Текст книги "Господин Лянми Часть первая"

Автор книги: Владлен Подымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Чудовище расхохоталось и скрылось в вечерних тенях.

Дверь жалобно заскрипела, и с грохотом ударилась о косяк.

Старик задумался, затем подошел к окну. Долго стоял, глядя во тьму, что затопила горы. Действие пилюль проходило и ноги начинали дрожать. Даже он не мог выдержать две пилюли из толченых корней Древа Жизни без последствий. Он отошел от окна и опустился в кресло. Почти два часа старик размышлял о грядущем. Затем поднял с подоконника телефон и набрал номер Верховного жреца Шангаса при Водоеме Тяу-Лина. Тому стоило знать то, что он увидел.

Долгие минуты ничего не происходило, но вот телефон щелкнул и на экране появилось заспанное лицо жреца. Тот на миг закрыл глаза, поморгал и с изумлением уставился на старика.

– Это ты…

– Без имен! – прервал его старик.

Несколько секунд Тяу-Лин приходил в себя. Затем он посмотрел на часы и покачал головой.

– Чтоб тебя демоны посетили! – проворчал Тяу-Лин и зевнул, прикрыв ладонью рот.

– Уже, – коротко ответил старик.

– Что – уже?

– Не важно.

– Не важно? Зачем вы тогда меня разбудили, господин… гм… да…

– Хочу вам сказать нечто полезное, господин Тяу-Лин.

Верховный жрец еще раз зевнул и вопросительно уставился на старика.

– Только одно – вам надо проверить то давнее пророчество, господин Тидайосу-шангер. Про приход чужого Дракона. Вдруг, да начало исполняться оно?

После этого старик выключил телефон и положил его на подоконник. На пальцах остались следы пыли. Он бездумно достал из кармана платок и протер им подоконник. Потом спохватился, и сунул платок обратно в карман вместе с телефоном.

Опустившись в кресло рядом с чайным столиком, старик налил себе холодного чаю. Предстояла долгая ночь размышлений. Старое ругательство обрело новый смысл.

Чтоб жить тебе в эпоху перемен!

Обломки шкафа и стола были раскиданы по полу. Книги опечаленно лежали, разметав страницы, словно раненые птицы – крылья. Осколки фарфоровых чашек казались призраком далекого прошлого, воспоминанием о том, что было и чего больше не будет. Старик потер грудь. Сердце болело все сильнее – две капсулы из корня Древа Жизни совсем не мало для него. Совсем даже много.

Старик расположился в кресле удобнее и попытался заснуть. Он долго лежал в кресле, ворочаясь и устраиваясь. Наконец, тьма смежила ему веки. Старик вздохнул и едва заметно улыбнулся. Ему снилось, что он идет тропинкой вдоль обрыва над морем, а далеко впереди на алмазном песке сидит та, кого он не видел уже полсотни лет. Молодая, красивая и веселая, какой она была тогда. Они оба молоды! И нет меж ними непонимания, ссор и сочащегося кровью разрыва.

Он быстро шел по тропе, не замечая, что путь все сильнее и сильнее уходит под уклон. Наконец он споткнулся, земля вырвалась из под ног и началось бесконечное падение во тьму. Сердце ударило в последний раз и затихло.

Навсегда.

И лишь ветер выл за окном, оплакивая уход единственного друга.

– -

Этот беспокойный старик!

Верховный жрец Шангаса при Водоеме, Тидайосу-шангер Тяу-Лин покачал головой. Зачем он разбудил ночью, мог бы подождать до рассвета! И теперь, с самого утра Тяу-Лин был похож на старую больную черепаху. Сидит и тихо зевает в кресле, хотя давно было пора собрать силы и приняться за дело. Наконец, решив, что когда-нибудь он отомстит проклятому всеми демонами старику, Тяу-Лин повеселел. Он тоже поднимет старика среди ночи!

И это будет только справедливо.

Однако старик прав. Срок приближается и мир вступает в очередное Среднее Канджао. Канджао… Раз в семьсот двадцать лет на Шилсу приходят изменения. Когда серьезные, в иной раз – едва заметные. Но что-то обязательно происходит – произойдет и сейчас.

Срок приближается. То давнее пророчество может исполниться в любой момент. Нужно проверить, когда оно может осуществиться. Возможно старик, разум которого давно уже унес горный ветер, не так уж и глуп?

