Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №08 за 1973 год"

Как стать резидентом

В начале собственные воспоминания. Огромный, как ангар, склад токийской таможни напоминал универмаг в день учета товаров. Ровными длинными рядами, протянувшимися от стены до стены, на полу лежали экспонаты советской выставки, которую мы привезли для показа в Японии. Забывая сверяться с инвентарным списком, таможенники с любопытством разглядывали первый экземпляр газеты «Искра» и удостоверение члена бригады коммунистического труда, крестьянские лапти и копии вымпелов СССР, доставленных космическими кораблями на Луну и Венеру. Таможенники осторожно брали в руки первые декреты Советской власти о мире, о земле и, словно дети, восторженно ощупывали макеты в натуральную величину искусственных спутников Земли.

И вдруг в гулком помещении склада стало тихо, как в пустыне. Таможенники сбились вместе и застыли, напряженно всматриваясь во что-то. Я подошел к ним. На бархатной подушечке были разложены золотые медали Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, золотая фигурка скифского божка, позолоченная посуда из старинного княжеского сервиза, эфес шпаги, инкрустированный золотом.

Как боевые приказы, сухо посыпались распоряжения старшего таможенника. Экспонаты из золота немедленно перенесли в комнату со стальной дверью. Старший таможенник достал маленькие весы и принялся взвешивать экспонаты, предварительно тщательно обмерив их линейкой и циркулем. Результаты измерений он заносил в пухлую книгу и предлагал остальным таможенникам и мне расписываться против каждой цифры.

– Напрасно думаете, что мы не увезем все это назад, – попробовал пошутить я. Но таможенники сосредоточенно молчали.

– Для нас эти вещи не могут быть предметом продажи или купли, – объяснял я. – Это государственное достояние, которое мы бережем больше, чем свое собственное... – Таможенники смотрели мимо меня.

Когда опись, наконец, закончилась и мы расписались в толстой книге в последний раз, старший таможенник с вежливой улыбкой сказал мне:

– Не обижайтесь. Таков порядок. И обстоятельства заставляют нас строго придерживаться этого порядка...

Какие именно обстоятельства, я узнал много позднее, когда в руки мне попали материалы, легшие в основу этого очерка.

«27 октября 1972 года при сносе старого складского здания, которое до 1965 года принадлежало американской военной базе и с тех пор не использовалось, в чердачном помещении обнаружен труп мужчины 25—30 лет. На третьем верхнем правом ребре имелся след пулевого ранения. Из тела извлечена пуля калибра 7,65. На пуле – шесть полей нарезов, характерных для немецких пистолетов системы «вальтер». Ни других пуль, ни гильз, ни огнестрельного оружия около трупа не оказалось. Одежду составляли брюки и куртка ярко-желтого цвета, имеющая торговую марку гонконгской фирмы «Фу Цзюнь». Отсутствие каких-либо документов не позволило установить личность убитого...»

Так гласило донесение следователя по уголовным делам города Хаманацу, префектура Сидзуока, отправленное в Токио, в главное полицейское управление.

– Забудьте свое имя, забудьте город Дкита и тамошнее управление полиции, где служили.

– Да, господин старший инспектор.

– Теперь вы агент Токийского полицейского управления, ваша кличка – Оцу (Второй). Донесения будете подписывать этим знаком. Адресовать их станете так: Токио, Ко (Первому), то есть мне. Шифр, который у меня получите, известен только нам двоим.

– Я понял, господин старший инспектор.

– Насколько я знаю, у вас нет родных, и в Аките никого не обеспокоит ваше долгое отсутствие.

– Совершенно верно, Окано-сан.

