Текст книги "Одна на двоих… Наша жизнь (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 8
Словно морская бирюза блестят твои глаза.
Твой образ невозможно описать кистью или фразой!
Ты подобна ангелу, сошедшему с небес,
От твоей красоты раздирает душу бес.
Достучаться до сердца твоего мне не по силам.
Видно такова судьба моя: любить, но не быть любимым.
Может быть всё пройдёт, и я пойму однажды,
Что бывают в жизни огорчения…случается– с каждым.
Я любил тебя всей своей душой!
Ведь я любил тебя…так никто любить не мог!
Ведь я любил тебя! Два года жил мечтой
О том, что всё у нас получится с тобой.
Повело меня так впервые – я не верил в это!
Сам грезил тобой, часто не спал по ночам…
Глядя на тебя, я парил к небесам.
Я любил тебя, но всё разрушил сам…
Я не могу с тобою быть,
Я не хочу тебя любить.
Должна уйти я навсегда.
Пойми – люблю я не тебя.
Пойми меня – это игра.
Я не могу губить тебя!
Была любовь и у меня,
Но всё ушло… прости меня.
Прости меня, я не могу любить тебя,
И лишь прошу – забудь меня.
Забудь, молю!
Ну вот и всё, я ухожу…
Лилит
– Зачем ты выставила его? – первое, что спросил у меня Брэнс, стоило нам остаться наедине.
– Да просто так – усмехнулась я.
– Дорогая, не стоит меня обманывать. Что такого ты хотела мне сказать, что не могла при нем? – почувствовав себя хозяином ситуации, расслабился Ян и вальяжно уселся в кресло во главе стола.
– К примеру, что больше мы с братом не участвуем в твоей игре, в которой ты всегда победитель.
– О чем ты? Когда это я играл с вами двумя? Я что-то не припомню – делано невинно округлил глаза Ян.
– Когда, ты обещал сделать из нас двоих знаменитостей. В итоге мы все еще малоизвестны, не особо материально обеспечены и в целом бесперспективны. Дан тебе перестал быть нужен, как только заболел звездной болезнью и перестал выкладываться по полной в студии. А я, как отдельная единица заинтересовала твою «золотую жилу» – Влада. Вот ты и решил избавиться от Богдана, а я, если выгорит, могу стать сольной певичкой. Извини, но вынуждена тебя разочаровать. Ян, ты сделаешь из нас звезд – чувствуя, что перегибаю палку, все же самоуверенно улыбнулась я глядя Брэнсу в глаза.
– А если нет? – не отводя взгляд осведомился Ян.
– А если нет, то я сделаю все для того, чтобы лишить тебя Влада, а в придачу к нему Лекса Кроула и Иви Рекец.
– Угрожаешь? – вскочил на ноги Ян.
– Нет, что ты, предпочитаю, как фильмах, предупреждать.
– А что я получу взамен? Если сделаю из вас знаменитостей – узнаю этот алчный огонек, все как изменчиво его настроение.
– Кроме долгосрочного контракта и талантливых исполнителей? – уточнила я.
– Именно. Кроме этого – усмехнулся Ян.
– А чего бы тебе хотелось? – зная ответ все же задала я вопрос.
– Тебя, куколка, я хотел бы тебя.
– А не жирно будет? – оскалилась я.
– В самый раз – поднимаясь и подходя ко мне, примерзко улыбнулся Ян.
Пока я думала, как бы по-корректней или не совсем, его отшить, Брэнс приблизился вплотную и одним резким движением прижал меня к себе. Я не успела отстраниться, чем и воспользовался Брэнс, приподнимая мое лицо за подбородок и целуя. Не могу сказать, что это было приятно. Желание отстранится и помыть рот с мылом, с каждой секундой этой затяжной сцены становилось все невыносимей. С трудом пересиливая себя, я постаралась не сопротивляться, рассудив. что рано или поздно он сам меня отпустит, если не захочет умереть от удушья поцелуем.
И не ошиблась. Через минуту дыша, как загнанная лошадь с тяжело вздымающейся грудью и сильно расширенными зрачками Брэнс отстранился от меня. Не став терять время, я сразу же хотела заорать и со спокойной душой ждать охрану. Но внезапно выражение лица Яна изменилось с дебильно – довольного оно приняло подозрительно угрожающе – устрашающий вид.
