Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №06 за 1978 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанр:
Газеты и журналы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Выйдя из ресторана, иду дальше. Новая лавочка – новый запах; китайская аптека. Китайская потому, что, кроме витаминов, пенициллина и тому подобных достижений науки, лежат здесь женьшень, оленьи панты и даже «рог единорога». Кто таков единорог, совершенно неясно, но рог лежит на видном месте: желтый, твердый, завитый винтом. Принадлежал он скорее всего нарвалу, хотя кто знает? Китайская традиционная медицина, секреты которой передаются из поколения в поколение, в Сингапуре не умирает. Здесь есть школы по подготовке врачей китайской медицины, и назревает идея о создании такой же школы под руководством министерства здравоохранения.
...Это было случайно: трясясь вечером в автобусе, я увидел в окно зарево огней и темные толпы народа. «Прекрасный мир», обычно сонный и гибнущий, ожил. Под тентами горели гирлянды китайских фонариков, освещая товары. С шумом, музыкой, криками продавались рубашки, очки, ткани, магнитофонные кассеты, пластинки. Прикатили свои тележки торговцы сладостями, мороженым и водой, разожгли очаги хозяева кабачков. Окруженный толпой гадатель чертил на асфальте каббалистические магические квадраты с иероглифами. Моим глазам открылся традиционный ночной рынок – палатки и навесы, огоньки и запахи, протяжные мелодии, скачущий, какой-то даже «насморочный» говор и смех.
Может быть, я и поверил бы, что это действительно «прекрасный мир», если бы не знал других обстоятельств. «Чайнатаун» – «Китайский город» – это вотчина подпольных дельцов и торговцев наркотиками.
Именно в его кварталах в результате облав постоянно выявляются сотни наркоманов. Именно здесь то и дело раскрывают организации китайской мафии – подпольные банды. В 1974 году особый отдел местных спецслужб изловил 21 банду, в 1975 – 33, в 1976 – 34. За последние три года в Сингапуре было приведено в исполнение более 100 смертных приговоров за крупнейшие операции с наркотиками. Число преступлений, связанных с продажей и перепродажей героина, опиума, марихуаны, растет из года в год.
А чего стоит хотя бы одна из улиц «Чайнатауна» под недвусмысленным прозвищем «Воровской рынок»! Здесь не только сбывают краденое: тут изготавливают пиратским методом и продают кассеты, пластинки, пришивают ярлыки известных фирм на только что сшитые джинсы и рубашки. Вскоре после той волшебной ночи мне сообщили, что на «Воровском рынке» была произведена традиционная облава. Из захваченных у торговцев зажигалок, часов и тому подобных «мелочей» многие были сразу же опознаны владельцами – туристами или местными лавочниками...
Что за экраном?
Было в средневековом Китае поверье: чтобы в дом не влетела потусторонняя сила, надо поставить во дворе каменную стенку-экран на прямой линии между воротами и дверью в комнаты. Считалось, что дух, проникший в ворота, ткнулся бы мордой в преграду и повернул обратно. Облететь же экран ему не по силам, поскольку согласно поверью духи летают только по прямой.
Почему речь зашла о духах? Скорее, не о них, а об экране. Том самом, который этих духов отражает...
Сингапур во многом зависит от туризма. А туристу, приехавшему сюда, нужны не только знаменитые магазины – ему требуется экзотика. Поэтому возят людей с фотоаппаратами к раскрашенным храмам, «кормят» национальными танцами... на подмостках кабаре; ставят у входа в отель бородатого пакистанца, одетого под великого визиря в полном облачении (на 35-градусной жаре!). Есть наконец шоу, где за 45 минут демонстрируются ускоренным темпом индийское заклинание змей, китайский «львиный танец», малайская борьба. Именуется это трехдолларовое представление труднопереводимым термином «Инстант Эйша» – «Мгновенная Азия», – термин тот же, которым называют быстрорастворимый кофе.
Все это – экран.
Как голодный дух, турист упирается в него носом и летит, отраженный, обратно по изведанному уже маршруту – остров Сентоза, магазины, индийский обед, китайский завтрак...
За экраном остается экзотика настоящая, нетоварная, неожиданная. Вот хотя бы «Саравак».
