Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №08 за 1973 год"

Автор книги: Вокруг Света Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Но самая совершенная и самая распространенная в мире животных форма связи – звуковая. Весьма многообразную информацию, как показали исследования, несут звуки, издаваемые птицами. Важную роль в их жизни играет песня. Это и разговор, это и способ не потеряться в лесу, сигнал о том, что территория занята, и средство найти себе подобных, заявить о своей силе, поделиться радостью. Несомненно, в песнях птиц содержится еще и неизвестная пока человеку информация. Один американский ученый подсчитал: для полной характеристики оттенков звуковых сигналов птиц необходимо не менее четырехсот терминов.

Полон всевозможных звуков и Мировой океан, который до недавнего времени мы называли «миром безмолвия».

Язык – зеркало психических способностей животных. Чем больше смысловых сигналов в языке животных, тем сложнее их взаимоотношения и совершеннее психика. Большой «словарный запас» у наиболее развитых высших обезьян. Довольно сложным языком обладают летучие мыши. В нем не менее двух десятков «слов» типа «чип», «базз», «чёр-чёр». Все звуки, которыми мыши обмениваются между собой, отчетливо делятся на четыре группы: первая группа служит для общения матерей с детенышами, вторая связана с «военными действиями» – битвами между самцами, третья служит для любовных монологов и дуэтов, четвертая – сигналы тревоги.

Как ни удивительно, очень богат стрекочущий язык кузнечиков и сверчков. Доктор Хубер из Тюбингенского университета записал на магнитную ленту около 500 различных звуков, издаваемых кузнечиками. Для доказательства, что звуки служат сверчкам средством общения другой ученый, профессор Реген, заставил самца полевого сверчка беседовать с самкой по телефону. Услышав «голос» самца, самка тотчас же попыталась проникнуть в телефонную трубку...

За последние годы ученым удалось выявить около 300 различных возгласов в языке ворон. Смысл подавляющего большинства пока еще не раскрыт. Но кое-какие «слова» уже понятны. Например, беспрерывное карканье особо хриплым голосом означает призыв ко всем членам стаи устроить «собрание» в поле. Профессору Пенсильванского университета (США) Губерту Фригсу с помощью электронной аппаратуры удалось подслушать и записать благозвучное бормотание ворон, которое, по мнению ученого, является любовным разговором.

Самый богатый и сложный язык у дельфинов. Лексикон дельфиньего языка настолько разнообразен, что самка лишь в разговоре со своим детенышем употребляет до 800 звуков.

Любопытно, что язык многих животных не понимают собратья одного и того же вида в других районах Земли. Так, например, ученые Калифорнийского университета, изучая язык морских слонов на четырех разных островах, расположенных вблизи калифорнийского и мексиканского берегов, установили, что все водоплавающие слоны этих островов «разговаривают» на разных «диалектах». Лягушки из Аризоны не понимают лягушек техасских, звучания у них похожие, однако значение разное. Итальянские пчелы, если их поместить рядом с немецкими пчелами, проявляют признаки непонимания. И у птиц одного вида, как обнаружили ученые, существуют различные «диалекты». Например, сельские вороны не понимают городских, вороны, обитающие в Америке, не могут «разговаривать» с европейскими собратьями. Был проделан такой опыт. На магнитофонную пленку записали крик ворон, обитающих во Франции. Затем эти записи были воспроизведены в местах гнездования птиц, обитающих на Американском континенте. Выяснилось, что американские вороны не реагируют на крики своих французских родственниц, они не понимают даже сигнала тревоги, если его прокаркала европейская ворона. Однако есть вороны-бродяги, кочующие из города в сельские местности, из одной страны в другую. И их по праву можно назвать «полиглотами». Во время своих весенних и осенних перелетов они встречаются со стаями других ворон и усваивают их «диалекты». Столь выдающиеся «лингвистические» познания позволяют, например, восточно-американским воронам-путешественницам с первого карканья понимать европейских родственниц. И вот что еще интересно. После ряда экспериментов исследователи установили, что некоторые вороны не способны к такому «полиглотству», пока они с год не поучатся в «международной школе вороньих языков». Очевидно, среди птиц одного вида имеются «высокообразованные» и менее образованные особи...

