Текст книги "Чужая семья. Мачеха (СИ)"
Автор книги: Владислава Мека
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Владислава Мека
Чужая семья. Мачеха
Часть 1
Глава 1
Скажи, зачем судьба
Тебя мне ниспослала?
За что ж она меня,
Тобою наказала?
Весна 2012
Ева
«Я люблю свою работу, я приду туда в субботу…» – как раз про меня. Жизнеутверждающе так. Вот и я пришла в субботу, правда, работу я не люблю и вообще стараюсь от нее отлынивать, по мере возможностей, в отличии от зарплаты, которой жду, как манны небесной. Но что поделать? Начальство вызвало, а начальство – это наше все! Так меня, по крайней мере, учил дед. Сам он был истинный коммунист и верил в то, что пролетариат – будущее мира. Как показала практика и годы, рабочий класс, всегда был, есть и будет, но вот, справедливости как не было так и нет. Поэтому, особо напрягаться я не намерена. Да и чего напрягаться-то? Все мои полномочия и обязанности заключаются в двух словах: «принеси – подай». И профессия моя, древняя… Секретарша я. Не какая-то там помощница или секретутка, а самая, что ни на есть настоящая секретарша, которая исправно готовит кофе начальству, отвечает на звонки и играет в пасьянс за компьютером, на рабочем месте.
Сейчас я именно этим и занята, раскладываю «Паука». Прикольная игрушка, вначале я только легкий уровень и порой средний осиливала, зато теперь, проработав в офисе почти год, я играю только на сложном. Так что, могу сказать, что профессию свою освоила и довела до профессионального уровня. Есть чем гордиться. Хотя, по-прежнему не понимаю, почему я должна торчать в офисе в субботу? В свой законный выходной! Не подумайте, что я не знаю причины, как и всякий уважающий себя секретарь, я знаю все, касающееся моего начальника. Но вот зачем я здесь? Это серьезный вопрос.
– Ева, приготовь два черных кофе – раздался скрипучий голос моего работадателя из динамика.
– Сейчас Игорь Анатольевич – отрывая попу от компьютера, произнесла я.
Кофе готовить я всегда умела, наверное, поэтому меня и не уволили. Почему же еще мог меня оставить в секретаршах, Вершинин Игорь Анатольевич? Старый лис. Он был похож на колобка, шарик с хитрыми глазенками. Я относилась к нему, как к неизбежному злу. Он относился ко мне… как к тумбочке. Часть интерьера, которую ни туда, ни сюда и выкинуть жалко. Так и сосуществуем уже год.
Но сегодня, как поговаривали наши главные сплетницы из отдела кадров, пришел закатный час Вершинина. «Старую гвардию» отправляли на покой, не вечный, но пенсионный. А на его место временно сядет сам глав. всех глав! То есть начальник нашего начальства. Сказать по правде, это не радовало, скорей пугало. Все же к Вершинину я уже успела привыкнуть, а вот новое руководство могло и уволить – сразу и без вопросов. Думаю, именно так все и будет. Секретарь из меня никудышный и чрезмерно ленивый. Меняться я не намерена, значит – увольнение.
Кофе как раз было приготовлено, пора на встречу с судьбой и будущей безработицей. Эх, ну почему мне так не везет? Я ведь уже успела привыкнуть к пыльному офису, его некогда белым стенам, сейчас светло-лимонного оттенка, повидавшего многое столу с трещинками по всей полировке и компу с вечно ломающемуся принтеру, даже неудобный, шатающийся стул, без одного колесика казался невероятно удобный в свете нынешних перспектив. А кактус? Кто кроме меня будет поливать это, по-истине напоминающий дикую колючку, растение? Из-за моей привычной забывчивости, кактус вместо зеленого стал коричневато – салатовым, что говорило не о его болезненности, ну по крайней мере для меня, а о его принадлежности к неприхотливым созданиям. У меня никогда раньше ни одно растение не выживало, а этот ничего, год уже существует.
Ладно, хватит страдать! Я уверенно открыла двери, забыв постучаться и услышать формальное приглашение. И вошла с подносом в кабинет. Родной ты мой! Как же ты без меня? А кто будет теперь ставить пятна на этот коричневый ковер? Сейчас, правда, он уже не такой скучный потому, что стал в горошек от пролитого кофе и чернил на него, но все же? А стол? Сколько раз, я сидела за ним, когда Вершинин уезжал из офиса, красила ногти заляпывая его то красным, то черным лаком, а потом оставляла разводы от ацетона. Как же он без меня теперь?!
