Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №11 за 1987 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанр:
Газеты и журналы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Мы никак не ожидали, что за дверью кладовки в музее Мале нас ожидают еще сюрпризы. Помогая сторожам укладывать привезенные нами камни с солнечным орнаментом на пол рядом с немусульманскими скульптурами, мы обратили внимание на то, что дверная створка упирается в сваленную в углу груду каменных обломков. Я видел их еще в прошлый раз, но тогда заключил, что это мусор, оставшийся после очередного ремонта. Теперь же мы поднакопили кое-какой опыт, знали, как выглядят куски известняка, которые составляли основу разрушенных храмов, и Бьёрн, нагнувшись, перевернул один крупный обломок.
– Странно... Ого, что это? – пробурчал он себе под нос.
На полу перед нами лежал кусок плиты с гладкой отшлифованной гранью, на которой были высечены какие-то символы.
– Иероглифы! – воскликнул я.– Точно, иероглифы. Но отличные от египетских. Зато очень похожие на письмена долины Инда.
Над строкой диковинных знаков тянулась цепочка из свастик – типичного для индской цивилизации символа, который в наше время, в результате использования в нацистской Германии, приобрел дурную славу. В древности в долине Инда свастика символизировала священное Солнце. Ниже пиктограмм над краем излома выступали контуры большого колеса с множеством спиц: знаменитое солнечное колесо той же цивилизации. Сбоку камень украшала широкая полоса характерных изображений лотоса – еще один древний символ обожествляемого Солнца... Восходящее Солнце... Три варианта солярного символа доминировали на каменной плите.
Однако главное внимание привлекали к себе расположенные в центре пиктограммы. Бросались в глаза морские символы: рыболовный крючок, раковина, две рыбы. Кстати, рыба – один из наиболее употребительных знаков нерасшифрованной письменности долины Инда. Две палки с шипами на концах опять же напоминали рыболовные орудия. Был и еще один типичный для индской письменности знак, похожий на кубок; по мнению ученых, он изображает священный барабан. Срединное место в строке занимал сложный узор – что-то вроде сосуда с узким горлышком, из которого торчали три стрелы с треугольными наконечниками. Стрела – также важный знак в письменности долины Инда.
Цепочка резных знаков обрывалась у отбитого края. Рядом с солнечным колесом помещались еще какие-то непонятные символы. Мы поискали в груде обломков недостающие куски плиты, но их там не было.
Когда мы показали этот камень музейным хранителям, они лишь пожали плечами. Дескать, ничего особенного, какое-то старье, найденное где-то на Мальдивах. Больше они ничего не знали, если не считать, что камень принесли совсем недавно.
Где остальная часть плиты? Недостающие куски?
Они были не в курсе. Между тем, судя по свежему излому, части плиты все еще могли находиться там, где был обнаружен этот фрагмент. Где-то на одном из тысячи островов лежали обломки, позволяющие восстановить всю плиту с письменами.
– Придется организовать экспедицию! – сказал я, отрываясь от созерцания драгоценного образца.
– Никуда не денешься! – рассмеялся Бьёрн.
Мы еще находились под впечатлением от всего увиденного за прошедшую неделю и не успели толком переварить открытие, сделанное за дверью музейной кладовки, когда слух о наших наблюдениях дошел до президента республики.
Вот и вышло так, что камни, привезенные нами в музей с атолла Гааф, из грязных мешков перекочевали первым делом на красный ковер в президентском дворце.
После чего президент, не меньше нас взволнованный нашими находками, предложил мне провести раскопки.
Мне было еще невдомек, что мы потревожили осиное гнездо. Я не уразумел, что мальдивское общество, с его корнями, идущими к древним цивилизациям, прочно спаянное воедино строгими правилами ислама, которые укреплялись в течение восьми столетий консервативного правления султанов, всего каких-нибудь десять лет назад столкнулось с полчищами иностранцев реактивного века. Ворота во внешний мир только что отворились, и молодая демократическая республика уподобилась тиглю, в котором происходила плавка старого вместе с новым. Кое-кто разделял убеждение бывшего султана, что не следует будить спящую собаку, однако была и прогрессивная группа молодых лидеров, желающих познать собственные корни, утвердиться в своей культурной неповторимости, выявить истину о таинственной неписаной истории своего народа. Нам было ясно, что они прочно связаны с арабским миром и признательны ему за религиозный и культурный переворот в знаменательном 1153 году. Однако вместе с тем они прекрасно знали, что народ Мальдивов не только арабского пр
оисхождения. Их предки были обращены арабскими мореплавателями в другую веру, но не вытеснены ими.