Итак, язык животных – это не метафора, как до недавнего времени и даже еще сегодня пытаются утверждать некоторые ученые, а реально существующее средство общения.

Располагая довольно обширными знаниями о языке животных, научившись обмениваться информацией с машинами, мы до сих пор не установили речевого контакта с абсолютным большинством одомашненных живых существ, не говоря уж о многих диких животных, которые могли бы быть полезны человеку.

Что же мешает нам установить его?

Вся беда в ошибочности отправных позиций, в принципиально неверном общем подходе некоторых специалистов по вопросам психологии животных к решению рассматриваемой проблемы. Так, например, многие зарубежные исследователи пытаются научить приматов человеческому языку. Супруги Хейес задались целью обучить английскому языку шимпанзе по кличке Вики. В итоге своей наполненной трудом жизни ученица умерла в возрасте шести лет, научившись под конец дней своих неразборчиво и неправильно произносить лишь четыре слова. Американские ученые профессор Р. Аллен и Беатриса П. Гарднеры (Невадский университет) решили обучить молодую самку шимпанзе по имени Вашу языку знаков, которым пользуются глухонемые. За два с половиной года Вашу выучила около 60 жестов-слов. По другому пути пошел доктор Дэвид Премак (1 См. «Вокруг света» № 1 за 1971 год («Шимпанзе пишет символами»).). В течение двух лет он обучал шимпанзе по кличке Сара «читать» и «писать» с помощью особых приемов: заменяя слова кусочками пластмассы разного цвета и формы. Как утверждает ученый, Сара научилась ассоциировать одни кусочки пластмассы с различными видами пищи, другие – со словами-понятиями «тот же самый», «другой», «имя», «цвет», «размер», «форма», «нет». Сара научилась также понимать написанные фразы весьма сложного смысла, гораздо более сложного, чем смогла составить сама. Наконец, в прошлом году весь мир обошло сенсационное сообщение о том, что профессору психологии штата Оклахома (США) доктору Роджеру Футсу удалось обучить шимпанзе Уошу 175 словам. Однажды, увидев пролетающий невдалеке аэроплан, она «сказала» профессору языком знаков: «Прокати меня на самолете».

И все же, несмотря на все остроумно поставленные американскими учеными опыты, человеческий язык не стал (и не мог стать) языком шимпанзе, ибо наш язык – один из признаков коренного отличия между человеком и животным. Если бы шимпанзе действительно научились говорить по-человечески, нам бы пришлось пересмотреть свою позицию по отношению к ним.

Что касается понятий, которые выработали Гарднеры, Премак и Футе у шимпанзе, то они качественно отличаются от понятий, свойственных человеку. У животных эти понятия вырабатываются только при непосредственном знакомстве с предметами или явлениями. У человека же они опосредствованы через слово. Весь огромный опыт изучения психологической деятельности животных говорит о том, что мы не можем «подтянуть» их до уровня нашей психики. Но мы можем и обязаны «спуститься» к ним, изучить смысловое значение их жестов, движений, поз, запахо-сигналов, звуков и научиться говорить с ними на этом языке. Только в совершенстве овладев языком животных, мобилизуя их потенциальные психические возможности путем так называемого «развивающего обучения», человек может достигнуть больших успехов в использовании их многообразных способностей, целенаправленно, эффективно управлять ими. И на этом пути уже достигнуты определенные успехи отдельными учеными. Обратимся к фактам.

Профессору Конраду Лоренцу удалось разобраться в гусином языке, и, как рассказывает ученый, птицы приняли его за полноправного члена своей компании, правда, несколько странного вида. Языковые упражнения давались ему нелегко, особенно из-за трудно достижимой хриплости произношения и неистового темпа гогота. Тем не менее он научился общаться с гусями настолько хорошо, что они всегда следовали его советам, даваемым на «чистом гусином языке»: переходили с одной лужайки на другую, замедляли или ускоряли шествие.