На автомате я поставила чашки и даже не глянув на начальство, уж не знаю, кто теперь главней Вершинин, который сидит еще в кресле директора или мужчина напротив, попыталась тихо испариться. Именно, что попыталась. Меня немилосердно цапнули за руку, сдавив запястье. Я невольно взглянула на наглеца. Конечно, это не Вершинин, нужна я ему, как собаке пятая нога. Это был его собеседник. Громов, кажется? А фамилия ему идет. Первое и основное, что бросалось в глаза – это то, что он – хищник. самый, что ни на есть настоящий. Такой если учуял добычу, будет гнаться за ней, пока та не сдастся. Ненавижу таких людей. Они вызывают во мне настороженность и даже страх. Второе, что я разглядела – проблеск интереса ко мне, а вот это уже опасно. Дернув руку, я поняла, что попытки освободиться бессмысленны. Легче себе руку оторвать.
– Могу я Вам помочь? – дежурно осведомилась я.
– Можешь, она твоя секретарша? – это уже Вершинину.
– Да, Евочка мой секретарь – референт – о как, я повышена до звания «референт»?
– Эм, Игорь Анатольевич, я могу быть свободна? – все же выдернула я руку из хватки и с сожалением посмотрела на начинающую краснеть конечность, синяки остануться.
– Конечно, идите Ева – кивнул Вершинин.
– Не так быстро. Теперь, раз уж ты так любезно согласился снять с себя полномочия директора, она – моя секретарша, так что все распоряжения отдаю я – неприятно хриплым голосом заявил Громов, вот же ж попала, так попала.
– Так я свободна? – уточнила я, посматривая на мужчину в кресле.
– Жди в приемной и не шагу оттуда – лениво приказали мне.
Я кивнула и шмыгнула за дверь. Заявление хотелось написать прямо сейчас, но я решила сначала заняться неблагородным делом и подслушать разговор начальства, бывшего и настоящего.
– С каких пор ты берешь на работу малолеток? – осведомился Громов.
– Боже упаси, какая малолетка, ей двадцать три – просветил Вершинин.
– И как она в постели? – нда, что и требовалось доказать.
– Александр Владимирович, Ева, действительно, мой секретарь и не больше. Да я держу ее только потому, что она готовит отменный кофе, попробуйте и сами убедитесь.
– Хм, даже так. Ладно, сам разберусь. А сейчас введи меня в курс дела по финансам…
Дальше слушать стало скучно, поэтому я заняла свое «рабочее» место и начала катать заявление по собственному. Мне уже доводилось раньше писать подобное, поэтому никаких затруднений не возникло. Вообще я не чувствовала себя несчастной, никакой не чувствовала. Жаль терять такое место, но плакать не стану, в конце концов я не рассчитывала, что задержусь здесь надолго. Я нигде надолго не задерживаюсь, таков уж мой рок… Природная лень и нежелание подчиняться.
За мыслями я не сразу поняла, что в приемную вышел Вершинин, одетый в пальто, хоть и май месяц на дворе, а теплом и не пахнет. До сих пор снег местами лежит, северный полюс какой-то.
– Ну, что Ева, давай прощаться. С коллективом я еще вчера попрощался, осталась только ты – ах, да! Совсем забыла, вчера же вся наша шарашка в каком-то ресторане гуляла, а я не пошла. Так вот по какому поводу гуляли.
– До свидания Игорь Анатольевич – встала я из-за стола и кисло улыбнулась.
– Что, не понравилось новое начальство – зорко заметив листок с заявлением, хитро улыбнулся шеф, теперь уже бывший.
– Ага, Вы же меня знаете, все на что способна это кофе варить, да на работу опаздывать – кивнула я.
– Ну-ну, Евочка, мы оба знаем, что ты скромничаешь – усмехнулся колобок, выразительно глянув на кактус.
– Но он ведь жив! – справедливо заметила я.
– А традесканция, папоротник и фиалки мертвы – ну да, цветов было больше, но ведь выживает сильнейший!