Он, Тяу– Лин, не может позволить себе быть небрежным. Именно поэтому он сейчас будет тщательно готовиться к обряду. Старый обряд, много древнее большинства известных. Он был труден и опасен. Мало кто решался его провести -надо быть поистине искусным, чтобы решиться на него.

…Тяу– Лин устроился удобнее в кресле. Он сидел за широким столом в Малом храме. Перед ним стояла резная шкатулка с палочками-рунами, а слева лежала толстая книга в темном переплете.

Крышка шкатулки красного дерева открылась с противным, визгливым скрипом, – Тидайосу-шангер Тяу-Лин привычно поморщился.

Он давно уже мог вызвать мастера, чтобы тот починил ее, или же вообще – заменить шкатулку на новую. Все равно при Шангасе жило много скучающих без дела храмовых мастеров. Но он мог – и не мог. Эта шкатулка слишком древняя, слишком драгоценная! Нельзя позволять нынешним храмовым мастерам касаться ее.

Легко испортить древнюю вещь!

Храмовыми мастера назывались по привычке. Они давно уже занимались вполне обыденными делами Шангаса – починить стул, стол, повесить новую дверь, заменить вышедший из строя экран телефона. Да и сам Храм был далеко. В горах. Ныне покои Тидайосу-шангера и десятков жрецов, мастеров и слуг располагались во вполне обычном здании. В Управлении полиции Кинто.

С тех пор, как Шангас при Водоеме на очередном большом собрании дейзаку Кинто получил в управление полицейскую службу города, большая часть высших чинов Шангаса поселилась именно в этом, высоком и просторном здании. Скоро им придется обживать иной дом. Очередное большое собрание дейзаку состоится через три месяца. На нем будет определен порядок управления городом на очередную дюжину лет.

Было заранее известно, что Шангас при Водоеме передаст полицию города в руки Сошама Льняных Отражений, а сам получит в ведение образовательные учреждения и банки. Через некоторое время и другие дейзаку сменят занятия. Не все и не сразу. Первым будет Кэнб Агатового Дракона. Он отдаст медицину и Порт в руки Арронсэ Синего Солнца, а сам возьмет в управление городское хозяйство и транспорт. Такой порядок жизни был установлен давно, много сотен лет назад. Сошаму потребуется помощь в передаче дел. Возможно, часть шангеров будет еще дюжину месяцев работать в полиции, возможно часть из них останется в ней надолго. Или вообще решат именоваться сошамерами.

Такое бывало. Редко.

Но ни один из членов дейзаку не имел права заниматься одним и тем же делом более пяти дюжин лет. Это было не разрешено. Те же давние традиции, что пришли из глубин времени, что заставляли менять порядок жизни всех членов дейзаку. Когда-то давно этот срок составлял не пять, а всего одну дюжину лет. Говорят, в те времена люди были подобны полубогам, зная в совершенстве многие науки и ремесла.

Некоторые дейза в том сомневались. Другие – яростно чтили память предков и были готовы невежливо обойтись с несоглашающимися.

Как нехорошо.

Ведь все люди разные.

Тидайосу– шангеру не было нужды полагать что-то или спорить о прошлом. От второго его защищал сан, -мало кто в Шангасе был равен ему! – а от первого – глубокие знания. Знание ушедших веков было его обязанностью.

Он знал, что в прошлом было не больше, чем сейчас, людей, умеющих уверенно держать в руках острый хирургический нож, ловко нарисовать кистью возвышенную поэму о лике Луны, и при этом правильно построить рыбацкую лодку.

Ныне жизнь изменилась, новые знания и науки требуют более серьезного изучения. Поэтому все больше дейза меняли свой дейзаку или по соглашению оставались работать на прежнем месте. Но Кинто был верен древним традициям, и дейза раз в несколько дюжин лет меняли профессию. Немногие знали, откуда идут эти традиции, и почему основатель первого дейзаку – Шангаса при Водоеме – установил такие правила.

Верховный жрец знал. Знал и жалел о том.

Прошлое было не только временем, в котором жили полубоги и герои. Нет, это было безжалостное и страшное время. Причиной появления обычая смены профессии была лишь жестокая необходимость выживания. И не более того.