Выявив у пчел, помимо языка танцев, звуковой язык, расшифровав его смысловое значение, советские ученые научились по разговорам обитателей ульев определять их состояние, распознавать их «настроение». Возник новый, основанный на «подслушивании разговора» метод диагностики состояния пчелиных семей, предвосхищения, прогнозирования близящихся в улье событий.

Можно было бы привести еще ряд примеров плодотворного практического использования добытых наукой знаний о языке животных. Но все это только начало многообещающего будущего. Мышление, язык животных сейчас находятся в центре внимания многих ученых, больших научных коллективов ряда стран. Проблема эта многоплановая.

Если говорить о теоретических аспектах, то в ее решении прежде всего заинтересованы психологи. Современная наука не может плодотворно изучать человеческую психику, в частности речь и мышление, без глубокого знания психических процессов у животных. Все познается в сравнении и в развитии. Поэтому еще сто лет назад И. М. Сеченов указывал, что «исходным материалом для разработки психических фактов должны служить простейшие психические проявления у животных, а не у человека».

В зоопсихических данных нуждаются также философы, лингвисты и антропологи.

Недавно возникла новая наука зоосемиотика. Ее целью является выяснить, проходил ли в системе общения разных видов животных такой же эволюционный процесс, как и в области анатомии и физиологии. В частности, немецкий исследователь Ф. Кайнц на основе собранного обширного материала пытается построить всестороннюю теорию информационного общения между животными и представить возникновение человеческого языка как результат этого общения. Подобная гипотеза разделяется многими лингвистами. Так, известный индогерманист Е. Германн пишет: «Языковая наука со своей стороны обязана указать, где лежат различия между языком человека и языком животных; таким образом она одновременно служит и своим проблемам, точно осмысливая, что же собственно является важнейшим для языка человека».

Точные сведения о законах и механизмах высшей нервной деятельности животных в наиболее сложных ее проявлениях, сведения о методах и средствах общения между отдельными особями того или иного вида ныне все чаще и чаще оказываются необходимыми и для решения целого ряда важнейших инженерных задач. Так, например, знание сигнализации животных, принципов обмена информацией между живыми организмами необходимо бионикам, создателям современных сложных электронно-вычислительных машин и самоорганизующихся систем, так как способы сигнализации в животном мире имеют высокую степень совершенства и сочетаются с большой энергетической экономичностью. Структура сигналов дальней связи рыб, природа их генерирующих и приемных устройств представляют существенный интерес для совершенствования созданной инженерами техники подводной связи и локации. Знание «электрического языка» рыб необходимо для создания специального электропеленгатора, который существенно дополнит применяющиеся сейчас в промышленном рыболовстве гидролокаторы. Подслушивая «разговоры» обитателей морей и океанов на «электрическом языке», рыболовы будут получать информацию об изменениях их поведения.

Досконально изучив язык и найдя пути к мышлению животных, человек в недалеком будущем сможет стать, подобно Маугли, герою широко известного произведения Р. Киплинга «Книга джунглей», всемогущим повелителем животных. Это не фантазия, а уже сегодня реально вырисовывающаяся возможность. Владея языком животных, человек сможет общаться, искать пути сближения с целыми сообществами, а не только с отдельными особями.

Знание языка, поведения диких животных открывает широкие возможности для развития доместикации, приручения ряда полезных видов. Так, например, в заповеднике Аскания-Нова приручаются большие африканские антилопы. У этих животных целебное, очень высокой жирности молоко. Результаты первых опытов многообещающие: антилопы уже подпускают к себе доярок. В малонаселенном таежном районе Верхней Печоры организована опытная лосеводческая ферма. Здесь по тщательно разработанной программе ученые ведут работу, конечная цель которой – выведение такого специализированного домашнего скота для тайги, каким является северный олень – для тундры, як – для высокогорья, верблюд – для пустыни. Эксперимент по одомашниванию великана проходит успешно. Впереди нас ждет новая форма животноводства – лосеводство.

