Текст книги "Чужая семья. Мачеха (СИ)"

Автор книги: Владислава Мека

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 12

Держи меня крепче, мама, я сегодня пьяна,

Его неземные слова допила до дна.

Держи меня ночью, мама, я так сильно больна,

От одного лишь взгляда его убегаю…

Вон, а туман, во всем тумане…

Мысли все о нём, лишь о нём, все о нём.

Годы спустя

Артем

– Эти детки доведут меня! Неужели и мы были такими же?

– Темыч, мы были хуже! Не помнишь, что мы устраивали преподам? Да сам ректор крестился когда видел наш курс! А эти просто слегка бесшабашные, к пятому курсу пройдет. Мужайся, брат – похлопал меня по плечу Серега, зав. кафедры экономистов.

– Ты не представляешь, как сегодня меня измучили первокурсники. Такое чувство, что им не восемнадцать, а пять и это не институт, а детский сад! – покачал я головой.

– Ну, а что ты хотел? Сам же рвался в профессуру. Мог бы остаться в отцовском бизнесе. Я тебя, если честно, не понимаю. Кто отказывается от миллионного холдинга в пользу кафедры? – усмехнулся Серега.

– Я! Даже институт предпочтительней по сравнению с родительской опекой. Они до сих пр считают, что я маленький мальчик, которого надо через дорогу за руку водить. И это в мои тридцать три. А что было бы дальше? До старости под их крылышком? Увольте! Лучше эти мелкие спиногрызы, чем заботливые мама с папой – передернулся я, вспоминая, как неделю назад, перед моим отъездом, мама собрала мне кучу сумок с соленьями и вареньями. Кто бы мог поверить, что входящая в десятку самых влиятельных женщин страны делает самостоятельно заготовки на зиму? Я вот верю, поскольку она заставила меня помогать.

– Богатые тоже плачут – фыркнул Серега.

– Ага – согласился я машинально, пристально вглядываясь в стайку девушек, почти все мои новенькие, кроме одной этой я не видел – твоя? – спрашиваю у друга.

– Моя. Красивая, но стерва – с печалью в голосе замечает Серега.

– Откуда знаешь? Первый день же только – продолжаю я любоваться смуглой шатенкой.

– Она уже устроила разборки со своими однокурсницами. Чего думаешь с твоими кукует? В пух и прах разругалась с девчонками – посетовал друг.

– А в чем причина? – разгорелось во мне любопытство.

– Черт его знает! Мне кажется, в том, что она такая яркая. Когда это девочкам нравились те, кто красивее их самих? – со знанием дела заметил Серега.

– Да уж. Молодежь – продолжая смотреть на девушку, что смеялась над какой-то шуткой согласился я.

– Ой, вы на него посмотрите, старичок, нашелся! – хлопнул меня повторно по плечу друг – ладно, некогда мне с тобой лясы точить, еще ведомости заполнять и вести душеспасительные работы с пятикурсниками, эти засранцы совсем от рук отбились. Вот уж где не везет, так не везет.

– Удачи тебе, в нелегком труде и кровавой обороне – пожелал я Сереге.

Впрочем мне и самому надо было в деканат. Сейчас там будет нешуточная война за классные часы. Никто не хочет вести первые пары и оставаться на последние. Поэтому лучше с самого начала застолбить себе хорошее время. Чем я и занимаюсь вот уже на протяжении шести лет. Помню свой первый год после аспирантуры, тогда я, как и большинство зеленых, вроде меня преподавателей, профукал этот момент и целый год вставал в семь утра, чтобы попасть на первые пары к сонным и вялым ученикам. Много воды с тех пор утекло, но одно я запомнил бетоно – в этом серпентарии профессорских акул надо быть на чеку.

Выторговав свои часы с десяти и до двенадцати, я и не заметил, как испортилась погода. В любой бочке меда, найдется ложка дегтя. Пора уже это понять. Сегодня я опаздывал, поэтому вместо машины поехал на метро, сейчас под дождем до него пилить и пилить, а зонта нет. Чувствую завтра я устрою праздник своим ученикам, не явившись на работу по состоянию здоровья.

Я вышел на крыльцо и стал ждать, вдруг дождь закончится быстро? Хотя, льет он неспешно и монотонно, поэтому вряд ли мне улыбнется удача.

– Вам в какую сторону? – раздается позади меня незнакомый голосок.

Я обернулся, та самая шатенка. И обращается она ко мне. Почему бы не ответить?