– Простите – все же повинилась я.
– Чего уж там – махнул рукой Вершинин – всего тебе лучшего, Ева. Надеюсь, что у тебя девочка все сложится.
На этих словах колобок покинул приемную и оставил меня в одиночестве. Впрочем ненадолго, из динамика раздался совсем другой голос, так не понравившийся мне:
– Ева, зайди ко мне.
И я пошла, прихватив заявление. В дверь опять забыла постучаться, а выходить из кабинета и стучаться было лень. Какая разница, если я все равно собралась увольняться. Место дислокации Громов сменил, как и полагается начальству он сидел сидел во главе стола и при моем появление отложил какие-то бумажки в сторону. Немигающий взгляд карих почти черных глаз уперся в меня. Я поспешно уставилась на стену за его спиной. Как-то сразу стало неуютно. Я даже плечами повела, но от ощущения избавится не удалось.
– Что же мне с тобой делать Ева? – вот и все, сейчас «тумбочку» выкинут на свалку.
– Да я уже, собственно, все подготовила, Вам только подписать осталось – не желая надолго оставаться рядом с этим типом, поспешно подошла я к столу и положила заявление.
– Это что? – удивился Громов.
– Ну, как же? Мое заявление об увольнении по собственному желанию – разъяснила я непонятливому начальнику.
– Но я не собираюсь тебя увольнять – мне это не послышалось? Он решил меня оставить?!
– Эээ…
– Содержательно. Ты по-прежнему будешь работать у меня секретаршей. Но помимо отменного кофе, ты должна будешь делать кое-что еще – мило. Я даже догадываюсь что, судя по похотливому взгляду и наглой усмешки.
Громов встал и обойдя стол оказался позади меня. Как – то мне не нравилось положение дел. Очень даже не нравилось. Но я уже убедилась, что этот здоровый мужик, лет на двадцать меня старше, без особо напряга способен скрутить меня в бараний рог, поэтому сопротивляться не целесообразно. И все же я вздрогнула, когда огромные ручища легли на мою талию.
– Люблю таких девочек, вы – покладистые и понятливые. Мне же не надо тебе объяснять, что еще ты будешь делать? – конечно не надо. Что тут непонятного? Меня решили использовать вместо надувной куклы.
– Простите, Александр Викторович, но я больше ничего не буду делать, по-крайней мере работать на Вас точно не стану. Не могли бы вы подписать заявление? – предельно вежливо осведомилась я.
– А если я не хочу? – чужие губы коснулись мочки моего уха.
– Мне уже надо кричать? – не выдержала я и начала дергаться, стараясь освободиться, непосильная задача, впереди – стол, сзади – он.
– Кричи. Только мы сейчас здесь одни, охрана внизу, а больше в офисе никого нет – меня что изнасиловать собрались?
– Отпустите! – запаниковала я.
– Расслабься – резко выпустил меня из объятий Громов – не хочешь, как хочешь. Я баб не насилую. Раз так, будешь, как и раньше кофе таскать.
Я поверить не могла, что он так быстро отступился, но Громов, действительно, отошел и снова занял свое место в кресле. Я перевела дух и подумала, что мне несказанно повезло. Да какой кофе?! Я больше сюда ни ногой! Плевать на выходное пособие и потерю работы, я не жадная.
– Что ж, можешь идти. На сегодня все, жду тебя в понедельник – не дождешься, так и хотелось ответить, но с перепугу, я лишь кивала, как болванчик и пятилась к двери.
Мышкой шмыгнув за нее, я быстро оделась поспешила вон из здания. А вдруг он передумает? лучше уносить ноги по-добру, поздорову. Что я и сделала. Уже на улице поняв, как глупо себя повела оставшись в приемной и ожидая конца беседы Громова с Вершининым. Надо было сразу сматываться, лишний стресс себе заработала. Хорошо хоть, он меня отпустил. Иначе бы, кроме бывшей работы, я бы лишилась еще и чести, которою и без того мало блюла.
Пешочком я добрела до дому, до хаты и только, когда за мной захлопнулась железная, входная дверь, смогла расслабиться и дать волю эмоциям. Боже, это на самом деле страшно!
