Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №05 за 1962 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанр:
Газеты и журналы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Они не успели принять последний привет. На них надвигалась земля всей своей беспощадной плотностью. Деревья, кусты, овраги, изгибы берега, лесные чащи, болота – огромная, мрачная, опасная земля.
Многое бывает знакомым в полете, но одно всегда ново – меняющаяся под крыльями земля. Она каждый раз была другая, и они всегда смотрели на нее с любопытством. Они еще не стояли на ней, не ходили по ней, это была чужая земля.
Мысли мелькали со скоростью света. И самая нужная: «Не в первый раз!» Не в первый, и все же страшно и опасно, как в первый.
Морозов направил самолет на зеленую полянку в лесу. Она была невелика, но выбора не оставалось.
Немецкий истребитель тремя минутами раньше беспорядочно свалился на землю, и теперь подошел их черед. Никого не было вокруг, и только в самой вышине их провожала пара истребителей прикрытия.
Когда самолет Морозова исчез в лесу, они сделали последний, прощальный круг и повернули на север.
...Кусты на поляне скрипели и стонали. Крылья самолета срезали их, прокладывая просеку, и, разрушаясь, таяли, как свинец в огне. Кабина упала в глубокий мох, сорвала дверцу о мшистый Пень и остановилась.
В лесу стало тихо.
(Продолжение следует)
А. Кучеров Рисунки А. Ливанова
Зерно «в счастливой рубашке»
Сев по снегу – не фантазия ли это? Нет!
Во многих районах нашей страны: в оренбургских степях, на Алтае, в Подмосковье – испытывается новая технология сева зерновых и овощных культур. По заснеженному полю ходят тракторы с сеялками.
Зимний сев заманчив тем, что дает возможность наилучшим образом использовать некоторые биологические законы для получения высоких урожаев. В этом мы легко убедимся, стоит только проследить за приключениями зерен, упавших на снег.
Кстати, вы не сразу и узнаете пшеничные зерна: они покрыты какой-то пленкой и напоминают по виду скорее драже в шоколаде. Их «рубашки» – не что иное, как запас необходимых растению минеральных солей и микроэлементов. Будущим пшеничным росткам не придется сразу же разыскивать в почве питательные вещества – азотные, калиевые и фосфорные: они будут «под рукой».
Однако у «рубашек» есть и другое назначение. Посмотрите, как сильно отражаются солнечные лучи белыми снежинками. А зимнее зернышко в темной оболочке не транжир и не мот: оно жадно впитывает в себя тепло, легко нагревается и «проваливается» сквозь снег, прокладывая себе дорогу к земле. Весной оболочка послужит зернам также и «маскировочным халатом»: темные ядрышки ничем не будут отличаться от комочков почвы, и птицы их не тронут.
Но вот главный вопрос: не вредна ли зерну низкая зимняя температура? Представьте себе, нет, во время холодной зимовки в зернах происходят сложные биохимические процессы, благодаря которым они становятся хладоустойчивыми, способными быстро и энергично расти.
Наступает весна. Почва становится влажной, мягкой, как тесто. Сеять по ней еще нельзя – даже тракторы застревают в поле. Но наша зимняя пшеница уже растет. «Голос» предков предостерегает ее, что возможен возврат холодов, которые погубят ростки. Поэтому у пшеницы развивается прежде всего корневая система, она становится необычайно густой. Значит, летом растение будет легко доставать влагу из далеких почвенных горизонтов.
Когда устанавливается теплая погода, поле покрывается зеленым ершиком ростков. Они развиваются очень быстро, обгоняют в своем развитии сорняки, семена которых зимуют в более уплотненной земле. Живой стеной ростки преграждают им дорогу. Гак открывается новый биологический способ борьбы с сорняками...
Ростки «зимних» растений ускользают и от таких врагов, как вирусы и вредные насекомые. Свекловичный долгоносик, например, просыпается как раз в такое время, когда на поле обычно появляются нежные сочные листочки свеклы. Но на поле, засеянном зимой, долгоносик застанет кустики сахарной свеклы, которые уже успели вымахать до небывалых размеров и загрубеть. Они ему не по зубам. То же самое происходит и с пыльной головней, которая отстает на «такт» от развития наших пшеничных ростков.
Опытные зимние посевы проводятся уже несколько лет, и первые итоги экспериментов подтверждают эффективность нового приема агротехники.