На другое утро после приема во дворце нам предстояло покинуть Мальдивы, и мы получили подтверждение, что места в самолете забронированы. Однако президент попросил нас задержаться на день в Мале, чтобы я мог выступить с докладом о наших открытиях. По этому случаю местное телевидение отменило передачи, чтобы обеспечить нам полный зал. Вопросы аудитории отражали растущее стремление граждан юной республики узнать, что происходило на их родном архипелаге до периода султаната, о котором они были хорошо осведомлены.
Хавитты, скульптуры, редины – все эти понятия были им известны, но никогда не обсуждались публично. Меня пригласили осмотреть «длинноухую» статую, пока ее не разбили на мелкие куски. Теперь мне предложили приехать снова, чтобы доискаться до истины о прошлом Мальдивов. Вызов, который надлежало принять.
И я принял его.
На следующий день мы с Бьёрном вылетели из Мале. Был конец ноября 1982 года. Я наметил вернуться на Мальдивы в конце января 1983 года с отрядом археологов, чтобы приступить к раскопкам до начала дождей. Дожди начинаются на Мальдивах весной, когда северо-восточные муссоны сменяются юго-западными. Солнце и муссоны направляли древних мореходов в их первых плаваниях в этих районах Индийского океана. Солнце и теперь подсказывало – где, а муссоны – когда лучше всего работать современной археологической экспедиции.
Окончание следует
Перевел с норвежского Л. Жданов
Тур Хейердал
Потерянный дом
Те, кто полагает, будто «звездные войны» относятся к области фантастики, ошибаются: оказывается, у них уже есть первые жертвы»,– так начал свой репортаж корреспондент газеты «Саут Чайна Морнинг пост» Ян Мазер. В этом он убедился сам, посетив «Остров отчаяния». О том, что он видел, как, впрочем, и о самом таинственном острове, затерянном в бескрайних просторах Тихого океана, широкой читательской аудитории ничего не известно. И это вполне объяснимо, поскольку Мазер был лишь третьим журналистом, которому удалось побывать там за последние годы. Столь плотная завеса секретности, окружающая атолл Кваджалейн, как называется это место, связана с тем, что на нем находится секретный полигон, на котором испытываются американские баллистические ракеты МХ и «Трайдент». Точнее, лагуна атолла служит мишенью для межконтинентальных ракет, запускаемых за восемь тысяч километров с базы Ванденберг в США.
Три года назад корреспондент английской телекомпании Би-би-си Крис Шеппард решил снять фильм о гонке вооружений, в частности о ракетах МХ, которые американская администрация громко окрестила «стражами мира». Шеппард начал с Вашингтона. «Здесь моя первая остановка на пути к островам Тихого океана. Я использую ее, чтобы собрать дополнительную информацию,– записал он в дневнике.– Маршалловыми островами, куда входит и Кваджалейн, в министерстве внутренних дел ведает Фред Зедер. У него репутация человека, неспособного держать язык за зубами. Я на это рассчитывал, но во время нашей встречи присутствовали три помощника. Они буквально не давали ему рта раскрыть, отметая вопросы, которые, по их мнению, к теме не относятся».
Поэтому английскому журналисту пришлось довольствоваться лишь общими словами. Когда в 1947 году США получили от Совета Безопасности ООН временный мандат на управление Микронезией, они обязались «способствовать политическому, экономическому и социальному прогрессу населения подопечной территории... в направлении к независимости». Этот «прогресс» зашел так далеко, что все четыре «государственных образования»: Содружество Северных Марианских островов, Республика Белау, Федеративные Штаты Микронезии и Маршалловы острова, на которые разделили подопечную территорию, заключили с США соглашения о «содружестве», или «свободной ассоциации».