Из морских животных первым кандидатом на одомашнивание ученые сейчас называют дельфина афалину. Речь идет не о дельфинах-артистах, успешно выступающих в океанариумах, а о специально обученных дельфинах, принимающих участие в подводных научных экспедициях, дельфинах, разыскивающих на дне морей и океанов телемеханические устройства спутников и космических кораблей и т. п. В будущем, как полагает Джон Лилли, «установление контакта с дельфинами поможет нам разрешить многие наши проблемы, связанные с морем. Например... они окажут большую помощь в спасении пострадавших во время авиационных катастроф и кораблекрушений. Они смогут разыскивать тонущих, защищая их от акул, обеспечивать пищей; они выступят в роли связистов, обеспечивающих контакт между потерпевшими кораблекрушение и их спасителями... Океанографам китообразные помогут измерять и картировать поверхностные течения, температуру, соленость и т. д. в безбрежных океанах; при этом отпадет необходимость в дорогостоящих судах. Животные эти соберут нужную информацию и доставят ее в наши лаборатории, расположенные на берегу... Биологам китообразные сообщат о новых видах, которых мы не встречали раньше, и добудут нам экземпляры этих чудищ. Они сообщат также о поведении морских организмов, с которыми мы пока незнакомы...» Известный советский дельфинолог доктор биологических наук А. Г. Томилин считает, что работу по одомашниванию дельфинов следует проводить при содружестве разных специалистов – этологов, экологов, физиологов, зоопсихологов, дрессировщиков, зоотехников, акустиков и других. Предполагается, что в Черном море даже за одну человеческую жизнь (60—70 лет) советским ученым удастся создать многочисленную популяцию домашних дельфинов афалин, которые будут пастись близ берегов и по соответствующим сигналам являться к человеку для выполнения различного вида работ и поручений.

А кто будет следующим кандидатом? Время покажет.

В природе причудливо сочетаются простое и сложное, очевидное и недоступное первому взгляду, привычное и оригинальное. И все же, как ни сложна и загадочна природа, мы все больше и больше проникаем в ее тайны, и извечный интересующий нас мир животных постепенно превращается, говоря современным языком, в своеобразное универсальное «бюро добрых услуг». В нем человек может найти отличных «талантливых» помощников буквально на все случаи жизни. Шахтеры, металлурги, золотодобытчики, химики, энергетики, производители белка, сложнейших полимеров, очистители сточных, вод... – вот далеко не полный перечень «специалистов», найденных человеком за последние годы только в мире микробов. Несомненно, список «профессий» животных с каждым годом будет расширяться. Жизнь, разумеется, будет вносить в него свои коррективы. В ряде «профессий» по мере развития науки и техники отпадет нужда и, наоборот, появится необходимость в других «специальностях» животных.

Что ж, будем продолжать поиск новых помощников в мире животных. Выбор огромный. На Земле обитает около полутора миллионов видов живых существ!

Изот Литинецкий

Застенчивый монстр

«...Два щупальца с молниеносной быстротой обвились вокруг моряка, стоявшего впереди капитана Немо, и сжали его с непреодолимой силой. Капитан Немо вскрикнул и бросился вперед. Мы ринулись за ним. Какое ужасное зрелище! Несчастный, схваченный присосавшимися к нему щупальцами, взлетел на воздух и повис там, хрипя и задыхаясь. Он кричал:

– Помогите! Помогите!»

Когда в 1870 году вышел из печати новый роман Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под водой», едва ли кто-нибудь из читателей усомнился в правдивости описания сцены смертельного сражения экипажа «Наутилуса» с гигантскими осьминогами. Ведь на протяжении многих веков, начиная с древних греков, эти морские чудовища неизменно фигурировали в бесчисленных легендах, рассказах моряков и рыбаков и даже в сообщениях бесстрастных наблюдателей, строго придерживающихся фактов, свидетелями которых они были. Причем «послужной список» спрутов изобилует примерами отнюдь не ангельской кротости их нрава. Внезапно появляясь из морской пучины, эти головоногие моллюски не только безжалостно пожирали людей, но и топили суда!

