Текст книги "Правила хорошего тона"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– О, Боже, нет! – испугалась я, – только не вздумай говорить ему, он… он… – я всхлипнула, – не переживет этого!

– Знаю, – довольная собой, оповестила деваха, улыбнувшись по-змеиному, – так что ты у меня на крючке.

– Да, – покорно согласилась я, потупив взор, затем словно где-то внутри тысяча дьяволят встрепенулись и прибыли из самих шаманских краев с дикими танцами, я медленно перевела взгляд с пола на «Королеву всех Королев», и моя улыбка не предвещала ничего хорошего, – однако, боюсь, твой крючочек слабоват будет. У меня есть новость посвежее.

– Какая? – мгновенно насторожилась блондинка.

– Один престарелый господин на «Тойоте» белого цвета, с ароматической елочкой на зеркале заднего вида и тремя цветными подушками сзади – могу даже цвета назвать: оранжевый, синий и зеленый – подвозящий кого-то до школы, – на одном дыхании выдала я. – Каково?

Вся кровь отлила от лица «королевны», губы, ставшие белее школьного мела, на секунду задрожали, глаза наполнились ужасом. Что ж, я всегда знала, что хорошая память и орлиное зрение только на руку. Не хотите себе проблем – будьте осторожны, милы и воспитаны. Хотите их создать кому-то? Все в ваших руках! Не играйте честно, даже если все козыри у вас на руках. Какая победа слаще? Пожалуй, та, где вы неплохо попотели, но другие – в миллионы раз больше.

Я молча смотрела на изменения в ее мимике и, кажется, даже слышала, как скрипели запыленные шестеренки в черепной коробке «Ее Высочества».

– Предлагаю компромисс, – наконец, выдохнула она.

– Какой?

– Ты молчишь о том, что видела, и я ничего не скажу Димке.

– Идет, – я протянула руку для скрепления договора.

Блондинка облегченно вздохнула, и краски вернулись к ее мордахе. И вот пока она отправилась встречать друзей и беззаботно щебетать со своей свитой, я кинулась в кабинет, где, к моему немалому удивлению, уже находилось несколько человек. За последней партой первого ряда сидел Сверстников и со сдвинутыми на переносице бровями листал книгу.

– Доброе утро, – весело приветствовала я, рухнув рядом.

– Утро, – хмуро констатировал он, – не уверен, что доброе.

На долю секунды я застыла и приняла позу, которую обычно принимает притаившийся тигр, боясь быть обнаруженным навязчивыми туристами на сафари.

– Что случилось? – ровным голосом поинтересовалась я.

– Литераторша меня сегодня точно спросит… – тяжело вздохнув, выдал мой бледнолицый друг.

– А ты не готов?

Диман сокрушенно покачал головой.

– Не успел – сначала тренировка, потом туса у одного чела, вернулся домой просто никаким.

– Ладно, не трясись, – с улыбкой подбодрила я, – сегодня я буду твоим ангелом-хранителем.

– Это как?

– Увидишь. Очень просто, – уверенно проговорила я и многозначительно выдохнула, – но…

– Что-то нужно взамен?

Смышленый мальчик, молодец.

– Ты должен, нет, просто обязан нормально и спокойно отреагировать на то, что я тебе скажу…

– Ну и? Давай, не томи.

– Я живу у твоего брата, – с деланным безразличием сказала я, рассматривая ногти своей левой руки – вот гадость, кажется, безымянный надо подпилить, что-то он не ровный.

– И давно? – после минутного замешательства сухо проскрипел Диман.

– Два месяца, – подняв к нему лицо, спокойно ответила я.

– Сколько?

– Кажется, раньше ты на слух не жаловался, – прокомментировала я его реакцию, слегка пожурив, – и обещал вести себя хорошо.

– Да, но… – захлебываясь и прерывисто дыша, лепетал мой визави. – Это!

Однако мне дословно неизвестно, сколько именно смысла и уж тем более значения он собирался вложить в свое слово.

– Почему я не знал этого раньше?

