Текст книги "Северный гамбит"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

   – Это так странно, Клаус, видеть победу, но чувствовать себя потерпевшим поражение...

   – О чем вы, герр фельдмаршал? – удивился полковник Штауффенберг. Или сделал вид, что удивился.

   – Бросьте, мы сейчас без посторонних глаз и ушей... Об общем положении Рейха. Год назад мы рвались через проход Эль-Аламейна, страстно желая победить. И вот, наше желание сбылось, мы взяли Каир, и весь Египет, и Сирию, и Ирак, мы прошли туда, где не ступал еще сапог германского солдата. И я не знаю, как оправится после Британская Империя – в Индии японцы добивают остатки англичан, в то время как другой наш союзник дуче, вообразивший себя новым Цезарем, ведет свои легионы по Африке и заявляет, что остановится лишь в Кейптауне; причем этим потомкам римлян каким-то образом удалось еще одержать громкую морскую победу! Будь эта война сама по себе – мы могли бы гордиться, что победили. Но сколько будут стоить все наши победы здесь, когда русские подступят к Берлину?

   – Вы думаете, положение на востоке настолько тяжелое?

   Показалось Роммелю или нет, что полковник спросил это с каким-то особым интересом?..

   – Южный фланг Восточного фронта разгромлен, центр разгромлен, северный фланг окружен, и его положение безнадежно – начал перечислять фельдмаршал – если это не тяжелое положение, тогда что? Нам говорят, что Германия еще сможет набрать новую армию? Кто думает так, не понимает, что победоносную армию надо растить! Заявляю авторитетно, что наша армия образца сентября тридцать девятого не смогла бы за два месяца бросить на колени Францию – если бы не познала успех в Польше. А марш германских войск по Парижу в сороковом сделал вермахт силой, способной покорить весь мир! И где те ветераны, узнавшие вкус победы, не только солдаты, но и опытные командиры, и штабы? Они остались в русских снегах, лесах и болотах, и заменить их некем! Наш фюрер теперь гонит на фронт мерзавцев со всей Европы, и даже уголовных преступников из тюрем. Толпа, сколь угодно большая и вооруженная до зубов, это еще не армия – кто сомневается, взгляните на Арабский Легион. Оснастите их полностью и представьте в настоящем бою против даже одной нашей или русской дивизии – вы сомневаетесь в результате?

   -А как же русские, ведь у них было практически такое же положение в сорок первом году, когда мы стояли под Москвой?

   -К сожалению, или к счастью, Клаус, я не был на русском фронте. Но по тому, что слышал, у русских во-первых, было просто больше людей, во-вторых, их потери первого года войны пришлись на слабообученное "мясо", за которое нам однако пришлось платить жизнями ветеранов – но если русские как оказалось, быстро учатся воевать, то нам свои, даже меньшие потери, оказалось восполнить нечем. Теперь же, в лучшем случае мы сумеем устроить контрнаступление, подобное московскому, уж если такое удалось полякам в двадцатом – но вот где мы возьмем силы на свой "Сталинград"? И что останется после против англичан и американцев, которые в своей привычной манере, копят силы на островах, чтобы вмешаться, когда будут делить победу? У нас просто нет таких мобилизационных резервов, как у их коаллиции...

   – А как же наш возможный удар через Кавказ?

   Роммель только поморщился.

   – Вы верите, что мы сейчас дойдем отсюда до Москвы? В это еще можно было бы поверить, ударь Гудериан нам навстречу от Орла – вот только русские съели его легендарную Вторую Танковую, не сильно при том утомившись. Отсутствие нам приказов из Берлина, лучшее доказательство неосуществимости этого плана в сложившихся условиях. В лучшем случае мы отвлечем с основного фронта несколько корпусов, а затем нас раздавят. Исход войны решится не здесь...

   – То есть, вы считаете, что поражение неизбежно, – неуверенно спросил полковник.