– Хорошо. Теперь о задании. По имеющимся данным, за последние три года в Японию нелегально ввезено около десяти тонн золота. Обыски в ювелирных мастерских и лавках, в магазинах, торгующих фарфором и авторучками – контрабандное золото в основном реализуется через них, – мало что дали. Удалось выяснить лишь, что золото поступает в Японию из Гонконга, Бангкока, с Тайваня и даже из Анкориджа на Аляске. Но это промежуточные пункты. «Великий золотой путь» начинается не там. Он берет начало в Бейруте. Это показал на допросе Реймонд Бокаччи. Его арестовали, как вы знаете, в токийском аэропорту Ханэда при попытке провезти 40 килограммов золота. Десять арестованных ранее курьеров тоже называют Бейрут центром подпольной торговли драгоценным металлом.

– Я внимательно ознакомился с протоколами допросов, Окано-сан.

– Арестованный нами в Токио китаец Цуй Цзы-хуа показал, кроме того, что токийский резидент бейрутского центра – его кличка Ромео – бежал в Гонконг, прихватив два с половиной миллиарда иен – выручку от продажи здесь золота.

– Я читал об этом в деле китайца, господин старший инспектор.

– Так вот, ваша задача: проникнуть в бейрутский центр, выяснить маршруты контрабанды. Затем найти в Гонконге Ромео и установить японских перекупщиков золота.

– Слушаюсь, господин старший инспектор. Я постараюсь выполнить все, что вы приказали.

– Очень надеюсь на вас, Оцу. Я не случайно выбрал это кодовое имя. Ведь иероглиф «оцу» имеет и другое значение – «Превосходный»...

– Благодарю за доверие, Окано-сан. Кодовое имя, которое вы оставили себе, будет поддерживать меня в трудные минуты. Ведь в иероглифе «ко» заложен и такой смысл: «Броня».

Из Бейрута – в Токио. От Оцу для Ко: «Приступаю к операции. 9 апреля».

Сегодня, как и вчера, как неделю назад, нужно идти на эту улицу, точь-в-точь похожую на торговый ряд в Токио или Осаке с той лишь разницей, что там, дома, в таких лавках продают одежду и домашнюю утварь, затейливый хлам, именуемый сувенирами, а здесь – золото. Перед ослепительными витринами, волнующими воображение, тоскуют мужчины и женщины. Снова и снова надо подолгу стоять у витрин, дольше, чем обычные зеваки. Хозяева лавок, внешне безразличные и к толпе, и к своему товару, должны приметить японца, ежедневно по нескольку часов кряду глазеющего на витрины, – не могут не приметить, – но интереса к иностранцу по-прежнему не проявляют. Пора, видно, что-то предпринять. Пора...

– Почем слитки, вот эти?

На плоских желтых плитках, как и на золоте, конфискованном в аэропорту Ханэда у Реймонда Бокаччи, – клеймо английской фирмы.

– Четыреста десять иен за грамм. – Торговец назвал цену в иенах сразу, не сверяясь даже с обменным курсом, будто всю жизнь только и занимался продажей золота японцам. – У себя в Японии вы заплатите за грамм 660 иен. – Он демонстрировал поразительную осведомленность.

– Из Лондона слитки?

– Эти – да. Но у меня есть французское и швейцарское золото. В какой валюте будете платить? Я принимаю валюту пятнадцати стран. – Торговец выжидательно умолк.

– Я зайду к вам завтра.

Взгляд торговца стал колючим, неприязненным.

Теперь следует уйти, но не слишком быстро, иначе на оживленной улице торговец, если пойдет следом, потеряет странного клиента из виду. Идет? Да, идет.

У мечети эмира Мансура Асафа (невозможно не послушаться советов путеводителя и не полюбоваться этим архитектурным памятником) стало ясно, что преследование ведется по всем правилам. Из резко затормозившего голубого «фиата» выпрыгнули трое и уставились на изумрудного цвета портик, купола и белую башню с тем восторженным любопытством, которое простительно туристам-иностранцам, но вряд ли уместно для местных жителей.