– Потому что я ничего тебе не говорила.

– За кого ты меня принимаешь? Скажи честно, – потребовал он.

– А за кого должна? Твой вопрос из разряда «вопросов с подвохом»?

– Не виляй! – рявкнул Сверстников, и несколько пар глаз пробежались по нашим лицам.

– Не привлекай лишнего внимания, – теряя железное терпение, прошипела я.

– Что у тебя с ним?

– Ничего, – ошеломленная его фантазией или ее полным отсутствием, уверенно произнесла я, – ничего, о чем мог подумать твой извращенный мозг.

В кабинет ввалили «соблазняшки» с остатками моих одноклассников-статистов. Я мельком встретилась взглядом с неимоверно довольной и счастливой Викой, затем перевела его на своего парня.

– Надеюсь, зарыл свою ревность подальше?

– Не понимаю, почему ты не сказала мне ничего раньше, – недоумевал Диман, – не думаешь, что сейчас это кажется странным и подозрительным?

– Почему?

– Потому что ты никогда ничего не делаешь и не говоришь просто так, чтобы поделиться.

– Какая прелесть, – я протянула руку и нежно потрепала его по щеке, – ты уже начинаешь меня подкалывать.

– Мама вчера заставила меня прочитать очень, по ее мнению, интересный рассказ в газете, – начал с дальнего фронта, – странно, что отношения главных героев сильно напоминают наши с тобой, – сверля меня взглядом, парень явно думал, что я должна трястись от страха перед разоблачением… наивный! – У тебя совесть есть?

Я сделала вид, будто задумалась, глядя на флуоресцентные лампы на потолке.

– Полагаю, – с ангельской улыбкой призналась я, переведя взгляд на Димана, – при рождении мне забыли ее дать.

Сказки разбиваются о быт? Не о тех сказках думаете. Если гора не идет к Магомету, то и Магомету нет смысла к ней ходить. Считаете, я слишком много умничаю? Говорите, что хотите, а я буду нести свое…

Приятно все-таки твердо стоять на земле, а не находиться в подвешенном состоянии. А знаете, что еще приятнее? Неожиданно подвешивать других.

Срок до окончания школы – месяц. Неиспользованного потенциала – два. Написанных историй – куча. Опубликованных историй – достаточно для поступления в нужный вуз.

Кто может легко и спокойно управлять своей жизнью, может править и миром, а затем и вселенной с парочкой галактик.

Разбитых жизней – смотря чьи жизни рассматривать… своей я вполне довольна, значит – ни одной. Что ж, исправлять не будем.

С того дня, когда я случайно увидела, как Смирнову подвозил до школы ее новый покровитель, мои ушки и глазки стали в три раза чутче и восприимчивее. Пусть «королевна» и попросила своего господина высаживать ее теперь за полкилометра от школьных ворот, от меня ничего не скроешь.

– А его за совращение не посадят? – как-то съехидничала «королевна», имея в виду вовсе не своего «господина».

Мы опять-таки по совершеннейшей случайности встретились в торговом центре, где я гуляла вместе со старшим Сверстниковым. Когда девица подошла ко мне, Андрей как раз скрылся в отделе мужской одежды. Я помедлила, чтобы ответить на телефонный звонок от Полины. Телефон – для справки – мне подарила Димкина мама на день рождения… свой! Причуда, но от женщин можно ожидать всего чего угодно и все равно не угадаешь. Поля была взволнована чем-то, и я бы точно добилась, чем именно, по телефону, если бы Смирнова не подплыла ко мне со своей фальшивой улыбкой на полчерепа.

– Если тебя это по-настоящему волнует, то предупреди его сама, – так же заговорщицки прошептала я, – как-никак, оказываешь услуги разведенному отцу своей подружки. – Да-да, тот мужчина, оказывается, хорошо сохранился для своих сорока и являлся родным отцом Ани-«соблазняшки».

– Откуда ты знаешь, кто он? – опешила Вика.

– Детка, – фривольно обратилась я к ней и зловеще добавила, – я все знаю.