– К метро, а что?

– Мне тоже, может, пойдем вместе? – улыбнулась она и только тут я заметил в ее руках черный зонт.

– Учиться еще не начала, а уже задабриваешь преподавателя? – улыбнулся я.

– Что вы – махнула рукой девушка – Вы у нас вести не будете.

– Я пошутил – на всякий случай объяснил.

– А, ясно. Я шуток не понимаю – серьезно ответила она и раскрыла зонт.

– Как зовут-то тебя, альтруистка? – подстраиваясь под ее неспешную ходьбу, решил я познакомиться.

– Гела.

– Булгакова любишь?

– Не особо, это и правда мое имя – нахохлилась она.

– Ладно, Гела, так Гела. А меня – Артем Алексеевич, приятно познакомиться.

– Знаю, о Вас много говорят.

– И что же говорят?

– Ну… К примеру, половина девушек из Вашего курса только и мечтают, чтобы Вы обратили на них внимание. Они считают Вас очень умным и красивым – совершенно не смущаясь произнесла Гела.

– А ты так же считаешь? – решил я немного поддразнить ее.

– Нет – и снова убийственная серьезность.

– Нет?

– Конечно. Я Вас не знаю, тогда как я могу судить умный ли Вы? А красота такая вещь… В наше время при правильном подходе любой может выглядеть сногсшибательно. И еще, я не рассматривала Вас, как мужчину. Вы ведь – учитель – посмотрела она мне прямо в глаза, глубокий зеленый цвет, ни дать не взять – ведьма.

– Мы пришли. До свидания – не давая мне и слова вставить, Гела вошла в метро, теряясь в толпе спешащих людей.

Ангелика

Сколько помню себя, меня не покидало чувство одиночества. Уродливое чувство. Сначала в детстве, потом в юности. Оно прочно засело во мне. А еще во мне горел пожар. Такой яркий, что я боялась выпустить его, поскольку была уверена, что он спалит всех вокруг, если я позволю хотя бы искре выбраться наружу. Я сдерживала себя. Всегда и во всем.

Правда, мне нужно было расслабляться время от времени. И тогда в моей спальне менялся интерьер. Не потому, что прежний мне надоедал. Просто, после моего «расслабления» приходилось делать капитальный ремонт в комнате. Поначалу это сильно беспокоило родных, но ни походы к психологу, ни препараты не могли остановить меня. Наоборот только еще больше разжигали пламя. И к десяти годам моей жизни эксперименты по усмирению буйного нрава прекратились. А еще появилась эпилепсия. Поэтому раз в пару месяцев, в моей спальне появлялись рабочие и меняли обстановку. Ведь, если не хочешь припадка у эпилептика, не стоит с ним спорить.

После окончания школы я продержалась дольше обычного. Но, сегодня я знала, что сил сдерживаться не осталось. И волна накрыла меня, сильнее, чем обычно. Больнее, чем всегда. Остановилась, когда сломала мизинец.

– Что же ты натворила, маленькая? – ахнул брат появляясь в спальне. На нем был плащ, значит, только вернулся с учебы.

– Ничего, все как обычно уродливо – пожала я плечами.

– Надо привести тебя в порядок, пока мама не вернулась. Припадок был? – засуетился Дима.

– Она все равно поймет, что произошло. Комнате нужен ремонт. Нет, это не из-за эпилепсии. Мне просто было скучно – оглядывая разнесенную в щепки спальню, вяло отмахнулась я. Силы кончились. Теперь мне хочется спать.

– Ты свои руки видела?! Что это?! Сломала палец? Гела! Все еще утверждаешь, что припадка не было?! Раньше ты наносила урон только интерьеру, но не себе! Надо срочно в больницу!

И мы поехали в больницу, откуда нас забрала тетя. Мне она ничего не сказала, досталось как всегда Диме. Конечно, сын-то у нее вменяемый, в отличии от племянницы. И с него отдельный спрос. К тому же, что взять с эпилептика? Я могу ведь и забиться в судорогах, начать задыхаться и умереть. И сразу же решат, что это тетка виновата. Сейчас я делю наследство с ней, точнее с моим двоюродным братом, тетка мне не приходится родней, она вдова дяди, тот умер почти двадцать лет назад и с тех пор мой брат с матерью жили в доме дедушки. Я жила с ними. Пока и дед не отошел в мир иной. Фактически из родственников у меня остался только двоюродный брат.