– Кто это сделал?! – слишком резкий переход от ручного песика в бешеную собаку заставил меня вздрогнуть и сжаться.
– Ты о чем? – чувствуя, как на моей талии смыкается кольцо стальных объятий, спросила я.
– О твоем лице, шеи и наверняка всем теле в целом – даже не пытаясь скрыть свою агрессию ответил Брэнс.
– Я не поним…
– Не лги мне! Синяки полбеды, ты вся украшена засосами. И учитывая то, что вчера ты была со своим братцем, я даже знаю, кому сегодня крупно не повезло – размыкая объятия, Ян стремительно прошел к двери и одним рывком распахнув ее, покинул зал.
Я осталась одна. И мне не хотелось идти за Яном, что-то ему объяснять. Сейчас мне ничего не хотелось. Я наконец-то осталась одна. Со вчерашнего дня мне приходилось сдерживаться и вести себя вменяемо. Но сейчас я одна… Совсем одна! Сильное, истерические веселье ударило в голову, я засмеялась. Особенно меня рассмешила мысль о том, что никто и никогда не мог даже пальцем меня тронуть. А собственный брат трогал и не только пальцами, да и не только трогал…
Смеялась долго, кружась по кабинету, пока не смахнула стакан с водой со стола. О с сильным грохотом упал на пол разбившись вдребезги. Надо же, как символично. Вот стоишь себе стакан стаканом, наполненный водой, а кто-то берет и смахивает тебя со стола, так, что полет вниз будет недолгим, а всю твою жизнь он разобьет вдребезги… Еще дин стакан полетел на пол следом за разбившимся и еще один…
…Кто-то сильно тряс меня, такое чувство, что как минимум хотят вытрясти из моего бренного тела завтрак, а как максимум – душу. Попыталась отмахнуться, но не вышло, промазала.
– Лили, что с тобой?! Очнись! – орал братец, при чем звук, тоже включился внезапно, от такого ора я на автомате открыла глаза и предприняла отчаянную попытку вырваться.
– Не визжи. У меня от этого голова взрывается – почти шепотом попросила я.
– Господи, Лили, как ты?! – не внял моей просьбе братец и только, видать, чтоб окончательно добить, сильней прижал к себе.
– А то ты не видишь? Скажи лучше, что с тобой? – разглядывая разбитую рож… физиономия братца не удержалась я от вопроса.
– Пообщался с Брэнсом – усмехнулся треснувшей губой Дан.
– И как?
– А не заметно? – от улыбок, которые расточал братец по подбородку у него уже текла не слабая струйка крови.
– Перестань лыбиться – поморщилась я.
– Почему? Волнуешься за меня? Не переживай, в отличии от тебя, детка, я не падал в обморок – еще шире заулыбался этот идиот.
Я фыркнула и оттолкнувшись от Дана встала пошатываясь. Оказывается я отключилась, что для меня было удивительно и странно. Богдан попытался приобнять меня, но лишь шипя увернулась. Желания испытывать его прикосновения, не было.
– Где Брэнс? – спросила я.
– А я откуда знаю? Наверное поспешил вставить зубы, ведь фальшивые улыбки требуют идеальной челюсти – сарказм так и прет из него.
– Я не хотела…
– Я знаю, но также я знаю, что он прав – вдруг как-то странно съежился Дан.
– Ты о чем? – невольно сделала я шаг к нему.
– О тебе, обо мне, о нас и о том, что я сделал. Лили, я не раскаиваюсь – брат упал на колени и его плечи подозрительно затряслись.
Я сама не поняла, как оказалась прямо перед ним, Дан обхватил мою талию руками и прижался головой к животу. Я почувствовала влагу, просачивающуюся сквозь ткань. Он плакал и моя, как бы глупо и банально это не звучало, душа плакала вместе с ним.
– Я, правда, не раскаиваюсь. Я всегда хотел быть с тобой, но не как с сестрой. А ты всегда отвергала меня. На танцах, когда я хотел танцевать с тобой, в играх, когда мне хотелось быть в паре с тобой, даже в музыке, ты не хочешь петь дуэтом, не хочешь петь со мной – все что он говорил было так по-детски, но в тоже время, то, как звучали его слова, интонация серьезная и отчаянная совсем не походила на детскую.