– Надеюсь, ты помнишь наш уговор, – сделав хорошую мину при отвратительной игре, парировала Вика.

– Ух ты! – как удивленный своему трюку клоун, воскликнула я, – боюсь, у нас замена на поле, – и посмотрела поверх ее плеча.

Девица обернулась и увидела папу Ани-«соблазняшки» с женщиной его возраста. На прошлой неделе я добилась личной встречи с сим господином. Разумеется, как честная девушка, я побоялась идти к такого рода извращенцу одна, потому захватила с собой друга Димана – Никиту Кривцова, на дне рождения которого мне когда-то «убили» водолазку. Естественно, парню, исполнявшему роль моего личного телохранителя, я ничего объяснять не стала, лишь доверительно сообщила, что опасаюсь за свою жизнь, и мне нужна подстраховка.

Анин папа, на удивление, не оказался буйным извращенцем. Он вроде как был почти уверен, что Вика учится вместе с его старшей дочерью – на четвертом курсе института. Причем, Смирнова сама же это ему и сказала. Что я тут могла ответить? Посоветовала обратиться к окулисту – сколько бы тонн косметики не висело на Вике, а по мозгам старше своих минус триста двенадцати лет она не выглядела. Сей же господин, посмеявшись над моими речами, сообщил, что обладает огромным – кто бы сомневался? – опытом общения с представительницами прекрасного пола, потому может похвастать знакомствами и с минус пятьсот лет по умственному развитию.

В общем, разошлись мы полюбовно. Но я все-таки напоследок посоветовала перестать строить из себя молодого «папочку», ведь такими темпами и на статью за совращение малолетних нетрудно попасть. С тех пор он Вику избегал.

– Вот козел, – злобно и одновременно разочарованно пробурчала Смирнова, не обратив внимания на мою тихую попытку ретироваться.

Разрушенных мечт – одна. У Смирновой на целых две недели исчез покровитель. Несмотря на то, что деваха была не из бедной семьи, все ее мыслимые, но чаще немыслимые прихоти родные родители выполнять не горели желанием.

Я не успела выйти из школьной туалетной кабинки, когда услышала команду «королевны», отданную своей свите – «стоять на шухере». Сама же она затащила в туалет не кого-нибудь, а моего благоверного! Если не учитывать тот маленький фактик, что мы с ним вконец отдалились. Не то чтобы и до этого у нас была какая-та страстная любовь и прочая лабуда, просто меня эти взаимоотношения уже начинали напрягать. По крайней мере, одно я знала точно – после выпускного вечера фарсу придет конец. Мне нужно двигаться дальше. Наверное, я создана для одиночества. Места любви нет в моей многоскоростной жизни.

– Дим, я, правда, серьезно, не знаю, как тебе сказать… я просто… – манерничала Смирнова, проверяя содержимое кабинок.

– Говори быстрее, – раздраженно попросил парень.

Я бесшумно забралась с ногами на унитаз и превратилась вся в слух и сгусток мускулов, задействованных для шпионизма.

– Твоя… в общем, Таня живет у твоего брата, причем, уже давно.

В туалете повисла тишина. Кажется, теперь Сверстников понял, почему я первой ему во всем призналась.

– Старые новости.

– Возможно, но ты меня не дослушал, – тем же заранее сочувственным голоском вещала блондинка, – до этого она жила у Ковалева… Он даже из-за нее в нашу школу перешел.

– Ты шутишь, – недоверчиво моментально отреагировал парень.

– Он сам все подтвердил и, слушай, он столько всего рассказал... – тут она издала подобие скорбного вздоха, – а еще я видела ее страничку в Интернете в разделе… ну, ты понимаешь, каких услуг…

– А что ты сама делала на той страничке?