Жрец вздохнул, взялся за крышку шкатулки и пошевелил ее из стороны в сторону. Шкатулка скрипнула особенно отвратительно, казалось, что дерево находило странное удовольствие приводить Тяу-Лина в дурное расположение духа. Вот уже несколько лет подряд Верховный жрец проводил обряд Мерцающего Взгляда.

Он пытался заглянуть в будущее.

И каждый раз древняя шкатулка раздражала его все сильнее. Будущее приближалось, а вместе с ним рос страх Верховного жреца. В этот раз он едва сдерживался – и проклятая шкатулка знала это! Он осторожно достал из нее палочки с рунами и со вздохом облегчения отставил шкатулку подальше.

Крышка скрипнула.

Тидайосу– шангер Тяу-Лин, Верховный жрец Шангаса при Водоеме, человек, проживший на свете десять дюжин лет, под началом которого было более двух сотен людей, видевший столь много страшных событий за свою долгую жизнь, не смог сдержаться.

Он громко и грязно выругался. Дверь в Малый храм приоткрылась, и в проеме мелькнуло лицо испуганного служки.

– Что-то случилось, госпо…

Верховный жрец раздраженно махнул рукой и служка испарился.

Крепко зажав в левом кулаке палочки с рунами, Тяу-Лин открыл лежащую перед ним древнюю книгу с ломкими страницами. Пылинки желтым облачком взлетели вверх и заплясали в тонких лучах солнца, нашедших себе путь в плотных занавесях на окнах.

Пламя свечи в подсвечнике на столе затрепетало. Жрец запрокинул голову и закрыл глаза. Медленно вздохнув, он выпустил воздух через нос. Еще вдох. Выдох. Вдох-выдох…

Минута, две, три…

Постепенно он успокаивался. Все, что было важным еще несколько мгновений назад, отступало. Он опустил голову, все также сидя с закрытыми глазами. Медленный вдох, еще медленнее выдох… Спокойствие вошло в его сердце, тихо и незаметно, будто яд черной змеи. Время неспешно двигалось, словно ползущая по стволу сосны янтарная капля смолы.

Он медленно открыл глаза и остановил свой взгляд на свече.

Огонь.

Все пожирающий, всегда умирающий и возрождающийся. Огонь, в котором все исчезает и из которого рождаются миры. Жрец сжигал в огне самого себя, свою душу, заполняя ее пустотой, жадной и жаждущей пустотой.

Как больно!

Голодное Ничто в душе у Тяу-Лина требовало пищи, оно было готово втянуть внутрь себя все, что было рядом. Ощущение шершавой бумаги под правой рукой, мокрые от пота палочки в левой руке, и яркий, режущий огонь перед глазами.

Жрец сосредоточился на этих ощущениях, постепенно, тонкой струйкой заполняя пустоту внутри себя. Ощущения смешивались, растворяясь друг в друге, превращаясь в колышущиеся тени предметов. Вот прихотливый изгиб огня, вот тени кусков дерева, отполированных бесчисленными прикосновениями, вот клочок бумаги…

…Странная бумага…

Но Тидайосу-шангер не позволил себе отвлечься. Пустота внутри него была довольна – она слегка утолила голод. Но пищи было мало, так мало! Нечто жадное и голодное внутри жреца хныкало и просило еды.

Затем вдруг взъярилось!

Еды, еще еды!

Оно бросилось на ограждающие его стенки души Верховного жреца. С большим трудом, сдавив в руках палочки и едва сдерживаясь, чтобы не разорвать ломкие древние страницы, жрец превратился в горнило печи. В нем клокотало и ярилось Ничто.

Тяу– Лин тяжело и прерывисто дышал, на стол перед ним тянулась тонкая струйка слюны. Он подался вперед, смотря на огонь свечи. Еще немного, еще чуть-чуть! И он сгорит в огне словно мотылек. Жадная пустота была сродни огню, она требовала, умоляла, просила и угрожала! Она хотела еды, любой, откуда угодно! Еды, больше еды! И в тот миг, как ее ярость стала почти непереносимой, жрец отпустил жадную силу.

В будущее!

Глаза старика распахнулись. Его рот раскрылся в неслышном крике. Силы, вызванные им, жестоко терзали его изнутри. Затем они ринулись открытой дорогой. В грядущее. Вслед за ними метнулся внутренний взор жреца. Он дергался, метался вправо и влево, танцевал и мерцал. Будущее ослепляло. Опаляющий огонь нерожденного солнца не давал жрецу смотреть прямым взглядом. Его взгляд выхватывал кусок там, каплю здесь, проникал сквозь тонкие щели, медленно просачивался, словно вода сквозь песок…

Мерцающий взгляд…

Жрец, что создал сотни лет назад этот обряд, умел давать имена.