– Богдан, но если ты меня так сильно любишь, почему ты не позволяешь мне выбирать, не допускаешь мысли, что я тоже хочу быть свободной, а не жить по твоей указке? ты настолько эгоистичен? – приподнимая его голову от своего живота и заглядывая в такие похожие и родные глаза, задала я самый важный для себя вопрос.
– Я… Я не могу отпустить тебя, не могу представить, что кто-то еще будет с тобой, нет, даже не так, я не могу вынести и мысли о том, что тебе будет также хорошо с кем-то, как было со мной. Понимаешь, одна мысль о жизни, где нет тебя приводит меня в ужас. Пожалуйста будь со мной, только со мной – опять прижимая меня к себе закончил такой искренний и такой же эгоистичный ответ Дан.
«– Я не люблю тебя, так как ты этого хочешь. Секс с тобой я воспринимаю, как валяние в грязи. И ты хочешь, чтобы я добровольно продолжала это?» – так хотелось ответить мне. Но я бы солгала не столько брату, сколько самой себе. Дана я не смотря на все сотворенное ним – любила. И секс с ним не вызывал во мне отвращения. наоборот возбуждал. Даже сегодня утром я сама еле как остановилась, хотя мне и было больно, но вместе с этим я чувствовала удовольствие.
– Дан, я не хочу, это все неправильно. Мы же родные! – а вот это уже то, что я действительно думала и то, что крутилось у меня в мозгу с самого утра.
– Любимая…
– Не смей! – вспоминая о условиях, что я сама установила оборвала я Дана.
– Хорошо, ты все равно и без слов знаешь, что я к тебе чувствую. Но почему ты думаешь, что это неправильно? Что такого в том, что человек любит самого близкого и дорогого ему человека не только платонически, но и физически. Что в этом плохого?
Дан поднялся с колен и привлек меня к себе, так, что его наклоненное лицо опустилось мне на шею, горячий язык неторопливо стал вылизывать кожу, я не сопротивлялась. Просто поздно было уже сопротивляться. Чего я этим добьюсь? Пересудов? Сплетен за спиной? А карьера? Ведь, чтобы стать знаменитыми и богатыми нам надо быть вместе. Иначе дальше кабаков и сельских концертов мы не уйдем. К тому же, Дан не понимает слово «нет». Мне нужно стать ну-у очень богатой, чтобы быть в состоянии уйти от него и не бояться, что меня за волосы приволокут назад.
– Ничего, Данчик. Я буду с тобой и мы станем «звездами» – запрокидывая голову и отвечая на влажный, противоестественный поцелуй, прошептала я в изогнувшиеся странно-трогательной улыбкой губы брата.
Часть вторая
Глава 1
Она любит жесткий секс, боится нежности,
Никому ее тело не клянется в верности,
Ходит в кино одна, и никогда не плачет,
Для неё слово «люблю» ничего не значит,
Она все чаще запрещает себе мечтать,
Звонит подругам все реже: ей нечего сказать,
Слова и ласки совсем потеряли святость,
Его звонки давно уже не в радость,
Она мечтает раствориться в звездном небе,
Она мечтает стать свободной, как летний вечер,
Ее тошнит от женских пустых разговоров,
От этих нескончаемых, лицемерных споров,
Со своими проблемами с собой наедине,
В постель снотворное, спасение во тьме,
На дне сердца, Храня обиду и тоску,
Сжимает кулаки и повторяет «я смогу»!
Лилит, Год спустя. 2012.05.14
– «Она все чаще ему шепчет – ненавижу» – пропела я последние строки второго куплета.
– Ты так поешь… Осторожно, а то могу подумать, что ты меня ненавидишь – прошептали на ухо, мимолетно приобнимая за талию, руки двинулись выше, сжимая грудь и сминая платье.
– Зачем мне об этом петь? Такое я могу сказать тебе в лицо – поворачиваясь, в кольце рук и встречаясь взглядом с Владом.
– Все! Запомни этот взгляд – довольно улыбнулся Влад и тут же отпустил меня.
– Влад! Ну сколько можно ставить на мне подобные эксперименты? Каждый раз ты вытворяешь что-то этакое, только для того, чтобы я уловила образ! – разозлилась я.
