Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №09 за 2006 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
С 1959 года правительство консерваторов, за несколько лет до этого клявшихся в верности имперскому идеалу, начинает форсированный демонтаж империи. Я. Маклеод, возглавлявший в то время Министерство по делам колоний, так характеризует сложившуюся ситуацию: «Говорят, что после того как я стал секретарем по делам колоний, началось целенаправленное ускорение движения к независимости. Я согласен с этим. Мне представляется, что проведение любой другой политики привело бы к ужасающему кровопролитию в Африке».
Распустив империю, Британия столкнулась с тяжелой, растянутой на десятилетия террористической войной в Северной Ирландии. Параллели с Россией, в 1991 году без крови отказавшейся от следующей по масштабам империи и при этом столкнувшейся с трудноразрешимой чеченской проблемой, очевидны. Безболезненно роспуск империй не давался никому.
Упорядоченный, планомерный демонтаж империй, соответствующий стратегическим планам правительства метрополии, – исключение, а не правило. Во Франции из-за тяжелого наследия, связанного с поражением 1940 года, процесс адаптации общества к новым реальностям шел медленнее, чем в Англии, ностальгия по империи была сильнее. Французская политическая элита была убеждена, что лишь империя позволит стране сохранить статус великой державы, влияние в мире. Число людей, погибших в борьбе за это, оказалось большим, чем в других европейских метрополиях. Результата – развала империи – это не изменило.
На фоне заката европейских империй развертывается кризис системы всеобщей воинской обязанности. Из всех империй Франция в конце 1940 – начале 1950-х годов предприняла наибольшие усилия, чтобы удержать колонии; потратила для этого больше денег и потеряла больше жизней. В Индокитае с 1945 по 1954 год погибли 92 тысячи солдат и офицеров экспедиционного корпуса, 140 тысяч были ранены, 30 тысяч взяты в плен. Война кончилась поражением. Тем не менее французское правительство не решилось отправить в Индокитай ни одного призывника из Франции. Это было политически невозможно. Французские семьи категорически не желали отдавать сыновей погибать в Индокитае.
После капитуляции французских сил при Дьенбьенфу, когда в плен сдались 10 тысяч солдат и офицеров, большинство французских военных руководителей предпочитало возлагать ответственность за поражение на гражданских политиков, которые были не готовы поддерживать усилия армии, нанесли ей удар в спину. Метрополия оказалась неспособна сохранить свои территории в Азии, и ничто не гарантировало возможность удержать их в Северной Африке.
Один из исторических парадоксов в том, что премьер-министр Франции, завершивший войну в Индокитае, заключивший в 1954 году соглашение с Хо Ши Мином и начавший масштабное наращивание французских сил в Алжире, – один и тот же человек – Пьер Мендес-Франс. Во время парламентских дебатов 12 ноября 1954-го он сказал: «Пусть никто не ждет от нас какого бы то ни было компромисса, мы не идем на компромисс, когда вопрос стоит о защите внутреннего мира и целостности республики. Департаменты Алжира – часть республики, являются Францией на протяжении длительного времени. Между Алжиром и основной французской территорией никакой раздел невозможен. Никогда Франция, никогда любой парламент или любое правительство не откажутся от этого фундаментального принципа». Министр внутренних дел, впоследствии президент Франции Франсуа Миттеран, был столь же категоричен. Он сказал: «Алжир – это Франция».
Численность алжирских повстанцев была меньше, чем силы партизан во Вьетнаме. Алжир географически ближе к Франции. Там проживало более миллиона французских колонистов. Их лобби в метрополии было влиятельным. В стране были сосредоточены значительные ресурсы нефти и газа.
В мае 1955 года французское правительство предприняло шаг, на который не решились кабинеты министров, ответственные за ход войны в Индокитае. Оно призвало 8 тысяч резервистов и обнародовало планы продлить срок службы 100 тысяч призывников. В августе того же года были ограничены отсрочки от воинской службы по призыву. В 1955-м численность французских войск в Алжире увеличилась более чем вдвое – с 75 тысяч в январе до 180 тыс. в декабре. Осенью 1956 года треть французской армии была сосредоточена в Северной Африке. К концу 1956 года там служили 400 тысяч французских военных.