Там, где Букиттима-роуд дугой эстакады взмывает вверх, чтобы пропустить под собой Адам-роуд, за густой стеной колючих кустарников располагается это заведение: круг из каменных плит, в которые вмонтированы маленькие грибки – стулья, средние грибки на толстой ножке – столики, высокие тощие грибки – навесы для защиты от солнца. По краям круга кухоньки с шипящими очагами. Лавочки весьма замечательные: в каждой едва повернешься, но сколько всякого добра помещается буквально в четырех кубических метрах! Здесь плита с двумя конфорками, несколько кастрюль и сковородок. Над плитой что-то вроде стеклянного шкафчика, и в нем все меню хозяина: лапша, бутылочки с томатным, соевым и перечным соусами, огурцы и другие овощи, плошки с зеленью.
В одной из стен встроен маленький холодильник, и стоят там разные прохладительные напитки. Противоположная стена – полки с сигаретами, зубной пастой, сладостями, спичками. Это еще не все: под потолком на веревках висит гирлянда свежих газет и журналов.
Собственно, таких ресторанчиков-малюток в Азии множество. Но, пожалуй, только в Сингапуре можно, сев за каменный столик-гриб, увидеть прямо перед собой харчевенку с висящими близ очага сушеными, похожими на восковые муляжи, утками и красными китайскими колбасами. Справа доносится запах баранины из лавчонки, помеченной звездой и полумесяцем, а повернув голову влево, встречаешься глазами с сияющим индусом, колдующим над очагом. Три разных кухни – на выбор...
Туристы, вкусившие уже «экранной» экзотики, сюда, как правило, не добираются. Европейцев в «Сараваке» я встречал очень редко.
В конце концов нам стало знакомо каждое лицо, и нас – меня и моих друзей-студентов – считали своими. Продавец воды, мороженого и фруктов, китаец Ван, узнал, что мы говорим на «мандарине» – пекинском диалекте, – и с того дня мы регулярно обменивались приветствиями в традиционном духе: «Хао ма?» – «Хао, лаобань, хао» («Здоровы?» – «Здоров, хозяин, здоров»). Китайский язык просто-таки грамматически требует особой уважительности к старшим.
Был у нас и другой приятель – малайский юноша по имени Амин. Обязанности парня были несложны, но многочисленны: мыть полы и столы, разносить клиентам тарелки и бутылки, зазывать посетителей. Амин часто садился ко мне, брал сигарету и начинал серьезную мужскую беседу. Окончил он начальную школу и мог весьма сносно объясняться на английском. Говорил о Сингапуре, о малайской кухне, о своем будущем. Отец его работал на верфи, как и многие малайцы, но сам юноша вроде бы не испытывал сильного желания идти по следам отца. «Прикипев» к «Сараваку», он собирался остаться здесь всерьез и надолго.
– Мне осталось всего три года до совершеннолетия (для наглядности на край стола легли три пальца), и тогда я получу лицензию на торговлю. Представьте себе – я буду молодым хозяином здесь, в «Сараваке»!
– А во что это обойдется? – спрашиваю я, и в ответ слышу тяжкий вздох:
– Надо заплатить триста долларов (три пальца снова постукивают по краю стола, подчеркивая важность сказанного). И потом надо еще арендовать лавку, купить сковородки и все прочее... (отгибается четвертый палец, потом – нерешительно – пятый). Но я уже успел скопить сто пятьдесят пять!..
Рука Амина нерешительно повисает в воздухе.
Праздник. Индийцы Сингапура отмечают свой Новый год – по индуистскому календарю он приходится на апрель. Горят цветные фонарики, дымятся благовонные палочки перед изображениями Будды, Вишну. Мусульманские лавочки тоже украшены: по красным полотнищам вьется вязь цитат из Корана. В «Сараваке» – нарядный люд: индианки в праздничных сари, с цветами в волосах, малайцы, китайские школьники, солдаты, получившие увольнительные, полицейские, свободные от дежурства. Бегает наш знакомый «лаобань», таская по нескольку бутылок в каждой руке, носится запаренный Амин с порциями дымящегося сатэ – мясного блюда, плывет дым от жаровен, в воздухе витает острый аромат восточных пряностей.
И мне показалось: «Саравак» – это маленький слепок Сингапура, это причудливый срез всех национальных слоев Города Льва. Его не назовешь «быстрорастворимой Азией», потому что, может быть, главная особенность здешней жизни в том, что разные культуры и традиции, переплетаясь, вовсе не растворяются и не исчезают бесследно, как никогда не исчезнет очарование этого города.
Дмитрий Косырев
Мир, соразмерный человеку
Посмотришь на человека, углубленного в разглядывание географической карты: он отрешен, его здесь нет. На Международной картографической выставке 1976 года в Москве я тронул знакомого за плечо. Он встрепенулся, приветствовал меня так, будто только что откуда-то прилетел. Где же ты путешествовал? Перед ним на стенде – карта невидимой стороны Луны...
