Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №5 за 1998 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Тема номера: ОАЭ
Всего за два десятилетия деревни и поселения, разбросанные между песками Аравийской пустыни и побережьем Залива, превратились в крупные города и развитые урбанистические центры... Но наряду с этими достижениями экономического и национального характера, я был особенно поражен тем вниманием, которое уделяется развитию фольклора и национальных искусств, а также – и это следует подчеркнуть особо, – той прогрессивной ролью, которую играют женщины в жизни Объединенных Арабских Эмиратов.
Федермю Майор, генеральный директор ЮНЕСКО
Название «Объединенные Арабские Эмираты» у большинства людей сразу ассоциируется с нефтью, нефтедолларами и сказочно богатыми шейхами. В общем-то так оно и есть. Малочисленные бедуинские племена, кочевавшие по пустыне у побережья Персидского и Оманского заливов, с открытием нефти в одночасье сделались обладателями огромных богатств. И на нефтедолларах буквально за пару десятилетий на бесплодных землях, которые до конца 60-х годов были британским протекторатом и носили довольно необычное имя «Договорный Оман», была создана уникальная современная цивилизация.
ОАЭ – федеративное государство, в состав которого входят семь эмиратов (княжеств): Абу-Даби, Дубай, Шарджа, Рас-эль-Хайма, Аджман, Фуджейра и Умм-эль-Кайвайн, сохраняющих значительную самостоятельность. Каждое из них представляет собой абсолютную монархию, но во главе федерации стоит президент, который выбирается из правителей эмиратов. Со времени образования ОАЭ в 1971 году президентом является правитель Абу-Даби шейх Заид бин Султан Аль-Нахайян.
Больше и лучше других эмиратов у нас известны Абу-Даби и Дубай, кстати, крупнейшие из семерки. Зато раньше всех других в нашей стране познакомились с Шарджей и Фуджейрой – благодаря роскошным маркам, появившимся у коллекционеров еще до того, как небольшие княжества были нанесены на географические карты. Теперь же россияне знают эмираты как шоппинговый рай и место отдыха. Что же касается нефти, то хотя ее добыча все еще играет весьма важную роль в экономике ОАЭ, значение ее уже не то, что пару десятилетий назад. Это наглядно видно на примере Дубая, в валовом национальном продукте которого на сырую нефть приходится 7,6 из 41 миллиарда дирхамов.
Площадь ОАЭ – 83,6 квадратных километра (90,56 кв. км вместе с островами). Население федерации -2,92 миллиона человек. Причем коренные жители составляют меньшинство, что не удивительно, ибо почти 90 процентов рабочей силы эмиратов – иностранцы, среди которых преобладают выходцы из Индии, Пакистана, Ирана, а также арабских стран. Столица ОАЭ – Абу-Даби. Официальным языком страны является арабский, но повсеместно используется и английский. Ислам – государственная религия эмиратов, и за соблюдением норм Корана там следят весьма строго. Но каждое из княжеств имеет свои отличия, в том числе и в этом плане – одни отличаются большим консерватизмом, в других весьма ощутимо западное влияние. Поэтому, побывав в одном из эмиратов, нельзя сказать, что получил представление о всей федерации. Хотя стереотип, о котором мы упомянули в самом начале, подходит к любому из семерки.
Земля людей: Тысяча и одна ночь двухтысячного города
Город в пустыне
Когда после ночного перелета едешь от аэропорта в гостиницу, Дубай кажется нагромождением желто-серых зданий среди такой же желто-серой пустыни и такого же желто-серого марева. Потом утром ты выходишь из гостиницы на первую прогулку, и город уже не кажется таким желто-серым, а наоборот в глазах пестрит от вывесок, рекламы, ты задыхаешься от жара и влажности, думаешь лишь о том, как бы поскорее юркнуть обратно в кондиционированную прохладу отеля.