Большинство молодых людей, призванных в армию в соответствии с декретом от 22 августа 1952 года, были старше 23 лет, многие из них были женаты, имели детей, начали деловую карьеру. В 1914 году, когда во Франции в массовых масштабах призывали в армию людей среднего возраста, это прошло организованно, без общественного сопротивления. То, что родина в опасности, было понятно. В середине 1950-х годов война в Алжире воспринималась и миром, и французским обществом как колониальная, несправедливая. В сентябре 1955-го начались беспорядки среди призывников, направляемых в Алжир.
Со времени направления призывников в Алжир общественное мнение во Франции по отношению к войне меняется. Жители былому величию, не хотят посылать своих детей воевать ради демократической страны, даже испытывающие ностальгию по сохранения фантома империи. В 1960—1961 годах, по данным независимость Алжира.
Во второй половине ХХ века империи социологических опросов, 2/3 французов выступали за выходят из моды. Идти умирать или посылать своих детей на войну, чтобы сохранить атрибутику былого величия, современное общество не считает нужным.
Решение о роспуске империи, поддерживаемое более 2/3 избирателей, даже во Франции с ее устоявшимися демократическими традициями далось нелегко. Меньшинство, активную роль в котором играли французские переселенцы из колоний, профессиональные солдаты, участвовавшие в войнах и считавшие, что их предали гражданские власти, создало в 1958—1962 годах серьезную угрозу стабильности французских демократических институтов. Когда в 1958-м радикальные националисты установили контроль над Корсикой, на вопрос о том, не собираются ли власти Франции восстановить порядок, используя силу, один из представителей французского Министерства обороны спросил: «Какую силу?» Он недвусмысленно заявил, что никаких вооруженных сил для пресечения мятежа у гражданских властей нет.
На том, что Франция, пережив крах империи, сохранила в бывшей метрополии демократические институты, сказалось действие ряда факторов: высокий уровень развития, при котором власть не может игнорировать волю большей части населения, планы европейской интеграции, в реализации которых Франция принимала активное участие; авторитет и воля генерала Де Голля, оказавшегося человеком, способным распустить империю и сохранить контроль над силовыми структурами.
Во Франции, как и в сегодняшней России, пик постимперского синдрома пришелся на годы, когда благосостояние росло. Однако ее опыт показывает, что со временем эта болезнь излечима.
Продолжение следует
К морю на пол-литре
Победителю 2006 года, команде французского колледжа Lyce’e La Joliverie, есть чему радоваться – 2 885 км на литре чистейшего спирта. Их машинка под номером 3, ехавшая на этаноле, оказалась самой экономной, а № 158, сжигавшая водород, – третьей, уступив второе место очень похожей модели, также работавшей на водороде
Когда-то в далеком социалистическом прошлом пресловутыми «пол-литрами» можно было за многое расплатиться, ну разве что из столицы до Крыма не доехали бы. А сегодня такой маршрут может стать реальным, только понадобится не водка, а… литр бензина, которого хватит на поездку к морю и обратно. «Трудно поверить», – скажете вы. Но не спешите с выводами, когда речь идет про автомобиль, участвовавший в экомарафоне компании Shell, которому одного литра АИ-95 хватает почти на 4 000 км!
«Мышка» из Турции заняла лишь 106-е место, «пробежав» на литре бензина всего 287 км
Идея организовать соревнования с максимальным пробегом на одном литре топлива созрела у маркетологов крупнейшего нефтяного концерна Shell более полувека тому назад. Тогда и состоялся первый «Международный марафон пробега» (Shell International Mileage Marathon) в штате Иллинойс. Его результаты не привели, да и не могли привести к падению продаж бензина: люди, конечно, хотят сэкономить на топливе, но не готовы пересесть из огромных тяжелых лимузинов с кондиционерами в утлые, почти невесомые полувелосипеды с моторчиками от авиамоделей.
В общем, соревнования так и остались просто соревнованиями, хотя и переместились в 1985 году в Европу: на трассах Великобритании и Франции они проводятся теперь ежегодно.