Смеркалось. Пальмы на авеню Франции вдруг словно выросли – шелест длинных листьев, невидимых в темноте, доносился, казалось, из глубины неба. Море придвинулось и тяжело дышало почти под ногами. Впереди засветились неоновые надписи: «Отель Аль-Казар» – вверху, над крышами; «Летайте «Эр Франс» – почти у самой воды. Внезапно все вокруг вспыхнуло нестерпимо ярким светом, надпись «Эр Франс», десятикратно повторившись, метнулась в сторону, потом рванулась куда-то к звездам. И тут же наступил мрак.

Грязно-серый потолок, грязно-серые стены, даже свет, пробивающийся в щели ставень, кажется грязно-серым. До опухшего затылка не дотронуться – от боли темнеет в глазах. Обнаженная спина чувствует шероховатость каменного пола. Одежда рядом. Подкладка пиджака вспорота, из ботинок вынуты стельки, даже воротничок рубашки разрезан. Надо подняться. Комната плывет, потолок клонится книзу, но вовремя останавливается и, не обрушившись, возвращается на место. В голове звенящая пустота, и никак не припомнить, что полагается надевать раньше – ботинки или носки.

– О-хаё! Так, по-моему, желают доброго утра по-японски?

В комнате, оказывается, кто-то есть. Да, двое. Смуглые, черноволосые, чем-то похожие друг на друга.

– Поговорим?

Характер предстоящего разговора угадать нетрудно. На полу разложены шприц, ампулы с бесцветной жидкостью, скальпель, медицинские щипцы, плеть, резиновая дубинка. В углу ведро с водой, оранжевой змейкой бежит из него тонкий резиновый шланг.

– Кто вы? Зачем приехали в Бейрут?

Из Бейрута – в Токио. От Оцу для Ко: «Вышел на интересующих нас людей. Прошел первую проверку. Мне начинают верить».

– Тайна успеха всякого дела в том, чтобы половину времени провести в размышлении, а половину – в действии. Запомните это, мой молодой японский друг.

– Но я «размышляю» уже три месяца! Мне надоело безделье.

– Терпение – сокровище на всю жизнь. Разве вам не знакома эта японская пословица?

– Босс, благодаря вам я скоро постигну мудрость всех народов Востока. Но я хочу работать!

– Когда петух поет не вовремя, ему сносят голову...

Из Бейрута – в Токио. От Оцу для Ко: «Моя «легенда» (я один из подпольных торговцев золотом, переставший после исчезновения Ромео получать товар и приехавший в Бейрут, чтобы возобновить связи), судя по всему проверена и сомнений не вызывает. Однако полного доверия все еще нет.

Удалось выяснить структуру центра.

В распорядительной дирекции – 7 человек: сам директор-распорядитель и начальники отделов связи с резидентами, финансового, технического, изучения рынков, курьеров и отдела обеспечения. Во главе центра – Босс. Его имя никому не известно. На периферии действуют пять региональных отделений. Делийское осуществляет операции в Индии, Пакистане и Сингапуре. Региональное отделение в Нью-Йорке – в Северной и Южной Америке, кроме западного побережья. Там – сфера деятельности регионального отделения в Анкоридже. Оно ведет дела также и с токийским резидентом. Региональное отделение в Цюрихе отвечает за Европу. Гонконгское отделение имеет резидентов в Токио, Сеуле, Макао, Бангкоке и Тайбее.

В обязанности технического отдела входит разработка и изготовление средств доставки золота – специальных жилетов, контейнеров и т. д. Отдел обеспечения достает заграничные паспорта для курьеров, получает въездные визы, приобретает билеты на самолеты, пароходы и поезда, заказывает номера в отелях.

С грузом золота сбежал курьер – немец Дитрих Зальц. Он обнаружен в Цюрихе. Мне приказано убрать его. Жду указаний».

Из Токио – в Бейрут. От Ко для Оцу: «Выполняйте приказание. Это единственный способ завоевать расположение Босса».