Но сейчас, дома, стоя в прихожей, я начала понемногу успокаиваться. Главное, я дома и здесь нету так испугавшего меня Громова, здесь вообще, никого, кроме меня, нету. Это унылая квартирка последнее, что осталось у меня от семьи. Нет, они не умерли, хотя, порой я думаю, что лучше бы умерли. Мои родители всю свою жизнь любили только одно – работу. Ничто их так сильно не волновало и не радовало, как эта треклятая работа.
С самого моего детства, я только и слушала об их успехах и достижениях и не от них самих, а от деда, который взял заботы о внуках на себя. Меня и младшего брата воспитывал именно он. До самой смерти полагая, что его сын занят слишком важным делом, чтобы уделять внимание детям. Впрочем, моя мать недалеко от него ушла, они отцом, действительно, два сапога – пара. Даже на дедовские похороны не смогли приехать. Да что дедовские?! Они на похороны собственного сына не приехали! Тёму, я хоронила одна. Мой братишка ушел в армию, а спустя полгода мне вернули его тело. «Родина его не забудет» – вещал какой-то генерал на похоронах. Как будто мне было важно забудет или нет. Я тогда еле удержалась, чтобы не бросится на вояку с кулаками. Год прошел, а для меня целая вечность, я так скучаю за ним!
Родители приехали только через месяц после трагедии. Отписали эту квартиру на меня и опять уехали. Конечно, они же антропологи, их интересует все что связано с людьми, только не с родными и близкими, а с теми, что живут на других континентах и едят червей на завтрак, обед и ужин. Терпеть их не могу! И видеть не желаю, никогда!
Что-то я разошлась. Все этот Громов виноват! Вывел меня из себя, вот и итог, вспомнила о всем самом плохом. Ну, ничего, сейчас пойду умоюсь, полежу и забуду сегодняшний день. Мне не привыкать. В ванной опять мигала лампочка и кран в раковине долго не открывался. Пора вызывать сантехника. А то получится, как с унитазом, пошла утром «по-маленькому», а там потоп, бочок потек и ведь удивляться нечему, он уже третий месяц барахлил. Поэтому, лучше не ждать, пока все совсем развалиться.
В тусклом свете ванной я глянула на себя в зеркало, ничего нового. Все та же блондинка с болотного цвета глазами и выражением на лице смертной скуки. Я не меняюсь, краше точно не становлюсь. Ну и ладно, какая разница? Хотя, разница есть, все же поведение Громова меня удивило. Казалось бы, у такого мужика отбоя от баб нет, так чего он меня до полусмерти напугал? А с другой стороны, ведь ничего такого не сделал, предложил, я отказалась, вот и все. Другое дело, что во мне взыграла мнительность. Думаю потому, что Громов один из тех людей, которых боишься непроизвольно, а когда он еще и слегка припугнет, вообще готов в штаны наложить.
Успокоив себя таким выводом, я пошла в спальню. Гордо я ее называю. У некоторых гардеробная больше, но опять же у некоторых и такого нет. Комната маленькая, зато светлая. Два окна, открывающие вид на город, обзор хороший, все же восьмой этаж. Жаль, что все, что здесь уместилось, это кровать и шкаф, кровать, правда, большая двуспальная. Дед говорил, что здесь раньше спали наши родители. Но после Тёмкиного рождения я не помню, чтобы в этой спальне кто-то жил. Родители даже навещая нас, останавливались в гостинице. Трехкомнатная квартира, по их мнению, была слишком мала для такого количества человек.
Бухнувшись на постель, я почти сразу заснула. Лучшее лекарство от проблем – сон.
Глава 2
Поздно теперь выйти на свет
Видишь – назад дороги нет
Вот и луна вот и цветы
Вот они все – твои мечты
Александр
Утро началось с очередных проблем с Лешкой. Последние два года пацан совсем от рук отбился. Я, конечно, тоже виноват. Надо было сыну больше времени уделять. Но все же, я думал, что он поступив в престижны институт, уехав из родного города, станет более ответственным. Как показало время – ошибался. Ну ничего, меньше чем через два месяца у него начнутся каникулы и вот тогда, я смогу присмотреть на ним. Все же, «запускать» мальца не стоит, ему только восемнадцать и я не позволю сыну пустить жизнь под откос.