П. Юрьев
Арика – город на пустынном берегу
Читатели «Вокруг света» В. Голубкин из Воронежа, москвичи В. Нартиков, В. Клоков, Г. Рузайкин и многие другие просят рассказать о чилийском городе Арика, где в мае этого года начнут выступать в матчах чемпионата мира советские футболисты.
Образ Южной Америки обычно связывают с джунглями, с большими реками, с неприступными Андами, о мне пришлось путешествовать в Южной Америке по пустыне.
Пустыня началась сразу же, как только мы выехали из небольшого перуанского городка Такна, направляясь в Арику. Дорога пролегает вдоль берега Тихого океана, покрытого мелким, почти белым песком. Океан медленно катит свои зеленоватые, завитые белыми барашками волны. Но красоты природы не привлекают путника. Хочется поскорее промчаться через пустыню и остановиться под крышей, где, наконец, не будет хрустеть песок на зубах...
Арика приютилась на берегу океана у подножия невысоких песчаных холмов. На одном из холмов старая развалившаяся крепость: жерла некогда грозных орудий наполовину занесены песком, кованные железом крепостные ворота косо висят на ржавых петлях.
Из крепости город виден как на ладони. Его пересекает людная центральная улица. На соседних улицах преобладают одноэтажные глиняные домики с плоскими крышами.
Лет пять-шесть назад Арику называли умирающим городом. Арика не могла прокормить даже 15 тысяч жителей. Не хватало воды – ее измеряли литрами, как дорогое вино. Под землей пресной
воды нет дождей здесь не бывает. Вода поступала с гор по трубам, и если вдруг наступал перебой, ее приходилось привозить в цистернах по железной дороге или на кораблях.
Жители города имели возможность заниматься лишь мелким ремеслом или работать в порту, через который вывозятся олово, вольфрам, сурьма, добываемые в горах Северного Чили и Боливии. Сравнительно недавно Арику объявили свободным, портом – здесь разрешено продавать товары из разных стран без пошлины. Со всех концов Чили в Арику потянулись дельцы. Одни для того, чтобы открыть новые магазины, другие – чтобы дешево купить и затем выгодно перепродать товар в столице. В первый год после провозглашения закона, когда в городе были всего две-три небольшие гостиницы, приезжие коммерсанты спали на скамейках в сквере, привязав покрепче к рукам набитые товаром чемоданы.
В Арике развернулось строительство. Строили новые магазины, гостиницы, рестораны. Реконструировали и горный водопровод. Название города стало все чаще мелькать в чилийской и мировой печати.
В мае 1962 года Арика увидит большой футбол – в борьбе за право участвовать в финальных играх чемпионата мира здесь померятся силами сборные команды Колумбии, Уругвая, Советского Союза и Югославии.
С того дня, как в Арике стало известно о приезде иностранных футболистов, жизнь города подчинена этому событию. Для футболистов в Арике построен стадион. Землю для футбольного поля пришлось возить сюда на... кораблях из центральных районов Чили, удаленных за тысячи километров. Когда был насыпан полутораметровый слой земли, на нем посеяли жаровыносливые травы. Травы дали всходы, и теперь жители города любуются на них, как на диковинные заморские цветы.
...Чем больше растет известность Арики, тем чаще на городском вокзале появляются переселенцы из других городов Чили. За последние пять лет население Арики возросло втрое.
В Татьяничев
Фото автора
Танец ночной змеи
Место, где разыгрались эти события, лежит на экваторе. Не в ста километрах севернее или южнее, а прямо на линии, его образующей. Выжженное, иссушенное плоскогорье. Насекомые и те влачат жалкое существование среди голой безводной пустыни. Эта выгоревшая местность не названа на картах. Британские власти до сих пор не попробовали ни единой курочки с этой сковороды, так для чего же давать имя какой-то пустой посудине? Только совсем недавно они открыли, что это пекло кое к чему пригодно.
Спалив фосфором поля и деревни негров речных долин Ньири и Тана каратели загнали их в эту безыменную местность, чтобы те сами нашли здесь свою гибель. Такой метод убийства привлекает гораздо меньше внимания, чем виселицы или массовые расстрелы.
Звездной лунной ночью солдаты моторизованного дозора британских колониальных войск, отрезавшего умирающим от жажды неграм путь к реке Тана, заметили небольшую группу туземцев. Ползком, пригнувшись к самой земле, те торопливо пробирались вперед, стремясь укрыться от глаз преследователей. Но слепящий свет прожектора и очередь из крупнокалиберного пулемета остановили их, прижали к земле. Каково же было изумление солдат, когда, приблизившись, они не нашли никого, кроме семи молоденьких девушек. Горланя и зубоскаля, каратели окружили прижавшихся друг к другу негритянок.