– Какова сейчас обстановка на атоллах Бикини и Эниветок, где проводились ядерные испытания? – поинтересовался Шеппард.
По словам Зедера, это было так давно, что не стоит и вспоминать. А как насчет гигантского военного строительства, которое ведет Пентагон в этом районе? Сплошные выдумки и преувеличения, в чем мистер Шеппард может убедиться сам.
– Значит, я могу посетить любое место и даже Кваджалейн?
– Конечно. Кстати, последний я вам особенно рекомендую. Там есть чудесный уголок, остров Эбей, где живут одни туземцы. Это настоящий рай на земле.– Фред Зедер говорил так проникновенно, что у корреспондента Би-би-си не возникло и тени сомнения в его искренности, хотя помощники почему-то с двух сторон довольно бесцеремонно дергали шефа за рукава.
Но прежде чем отправиться в «рай на земле», Шеппард посетил военно-воздушную базу Ванденберг, не преминув описать этот визит в дневнике: «Отсюда производится запуск ракет МХ, нацеленных на Маршалл о вы острова. 4.30 утра. Дождь льет как из ведра. Прибыла группа телевизионщиков программы новостей. На мониторе внутреннего телевидения – ворота базы. Демонстранты начали собираться там около шести утра. К восьми на территорию базы доставляют на вертолетах поднятых по тревоге солдат. Команда телевизионщиков носится от одной группы демонстрантов к другой. Те ложатся под колеса машин. Их арестовывают. Большинство лозунгов, написанных на транспарантах, против МХ, против Рейгана, часть – в защиту жителей Маршалловых островов. Совершенно не представляю, что им может грозить».
Неведение корреспондента Би-би-си восполнил в Гонолулу Джифф Джонсон из центра по изучению ресурсов Тихого океана. Речь, оказывается, идет о том, чтобы защитить исконные права островитян от произвола американской администрации. Кваджалейн, объяснил Джонсон, представляет собой ожерелье из девяноста семи коралловых островков, плотным кольцом окружающих огромную лагуну. Самый большой остров носит название атолла. Все остальные почти непригодны для жизни. Когда в 1964 году Пентагон решил разместить здесь секретный полигон, всех жителей Кваджалейна насильственно переселили на крошечный островок Эбей, лежащий дальше к северу. А в 82-м американцы узаконили их изгнание, навязав так называемое «соглашение о свободной ассоциации», которое предоставляет США право пользоваться Кваджалейном в качестве ракетного полигона в течение 50 лет. Мнением островитян никто даже не поинтересовался.
– Но, в конце концов, какая им разница, где жить, на Кваджалейне или Эбее? Мне рассказали, что последний просто райский уголок...
– Слетайте туда и тогда поймете, в чем разница,– загадочно посоветовал Джонсон англичанину.
«Самолет, в котором я летел, приземлился в Маджуро, административном центре Маршалловых островов. В международном аэропорту царит такая же неофициальная атмосфера, как на автовокзале где-нибудь в американском городке на Среднем Западе. Мне охотно рассказали, что атолл Кваджалейн выбран в качестве мишени, потому что его лагуна мелководна и водолазы легко могут достать со дна то, что осталось от ракеты. Когда производятся запуски, на набережной там поднимают красный флаг и всякое передвижение по лагуне запрещено. Если ракеты прилетают ночью, зрелище потрясающее: они напоминают падающие звезды. Странно, но об Эбее никто ничего толком не знает»,– записал в дневнике Шеппард.
Впрочем, ему самому тоже не удалось познакомиться с «райским уголком»: «Полет из Маджуро до Кваджалейна на 50-местном самолете занимает час. Сверху можно хорошо рассмотреть полушария радаров, административные здания и жилые дома. На Кваджалейне меня, по-видимому, ожидали. В самолет заходит небольшого роста коренастый человек из службы безопасности с пистолетом и в зеркальных очках. Он вежливо сопровождает меня к выходу и заявляет, что со мной запрещено кому бы то ни было разговаривать. По прошествии часа он усаживает меня снова в самолет, вылетающий в Маджуро».