Особое отношение к картам людей объясняется, пожалуй, тем, что они делают окружающий мир соразмерным людям. Одним взглядом ты можешь окинуть полуостров, страну, половину земного шара, весь мир. Карта концентрирует земную поверхность, спрессовывает пространство и все, что в нем находится. Поэтому человек получает представление о многих вещах мгновенно, развернуто.
Первые карты были только географическими: шла инвентаризация Земли. Еще столетия назад они были редкостью. Тайной людей и стран, личным и государственным секретом, за которым охотились. Произведением искусства первопроходца. Рисованной картиной с корабликами, ветрами и диковинными животными. Сейчас редко у кого их нет в доме. Географическая карта стала вещью столь же обычной, распространенной, как книга, часы.
Но разве существуют только географо-топографические карты? Есть еще климатические, почвенные, исторические и другие. И другие... Сегодня только в Советском Союзе ежегодно издается более тысячи различных тематических карт и атласов!
В течение нескольких лет десятки специалистов составляли карту месторождений строительного камня в СССР. Сначала шла обработка статистических данных, затем ученые выслушали пожелания заинтересованных сторон – более чем десяти министерств, разработали к карте специальную легенду... Наконец карта вышла. Глянув на нее, работники министерств стали тут же корректировать планы перевозок камня. По другим дорогам двинулись составы. Многие миллионы рублей экономии возникли словно из воздуха...
«Восьмое чудо света» – так сказал о карте академик И. Герасимов.
Несколько лёт назад в Министерстве путей сообщения была составлена карта размещения складов минеральных удобрений. Ее показали старому картографу профессору М. Никишову. Он посмотрел и развел руками: склады значились даже в пустыне. Они были размещены без досконального учета распространения различных сельскохозяйственных культур. Кто-то не заглянул в сельскохозяйственный атлас, где все это есть. Или не знал о его существовании. Нет, карта еще не стала столь же привычной, как часы, вещью.
Свои картографические группы стали создавать медики – для изучения зависимости распространения болезней от свойств географической среды. Для них это новый способ исследования: графика выявила такие закономерности, которые никакими другими способами не обнаруживались. Скажем, сердечно-сосудистые заболевания. В одних местах более распространены одни, в других – иные... От какого природного фактора это зависит? И карта тут же дает ответ о свойствах природной среды любого района.
Что может быть интересного в сельскохозяйственном атласе для историка, демографа? Кое-где на Дальнем Востоке, в Киргизии, Казахстане обозначены очаги производства сахарной свеклы. Картографы выделили их небольшими цветными пятнышками. И оказалось, что они показывают места, куда еще в прошлом веке переехали на постоянное жительство украинцы. Привычку выращивать сахарную свеклу они сохранили до сих пор. Так картографическим методом была прослежена давняя история переселений, демографы получили новые для себя сведения.
Карта становится не только способом отображения пространства, но все более способом его познания, исследования. Теперь она нужна всем отраслям народного хозяйства, которые прямо ли, косвенно соприкасаются с пространством.
Удивительной остается и та самая, обычная, повседневная географическая карта, миллионные тиражи которой расходятся повсюду. Изданные шестьдесят-семьдесят лет назад изображения нашей страны обманчивы. Они создают впечатление, что, не считая Арктики, картографы уже тогда все уверенно положили на лист. Многим ли известно, однако, что до революции карты имелись только для одной пятой нашей страны? Более или менее детально они были составлены для европейской части России. А как обстояло дело, например, с Сибирью? Топографическая съемка ниточкой прошивала Сибирь вдоль железнодорожной магистрали. В других местах были нанесены горные хребты (не все), крупные озера, реки. Но как? Хатангу – реку не меньше Дона – закартировали в течение зимы. Один-единственный топограф проехал по замерзшей реке на оленях, секундомером замеряя скорость движения. Так он установил длину реки, а притоки нанес по рассказам проводника.
Пример из более позднего времени. В 1932 году к главному инженеру Аэрогеодезического треста В. Дейнеко (сейчас – профессор, доктор технических наук) пришли представители одного из районов Московской области. Там начали проводиться в жизнь планы нового земельного переустройства, а в распоряжении имелись только чертежи генерального межевания времен... Екатерины II!