Обычно всех туземцев, которые попадались им в руки, солдаты убивали – за это ведь в конце концов им платили жалованье. Но стоит ли сразу расстреливать этих чудесных девушек? Унтер-офицер распорядился сделать привал. Это было все равно, как если бы он сказал: «Развлекайтесь!» Надо же чем-то скрасить будни...
Солдаты расселись полукругом возле девушек, знаками велев им танцевать. Негритянки с необычным рвением последовали приказу» Зубы их сверкали в лунном свете, они танцевали под дикую и мятежную песню, движения их становились все стремительнее и неистовее. Танцуя, негритянки то собирались в круг, двигаясь друг за дружкой, то, круто повернувшись, разбегались в разные стороны, то пригибались к самой земле, то застывали. Этот танец они повторили несколько раз, все размашистей, все зажигательнее.
Солдат захватили ритм и мелодия танца, который для девушек был танцем жизни и смерти: они-то знали, как много поставлено на карту. Девушки прикрывали бегство ста двадцати семей из ада жажды, голода и отчаяния. Танцуя, они удерживали охотников за людьми, защищали своих соплеменников, спешивших под покровом ночи пробраться через запретную зону. Хотя бы на два часа опередить беглецам своих преследователей!
Мвамба-Кику была лучшей танцовщицей племени, а шесть подруг – ее ученицами.
Луна в этих краях заходит быстро. Большая, похожая на огненный шар, она исчезла, с минуту постояв над силуэтами танцовщиц. Звезды вспыхнули ярче, а ночь из красной стала синей. Солдаты сидели словно завороженные, они забыли даже про виски. Теперь девушки исполняли танец змей. Встав на четвереньки, опираясь о землю одними пальцами, они сплелись руками и ногами, поползли неуловимо извивающейся змеей...
Девушки подражали голосам животных из приречных джунглей, а Мвамба-Кику – причудливому протяжному щебетанью ночных птиц...
Танцы сменялись один другим; древним языком жестов и движений невольно рассказывали девушки историю этой ночи, историю бегства племени, надежды на близкое избавление от смертельной опасности. Чем ниже спускались звезды, тем радостнее становилось на душе у танцовщиц: хитрость удалась...
Вдруг один из карателей вскочил и попытался схватить Мвамба-Кику. Со звонким криком – тревожным сигналом, прорезавшим ночную тишь, девушки разбежались, упорхнув, словно бабочки. В погоню за ними тотчас же выехал «джип». Долго и яростно тявкали автоматы...
А в двух часах пути от привала карателей сто двадцать семей вышли к реке Тана. Утолив жажду, люди переплыли на другой берег и скрылись в джунглях.
Людвиг Турек Перевод В. Мазохина.
Тристан необитаемый
Многие годы вулкан безмятежно спал. Казалось, он уже больше не потревожит покой острова. Поэтому, когда островитяне услышали сухой треск и ощутили дрожь земли, они не придали этому особого значения. Затем над кратером поплыли зеленовато-желтые сернистые облака, но и это не вызвало тревоги. И только когда зловеще разверзлась гигантская пасть и из нее полились потоки огненной лавы, люди, наконец, поняли: вулкан проснулся...
Это случилось в голубых просторах Южной Атлантики, почти на полпути между Южной Америкой и Африкой. Здесь затерялся в океане крошечный архипелаг Тристан-да-Кунья. Он состоит из трех островов: Тристан, Найтингел и Инаксессибл. Только на одном из них – Тристане – до последнего времени жили люди. Это, пожалуй, было самое уединенное поселение в мире. Ведь до ближайшего обитаемого острова – Святой Елены – 1 500 миль.
Первые поселенцы появились здесь на заре прошлого века. Население росло довольно медленно – в основном за счет моряков, потерпевших бедствие в океане, выходцев из Южной Африки и переселенцев с острова Святой Елены. В октябре прошлого года здесь жило около 300 человек. Их каменные домики с соломенными крышами жались к океану – ведь большую часть острова занимает конус вулкана Пик. Более чем на два километра возвышается он над домиками, полями картофеля и маленьким рыбоконсервным заводом – единственным предприятием Тристана.