– Гела, что опять случилось? – спросила тетя стоило нам только зайти в дом.

– Ничего, все как обычно уродливо – пожала я плечами.

– Но, ведь приступов не было уже больше двух месяцев, почему снова? Скажи, честно, что-то в институте? – продолжила она допытываться.

– Ничего. Говорю же, я просто устала.

– Как ты не поймешь?! Ты выросла у меня на глазах, я люблю тебя так же сильно, как и Диму…

– Не надо, Инна, не стоит. Мы обе знаем, что никто не может любить чужого ребенка, так же, как родного. Я благодарна тебе за помощь в моем воспитании, но этого достаточно. Давай, ты просто сделаешь вид, что ничего не произошло – посмотрела я на женщину и не дождавшись ответной реплики, поднялась в гостевую комнату, в своей мне даже ночевать негде, кровать я тоже умудрилась сломать.

– Мам, хватит, не плачь. Ты же видишь это бесполезно. Я люблю ее, очень сильно люблю, но даже мне не удается пробиться сквозь стены, что она возвела вокруг себя – видимо, я неплотно прикрыла дверь и сейчас в комнату доходили звуки снизу.

– Дима, ты мой сын, а она моя дочь. Как она не может этого понять? Я пела ей колыбельные, держала за ручку, когда на делала первые шаги, утешала, когда она плакала. Она – мой Ангелок, почему же эта девочка так изменилась? Что я сделала не так?

Ну и как ей объяснить, что она тут совершенно не при чем. Все гораздо проще – я устала, от всего этого и хочу лишь причинить кому-нибудь боль. Такую же, что сама испытываю. Мне стало невмоготу сдерживаться. И я больше не буду этого делать. Зачем? Жизнь так пуста и скучна. Уродство. Я все поменяю, но для начала все разрушу. И пусть кто-то за меня потом строит на руинах что-то новое.

Артем

– Опять нет зонта? – раздается смутно знакомый голос за спиной.

Оборачиваюсь, а это же та девчонка, кажется, Гела? Я нечасто видел ее в институте, хотя ловил себя на мысли, что постоянно высматриваю ее фигуру среди учащихся. Не знаю чем, но она зацепила меня. Необычная и какая-то неземная. Девушка с тайной. Такие всегда интригуют.

– Да. Но, я на машине. Может, подвезти? – улыбнулся я, заметив краем глаза, что дождь разошелся не на шутку.

– Не стоит – качает она головой и раскрывает зонт.

– Право слово, я буду чувствовать себя не комфортно если позволю студентке в такую погоду разгуливать под дождем – попытался я задержать девушку.

– Но, я не собиралась домой – поднимает на меня взгляд она.

– Скажи куда и я подвезу – интерес разгорается еще больше.

– Ладно – пожимает она хрупкими плечиками.

Мы молча идем под зонтом до стоянки. Садимся в машину. Я завожу мотор и выезжаю с парковки.

– Мне на Пушкина – тихий голос рядом, я невольно поворачиваю голову и смотрю на нее. Она красива, особенно в профиль. Четкие черты, словно нарисованная.

На Пушкина она просит притормозить у небольшого кафе.

– Спасибо, что подвезли – улыбается Гела.

– С друзьями встречаешься? – не знаю почему, но мне не хочется ее отпускать.

– Нет. Я люблю сюда приходить одна – бросает она теплый взгляд на фасад здания.

– А если я составлю тебе компанию? – сердце ухает в груди от внезапно вылетевших слов.

– Как хотите – и ей, кажется, действительно, все равно.

Мы выходим из машины и идем к кафе. Садимся за столик. Делаем заказ. И Гела достает книгу. Мопассан «Милый друг».

За три часа, что я провел в кафе вместе с ней, мы не обменялись и парой фраз. Она просто сидела попивала остывший кофе и читала. А я, как дурак, смотрел на нее и не замечал, как минуты превращаются в часы. Время от времени она кусала губы и поджимала ноги, но в больше никаких телодвижений. Мне казалось, что Гела просто дает себя рассмотреть. И я рассматривал, тем более, что у нее было на что посмотреть. Она похожа на тех изысканных фарфоровых кукл на шарнирах. Настолько идеальных черт лица мне раньше видеть не доводилось. Такая грация в малейшем движении, сдержанная чувственность в каждом прикосновении к страницам книги. Она завораживала меня.