   – Я считаю, что если наша армия вдруг чудесным образом не станет больше, или армия врагов таким же чудом не станет меньше, то все кончится также как в прошлую Великую войну, если не хуже – мрачно усмехнулся Роммель – и я не надеюсь на чудеса, пока что все наоборот: наших солдат становится все меньше, союзники предают нас один за другим, а силы противника только растут. И что еще страшнее, русские превосходят нас качеством, вот не притворяйтесь, что вы не слышали о новых русских танках и самолетах, которым нам просто нечего противопоставить! Или вы верите, что европейское быдло будет умирать за Германию так же, как русские стояли насмерть под Сталинградом?

   – А что бы вы сделали на месте фюрера? – неожиданно поинтересовалсяя Штауффенберг.

   Роммель бросил на собеседника внимательный взгляд.

   – К счастью, я всего лишь простой фельдмаршал... И, признаюсь, мне совсем не хочется оказаться на месте фюрера... Однако, если я не ошибаюсь насчет соотношения сил наших и противника, а мне хотелось бы ошибаться, наиболее выгодной для Германии была бы попытка заключения мира, если не полного, то хотя бы сепаратного...

   -С кем?

   -С любой из сторон. Конечно, чисто теоретически, с русскими было бы выгоднее. Отдать им Польшу, Румынию, Словакию, да хоть даже контрибуцию заплатить – но сохранить все, что мы завоевали у англичан. И не только мы – отчего фюрер не настаивает на отправке на Остфронт итальянских войск? У потомков римлян лучше получается воевать с неграми, чем с русскими, когда же дойдет до дележки захваченного, думаете, нас будет заботить интерес дуче? Вот только боюсь, что Сталин на такое не пойдет, мясники из СС явно перестарались, да еще допустили, что "план Ост" стал известен – а когда русские разозлятся, как говорит мой Дона-Шлодиен, отвоевавший год в России, то они успокоятся, лишь забив последний гвоздь в крышку вашего гроба. Мир с Англией и США в этом плане выглядит более достижимым, особенно если пообещать британцам вернуть им малую часть того, что мы у них отняли. Но вы ведь понимаете, что обе возможности чисто теоретические... Потому что мы верные солдаты своего фюрера, и отлично знаем, что фюрер никогда не пойдет на это! Пока он жив, мы будем воевать до последнего немца... И скорее всего, нам так и придется воевать...

   До тех пор, пока фюрер жив – мысленно завершил Штауффенберг – это верно, он не пойдет на заключение мира. Точно так же, ни Сталин, ни Черчилль, ни Рузвельт никогда не станут даже разговаривать с ним. А вот с новым правительством Германии... Тут уже возможны варианты!

   Ведь долг перед Отечеством выше долга перед вождем?

   Из протоколов допроса пленных. Ленинградский фронт.

   -Назовите себя.

   -Пер Ингвар Олафсон, Датская Королевская армия. Я не эсэсовец, господин следователь! Это только форма похожа, но видите вот здесь, вместо свастики молот Тора! И руны здесь и здесь другие.

   -Откуда тогда знаете немецкий язык?

   -Я из Оденсе, с немцами часто дело имел, а бабушка у меня из Шлезвига, тоже приучала. Мне только потому нашивки унтер-офицера и дали, а сам я против вас никогда не воевал. Хотя в армии с тридцать девятого года.

   -Однако вы служите в Датском Добровольческом экспедиционном корпусе. То есть вы сами вызвались воевать против нас?

   -Никак нет, господин следователь, я был мобилизован по списку, сделанному немецкими оккупационными властями. И доставлен в казарму под конвоем немецких жандармов. После чего нас, оторвав от дома и семьи, уже почти не выпускали за забор. Четырехнедельный курс обучения, затем в эшелон, на пароход, и вот мы уже на фронте! Господин следователь, это было ужасно – ваши солдаты стреляли и кололи штыками даже тех из нас, кто уже поднял руки! Из-за этой проклятой формы, выглядевшей почти как у эсэс!

   -Как любая иностранная часть, вы должны были пройти у немцев проверку кровью. Вы лично расстреливали наших, советских людей?

