной
В некоторые загородные пабы посетители приезжают прежде всего ради еды. Главная особенность современной английской кухни – изобретательность в комбинировании разных классических и экзотических ингредиентов, но без французских подливок и соусов. При взгляде на тарелку сразу должны быть ясны все составляющие. Если же кухня в пабе отсутствует, то стандартная закуска – пакетики с жареным арахисом и чипсы (по-английски crisps, не путать с chips – это картофель фри)
Некоторые пабы и сейчас напоминают лавку древностей. В зависимости от вкусов владельца тут можно найти коллекцию моделей кораблей или старинных эмблем конных скачек. Но лет десять назад на смену этому псевдовикторианскому стилю пришел новый дизайн: вместо тяжелых штор и ковров – белые стены и по-голландски большие окна. В таких интерьерах, однако, большие проблемы с акустикой: из-за эха гул такой, что общаться довольно трудно. Когда-то все пабы делали дневной перерыв с трех до шести (закон эпохи Первой мировой) и окончательно закрывались в 11 вечера. Сейчас все зависит от конкретного заведения. За 10 минут до закрытия бармен выкрикивает: «Last orders!» («Последние заказы!»), после этого звенит колокольчик и бар закрывается. Но в небольших пабах жизнь продолжается и за закрытыми дверьми – только уже для «своих»
Если шильдик перевернут обратной стороной, значит или этот сорт пива закончился, или меняют бочку. Вообще, все пабы делятся на те, что представляют определенную пивоварню со своими сортами эля, и те, что имеют право продавать любые сорта пива разных пивоварен – обычно об этом свидетельствует вывеска: Free house
Таким нарушителем традиционных классовых различий был в XVIII веке сэр Ричард Стил – журналист, эссеист, основатель журнала «Спектейтор», а еще серьезный выпивоха и балагур. Доктор Джонсон, создатель образцового толкового словаря английского языка, назвал его «величайшим повесой среди литераторов и величайшим литератором среди повес». Паб его имени The Sir Richard Steele мне близок и в буквальном смысле, потому что расположен в четырех дверях от меня. Я туда хожу каждый вечер, чтобы отдохнуть после работы и избавиться от сумбура в голове. Впрочем, сумбура обычно не убавляется: этот паб посещает очень пестрая, любопытная публика, охочая до разговоров. Сюда заглядывают и знаменитые джазовые певцы (это паб с музыкой), и какие-то алкоголики из маляров, и торговцы наркотиками. А на втором этаже тут клуб сатириков и эстрадников.
Среди друзей Ричарда Стила были и Джонатан Свифт , и Голдсмит – в общем, все крупнейшие писатели той эпохи. Они выпивали и разговаривали, так что паб был еще и местом, где творилась великая литература. Сейчас после шести вечера разговоры в пабах обычно забивает громкая музыка. В моем же пабе сравнительно тихо, а по стенам – полки с книгами. Я думал, это так, для декораций. Взял наугад один том – оказалось, «Мертвые души» Гоголя на английском языке.
Иллюстрации Энди Каунсила
Зиновий Зиник
Всемирная история игры с мячом
Понадобились тысячелетия, чтобы футбол приобрел нынешние строгость и тактическую изощренность. Но и древние его виды не забыты. Находится немало желающих побороться за мяч, ничем не стесняя себя. Фото вверху: IMAGE FORUM/EAST NEWS
Трудно поверить, что многих простых вещей, которые нас окружают, когда-то не было и кто-то их придумал. Колесо, например, или мяч. Тем не менее это так. И сам мяч, и игру в него три с половиной тысячи лет назад придумали ольмеки, жившие на территории современной Мексики . Во всяком случае, археологических свидетельств, указывающих на более раннее ее происхождение, мы не имеем. Мексика стала родиной игры по той простой причине, что именно там в изобилии произрастал каучуконос – Castilla elastica, и именно тамошние жители первыми на учились придавать каучуку эластичность, то есть превращать его в подобие нынешней резины, из которой сам бог велел делать мячи.