– Ну… мне просто рассказали, что там есть она, и я хотела сама проверить, прежде чем все рассказать тебе…

– Вик, – нетерпеливо перебил ее Сверстников, – все, что ты сейчас говоришь – мне неинтересно. Это лишено смысла и свежести, как бы сказала Таня, – я про себя довольно хмыкнула, а он наблюдательный малый, – во-первых, про то, что она живет у моего брата – я знаю. Во-вторых, у Ковалева она никогда не жила, и это я тоже точно знаю. В-третьих, эту страничку в Интернете ты выдумала только что и на ходу – Таня в Интернете, как я в балете…

Снова тишина. Натужный скрип скудных мыслей Смирновой. Нетерпеливый вздох Сверстникова. И мое постепенно разбухающее негодование. За время проживания у старшенького я отлично научилась управляться с компьютером. Впрочем, остальным не обязательно об этом знать.

– Ты зря реагируешь на ее провокации, – изменившимся тоном, полным дружелюбия и даже нежности, заговорил парень, – я прекрасно понимаю, какой Таня человек, а ты, Викусь, к сожалению, нет. Ты думаешь, что держишь ее на коротком поводке, а потом оказывается, что удавка у тебя на шее… Но на самом-то деле, все это иллюзия, в которую она заставляет тебя поверить. Удавка только на ее шее и ни на чьей больше.

Задумчиво опустив голову и тупо вперив взгляд в дырку унитаза, я поняла, почему Димкина мама настаивает на его поступлении на психфак… Парень реально умеет запудрить мозги! Это же надо придумать – «удавка только на ее шее», «она лишь создает иллюзии»…

Глупец!

А может, нет?

Но тут по закону шпионского жанра у меня зазвонил телефон. Деваться некуда, я ответила. Совершенно убийственным голосом Маша Сверстникова пожелала мне успеха и дальнейших удач. И еще зачем-то за что-то попросила прощения и отключилась.

Я, нахмуренная, медленно открыла скрипучую дверцу и даже не уделила внимание двум парам изумленных глаз. Мысли хаотично кружились в моей голове. Кровь пульсировала в ушах. Слишком плохое предчувствие. Да еще вспомнился разговор с Полиной – мол, Миша как-то странно себя ведет, клеиться пытался, но ей проблем лишних не надо, и от Машки все эти события мы держали в полном секрете.

– Надеюсь, я очень-очень сильно ошибаюсь.

– О чем ты? – недоуменно откликнулся Диман.

– Вызывай «скорую», – велела я, быстрым шагом помчавшись мимо парочки на выход.

– Куда? – не поняли парень и Смирнова в один голос.

– К твоей маме домой, – через плечо бросила я Сверстникову.

Слава Богу, мы успели вовремя. К моменту, когда мы дружной компанией добежали до нужного дома, туда во двор как раз заворачивала карета «скорой помощи». Мы влетели в квартиру. С участием медбрата Диман выломал дверь ванной комнаты, закрытой изнутри. Маша была в шоке и слезах с застывшей бритвочкой в руке. Оказалось, Миша вступил в фазу активного ухаживания за Полиной. Девчонки разругались. И Маша, не сумев справиться с душевной болью, решила, что жить больше незачем. Глупость несусветная.

На следующее утро, как слепой танк, прорезая толпу, я подлетела к изменнику, который даже по-человечески не смог расстаться с девчонкой, и залепила увесистую пощечину – как-никак всю ночь на подушках тренировалась.

– Идиот! – злобно выкрикнула я и врезала не менее сильную затрещину по второй щеке.

У парнишки чуть глаза на затылок не выскочили, однако вину свою он признал и все снес.

Я бушевала.

Казалось, сил хватит на стаю таких Миш. И каждому по сопатке надавать могу, заодно пару десятков ребер переломать, рук, ног и зубов.

Когда я была маленькой, меня пугали тени деревьев за окном. Мне почему-то казалось, что это руки… не знаю, маньяков-убийц, что ли. Мама очень плотно закрывала шторы и, пока я не усну, сидела рядом. Она была моим защитником и другом, но больше защитником. Сейчас же я абсолютно одна. И по ночам мне, как в детстве, тяжело заснуть из-за отбрасываемых теней из окна. Некому оградить меня от мира кошмаров. В сущности, это мой реальный мир.