– Хотите я скажу кое-что, что выбьет Вас из колеи? – отрываясь от книги, спустя почти четыре часа спрашивает она.

– Попробуй – улыбаюсь я.

– Я Вам нравлюсь. Даже больше, Вы мной очарованы – улыбается она в ответ.

– Это так очевидно? – и да, она выбила меня из колеи.

– Очевидно. Вы все время смотрите на меня и Ваш взгляд выдает Вас. Хотите, чтобы я была с Вами? – она нечто невероятное.

– Если скажу, что хочу, ты откажешь? – я понимаю, что это смахивает на какой-то розыгрыш, но почему-то нет сил остановить ее.

– Нет. Я соглашусь. Ты мне тоже нравишься – захлопывает она книгу и встает со стула.

Вот так просто. При нашей второй беседе за месяц, красавица со странным именем Гела стала моей девушкой. В тот день я отвез ее домой и на прощание мы обменялись номерами. Детский сад какой-то. Но, всем этом было некое очарование. И дело вовсе не в том, как это смотрелось со стороны и воспринималось общественностью – юная студентка и взрослый профессор. Никакой пошлости. Вот, что меня трогало. Она была до странности невинна и вместе с тем проницательна. Думаю, Гелу нельзя смутить чужими пороками, обидеть словом. Единственное на что она реагирует – это на правду. Честная. Еще одна особенность, привлекшая меня. С первой минуты нашего общения она была до безобразного очарования честна. Определенно, я, как она и сказала, очарован ей.

Дни, после вечера в кафе, не изменились. Нет, они конечно, стали другими, но существенных изменений не произошло. В институте, Гела вела себя подчеркнуто вежливо, при этом стоило нашим взглядам пересечься, она улыбалась. Мы ходили после занятий в кафе, но в хорошую погоду предпочитали гулять и просто разговаривать, обо всем и ни о чем. Она оказалась крайне интересным и не по годам умным собеседником. Иногда мы держались за руки, как первоклашки. Она не отталкивала меня, но и сама не шла навстречу. Я же, как бы это глупо не прозвучало, боялся ее потревожить, если начну делать поспешные шаги. Первый поцелуй произошел в день, когда пошел снег.

Гела вдруг замерла посреди парка и подняла голову к пасмурному небу, улыбнулась:

– Пять, четыре, три, два, один… И…

– Что? – подошел я ближе и приобнял ее за талию, скрытую пальто.

– Сейчас – прошептала она.

Первая снежинка упала на розовые губы Гелы. А я подумал, да, сейчас и склонившись над ней, прикоснулся своими губами к ее. На секунду ее глаза удивленно распахнулись, но тут же она их закрыла и поддалась вперед, давая тем согласие на поцелуй. Мы стояли в парке, на который неспешно падал снег и целовались. Упоительно и вместе с тем невероятно волшебно. Никогда не думал, что поцелуй может быть таким. Морозным и со вкусом холодной свежести. Но, он был именно таким.

Глава 13

Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.

Пропадаем и тонем в нежности заливах,

Не боясь и не тая этих чувств сильных.

Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.

Ангелика

Новый Год. Я сижу на пуфике и смотрю на себя в зеркало. Уродина. Страшная. Не нужная. Мерзкая. Уродина. Да, я такая. И мне не стыдно. Ни капли. Я хочу избавиться от боли. Я подарю эту боль кому-то еще. Или, хотя бы, поделюсь ей. Что в этом ужасного? Сделать больно другому? Ничего. Нет ничего ужасного.

Встаю и иду в прихожую. Брат сидит у телевизора. Тетка готовит ужин. Их жизнь прекрасна без меня. Моя – без них. Они не приносят мне счастья. Они ничего не могут принести.

– Маленькая, ты куда? – спрашивает брат.

– Я ухожу. За мой приехали – говорю это все не для его успокоения, а чтобы отвязался.

– Не будешь встречать Новый Год дома? – выглядывает из кухни тетка.

– Нет. Меня пригласили кое-куда – одеваю шубу.

– У нашей девочки появился молодой человек? – улыбается она.

– Нет. Он не молодой – застегиваю сапоги.

– Я хочу с ним познакомиться – поднимается брат с дивана.

– Не стоит. Я приду домой после полуночи.

И я ухожу. Спускаюсь по ступенькам. Он выходит из машины с охапкой цветов. Ненавижу цветы. Но, он не знает. Откуда ему? Он вообще ничего обо мне не знает.