Рождение мяча
Ольмеки стали добавлять к каучуку сок ипомеи. Это лиана, произрастающая в том же регионе. В наши дни она стала модным декоративным растением. Ее плети усыпаны крупными белыми цветами, за что лиана получила название «лунный цветок».
Ольмеки освобождали стебель от листьев и цветов, скручивали его в клубок и мяли, выжимая сок. Его смешивали с каучуком в пропорции приблизительно 1:15. Когда масса загустевала, ей придавали форму шара. Археологи находят мячи разного размера. Но даже самые маленькие, диаметром около 10 сантиметров, весят полтора килограмма, а 20-сантиметровые вообще больше напоминают ядро.
Таким мячом и убить можно. Поэтому древние майя готовились к игре со всей серьезностью. Бедра и колени обматывали кожаными ремнями, на плечи надевали деревянный хомут, очень похожий на ярмо для запрягания буйволов, а «рабочую» руку защищали деревянной дощечкой. Голову прикрывала специальная кожаная повязка. Вся эта сбруя, напоминающая доспехи для американского футбола, не гарантировала от травм и увечий. После матча многим игрокам приходилось делать надрезы на разных частях тела, чтобы выпустить кровь из гематом.
В ходе церемонии открытия в Гватемале 119-й сессии МОК, местные спортсмены продемонстрировали традиционную игру индейцев майя в мяч – уламу. Одна из разновидностей уламы – с горящим мячом. Фото: REUTERS
Правила игры известны нам в самых общих чертах. Скорее всего, это было что-то вроде рокетбола или волейбола. Игроки подбрасывали мяч бедрами, иногда использовали колени и локти. Существовали варианты с ракетками, специальными обточенными камнями, палками. Главное было не допустить, чтобы мяч коснулся земли. В Чичен-Ице, древнем городе майя, археологи обнаружили поле размером 146×36 метров, которое окружают стены с барельефами, изображающими эпизоды игры. По концам средней линии на высоте шести метров в стены вмуровано по каменному кольцу. Если какому-нибудь счастливчику удавалось забросить мяч в кольцо, его команде немедленно засчитывалась победа. Но это случалось крайне редко. Обычно же выигрывала команда по очкам, которые присуждались, когда ей удавалось каким-то образом переместить мяч за дальний край площадки соперника. Удары запрещенными частями тела наказывались штрафными очками. Продолжалась игра до заката солнца, если, конечно, на площадке оставался хоть один человек, способный держаться на ногах. Испанский хронист Диего Дуран писал, что игроки в мяч – это «люди-синяки, ходят вечно переломанные, а некоторые даже умирают во время матча, когда получают мячом в лицо или в область желудка».
Игра носила в прямом смысле характер сражения, которому приписывался сакральный смысл. Команды олицетворяли собой две враждебные стихии, например огонь и воду. Если побеждала команда огня, это означало, что грядет засуха. Следовательно, капитана проигравшей команды воды надо принести в жертву богу воды, чтобы умилостивить его. Обезглавливал жертву лично капитан победителей. За ходом игры следили арбитры, роль которых была чрезвычайно важна: ведь если окажется, что жертва принесена не тому богу, засуха будет еще сильнее или наводнение – еще разрушительнее. За действиями арбитров бдительно следила публика. Каждое слово, сказанное на поле игроками или судьями, разносилось на весь стадион. Секрет этого акустического эффекта так до конца и не разгадан. Любимое развлечение туристов, посещающих Чичен-Ицу, – встать на противоположных концах огромной площадки и шепотом переговариваться друг с другом – слышно так, словно собеседник находится от вас в двух шагах.
Ко времени, когда в Америку пришли испанские завоеватели , ацтеки к игре в мяч уже относились просто как к игре – человеческие жертвоприношения ушли в прошлое. Зрители делали ставки, которые могли быть весьма значительными, а капитан выигравшей команды имел право забрать плащи и драгоценности болельщиков команды соперника. Поэтому высшим шиком в ацтекском обществе считалось явиться на матч в лучшем наряде и золотых украшениях.