Лауреат второго «социального» приза за... организацию конкурса «Мисс и мистер Марафон»
Экономия железа
Удивительное дело: как только мы ставим во главу угла какой-то один параметр из характеристики транспортного средства, оно начинает видоизменяться, чтобы наилучшим образом соответствовать предъявленным требованиям. Если этот параметр – максимально возможный пробег на литре топлива, то автомобиль превращается в одноместную капсулу, плотно охватывающую пилота, катящуюся на узеньких велосипедных колесах с жесткими (может быть, даже литыми) шинами. Капсула эта, конечно, должна быть максимально обтекаемой и легкой – даже легче водителя, если получится. В общем, ничего лишнего и даже того, что кажется совсем не лишним. Например, зачем на соревнованиях фары, генератор, стартер? С такими вопросами можно было бы далеко зайти, если бы не «Регламент» для марафона, написанный на 30 страницах и утвержденный Shell. В нем подробно изложены требования к машинам, судьям, пилотам и прочим важным вещам.
Вот, например, сам экипаж должен быть как минимум трехколесным с базой не менее метра и колеей от 50 до 110 см. Иначе легкая машинка будет запросто «кувыркаться» на трассе. Нельзя обойтись без четырехточечного ремня безопасности, гудка(!) и двухконтурной тормозной системы. В отдельную группу в «Регламенте» выделены так называемые «Урбан-концепты». Это – дань тем, кто все-таки надеется доехать на литре бензина до Черного моря по дорогам общего пользования. Такая машинка должна иметь шансы получить номера в ГИБДД, а следовательно, ей нужны 4 колеса, ветровое стекло, дверь, багажник (не менее 40 л), зеркала заднего вида, фары, сигнальные фонари и даже буксирный крюк (наверное, на случай, если все-таки бензин в дороге кончится).
Кузов из папье-маше принес французам приз за экодизайн, несмотря на 118-е место
Весьма специфические требования связаны с процедурой измерения истраченного на дистанции топлива. Понятно, тут могут сыграть роль даже последние капли бензина, оставшиеся в трубопроводах, карбюраторе или форсунках. Поэтому всю систему делают легкосъемной, чтобы ее можно было без проблем взвесить на аналитических весах до и после заезда.
Разумеется, конструкция двигателя отдана на откуп командам. Каждая придумывает что-то свое, но автомобильных рабочих объемов здесь не бывает. А вот 26,6 см3 – запросто. При степени сжатия 13:1 такой цилиндр-наперсток выдает 0,768 л. с. и 1,8 Н.м крутящего момента. При этом моторчик совсем не прост: в нем два кулачковых вала, два клапана и две свечи! Описываемый гоночный болид тянет на 38 кг (без водителя, конечно) и обладает великолепной аэродинамикой: коэффициент сопротивления СХ=0,158 при площади лобового сечения 0,67 м2. Пилот управляет им лежа, скрючившись между передними колесами, а заднее приводится во вращение моторчиком с помощью велосипедной цепи. Впечатляет? Но Revolution, построенный командой Национального политехнического института из Гренобля, несмотря на громкое название, – вовсе не рекордсмен, ведь ему литра бензина хватило лишь на 1 264 км.
Неужели можно еще уменьшить мотор? Наверное, только зачем? Ведь, например, дизельная английская «Минерва» в свое время показала заметно лучший результат – 1275,6 км, при том, что объем ее цилиндра был целых 232 см3. Так что дело не в объеме, а в продуктивности идей разработчиков!
Пилот и ассистенты
Изначально Shell Eco-Marathon задумывался как соревнование студентов и учащихся технических колледжей. Ведь если им пока не по карману создать настоящий болид «Формулы-1», то поупражняться на сверхэкономичных миниатюрных мотоколясках и интересно, и полезно, и недорого. Под стать затратам и призы: команда-победитель, к примеру, кроме кубка получает всего 1 500 евро. Неудивительно, что нынешний марафон собрал 255 участников из 21 страны. И это не только страны «Большой восьмерки», но и представители Латинской и Центральной Америк, Восточной Европы, Африки. Вот только нашего триколора что-то не было заметно. Наверно, бензин пока еще слишком дешевый.