В тот миг, когда огонь грядущего опалил душу Тяу-Лин, тот гортанно выкрикнул некое имя и подбросил над столом палочки с рунами. Правая рука судорожно сжалась раз-другой, царапая и сминая страницы книги. Дернувшись всем телом, жрец откинулся назад, подальше от сжигающего, непереносимого жара маленькой свечи. Он обвис на стуле полупустым мешком из-под риса. Все его силы ушли на этот обряд, руки и ноги дрожали.

Через несколько минут он с огромным трудом отер рот от слюны.

Как тяжело.

Четверть часа Тидайосу-шангер сидел не шевелясь. Но вот он нашел силы поднять голову и посмотрел на стол. Ослепительный огонь все пожирающей пламенной пасти, каким он виделся еще полчаса назад, превратился в едва заметное мерцание, почти трепетание крыльев молодой бабочки-окку. Тидайосу-шангер со вздохом достал из глубокого кармана серебряную бутылочку с настоем трав, отхлебнул глоток, затем еще. Вяжущий горький сок трех сотен целебных трав прокатился по горлу. Немного погодя он глотнул еще два раза и с сожалением убрал бутылочку обратно.

Много настоя пить нельзя.

Жрец осторожно расправил смятые страницы "Книги перемен". Встав из-за стола, он осмотрел рассыпавшиеся по нему палочки с рунами. Было их ровно одиннадцать, как и должно было быть. Еще три упали со стола – они не принимаются во внимание. Сегодня Верховный жрец использовал полный набор для гадания. Слишком важное предсказание он проверял. Обойдя стол, он рассмотрел все расположения палочек и рун. Одна из палочек лежала на двух других, закрывая от взгляда их руны. Тяу-Лин шевельнул седыми бровями.

Как неудачно.

Он осторожно осмотрел палочки и сумел разглядеть руны. Та, что лежала сверху, была наиболее важной во всем раскладе. Луна. Покровительница древних Сил. И Солнце со Звездой силы под Луной. Луна лежала посередине Звезды силы, едва удерживаясь другим концом на самом краю Солнца. Малейший толчок – и она упадет. Весь расклад изменится.

Тяу– Лин осторожно отошел от стола.

Он взял чистый лист плотной бумаги, достал из кармана ручку и зарисовал весь расклад, расставив везде значки рун. На каждой из четырех сторон палочек была выжжена особым клеймом своя руна. Тидайосу-шангер записывал лишь те руны, что оказались сверху.

Он внимательно прочитал те слова и строки в книге, которые во время обряда оказались отчеркнуты его накрашенным синей краской ногтем, и тоже переписал их лист.

Теперь необходимо рассмотреть все вместе. Так, Черепаха на севере. Ветер и Синий огонь справа. Красный огонь, Холодный ветер… дальше, дальше… Солнце, Звезда силы и Луна справа. Хорошо, что сверху именно Светлая луна! Дальше, дальше… Измерив расстояние между Солнцем и Сокрушающим ветром, он вчитался в строки из книги.

"Придет молодой Дракон нежданною весной… принесет с собой войну и смерть… кровавое безумье… и лягут алмазы в ладони… пятого сына, что вдруг станет первым…"

Ничего подходящего к раскладу рун. И руны лежат хорошо.

Жрец довольно кивнул. Он только сейчас понял, как устал. Но все так хорошо, обряд не показал исполнения древнего пророчества. Он не смог сегодня заглянуть очень далеко в будущее – два его канджао давно позади и силы стали уже не те. Но то, что он видел – не предвещало в ближайшее время плохого.

Забрав с собой бумагу, и загасив бронзовым колпачком свечу, он отправился в свои личные покои. Служки закрыли за ним дверь.

Тидайосу– шангер спешил сообщить главе Шангаса приятную весть -ничто не должно серьезно омрачить жизнь жителей Кинто в ближайшие месяцы. Он добрался до покоев и крепко запер за собой дверь. После этого сел в кресло у стола и набрал номер главы Шангаса, Хегу-шангера Чженси. Несколько долгих минут, и на настенном экране появилось жесткое лицо, с четко обрисованными твердыми скулами и острыми черными глазами.