Понедельник – отвратительный день. Советую заменить его на «День кидалова» – в этот день мне пришлось дать деликатный отворот парню, в которого я была влюблена со второго класса (встал вопрос – «Поедешь со мной на берег Японского моря?») и пришлось задуматься над своей жизнью в целом и в частности… А вообще, Выпускной Вечер – ритуал Освобождения.

Правило одиннадцатое: Если что-то само плывет в ваши руки, гребите в обратную сторону – вдруг оно заразно. Помните! Хорошее само не подплывет и уж точно не всплывет…

Никогда не ставьте жирную точку в истории. Помните, что, как и любая другая наука, история – женского пола, а женщины, как известно, переменчивы. Неправда, что говорят, будто люди никогда не меняются. Меняются и еще как! В основном изменения происходят не в нужную вам сторону, но тут уж ничего не попишешь, все как есть. Однако главным в сей морали остается вот что: не пытайтесь оставаться тем, кто вы есть сейчас, как советуют бессмысленные открытки на дни рождения. Меняйтесь, экспериментируйте. В конце концов, однажды вы найдете себя настоящего. Кто-то раньше, кто-то позже. И, знаете, фраза «лучше позже, чем никогда» здесь совершенно не уместна. Лучше раньше – в любом случае. Если хотите быть первым – будьте. Благословляю. Аминь.

Не стану вдаваться в подробности Последнего Звонка. Я была на высоте – вы и сами могли догадаться. Естественно, я была ведущей. Партнером мне вызвался быть Сверстников, несмотря на то, что уже был задействован во многих сценках.

Школа – отличное место для самореализации. Больше нигде и никогда в жизни не будет у вас шанса перепробовать себя в таком множестве ипостасей, разве что вы станете актером или актрисой. Однако такая профессия мне все-таки не подходит. Зачем проживать чужие жизни, когда можно создать грандиозную свою? И пусть лучше потомки будут пытаться быть вами, чем вы ими.

Мы сдали экзамены, как миллионы других школьников. Мы выбрали вузы, куда отправлять документы на поступление. Мы, стоя на краю пропасти, строим над нею мост в новую жизнь – взрослую жизнь. Разумеется, кто-то повзрослеет намного позже, а кто-то уже повзрослел. Не важны детали. Есть вы, есть я, есть статисты вокруг, чьи популярные имена и однотипные лица не стоят запоминания… И есть всего несколько часов, чтобы забыть о планах по захвату мира или сложнейший рецепт торта «Наполеон».

Андрей вынудил меня принять его подарок к Выпускному Вечеру – нежно-зеленое воздушное платьице. Уже с утра Маша корпела в квартире старшого над премудрой прической из моих несчастных волос. Подружка несколько раз меняла решение, и теперь из тугого узла на макушке мои космы превращались в причудливую косу, как у бывшего премьер-министра Украины. Не придя к единому мнению, мы оставили волосенки болтаться в свободном полете, правда, в виде пружинок-кудряшек.

– Димка говорил, что зайдет за тобой в пять часов, – в пятьсот первый раз напомнила Маша.

Вместо ответа я послала ей в зеркало обворожительную улыбку.

– Я так рада, что вы до сих пор вместе.

– Сегодня мы расстанемся, – в возникшей паузе мне удалось вставить реплику, послужившую причиной долгой ошарашенной паузы.

– В-вы это в-вместе р-решили?

– Нет, но, думаю, он меня поймет.

Вопреки мечтам мамы о сыне-психологе, Диман собрался в мореходное училище во Владивостоке. Я же иду совершенно в противоположную сторону.

– А ты не боишься?

– А чего мне бояться?

– Хотя, я тебя понимаю, – подумав, полусерьезно-полушутя выдала девочка, – для завоевания мира нужно сидеть на прочном пьедестале…

– Но сперва на этот пьедестал нужно забраться, – менторским тоном напомнила я.

17.04.2011-05.05.2011