– Но ведь работает же? И чем ты недовольна? Я пока ничего противозаконного не совершил – развел руками этот исследователь.
– То есть то, что ты неделю назад устроил побудку с утра пораньше опрокинув кувшин с холодной водой прямо на меня, не считается «ничем противозаконным»?! – не на шутку разозлилась я.
А все потому что на секунду представила, что он всерьез заинтересовался мной. Но увы и ах, я Владу не по вкусу. Хотя, наши отношения от этого не страдают. Мы часто проводим время вместе особенно последние полгода. И я, и Влад – мы оба знаем причину тому, но мы также оба молчим. Потому что я просто не способна выдержать упреков еще и от него, а он понимает, что одно слово презрения или неуважения с его стороны и я больше не приду.
Да, можно признать, что я на грани. И единственное, что пока поддерживает меня – это сольный тур по Европе и ЕвроАзиатским странам. Он займет не один год и стоит мне только подумать, что я смогу вырваться, сбежать и стискивая зубы я переживаю любые проблемы и любую боль. Но с каждым днем все сложней, омерзительней и… проще. Да, проще, потому что начинаю привыкать и оттого еще гаже не душе.
– Опять спишь с открытыми глазами? – встал передо мной Влад.
– Нет, просто мечтаю.
– О чем?
– О том, как через месяц уеду отсюда на гастроли – улыбнулась я.
Влад порывался что-то сказать, но промолчал. Да и что тут можно сказать? Только рядом с ним, я чувствую некоторый покой, негу… Ничего подобного у меня не способен вызвать больше никто. Хотя, раньше я думала, что на подобное способен мой брат, но оказалось, что на все, что он способен – это калечить меня и физически и душевно.
– Лил, прости. я не хочу, чтобы это прозвучало, как предложение уйти, но он снова «дежурит» под моими окнами.
– Ничего, я сейчас уйду – фальшиво улыбнулась я, стараясь, чтобы Влад не заметил моих истинных чувств
– Лил, если ты не можешь, то я понимаю. Сам пойду, попробую с ним потолковать – направился Влад к дверям.
– Влад, не надо, я сама. Не постоянно же мне прятаться. Только, можно я не стану говорить ему о наших истинных отношениях, а? – умоляюще глянула я на мужчину.
– А что у нас за отношения? – с некой ноткой флирта осведомился Влад.
– Ну… Мы друзья – хихикнула я.
– Очень обтекаемо – преодолевая расстояние между нами, совсем не по-дружески обнял меня мужчина.
– Что на этот раз? – вздохнула я.
– Ты же знаешь? Ведь, знаешь, что если бы не твое отвращение к мужскому полу, я бы уже давно оставляя тебя на ночь спал рядом, а не в гостиной – прошептал Влад мне на ушко, предварительно оное прикусив.
– А ты про свою невесту не забыл? – попыталась я оттолкнуть его.
– Невеста? одно твое слово – и нет невесты – сам отстраняясь настолько, чтобы видеть мое лицо серьезно произнес Влад.
Я в шоке уставилась на него. Спятил что ли? С каких это пор, я привлекаю Влада? Что за ерунда?
– Боже, видела бы ты свое лицо сейчас – прыснул этот… этот гермафродит!
– Ну все, Владушка! Этого я тебе не прощу! – развернувшись и пыхтя, как паровоз, я буквально выскочила за дверь.
Пора уже привыкнуть. Но ведь каждый раз он устраивает нечто новое и экстраординарное. Как к такому можно привыкнуть, а?! Выскочив из здания я сразу вспомнила, почему собственно не горела желанием уходить. Богдан стоял рядом со своим авто и отрешенно наблюдал за изменением эмоций на моем лице. Я ничего не могла с собой поделать. Стоило только мне увидеть брата, как всякие положительные ощущения, сменялись нервозность и раздражительностью. И я знала причину, прочем, он тоже ее знал.
– Лили – распахивая объятия позвал меня Дан.
– Давай без пафоса, камер здесь нет – проходя мимо него и садясь в машину, отмахнулась я от Дана.
– Значит, после него со мной в падлу?! – я даже не успела захлопнуть дверцу, как Дан одним сильным рывком выволок меня из авто.