Шеппарду дали, как говорится, от ворот поворот, потому что лента, которую он намеревался снять, не устраивала Пентагон. И вовсе не из-за боязни разглашения военных секретов. Истинную причину раскрывает репортаж его коллеги, корреспондента токийской «Майнити дейли ньюс» Апуси Кусе. Как считает японский журналист, ему повезло, поскольку он не стал сообщать американским властям на Гуаме об истинной цели поездки, объяснив, что хотел бы посетить Эбей по заданию одной благотворительной организации.
Получив разрешение, Кусе взял билет на самолет компании «Континентл Майкронезиа», который после трех часов полета приземлился на американском военном аэродроме Бухольц на южной оконечности Кваджалейна. После того как пассажиры-американцы покинули салон, немногих оставшихся микронезийцев вместе с журналистом препроводили в автобус без окон, напоминавший тюремный фургон, и доставили на пристань Эко на противоположной стороне острова. Поторапливаемые сержантом военной полиции, они бегом проследовали на паром, который тут же отчалил.
Кусе знал, что Эбей невелик – километр в длину и несколько сот метров в ширину. Раньше на нем обитало 56 человек. Теперь – около 10 тысяч. Поэтому журналист был готов к тому, что при такой скученности особых красот он не увидит. И все-таки, только попав на Эбей, понял, почему местные жители называют его «Островом отчаяния».
«Когда высаживаешься на пристани в Эбее, прежде всего поражает зловоние, которое исходит отовсюду. В резком контрасте с зеленым Кваджалейном здесь нет ни тропических деревьев, ни зелени. Кокосовые пальмы, панданус, хлебные деревья были вырублены при строительстве жилищ,– рассказывает Кусе.– Рабочий поселок представляет собой цепочку стандартных бараков и неказистых хижин. В каждой комнате ютится от 10 до 40 человек. Весь остров и даже окружающие его рифы усыпаны битым стеклом, консервными банками, отбросами. На пыльных улицах играют дети, а босоногие малыши роются в зловонных мусорных кучах.
Большая часть сточных вод сбрасывается прямо в лагуну, где обычно купаются островитяне. Даже в официальном отчете указывается, что зараженность воды в ней в 25 раз превышает норму по стандартам Всемирной организации здравоохранения. Из-за страшной перенаселенности и антисанитарных условий на острове свирепствуют дизентерия, гепатит, лихорадка, грипп, желудочные расстройства, кожные и легочные болезни. Весь медперсонал в единственной больнице Эбея – два доктора-филиппинца и один фельдшер-микронезиец, но по истечении двухгодичного контракта они, по-видимому, покинут остров, так как практически не могут оказать никакой помощи. К тому же Эбей испытывает острейшую нехватку питьевой воды, которую примерно дважды в месяц привозят на баржах с Кваджалейна».
И все-таки вашингтонский чиновник Зедер не преувеличивал, говоря, что на атолле есть чудесное место. Он лишь перепутал Эбей с Кваджалейном, где расположена военная база и живет американский персонал. Здесь дома, снабженные кондиционерами, действительно прячутся в тени пальм посреди аккуратно подстриженных зеленых газонов. К услугам американцев прекрасная больница, плавательные бассейны с изумрудной водой, теннисные корты, спортивные городки, бесплатное кино.
Только доступ в этот райский уголок имеют лишь семьсот «счастливчиков» из местного населения. У них есть пусть самая грязная и тяжелая, но работа. У остальных, загнанных на Эбей, нет ничего, даже надежды, поскольку им запрещено покидать остров без специального разрешения.
Проработавший несколько лет на Эбее доктор Уильям Витарелли рассказал журналисту такую трагическую историю. Однажды во время эпидемии дизентерии на острове кончился раствор для внутривенного вливания. От обезвоживания десятки детей находились в очень тяжелом состоянии. Доктор Витарелли взял одного из них и вместе с матерью на катере поплыл на Кваджалейн. «Однако, несмотря на все мои уговоры и мольбы матери, часовой не разрешил нам сойти на берег,– горестно вспоминает врач.– На обратном пути ребенок умер. В тот же день я еще раз поплыл на Кваджалейн, пошел в госпиталь и объяснил дежурному врачу, что нам позарез нужен раствор для внутривенных инъекций. Но тот отказал. Тогда я отправился на склад медикаментов и украл несколько коробок раствора. Иначе я бы не вынес смерти моих маленьких пациентов».