   -Господин следователь, а что мне еще оставалось делать? Это было за неделю до нашей отправки на передовую. Наш взвод поставили строем, вывели каких-то двух человек в штатском и сказали, что это русские партизаны, приговоренные к смерти, и нам следует привести в исполнение. Если бы я отказался, меня бы отправили в немецкий концлагерь, или даже поставили бы рядом с теми двоими, которых бы расстреляли все равно! Правда, немецкий фельдфебель перед этим забирал у нас винтовки, и как нам сказали, у некоторых из нас заменял патроны на холостые. По давней европейской традиции, чтобы любой из нас мог успокоить себя надеждой, что не стал палачом. Все действие фотографировали, там был какой-то человек с "лейкой", но карточек никому не давали и даже не показывали. Зато объявили, что теперь русские в плен нас брать не будут, так что деритесь за Рейх и собственную жизнь!

   -Как выглядели казненные? Как они держались? Были ли на них следы пыток, избиений?

   -Господин следователь, ну что можно увидеть с двадцати шагов? Шли они, по крайней мере, сами, и на ногах держались. Даже как-то... ну с равнодушием, что ли? Будто ждали, да скорее бы! Сами встали туда, где им было указано. Мы по команде дали залп, они упали, и все! Меня теперь расстреляют?

   -Трибунал решит. Когда ваше дело будет рассмотрено, и установлено, кем были те двое.

   -Господин следователь, я больше ни разу не стрелял по русским! А когда мы сменяли на позициях немецкие части, от нас даже не скрывали, что бросили сюда на убой! Говорили что Таллин, это был ваш город, вот и обороняйте свою землю сами, а нас ждет фатерлянд! Мне повезло не быть на том злополучном конвое, который вы потопили – но мы понимали, что эвакуироваться нам не дадут, пароходов назад не будет! Но у нас не было выбора, ведь немцы стояли за нашей спиной! Нас предупредили, что всякий отступающий без приказа, или не в составе своего подразделения, будет расстрелян на месте полевой жандармерией. А у любого, кто сам сдастся вам в плен, семья будет заключена в концлагерь.

   -Продолжайте. Что было на фронте? В каких боях вы участвовали?

   -Так не было боев, господин следователь! До того последнего... Пару-тройку дней было затишье, будто и войны нет. Мой друг Оскар высунулся осмотреться, он был всегда очень любопытен, и как раз собирался послать домой письмо, "вот я уже на страшном русском фронте". И ваш снайпер убил его пулей в голову, это была первая смерть, какую я видел вблизи. Оскар был безобидным парнем, хотя и устрашающего вида, двухметрового роста и с огромными кулаками, но он никогда никому не делал зла, а в Оденсе у него осталась жена и дочь.

   -Однако он тоже стрелял в тех двоих? Значит, виновен. Если вы пришли на нашу землю с оружием, то невиноватых среди вас быть не может, разница лишь в степени вины... Расскажите об обстоятельствах вашего пленения.

   -Мы уже обжились, все стало казаться как дома. Правда, в самой первой траншее старались бывать поменьше, и не выглядывать, ваши снайперы там за два дня убили еще шестерых, лишь на участке нашего батальона. Но в остальном все было тихо, и мы уже втайне смеялись над теми, кто пугал нас ужасами русского фронта. Несколько раз пролетали самолеты, но не бомбили и не обстреливали, и мы надеялись, так будет и дальше. Откровенно скучали, поскольку нечем было заняться, и писали письма домой. А после, это был ужас! Мощный обстрел, когда даже земля вся дрожит и горит – и не только ваши пушки, но и эти дьявольские "катюши", я лежал на дне траншеи и боялся поднять даже руку, думая, когда же это кончится! Это был настоящий Верден, все вокруг было просто перепахано, стерто в пыль! А когда обстрел прекратился, мы услышали шум ваших танков, совсем близко, они наступали прямо за сплошным огневым валом от разрывов снарядов, который прошел через наши позиции подобно плугу! А за танками бежали русские солдаты, и прыгали нам на головы прямо с брони, мы не успели опомниться, как они закидали нас гранатами, а затем ворвались в траншеи, очень злые! Это было страшно, мы побросали оружие и подняли руки, а нас убивали, крича "эсэс!". Когда же все кончилось, нас осталось два десятка от роты и меньше сотни от всего батальона, про других не знаю. Нас согнали в кучу, и смотрели с ненавистью, как на приговоренных. А мы не эсэс, нам нечего делить с русскими! Я хочу всего лишь вернуться домой живым, и будь проклят фюрер, Рейх, а заодно и наш король, который втянул нас в эту безумную авантюру!