– Привет – улыбается и целует меня, быстро, но в губы.

– Куда поедем? – спрашиваю просто так.

– Ко мне. Если, ты не против? – какой он галантный, но это ничего не меняет.

– Не против – хочу поскорей все это закончить.

– Может, стоит вначале зайти к тебе познакомиться? – беспокоиться он.

– Ты же не маньяк?

– Нет – продолжает улыбаться он.

– Тогда, не о чем волноваться.

И мы едем к нему. Я бывала тут уже один раз. Неплохая квартира. Дорогая. Конечно, он не бедствует с такими родителями. Впрочем, я тоже не из нуждающихся.

Он красиво тут все обставил, даже елку нарядил. Накрытый стол, тихая музыка. Мне нравится. Он помогает снять шубу и восторженно меня рассматривая, замирает. Я постаралась. Внутреннее уродство скрыть не поможет, но внешне я – неотразима. Как и всегда. Правда, изменить любимому черному цвету так и не смогла.

– Ты очень красива – произносит он, когда пауза слишком затягивается.

– Я старалась казаться такой – киваю я и прохожу в гостиную.

– Я хотел провести этот Новый Год только с тобой – отвечает на мой немой вопрос он, замечая, что я удивленно смотрю только на два столовых прибора.

– Наши желания совпали – и это не ложь. Думаю, тянуть дальше не имеет смысла.

– Я рад. Тогда, прошу за стол.

Едим мы в молчании. Поэтому когда начинается бой курантов, я вздрагиваю. Смотрю на него. Вот уже час, как он ждет чего-то и кажется время пришло. Сейчас осталась последняя часть этого Мерлезонского балета. Он подходит ко мне и поднимает со стула. Сам встает на одно колено и протягивает мне бархатную коробочку:

– Гела, я люблю тебя. Так сильно, что не представляю жизнь без тебя. Ты выйдешь за меня? – слова ему дались с трудом, но он все же сказал это.

Я улыбаюсь и открывая футляр достаю красивое колечко. Одеваю его на безымянный палец. Мило смотрится. Ему большего подтверждения и не нужно. Он встает и притягивая меня к себе неспешно целует. Красивое завершение красивой игры. Поднимает меня на руки и несет в спальню. Я ждала этого момента с нашей первой встречи. Ждала и боялась, что не смогу. Но он сам принял решение.

Поцелуи и ласки. Одежда падает на пол, некрасиво перемешиваясь в одну кучу. Он искусен в сексе. Я почти не притворяюсь. Почти. Наши тела на фоне неоновых огней, переплетение рук, ног, вздохов и всхлипов. Красиво. Уродливо. Какая разница? Ему это нравится. Нравится, что он первый и думаю, последний. А мне? А мне уже все равно. Я не понимаю, почему боль не уходит? Или надо сделать все до конца и тогда уже мечтать об избавлении?

– Почему ты не сказала? Тебе было больно? – спрашивает он заглядывая мне в глаза.

– Мне всегда больно. Скажи, ты меня любишь? – сажусь я на край постели, спиной к нему.

– Да. Я люблю тебя. Безумно люблю – его рука проводит по контурам моего позвоночника.

– Уже не так больно – оборачиваюсь я и широко улыбаюсь – скажи, каково это любить и трахать единокровную сестру?

Он замирает. Его тело напрягается. Он молчит. Минуту… Другую:

– Что?

– Что слышал, Артем. Я – твоя сестра, Ангелика – поднимаюсь я с постели и начинаю одеваться.

– Этого не может быть, Ты – Гела – шепчет он, не двигаясь с места.

– Сокращенно от Ангелики – я поднимаю его мобильник.

Просматриваю «журнал». А вот и нужный мне номер. Набираю. Гудки, тягучие, медленные. За это время Артем приходит в себя и встает с постели. Мне, наконец, отвечают:

– Темка, С Новым Годом тебя! – какой знакомый голос.

– Это не Артем, а Ангелика – и включаю громкую связь, пусть слышит.

– Ангелика? Почему у тебя телефон Артема? – кто-то занервничал.

– Потому, что я сейчас с ним, папочка. Правда, он мне не верит, что я твоя дочь – строю я обиженную гримасу.

– Я не понимаю, что происходит. Дай трубку своему брату!

– Конечно – кидаю я телефон Артему и одеваю платье.

– Пап? Эта та самая Ангелика?..