Ладно, хватит о Лешке, сегодня есть дела неотложной срочности. Из-за, которых мне и пришлось уехать из столицы. Предприятия совсем обнищало без моего пристального внимания. Вершинин стар и больше не может уследить за резвой молодежью, которая стремиться ухапать кусок пожирней. За ними нужен глаз да глаз. Даже Верку за собой притащил. Она-то быстро наведет порядок. Кстати, о Вере. Я уже встал и даже успел принять душ и одеться. А она по-прежнему в постеле нежится.
– Верунь, просыпайся, лежебока, пора работать – ущипнул я любовницу и своего помощника в одном лице, за аппетитный задок.
– Ммм, блин, поспать не даешь, а сегодня, между прочим, суббота. Выходной – нисколько не стесняясь своей наготы, Верка встала с кровати и пошатываясь пошла в ванную.
– Выходной бывает у начальства и то, только в воскресенье, так что, не бурчи, а бегом собирайся – усмехнулся я.
Все же, хорошо, что я ее с собой взял. Пришлось, правда, Машку ставить ей на замену, но та тоже свое дело знает, не пропадет. Да и с Веркой куда приятней работается, во всех смыслах. Баба она – красивая и башковитая, а уж как дело доходит до отчетности и бухгалтерии ей вообще цены нет. Про ее таланта в постели и говорить нечего, кудесница такое вытворяет! Повезло Вершинину, ночь у меня удалась, поэтому настроение замечательное, а значит «головы не полетят», ну сразу точно «не полетят».
Контора глаз явно не радовала. Здание поистрепалось, обшарпанные стены говорили сами за себя. Вера сморщила носик, но промолчала. Внутри было ничем не лучше. Ремонт лет двадцать никто не проводил, стены в пожелтевших разводах, лестница со сломанными ступеньками, лифт на ладан дышит, а охрана… Это не охрана, а какая-то карикатура на нее. Они даже не потрудились документы у меня спросить, молча пропустив к директору.
Верку я сразу отправил в бухгалтерию, а сам пошел к Вершинину. В приемной, чего и следовало ожидать, никого не было, секретарское кресло сиротливо косило влево, как на нем кто-то сидит? Больше всего развеселил кактус, похоже, он единственный выжил в этих условиях Чернобыля и смотрелся даже оптимистично. Я без стука зашел к Вершинину. Хозяин, пока еще, хозяин кабинета, резво вскочил со своего места. Не зря его колобком прозвали, круглый, а шустрый. Он рассыпался в комплиментах, рассказывал обо всем, что не касалось дела и всячески пытался меня отвлечь.
– Игорь, мы оба знаем, зачем я здесь – не выдержал я, после получаса пустых разговоров.
– Да, знаем, но мы так давно не виделись! – воскликнул он.
– Я уже заметил, что давно. судя по тому, во что ты и твои сотрудники умудрились превратить мой сырьевой завод и этот офис в придачу – припомнил я вчерашнюю поездку на производство.
– Александр Викторович, Вы же сами понимаете…
– Хватит, вот только мне твоих оправданий не хватало. Лучше бы кофе кто сделал.
– Кофе? Это мы мигом – взял телефонную трубку Вершинин, посмотрим, как он разочаруется, поняв, что секретаря нет на месте.
– Ева, приготовь два черных кофе – моим надеждам не суждено было сбыться, секретарша оказалась на месте.
– Сейчас все будет готово – подобострастно сказал колобок.
И, действительно, спустя пару минут в кабинете, без стука вошла секретарша. Мне приходилось пару раз слышать от друзей, когда мы были изрядно подвыпившие о их «приключениях на стороне», которые заканчивались разводом с благоверной и скорой свадьбой с девушкой их мечты. Эти нимфетки буквально околдовывали вполне вменяемых мужиков и те «сходили с ума». Мне такое представить было крайне сложно, даже с первой и единственной женой, матерью Леши, у нас была больше дружба, чем страсть, желание и уж точно не любовь. Я слишком рационален для этого чувства. Да и потом, больше чем просто приятно провести время, мне от женщин ничего не хотелось.