   -Вы сказали, что прибыли на фронт 8 сентября. В плен попали двенадцатого, так откуда же у вас эта листовка, если за эти дни наши самолеты не бросали на вашем участке агитационный материал?

   -Господин следователь, так это знают все! На Восточном фронте обязательно надо иметь в кармане ваш "пропуск", на такой случай, как у меня, это дает лишний шанс на жизнь. Если вам не повезло подобрать, значит надо добыть где угодно.

   -И кто же вам дал "пропуск в плен"?

   -Какой-то немецкий солдат, из части, которую мы сменяли. И не дал, а продал, за пачку сигарет.

   Еще один протокол допроса.

   -Назовите себя.

   -Свен Цакриссон, господин следователь. Подданный Шведского королевства.

   -Тогда, поскольку Швеция и СССР не пребывают в состоянии войны, вы не можете считаться военнопленным. И как бандит, захваченный на нашей территории, с оружием в руках, в момент совершения преступления, подлежите немедленному расстрелу.

   -Нет! Господин следователь, это не по закону! Я же не сам пришел, меня пригнали! Меня вообще никто ни о чем не спросил! Разве я виноват, что фюрер сговорился с нашими сыскарями?

   -Из уголовных? За что сидел?

   -Кража со взломом, господин следователь. Оставалось совсем немного, а после честно решил завязать. Как вдруг меня сначала продали как скотину, на работу в Германию. Только на работу, не на войну! Я был подсобником на верфи в Киле, подай-принеси. Затем им пришла разнарядка, послать на фронт такое-то число наименее необходимых для производства, меня и вписали! Как, не знаю, я этих бумаг в глаза не видел. Там на верфи еще турки работали, так слухи ходили, что их тоже так в германскую армию гребли, не знаю, правда или нет. Своих-то немцев жалко, и квалификация, опять же! И вот, я здесь.

   -Приходилось ли лично расстреливать наших советских людей?

   -Нет, господин следователь! Это меня расстреливали все время. А я и оружия почти в руках не держал!

   -Поясните.

   -Да что тут непонятного, господин следователь? Вот положено всех новоприбывших, особенно иностранцев и штрафных, казнью повязывать, ваших расстреляли, вы этого не прощаете, все знают. Так где же столько партизан наловить? Вот и повелось, уже месяца три как, точно не знаю... Берут обычно кого-то из "хиви", чтобы крикнуть что-то могли, переодевают в вашу форму, или в штатское, и они партизан изображают. Ну а я подсуетился, очень уж на фронт не хотелось... И выучить нетрудно, "смерть немецким оккупантам", "за родину за Сталина", "Гитлер капут, суки". И конечно, патроны холостые, у расстрельного взвода. Тут главное, упасть вовремя, не раньше и не позже. Или, уже в своей форме, я с фотоаппаратом бегал, делал вид, что снимаю.

   -То есть, не фотографировали, а делали вид? Зачем?

   -А вы представьте, господин следователь, сколько пленки, бумаги, химикатов и времени требуется, чтобы сделать и выдать фото каждому из участвовавших? И в деле копию оставить. Нет, вначале и на самом деле снимали, и вручали – но после оказалось, слишком затратно! Вот роли и играем.

   -То есть вы лично в казнях не участвовали?

   -Господин следователь, я про передачи вашего радио знаю! Как там умные люди категорически советовали, этих дел всеми силами избегать, поскольку не простите! Что лучше уж в тюрьму живым – чем убьют в бою, или после расстреляют.

   -Повесят. Уличенным в зверствах против гражданского населения и военнопленных у нас положена петля, а не расстрел.

   -Тем более, гражданин следователь! Я может и вор, но не дурак же!

   -Расскажите об обстоятельствах вашего попадания к нам в плен.