Уже ближе к вечеру любопытство и желание посмотреть по сторонам берут верх над стремлением спрятаться от духоты и ошеломленностью от восточной круговерти среди почти по-манхэттенски урбанизированного пространства, окруженного Аравийской пустыней. Дубай предстает в новом, совершенно ином виде, захватывая воображение и погружая в экзотический, но в то же время вполне дружелюбный и лишенный какого-либо дискомфорта мир.
В первые минуты в городе обращает на себя внимание роскошная, построенная в египетском стиле и египетским архитектором мечеть в районе Джумейра. В окружении зелени пальм и огненных цветов гибискуса она смотрится картинкой из «Тысячи и одной ночи». Подъехав ближе, видишь, что она – с иголочки новая (как, впрочем, почти все в Дубае), а на газонах замечаешь пластиковые шланги, дающие всему растущему на некогда безжизненном грунте самое дорогое, что есть в этой стране...
Торговые кварталы Дейры заманивают в свои недра, и ты попадаешь в сердце «Голд сук» – «Золотого рынка», где витрины буквально забиты драгоценным металлом. Редко попадаются там элегантные вещицы европейского дизайна – их надо искать в современных торговых центрах. Браслеты, цепочки – все восточной работы, массивные, желтоватого цвета, немного аляповатые и крайне недорогие. Но в «Голд сук» поражает именно обилие золота – блеск металла прямо-таки освещает улицы, запруженные туристами и местным людом.
Несколько шагов в сторону – и ты на Рынке пряностей. Сначала в узких проходах между лавками теряешься от обилия запахов и цветов некогда самого ценимого в Европе товара Востока. Разбегаются глаза, и постепенно чувствуешь, как тебя охватывает опьянение.
И наконец на набережной рассекающего город надвое узкого и длинного, словно река, залива Хор-Дубай (или по-английски «Дубай-Крик»), над которым вздымаются сияющие вывесками небоскребы, садишься на «водное такси» – арба, чтобы самым коротким путем вернуться в Бур-Дубай. Почти черная вода кажется маслянистой, а противоположный берег отражается подсвеченными ветряными башнями традиционных построек. «Водные такси» снуют туда и сюда, стрекоча моторами. На одном, тесно прижавшись друг к другу, сидят полтора десятка смуглолицых выходцев с Индостана в белых рубашках. С другого, со смехом прыгая с катера на катер, выбирается на берег стайка туристочек.
И вся эта речная жизнь – с ее видами, запахами, типажами – кажется, принадлежит не мини-государству в пустыне, а какой-то тропической стране в Юго-Восточной Азии...
Здоровый прагматизм
Дубай, один из семи эмиратов, входящих в состав ОАЭ, типичен и в тоже время не типичен для Ближнего Востока. По крайней мере, по Дубаю нельзя судить обо всем регионе. В этом мнении едины как живущие в Дубае иностранцы, так и его коренные обитатели.
– Мы страна очень космополитичная, – говорил Авад Аль-Сегайер, менеджер департамента туризма и коммерческого маркетинга правительства Дубая. – У нас живут представители 137 национальностей. А количество выходцев из стран Индостана, Европы, Ирана и Юго-Восточной Азии превышает даже число коренных дубайцев. И все они стараются жить вместе, не мешая друг другу.
В Дубае ревностно относятся к соблюдению заповедей Корана и местных традиций. Но при этом в Дубае есть индуистские храмы и христианские церкви. В стране не запрещены алкогольные напитки, но строго регламентированы их продажа и потребление. Женщины-немусульманки могут одеваться, как им заблагорассудится, конечно, не выходя за рамки приличий и не оскорбляя чувств окружающих. То есть: живи сам, но не мешай жить другим.
– Мы прагматики, – подытожил Авад Аль-Сегайер. – Мы учились на чужих ошибках. И в экономике, и в социальной политике, и в экологии.
Наслышавшись предварительно о строгостях и запретах, свойственных правоверным исламским государствам, поначалу на дубайских улицах чувствуешь себя неуверенно. Я боялся на улице поднимать к глазам камеру – вдруг в объектив попадет местная женщина или какой-то военный или правительственный объект? Не решался закурить – вдруг это здесь считается оскорблением общественной морали?