– Хватит! – рявкнула я – я устала и хочу домой! Прекрати ломать комедию! Тут жилой и многолюдный район. Поехали уже.
– Нет, пока ты под окнами своего трах… хахаля, не поцелуешь меня, убедительно и проникновенно. Слышишь меня, малышка! Я хочу чтобы он видел, к кому и зачем ты возвращаешься каждую ночь – пакостно произнес Богдан.
– Да пошел ты…
Договорить он мне не дал, рывком притянув к себе и словно голодный зверь впившись губами в мой рот. Сопротивлялась я недолго. Кажется, я уже упоминала, что перестала сопротивляться и смирилась. Так вот, это не вся правда, только ее часть. Кое в чем я все же себе призналась, но только себе. Я начала относиться к Дану иначе, он уже не выглядел для меня любимым братом. Сейчас Богдан был для меня ненавистным… любовником.
– Едем, домой – жадно шаря у меня под футболкой простонал Дан.
– Поехали – согласилась я, все равно спорить бесполезно.
В квартиру, которая с недавних пор принадлежит Богдану, он ее выкупил, мы попали в кратчайшие сроки и уже полуголые. Пока добирались на лифте, Дан успел задрать мою юбку и снять трусики, которые тут же оказались в его кармане. Я же стянула с него рубашку и бросила ее прямо там на грязном полу. На этом решили остановиться, но перед тем, как двери лифта открылись Богдан посасывая мочку моего уха и играя под кофтой с соском на левой груди прошептал:
– Надо будет как-нибудь взять тебя здесь, это возбуждает – я распахнула закрытые до этого глаза и почувствовала досаду, с каждым разом все грязней. И вот мы в квартире, продолжаем стаскивать с себя одежду, оставляя след из ткани на паркете. Только я вот вместо того, чтобы раздеваться думаю о том, как бы одеться и уйти.
Заметив что-то, Дан попытался дать задний ход:
– Сладкая, я пошутил, там, в лифте, думал, тебя это заведет. Ну же, прости меня, не убивай настроение – да уж, его убьешь, как же, оно у него только к утру убьется и то, надо будет очень постараться для этого.
Вместо ответа, я поставила размашистый засос на шеи у Дана, братец застонал в голос и увлекая меня за собой упал прямо на ворсистый ковер в гостиной, мы опять не дошли до кровати. Я оседлала Богдана и потерлась о его живот. Теперь я могу делать с ним что угодно.
– Я хочу тебя – прошептала я, думая только о том, что скоро все закончится.
– Детка, ты читаешь мои мысли – придерживая меня, Дан вошел и полностью откинувшись на ковер стал плавно двигать бедрами. Его руки словно чаши накрыли мои груди. Наверное выглядело это красиво и даже эротично, но я чувствовала отвращение, омерзение и… желание, отчего становилось стыдно.
Продолжалось это недолго, в первый раз за сутки, он не способен держаться долго, зато то, что я ему сейчас скажу, сделает это удовольствие не особенно желанным.
– Я уже скоро, родная, мне выйти? – простонал Дан.
– Зачем, ты же знаешь, я на таблетках – спокойно ответила я, чувствуя, как внутри начинается пульсация, я наклонилась к нему – и запомни, это наша последняя ночь и твой последний со мной оргазм, завтра я уезжаю в тур… без тебя.
…Два дня спустя
В себя я приходила долго, сознание то возвращалось, то опять пропадало. Мне было очень плохо. Ныло тело и болела голова. Но вот, наконец, я смогла разлепить глаза и посмотреть в белый потолок. Наверное, это больница. Хотя, я рассчитывала попасть в Ад, на Рай не надеюсь. Попыталась приподняться – бесполезно, сил хватило, чтобы только голову от подушки оторвать. Огляделась, обычная палата, кровать, кресла стол, капельница.
Интересно, как я тут оказалась? Богдан, ублюдок, привез сюда что ли? Не думаю, не стал бы он возвращаться после того, что устроил. Память возвращалась урывками, лучше бы вообще все забыть. Но его слова, его удары я никогда не забуду:
«Тварь! Как ты можешь?! Ненавидишь меня? Ненавидь! Но не пытайся уйти! Слышишь, да я скорей убью тебя, чем отпущу!»