Хегу– шангер.

Чженси чуть кивнул головой, приветствуя Верховного жреца. Тот прокашлялся и произнес:

– Проведенный обряд не показал ничего. Пророчество не осуществится в ближайшие дни…

Жрец вдруг умолк. Он вспомнил, насколько странным показался ему в первый момент текст из книги. Неужели он ошибся? Он задумался. Глава Шангаса терпеливо ждал. Тяу-Лин вспомнил строки из книги и месторасположение палочек с рунами. Нет, все истинно. Хотя… но нет! Он кивнул в подтверждение мыслям и взглянул на экран:

– Я провел обряд, и тот не показал ничего. Полагаю, у нас еще есть много времени. Либо оно вообще не сбудется. В истории города бывали и ложные предсказания.

– Будем молить богов удачи, чтобы это было так, – лицо главы Шангаса просветлело, он довольно кивнул и отключил связь.

Жрец зажег в чаше для благовоний, стоящей рядом на высокой тонкой подставке несколько сандаловых тростинок и устало опустился в резное кресло из красного дерева. Ароматный дым поплыл по комнате.

Надо было подумать. А младшие жрецы пока пусть прибирают Малый храм, готовя его к будущим обрядам. Обряды… Странный результат Мерцающего взгляда волновал Тидайосу-шангера. Обряд оказался не цельным, сейчас он видел это хорошо. Текст из книги не слишком соответствовал раскладу рун.

Может быть, на днях провести еще один обряд? Но он так устал… Да и сделано все было должным образом. Руны никак не указывают на исполнение пророчества.

Голова Тидайосу-шангера склонилась на грудь, и жрец заснул. Он не видел, да и не мог видеть, как в опустевшей комнате, где еще курился слабый дымок над свечой, палочка-Луна таки соскользнула с Солнца и повернулась.

На Звезду силы легла Темная луна.

Как жаль.

Глава 6 – Человек из тени

– -

Палочка соскользнула и повернулась.

В бинокль было хорошо видно, что человек выругался и перехватил палочки удобнее. Мгновением спустя его слова, прошедшие через сложную систему шифровки и кодировки, раздались в комнате, где стоял наблюдатель.

Это было не слишком удобно – слова отставали от движений губ. Это сбивало. Иногда это мешало правильно понимать сказанное. Но это был единственный способ обеспечить секретную связь. А она была крайне необходима.

Дейзаку имели неплохо оснащенные службы разведки. И то, что по древнему обычаю эти службы предпочитали называться Пятой канцелярией, Глазом Синего Цветка, Малым Помощником, и прочими безобидными названиями, не меняло сути. Чтобы противостоять им, приходилось использовать не только созданную собственными искусниками технику, но и технику, пришедшую с другого края мира, из Ла-Тарева.

У ханзаку были неплохие связи с контрабандистами.

Наблюдатель опустил бинокль и потер замерзшие руки. Холодно. Еще десяток минут ничего не должно произойти, и он может поразмять пальцы. Их информатор скоро придет, как и было ему сказано, в это недорогое кафе, где его ожидает человек ханзаку.

Совсем дешевое кафе, просто забегаловка, в которой обычно питались студенты и рабочие Порта. Никаких цветных скатертей на столах, никаких салфеток, только неизменные деревянные палочки, пяток приправ и плотный коричневый пластик стола с узором под дерево. Впрочем, еда здесь была недорога и питательна. А большего от нее и не требовали.

Наблюдатель качнул головой, рассматривая вывеску кафе, которое располагалось через неширокую, мощеную камнем, и щеголяющую бетонными заплатками улицу. Это надо же! "У пьяной акулы" – такие названия пристали больше северянам, чем Кинто, даже на самой окраине города. Человек окинул быстрым взглядом дорогу, по которой изредка проносились машины, узенькие пешеходные дорожки и маленький, – всего в два татами, – сад у входа в кафе.

Видно было хорошо, во всех подробностях.

Наблюдательный пункт был организован в доме напротив. Очень удобно – узкие окна, выдающиеся из дома в виде маленького фонаря. Их так легко замазать полупрозрачной серебряной краской, которой иногда покрывают окна для защиты от палящего летнего солнца. Наблюдать за соседним кафе из такого укрытия – сплошное удовольствие. Если бы не присутствие… если бы не тот, кто сидит за спиной.