– Но разве нельзя было поручить купить лекарства тем эбейцам, которые работают на базе? – удивился журналист.
– О чем вы говорите? Их самих каждый день перед возвращением домой подвергают обыску и отбирают любые продукты и сигареты, приобретенные на Квадже на их собственные деньги. А если кто-то опаздывает на вечерний паром, американцы сажают его на ночь под замок. Официально это называется «поддерживать образцовый воинский порядок»...
Впрочем, как узнал Кусе, был случай, когда наказанию подверглось все население Эбея. В июле 1982 года кваджалейнцы начали операцию «Возвращение домой». Более тысячи человек высадились на островках в запретном районе «центрального коридора» в лагуне в знак протеста против захвата американцами их родного Кваджа. Ракетный полигон оказался блокированным: обстреливать людей не решился даже Пентагон.
Командованию базы был послан приказ любой ценой «утихомирить» демонстрантов. Но отдать его было куда легче, чем выполнить. Американцы бросили за решетку 13 руководителей «Корпорации атолла Кваджалейн». Но микронезийцы и не подумали покинуть захваченные островки. Тогда военные власти стали перехватывать все поставки продовольствия, предназначенные для Эбея. Через четыре месяца начавшийся голод заставил кваджалейнцев снять осаду базы. Но, как показали последующие события, они не прекратили борьбу.
Внимание Мазера к атоллу Кваджалейн привлекли три, казалось бы, не связанных между собой сообщения. В первом говорилось, что Пентагону приказано представить список намечаемых испытаний по программе «звездных войн», которые будут осуществлены в соответствии с новой «широкой интерпретацией» Белым домом Договора по ПРО. Во втором шла речь о том, что под дулами автоматов американской военной полиции у паромного причала тихоокеанского атолла Кваджалейн десятый день проводят сидячую забастовку более ста его коренных жителей. Они требуют от Вашингтона вернуть им право жить на земле предков. Наконец, в третьем сообщалось, что сенатор парламента Маршалловых островов Атаджи Балос от имени жителей атолла обратился в Совет ООН по опеке с петицией, в которой призвал срочно направить туда специальную выездную миссию.
Пока на этом тихоокеанском полигоне испытывались только межконтинентальные ракеты. А не собирается ли Пентагон использовать Кваджалейн для опробования оружия, создаваемого по программе СОИ? Если это так, то дело пахло сенсацией. Как бы то ни было, догадку следовало проверить, и корреспондент «Саут Чайна Морнинг пост» решил выехать на место. Правда, американцы разрешили Мазеру посетить лишь соседний Эбей, но большего и не требовалось. Все равно испытания оружия для «звездных войн» скрыть там невозможно.
Доведись журналисту раньше быть на «Острове отчаяния», он бы не обнаружил никаких перемен: все тот же голый пыльный пятачок, тесно застроенный бараками с крышами из ржавого железа и сколоченными из старых ящиков лачугами. Подобные трущобы Мазер видел не раз, но вот такого количества малышни, которой буквально кишел весь островок, ему встречать не приходилось.
– Сколько же на Эбее детей? – поинтересовался он.
– Тысячи четыре, если не пять, кто знает,– безразлично ответила молодая смуглая, женщина с младенцем на руках.
Так состоялось знакомство корреспондента «Саут Чайна Морнинг пост» с Боклангой Дрибо, которая охотно посвятила журналиста в происходящие события, словно заранее готовилась к интервью. Во всяком случае, по части «звездных войн» ее наблюдения давали пищу для раздумий. В последнее время в лагуну стали падать совсем другие ракеты. По ночам зарево от них освещает все небо, а земля под ногами ходит ходуном. А самое главное – американцы начали вести военное строительство еще на трех островах: Комае, Киренене и Меке, откуда она сама родом.