«В 17.00 10 мая 1874 года 150-тонная шхуна «Пирл» подверглась нападению гигантского головоногого и была потоплена им. Чудовище, чьи размеры превышали длину судна, неожиданно вынырнуло по правому борту и обвило своими щупальцами обе мачты, оставаясь в воде. Затем оно попыталось подтянуть свое тело на палубу шхуны, причем его величина была такова, что ему не удалось протиснуться в 50-футовое (1 Фут – около 30,5 см.) пространство между мачтами. Огромный вес навалившегося на борт «Пирл» головоногого моллюска нарушил остойчивость судна, и оно легло на бок. Хотя Бенгальский залив неподалеку от восточного побережья Индии был абсолютно спокоен в этот день, шхуна стала быстро наполняться водой и вскоре затонула. Команда «Пирл» из семи человек была спасена проходившим в двух милях пароходом «Стрэвоуен». Невероятно? На первый взгляд – да. Однако солидная лондонская газета «Таймс», опубликовавшая эту заметку 4 июля 1874 года, привела в подтверждение не только рассказы моряков затонувшей шхуны, но и свидетельства очевидцев из команды парохода «Стрэвоуен». Причем, как утверждал шкипер «Пирл» Джеймс Флойд, на них напал, не кто иной, как осьминог. О сходном случае рассказывает и английский писатель-маринист Фрэнк Т. Буллен, который долго плавал на китобойной шхуне «Кашалот» в Индийском океане. Наконец, неопровержимое доказательство существования исполинских спрутов представил в 1896 году американец Уэбб, который занимался врачебной практикой в городке Сент-Огастин во Флориде и был председателем городского научного общества. Однажды во время прогулки по берегу Атлантического океана в 12 милях от города он натолкнулся на останки осьминога-гиганта. «Если исходить из пропорций обычных осьминогов, – писал доктор Уэбб, – то щупальца гиганта были длиной от 75 до 100 футов». Да, такой экземпляр действительно мог потопить небольшое судно, сочти он его подходящей добычей!

Поэтому-то на рубеже нашего века и воспринимались всерьез слова Жюля Верна: «Какие страшилища эти спруты, какой необычной жизненной силой наделила их природа, сколько мощи в их движениях!» Появилась даже целая теория, которая достаточно правдоподобно объясняла, почему именно с 1870 по 1900 год было зарегистрировано различных случаев столкновения с огромными осьминогами больше, чем за всю предыдущую историю исследований океанов и морей. Такие головоногие монстры – существа глубоководные (1 По данным американского ученого Дж. Восса, осьминоги обитают на глубинах до 17 тысяч футов.), и подниматься на поверхность их заставляла лишь повышенная вулканическая и сейсмическая активность на дне океанов в этот период, кульминационным моментом которой был взрыв Кракатау в 1883 году.

Однако то, что в глазах неспециалистов представлялось вполне достоверным, с точки зрения ученых вызывало по меньшей мере большие сомнения. Хотя имелся не один десяток описаний таинственных «восьмируких» чудовищ, причем они нередко совпадали даже в деталях, наука отказывалась признать их существование. Ей нужны были факты, а не рассказы очевидцев. Когда же ученые стали собирать и тщательно анализировать именно факты, оказалось, что об осьминогах и их жизни известно не так уж много. Причем больше всего набралось рецептов различных способов приготовления этих головоногих моллюсков, которые водятся от тропиков до Антарктики и во многих странах считаются деликатесом.