Но это проходит через пару часов. Местные законы строги и суровы, но не доведены до абсурда. А некоторые из них даже вызывают желание перенести их и к нам, в Россию. За брошенный на улице окурок или жвачку можно, например, нарваться на штраф в 500 дирхамов (около 140 долларов). Побывавшие в Египте будут «разочарованы» – в Дубае не выплеснут под ноги помои из-за двери, а на крышах соседних с гостиницами домов не окажется свалок мусора...
Ситуацию в стране, в смысле безопасности для жизни и строгости в соблюдении законов, лучше всего проиллюстрировать заметками из местной газеты «Галф ньюс»: «Индиец, замеченный в попрошайничестве на улице, будет выслан из Дубая».
Или самое примечательное. «Таксист вернул владельцам забытую в его машине сумку с килограммом (!!!) золотых украшений. Причем для этого ему пришлось съездить на расстояние 150 километров!»
Современный Дубай создавался на глазах одного поколения. В городе мало что осталось от прошлого. Поэтому главными историческими реликвиями города считаются старый квартал Бастакия, этнографическая деревня ловцов жемчуга, небольшой форт, в котором ныне разместился Национальный музей Дубая, и дом шейха Сайда Аль-Мактума. Последний не только представляет собой образчик традиционной архитектуры, но и вмещает любопытную коллекцию фотографий – как выглядел Дубай до 60-х годов. Горсть домишек на берегу в окружении песка. Рыбаки. Некоторые снимки испещрены какими-то размазанными точками, которые я вначале принял за фотографический брак.
Оказалось, это – саранча, которая нередко гигантскими стаями мигрировала по безлюдному, безжизненному пространству. И только на аэросъемке, по характерным изгибам Дубай-Крика можно удостовериться, что это действительно то самое место, где сегодня стоит процветающий город.
Конечно, нефть дала толчок развитию города и страны. Но подлинный создатель современного Дубая, какой он есть сегодня и каким он будет завтра, – прагматизм и дальновидность. Запасы нефти могут закончится уже через десять-двадцать лет. Но это не будет означать конец процветанию Дубая.
Прагматизм – в отношении как экономики, так и экологии, прекрасно виден на таком примере. Чтобы уменьшить зависимость экономики страны от добычи нефти и производства нефтепродуктов, в Дубае был построен алюминиевый комбинат.
Масса тепловой энергии, которая в другом месте просто выбрасывалась бы в воздух вместе с идущей на охлаждение водой на заводе и расположенной неполадку электростанции, используется для опреснения морской поды, за счет чего этот дорогостоящий процесс в Дубае значительно дешевле и гораздо более экологичен, чем в других местах. И, надо сказать, почти все в Дубае создавалось и создается по аналогичной схеме: выбирается самое лучшее, самое эффективное, самое безвредное для окружающей среды.
Дубай сегодня стал крупнейшим торговым и деловым центром Ближнего Востока. Дубай «на все сто» эксплуатирует и свое удачное расположение, используя традиционные связи со странами Персидского залива. Восточной Африкой, Индией. Товары крупными партиями доставляются в Дубай, а оттуда – на традиционных арабских шхунах доу перевозятся даже туда, куда прямые поставки затруднены.
Современный порт переместился с Дубай-Крик непосредственно на берег Персидского залива (всего в Дубае пять портов, причем один из них – в Джебель-Али – крупнейший искусственный порт в мире), а набережная Дейры так и осталась колоссальным причалом для доу, которые загружаются и разгружаются там сутки напролет. В самом Дубае насчитывается 600 доу, но ежегодно в его порт заходят 6-7 тысяч этих шхун из стран Персидского залив и Индийского океана...
Отличная инфраструктура, разумная налоговая политика (в Дубае нет налога на прибыль, подоходного, корпоративного налогов, НДС), превосходный сервис – все это делает Дубай очень привлекательным для бизнесменов. Они же выбирают Дубай и как место проведения различных семинаров и конференций...