   -А что тут рассказывать? Когда вы фронт прорвали, у нас приказ, всем взять оружие и на передовую. Спешка, неразбериха, я и отбился, и спрятался, нанимался я что ли, под пули лезть? А как ваших солдат увидел, так вышел с белой тряпкой. Уж лучше в вашей тюрьме отсижу, сколько положено, зато живой останусь. Что мне будет, господин следователь, и сколько?

   -Думаю, лет десять в Норильске. Как трибунал решит.

   -Слава Иезусе, господин следователь, не расстрел! Верно говорили, что вы, русские, справедливый народ. Danke dem Herrn.

   Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка К-25 «Воронеж». Полярное, 20 сентября 1943.

   Стоим в Полярном в четырехчасовой готовности. Хотя на берег особенно не тянет, не Северодвинск, к которому мы все уже привыкли, успели корни пустить. Погода обычная для осени – то есть с точки зрения обывателя, гнусная, а на взгляд военно-морской, очень даже ничего, авиация противника вне игры, да и катерам в море работать трудно, ну а мы погрузились, и идем, слушаем, стреляем. В общем, в ЦП или кают-компании гораздо приятнее, чем на земле, под открытым и очень мокрым небом. Дождь, впрочем, экологически чистый, пока еще без химии.

   Волна же поднялась после того боя! Мы вернулись, отрапортовали, думали, что стихло все, на уровне флота – так это пока до Москвы не дошло! Двое последних суток я, Петрович, Сан Саныч, были заняты не только написанием самого подробного отчета об этом боевом эпизоде, но и сбором воедино всей информации, включая то, что застряло когда-то в нашей памяти, что же такое немецкие лодки "тип XXI", не только и не столько особенности конструкции, как их тактическое применение, с учетом имевших место в нашей реальности "детских болезней" и недоработок. Было похоже, что кто-то на самом верху, нарком Кузнецов, а может и сам Сталин, всерьез озаботился, что будет, если завтра в море выйдут сотни "двадцать первых" вместо уже устаревающих "семерок". И эти опасения, похоже, не были беспочвенны!

   Это верно, что в нашей истории лодки "тип 21" начали вступать в строй в июле 1944, и практически сразу же возвращались на верфь для доделки и исправлений. Хотя казалось бы, большинство узлов и агрегатов были взяты старые, проверенные – но проблем было поначалу выше крыши. При реверсе электромоторов в воздухозабор дизеля засасывалась вода (а значит, мотору ек). При зарядке аккумуляторов в последнюю очередь пополнялась наиболее разряженная группа батареи. Скорость и дальность плавания оказывались заметно меньше расчетных. На большой глубине люки и сальники текли, пропуская воду совершенно недопустимо. И еще, и еще... все это нормально, так и бывает, когда техника совершенно новая, а лодки "XXI", это все же следующее поколение субмарин в сравнении с тем, что было в войну у всех сторон, со временем эти недостатки успешно устраняются, вот только времени у немцев не было категорически, решить все технические проблемы и теоретически, сделать новые подлодки действительно боевым оружием, немцам удалось лишь в начале сорок пятого, тут еще Маринеско очень удачно сработал, ведь погибшие на "Густлове" и "Гойе", тогда же потопленной нашей Л-3, и были обученными экипажами для новых лодок, и быстро найти замену нескольким тысячам спецов-подводников немцы так и не успели. Но в истории здесь все по-другому не только у нас, уж если "двадцать первые" сейчас вышли уже в боевой поход, да и не похоже, что у них на глубине сальники травили, значит как минимум эту проблему сумели уже решить?

   А что касаемо массово-поточной постройки субмарин... Год назад, при первой встрече с "товарищами учеными", Сталин пугал их тогда еще напрасно, "а чтобы крутились лучше", не было еще этого у немцев на "семерках" и "девятках", а появилось как раз на "двадцать первых", когда готовые секции делали на конвейере, вдали от моря, а на верфи лишь собирали, сваривая вместе. И в этой истории похоже, тоже что-то такое немцы придумали. Помимо наших чисто флотских дел, наш "жандарм" товарищ Кириллов регулярно показывает нам что-то вроде сборника информации с фронта и по международным делам, на предмет, а было ли это в вашем мире? А что вы думаете по этому поводу? И каков ваш прогноз дальше? Сейчас на фронте затишье, как перед грозой, лишь в Прибалтике наши успешно добивают группу армий "Север", и вот, читаем показания пленных, взятых войсками Ленинградского фронта.