Потребовались годы кропотливых наблюдений и исследований, чтобы выправить кулинарно-гастрономический крен в познании осьминогов. И тут обнаружились прямо-таки поразительные вещи. Да, внешность у них, что ни говори, непривлекательная: на голове – восемь извивающихся «рук» – щупалец, вдоль которых в два ряда идут десятки полусферических присосков, устрашающе загнутый птичий клюв, холодные, немигающие глаза и короткое, похожее на мешок тело. Но, оказывается, эти чудовища обладают наиболее развитой нервной системой среди всех обитателей морских глубин, не считая млекопитающих. Доктор Дж. З. Янг, длительное время занимающийся изучением осьминогов на научной станции в Неаполе, сравнивает их мозг и нервную систему с весьма совершенным компьютером. Это проявляется в необыкновенной приспособляемости головоногих моллюсков к внешним условиям и очень гибком поведении, которое, по мнению некоторых исследователей, выходит за рамки простых рефлексов. Так, только что появившиеся на свет крошки-осьминоги прежде всего обзаводятся индивидуальным оружием: они обрывают и удерживают своими присосками жгучие волоски у медуз. Эти волоски служат одновременно и средством нападения – их прикосновение парализует добычу, например, тех же креветок, – и средством защиты. И лишь став достаточно большими, головоногие считают возможным «разоружиться ».

О весьма любопытном случае рассказывает американский ученый Дж. Восс: «В то утро я проводил занятия с группой студентов на мелководье у побережья Флориды. Внезапно я заметил в прозрачной воде большую самку осьминога, устроившуюся на куске коралла. Она настороженно уставилась на меня своими большими глазами, окружив щупальцами гроздь яиц размером в ноготь. Я осторожно протянул руку к яйцам, сквозь тоненькую оболочку которых просвечивали черными точками глаза еще не родившихся осьминогов. Самка угрожающе приподнялась, ее тело из зеленоватого стало ярко-красным, а затем вдруг порозовело. В то же мгновение вперед метнулись два щупальца и оттолкнули мою руку.

Мне очень захотелось заполучить яйца осьминога для изучения их эмбрионального развития, но я не решался отнимать их у рассерженной мамаши голыми руками – рана от клюва, хотя и несмертельная, бывает очень болезненной и долго не заживает (1 Из нескольких сот видов осьминогов только у австралийского octopus maculosus яд смертелен для человека.). В порядке эксперимента я вновь стал медленно тянуться к яйцам, и щупальца опять хлестнули мою кисть.

Может быть, поможет алюминиевая трубка? Когда щупальца коснулись металла, самка осьминога тут же отдернула их обратно к себе и вновь уставилась на меня, словно в раздумье над трудной проблемой. Ее дальнейшие действия поразили меня. Сложив свои руки-щупальца вдвое, она принялась «локтями» вскрывать яйца. От их прикосновения тоненькая пленка лопалась, из яйца выскакивал полудюймовый осьминожек и, выпустив облачко чернил, исчезал среди водорослей. Когда последний из детенышей благополучно скрылся, самка бросила на меня «торжествующий» взгляд и сползла с коралла в глубину...

Было ли продиктовано это эффектное зрелище защиты своего потомства лишь материнским инстинктом, или же самка осьминога продемонстрировала осознанное поведение? Я склоняюсь к последнему».

В лабораториях осьминоги не раз ставили исследователей в тупик, умудряясь каким-то непостижимым образом выбираться из закрытых баков, ящиков и даже... сейфов. В зоологическом центре университета в Майами был проведен интересный опыт, который позволил раскрыть этот секрет головоногих моллюсков. Осьминога по кличке Билли посадили в прозрачный пластмассовый ящик с плотной крышкой, помещенный в аквариум. В одной из стенок ящика было проделано отверстие размером в полдюйма. Тело самого осьминога было с теннисный мячик да плюс еще щупальца по полфута каждое. Первое, что сделал Билли, оказавшись в явно не понравившейся ему «тюремной камере», – обследовал с помощью щупалец все ее стенки. Обнаружив отверстие, он попытался просунуть в него сразу несколько рук и, конечно, потерпел неудачу. Некоторое время осьминог неподвижно сидел возле отверстия, словно обдумывая план бегства. Затем высунул одно щупальце, потом второе, пока, наконец, все они не оказались снаружи После этого, сузив глаза в едва заметные щелочки и сдвинув их один к другому, Билли протолкнул голову. Наступила очередь тела, и осьминог блестяще доказал, что даже в полудюймовое отверстие при определенном навыке можно просунуть «теннисный мячик»: усилием всех своих восьми «рук» он рывком вытащил тело, словно пробку из бутылки. Первый раз освобождение заняло двадцать минут, на десятый – всего полторы!