Так что в XXI век Дубай входит уже не столько как страна нефти, сколько как деловой, торговый и туристский центр. Доходы от нефти в свое время были лишь использованы для создания его будущего потенциала, уже в 80-е превратив страну в общество, живущее по канонам 2000 года.
«Провод голдаров»
Наши соотечественники уже довольно прочно освоили Эмираты – по числу визитеров они занимают четвертое место в списке предпочтений россиян, отправляющихся за рубеж. Во многом это связано с обилием здесь всевозможных товаров при низких ценах.
Россиян довольно нетрудно распознать в пестрой разноязыкой толпе Дубая. Некоторые из них одеты вроде бы во все западное, но что-то неуловимо общее присутствует почти у всех.
Некоторые облюбовали уже какие-то определенные магазины и магазинчики, оставляя в них свои огромные тюки и знакомые всем по московскому метро прочные клетчатые сумки. Есть и такие, кто уже «пустил корни» в Дубае и выступает в качестве агентов, работая на комиссионных – отправляются на пляжи, особенно популярные у россиян, ловят клиентов для магазинов. Правда, попотеть приходится изрядно – костюм должен в любую жару соответствовать их роли торговых агентов.
Как-то вечером, проходя по торговой улочке, вдруг услышал, как женщина – явно восточного вида – прощалась с продавцом, выходя из магазина, на русском языке. Подумал, что, может, послышалось, или уже начались галлюцинации от жары, а потом пригляделся.
Нет, не ошибся – на женщине было узбекское национальное платье. И все стало ясно – на каком же еще другом языке могла она общаться с выходцами с Индостана? Английский в советских школах известно как учили. Дубай – не Турция, где можно объясниться, используя общие тюркские корни. А русский все-таки остался языком «межнационального общения», несмотря на все суверенитеты.
Полезность знания русского языка усвоили ныне и многие дубайцы. В некоторых лавочках продавцы весьма бойко лопочут на «великом и могучем» и даже визитные карточки переводят на русский язык. Правда, не обходится без курьезов.
Как-то вечером в гостинице я рассматривал целый ворох карточек, что мне насовали владельцы магазинов, в которые я заходил по большей части, чтобы в их кондиционированной прохладе перевести дух от жары. На одной из них, сверху, рядом с указанием телефона, заметил крупную надпись «Провод Голдаров».
Что бы это могло значить? Фамилия Голдаров меня не удивила – наверное кто-то из наших детей гор открыл свой бизнес в Дубае. Запросто. Но почему «Провод»? Я пригляделся к визитке повнимательнее. Адрес магазина с названием района и улицы был дословно переведен на русский – так что узнать подлинные имена можно было с трудом, к тому же русские буквы «и», «ч» и «у» заменяли друг друга весьма произвольно. И лишь перевернув карточку, я разобрался во всей этой абракадабре. «Английскую» сторону украшал логотип фирмы – «Gold Arrow» – то бишь «Золотая стрела». А рядом с указанием телефона стояло: «Gable: Goldarrow».
Все стало ясно: в «русском» переводе простая вроде вещь, как «Адрес для телеграмм», превратилась в «провод», а название фирмы – в «кавказскую» фамилию...
Оазис с одним выходным
В Дубае трудно представить, что ты находишься в оазисе среди песков. Слово «оазис» представлено только в названии одной из гостиниц города да на плакатах в магазинах компакт-дисков, предлагающих новый альбом английской группы «Оазис» «Be Hеrе Now». Кстати, заглянув туда в конце сентября, можно было наблюдать весьма любопытное зрелище.
Длинные очереди (явление небывалое для страны) выстраивались к прилавкам за только что поступившим в продажу «синглом» Элтона Джона «Свеча на ветру», посвященным погибшей принцессе Диане. Бум, вызванный гибелью всеобщей любимицы, в этой считающейся консервативной исламской стране ощущался не меньше, чем в Западной Европе.