Я встала с кровати, на которую Богдан швырнул меня в порыве бешенства и направилась к двери полностью игнорируя его крики. И в этом была моя ошибка. Дан подскочил ко мне и опять швырнул, только теперь уже на пол.
– Подстилка! Трах*лась с Брэнсом, потом с этим чертовым композитором! Что, сравнивала у кого больше?! Какая же ты дрянь! А теперь, значит, наскучило и решила позабавиться с кем-то еще – моей второй ошибкой стало то, что я поднявшись, замахнулась и отвесила пощечину Дану.
Брат застыл, он будто лишился возможности двигаться. Но длилось это недолго. Спустя минуту, его губы искривились в оскале, отдаленно напоминающем улыбку. Он двинулся на меня, я инстинктивно сделала шаг назад и этого хватило для моей третьей и самой серьезной ошибке. Я позволила хищнику считать себя жертвой.
Дан схватил меня и поцеловал. Хотя, поцелуй это мало напоминало. Больше походило на то, что он собирается съесть мои губы., кусая и засасывая их. Я мычала пыталась вырваться, но бесполезно. Невозможно победить того, кто заведомо сильней тебя. И только в этот момент, я поняла, что раньше брат если и причинял мне вред, то он был таким – не серьезным. Он не насиловал меня, не избивал и по настоящему не унижал. Сегодня же, Дан решил оторваться по полной. Даже в первый раз не было так больно. Как какую-то с*чку он поставил меня на четвереньки, схватив за шею, так что малейшее сопротивление приносило удушье. Ни о каком возбуждении и речи не шло, он с силой вошел в меня и делал все это молча. Спустя пару минут тишины и только методичных ударов голых тел друг о друга, Дан намотал мои волосы на кулак и грозя сломать мне не только позвоночник, но и шею, оттянул мою голову назад.
– Запомни, ты никуда от меня не уйдешь! Мы до самой смерти будем вместе. Поэтому не заставляй меня повторять то, что я сделаю с тобой сегодня – после этих слов он отпустил мои волосы и сильными шлепками стал осыпать мое тело, от шеи и до ягодиц, время от времени с силой сжимая мои бедра.
– Ненавижу! – прошипела я.
– Хочешь, чтобы я еще больше разозлился? – поинтересовался Дан и перевернул меня, теперь мы были лицом к лицу – обхвати меня бедрами, я это люблю.
Я отвернула от него лицо и выпрямила ноги. Пока я строила из себя невинность, Дан ударил меня по груди, я застонала от боли.
– я сказал, обхвати меня бедрами – опять потребовал он.
Я скрепя сердцем обхватила Дан бедрами и скрестила ступни у него на спине. Братец застонал, придавив меня к полу. И стал награждать ярко – бордовыми засосами всю меня. Дошел до груди, втянул сосок и прикусил его, я застонала от боли, чувствуя, что он прокусил мою кожу до крови. Он все делал нарочито грубо, больно и жестоко. Теперь я понимаю, что такое насилие…
Он бил меня и насиловал почти всю ночь, на рассвете молча оделся и ушел. А я все еще лежала на полу и с каким-то отрешением понимала, что устала, сильно устала и что пора взять тайм – аут. И в голову пришла, на тот момент, гениальная идея. Встать, правда не получилось, пришлось ползком, да и хватило меня только до трюмо, там я обрадовано улыбнулась разбитыми губами. Вот и все. Тайм – аут.
Все хорошо,
Все просто супер!
Все хорошо,
Я просто умер!
Вспомнился стишок. И я резанула себя, но кажется перестаралась и по сухожилиям тоже попала. Черт! А собственно, какая разница, если все равно умру? Посидев привалившись к стене еще минут пять я почувствовала слабость и желание поспать. Да уж, те кто говорят, что умирать больно – врут. Умирать просто и легко. Никакой боли. Больно – жить…
По-моему все было именно так. Но наверняка, не скажу. Не помню.
В палату вошли, оказалась медсестра. Заметив, что я в сознании она мне улыбнулась.