– Поэтому мы послали нашего представителя за океан в ООН, чтобы он попросил другие государства вмешаться и заступиться за нас,– вступил в разговор подошедший старик с седыми курчавыми волосами по имени Хандел, оказавшийся отцом Бокланги и одним из старейшин здешней общины.– Много лет назад, когда американцы уговаривали нас переселиться на Эбей, они обещали улучшить условия жизни, решить проблемы жилья, безработицы, образования. Но обещания так и остались обещаниями. Зато американцы продолжают захватывать один островок за другим. А ведь это исконная земля наших предков. Мы – люди и, как каждый человек, хотим иметь право жить на своей родине. За это мы и боремся...
«Корпорация атолла Кваджалейн» обратилась в федеральный суд США с требованием аннулировать соглашение, на основании которого Пентагон отобрал их землю. Но суд, как и следовало ожидать, отклонил иск. Тогда микронезийцы перешли к действиям – начали систематически устраивать сидячие забастовки и демонстрации протеста. Поскольку паром сопровождали полицейские, пускавшие на борт только тех, у кого висел на шее пропуск с фотографией, островитяне приплывали на Квадж на лодках, которые тут же отсылали обратно, чтобы американцы не отобрали или не поломали их. Во время одной демонстрации «эмпи» (1 МР – военная полиция.) выхватил из рук Бокланги трехмесячную дочь и бросил ее на песок за колючую проволоку, где малютка пролежала два часа на солнцепеке. «Сердце у меня разрывалось,– рассказывала Бокланга,– но ни я, ни мои друзья не унизились перед этими зверями и не стали молить о милости».
Ну а взрослых островитян полицейские нередко лупили дубинками, случалось, сажали за решетку. Потом «эмпи» выработали свою тактику. Как только лодки причаливали к берегу Кваджа, всем, кто находился в них, надевали наручники, сгоняли на паром и отправляли на Эбей. А без лодок, да еще со скованными руками ничего не сделаешь. Иногда такой «домашний арест» длился несколько дней, пока полицейские не приезжали отомкнуть наручники.
Когда Мазер спросил, что за новое строительство ведется на атолле, то услышал поразившие его вещи. Оказывается, на одном островке размещен радар «Алтаир», предназначенный для наведения на цель противоспутникового оружия. На острове Мек уже действуют установки для запуска ракет-перехватчиков «Спартан» и «Спринт» для уничтожения в воздухе баллистических ракет. (Позднее Мазеру удалось узнать, что на проведение этих испытаний в рамках СОИ Пентагон выделил 10,14 миллиона долларов.)
Последний раз Бокланга и тринадцать ее родственников высадились на Меке – раньше островок принадлежал их семье – и стали строить дом. Материалы привозили с Эбея, а сами ютились в палатках. Американцы несколько раз приказывали им убираться отсюда, но микронезийцы отвечали, что это их земля и они вольны делать на ней что хотят.
Прошел месяц, дом был закончен. Затем островитяне решили посадить бананы и кокосовые пальмы. Готовя землю, они приблизились вплотную к бетонному возвышению, на котором стояли пусковые установки. Американцы, видимо, только этого и ждали. По команде офицера человек тридцать солдат набросились на горстку микронезийцев. Их связали, отнесли к лодкам и со смехом, словно мешки, побросали на дно. Вызванный с базы катер медленно потащил маленькую флотилию на Эбей, давая «пассажирам» возможность наблюдать, как сносят их новый дом.
Но это продуманное издевательство не остановило узников «Острова отчаяния». Вскоре двести человек под предводительством Хандела Дрибо попытались ночью высадиться на Квадже. Но охрана, имеющая приборы ночного видения, не дала им даже ступить на песок. Прикладами и дубинками солдаты сбрасывали людей в лагуну, нимало не заботясь, что среди них были старики, вроде 70-летнего Дрибо.
Тем не менее кваджалейнцы, изгнанные со своей земли и живущие в ужасающих условиях, пишет Мазер, не думают прекращать борьбу. Президент «Корпорации атолла Кваджалейн» Имада Кабуа заявил: «Мы не можем предотвратить разработку сверхдержавой «звездного оружия». Но мы полны решимости добиться, чтобы наши острова не использовались для этой цели».
По материалам зарубежной печати