В первый же день продажи – 25 сентября – в одном из магазинов весь запас компакт-дисков из 105 штук разлетелся за два часа, в другом – все имеющиеся 500 штук были проданы до вечера. И это несмотря на цену в 25 дирхамов всего за три песни! Причем добрую половину покупателей в этих очередях составляли местные женщины, закутанные в черные одеяния, с лицами, укрытыми чадрой.
Чувство удивления вызывал у меня и вид местных женщин, лихо мчащихся за рулем мощных джипов, или молодых людей в белоснежных диш-дашах (здесь так называют галабеи), катающихся на коньках по искусственному льду в одном из дубайских отелей.
Один молодой государственный чиновник, носящий такую же белую одежду, которая пред ставляет нечто вроде формы для правительственных служащих, но в свободное время переодевающийся в джинсы и футболку, признался мне, что большинство его друзей живет в Англии, где он сам в свое время учился, и что там он чувствует себя гораздо лучше, чем в некоторых соседних арабских странах – с их бестолковостью, жуликоватостью и грязью. И отдыхать он ездит на Сейшелы и Маврикий...
Так что религия – религией, традиции – традициями, но живут дубайцы общими интересами и увлечениями со всем западным миром. Удивительная цивилизация, созданная всего за три десятка лет на нефтяных дрожжах и здравом смысле. Поэтому и европейцы чувствуют себя в Дубае в своей тарелке, не боясь звучащего на фоне бушующих совсем рядом конфликтов словосочетания «Ближний Восток».
– Ну где будем обедать? – спросила австралийка Габриэла, менеджер по общественным связям гостиницы «Холидей Инн Краун Плаза». – Итальянский, иранский, японский ресторан? Любите японскую кухню?
– Да, это здорово...
– Ну, отлично. Идем в японский.
Глядя на миловидную, с раскосыми глазками официантку в кимоно, ставившую на стол подносики с суси, сусими и темпурой, я поинтересовался:
– А она – японка?
– Все они филиппинки, – Габриэла, слегка нагнувшись ко мне и наигранно делая вид, что разглашает великую тайну, перешла на полушепот. – Но chef – настоящий японец.
От обсуждения достоинств кухни Страны Восходящего Солнца разговор перешел на Японию в целом, и Габриэла вспомнила, как ездила в отпуск погостить к своему другу, работающему в небольшом городке неподалеку от Токио. Конечно, ей понравилось в Японии. Но незнание японцами английского! И Габриэла рассказывала, как она регулярно проезжала свою автобусную остановку, не имея возможности ни у кого спросить, где ей выходить.
А вот в Дубае она чувствует себя как дома. Да, летом жарковато и душно. Но осенью, зимой и весной тут отлично. Прекрасно гулять, джоггингом многие занимаются. И здесь масса развлечений – гольф– и яхтклубы, пляжи, постоянные выставки и ярмарки.
Может, именно поэтому европейских женщин, постоянно живущих в Дубае, несложно отличить от туристок – не только по более строгому костюму, но и по не особенно загоревшей – для южных широт – коже?
– И потом, у меня здесь масса друзей, – продолжала Габриэла. И я, наблюдая, как легко и по-приятельски общается эта молодая австралийка и с государственными чиновниками в диш-дашах – потомками гордых бедуинов, и с выходцами из Индостана и Филиппин, для которых некогда заброшенный утолок аравийской пустыни стал новой родиной, я не мог не верить ее словам.
По крайней мере, Гельмут Мекельбург, генеральный менеджер гостиницы «Роял Абджар Хотел», который уже шесть лет живет в Дубае, заметил:
– Здесь очень легко стать членом общества и завести друзей. Такой активной социальной жизни нет нигде. Ты только сюда приехал и вот случайно с кем-то познакомился в магазине. Тебя зовут в гости. Ты оставил свои карточки, и вот ты уже в гостевых списках нескольких семей, компаний, фирм. Я получаю по три-четыре приглашения на презентации, вечеринки, обеды ежедневно...