Но когда она вошла, слегка хмурясь и стараясь держать ровно поднос с кофе, я испытал невероятное чувство желания, которое бывает у мальчишки с его первой женщиной. Или как у неискушенного молодого монаха при виде блудницы. Никогда я так никого не хотел. Мне даже пришлось незаметно ущипнуть себя за бедро, чтобы напряжение в брюках спало. Что это? Седина в бороду – бес в ребро? Да я еще не настолько стар! Но и долгим воздержанием мое состояние оправдать нельзя, всю ночь не спали с Веркой. Тогда, дело в ней?
Я заметив, что секретарша собралась незаметно покинуть нас, ухватил ее за запястье, силы не рассчитал, а когда она еще и высвободить руку попыталась, так вообще сжал до боли, уловив, как девчонка поморщилась. Она что-то говорила и я даже что-то отвечал, но все это было не столь важно. Сейчас я смотрел на нее и понимал, что стоит ей еще раз облизать губы кончиком языка, как она сделала это сейчас и я накинусь на нее. Но Ева? Да, Ева, не допустила такой ошибки, наоборот она все же вырвалась из моего захвата и с непонятным страхом взглянула на меня. Я такой страшный? Хотя, пожалуй, что страшный, особенно если не смог скрыть своих эмоций. Наверное, выглядел я как маньяк какой-то.
– Жди в приемной и не шагу оттуда – приказал я ей и попытался сосредоточится на деле.
Вершинин, конечно, неплохо поработал разоряя мое предприятие, еще бы год и камня на камне не осталось. И по сути, я должен был нещадно злиться, но почему-то вместо этого мысли возвращались к Еве, интересно, какие на ощупь ее волосы, а кожа? и где она особенно чувствительна… Вот черт! Не могу больше, надо заканчивать разговор.
– Игорь, вот скажи мне, ты же неплохой специалист и серьезный руководитель, так почему все пришло в убыток? – напоследок не удержался я от вопроса.
– Потому, что я стал стар и мое методы устарели. Сейчас все по-другому и люди другие. Хотя бы, эта Ева. Я ее на работу взял, не из-за ее внешности. А потому, что дед ее был моим хорошим армейским другом. И вырастил ее непутевую, хорошей девочкой. Какие сейчас сами по себе не выживут. Вот и вся правда. А кто теперь про дружбу-то помнит и чужим людям помогает? Никто – покачал головой Вершинин и накинув пальто вышел из кабинета.
Может и прав был старый колобок. Но именно из-за его правды мы и разоряемся. Нельзя людей не приносящих никакой пользы держать на работе. Кстати, о пользе. Я вызвал к себе Еву. Она опять вошла без стука и тоскливо оглянулась на дверь, похоже, сама понимая, что поступает невежливо, но осталась стоять на месте, пряча глаза. Такие красивые и яркие, вроде и цвет темно-зеленый, но в нем есть проблески яркого серого, которые и притягивают взгляд, а невинное выражение на лице делало ее похожей на совсем юную девочку, даже мой Лешка не ее фоне старше бы смотрелся. Хотя, точенная фигурка и строгая одежда не давала усомниться, что она взрослый человек.
Зря я, так пристально рассматривал ее одежду, простую наглухо застегнутую блузку и мягкого коричневого оттенка сарафан до колен, его длина заканчивалась именно там, где начинались остренькие безбожно привлекавшие к себе внимание коленки. Я невольно захотел провести по ним руками, прикоснуться губами…
Она отвлекла меня от фантазий положив заявление об увольнении на стол. Кажется, девочка неверно истолковала мое поведение или слишком верно? Но пока я не убедился, поспешных выводов делать не стал. Молча обняв ее и вздохнув аромат шелковистых волос я понял, что зря сделал это. Сейчас я действительно был способен не обращая внимание на сопротивление Евы взять ее. И она это поняла, пригрозив, что закричит. Я блефуя, сказал, что никто ее не услышит, сам понимая, что стоит еве закричать и на крик прибежит Вера, а вместе с ней и главбух. Наверное, только это и остановило меня. А когда я все же посмотрел на Еву то, понял, что поступил правильно. Есть такие девицы, которые делают вид, что сопротивляются, но Ева к этой категории не принадлежит и напугал я ее не по-детски. На каждое мое слово она только мелко кивала и отступала к двери. Я сказал, что она может и дальше готовить кофе и что жду ее в понедельник. Но сам понимал, что она сюда больше не придет. Видимо, никто раньше так с ней не поступал.