   А про какие листовки, "пропуска в плен", говорил датчанин? Эта что ли, для образца? На лицевой стороне очередная карикатура из "Правды": ощипанный орел со свастикой на крыльях удирает от очень большого и злого медведя, бросая ему в лапы галльского петуха – съешь сначала его, а я пока смоюсь! Интересный материал, этот Пер Олафсон, хотя и не имеет прямого отношения к обсуждаемому предмету – а вот наш "комиссар" Елезаров вижу, зацепился, ну точно вставит в политинформацию экипажу, что у немцев сейчас за человеческий материал на фронте, у каждого листовка на случай если в плен, причем их командование и "НКВД", то есть жандармерия, о том знают, но принимают как должное. Говорите, датчане не показатель, ну какой стойкости ждать от насильно мобилизованных? Так в фельджандармерии как раз немцы и по идее, самые упертые, они-то куда смотрят?

   Второй, тоже типаж, и что с ними после делать будем, нам только импорта уголовников со всей Европы не хватает? Если этого Цакриссона его же ридна Швеция после войны откажется принять, сказав, а зачем нам лишние воры и бандиты, у нас тех, что остались, и то много! И будет как в книжке Бруно Травена, как какого-то беспаспортного бродягу, кажется французы и бельгийцы через границу гоняли друг к другу, как шарик в пинг-понге, туда, обратно, после он как-то сумел наняться на "корабль смерти", так тогда ржавые корыта под сомнительными флагами называли, именно для таких дел, чтобы свой флаг не марать – и только такие беспаспортные там в экипаже и были, у кого любая земля под ногами горит. Или ведомство Лаврентий Палыча и такой человеческий материал сумеет как-то в дело пустить? Ну, флаг им в руки!

   Сейчас же этот швед был интересен нам тем, что на верфи в Киле видел, как корабли и подлодки "собирают из крупных частей, привозимых извне". Сказать подробнее не мог, как его НКВД ни трясло, в кораблях этот тип разбирался явно меньше, чем в замках – ясно, за что верфь поспешила избавиться от такого "кадра", чем кого-то более умелого и полезного посылать на убой. "Как кусок крыши, лист гнутый, с приделанными внутри балками", в общем, узнаваемое описание сборочно-секционного метода постройки – и по его утверждению, до подлодок немцы так строили и строят десантные баржи и тральщики. Так что сто подлодок за год немцы сделать вполне в состоянии. Вот только под вопросом, сумеют ли изжить все "детские болезни", ну не поверю, что сейчас у них все получилось с первой пробы? Успеют ли подготовить экипажи? И самое главное – сильно подозреваю, что через год уже закончится война. Так что быть вашим "двадцать первым", что останутся у достроечных стенок ваших верфей, включенными в состав уже советского флота, или военно-морских сил будущей ГДР. Не дождетесь, что мы будем уже готовые, или почти готовые лодки топить, потому что американцы так захотели.

   Хотя с датчанами не совсем хорошо получилось. Ну зачем нам играть русского медведя, слепого и беспощадного в ярости, так на нас и впрямь вся Европа поднимется, просто свою жизнь спасая? Это кажется еще Юлий Цезарь понимал, говоря, на войне должно быть милосердие, чтобы вражеские солдаты не дрались с безысходностью загнанных в угол крыс, за точность цитаты не ручаюсь, но смысл был как-то так. Зачем убивать тех, кто готов сдаться – пусть лучше кайлом помашут, хотя бы до Победы, все польза казне?