Испанцы, насильственно обращавшие индейцев в христианство , древнюю игру запретили, поскольку эта традиция была связана с культами богов Солнца, Луны и Кукурузы. Только в штате Синалоа на северо-западе Мексики индейские семьи, ведущие свой род от прославленных игроков и жрецов-гадателей, сохранили игру улама. Каучуковый мяч они делают по древней технологии ольмеков. В разных городах создано более десяти профессиональных команд, которые, как и в древности, когда по результатам встречи судили о перспективах на урожай, проводят чемпионат в апреле.
Америка: улама
Улама бедрами – в каждой команде не менее четырех человек в набедренных повязках, с кожаными щитками на бедрах для защиты от ударов трехкилограммовым мячом. Улама локтевая – играется на маленькой площадке относительно легким мячом. В команде от одного до трех человек. Локоть рабочей руки (разрешается играть только одной заранее выбранной рукой) у всех тщательно обмотан ремнем. Игра напоминает волейбол, с той разницей, что переправить мяч нужно не через сетку, а за границу поля на стороне противника. В локтевую уламу играют не только мужчины, но и женщины. Улама клюшками – игра с использованием тяжелых, до семи килограммов, клюшек и полукилограммового мяча. В некоторых видах уламы мяч может касаться земли, в других это запрещено. Команда набирает очки, когда соперник пропускает мяч за свою заднюю линию, выбивает его за боковые стены площадки, дотрагивается до него руками или другими запрещенными частями тела. Выигрывают те, кто первыми наберут восемь очков. Самый длинный матч длился восемь дней, но, как правило, команды укладываются в пару часов. Готовятся игроки, тахýрес, к встрече так же, как их далекие предки. Рабочую руку игрок ежедневно поливает собственной мочой. Считается, что таким образом он возвращает свою энергию в мускулы руки. Сутки накануне матча тахурес воздерживаются от секса и алкоголя. Перед встречей надо вымыться в холодной воде, якобы от этого кости становятся менее ломкими. Накануне игры следует коротко остричь волосы. Бриться, напротив, нельзя.
Как играют в уламу
Матч начинается с того, что тахурес осыпают игроков противника отборными ругательствами. Это тоже древний обычай, поэтому власти закрывают глаза на такое вопиющее нарушение общественных приличий. Капитан (мале) одной из команд вводит мяч в игру со средней линии (аналько), партнер (малеро) его принимает. Он может дальше сам пробиваться вперед, не роняя на землю мяч, а может перепасовать его кому-то из своих: капитану, нападающему (топадору), задача которого проложить путь через ряды противника, или защитнику (чиверо). Цель – переправить мяч на сторону противника за линию (чивос) в конце длинного поля (тасте). За тем, чтобы игроки не били по мячу запрещенными частями тела, следят арбитры (веедоры). В отличие от других видов спорта в уламе судья не может назначить штрафное очко без согласия публики. Игрок, посчитавший, что оштрафован несправедливо, апеллирует к болельщикам, и те могут отменить решение веедора.
Флорентийский пинок
Футбол почти на всех языках – футбол, но итальянцы называют его по-своему: кальчо (сalcio), «пинок». А пошло это от флорентийской игры в мяч , которой в Италии увлекались в эпоху Возрождения и вплоть до XVIII столетия. В 1766 году один из матчей в Ливорно почтил своим присутствием британский консул. «Так Англия и стала родиной футбола», – грустно шутят сегодня тосканцы. Умалчивая, впрочем, о том, что флорентийская игра очень мало напоминает современный футбол. Да и вряд ли средневековые флорентийцы сами придумали свой кальчо. По всей видимости, его далеким предком была древнегреческая игра арпадзо (с греческого – «хватать», «грабить»), которую переняли римляне. У них она называлась «гарпастум» (опять же от греческого «арпастон» – мяч для игры в арпадзо) и особой популярностью пользовалась у легионеров. Так что футбол на Британские острова могли принести завоеватели-римляне.