Единственное, похоже, что тяготит европейцев в Дубае – наличие всего одного выходного – он здесь в пятницу.
– Никогда не успеваю толком отдохнуть и отоспаться, – сокрушенно покачивая головой, пожаловалась швейцарка Фабьена Ролланден, коллега Габриэлы и Гельмута, из гостиницы «Хайатт Ридженси». И, обращаясь уже к нашему верному опекуну Сайду Аль-Джафлаху из департамента туризма, в шутку добавила:
– Может, сделаете еще один выходной?
Сон нужен в Дубае лишь для отдыха. А не для того, чтобы увидеть сказку. Она – из «Тысячи и одной ночи» – только образца двухтысячного года – существует там наяву.
Никита Кривцов / фото автора
Дубай
Земля людей: Семь песков
Хотя это название звучит не совсем обычно, но так жители Эмиратов называют небольшие картины, на которые наталкивается взгляд во всех сувенирных магазинчиках. Эти поделки просты в изготовлении: берется рамка, в нее вставляется стекло, за которое на полочки засыпается песок – песок со всей страны, отличающийся цветом в каждом из семи княжеств. Слои такого разноцветного пирога никогда не перемешиваются – они рядом, и они вместе, едины, как едины все эмираты. В этом я убедился, проехав от Абу-Даби до Фуджейры, вдоль Персидского залива до Индийского океана, достигнув подножия гор Ходжар и границы Омана.
Город молодой саранчи
Это имя Дубаю, нынешнему супермегаполису, дали когда-то бедуины. Легенда рассказывает, что обитавшее в пустыне Лива племя Бани-яс распалось. Часть его, Аль Бу Фаласа, ушла к Персидскому заливу, где наткнулась на лагуну, вдающуюся глубоко в побережье. Кочевники даже приняли ее сначала за реку, тем более, что по берегам копошилось множество саранчи. Это было спасением для племени: сразу заполучить столько готовой пищи! Да и пригнанный с собой скот можно было подкормить. (Саранча издавна считалась лакомством у некоторых народов, особенно жареные ножки, которыми хрустят, как семечками; в почете и пирожки с начинкой из саранчи.)
Есть и другая версия возникновения названия города, проще и более реалистическая. Дубай вырос из неказистой рыбацкой деревушки на полуострове Шиндага. Археологические раскопки подтверждают, что удобную природную бухту, расположенную на пересечении мировых торговых путей, использовали издавна и сюда заходили суда еще из древних государств Месопотамии.
Удивительно распорядилось время этой прекрасной бухтой, уготованной самой природой для встреч рыбаков и бедуинов, торговцев и пиратов, ловцов жемчуга и богатых заморских гостей. Сегодня дубайский порт, терминалы которого напичканы компьютерами и электроникой, принимает суда многих стран.
И старая, и новая жизнь Дубая хорошо видна в залах форта Аль-Фахиди, который сам является свидетелем и символом истории города. Построенный в 1787 году как береговая крепость на подступах к городу со стороны моря, он неоднократно менял свое предназначение: в нем размещалась резиденция правителя; затем – военный гарнизон; крепкие стены старенького форта служили и тюрьмой. И только отреставрированный и перестроенный в последние годы (есть даже подземные залы с диорамами и голографическими изображениями), он стал настоящим путеводителем по жизни эмирата. Пройдя по залам этого музея, я словно побывал на старых улицах Дубая, заглянул к портовым рабочим, таскающим на голых спинах мешки с рисом, увидел закрытую жизнь арабского дома, гонки на верблюдах и охоту с соколом...
Хотя не лучше ли прогуляться по улицам и базарам современных городских районов – Бур-Дубая и Дейры, расположенным по обеим сторонам залива? Причем с одного берега на другой можно переехать на маленькой лодочке, абра, настоящем водном такси, которые целыми днями снуют по заливу. С него можно снять панораму набережной, где высятся здания экономического центра, в зеркальных стенах которых отражаются старинные, сделанные из тикового дерева, доу, проплывающие по лагуне.