Итак, пилот – обычно молодой человек возрастом от 13 лет и весом от 50 кг. Ему в помощь дают пару ассистентов, но они не имеют права касаться машины в момент старта – никакого подталкивания, это вам не бобслей! Рост водителя «Регламент» не оговаривает, но тут все зависит от конструкции конкретной машины. Порой вся ее длина не превышает 2,5 метра, так что, как ни крутись, но рослого акселерата внутрь не уложишь. Кстати, слово «уложишь» здесь весьма к месту. Процедура «вхождения» в некоторые болиды выглядит так: пилота подвешивают с помощью ремней на палке, которую держат два ассистента (примерно так аборигены переносят крокодилов). Затем его аккуратно задвигают ногами вперед на имеющееся между колесами место. В рабочем положении голова водителя прижата к груди – иначе не увидеть дороги… А увидеть ее можно через окошечко, площадь которого должна быть не менее 25 см2.
«Урбан-концепт» из Порто привез команде 123-е место и скромный итог 181 км/л
Поехали!
Чтобы сэкономить как можно больше топлива, лучше ехать помедленнее, но тогда гонка перестанет быть гонкой. Поэтому «Регламент» установил, что средняя скорость должна составлять не менее 30 км/ч. Иначе – дисквалификация. Но только представьте, сколько времени придется ждать, пока машина проедет 2 000—3 000 километров? Да тут и зрители разойдутся, и пилоты не выдержат! Поэтому на самом деле никто не едет до последних капель в баке. Если марафон проходит во Франции, участникам достаточно 7 раз пройти извилистую замкнутую трассу в Ногаро длиной 3 636 м. Всего, стало быть, ровно 25 452 м. Поделите это на скорость и увидите: весь заезд длится не более 50 мин. После каждой попытки (а всего их 4) израсходованное топливо пересчитывается в те самые фантастические тысячи километров на литр. То есть выясняется, столько бы такая машинка проехала, будь у нее и в самом деле бензобак литрового объема. На самом деле разрешается брать на борт лишь 30, 100 или 250 кубиков топлива («урбан-концептам» – 350 см3).
Кстати, о топливе. Оно нынче может быть разным: и бензин, и дизельное, и этанол, и рапсовое масло, и диметилэфир, и сжиженный газ, и водород, и даже солнечная энергия. Чтобы справедливо сравнить достижения столь разношерстных участников, физики разработали специальные хитрые формулы, по которым истраченная энергия пересчитывается в количество бензина марки «Шелл Формула Супер 95». Бензин, понятное дело, не пересчитывают – другую марку использовать просто запрещено!
Разумеется, как и на всяком соревновании, в Shell Eco-Marathon не обходится без попыток применить допинг. Не для пилотов, правда, а для машин. Например, спрятать в хитросплетении агрегатов и трубопроводов лишний бачок с топливом, аккумулятор и электромоторчик, баллон со сжатым воздухом или велосипедные педали. На страже порядка стоят маршалы, которые перед стартом только что не «обнюхивают» каждый болид. А что если заявить в документации вполне легальный стартер для пуска мотора, а потом незаметно включить его на дистанции? И этот номер не пройдет: специальная комиссия убедится, что стартер включается лишь на нейтральной передаче и при этом на крыше загорается ярко-красный маячок!
Из других требований отметим 30-секундную норму на пуск двигателя при старте и в случае остановки на дистанции. Не завелся, увы, пожалуйте на пит-стоп до следующего заезда.
Подсчитали – прослезились
Победитель нынешнего марафона – команда французского колледжа Lyce’e La Joliverie показала «лишь» 2 885 км, сильно не дотянув до установленного в прошлом году швейцарскими студентами рекорда 3 836 км. Первая тройка шла к финишу довольно плотно: серебро и бронза достались экипажам, «проехавшим» лишь на 101 и 155 км меньше. Интересно, что победитель в первом заезде вообще сошел с дистанции, второй финалист смог завершить лишь третий и четвертый заезды. Это свидетельствует об уровне надежности машин и лишает остатков надежды все-таки добраться до моря без поломок, хотя и на литре топлива. (Не забудьте, вся дистанция марафона была лишь 25 км, а от Москвы до Крыма – полторы тысячи.)