Дальше я не слушаю, выхожу в коридор. Накидываю шубу на плечи и открываю дверь.

– Прощай, Артем…

Боль исчезла только на каплю. Это не стоило таких усилий. Хочу в свою комнату. Пора там делать перестановку.

Артем

Это кошмар. Просто страшный сон! Этого не может быть в реальности. Только не она, только не Гела! Как?! Как такое могла случится?! Зачем она это сделала?! И главное, куда она пошла? На дворе ночь! Я должен вернуть ее! Мы можем все еще изменить! Господи, я люблю ее! Независимо оттого, кто она – студентка, сестра… Для меня Гела – это Гела. Моя любимая девушка! Плевать на обман, плевать на все! Я просто хочу быть с ней! Набираю ее номер:

– Что еще? – ее голос не изменился, словно ничего и не было.

– Зачем?

– Разве неясно? Я хотела избавиться от боли.

– Через меня?

– Нет. Думала отдать ее тебе. Но, ничего не изменилось. Поэтому, извини, но мне больше не интересно.

– Гела! О чем ты?! Я ведь люблю тебя!

– И что? А я тебя – нет. Каково это? Когда ты – любишь, а тебя – нет?

– Ты мстишь? – и смех в ушах, ее смех.

– Нет. Я всего лишь напоминаю о себе. Слишком долго вы жили забывая обо мне. Теперь ты будешь помнить – всегда.

И она отключилась, но звук машин я услышал. Большего и не надо. Я выбежал из дома и помчался в сторону автострады. Она, наверняка, пошла туда. Я уверен. И правда, одинокая фигурка стоит по другую сторону дороги. Будто почувствовав мой взгляд Гела смотрит в ответ.

Я не вижу выражение ее лица. Слишком далеко и темно. Надо подойти ближе. Иду. Меня ослепляет свет и звук глухого удара. Боль. Неужели… все?…

Ангелика

Он умер на моих глазах. Я ничего не почувствовала. Ничего. Мне не было жаль его. Мне никого не жаль. Ведь никто не жалел меня.

Кто я?

Кому я нужна?

Почему я?

Эти вопросы навсегда со мной.

Моя мать умерла при родах.

Мой отец отказался от меня в роддоме.

Мои дедушка и бабушка не любили меня потому, что я в первую очередь я была Его ребенком, а не их дочери.

Чужая тетка.

Мачеха.

Она вырастила меня. Но, я не смогла полюбить ее.

Брат.

Он не мог забрать мою боль. Поэтому я не смогла принять его.

Так, кто я?

Кому нужна?

И почему именно я должна мучиться из-за грехов родителей?

Почему в одиночку?

Я хочу, чтобы мучились вместе со мной, если нельзя вместо меня.

Он лежал на асфальте. Кругом суетились люди. А я стояла и смотрела на то, как по белому от снега асфальту растекается кровь, того же цвета, что и у меня течет по венам. Уродливо.

Отвернулась и пошла прочь. Пожар внутри начал разгораться с новой силой. мне надо домой. Я хочу домой. Сильно…

Я не дошла. Просто, устав решила отдохнуть где-нибудь. Работал только отель. Взяла номер на самом верхнем этаже. Зашла. Смахнула вазу. Пнула стул. Скучно. Открыла бутылку шампанского из бара. Руки трясуться. Скоро начнется припадок. Глотнула шампанского и ударила бутылку об стену. Хочу свежего воздуха. Открыла балкон и вышла на него. Красиво. Все мигает и горит. Красиво. Набрала номер.

– Ангелика?

– Да. Знаешь, сегодня умер твой сын.

– Что?! – плохая привычка переспрашивать.

– Скажи это ей. Ваш сын мертв. Автомобильная авария, как и с твоим отцом. И знаешь, мне по-прежнему больно…

– О чем ты?! Что за ерунда?! Ты – пьяна? – даже сейчас он продолжает обвинять меня в своих неудачах.

– Нет. Я не пьяна. И еще кое-что. Я, кажется, поняла, как избавиться от боли, отдав ее другим. Надо просто… взлететь.

Телефон выскальзывает из рук. Чертова болезнь. Тело не слушается, перекрывая мне поступления кислорода. Я задыхаюсь. И улыбаюсь. Раскрываю руки. Все, что надо это освободиться. От всего и от этого больного, никому ненужного тела… Я просто полечу. Хотя, у меня нет крыльев… Но, я попробую. Отталкиваюсь от пола и лечу…