Эта панорама – визитная карточка Дубая. А еще открытки пестрят изображением белоснежного гольфклуба – воздушного здания на островке, крыша которого словно сплетена из парусов, куда съезжаются любители аристократической игры, чтобы порезвиться в зимнее время на превосходных зеленых кортах. В Дубае есть все для отдыха: песчаные пляжи, аквапарк, зоопарк, ипподром, где участвуют в бегах белые верблюды-дромадеры шейхов и резвые арабские скакуны, но меня все время тянуло свернуть в старые районы Дейры и Бастакии, где веяло совсем другой, таинственной жизнью арабского Востока...
В эти узкие улочки тебя заманивает гул арабского базара – сука, гул, который прорезают гортанные выкрики торговцев, расхваливающих свой «самый лучший в мире товар». А над домами время от времени проносится протяжный призыв муэдзина с ближайшей мечети, утверждающий, что «Аллах акбар!», и призывающий правоверных на молитву. Жаркое солнце с чистого неба высвечивает ажурные, «ветряные» башни-дома, издавна возводимые арабами, где для охлаждения, вместо несуществовавшего ранее кондиционера, служили прорези в стенах, втягивающие легкий морской бриз.
По улочкам расползаются пряные, острые, сладкие ароматы, щекочущие ноздри. Еду готовят на открытом воздухе у жаровен, в закусочных и крошечных кафе. На медленном огне жарится баранина в тесте – харрис или баранина со специями и рисом – мачбус.
А к основным блюдам обязательно подадут закуски: хоммус – паштет, приготовленный из гороха и кунжутных семян, или таббули из мелконарезанной петрушки, мяты и дробленой пшеницы.
Не успеешь расправиться с нежной бараниной, как из соседней пекарни несут горячие пресные лепешки, а на десерт к чаю с травами – непременный пудинг мехалабию, пропитанный розовой водой и посыпанный фисташками, или эш асарайа, сладкий творожный кекс с кремом. Прогуливаясь по рядам дубайских базаров в жаркие дни, я любил присаживаться за столики и попивать из большой пивной кружки прохладный коктейль из соков.
О товарах, выставленных на лотках и лежащих, свисающих, валяющихся под ногами в лавочках, я говорить просто не буду, так как не в состоянии все перечислить, описать, изобразить, а лишь настоятельно советую не пропустить магазинчики, торгующие кальянами для ароматического табака и местной достопримечательностью – кофейничками всевозможных размеров.
Что стоит посетить, по-моему, так это рыбный рынок в Дейре, куда рано утром и поздно вечером местные рыбаки привозят целые груды рыбы. На прилавках и подстилках трепещут и переливаются всеми цветами радуги макрель, тунец, акула, барракуда и, конечно, любимая россиянами экзотика – крабы и омары. Если устанешь от хриплых криков торгующихся рыбаков, стоит поехать в район Бур-Дубая и успокоить глаз на цветущих полянах с нежнейшими тканями, расцвеченными золотыми и серебряными узорами, розами и лилиями, или подержать в руках воздушные покрывала из «тысяча и одной ночи».
Устав от базарной неразберихи, я обычно направлялся в район Шиндага, где веяло прохладой с берегов залива и где стоит построенный больше ста лет назад дворец шейха Сайда, деда нынешнего дубайского правителя шейха Бен Рашида Аль-Мактума. Во дворце с «ветряными башнями», в стенах которых прорезаны бойницы, нежарко, особенно во внутреннем дворике, а выйдя на балкон, можно наблюдать движение морских судов, чем любил заниматься престарелый шейх Сайд, обозревая свои владения и богатства, любуясь Дубаем, бывшим когда-то городом Молодой саранчи.
Ночная охота
Шейхи до сих пор любят вспоминать трудную и опасную жизнь их предков в пустыне; любят прокатиться на джипах по барханам, разбить бедуинский шатер и поохотиться с соколом за мелкой дичью, иногда выпускаемой специально, потому что в эмиратах не так уж много осталось живности, кроме... Впрочем, все по порядку. Дело в том, что у встретившегося нам шейха были совсем другие увлечения. Здесь-то и пересеклись наши пути.