Кстати, в том же майамском центре другой осьминог, Ли, убедительно доказал, что для головоногих проблема бутылок и пробок вполне разрешима. В аквариум, где жил Ли, опустили сосуд с отверстием и на глазах у осьминога положили в него креветку. Едва исследователь Боб Сиссон убрал из аквариума руку, как Ли просунул в сосуд щупальце и вытащил лакомство. Кормления повторялись несколько дней подряд в один и тот же час. И вот однажды, подойдя к аквариуму, Сиссон обнаружил Ли внутри сосуда. Осьминог «хитро» глядел на человека, словно хотел сказать: «Кончайте эти глупые шутки с креветками. Мне не слишком-то легко ловить их внутри вашей банки одной рукой. Проще самому забраться внутрь и спокойно закусить. Я готов. Подавайте на стол». После этого Сиссон стал прикрывать отверстие сосуда с креветкой резиновой пробкой. Ли сталкивал мешающий ему предмет и добирался до добычи. Наконец наступил день, когда пробка была не просто положена на отверстие, а плотно загнана в него. Ли обхватил пробку двумя щупальцами и вытащил ее.

Подобный поразительный «интеллект», по мнению исследователей, никак не вяжется с историями о внезапных нападениях гигантских осьминогов на суда и людей – совершенно незнакомую и явно великоватую для них добычу. Тем более что все известные науке виды этих моллюсков по весу не превышают 100 килограммов, а размах их «рук» не бывает больше 4 метров.

Ну а как же быть с рассказами многочисленных очевидцев, с потоплением шхуны «Пирл», со шрамами от присосков на тушах кашалотов, наконец, – с находкой доктора Уэбба во Флориде? Осьминоги тут ни при чем; во всем виноваты их родственники – огромные десятирукие кальмары, достигающие тонны веса при размахе щупалец до 18 метров. «В Национальном географическом обществе в Вашингтоне нам показали отчеты и драматические снимки, сделанные при вспышках магния; из снимков явствовало, что один из районов течения Гумбольдта очень часто посещается чудовищными кальмарами, по ночам выплывающими на поверхность океана, – писал Тур Хейердал. – Они так прожорливы, что если один из них вцепится в кусок мяса и окажется пойманным на крючок, немедленно появляется другой и начинает поедать своего плененного родича. У них такие щупальца, что с их помощью они приканчивают крупную акулу и оставляют безобразные рубцы на теле больших китов, а между щупальцами у них спрятан дьявольский клюв, не уступающий орлиному». Словом, осьминоги были полностью реабилитированы, а досье преступлений их гигантской разновидности навсегда сдано в архив.

И все же доктор Джозеф Дженнаро из Нью-Йоркского университета недавно затребовал дело гигантских осьминогов из архива. Сделать это его заставили два обстоятельства. Во-первых, диаметр присосков даже у самых больших кальмаров не превышает одного-полутора дюймов. Шрамы же на теле кашалотов, оставленные присосками головоногих моллюсков, достигают 3—3,5 дюйма, что соответствует пропорциям гигантских осьминогов, если они существуют. Во-вторых, и это главное, микроскопический и биохимический анализ срезов ткани моллюска, найденного доктором Уэббом, показал, что она содержит протеин каллаген именно того вида, который бывает у осьминогов, но никогда не встречается у кальмаров. «Возможно, в будущем, когда человек научится жить на дне океанов – а это, как показали эксперименты Жак-Ива Кусто, вполне возможно, – он больше узнает о таинственных гигантских осьминогах. Не исключено, что сам Кусто, который не слишком-то верит в них, когда-нибудь сфотографирует этих загадочных монстров. И если это произойдет, то будем надеяться, что у него хватит благородства воспользоваться телеобъективом».

С. Барсов

Назад к карточке книги "Журнал «Вокруг Света» №08 за 1973 год"