Белый автофургон с красным крестом и гербом Цюриха – элегантные чайки на синем фоне – прибыл немного раньше полудня, времени, назначенного муниципалитетом. Начиналась эпидемия гриппа, и городские уласти проводили вакцинацию населения. Сегодня очередь дошла до служащих страховой компании «Шварцкопф». Управляющий компанией повесил на входной двери табличку «Закрыто» и попросил всех остаться на местах. Двое санитаров обходили запрокинувших головы людей и пульверизатором вдували в нос белый порошок. Санитар помоложе – то ли китаец, то ли японец – работал не так споро, как его, по-видимому, более опытный, коллега.

– Давай, давай, студент! – торопил молодого санитар постарше.

В компании «Шварцкопф» не насчитывалось и десятка сотрудников, поэтому вакцинация не заняла много времени. Санитары спрятали в чемоданчики пульверизаторы, махнули на прощание рукой и вышли. Санитар помоложе вдруг вернулся, снял с двери табличку, отдал ее управляющему и поспешил за товарищем в машину. Когда она, взвизгнув шинами, свернула за угол, недавно поступивший в компанию служащий, что сидел в дальнем от входа углу, вдруг резко поднялся, выгнулся в судороге и, опрокинув стул, грузно рухнул. Не успели растерявшиеся служащие «Шварцкопфа» придти в себя, как у входа остановился еще один белый автофургон с красным крестом и гербом Цюриха – элегантные чайки на синем фоне. Часы на ратуше пробили полдень.

Из Бейрута – в Токио. От Оцу для Ко: «Золото в слитках "поступает в Бейрут из Лондона и Женевы через Цюрих, где находится перевалочная база бейрутского центра. Как я уже сообщал, цена грамма золота в Бейруте – 410 иен. Токийский резидент платит бейрутскому центру 586 иен за грамм. Разница идет в кассу центра. Резидент в Токио перепродает золото в ювелирные мастерские, в магазины и лавки по 600 иен и делит выручку с гонконгским региональным резидентом – своим главным поставщиком. Японские торговцы реализуют золото по цене 660 иен за грамм.

Технический отдел центра разработал новый способ транспортировки золота в Юго-Восточную Азию и на Дальний Восток – в виде древних китайских монет «цзинь фу» и «юн ань», которые можно выдавать за коллекционные экземпляры. Центр создал в Макао мастерскую, где из слитков чеканят такие монеты. Содержание золота – 94,5 процента. Другой способ доставки, разработанный техническим отделом, – помещение слитков или золотого песка в банки с консервированным соком. По этикетке, форме и весу контейнеры не отличаются от подлинных банок. Центр образовал в Гонконге компанию по экспорту фруктовых соков в Японию, на Тайвань и в Южную Корею. Компания подбирает в этих странах контрагентов в небольших портовых городах, где слабее таможенный контроль. Обнаружить без специальной аппаратуры несколько контейнеров с золотом в большой партии консервированного сока практически невозможно. Адреса мастерской в Макао, экспортной фирмы в Гонконге и ее контрагентов в Японии, на Тайване и в Южной Корее прилагаю

Босс предлагает мне стать токийским резидентом.

Направляюсь в Гонконг для встречи с Ромео».

Двухэтажный красный с желтым автобус, осторожно прокладывавший дорогу в потоке машин, напоминал флегматичного верблюда, невозмутимо вышагивающего по галдящему базару. Во всяком случае, двухэтажная коробка тянулась в уличной сутолоке Коулуна – материковой части Гонконга – не быстрей корабля пустыни и так же степенно: упругие рессоры придавали движению автобуса величавую плавность.

Пятнадцатиэтажный банк «Хонг Нин». Поток солнечных лучей будто высекал искры из стекла и металла разлапистых иероглифов рекламных надписей. Вывески китайских фирм, ресторанов, магазинов сталактитами свисали меж высоких стен домов, и автобус словно плыл по подземной карстовой реке, едва не задевая крышей разноцветные сосульки. Вот, наконец, и громадный красный круг с белой поперечной полосой. Тут, под рекламой гонконгского отделения нефтяной компании «Галф», автобус останавливается и нужно сойти.