Пришедший последним экипаж из Lyce’e Louis Delage показал 121 км/л, что в пересчете соответствует «аппетиту» в 0,83 л/100 км пробега. Похожий результат, между прочим, был у вполне серьезного концепта «Фольксваген», который, однако, не только вез двоих седоков, но и разгонялся до приличествующей скорости!
Помните, мы упоминали об «урбан-концептах», в которых пилот не лежит, скрючившись, и которые можно выпускать на дороги общего пользования? Увы, за все надо платить, и в этой группе результаты куда более скромные. Победила немецкая команда из Gewerblich Technische Schulen, машина которой прошла бы на литре 115 км (расход топлива 0,87 л/100 км). А последний участник из Турции и вовсе скатился до двузначного числа. Его результат – 72 км/л. Или – 1,4 л/100 км пробега. Это, конечно, куда лучше показателя «Оки», но в отпуск к Черному морю все же пришлось бы взять пару стандартных канистр с бензином. Вот, вероятно, для чего и предусмотрен «Регламентом» 40-литровый багажник.
Алексей Воробьев-Обухов
Карманный звук
В 1992 году вездесущая компания Sony предложила рынку формат мини-диска, представляющего собой двухсполовинойдюймовый многократно перезаписываемый магнитооптический диск в картридже. Запись информации и воспроизведение осуществлялись лазерным лучом, что очень похоже на технологию CD. Конечно, предложен был не только формат, но и целый набор проигрывателей, из которых нас в данный момент интересуют карманные варианты: коробочки, ненамного превосходящие размером сам диск. Именно эти устройства отвечают за так называемый «карманный» звук.
Мини-дискмены от Sony стали первопроходцами «карманного» звука. Сразу оговоримся, что за рамками этой статьи мы сознательно оставим аналоговые мини– и микрокассетные магнитофоны и диктофоны (с очевидными принципиальными недостатками «аналоговости»), а также «не пошедшие» в народ цифровые ленточные DAT-устройства, имеющие недостаток «последовательного доступа» (чтобы найти нужный фрагмент или трек, мы вынуждены промотать до него ленту). Однако при всех своих преимуществах перед переносными CD-плеерами – миниатюрности и возможности записи– мини-дискмены не смогли вызвать потребительскую революцию. Она случилась лишь спустя три-четыре года с приходом так называемых MP3устройств. То есть заметная временная фора, в делах высокотехнологических обычно играющая главную роль, тут не сработала. Почему?
Лет двадцать назад объемы устройств хранения информации были невелики, а носители сравнительно дороги, и на мини-диск от Sony умещалось около 120 мегабайтов информации, то есть приблизительно впятеро меньше, чем на CD, в связи с чем в мини-дискменах был применен алгоритм сжатия с потерями, называемый ATRAC (Adaptive TRansform Acoustic Coding), позволяющий записать на мини-диск привычные по CD час с лишним звука. В начале XXI века Sony выпустила модификацию мини-диска (и, соответственно, мини-дискменов), умещающую в себя раз в восемь больше информации, целый гигабайт, однако к этому времени поезд уже ушел слишком далеко.
О разнице в качестве кодирования разными способами мы подробнее поговорим ниже. Пока же можем отметить, что закодированная ATRAC музыка звучит никак не хуже, а может, и лучше, чем музыка, закодированная в MP3 при том же уровне сжатия. Однако сама Sony, руководствуясь, вероятно, копирайтными соображениями, создала столько препон и ограничений в использовании своего продукта, что, едва на горизонте замаячил свободный MP3-формат, никаких надежд на успех у мини-дискменов не осталось. Во-первых, в течение первого десятилетия своего существования эти устройства были «вещью в себе». Они даже не имели интерфейса соединения с компьютером. Вы, конечно, могли записать на диск через цифровой вход музыку, скажем, с CD или через аналоговый вход с винилового проигрывателя или микрофона. При этом звук, ясное дело, на лету сжимался/оцифровывался или переоцифровывался. Однако дальнейшее копирование в цифровом виде было категорически запрещено производителем. И если, например, вы использовали мини-дискмен для записи какого-нибудь интервью и хотели оставить его в цифровом виде, не испорченном артефактами аналогового копирования, вы вынуждены были вырезать паузы или переставлять фрагменты с помощью замысловатых последовательностей нажатия на кнопки самого устройства вместо того, чтобы воспользоваться удобствами нормального персонального компьютера. Sony, таким образом, позволяла создать только одну цифровую копию, никакому дальнейшему копированию или обработке не подлежащую.