   -Так задним умом все мы крепки – ответил Кириллов – а если у нас все убеждены были, что они эсэс? Как геббельсовская пропаганда этих потомков викингов "пропиарила", так бы в вашем времени сказали – что все они добровольцы, берсерки, готовы умереть за Еврорейх? Понятно, что на все сто Геббельсу никто не поверил – но вот что немцам удалось набрать двести тысяч дураков, или хотя бы половину от их числа, кто бы еще мечтал о поместье на востоке с русскими рабами, это казалось вполне вероятным. Так что готовились наши, и ждали, что эти драться будут, как Ваффен СС, всерьез – и что у нас будут потери, эсэсовцы все же воевать умеют. А знаете, что бывает, когда боец врывается во вражескую траншею, в состоянии полной озверелости, как ваш Смоленцев говорил, "адреналин из ушей хлещет"?

   Я лишь руками развел – да, не повезло датчанам. Сначала их подловили на переходе, наши летчики один конвой перетопили почти полностью, Раков отличился из 12-го гвардейского, который и в нашей истории Дважды Герой. А затем по ним хорошо врезали на фронте, ведь немцы задумали здраво, заменить датчанами свои кадровые дивизии группы "Север", еще довоенного формирования – эти проверенные войска перебросить на Вислу, а Эстонию, которая у них сейчас как чемодан без ручки, и удержать тяжело, и оставить жалко, пусть обороняют датчане и прочие скандинавы вроде этого шведа. Вот только мы им этот маневр совершить не дали – а сразу ударили и прорвали фронт там, где датчане уже успели принять у немцев подготовленные позиции. Сейчас Ленинградский фронт наступает на Таллин, и вряд ли немцы там долго задержатся, или опять датчан в мясорубку кинут, а сами на корабли и бежать?

   Южнее – фронт пока стоит. У немцев Курляндия (в нашей истории они сидели там до мая сорок пятого), "балкон" Восточной Пруссии, затем фронт по Висле до Карпат, дальше по горам, до Румынии и Болгарии. "Братушки" успели прибрать к рукам почти всю Македонию, и кусок Греции с выходом к Средиземке, но наступать дальше не спешат, ждут окончательного решения турецкого вопроса. Наши заняли Западную Армению с Карсом и Эрзерумом, высадились и укрепляются в Проливах, турецкая делегация на переговорах в Москве пытается что-то выторговать, но ясно, что Сталин не уступит – "или отдайте нам что мы хотим и живите с тем, что осталось, или рискуете потерять и это, и что-то еще". И ведь еще остается Роммель, так и застрявший в Ираке в ожидании неведомо чего, и неустановленное число немцев на собственно турецкой территории, бежавших туда с Крыма и Балкан, и полностью отмобилизованная турецкая армия миллионной численности, частично оснащенная немецким оружием, обучаемая немецкими инструкторами, это при том, что англичане (вот сюр!) как-то умудряются сохранять с Турцией дипломатические отношения, несмотря на Ирак, а США вообще не имели повода к ссоре – в общем, узелок на юге завязывается, дай боже! Но из Проливов теперь мы черта с два уйдем, вот только что с миллионным населением Стамбула делать?

   А по Африке браво идут итальянцы. Причем их продвижение сдерживается не столько сопротивлением малочисленных английских войск, сколько нездоровым климатом и тропическими болезнями, а эта проблема, как утверждают знающие люди, того же масштаба, что для вермахта русская зима при отсутствии теплой одежды. Дошло даже до ссоры Муссолини с Гитлером: дуче требовал от друга фюрера резко увеличить поставки медикаментов, поскольку итальянская фармацевтика не справляется, бесноватый же в ответ потребовал, как обычно, итальянские дивизии на Восточный фронт, пока не договорились.

   В Португалии ленивые перепихалочки-потягушечки, вроде одиннадцатого сражения при Изонцо той, прошлой войны. Хотя больше похоже, что испанцы просто не хотят сбрасывать американцев в море, опасаясь после оказаться на Восточном фронте, штатовцы же не имеют достаточно сил и снабжения, совсем как у Анцио в нашей истории, "вместо бешеной дикой кошки, мы выбросили на вражеский берег полудохлого кита". Аналогично и в Марокко, куда отступили американцы из Северной Африки, любезно уступив англичанам восточный участок от Туниса до Суэца – поскольку против воюет не Роммель, а опять же испанцы, идет вялотекущая война, где стычка патрулей уже событие.