Следом за медсестрой пришел врач, осмотрел. Сказал, что крови я потеряла много, да и повреждения телесного характера не облегчат мне выздоровления. Но организм молодой, поэтому особо волноваться не над чем. Слушала я его внимательно и понимала, что сейчас, стоит уйти этому специалисту по физическому здоровью, как придет специалист по душевному. Ведь не дура же, понимаю, что суицид – это не игрушки.
Как я и думала. Не прошло и часа в палату заглянул мужчина лет сорока пяти, уложенные волосы, аккуратная бородка, очки скрывающие истинное выражение глаз, темно – синий костюм. Одним словом лучший среди мозгоправов.
– Здравствуй Лилит – садясь в кресло рядом с постелю, поприветствовал меня он.
– И Вам не хворать – кивнула я, отчего голова заныла, сотрясение мозга у меня тоже присутствовало.
– Ты, наверное, удивлена…
– Нисколько – не дала я закончить ему фразу.
– Значит, уже знаешь кто я? – все еще ласково улыбались мне.
– Конечно, такие как вы пытаются наставить на путь истинный, таких как я. Вот только не понимаю, что это меняет? – пожала я плечами.
– Лилит, это может изменить все, даже обычной разговор со мной может принести пользу! – он попытался меня заставить.
– Какую? И кому? Чего Вы от меня хотите? Если признание, то я признаю, что пыталась покончить жизнь самоубийством, теперь Вы можете направить меня в психушку.
– Лилит, я не могу вот так сразу дать ответ. Тем более, что подобный случай…
– Постойте, какой такой случай? – удивилась я.
– Ну, ваша с братом двойная попытка самоубийства.
– Как это… двойная? – в шоке уставилась я на мужчину.
– Так, судя по тому, что ты очень удивлена, ты первая попыталась свести счеты с жизнью и не знала, что твой брат совершил тот же поступок – сделал вывод этот доктор.
– А кто тогда нас спас? – даже слово мне это не понравилось, ведь я не считала сотворенное спасением, скорей продлением адского существования.
– Ян Брэнс он представился, как ваш продюсер – Ян! Так это он… Что ж, спасибо я ему однозначно не скажу.
– Что теперь будет с нами? Нас упрячут в психушку? – чувствуя, как поднимается ком в горле, спросила я.
– Нет, что ты, какая психушка? Ваш продюсер уже договорился с одной из лучших клиник, полежите недельки две, а потом опять на сцену. Вы же творческие личности, подвержены срывам, поэтому нет ничего особенно в этой детской выходке. Но пока не восстановитесь и не отдохнете не следует выступать. Поэтому вас и отправят в клинику – подлечиться – весело, ничего не скажешь.
– А я могу увидеть Яна? – наблюдая, как доктор встает и разворачивается ко мне спиной, задала я последний вопрос.
– К сожалению, нет. Не подумай, это не изоляция, просто господин Брэнс только что уехал домой, он итак вторые сутки «дежурил» у твоей палаты, человеку нужно передохнуть. Но хочешь, я попрошу привезти к тебе брата? Что-то случилось – непроизвольно от одной мысли, что я могу увидеть Дана внутри все сжалось, а тело пробила дрожь.
– Нет… не надо! Не вздумайте даже близко подпускать его к моей палате! – сорвалась я и закричала.
– Ну-ну, Лилит, успокойся, чего ты так разнервничалась, не хочешь – не надо – попытался успокоить меня этот психиатр. Но я только еще больше испугалась, а вдруг брат сам придет, что мне тогда делать?
Так, хватит! Надо взять себя в руки и успокоиться. Ну, подумаешь избил он меня – не впервой, да и секс, бывало и жестче. А то, что меня потянуло умереть, так это действительно просто срыв. ААААА!
Бесполезно, стоило только врачу покинуть палату, как я разрыдалась. Все это бесполезно! Что бы я не говорила, как бы не пыталась успокоить себя – это бесполезно. Я так сильно ненавижу себя и так сильно люблю его. Что мне делать? я ведь не могу больше быть нормальной. Я не способна даже получать удовольствие с кем-то другим…
…Три месяца назад
Ненавижу эти концерты! После них устаешь, как собака, ведь петь нас Ян заставляет в живую, никакой фанеры, а без нее устаешь вдвойне сильней. А еще этот фуршет! Сам-то Ян сразу потащится в гостиницу, а мне с Богданом еще пахать и пахать.