Тем временем, на улице остановились два моряка, посовещались, глядя на вывеску, где была изображена разудалая акула с раскосыми глазами и сизым от пьянства носом. Подумали – и нырнули внутрь. Близился вечер, и на улице стояла удушающая жара. Бравым морякам самое время промочить горло.

Наблюдатель вновь поднес к глазам бинокль. Вздрогнул. Поспешно обернулся, глядя в темный угол комнаты, где сидел еще один человек, и глубоко поклонился.

– Господин, он пришел.

Сидящий резко поднялся и подошел к окну. Им оказался глава Средней ветви Ширай Гомпати. Не глядя, он протянул назад руку – наблюдатель поспешно отдал ему бинокль.

В этот миг в комнату неслышно вошел таку-ханза Юкима Хотто, который в Средней ветви Черного Древа ведал делами шпионов и дознавателей. Это был среднего роста тщедушный седой человечек, лет шестидесяти пяти, от которого всегда пахло либо жасмином, либо вишней. Главный шпион любил жевать корень репейника с разными ароматами.

Вот и сейчас, почувствовав запах горькой вишни, глава Средней ветви безошибочно определил, кто к нему подошел.

Не отрываясь от бинокля, Гомпати брюзгливо отметил:

– Ваш человек опоздал

Хотто пожал плечами, прожевал корень, и невнятно буркнул:

– Это не наш человек. Это свободный информатор, хоть мы и договорились, что работать он будет только на нас, – последние три слова главный шпион выделил.

– Все равно, приучите его к дисциплине. Скоро час Вечернего Волка, а его все нет. Я жду уже треть часа, а тут несносная жара. Агенты должны прибывать вовремя, или не появляться вообще. В последнем случае их должны находить в заливе.

Хотто кивнул и пробурчал нечто утвердительное. И – не удержался от дрожи. В комнате было очень холодно – все охладители работали на полную мощь.

Минутой позже они услышали голос пришедшего на встречу информатора. Тот шептал, что принесенная им информация очень важна, и к его обычной ставке он хочет четырехкратную прибавку.

– Спросите у него, что он там принес? – холодно сказал глава Средней ветви.

Хотто зашептал в микрофон, и чуть позже ханза, сидящий в кафе, повторил его слова. Информатор довольно улыбнулся. По его словам выходило, что это нечто о переговорах главы Танцоров с Ла-Таревом.

Скулы у Гомпати закаменели.

Он почти прошипел:

– Дайте ему три ставки и немедленно забирайте информацию!

Главный шпион хотел возразить, но, увидев лицо господина, подавился корнем и тихо заговорил в микрофон. Еще несколько минут информатор торговался и пытался получить пять ставок. Все это время лицо Ширай Гомпати приобретало все более темный оттенок.

Покосясь на своего хозяина, Хотто передвинул переключатель на крошечном поясном пульте и сказал в микрофон пару слов. Через миг информатор подавился жареным кальмаром. Глаза его забегали по сторонам. Затем он поспешно согласился на три ставки. Забрав денежную карточку, он взамен ее передал маленькую звуковую пластину.

Бледно улыбаясь, информатор вышел из кафе. Глаза его совершали танец тщательно подавляемого страха.

Наблюдавший эту картину Гомпати со слабым интересом спросил у Хотто:

– И что вы ему сказали?

– Я не ему сказал. Я передал нашему агенту там, в кафе, что если этот садовый слизняк будет упорствовать, то его надо убить, и забрать информацию бесплатно, – с удовлетворением в голосе сказал главный шпион. – Как я и думал, у этого информатора тоже хватает денег на хорошую аппаратуру. Обычно мы говорим с агентами по высшим, отлично защищенным каналам, а по низшим и средним даем общие указания.

– Этот информатор слушает наши нижние каналы?

– Да, господин.

– И он жив?

– И он жив. Это очень полезно – знать, чем владеет твой информатор и пользоваться этим.

Ширай Гомпати вновь поднес к глазам бинокль. Он посмотрел на информатора, который поспешно сел в машину и уехал. Затем глава Средней ветви повернулся к Хотто и задумчиво произнес:

– Мне не понравилось выражение лица этого человека, когда он говорил о деньгах. Он довольно жаден и достаточно глуп, чтобы начать работать не только на нас. Необходимо, чтобы его нашли в заливе не позднее завтрашнего утра.