И позже, когда мини-дискменам разрешили «общаться» с компьютером, это не сильно исправило ситуацию. Например, можно было взять с компьютера цифровой трек и перенести его на мини-диск, но назад, на компьютер, можно было его вернуть только однажды и только на тот, на котором этот трек лежал изначально. Sony яростно защищала копирайт, независимо от того, кому он принадлежал: а хоть бы и владельцу устройства, записавшему на него новогоднюю песенку собственного ребенка.
Возможно, именно эти проблемы с детищем Sony помогли бурному распространению нового алгоритма звукового сжатия MP3 (точнее – MPEG-1 Layer III – третий, звуковой, слой формата кодирования видео MPEG первой версии). Этот формат – тоже лицензионный, но он широчайшим образом распространен. Например, в виде кодеров/декодеров, сразу входящих в комплект поставки Windows, или в виде программ, умеющих как кодировать, то есть записывать сразу в этом формате, так и проигрывать соответствующие файлы. Первый такой кодировщик, программа L3Enc, был выпущен летом 1994 года, на два года позже устройств с кодированием в ATRAC, а на сегодня редкий проигрыватель, портативный или стационарный, специализированный или универсальный, «не понимает» этот формат. Распространенность формата вызвала его широчайшую поддержку производителями, а поддержка, в свою очередь, только увеличивала распространенность. Заметим, что мини-дискмены от Sony до сих пор живы, выпускаются и продаются, просто перешли в совсем небольшую рыночную нишу.
Файл, сжатый в формат MP3, во-первых, имел вполне приемлемое на слух качество звука, тем более что пользователь, сам сжимающий звук, имел возможность выбрать скорость потока (вплоть до 320 кбит/сек – при такой скорости требуются уже очень хорошая воспроизводящая аппаратура и тонкое ухо, чтобы отличить этот звук от, скажем, звука с CD). А во-вторых, на закодированный файл не налагалось никаких ограничений, он не увязывался ни с каким конкретным плеером. Как известно, MP3-файлы можно свободно перемещать с одного компьютера на другой, с компьютера на любой, за редкими исключениями, плеер, с любого плеера – на любой компьютер или другой плеер. С этого момента музыка стала распространяться по миру, наверное, на порядок быстрее, чем за всю историю человечества до появления MP3. Чему способствовали не только малый вес в мегабайтах искомой композиции, но и умело организованная система обмена и поиска такой музыки создателями знаменитой компании Napster и ей подобных.
Успех MP3 вызвал к жизни целый ряд аналогичных форматов сжатия музыки – со своими алгоритмами и распространяемых по своим правилам. Так, Microsoft, не терпящая роли аутсайдера где бы то ни было, довольно скоро разработала собственный лицензируемый формат WMA (Windows Media Audio). Apple выдал закрытый формат AAC – специально для своих невероятно популярных плееров iPod и обслуживающего владельцев iPod музыкального онлайнового магазина iTunes. А вот, например, сообщество Xiphophorus в пику всем закрытым и лицензируемым форматам сжатия звука в 2002 году разработала открытый и бесплатный формат Ogg Vorbis, завоевывающий в последнее время у знатоков все большую популярность. И это еще далеко не полный перечень.
Сегодняшние MP3-плееры, как правило, умеют поддерживать большинство из перечисленных форматов, однако некоторые производители унаследовали от Sony с ее мини-дисками склонность к ограничениям. Например, прелестные MP3-плееры на жестких дисках, изготовляемые знаменитой Toshiba, при записи звука в тот же MP3 добавляют к результирующим файлам несколько лишних байтов информации, чтобы файлы можно было играть только на этих плеерах. А iPod помещают закодированные файлы в скрытые каталоги, да вдобавок переименовывают их непонятной последовательностью цифр, чтобы максимально затруднить пользователям свободное обращение с музыкой. Кстати, если в память iPod просто скопировать из компьютера те или иные музыкальные треки (даже в формате, который iPod понимает), играть их он откажется: приходится укладывать музыку на iPod через специальную и не слишком удобную программу iTunes.