Ежегодно на площади Санта-Кроче в третью неделю июня проходят три встречи по кальчо. Их предваря. Фото: Владимир Поморцев
То ли средневековые авторы считали кальчо забавой низкой, недостойной упоминания (даже у Данте , который весьма подробно описывал флорентийскую жизнь, мы не находим никаких упоминаний об игре в мяч), то ли римская традиция на несколько веков прервалась, но Флоренция становится городом «футболистов» лишь в XV веке. Горожане жалуются, что на улице стало опасно появляться – того и гляди получишь тяжелым мячом по голове. Власти издают законы, запрещающие кальчо и «другие шумные игры» рядом с общественными зданиями. Постепенно излюбленными местами игроков во Флоренции становятся площади Санта-Мария-Новелла, Санто-Спирито, Санта-Кроче и обширный луг около Порта-аль-Прато. Зимой, в дни карнавала, если река Арно замерзала, команды сражались на льду. Играли в кальчо и простые флорентийцы, и «лучшие люди» города. Хорошими «футболистами» в молодости считались герцог Козимо I и римские папы, выходцы из знатных флорентийских семей: Климент VII, Лев XI и Урбан VIII.
Возможно, о флорентийском футболе все бы давно забыли – мало ли во что играли четыре столетия назад, – если бы он не стал символом последней Флорентийской республики . В 1530 году город осаждали войска германского императора, начался голод, но флорентийцы, дабы выказать свое презрение врагу, в последний день карнавала, 17 февраля, устроили футбольный матч на площади Санта-Кроче. С окрестных холмов осаждавшие прекрасно видели все происходящее и принялись обстреливать площадь из пушек. Но ядра летели мимо, что всякий раз вызывало у флорентийцев взрыв веселья и град насмешек. В пятисотлетний юбилей того матча в отнюдь не демократической муссолиниевской Италии решили возродить флорентийский футбол. Играют в кальчо по старинным правилам, их в 1580 году зафиксировал в своем трактате граф Джованни де Барди. Поле представляет собой посыпанную песком площадку 100×50 метров. В командах по 27 человек: три вратаря, четыре защитника, пять полузащитников и пятнадцать нападающих. У Барди находим даже схему расстановки игроков в начале матча. Встреча длится 50 минут. Победившая команда получает в качестве приза белую телку породы кьянина – из мяса коров этой породы готовят знаменитый бифштекс по-флорентийски.
Игра напоминает регби или американский футбол – нужно любым способом отправить мяч за границу поля со стороны противника. Запретов почти нет – разрешено даже бросать песок в глаза сопернику. Нельзя только бить по голове и в промежность. Судья вбрасывает мяч в игру, но первые несколько минут никто не обращает на него внимания – соперники осыпают друг друга оскорблениями, еле сдерживаясь, чтобы не пустить в ход кулаки. Наконец кто-то наносит первый удар, и начинается свалка. В 2006 году в матче между «белыми» и «синими» ожесточение достигло такого накала, что встречу пришлось остановить. На следующий год игра не проводилась. Однако в 2008-м традиция была восстановлена, только в кальчо запретили участвовать людям старше 40 лет, а также имеющим судимость за тяжкие преступления. Но все равно после окончания матча на залитом кровью песке остаются лежать, как правило, десятка полтора игроков, которые сами покинуть площадку не в состоянии. Остальные же трогательным образом целуются друг с другом, правда, не по велению сердца, а согласно правилам игры.
Английский футбол превратился в то, чем он является сегодня, во многом благодаря элитным учебным заведениям, где разные его виды в позапрошлом веке начали активно культивировать. В знаменитом Итоне и сегодня играют в один из видов протофутбола – нечто среднее между регби и классическим футболом . Фото: PETER MARLOW/MAGNUM PHOTOS/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU (x2)
Италия: кальчо
Сегодня турнир по кальчо – часть карнавала Festa Di San Giovanni, городского праздника с военным парадом и карнавальными шествиями. Последние проводятся ежедневно всю третью неделю июня – 530 человек в костюмах эпохи Возрождения со знаменами своих кварталов проходят по историческому центру города. Их сопровождают музыканты, играющие на старинных инструментах. Матчи проводятся в субботу и воскресенье – два полуфинала и финал – между командами четырех исторических кварталов города: Санто-Спирито (белые), Санта-Кроче (синие), Санта-МарияНовелла (красные) и Сан-Джованни (зеленые).