На бесстрастном лице Хотто мелькнула тень какого-то чувства:

– Но, господин, он дает нам ценную информацию изнутри Гетанса! Очень ценную! Вот и в этот раз он принес что-то крайне важное, он не стал бы требовать…

– Да? Тогда проследи, чтобы его нашли в заливе уже через час, – перебил его Гомпати.

Он окинул холодным взглядом шпионов и вышел из комнаты.

Сев в стоящий на улице черный бронированный "Шандай-цунами", Син-ханза выкрутил охладитель на максимум и несколько минут наслаждался ледяным покоем. Затем в машину сел Юкима Хотто. Вместе они прослушали запись разговора главы Гетанса с сыном. Гомпати дал знак и его "Шандай" тронулся с места. Когда машина набрала скорость и вырулила на проложенное вдоль моря шоссе, глава Средней ветви мрачно произнес:

– Мне не нравятся Танцоры. Они слишком молоды. Почти так же молоды, как и мы. Это опасно.

Хотто поднял седую бровь. Его господин опасается молодых Танцоров? А древних шангеров он не боится? Или старого Кэнба Агатового Дракона, который ныне стал самым сильным из дейзаку?

Как странно.

Гомпати включил в салоне музыку. Высокие вибрирующие голоса певцов под ритмичные удары мягкого барабана наполнили машину. Не глядя на Хотто, Син-ханза усмехнулся:

– Ты думаешь, а как же Шангас при Водоеме или Арронсэ Синего Солнца? Или эти самодовольные дрэгхэ, которые зовут отцом глупого ящера?

– Да, мой господин. Танцоры не слишком сильны. Они молоды и у них мало денег…

– Ты ничего не понимаешь, – с досадой бросил Син-ханза, – они молоды и бедны, и в этом их сила. Они готовы взорвать мир, чтобы встать вровень со старыми дейзаку. А это значит, что им придется думать о тех возможностях, о которых никогда не вспомнят старые дейзаку. Они будут лезть в любую щель, искать странных путей. Но они дейзаку, и не пойдут против своих. Они будут расти за наш счет.

Он замолчал. Затем добавил:

– Гетанс и подобные ему – самая страшная угроза для нашего дела.

Главный шпион обдумал слова господина.

Машина плавно покачивалась на шоссе. Впереди и позади неслись такие же черные "Шандаи" с охраной. За минуту до того, как город совсем скрылся за спиной, Ширай Гомпати жестко сказал:

– Танцоры опасны. К Гетансу на днях прибыл агент из Ла-Тарева. Твоя служба его пропустила, а мой Левый помощник – нет. Вышли сегодня же в Ла-Тарев нашего человека со всем необходимым. Еще одного – с тем же комплектом в самолете, в котором отправится глава Танцоров.

– Со всем необходимым? Да, господин, я это сделаю, – медленно кивнул главный шпион и достал из кармана телефон.

Гомпати закрыл глаза и задумчиво произнес:

– Только бы твой человек не оказался настолько жадным, как я о нем думаю. Будет жаль, если эта информация распространится.

Вечером информатора нашли в заливе. Но было уже поздно…

– -

Шата– ханза Ванси Хэнь, глава Младшей ветви Черного Древа, лежал на широком ложе из желтого атласа в своем большом и крепком доме на улице Синих теней и обдумывал ситуацию. Он только что поговорил с агентами, которые пару часов назад выдавали себя за двух моряков в кафе "У пьяной акулы".

Ванси Хэню давно хотелось слегка укоротить излишне, – даже некрасиво! – длинные руки Син-ханзы Ширай Гомпати. Теперь такая возможность представилась. Он довольно улыбнулся и ущипнул за ногу лежащую рядом женщину. Та недовольно повела плечом, но промолчала.

Глава Младшей ветви этого не заметил. Он затянулся трубкой, сладкий дым листьев ларшавхи кружил голову и нежно щекотал ноздри.

Какая ситуация, ханза! Какая великолепная ситуация! Он поставит этого выскочку на место. В конце концов, не его ли, Гомпати, прадед, всего сотню лет назад грабил и убивал ночных прохожих в Кинто?

Сотня лет? Слишком недавно.

Как неподобающе.