Я хотел ее. И неожиданно для себя, чувствовал, что хочу только ее. В голове все еще стоял образ этой миниатюрной блондинки и не думаю, что Верка способна мне сейчас помочь снять напряжение. Наверное, стоит выкинуть эту девицу из головы и забыть, как страшный сон. Мне и без нее проблем хватает. Сейчас далеко не самый подходящий момент для завоевания очередной неприступной «крепости», а то что эта красотка именно такая – неприступная, я даже не сомневаюсь. Нет, все-таки некогда мне подобным заниматься.
Если бы я знал, как буду злиться сейчас, то не отпустил Еву днем. Весь день мысли крутились вокруг этой девчонки и достигли своего апофеоза к ночи. Верка разобиженная моим пренебрежением укатила ночевать в гостиницу, я ее не останавливал. Да и как? Когда носу свербело от запаха апельсинов, именно так пахли золотые локоны Евы, а на губы все еще помнили мягкость ее кожи, руки так и тянулись обнять тонкую талию и перед глазами стоял образ хрупкой фигурки напуганной девушки. Черт! Пропади оно все пропадом!
Больше не могу, мне надо знать о ней больше… все. И я могу узнать. Позвонив начальнику своей охраны я потребовал полный отчет о Еве и плевать, что уже полночь, плевать, что знаю только ее имя и что она числится секретаршей, я хочу знать о ней.
Утром на мой «почтовый ящик» пришло письмо с подробным описанием Евы. Даже имя ее было сокращенным, по паспорту: Панина Евангелина Сергеевна, 1989 года рождения, проживающая на улице Октябрьская дом 12 квартира 19. Специальность менеджмент. Родители неизвестно где, то ли в Африке, то ли еще где. Младший брат погиб год назад. Не замужем, детей тоже нет. Живет одна, работает в моей конторе. Больше ничего существенного. Кристально чистое прошлое, одним словом, правильная девочка. Я еще раз пробежался по строчкам из доклада и усмехнулся. С ней будет сложно. такие девочки, не битые жизнью обычно слишком упрямы и чрезмерно наивно смотрят на реальность. они мечтают о счастье, которое бывает только в книжках и фильмах, а ничего другого не воспринимают, предпочитая игнорировать не вписывающиеся в их идеалы огрехи жизни.
Значит, первое, что стоит сделать это послать ей цветов и побольше. Юные особы ценят цветочки также, как и дорогие украшения, вот только цацки они почему-то предпочитают получать после кучи комплиментов. Поэтому, пока только цветы. Потом конфеты, следом ресторан, за ним шампанское и постель. После, которой я надеюсь с меня спадет очарование этой особой. А если и не сразу спадет, то начну дарить ей бриллианты и «любить» при каждом удобном случает, вот тогда точно надоест. Успокоив себя таким образом, я выпил кофе, пролистал отчетность, позвонил Вере и извинился за вчерашнее, а потом направился в офис.
…План полетел в тартарары еще на этапе – «цветы». Ева любезно отправляла их вначале по адресу заказа, а потом в мой офис. Туева куча роз, фиалок, хризантем, лилий и прочей хрени воняли так, что работать я не мог, даже с кондиционером и открытыми по всему зданию окнами. Заказ на конфеты я отменить забыл и к обеду гора сладостей лежала у дверей. Я не выдержал и позвонил на ее домашний номер. Длинные гудки и сладкий, даже после такого фиаско, звучащий для меня звоном колокольчиков голосок:
– Слушаю.
– Привет, не любишь цветы и конфеты? – спросил я.
– А, это Вы… Да не особо, цветы слишком… пахучие, а конфеты мне нельзя, зубы заболят, да и фигуру надо беречь – мило ответили мне. А я невольно вспомнил эту самую фигуру, вряд ли Ева когда-либо задумывалась о ее благе.
– А как ты относишься к ресторанам?
– Отрицательно – я даже представил, как она сморщила носик.
– Что так? Чем они-то тебе не угодили?
– Чтобы идти в ресторан надо прихорашиваться, одевать платье и мучится на шпильках. Не люблю я все это, тем более, что стараться не для кого – продолжила издеваться девчонка.
– Я – никто?
– Так это Вы хотите позвать меня в ресторан? – будто и в голову ей такое не приходило, удивилась Ева.