– Трусики заметно – хлопнув меня по попке, шепнул Брэнс.
– Стояк прикрой – огрызнулась я.
– Чего опять – обнимая меня и заставляя прислонится спиной к нему, буркнул Дан.
– Он пялился на мой зад, а потом еще и шлепнул по нему – вошла я в роль дуры.
– Детка, я тоже постоянно на него пялюсь, нормальная реакция, ведь твоя попка такая упругая, маленькая и круглая, так и хочется задрать эту юбчонку и обцеловать эти персики – я задышала глубже, почувствовав возбуждение Дана и ощущая, как его губы ставят очередной засос мне на шее.
– Эй, инцест ходячий, ехать пора – заметив, как мы «лижемся» крикнул Брэнс высовываясь из машины.
– С*ка! – простонал Дан и взяв меня за руку потащил к машине.
В салоне было достаточно места, но Дан все равно посадил меня к себе на колени, не обращая никакого внимания на злого Яна. А вот я решила поиграть. Все время пока мы ехали до ресторана, где должен был проходить фуршет, я ерзала на коленях у братца и периодически позволяла ему лапать меня и целовать. Но стоило машине затормозить, как я попросила Дана купить мне сигарет. Брат удивился, но вышел из машины.
– А теперь поехали – кошкой скользнув на колени Брэнса, шепнула я тому в ухо.
– Ты что?…
– Узнаешь, если поедем – Брэнс молча стукнул по стеклу за которым был водила и мы тронулись. Ничего, братик меня простит после третьего оргазма, а мне давно уже хотелось попробовать с кем-то еще.
– Что ты задумала? Опять хочешь проверить мою выдержку? – усмехнулся Ян.
– Нет. Хотя, по поводу выдержки, да было бы интересно ее проверить – опускаю руку на пах Брэнса выдохнула я ему в ухо.
Проведенное время с Даном не прошло безрезультатно. Я научилась многому, в особенности заставлять мужчину дрожать от своих прикосновений. И сейчас Ян не просто дрожал, его потряхивало. Мрр, приятно понимать, что тебя так сильно хотят. Я наклонилась давая Яну возможность поцеловать меня. И он ее не упустил. Он даже не целовал, он ел меня губами. Интересно, я ему и вправду нравлюсь? Смешно. Таким, как Брэнс или Дан нравятся только они сами. другие люди не способны вызвать в них что-то, кроме секундных эмоций. Хотя, братец помешался на мне, но и то, лишь потому что я – точная его копия.
Брэнс не чувствуя сопротивления, стащил с меня пиджак, вместе с майкой, под которой ничего не было, его руки теперь полностью переключились на мою грудь, с которой он забавлялся, словно ребенок с игрушкой. тянул, мял, пощипывал. В довершении всего склонился надо мной и осыпал всю не прикрытую одеждой часть кожи поцелуями. Мне было приятно, но никакого возбуждения его действия не вызывали. И оттого, стоило Яну потянуться ко мне под юбку я остановила его руки. Ведь он сразу поймет, что на его действия у меня ноль реакции и не думаю, что его это порадует.
Внезапно Ян сам натянул на меня майку и набросил пиджак.
– Мы у отеля – целуя мою и без того изрядно измученную ласками Дана шею, произнес Ян.
Я не помню, как мы оказались в номере, когда я осталась без одежды и почему Ян до последнего пытался оттянуть момент нашей близости. Единственное что я хорошо запомнила, это ту минуту, когда дверь номера открылась, хотя, скорей слетела с петель и в комнату, подобно урагану, ворвался Дан. Все это время я еще пыталась сдерживать слезы от того чувства, которое раньше не испытывала – отвращение, настоящее отвращение к происходящему. Но стоило мне увидеть Богдана и из глаз брызнули слезы. Наверное, тогда меня спасло именно это Дан подумал, что я не хотела участвовать в происходящем и стоило мне протянуть к нему руки, как брат тут же подбежав схватил меня в охапку и не оборачиваясь вышел из номера Брэнса. В последнюю секунду, сквозь пелену слез, я взглянула на Яна и поняла, какой же с*кой я все-таки являюсь. Ян сидел сгорбившись на краю кровати с непередаваемой болью смотрел нам вслед…