...Итак, вулкан проснулся. Люди быстро собрали скарб, сели в рыбачьи лодки и поплыли на соседний остров Найтингел, чтобы там, на этом пустынном клочке суши, найти спасение. Люди жили под открытым небом, пока, наконец, представитель английской администрации (Тристан в административном отношении принадлежит британской колонии остров Святой Елены) не послал в Кейптаун просьбу о помощи. На остров Найтингел прибыл голландский пароход, который и доставил беженцев в Кейптаун. А затем тристанцы направились в дальнее плавание – их путь лежал к берегам туманной Англии. Неприветливо встретила Северная Атлантика жителей южных широт. Многие из них простудились в дороге.
Что ждало их в Англии, вдали от родного острова? Известно, что живут они в графстве Суррей. Есть сообщение о смерти двух женщин, простудившихся в дороге. Вот и все. Западную прессу мало волнует будущее тристанских беженцев. Зато сердобольное участие кейптаунского общества охраны зверей в судьбе оставшихся на острове животных нашло большой резонанс в газетах и журналах Запада.
А сам остров Тристан? Он опять стал необитаемым. Там, где когда-то была жизнь, теперь щебень и пепел, лава и обломки скал.
Ю. Савенков
Мы исследуем створ
Скалы на берегах Ангары выглядят сегодня так же, как во времена первых землепроходцев, сотни лет назад проплывших по реке. Но в наши дни на их вершины взобрались те, кто должен изменить привычные картины здешних мест.
На XXII съезде КПСС Никита Сергеевич Хрущев назвал Богучанскую ГЭС в числе крупнейших гидроэнергетических сооружений на Ангаре и Енисее, которые должны вступить в строй в ближайшее двадцатилетие.
Еще все впереди – комсомольские эшелоны строителей, рев первых бульдозеров и гром взрывов на стройке. Но уже сейчас множество специалистов работает для того, чтобы встала на нижней Ангаре мощная плотина. Это геологи, проектировщики, гидрологи, экономисты...
Наш отряд инженерно-геологической съемки спускается вниз по реке на катере и двух лодках.
На склоне горы мы высмотрели площадку, с которой удобно будет сделать фото– и киносъемку Кодинского створа. Выбор места для плотины – дело сложное. Кодинский створ – один из наиболее подходящих для строительства Богучанской гидростанции.
В береговых зарослях стоит густой звон, на нас набрасывается целое облако мошки. Это облако кажется единым живым существом, вроде медузы, и жалит беспощадно. Натираем руки диметилфтолатом, поднимаем капюшоны, закрываем лицо сеткой. Тысячи комаров и мошек бьются об нее, точно весь день идет мелкий, настырный дождь.
Свежо и пряно пахнет пихтой. Высокие березы и осины закрывают небо. Места почти нетронутые. Приходится перебираться через останки лесных великанов, проползать под упавшими стволами.
Выбравшись на открытое место, несколько минут отдыхаем. Внизу раскинулась долина. Ангара и небо – прозрачно-голубые, тайга – темно-синяя. Вдали к самому берегу прилепились домики деревеньки Кодинская Заимка. Она робко жмётся между рекой и тайгой. Место для нескольких изб да небольшое поле – вот и все, что могли отвоевать жители этих мест у тайги.
Рой мошкары так густ, что, прежде чем нажать на спуск фотоаппарата, приходится отгонять ее от объектива пихтовой лапой. Снимаем панораму. На фотографии будут деревья и скалы, лента Ангары и небо. Кажется, кроме жителей деревеньки, из людей никого и нет в округе. Но впечатление это обманчиво. Мы-то знаем: на берегах уже работают буровики.
Для того чтобы строить плотину, нужно хорошо изучить естественное основание, на которое она встанет. Буровики позволяют инженерам заглянуть в недра, уточнить состав пород, испытать на прочность образцы, поднятые с многометровой глубины. Отважный и выносливый народ – эти буровики!
Одна буровая стоит неподалеку от реки. Сразу ее и не заметишь – копер чуть выглядывает из овражка. Стоит он в котловине, где мошки особенно много. Обязательно нужен защитный костюм, наглухо застегнутый на «молнии», затянутый на запястьях и у пояса тугими резинками. Шутка ли, проработать смену на жарком солнце в таких доспехах!
Однажды мы перебазировали лагерь. Левый берег Ангары громоздился к небу темными отвесными скалами с плотной щеткой тайги. Вдали, словно мираж, – размытые легкой дымкой голубовато-зеленые пласты островов. Казалось, ветер может сдуть их и унести вместе с туманом.