Известный ученый, впоследствии член-корреспондент АН СССР Крассовский в 1917 году подсчитал, что для проведения съемки среднего масштаба на всей территории страны потребуется 83 года! И то при условии мобилизации всех наличных сил! Тогда к 2000 году появится карта, пригодная, так сказать, для обозрения территории, но малоподходящая для серьезных инженерных изысканий. Чтобы ускорить съемочные работы – уложиться в 15—20 лет, – требовалось привлечь к ним чуть ли не все население...
Вот так обстояло дело с обычной географической картой нашей страны в преддверии пятилеток.
Проблему решил самолет. Аэрофотосъемка, начатая у нас в 1925 году. Правда, летчик доставлял и сейчас доставляет на землю не план ее поверхности, а только фотографию. Сегодня самолет в течение одного полета снимает десятки тысяч квадратных километров. Какая производительность! Но весь остальной процесс – превращение воздушного снимка в строгий чертеж, карту, которой можно пользоваться для проведения различных работ, – требует в десять-двадцать раз большего труда и времени.
Аэрофотоснимок всегда разномасштабен. На переднем плане объекты вышли крупно, а те, что подальше, – более мелко. Между тем требуются планы, на которых изображение имеет один и тот же масштаб. Получить такое с самолета невозможно: в полете его мотает, да и земная поверхность под ним редко бывает ровной. Поэтому все аэрофотоснимки необходимо преобразовывать. Начинается преобразование с полевых работ. Геодезисты выезжают в нужный район, держа в руках его воздушные портреты. Там они ищут общие точки: вот каменный забор, и вот он на снимке, вот перекресток дороги, и вот он заснят, вот угол поля... Готовый план появляется не раньше, чем через ряд лет. Казалось бы, это не имеет столь уж важного значения. Ведь однажды сделанной картой можно пользоваться долго.
Долго? Срок жизни топографических карт много меньше человеческого. Скажем, карта стотысячного масштаба может измениться за десятки лет, а 10-тысячного – через десятилетие. Карты европейской части страны дряхлеют быстрее, чем в Сибири. Ведь на территории до Урала идет пока более интенсивное хозяйственное освоение пространства.
Надо регулярно обновлять топографические карты, иначе ничего не будет известно об изменениях в своем родном доме. Великобритания, например, уже в конце прошлого века провела съемку всей территории в крупном масштабе. После этого вплоть до 1940 года никаких работ по обновлению карт не проводилось. В результате государство с лучшим в мире картографическим покрытием отстало от требований времени, пользовалось чертежами земли, которые просуществовали без исправлений более полувека и стали вводить в заблуждение.
Топографические карты СССР периодически обновляются: с одним интервалом для обжитой территории и с другим, большим – для необжитой. Для тундры и таежных районов этот срок может возрастать до 30 лет. А мы помним – на создание карты уходят годы!
В перспективе же карты должны стареть все скорей, ибо все быстрее и грандиозней совершаются на земле изменения. Но как угнаться за временем? Спрессовывать отражение пространства на карте мы научились давно. А можно ли спрессовать еще и отражение времени?
Вот какая задача встала перед картографией наших дней.
Проблемы обладают удивительным свойством. Обыкновенно они обостряются тогда, когда где-то, часто совсем в другой области, уже возникли или возникают средства их разрешения. В двадцатых годах экономика нашей страны срочно потребовала массу точных и крупномасштабных карт. Своевременно создать их прежними способами было невозможно. Но тут появилась аэрофотосъемка. В наши дни карты стали чересчур быстро стареть, а их, самых разных, надо все больше и больше. На выручку опять пришла техника.
Не только сугубо картографическая. Конечно, и она меняется неузнаваемо. На Международной картографической выставке мне довелось видеть такое устройство: человеку достаточно всего на одном аэрофотоснимке выделить, допустим, моховое болото; все остальные болота на заснятой местности машина выделит сама. Тотчас и исключительно моховые. Человек оконтурит, допустим, не болото, а сосновый бор, – произойдет то же самое: машина на всех снимках данной местности выделит все сосновые – никакие другие – леса.
Но дело все-таки не в новинках техники, а в ином техническом принципе – космосъемке.
С аэрофотосъемкой разница, казалось бы, чисто количественная: подняли камеру на еще большую высоту, вот и все. Нет, это тот самый случай, когда количество переходит в качество. Космическая съемка представляет картографам изображение, практически лишенное перспективных искажений. Она дает почти готовый план территории – только в виде фотографии. Тысячу лет люди снаряжали экспедиции, изобретали сложные приборы, совершенствовали оптику, методы расчета, обошли пешком весь земной шар – все для того, чтобы точно измерить Землю и отобразить ее на карте. А космонавт видит страны, регионы, моря, сократившиеся до размера карты. Видит и фотографирует. Получаются изображения, готовые соперничать по своим достоинствам с традиционными картами.