Промчавшись по землям четырех эмиратов, машина неожиданно уткнулась в довольно внушительные ворота, за которыми в окружении подстриженных кустов, обильно поливаемых из шлангов, виднелся симпатичный домик с гуляющими по двору павлинами. Идиллию неожиданно нарушило появление толстого сторожа, который, подняв вверх ладонь, возбужденно что-то объяснял шоферу. Оказалось, мы заехали на территорию резиденции самого шейха эмирата Умм-эль-Кайвайн.
– Проезда нет, – повторял сторож, – ехать нельзя, обратно, обратно...
Не успели мы развернуться и выехать на прежнюю дорогу, как пришлось искать спасения от бешено мчащегося навстречу гремящего и сверкающего чудовища. Когда пыхтящий зверь осел на задние лапы (так показалось) в полуметре от капота нашей машины, я разглядел наконец, что перед нами огромный, сверкающий черным лаком мотоцикл – весь в фонарях, с двухместным сидением сзади, посаженный на большие колеса с толстенными шинами. Он слегка напоминал явившегося из небытия динозавра.
Седок снял шлем и кожаную куртку и оказался молодым, симпатичным арабом в белом одеянии. Выслушав нас, он снова взгромоздился в седло и махнул рукой, приглашая следовать за собой. Так, переулками он вывел нас к заветной цели: клубу на побережье залива, где мы собирались поохотиться. Молодой человек тоже разделял наше увлечение, но всему предпочитал езду на своем железном скакуне. Напоследок мы сфотографировались на память с нашим вежливым проводником, оказавшимся наследным принцем эмирата Умм-эль-Кайвайна. Поблагодарили его за помощь и отправились на охоту...
У берега темнел силуэт большой лодки с подвесным мотором, уже поджидавшей нас. Сняв обувь, я зашлепал по мелководью и перевалился через борт, прямо на колени двум смуглолицым лодочникам. Один из них завел мотор, и лодка пошла по просторам залива к таинственным отмелям, где затаилась наша будущая добыча. ...Мы все быстрее мчимся в сторону моря, а лодочники, обмениваясь короткими фразами, беспокойно всматриваются в горизонт, хотя что они пытаются разглядеть в темноте – непонятно. Я забыл сказать, что на нашего «зверя» можно охотиться только ночью. Наконец, пакистанцы, радостно воскликнув, заглушили мотор: это означало прибытие к месту охоты.
Последние полчаса я уже находился в полной боевой готовности: в плавках и резиновых шлепанцах, которые, по совету бывалых охотников, привязал к ступням ног бечевками. И вот мы твердо стоим на дне Персидского залива, готовые к бою: в правой руке у каждого из нас гарпун-трезубец, как у Нептуна, а в левой – тяжелый черный фонарь с ремешком на запястье, чтоб не потерялся. Хотя лодочники долго искали, где помельче, но мы сразу оказались по колено в воде. Поначалу было холодновато – мелкая рябь противно хлестала по ногам и тело освежал ночной ветерок с моря.
Но разве стоило обращать внимание на подобные мелочи, когда сердца азартно бились от предвкушения настоящей охоты?
Я быстро сунул фонарь под воду и, подняв гарпун, пошел на добычу. На крабов, которые притаились в илистом дне. Я упрямо шел вперед, с трудом вытаскивая ноги из ила и поднимая за собой шлейф мути, что впрочем делали и другие охотники. Особенно мешали мои резиновые «вьетнамки». Однако обувь нужна, чтобы не поранить ногу о морского ежа, хотя я еле выдирал шлепанцы из ила.
Но вот дно стало покрепче, видимость лучше, и мощный луч фонаря выхватил в воде что-то живое. Я взмахнул острогой и ударил. Оказалось, мне подвернулся небольшой скат, хорошо еще что не электрический, разряд от которого, как говорят, довольно ощутим.