   А вот ничего похожего на Сицилию, высадку в Италии, и выхода ее из войны, в этой истории нет и не предвидится. Хотя "эластичность" явно присутствует, какой-то непонятный механизм влияния параллельных реальностей друг на друга. Как в битве у Сокотры адмирал Бергамини погиб в тот же самый день, 9 сентября 1943, когда в нашей истории немецкая планирующая бомба пустила на дно его флагман "Рому" в Средиземном море – ну что ж, все же есть разница, погибнуть адмиралом победившей эскадры, от едва ли не последнего вражеского снаряда, или умереть капитулянтом, идущим сдаваться победителю? Само же сражения, с точки зрения военно-морского искусства, интереса не представляло – при том соотношении сил итальянцам достаточно было не сделать явных ошибок, чтобы не проиграть, они и не сделали. Так что в анналы истории вошло небывалое – первая и пока что единственная победа итальянского флота. Не везет англичанам, и американцам тоже – вообще, странно, если в партии СССР-Германия на море, атомарина это все равно что лишний ферзь на доске, то какая бешеная муха укусила немцев, а теперь еще итальянцев, что у них над англо-американцами пошли победы не только на суше, но и на море?

   -Немцы, это враг еще сильный и опасный, боже упаси к ним с шапкозакидательством – сказал Кириллов – вот выходит, что и ваша лодка из будущего не со всяким их кораблем справиться может. А если таких "двадцать первых" завтра выйдут в море десятки? К вам, товарищ Лазарев, претензий нет – но чем прикажете обороняться, когда такое случится? А у немцев еще и крупные корабли остались, причем ожидаются именно здесь, на Севере. Вот, полюбуйтесь!

   Читаю. Ну что ж, вот и у "Воронежа" появились настоящие цели. Линкор "Гнейзенау" закончил ремонт и курс боевой подготовки, и в самом скором времени ожидается его переход с Балтики в Норвегию. Причем в процессе его довооружили до уровня "мини-Тирпица", вместо трех трехорудийных башен с 280мм пушками как на "Шарнгорсте" поставили три двухорудийные, но с 380мм орудиями как у "Тирпица". Быстроходный линкор с хорошим бронированием и скоростью тридцать один узел, в бою вполне может сделать англичанина типа "король", хотя против "Нью Джерси" пожалуй, будет слабоват, один на один. Причем придет он не один, тяжелый крейсер "Зейдлиц", однотипный с "Хиппером" и "Эйгеном", потопленными нами, в нашей истории так и остался недостроен, хотя еще в мае сорок второго был почти готов, корпус, машины, котлы, надстройки, труба, башни главного калибра – оставалось поставить лишь зенитки, мачты, катапульту для бортового самолета, средства связи и приборы управления огнем. Затем с чего-то решили переделывать его в авианосец (проект был откровенно слабый, на сундуке в шестнадцать тысяч тонн иметь авиагруппу в восемнадцать машин, да у американцев в полтора раза меньшие "индепенденсы" несли тридцать самолетов), начали что-то делать, очень неспешно, осенью сорок второго, затем был "новогодний бой", после чего надводные корабли окончательно вышли из фавора у Гитлера, и работы на полуразобранном крейсере остановили совсем, до сорок пятого, когда его взорвали и затопили в Кенигсберге, наши подняли в сорок седьмом, и в Ленинграде разделали на металл. В этой истории военно-морская истерика у фюрера случилась раньше, как раз в октябре сорок второго, когда "Тирпиц" вместе с эскадрой попал под наши, К-25, торпеды, но дала совершенно неожиданный результат. Относительно "Зейдлица", во-первых, разделочные работы на нем даже не успели начаться, а во-вторых, Гиммлер, оказавшийся во главе Ваффенмарине СС то ли решил оставить все как есть, то ли по-бухгалтерски посчитал, что достройка в прежнем виде обойдется казне много дешевле, чем перестройка невесть во что, то ли кто-то умный ему подсказал, что совершенно незачем делать из отличного крейсера плохой авианосец – но "Зейдлиц" вошел в строй в первоначальном виде в апреле этого года, и теперь, завершив курс БП, готов сопровождать "Гнейзенау".