Двадцать шагов вперед. Над головой белые трубки – вечером по ним побежит неоновый огонь – сложены на голубом поле в китайскую и английскую надписи: «Аптекарские товары «Уорлд». Это здесь. Стеклянные двери автоматически раздвинулись, стоило наступить на ребристый резиновый коврик перед входом, и беззвучно закрылись за спиной.

– К вашим услугам, сэр. – Молодой китаец за длинным, во всю ширину помещения, прилавком наклонил голову и застыл в услужливом поклоне. Его английское произношение было безупречным.

– Нет ли у вас секонала, расфасованного по двенадцать таблеток в пачке?

– Могу предложить расфасовку по десять таблеток. Какой секонал желаете – американского или японского производства?

Китаец точно ответил на пароль и ждал отзыв.

– Мне нужен секонал японского производства фирмы «Ёкояма сэйяку».

Китаец удовлетворенно кивнул.

– Прошу присесть. Вот здесь. – Он указал на кресла у низкого столика перед прилавком. – Извините, придется чуть-чуть подождать. – И исчез за дверью, которая вела внутрь аптеки.

Тихо гудел встроенный в окно кондиционер. Застекленные матовые дверцы высоких и узких шкафов, занимавших стены, еле заметно вибрировали. По телу, распарившемуся в банной духоте улицы, пробежал озноб. В комнате действительно прохладно. Или, может, сдают нервы? Спокойно, спокойно. Хотя спустить предохранитель на пистолете все же не мешает.

В глубине аптеки скрипнула дверь. Показался молодой китаец.

– Пожалуйста, сюда. – Китаец придерживал рукой открытую дверь. – Вас ждут.

За дверьми стоял человек, национальную принадлежность которого определить было невозможно: смуглый, широкоскулый, с раскосыми глазами, типичный выходец из южного Китая, из Гуандуна, но высокий и стройный, словно скандинавский горнолыжник.

– Ромео, – коротко представился он.

Из Гонконга – в Токио. От Оцу для Ко: «Встретился с Ромео. Получил от него схему связей токийской резидентуры, пароли, имена и адреса курьеров – доставщиков золота и подпольных торговцев в Японии. Кроме Гонконга и Анкориджа, налажена доставка товара из Тайбея, Бангкока и Нью-Йорка. Подготавливается новый маршрут из Женевы».

Газета «Токио симбун», вечерний выпуск: «В результате успешного рейда полиция полностью очистила район Токио от подпольных торговцев золотом. Арестовано 56 человек. За три последних года они тайно продали в Японии золота на 6,6 миллиарда иен. Этой суммы хватило бы для того, чтобы полностью удовлетворить требование учителей государственных средних школ об увеличении им заработной платы».

Из Токио – в Гонконг. От Ко для Оцу: «Сообщите в Бейрут, что Цуй Цзы-хуа выдал полиции всех японских курьеров и подпольных торговцев и что сеть нужно создавать заново. Мы подберем для этого наших людей. Сообщите также, что связи с Тайбеем, Бангкоком, Анкориджем, Нью-Йорком провалены. Осталась связь только с Гонконгом. Нам легче уследить за одним каналом контрабанды. Обвините Ромео в нечестности: скажите, что из Японии он вывез не два с половиной миллиарда иен, как доложил Боссу, а три с половиной».

Из Гонконга – в Токио. От Оцу для Ко: «Бейрут согласен, как на временную меру, на один канал доставки золота в Японию – из Гонконга. Босс настаивает, чтобы я стал токийским резидентом».

– Так кто это, ты думаешь, был?

– Ян У, лис-оборотень.

– Не валяй дурака, старик!

– Я говорю правду. Это был Ян У, лис-оборотень.