Разумеется, для огромного большинства сегодняшних пользователей разного рода «карманной музыки» такие ограничения не играют особой роли. В Штатах, например, владельцы iPod, как правило, закачивают на них музыку из iTunes, платя по доллару за композицию; возможно, они даже не знают, что цифровым музыкальным контентом вообще как-то можно оперировать. Обыкновенный персональный компьютер вообще сочтет iPod пустым, его записанные в особом формате файлы не «видны» на диске, переместить их в другое место крайне затруднительно. Многих это возмущает– фактически производитель лишает нас презумпции невиновности, заведомо подозревая в пользователе своего устройства преступника. Не беда – качество воспроизведения и количество сервисов очень многих плееров (скажем, iRiver или Creative) никоим образом не хуже, чем у iPod.
Сравнение же упомянутых форматов по «качеству звука» – занятие довольно бессмысленное. Сам принцип сжатия звука субъективен по определению: он опирается на некоторые общие законы человеческого звукового восприятия, которые к каждому конкретному индивидууму применимы в разной степени. Конечно, можно говорить о степени сжатия при равном качестве: то есть, например, что сжатая вшестеро в формате Ogg Vorbis музыка звучит приблизительно так же, как сжатая втрое в формате MP3 или вчетверо – в формате WMA. Из чего вроде бы напрашивается вывод, что Ogg «лучше». Однако сегодня, когда цены на носители информации падают едва ли не каждый день, было бы смешно гоняться за этой малозаметной экономией. Более того, при нынешних объемах памяти довольно просто позволить себе слушать «из кармана» вообще совершенно несжатый звук. Это, кстати, вполне позволяют многие нынешние плееры; недавно даже появился в продаже довольно, правда, дорогой, около полутысячи долларов, плеер, позволяющий записывать и воспроизводить звук в формате DVD Audio: 24 бита, 96 кбит/сек. Но ведь качество звука требует не только сравнительно качественного его источника, но и не менее качественной усиливающей и воспроизводящей аппаратуры, требует и соответствующей акустической обстановки и даже – соответствующего настроя.
Музыку можно слушать, насколько мне известно, тремя способами. Первый – это ходить на концерты. Там на наше восприятие работает все: окружение, некая аура как исполнителей, так и окружающей публики, связь, наконец, между видимым и слышимым… Другой способ, который можно назвать в отличие от меломании аудиофилией, – наслаждение не только, а иной раз – и не столько музыкой, сколько высочайшим качеством ее записи и воспроизведения. Хотя какая запись сможет сравниться с натуральным, живым звуком? И, наконец, есть третий способ: слушать музыку в виде сжатых цифровых файлов, записанных на крохотном устройстве, через крохотные наушники. Речь о качестве в данном случае не идет – неизбежно приходится как бы «допевать» про себя, мысленно дополняя музыку до идеального качества. Вот это и есть наш «карманный» звук.
Какой алгоритм сжатия ни выбери, или откажись от сжатия вообще, какой ни добавь к плееру компактный качественный усилитель, как глубоко ни воткни в ушные раковины трехсотдолларовые, а то и за тысячу долларов наушники «глубокого погружения» чуть ли не с прямым контактом динамиков с барабанными перепонками, какой девственной и молчаливой природой себя при этом ни окружи, все равно ни любителю реальной музыки, ни аудиофилу не угодишь.
Поэтому на подобные пустяки лучше не обращать внимания, а, выбрав плеер по внешнему виду и степени сжатия, которая не вызывает раздражения явно слышимыми помехами, подпитывать «карманным звуком» собственное музыкальное воображение.
А когда речь идет о звуке не музыкальном – аудиокнигах, лекциях или обучении языку, то в этом случае даже самые простые алгоритмы сжатия и при самых скромных параметрах все равно перекроют требования, предъявляемые материалом.
Евгений Козловский
Евгений Козловский