Когда-то человек с их помощью отобразил мир, сделал его соразмерным себе. Ныне с космическими полетами соразмерным человеку стало уже не отображение Земли, а она сама.
Недавно свыше трех месяцев проработали на орбите Ю. Романенко и Г. Гречко. К их исследовательскому труду, когда потребовалось, подключались и другие люди – В. Джанибеков, О. Макаров, А. Губарев, чехословацкий космонавт В. Ремек. И опять же, когда потребовалось, на орбиту был направлен «космический грузовик» с топливом, новым оборудованием и материалами. Словом, в космонавтике сейчас произошел качественный скачок – исследовательская работа в еще недавно недоступной дали стала напоминать будни экспедиции где-нибудь в Арктике или Антарктике. Сам объем этой работы неизмеримо вырос – ставились медико-биологические опыты, велись астрофизические исследования, отрабатывалась космическая технология получения новейших материалов и так далее. Но при этом даже в сжатом сообщении ТАСС о результатах уникальной космической экспедиции было отмечено: «Значительная часть программы полета была посвящена изучению природных ресурсов и окружающей среды. Космонавты неоднократно выполняли фотосъемку территории Советского Союза в средних и южных широтах». Эти строчки не случайно оказались рядом.
Фотографирование из космоса может намного облегчить и ускорить как изучение среды, так и составление нужных народному хозяйству карт. Этап «оценки источников», сверки деталей изображения с деталями рельефа местности, который отнимает четверть общего объема редакционных работ, уменьшается наполовину. Некоторые этапы составления карт вообще исключаются. А качество улучшается.
Обработка снимков из космоса может быть поручена автоматам, компьютерам. Вообще при первом соприкосновении космоплавания с древней картографией многим показалось, что последней пора в отставку. В пользу фотокарт говорило многое. Быстрота получения и изготовления. Объективность фотоизображения, чего не скажешь про рисованное. Картографы – тоже люди, и часто могут толковать одни и те же данные по-разному. А тут зрачок объектива!
Недавно космофотографированием проверили карты Азовского моря. Лишь на небольшом отрезке береговой линии обнаружились сотни ошибок! Нет, вины картографов тут не было. Береговая линия живет: движется, наступает на воду, отходит. Тот самый случай, когда карта не поспевает отразить работу времени в пространстве. Не поспевает из-за прежней медлительности темпов ее создания.
Теперь решение появилось. Благодаря космоплаванию земное пространство – время становится соразмерным человеку на листе обыкновенной фотобумаги.
Наиболее крупные заказчики, одновременно создатели карт – геологи. Чего только им не требуется! Само собой, геологические карты. А кроме того – тектонические и структурные, металлогенические и прогнозные, карты новейшей тектоники и геоморфологии, поверхностей выравнивания и кор выветривания... Нет ни од: ной, которой сейчас не коснулось бы преобразование: многие специальные карты сейчас уточняются, переделываются, составляются заново с учетом космических фотографий. То же самое в географии – с почвенными, ландшафтными, геоботаническими картами. Впрочем, только ли о специальных картах идет речь! Вот каким видится близкое будущее самых обычных, учебных, школьных карт Ю. Кельнеру, заведующему отделом центра «Природа». Вместо невыразительных условных значков ученик увидит цветные фотографии, горных цепей, рек, равнин, лесов, полученных с искусственных спутников Земли.
Не абстрактная модель местности предстанет перед ним, а сама планета, уменьшенная до обозримых размеров. Крым, Кавказ, Урал – вот они, как на ладони. Мы увидим и туристские карты, сделанные на основе космоснимков. Первые из них сейчас готовятся к изданию.
Так что же, прежняя карта умерла – да здравствует космокарта?
Нет. Выяснилось, что полной замены быть не может. Космическая картография способна улучшить, дополнить традиционную, но не вытеснить. Фотография показывает все, что попадает в поле зрения объектива. Выделить главное, приглушить второстепенное, нанести определенные данные может только картограф. Космический снимок покажет, к примеру, все населенные пункты. А для карты страны это не годится. Решено учесть только те поселки, в которых живет не менее, скажем, ста человек. Кто, кроме опытного специалиста, сможет провести сортировку?
Карта земной поверхности, это восьмое чудо света, жила и будет жить. Но уже обновленной. Одно из древнейших человеческих искусств вступило ныне в плодотворный союз с молодой космонавтикой.
В. Друянов