– Слушай, старик, перестань морочить мне голову. Сказочку про Ян У я знаю с детства. Говори, что видел!

– А вы, господин, случаем не из полиции?

– Из какой полиции! Из газеты я, из «Эйшн уикенд». Вот корреспондентская карточка.

– Читать не умею, господин. Кое-что я мог бы, конечно, рассказать, да когда трезв, мысли путаются...

– Бармен! Виски – старику, мне – пива!

– Вы помните, господин, лис-оборотень Ян У пришел однажды к красавице Цуй-цуй? Мужской голос в комнате госпожи услыхала служанка – она подслушивала у двери. Служанка вбежала в комнату, но Цуй-цуй была одна. Удивленная служанка вышла. За дверью опять голос мужчины! И шаги тяжелые по комнате госпожи. Служанка – снова в комнату. Никого. Цуй-цуй сидит перед зеркалом, спокойно волосы расчесывает... Так вот, красавица Цуй-цуй живет здесь, над баром.

– Старик, ты, видно, не только темный, но и слепой! Шлюха со второго этажа такая же красавица Цуй-цуй, как ты – мисс Гонконг.

– Мысли путаются, господин...

– Бармен! Еще виски!

– Я сам провел его на второй этаж, к красавице Цуй-цуй. Ноги у него длинные, сам высокий, а обличьем – наш, из Гуандуна. Оставил его у Цуй-цуй и присел за дверью. Чтоб свою долю получить, когда от Цуй-цуй уходить будет. Голос его слышал: спорил он с Цуй-цуй, что ли, или, может, ругался с ней. Потом – тишина. Подождал, подождал, да и отворил дверь. Цуй-цуй сидит перед зеркалом, спокойно волосы расчесывает. Посмотрел – в комнате никого. За окно выглянул – волны внизу, под сваями, плещутся. Все вроде спокойно кругом. «Ты чего, старик? Кого ищешь? – спросила Цуй-цуй. – Одна я. Почему гостей не приводишь?» Тут-то и догадался: то Ян У, лис-оборотень был...

Из Гонконга – в Токио. От Оцу для Ко: «Приказание Босса убрать Ромео выполнил. Бейрут поручил мне с двумя курьерами из гонконгской резидентуры доставить в Японию партию слитков – 23 килограмма. Жду ваших указаний».

Из Токио – в Гонконг. От Ко для Оцу: «Отправляйтесь самолетом до Манилы. Оттуда на японском сухогрузе «Кодзи-мару» следуйте в Японию. Капитан судна нами предупрежден. В десяти милях от Хамамацу, префектура Сидзуока, пересядете в яхту, которая выйдет навстречу сухогрузу. На берегу попадете в засаду. Курьеров со слитками арестуют, вам же надлежит скрыться, чтобы играть роль токийского резидента. Во избежание несчастного случая во время перестрелки наденьте ярко-желтую куртку или плащ – этот цвет хорошо виден издалека».

Старший инспектор Хироси Окано приподнялся из-за камня и огляделся. Безлюдная бухта, пустынное в этот ранний час море. Тишину нарушал лишь плеск волн, ласкавшихся к скалам да редкие сигналы далеких автомобилей на шоссе за подковообразным холмом, окаймляющим бухту. Полицейские хорошо укрылись среди загромождавших берег валунов, и с моря их не заметить.

Минуты ожидания тянулись, как недели, и чтоб занять себя, старший инспектор еще раз проверил обойму в своем «вальтере», потер рукавом поверхность ствола пистолета. Он привык к надежному и удобному «вальтеру», не расставался с ним много лет, хотя и мог поменять на новое, более современное оружие.