– Да, я. Сегодня буду ждать тебя в Дюльберге, в семь и можешь не особо прихорашиваться – не дожидаясь ответной реплики отключился я.
Что ж, посмотрим, придет или нет? Не удивлюсь, если потрачу вечер впустую, ожидая ее, но почему-то я уверен, что буду ждать. А вот если не придет, тогда поеду к ней. Так или иначе, но сегодня она будет в моем полном распоряжении.
Как не смешно это прозвучит, но я решил подготовится перед встречей. Посетил парикмахерскую, купил новый костюм, заехал в ювелирный, где приобрел гарнитур состоящий из сережек, ожерелья и браслета. Даже машину помыл, а то мой мерс, хоть и был не из дешевых, но грязным смотрелся не лучше жигулей. В общем подготовился я основательно, не забыв и про охапку бордовых роз. А в половине седьмого я уже сидел в ресторане и сверлил взглядом вход.
Что и требовалось доказать. Она не пришла, не через полчаса, не через час. К девяти я понял, что ожидание бессмысленно, она не придет. Злой и раздраженный я поехал к ней. Не знаю, что меня дернуло на очередном светофоре оглядеть соседнюю улицу, но радости моей не было границ, когда я заметил знакомую фигурку. Ева шла по улице и улыбалась в никуда. На ней была легкая не по погоде кофточка и джинсы, что делало девушку похожей на подростка. Закатное солнце освещало распущенные волосы, переливающиеся всеми оттенками золота. А во мне росло желание вперемешку с глупым счастьем. Я нашел ее и не намерен отпускать на этот раз.
Выскочив из мерса, я схватил опешившую от удивления Еву и усадил в машину. Пока девушка не пришла в себя, я дал по газам. Мне даже было любопытно, что она будет делать теперь? Ведь все пути к отступлению я ей отрезал.
– Куда Вы меня везете? – подозрительно спокойно осведомилась она.
– К себе – коротко бросил я, сосредоточившись на дороге.
– Хм, стандартное обольщение не подействовало и Вы решили не ходить вокруг, да около? – скорей констатировала она факт.
– Догадливая девочка – усмехнулся я.
До конца пути мы не проронили и слова. Время от времени я искоса посматривал на нее. Но Ева не высказывала никаких чувств, не страха, не паники, ничего. Возможно, она смирилась и просто, решила плыть по течению? Что ж, меня это радует. Значит, слезы и просьбы остановиться не последуют. Я нетерпимо относился к таким вещам. В конце концов, я собирался быть с ней предельно нежен и ничего ужасного не совершал. Да и что может быть ужасного в том, что мужчина хочет женщину? Да, она не дала свое согласие, но это как в анекдоте, в отличии от телевизора девушки сначала ломаются, а потом показывают. Мне всего лишь, некогда устраивать долгие прелюдия, которые в конечном итоге всегда кончаются одним и тем же.
Из машины Ева вышла сама и покорно следовала за мной до самой квартиры. Все же хорошо, что я оставил ее, мне не хотелось вести эту девушку в гостиницу, я вообще не привык таскаться по мотелям с определенными намерениями. А квартира эта мне всегда нравилась. Просторная, я выкупил под нее весь этаж, отделанная со вкусом, дорогая мебель, красивые декорации. Что еще нужно, чтобы хорошо провести ночь? с порога я притянул Еву к себе, мгновение и я уже впился в столь желанные губы. Сначала она не отвечала на поцелуй, но под моим напором сдалась и сама прильнула ко мне. Такого я прежде не испытывал, казалось, что один поцелуй может привести меня к финалу. Но я не был намерен так просто все закончить. Подхватив охнувшую девушку на руки, я отнес ее в спальню. Избавляя по дороге от вещей. Когда Ева оказалась на постели, из одежды на ней остались только ажурные белые трусики. Вот сейчас я был действительно на пределе, девушка же оставалась все такой же спокойной. Я быстро скинул с себя костюм и повалил Еву на подушки. Целуя ее шею, сжимая руками небольшую грудь, я чувствовал, что терпеть больше нет сил. Кажется трусики я порвал. Развел ее ножки и стараясь не придавить податливое тело, лег сверху. И впервые со вчерашней нашей встречи ощутил себя счастливым.