Руководитель нашего отряда Ирина Евгеньевна Малярова, не скрывая восхищения, любовалась удивительными красками утра. А когда лодка подошла ближе к острову, попросила:
– Сфотографируйте эти острова... Они могут пригодиться как склады стройматериалов.
Я заметил, что такой вот деловито-хозяйственный взгляд на богатства природы вообще отличает наших геологов.
И в их записных книжках эти полуфантастические острова так и были этмечены как «склады» гальки и песка.
Остановки у обнажений, постукивание геологических молотков, фотосъемка берегов – и снова в путь по реке отправляется отряд.
Пока нижняя Ангара не обуздана. Особенно коварна река на порогах.
Один из них, Мурский, мы проходили, когда ожидался спад воды: Ангару перекрывали у Братска. Ангарцы спешили закончить перевозку грузов: если упадет уровень воды, черные клыки порогов обнажатся и перегородят реку. По Ангаре тянулись караваны барж, шли самоходки. Везли большие белые цистерны с горючим, мотки толстой проволоки, ящики, бочки, кирпич...
Нашей лодкой правит Володя Тер-Агапов, неплохо знающий лоцию Ангары. На Брянской шивере воду крутит, она ворчит и пенится. Лодка громко стучит днищем по валам. Это преддверие к Мурскому порогу. Скалы, у подножия которых торчит порог, выглядят против солнца совсем черными.
Догоняем буксир. Он тащит огромный «кошель» леса. На синей воде сосновые бревна кажутся красными. «Кошель» растянулся на десятки метров. Если эта махина раньше нас влезет в узкий проход Мурского порога, нам будет не сладко.
Обогнали буксир – и сразу открывается порог. Мы жмемся ближе к левому берегу, а направо от нас, во всю ширь Ангары, вытянувшись длинной хребтиной, торчат из воды черные спины камней. Шум такой, что не слышишь собственного голоса.
Влетаем в самое пекло порога. Володя сросся с ручкой мотора. Сейчас и лодка и наша жизнь в его руках. Дрогнет рулевой, лодка встанет бортом к валу, ее мгновенно перевернет, затянет под воду и раскрошит о камни.
Крепкая обшивка лодки выдержала, и мы вылетели в полосу бурунов за порогом. Потом пошла зыбь. Пронесло!
Чтобы обуздать неистовство реки, нужно знать законы ее жизни. Для этого на Ангаре и притоках созданы специальные водомерные посты. Круглый год, капля за каплей, собирают наблюдатели данные об уровне, расходе и температуре воды.
К одному из этих постов мы шли по тропинке вслед за техником-гидрологом Андреем Ивановичем Сараевым. Тропка кружила по берегу таежной речушки со смешным названием Кокуй. Речка иногда пропадала под нагромождениями бревен, сучьев и вырванных с корнем кустов.
– Весной сама себе путь перегородит и бьется, как в клетке, пока новое русло не проторит, – рассказывал Сараев.
Тропка свернула влево, и мы вышли к подвесному мостику через Кокуй. Это и есть главное «сооружение» водомерного поста. Андрей Иванович рассказывает, как натягивал тросы, как закреплял их на бревнах, врытых в землю. Теперь можно, не замочив ног, вести наблюдения.
Инструмент наблюдателя несложен: металлический шест с делениями, которым замеряется уровень реки, термометр со стаканом, позволяющий очень точно узнать температуру воды, и прибор для определения скорости течения. Круглый год, в любую погоду, дважды в сутки пробирается наблюдатель по таежной тропе на свой пост.
Кокуй капризен: то чуть звенит по камням прозрачной струей, то, после дождей, замутится, вздуется и несет в Ангару таежный мусор.
Уровень низовьев Ангары во многом зависит от притоков, которые ее питают. Если в верховье уровень воды устойчив, то здесь по нескольку раз за лето он резко поднимается, причиняя немало хлопот сплавщикам леса и местным жителям. Не учитывая этого, нельзя всерьез приниматься за большое строительство.
...И снова мы на Ангаре. Надвигаются черно-синие горы, плывут навстречу голубые острова, синей дымкой подернута тайга. По утрам, когда между скалами виснет туман, в их причудливых очертаниях невольно ищешь контуры будущей плотины. Ведь она поднимется над этими водами. Может быть, под днищем нашей лодки дремлют камни, на которые ляжет ее бетон...
Н. Димчевский / Фото Н. Немнонова