Вот, наконец, и яхта. Под косыми лучами утреннего солнца треугольный парус отливал золотом. Парус приблизился, стал слышен скрип снастей, четко обрисовывались фигуры – одна у руля, две в середине яхты, у мачты, четвертая, в ярко-желтой куртке, – на носу. В нескольких метрах от берега яхта, развернувшись боком, остановилась и мерно закачалась на пологой волне. Трое спрыгнули в воду – она доходила им до колен – и, высоко поднимая ноги, чтобы не слишком шуметь, побрели к скалам. Яхта развернулась снова, быстро пошла вдоль берега и скоро потерялась из виду. Трое вышли на берег и тот, что был в желтом, дал знак двигаться к холму – за ним пролегало шоссе, но сам отстал, напряженно всматриваясь в валуны. Старший инспектор поднял пистолет, тщательно прицелился в ярко-желтую куртку, отчетливо видную на фоне черных камней, и нажал на спуск.

Выстрел был сигналом для полицейских. Как в театральной сказке, ожили камни, превратились в людей в серой униформе, и двое контрабандистов очутитились в их кольце. Старший инспектор кинулся к тому месту; где упала ярко-желтая куртка. Никого. Только цепочка окропленных кровью следов уходила в море...

...Выстрела он не слышал, почувствовал лишь: что-то ударило и обожгло грудь. Инстинктивно он бросился к воде и, почти не подняв брызг, сполз за длинный камень, который, как волнорез, уходил в море. Волна накрыла его плечи, обдала брызгами голову и руки, распластавшиеся на отлогом боку камня, обращенном к морю.

Когда сознание вернулось, и он с трудом выбрался на берег, там было пусто и безмолвно. Голова кружилась, и он часто падал на острые камни, на мокрую жесткую гальку, и тупая боль сковывала грудь и спину. «Только бы добраться до шоссе! – пульсировала в сознании мысль. – Только бы добраться до людей и связаться с Ко!»

Протекло немало часов – так по крайней мере казалось его ногам и избитому о камни телу, – а он все еще брел, падая и поднимаясь, и холм не становился ближе. Он достиг холма ночью, долго карабкался к вершине. А оказавшись наверху и увидев, что до шоссе со светлячками-автомашинами еще столько же, сколько он преодолел, понял: это расстояние ему уже не под силу. У подножия холма он заметил приземистое темное строение. «Отлежусь там», – решил он и скатился вниз.

Из рапорта старшего инспектора начальнику Токийского полицейского управления: «...В связи с достижением предельного возраста – 55 лет – прошу уволить меня в отставку с выплатой полагающегося выходного пособия. В отставке намерен заняться коммерцией...»

Из иммиграционной карточки, заполненной в полиции Гонконга:

Фамилия – Окано.

Имя – Хироси.

Национальность – японец.

Цель приезда – коммерция. Источник доходов – фирма «Аптекарские товары «Уорлд», Коулун.

Из письма, адресованного в Бейрут Боссу. Написано на фирменном бланке «Аптекарские товары «Уорлд», Коулун, Гонконг».

«...Моя преждевременная смерть не принесет Вам пользы. В Японии мною создана отлично законспирированная сеть. Я подготовил надежных людей, способных выполнять обязанности курьеров. Развертывание Вами в Японии собственной сети потребует много времени и повлечет финансовые потери. Поэтому Вам выгоднее сотрудничать со мной, чем искать способ устранить меня. Последняя партия золота – 23 килограмма – реализована. Перевожу на Ваш счет 3 910 000 иен. Это причитающаяся бейрутскому центру часть выручки...»

Из стенограммы пресс-конференции в Токийском полицейском управлении:

«Вопрос газеты «Токио симбун». По сведениям из министерства финансов, в Японию во все возрастающих количествах ввозится контрабандное золото. Что делает полиция для борьбы с преступным подпольем?

Ответ начальника управления. Сеть доставщиков контрабандного золота и торговцев так умело законспирирована, что мы, к сожалению, до сих пор не можем ее обнаружить. Несмотря на ужесточение таможенного контроля, золото по-прежнему доставляется в Японию. Чувствуется, что подпольем руководит опытная рука. Она действует из Гонконга...»

Владимир Цветов